Текст книги "Работа над ошибками"
Автор книги: Скатился-в-говно Литмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Алекс… – взгляд Элиота стал серьезен и холоден. – Час назад мне поступила информация от человека из Подполья, работающего в одной фирме интимных услуг… Хозяин фирмы – приятель Гарри… Так вот, приятель этот, за большие деньги, время от времени поставляет Гарри симпатичных одиноких женщин, которые после встречи с ним пропадают без вести. Иногда – не совсем одиноких, как в последнем случае, и тогда, вместе с женщинами в руках Гарри оказываются их дети… Понимаешь, о чем я говорю?
– Кажется да… – Алекс потер тяжелый подбородок.
– Вот и хорошо, – сказал Элиот. – Через полчаса у меня важная встреча в совете директоров, и я не могу сам отправиться в гости к Гарри… Но тебя… – он перевел взгляд на Ивори и извиняющеся улыбнулся, – …Ивори, думаю, не стоит в этом участвовать… я прошу сделать это за меня…
– Я сама в состоянии за себя решать, Эл… – строго сказала женщина.
– Как тебе угодно Ив… – ответил Элиот. – Прямо сейчас Гарри направляется в свой загородный дом на машине из фирмы своего друга… Человек сообщивший мне об этом утверждает, что машина не поддается дистанционному контролю… С ним в машине девочка семи лет, дочь последней его жертвы…
– Как далеко? – задал вопрос Александр.
– Далеко. Если ехать на машине, не успеете.
– А если лететь? – взволнованно спросила Ивори.
– На вертолете что ли? – ответил вопросом на вопрос Элиот.
– Тогда…
– Да, Алекс, – кивнул Эл. – Берите дрона и летите скорее… Вот маршрут и конечный адрес…
Выйдя из приемной главы корпорации, Александр и Ивори вошли в кабину лифта. Ивори набрала на панели код и кабина двинулась вправо и вверх. Через три минуты они оказались на закрытом для персонала этаже, где в помещении распланированном при строительстве здания как спортзал, между полом и потолком висел в воздухе зеркальный дискоид…
Гарри суетливо омыл нагое тело прикованной к столу девочки из шланга и отбросил шланг в сторону. Большие карие глазные яблоки Рины смотрели на Гарри из склянки, рядом с которой стояла другая склянка. Во второй были глаза Лейсин.
Девочка тихо всхлипывала, дрожа от страха и от холода. Ей было страшно потому, что вокруг было темно. Ее глаза болели так сильно, как до того еще никогда и ничего у нее не болело. Рине было стыдно, так как на ней не было трусиков и злой толстый дядя, которого она слышала, но не видела, ходил рядом. Она слышала его тяжелое дыхание. Слышала его шаги вокруг страшного железного стола на колесиках, к которому он приковал Рину, вывернув при этом цепями ей ноги так, что девочка ощущала неприятный холод раскрытой промежностью.
Раны на местах, где еще недавно были глаза девочки, слабо кровоточили; тело ее покрывала гусиная кожа; раскрытая промежность маленькой Рины действовала на Гарри возбуждающе. Гарри почувствовал как его дряблый перед тем член стал наливаться кровью, как сморщенная гофрой кожа распрямляется…
Гарри впился глазами в розовую промежность девочки и его губы скривились в довольной улыбке.
– Мама… мамочка… – захныкала Рина. – Мамочка…
– Мамочки нет, малышка, – произнес нараспев Гарри. – Здесь только я, твой дядя Гарри…
– Нет! – всхлипнула девочка. – Ты не мой дядя! Ты злой!
– Ну, что ты… малышка… дядя Гарри добрый…
– Где моя мама? Моя мама меня защитит, – сквозь подкативший к горлу ком выдавила Рина. Девочка икнула. Ей было так страшно, что от страха стало тяжело дышать.
– Мамы больше нет!
Его член уже налился и окреп. Гарри подошел к обездвиженной девочке и положил пухлую руку на внутреннюю часть детского бедра…
Внезапно что-то мелькнуло возле его пальцев, Гарри отдернул руку и… не поверил своим глазам! Его пальцы остались лежать на столе рядом со щуплой ногой девочки.
Чья-то тяжелая рука легла на его рот, а другая рука сдавила тисками ему затылок. Гарри было взвыл от боли, но стальные пальцы так больно сдавили основание черепа, что он тут же затих.
– Мамочка… мамочка… – снова захныкала Рина.
– Не плачь, милая, – послышался рядом женский голос.
– Кто вы, тетя? – тихим шепотом спросила девочка.
– Я Ивори, – снова послышался голос. – Я сейчас помогу тебе…
При этих словах в поле зрения Гарри появилась темнокожая блондинка, подошедшая откуда-то из-за спины Гарри к столу. Женщина склонилась над девочкой и, поцеловала ее в лоб.
– Ничего не бойся, милая, – ласково сказала она девочке.
– Тетя… мои глазки… я ничего не вижу… злой дядя забрал их…
– Знаю-знаю, Риночка, – сказала ей женщина. – Не плачь, маленькая, все будет хорошо… Сейчас поспи… а когда проснешься, ты меня увидишь…
Девочка моментально заснула.
После этого женщина резко повернулась к Гарри и взгляд ее был страшен. Если бы на Гарри были штаны, он намочил бы их, но он стоял без штанов, со снова обвисшим и съежившимся между его пухлых ног членом. Мочевой пузырь Гарри опорожнился, ноги его задрожали, но сжимавшие его затылок и челюсть железные руки не дали ему упасть на пол.
Женщина не сказала ему не слова. Она молча освободила девочку, подхватила ее на руки и направилась к съезду в дальнем конце гаража.
Когда со стороны съезда послышался звук зуммера, сообщавший об открытии гаражных ворот, сжимавшие онемевшую шею Гарри тиски ослабли. Гарри рухнул кулем на холодный пол. Он не мог повернуть шею от пронзавшей его позвоночник боли. Четыре обрубка на его правой руке кровоточили. В местах, где раньше были пальцы Гарри, теперь начинали пульсировать очаги острой боли. И боль эта становилась все невыносимее, постепенно вытесняя из сознания боль в области шеи. С трудом Гарри все же повернул голову в направлении где стоял тот, кто держал его перед тем: сверху на него смотрел рослый широкоплечий голубоглазый негр с «хвостом» пепельных, почти белых волос на затылке.
– Моя рука… – заскулил Гарри.
Александр молча прошел к железной тумбе, порылся в ящиках и достал из одного резиновый жгут. Он швырнул жгут Гарри и подождал пока тот перетянет кисть пострадавшей руки, после чего, сохраняя молчание, рукой указал Гарри чтобы тот лез на стол.
– Что?.. – испуганно уставился Гарри и получил тяжелую оплеуху.
Александр повторно указал на железный стол.
Второй оплеухи не понадобилось: Гарри послушно забрался на металлическую столешницу и свернулся в клубок по-собачьи, скуля и жалобно всхлипывая. Когда Александр приковал наручником его искалеченную руку, Гарри взмолился:
– Прошу! Пощади! С-с-слушай, я заплачу! Я заплачу миллион… нет! Десять! Десять миллионов терракредитов! – причитал Гарри. – Только отпусти! Прошу тебя! Ты меня слышишь?
Александр обошел стол и ухватил левую руку Гарри. Тот попытался сопротивляться и Александр вывернул ему кисть. Гарри истошно завопил. Щелкнул наручник и железная рука чернокожего гиганта легла на лодыжку Гарри…
– Послушай… Как тебя… Послушай! Прошу, отпусти… – повторял Гарри. – Ну, прошу! – закричал он. – Чего ты молчишь?!
– А мне с тобой не о чем говорить, – ровным, бесцветным, лишенным эмоций тоном, без тени гнева или раздражения, даже без укора, без жалости, произнес Александр. – Надеюсь, последние часы твоей жизни не будут для тебя напрасны.
– Что?! – взбеленился, завизжал фальцетом Гарри.
Александр ему не ответил. Его мысли были заняты другим.
Александр понимал, что встреча в совете была для Элиота не столь важна, как он хотел то представить. Но причину, по которой Элиот не решался отправиться в это место пыток сам, Александр понял лишь оказавшись здесь и вспомнив то, что ему было известно об агарском обряде «очищения» с его стальными ложами…
Одно оставалось для Александра загадкой: откуда Элиот узнал про железный стол?
Позже, когда он спросит об этом Элиота, тот объяснит, что сообщивший ему о Гарри подпольщик, старший одной из ячеек, использовал нечто вроде дрона – миниатюрное устройство, имитировавшее муху, с помощью которого картографировал особняк Гарри, получив точный его план. Ячейка намеревалась расправиться с Гарри, но занимаемое Гарри высокое положение в структуре одной из корпораций требовало санкционировать акцию. Старший ячейки подпольщиков обратился тогда к Элиоту, считая его одним из промежуточных звеньев (тактика Элиота, способствовавшая непосредственному контролю нижних структур организации в обход промежуточных) и передал ему все собранные на Гарри материалы. Элиот обещал подпольщикам вынести судьбу высокопоставленного маньяка на рассмотрение высшего руководства Подполья (в чем не обманул их, так как сам был одним из вождей организации) и решить дело с учетом интересов движения и преследуемых им целей. К слову сказать, устранение Гарри было действительно полезным для организации, – первый кандидат (да и второй тоже) на его замену был агентом организации. Что до привлечения Александра к устранению ублюдка, то, не окажись в его руках девочка в момент, когда Элиоту передали материалы на рассмотрение, Элиот санкционировал бы его устранение предложившей то ячейкой. Но тогда вряд ли девочка осталась бы жива…
Нажав одновременно все четыре кнопки на выдвинутом из-под столешницы пульте, он подождал пока сковавшие руки и ноги Гарри цепи полностью исчезнут в отверстиях в столешнице и, развернувшись, направился к выходу из гаража, куда перед тем ушла женщина с искалеченной Гарри девочкой.
Когда чернокожий блондин исчез Гарри было вздохнул с облегчением, но тут в помещении начало происходить нечто странное. Вокруг растянутого в унизительной позе, в которой до того в его власти оказывались десятки его жертв, полностью нагого Гарри, будто на старинной фотопленке стали проявляться один за другим зеркальные диски с острыми как бритва краями…
Спустя два часа, маленькая Рина пришла в себя. Она лежала внутри, имевшей форму сильно вытянутого полуэллипсоида, чаши капсулы-сборщика. Вверху над ней зависла другая такая же чаша – вторая половинка эллипсоида. На девочке была свободная, нежная как шелк рубашка приятного зеленого цвета. Девочка поднесла к лицу худенькую ладошку и пошевелила пальцами: странно, она раньше никогда не замечала стольких деталей на своей коже… такое ощущение, будто раньше Рина видела все мутным и черно-белым…
– Тебе нравится? – прозвучал рядом ласковый голос.
Девочка вздрогнула. Она повернулась чтобы посмотреть: кто это с ней говорит. Рядом у изголовья сидела красивая беловолосая женщина с молочно-кофейной кожей и миндалевидными голубыми глазами.
– Очень! – сказала девочка. – А где это я?
– На борту маленького космического корабля, – улыбнулась женщина.
Девочка осмотрелась. Чаша, в которой она лежала, оказалась висевшей в воздухе внутри в меру просторного округлого помещения. Позже она узнает, что маленький космический корабль называется «транспортным дроном» и что т-дрон этот похож большой зеркальный диск, и что он может становиться невидимым и что летать на нем можно хоть на Луну…
– А где моя мама? – спросила маленькая Рина.
Ответить на этот вопрос Ивилите было намного сложнее, чем вернуть девочке зрение и смягчить последствия пережитого ей кошмара.
Полностью лишенный кожи Гарри оставался в живых еще четверо суток. Он умер от обезвоживания на пятые. На вторые сутки Гарри сошел с ума: он непрестанно говорил, звал кого-то, его преследовали кошмарные галлюцинации. Пять дискообразных зеркальных машин, с острыми как бритва краями, с мастерством недоступным ни одному хирургу-человеку срезавшие с тела Гарри кожный покров, находились рядом с ним до его последнего вздоха в готовности разрезать его на мелкие кусочки, случись кому прийти ему на помощь.
ГЛАВА 12
Земля
год 4 899-й от начала экспедиции, по времени базовой реальности (летоисчисление аиви)
год 68-й после Великой Войны, по календарю Полиса (летоисчисление землян)
Иеремия – высокий брюнет с прямыми тонкими усиками на тщательно выбритом лице, в белом двубортном костюме и туфлях из змеиной кожи, сидел в удобном кожаном кресле, установленном на специально выделенной для этого трибуне стадиона. Справа и слева от Иеремии сидели его жены, родные сестры Лика и Елена, с интересом наблюдавшие за тем, как внизу, на арене, двое крепких мужчин, затянутых в доспехи, норовили сбросить друг друга с железных коней в разъезженную колесами множества мотоциклов грязь.
Внизу шел бой.
То был финал большого турнира, в процессе которого несколько человек были убиты и еще больше получили увечья.
Гладиаторы, верхом на ревущих мотоциклах, кружили по полю, обмениваясь ударами плетей.
Каждый взмах плети с нанизанными на конце железными гайками вызывал взрывы криков и свист со стороны расположенных вокруг арены трибун. Толпа реагировала на каждое действие гладиаторов, и оттого над стадионом не смолкал многоголосый шум болельщиков.
Шел шестьдесят девятый год Нового времени и тридцать четвертый – правления Иеремии в Полисе. Многое изменилось за это время. Первые тридцать шесть лет городом правили: сначала его дед, бывший еще в старое время законным губернатором, а после смерти деда – отец, в прошлом крупный промышленник и банкир, ставший первым царем в Полисе.
Отец был человеком жестким, и даже жестоким. Он переписал составленные дедом-губернатором законы, ввел сословность и реставрировал крепостничество (и отчасти даже рабство).
Задолго до войны отец Иеремии получил образование в одном из университетов Англии, и хорошо знал историю и экономику. Образованию сына он уделял особое внимание, привлекая к этому людей компетентных, которых иной раз лично отыскивал в поселениях на пустошах и в разрушенных городах. Так в Полисе появлялись ученые, врачи, специалисты-технологи, что в дальнейшем положительно сказывалось на жизни Полиса и подконтрольных ему территорий. Старания отца не были напрасны, – Иеремия оказался очень способным учеником, и к моменту принятия им власти из одряхлевших рук отца имел приличное принцу образование.
Трибуна слева от Иеремии взорвалась воплями и свистом: один из мотоциклистов, чья плеть зацепилась за мотоцикл противника, не удержался в седле, когда тот резко увеличил скорость, и вылетел в грязь, чуть было не угодив под переднее колесо своего мотоцикла. Гладиатор быстро вскочил на ноги и достал из заплечных ножен короткий обоюдоострый меч. Его мотоцикл в это время успел врезаться в ограждения и, завалившись набок, заглохнуть. Слегка прихрамывая, мужчина стал отступать в сторону небольшого островка в центре поля, выложенного из покрышек от тяжелой техники. В это время его соперник уже выполнил разворот на дальнем конце поля и стал разгонять мотоцикл, двигаясь ему наперерез. Обе трибуны визжали: одни подбадривали наездника, другие – невольно спешившегося. Было очевидно, что хромой явно не успевал к островку, – мотоциклист, державший в правой руке изготовленную плеть, несся прямо на него. В последний момент хромой на удивление быстро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от рассекавшей воздух в считанных сантиметрах от его лица плети, и выбросил правую руку в направлении уже начавшего удаляться всадника. Его пальцы разжались, позволяя мечу продолжить движение в указанном рукой направлении, и через мгновение острое с обеих сторон как бритва лезвие вошло чуть ниже левой лопатки всадника, пробив кожаный доспех. Трибуна справа взревела. Под рев толпы всадник завалился на руль, заставив мотоцикл наклониться и забрать влево и после завалиться набок. Гладиатора вырвало из седла. Мотоцикл завертелся на месте волчком и заглох, испуская пар. Не обращая внимания на толпу, хромой неспешно подошел к побежденному противнику, посмотрел на него несколько секунд, потом буднично извлек из мертвеца меч, отряхнул кровь резким движением и, наклонившись, отер лезвие о край его куртки. Выпрямившись, он вернул меч в ножны и, встав ровно, посмотрел в сторону сидевшего на отдельной трибуне в торце прямоугольника стадиона правителя.
Под шум толпы на арену вышел врач и, осмотрев поверженного гладиатора, знаком подтвердил смерть последнего. После чего к шуму толпы присоединилась барабанная дробь. Звуки барабанов становились громче, ритм ускорился, перейдя в бласт-бит. Наконец, шум толпы стал смолкать и вскоре над стадионом звучали только удары барабанной установки, которая находилась на другом конце стадиона, прямо напротив места правителя. Ритм напоминал звук двигателя мотоцикла. Дойдя до пика, звук барабанов резко оборвался, и над полем стадиона повисла тишина. Было так тихо, что можно было услышать жужжание пролетавшей мимо мухи. Внимание более чем десяти тысяч собравшихся на стадионе чтобы посмотреть кровавое зрелище граждан было обращено к Иеремии.
Царь встал (обе царицы последовали его примеру), и не спеша, в сопровождении жен, спустился по лестнице из семи ступеней на небольшой, слегка выступавший над полем, балкон. Гладиатор на поле двинулся навстречу правителю. Иеремия выставил вперед правую руку, сжав пальцы в кулак, потом отвел в сторону большой палец, держа его горизонтально, и резким движением повернул кулак так, что отведенный большой палец стал указывать вверх, в небо. При этом жесте царя над стадионом поднялся такой рев, в сравнении с которым все предыдущие крики и визги были легкой разминкой.
Генерал Харрис – глава тайной полиции и друг детства Иеремии, подошел к правителю после представления. Генерал имел взволнованный вид, что было весьма странным для этого невозмутимого как гранитный памятник человека, знавшего обо всем, что происходило в Полисе и далеко за его пределами от своих агентов.
– Что-то случилось, генерал? – поинтересовался правитель, когда тот подошел к нему.
– Государь, я должен с вами срочно переговорить. Это не терпит отлагательств, – сказал глава тайной полиции. – С вами лично.
Иеремия внимательно посмотрел на него.
«Да что же такого могло стрястись, чтобы Харрис так изменился?»
– Хорошо. Поговорим в машине, генерал…
Спустившись на стоянку под стадионом, Иеремия не стал садиться вместе с женами в бронированный внедорожник, а забрался в подъехавший автомобиль генерала.
– Ну, что там, Харрис, дружище? – с глазу на глаз Иеремия предпочитал менее официальную форму общения.
– Ты можешь мне не поверить, Джей, но, уверяю, все, что ты сейчас услышишь – самая настоящая правда…
Апартаменты правителя занимали верхние этажи тридцатиэтажного, самого высокого в Полисе здания. Ниже жила обслуга, приближенные и их семьи, еще ниже располагались различные службы двора и в самом низу – квартировалось спецподразделение полка охраны. Рядом стоящие здания занимали государственные органы, службы и знать. Правительственный квартал находился в самом центре Полиса и был полностью закрыт для «простых смертных», – только члены царского двора, представители верхушки общества и их прислуга имели право беспрепятственно проходить на территорию квартала.
Окраины Полиса хорошо просматривались со смотровых площадок правительственного небоскреба, и простреливались с крыш соседних зданий из артиллеристских орудий. В мире, где уже более полувека не существовало настоящих государств с регулярными армиями, артиллерией и авиацией, никто и ничто не могло угрожать главе Полиса в его неприступной крепости.
Крыша небоскреба представляла собой безопасную территорию, защищенную от ветра и от пули снайпера трехметровым барьером из бронестекла, по периметру которой были высажены деревья, а в центре располагались: бассейн, теннисный корт и вертолетная площадка без вертолета.
Когда на высоте трех метров над площадкой из ниоткуда появился зеркальный диск двадцати метров в диаметре, на крыше находились только двое солдат охраны. Расположившиеся на лавке у входа в одноэтажную пристройку, что стояла посреди крыши здания и внутри которой был расположен лифтовой холл и вход на лестничную клетку, солдаты мирно беседовали о своем. Появление диска не сопровождалось никакими звуками, лишь легким движением вытесняемого из образованного стеклянным барьером трехметрового колодца воздухом. До посадки, точнее: до зависания над крышей здания, диск оставался полностью невидим, и лишь когда он остановился и замер его увидели. Легкое движение воздуха, всколыхнувшее ветви высаженных квадратом деревьев и слабые волны на поверхности воды в бассейне – вот и все последствия появления из ниоткуда и непостижимо как удерживавшегося в воздухе зеркального предмета. Диск, или: сильно сплюснутый сфероид с заостренным экватором, в центральной своей части достигавший высоты около четырех метров, искаженно отражавший на своей поверхности деревья, имевшиеся на крыше различные небольшие постройки, вентиляционные трубы, антенны, пристройку лифтового холла и самих охранников замер и остался висеть в воздухе никак себя не проявляя. Пара одетых в серую форму коротко стриженых молодых мужчин синхронно замолчав уставилась на предмет, оставаясь на месте. Через некоторое время двое, также синхронно, повернули голова друг на друга и, ничего не произнеся, снова повернулись к диску и одновременно встали. С минуту они стояли так и продолжали непонимающими взглядами пялиться то на диск то друг на друга пока на площадке под диском не появился некто… в ком оба военных не сговариваясь признали классического дьявола.
То был высокий, широкоплечий мужчина в смокинге лицо и руки которого имели темно-красный, почти бордовый оттенок; цвета воронова крыла волосы мужчины были аккуратно уложены и отливали глянцем; довершали же этот более чем странный вид пришельца его глаза: абсолютно черные, казавшиеся черными дырами, прикрытыми поверх прозрачным стеклом, придававшим им зловещий блеск. Для полного соответствия образу Сатаны пришельцу недоставало, разве что, рогов.
Появился этот дьявол таким же странным образом, как появился перед тем и висевший над ним зеркальный диск, чем вызвал еще большее недоумение, вскоре начавшее переходить в откровенный испуг, ясно читаемый в глазах свидетелей его появления.
Дьявол взглянул на охранников и произнес на вполне понятном человеческом языке с легким незнакомым акцентом:
– Не беспокойтесь, друзья. Мы пришли с миром.
При этих словах на лице пришельца отразилась вполне доброжелательная, человеческая улыбка.
Один из охранников испуганно выхватил из кобуры пистолет, направив его на краснокожего дьявола, второй продолжал таращиться на него не в силах перейти к действию.
– Не стоит применять это, – обратился дьявол к солдату с пистолетом. – Мы не угрожаем вам.
– М-м-мы?.. – едва выговорил солдат. Пистолет в его руке заметно дрожал.
– Да, – улыбнулся дьявол, – мы… Меня зовут Эвааль, а это… – в этот момент рядом с дьяволом-Эваалем появились еще двое: чернокожий мужчина в сером костюме, схожего с ним роста и телосложения, с ежиком пепельных волос на голове и с почти такими же, как у краснокожего дьявола, блестящими и бездонными, только сплошь темно-синими, без малейшего намека на наличие в них зрачков, глазами; и смуглокожая голубоглазая женщина, совсем немного меньшего роста чем ее спутники, и отличавшаяся от них оттенком кожи и цветом волос. – …Альк и Ивилита, – представил краснокожий. – Мы здесь для того, чтобы встретиться с вашим правителем.
– С правителем…
– Да, с вашим царем, – добавила женщина мягким голосом.
Голубые, красивой миндалевидной формы, глаза женщины-инопланетянки хотя и не имели привычных землянам зрачков, все же не производили на охранников того жуткого эффекта, что глаза краснокожего дьявола Эвааля. Женщина была рослая и имела крепкое телосложение. Ее абсолютно белые, немного не доходившие до плеч волосы, контрастировали с темной как молочный шоколад кожей. Она была одета в светло-бежевую блузу, черные брюки и темно-бежевые сапожки на прямой подошве.
Взглянув на Ивилиту, солдат смутился и опустил пистолет. Второй к тому времени закрыл рот и все-таки достал оружие, но держал его стволом вниз.
– Я должен сообщить начальнику, – сказал более проворный из двоих, возвращая пистолет в кобуру.
– Пожалуйста, сообщите, – сказал Эвааль, – мы подождем здесь.
Солдат исчез за дверью, второй при этом остался стоять на месте, явно стараясь скрыть волнение и поселившуюся в нем неуверенность, а через пять минут на крышу высыпал целый взвод во главе с офицером. Часть солдат при этом появилась вовсе не из той же двери, за которой перед тем исчез один из двоих и из которой после появился офицер в сопровождении четырех подчиненных. Восемь военных возникли с обратной стороны строения и стремительно рассредоточились по крыше, заняв позиции для стрельбы за деревьями таким образом, чтобы простреливать все пространство вертолетной площадки с зависшим над ней зеркальным диском и пришельцами под ним, и при этом самим не попасть под пули товарищей; двое из них забрались по имевшимся по бокам строения лифтового холла лестницам на его плоскую крышу и залегли там.
Эвааль, Альк и Ивилита с интересом наблюдали за действиями охраны местного правителя (следует заметить, что это были достаточно профессиональные и слаженные действия серьезной военной организации), не совершая при этом никаких лишних движений, дабы никого не провоцировать.
– Здравствуйте, офицер… – обратился Эвааль к тому, в ком безошибочно опознал старшего военного.
– Крик. Капитан Джордж Крик, начальник охраны, – представился офицер, стараясь не выдавать обуревавшего его волнения.
Джордж был из тех, кого называли «тертый калач». Его было трудно испугать или чем-то удивить, но уже одна висевшая в воздухе без видимой опоры железная штуковина, весом, предположительно, в несколько тонн, могла бы удивить, и даже напугать, кого угодно, – Крика она не сколько испугала, сколько удивила. Еще больше его удивляли стоявшие под диском люди. Это несомненно были люди, хоть и было в них что-то такое… непропорциональное… или непривычное. Джордж и сам был чернокожим, но эти люди, особенно краснокожий, отличались от него не только оттенками кожи… их лица… Они не были похожи на представителей негроидной расы. Они вообще не были похожи ни на одну из человеческих рас! И их глаза… Таких глаз не было ни у одного из известных на Земле видов животных, не говоря уже о людях…
– Капитан Джордж… – заговорил краснокожий пришелец с внешностью дьявола.
– Капитан Крик, – вежливо поправил офицер, – или просто Джордж, но уже без капитана…
– Хорошо, капитан Крик, Джордж, меня зовут Эвааль, а это… – пришелец посмотрел на стоявших справа от него. – Альресс-Ив-Эвиль-Эйн и его супруга – Ивилита-Аль-Ресс-Таль…
– Можно просто «Ив», – улыбнулась женщина.
– «Альк», – добавил чернокожий мужчина. – Так, пожалуй, будет проще, – пришелец широко улыбнулся землянину.
– Мы, как вы наверняка уже поняли, – продолжил Эвааль, – гости на вашей планете… Мы здесь не для того, чтобы угрожать вам, землянам. Мы понимаем, что дали повод для беспокойства вашей службе… – Эвааль окинул взглядом рассредоточившихся по крыше солдат. – Мы здесь для того, чтобы переговорить с вашим правителем. Мы знаем о том, что его сейчас здесь нет. Вряд ли наше появление здесь… и нашего транспорта… – пришелец немного приподнял голову и бросил взгляд на край нависавшего сверху диска, – во время нахождения в здании правителя можно было бы считать удачным началом знакомства… Как вы считаете, капитан?
– Мне уже доложили о вашем желании, господин… Эвааль, – ответил начальник охраны. – Я не вправе что-либо решать в данном случае. Но я обязательно сообщу о происшедшем своему начальству… Вам придется подождать некоторое время, – сказал он и, несколько помедлив, добавил: – учитывая ситуацию, я даже не знаю, стоит ли мне вас обыскивать на предмет оружия…
– Мы безоружны, капитан, если под оружием подразумевать механизмы, которыми вооружены вы и ваши подчиненные… Мы не нуждаемся в подобных средствах. При всем уважении, капитан, здесь нет ничего, что могло бы нам угрожать.
– Сказать честно, я даже не сомневаюсь в этом, – ответил Крик, бросив взгляд на дискообразную машину. – Ожидайте здесь. С вами свяжутся. И… прошу вас, постарайтесь не давать повода для беспокойства моим ребятам.
– Обещаем, – с серьезным видом заверил его «дьявол».
Офицер и в сопровождении двоих солдат направился обратно к двери, из которого перед тем появился.
Поначалу он просто не поверил Харрису. Первым делом он подумал, что это розыгрыш, потом стал присматриваться к другу: не под действием ли тот какого-нибудь наркотика. Но это предположение он отмел сразу, – Харрис никогда не употреблял ничего кроме алкоголя, да и тем никогда не злоупотреблял. Харрис был абсолютно трезв. Когда спустя пятнадцать минут шеф тайной полиции распорядился позвать начальника охраны, доложившего ему о происшествии по спецсвязи, и лично присутствовавшего при его разговоре с инопланетянами, сомнения отошли в сторону. Подошедший к машине капитан кратко пересказал ему события, произошедшие не более полутора часов тому назад и, ответив на несколько уточняющих вопросов, был отпущен и направился в сторону стоявшего неподалеку джипа охраны.
– И что, эти самые пришельцы, инопланетяне, хотят говорить со мной? Какой интерес может быть у них, путешествующих по космосу на своих летающих тарелках, ко мне… – царьку… хм… царствующему в этом, чудом уцелевшем в гребаной ядерной войне городишке? Как ты думаешь, Харрис?
– Джей, я думаю, что, захоти эти ребята тебя грохнуть, никто не смог бы им в этом помешать. Все наши службы заточены на нормальных, наших, земных, если угодно, врагов.
– Спасибо, утешил…
– Джей, не забывай, я не только твой генерал, но и твой друг, который считает своим долгом охранять твою царскую задницу, а не целовать ее… Мои люди в курсе всех дел в этом городе: кто, где и чем здесь дышит. Стоит только каким-нибудь забывшимся лордам… во втором поколении, – с усмешкой добавил генерал, – …или ушлым воякам начать плести против тебя заговоры, я лично зажму яйца каждого в дверной косяк… В этом ты не раз уже мог убедиться, друг мой… И сегодня каждый благородный говнюк об этом помнит…
Харрис немного помолчал и продолжил:
– Для того чтобы навалять черни с окраин или этим диким уродам с пустошей у тебя, мой царственный друг, есть армия, в которой каждый офицер предан тебе до смерти… Особенно после недавней истории с полковником Бергишем… Но против этих летунов у тебя ничего нет. Если бы им вдруг… хотя… ты уж прости, но, я думаю, этим инопланетянам ты на хрен не нужен… Но, все же, вдруг, им бы потребовалось тебя убить, мы бы с тобой сейчас здесь не разговаривали.
– В том то и дело, что я представить себе не могу, чего вдруг этим от меня понадобилось.
Иеремия достал портсигар из внутреннего кармана пиджака. Предложив Харрису папиросу, тот взял пахнувший каннабисом душистый цилиндрик, он смял мундштук и прикурил от предложенной генералом зажигалки.
Пару раз затянувшись и выпустив сладковатый дым в приоткрытое окно машины, правитель сказал:
