Текст книги "Оружейник Кейд"

Автор книги: Сирил Джадд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ярость… ярость… она билась пульсирующей болью, завладевая всем его существом, вытесняя из сознания все остальные чувства и эмоции Ярость – это грех. Но вся его нелепая смерть была одним сплошным грехом.

Кейд тяжело вздохнул, не без горечи ощущая, что ему все еще хочется жить. Но его окутывала страшная тьма, непроглядная и неведомая, а тело было совершенно чужим, неподатливым и непослушным.

Как он мог прийти к такому бесславному, бессмысленному концу? Он – надежная опора Императора! Бывалый Оружейник, который всегда жил по законам и канонам Клейн–дао и исполнял службу подабающе своему положению. Как он мог допустить такой позор!?

Ему хотелось закричать от боли и обиды, но губы, словно покрытые льдом, предательски молчали. Он не мог выдавить из себя ни слова протеста. Даже собственное тело предало его.

Тело, но не горячее сердце Оружейника. Оно по–прежнему билось, билось горячо и отчаянно, разгоняя ярость по артериям и заставляя сопротивляться нелепому концу, который ждал его впереди. Нет, ярость – это грех. Кейд усилием воли заставлял себя подавить это отвратительное чувство, словно дубинкой загнать его внутрь и уничтожить Смерть Оружейника, какой бы она не была, нельзя назвать нелепой и никчемной. Оружейник идет туда, куда направляет его властная рука Императора. Он исполняет свою службу, и если исполняет ее, как подобает, то любой грех бежит перед ее лицом.

Эта ясная и простая мысль скользнула по сознанию молнией, заставив по–иному взглянуть на все, что с ним произошло. Уродливое лицо смерти исчезло. Теперь Кейд думал только о том, удалось ли ему выполнить свое предназначение. Служба – вот что главное. И если смерть пришла к нему, он должен встретить ее лицом к лицу, не отворачиваясь, и не отводя взгляда, как и подобает настоящему Оружейнику. Кейд вдруг почувствовал уверенность в себе и умиротворение. Он как бы нашел свое место в этом мире, и уже ничто другое его не волновало.

Ярость и мирская тщета – лишь испытания, посылаемые ему перед очистительным концом.

Кейд взглянул на уродливое лицо, нет, это была не маска смерти. Морщинистая старушечья физиономия. Сердце забилось с удвоенной силой. Значит еще не конец? Значит ему еще предстоит жить и бороться?! Сознание прояснилось до конца. Он увидел перед собой еще одно лицо: молодой красивой женщины. Оно склонилось над ним так низко, что дыхание коснулось щеки.

Он жив, а значит еще есть надежда. Мертвые губы ожили, он заставил их двигаться:

– Тщета – это грех! – медленно прошептал он в пустоту.

– Отлично, – тут же откликнулась девушка, но не ему, а той старой карге, которая стояла рядом. – А теперь оставь нас. Тебя ждут в соседней комнате.

– Воин жив, – продребезжал в ответ высокий старческий голос. – Я ухаживала за ним днем и ночью, не спускала с него глаз, только поэтому он и выжил. Моя дочь–неряха никогда бы не поверила, что я способна на такое. Она оставила меня подыхать в подвале дома, а ее жирный боров – муженек…

– Оставь нас! Немедленно! – молодая женщина была одета в грубую цветастую одежду члена коммуны, однако голос выдавал в ней привычку повелевать. – Иди, они не станут тебя больше ждать.

Кейд невольно вздрогнул, когда клешнеобразные сморщенные руки старой карги вцепились в его руку.

– Он жив, – проскрипела старуха и захихикала, обнажая черные пеньки сгнивших зубов. – У него даже кожа теплая, – ее прикосновение не вызывало ничего, кроме отвратительного чувства гадливости.

Да, это совсем не походило на приятное прикосновение женских нежных пальцев. В ней давно уже все умерло. Наверное, еще много лет назад она миновала возраст греха.

Кейду показалось, будто по руке пробежали насекомые. Изнутри поднялась волна дурноты. Он попытался вырвать из цепких пальцев руку, но к удивлению обнаружил, что его связали.

Наконец старуха отпустила его и шаркающей походкой двинулась к двери. Девушка проводила ее взглядом. А Кейд, стараясь не упустить драгоценное время попытался проверить на прочность веревки, скрутившие его. Путы оказались не слишком крепкими и подались почти сразу. Однако когда старуха скрылась за дверью, и девушка повернулась к нему, он перестал растягивать веревки, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание. Если и надо действовать, то очень осторожно и внезапно. Только так он сумеет завоевать свободу.

Кейд ждал, что девушка заговорит с ним, но она молчала, в упор глядя ему в лицо Он же старался на нее не смотреть, внимательно изучая каждую деталь комнаты: пол, стены и потолок, которые плавной дугой переходили друг в друга, изогнутую дверь, повторявшую форму помещения, единственный стол, стоявший недалеко от кровати – жесткой и неудобной, насколько он мог почувствовать собственной спиной

Девушка неожиданно отошла к столу, на котором стояли какие‑то медицинские принадлежности, отвинтила крышку у небольшого пузырька, оторвала маленький кусочек ватки и обмакнула его в бесцветную жидкость. Кейд не без тревоги заметил, как в ее руках блеснула игла. Это еще зачем? Может она собирается ввести ему какой‑нибудь наркотик?

– Кейд, – окликнула его девушка, подходя ближе.

Однако Оружейник продолжал внимательно наблюдать за ее руками, сейчас именно они казались ему сосредоточием опасности.

– Кейд, ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? – теперь ее голос потерял властность, он звучал мягко и мелодично.

При этих словах Кейд невольно перевел взгляд на ее красивое молодое лицо. Всего один раз в жизни женщина назвала его по имени – в день, когда он вступил в Орден. Еще до того, как он успел дать обет, мать поцеловала его, ласково и нежно, – он и теперь помнил ее мягкое прикосновение – и прошептала на ухо его новое имя. Как сейчас эта незнакомая девушка С того самого дня, его одиннадцатого дня рождения, ни одна женщина не посмела искушать его плотским грехом, обращаясь к нему по имени.

Ему понадобилась вся его воля, чтобы выкинуть из сознания все эти никчемные теперь воспоминания. Ему надо быть начеку, готовым к любым испытаниям. И лучше, если он не станет думать ни о чем, кроме долга и службы.

– Кейд, – позвала она снова. – У нас слишком мало времени. Сейчас сюда явятся. Ты понимаешь?

Он подавил в себе желание откликнуться на это обращение. Надо быть бдительным и не поддаваться искушению. Его загоняют в западню.

Девушка вернулась к столу, положила ватку с иголкой и снова подошла к постели, опустилась на ее край, взяла ладонями лицо Оружейника и повернула к себе.

Кровь бросилась в голову Кейда, он почувствовал, как волна жара поднимается по груди к лицу. С самого детства к нему никто так не прикасался. Разве что мать, когда он был еще маленьким мальчиком Кейд вдруг с ужасом ощутил, как все его существо наполняется жгучим наслаждением. Прикосновение было нежным, мягким, ласковым, как… как шелковистая церемониальная одежда Императора, когда целуешь ее в Великий День Аудиенции. Она касается твоего лица, когда ты опускаешься на колени, и волна самозабвенного восторга захлестывает тебя

То же самое он чувствовал и сейчас. Но это был не день аудиенции. И не церемониальная одежда Императора касалась его лица, а теплая, живая ладонь девушки. Но контакт с любой женщиной – грех. И эта мысль отрезвила его. Он резко затряс головой, освобождаясь от греховного прикосновения.

– Извини, – сказала она, убирая руку. – Извини, Воин, – и вдруг заливисто расхохоталась, запрокидывая назад голову и обнажая белые крепкие зубы. – Я совсем забыла о твоем звании и не обратилась к тебе должным образом. К тому же осквернила твое целомудрие своим прикосновением, – она перестала смеяться и ее брови хмуро сошлись на переносице. – Ты хоть понимаешь, в какой переплет попал? Что тебе дороже: дурацкие ритуалы Ордена или преданность Императору? – ее голос зазвучал резко, с упреком.

– Воины идут туда, куда направляет их рука Императора, – нараспев произнес Кейд, впервые за это время услышав хриплое звучание собственного голоса, который сейчас казался совершенно чужим. – Это почетно. Оружейник – это достойная опора Императорского оплота. Без Ордена Империя не сможет устоять, но и без Империи Орден – ничто.

Ботинки, рубашка, рейтузы… Он физически ощущал, что на нем другая, не форменная, одежда. Он с трудом приподнял голову, но резкая боль прорезала затылок. Однако разглядеть он все‑таки успел: яркая пижама, вся в малиновых пятнах, на ногах мягкие сандалии на кожаной подошве Его нарядили в позорную гражданскую одежду. Вся его форма, вместе с поясом и оружием исчезли, словно их никогда и не было. Кровь снова прилила к лицу, но на сей раз от ярости.

– Что это за непотребное место! – взорвался он. – Именем Ордена я требую вернуть мне мою форму и оружие, пока…

– А ну‑ка, закрой рот, дурак! – и в этом грубом приказе послышалось столько силы и властности, что Кейд в самом деле замолчал. – Если ты не заткнешься, они сюда явятся. И тогда тебе конец. А теперь внимательно слушай и запоминай. Ты пленный из группы, которая участвует в заговоре против Императора. Сейчас я не могу сказать тебе больше, но мне приказали ввести тебе препарат, который..

Она резко оборвала себя, и он тоже услышал тяжелые шаги, приближающиеся с коридора к двери. Он покосился в ту сторону, а девушка неожиданно сделала движение рукой. Что‑то маленькое, гладкое и холодное коснулось его губ.

– Открой рот, ты, идиот! Глотай! Быстрее! Это..

Дверь бесшумно распахнулась. Кейд закрыл глаза, делая вид, будто до сих пор не пришел в себя. Конечно, девчонка наверняка выдаст его, но ему хватит несколько секунд оглядеться и сориентироваться в обстановке. Он незаметно сбросил с губ пилюлю, которую ему положила девушка.

Тем временем незнакомец вошел в комнату, гулко топая подкованными башмаками.

– Я ищу своего двоюродного брата, – заявил он, особенно ни к кому не обращаясь.

– Ты же видишь, здесь твоего брата нет, – спокойно парировала девушка. – Если хочешь, я могу тебя к нему отвести.

Она подошла к мужчине и прикоснулась к его плечу:

– Идем, – властно приказала она.

Выражение лица мужчины ни на секунду не изменилось. Он развернулся на каблуках и послушно зашагал к двери. Но тут в комнату вихрем ворвался третий. Это был невысокого роста мужчина, щуплый, встрепанный, угловатый, с резкими чертами лица. Его серый мундир службы Клейн–дао, был подпоясан армейским широким ремнем, из‑под четырехгранной шапочки в разные стороны торчали взлохмаченные волосы. Форма ладно сидела на его жилистой фигуре, портянки аккуратно обтягивали икры. Он тяжело дышал и, едва ступив за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной. Такое поведение показалось Кейду по меньшей мере странным. Сквозь полуопущенные веки он с интересом наблюдал за тем, как же будут развиваться события дальше.

– А вот и твой двоюродный брат, – холодно произнесла девушка, и в ее тоне Кейду послышалась досада. – Теперь он сам с тобой поговорит.

Кейд постарался расслабиться на постели. Он уже давно перестал бороться с веревками. Теперь от тугих узлов осталась одна видимость. Руки у него были свободны и он приготовился действовать в любую секунду, как только подвернется случай.

Человек в серой форме кивнул в сторону Кейда:

– Как он? Какие‑нибудь проблемы?

– Да нет, все в порядке, – пренебрежительно бросила девушка, словно речь шла о каком‑нибудь безобидном пустячке, а не о плененном Оружейнике. Кейда это несколько задело. – Он только пришел в себя.

– Отлично, – послышался резкий вдох, судя по тону, мужчина нервничал, и довольно сильно. – Я твой двоюродный брат, – затем произнес он ровным голосом, как видно, обращаясь к другому военному. – Пойдешь со мной.

– Ты мой двоюродный брат, – ответил голос безлико и монотонно, точно у зомби. – Должен доложить, что миссия выполнена. Удалось убить…

– Идем со мной. Сделаешь рапорт в…

– …убить Проповедника, руководившего… – не останавливаясь, рапортовал монотонный голос, не обращая внимания на все попытки остановить его.

– …в другой комнате. Ты доложишь мне ли…

– …руководившим третьим районом Клейн–Служ…

– …лично, но только в другой комнате.

Кейд слегка приподнял веки и заметил смятение, написанное на лице второго, в сером, который продолжал твердить рапорт, несмотря на все попытки брата остановить его.

– …Службы. Миссия выполнена. Должен ли я приступить к самоликвидации, – наконец завершил он, и вопрос неловко завис в неожиданно наступившей тишине.

Теперь у него времени оставалось в обрез. Он уже окончательно освободил руки, готовый действовать. Именно в этот момент мужчина в серой форме и повернулся к нему:

– Похоже, все в порядке, – он подошел поближе к постели и наклонился к Оружейнику.

Кейд намеренно приоткрыл веки и безучастно взглянул в сухое, угловатое лицо.

– Кажется, он приходит в себя. Мне лучше увести этого парня отсюда, пока не стряслось беды.

– Да, пожалуй, – согласилась девушка, и в ее тоне было столько детской наивности, что поверить ему было легко. Однако Кейд нутром чувствовал, что она затеяла какую‑то двоякую игру. Зачем? С какой целью? – Это один из ваших? – и она кивнула в сторону второго мужчины в форме.

Военный отошел от постели и направился к двери, затем остановился:

– Да нет, просто я принимаю у него рапорт. Им командует Латер.

– Латер – новичок, – словно между прочим, бросила девушка.

– Ну… – наступила неловкая минута смущенного замешательства. Кейд полностью открыл глаза и заметил, что военный стоит в дверях, как видно, сомневаясь: уходить ему или нет. – А может мне лучше остаться? Он ведь все‑таки Оружейник, ты знаешь, он может и…

– Я же сказала, я сама с ним справлюсь, – довольно резко парировала девушка. – Ты лучше займись своим человеком, пока он… Берегись! – неожиданно выпалила она.

Кейд вдруг заметил, как безжизненные до сих пор глаза зомби зажглись странным, внутренним огнем. Он буквально не сводил взгляда с иголки на столе. Потом он увидел Кейда, растянувшегося на постели, и лицо его перекосила гримаса ужаса:

– Не позволяй им сделать это с тобой! – неожиданно завопил он низким хриплым голосом, всем телом подаваясь вперед. – Не давай им прикасаться к тебе! Они сделают тебя таким же, как и я!

Плюгавый в форме вытаращил глаза и весь сжался, словно его собирались стукнуть. Лицо побледнело, подбородок затрясся. Кейду даже стало противно. А вот девушка действовала быстро и решительно. Она схватила со стола иголку и, прежде чем мужчина успел закрыться рукой, всадила ее ему в предплечье. Через секунду все было кончено. Инъекция подействовала почти мгновенно. Зомби сник, на его лице снова появилось бессмысленное выражение, тупое и неприятное.

Кейд мысленно отдал должное этой гражданской. На чьей стороне она ни была, а действует отлично. И реакция у нее хорошая. Это надо будет учесть, когда он начнет осуществлять свой план.

– Успокойся, – мягко произнесла девушка, откладывая пустой шприц. – Все в порядке.

Маленький мужчина подошел к зомби почти вплотную и в упор посмотрел ему в глаза:

– Ты пойдешь со мной, – нараспев произнес он. – Ты пойдешь со мной.

Кейду уже однажды доводилось видеть гипнотизера за работой, но психическое воздействие в сочетании с наркотиками давали уникальный результат. Зомби послушно поплелся к двери за маленьким человеком в форме. Они скрылись в коридоре. Теперь Кейд остался один на один с женщиной. Другой такой возможности может не подвернуться.

Он дождался, когда шаги стихнут, а затем одним прыжком вскочил с постели. Девушка обернулась, на ее лице был написан не страх, а удивление. Она открыла было рот, но в этот самый момент кулак Кейда, описав дугу, врезал ей по виску.

Глаза закатились, так и не успев поднять тревоги, она мягко повалилась на пол.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Теперь ему предстояло выбраться отсюда. Это была сложная задача тем более, что он представления не имел, где находится и кто эти люди – решившие сделать из него зомби. Так или иначе он должен был добраться до ближайшего Конвента и рассказать своим собратьям обо всем, что с ним произошло. Позор его теперешнего положения сейчас казался ему чем‑то далеким и малозначительным по сравнению с происшедшими событиями.

Он посмотрел на девушку, ничком лежавшую на полу у его ног, и с отвращением почувствовал прикосновение грубой гражданской одежды к коже. Рука машинально легла на левое бедро. Пусто. Он совершенно забыл, что теперь он абсолютно безоружен. Ну что ж, это еще одно испытание его мастерства. Оружейник должен уметь вершить службу при любых обстоятельствах. И если ему придется бороться голыми руками – он не задумываясь бросится в бой.

Его годами обучали не поддаваться страху. Кейд и теперь не собирался сдаваться. У него есть главное оружие: его мужество, мастерство и учение Клейн–дао, а оно для Оружейника, как энергоблок для оружия.

Он невольно вздрогнул, когда вспомнил, с каким спокойствием эта гражданская говорила о заговоре против Императора. Порядок незыблем: Императору подобает управлять. Неужели найдется некто, кто рискнет нарушить этот закон?

Кейд внимательно осмотрел безликую серую комнату. Здесь ему ничего не может пригодиться. Он подошел к двери и прислушался. В коридоре стояла тишина. Так или иначе, а выход здесь должен быть. Это место – логовище ядовитых пауков, его надо смести с лица земли, чтобы и саму память о нем искоренить навсегда И чем быстрее он сбежит отсюда, тем быстрее это произойдет. Не без гордости он подумал, что именно ему повезло оказаться здесь, а не какому‑нибудь новичку–Ординарцу, который бы и предпринять ничего толком не сумел.

Кейд осторожно приоткрыл дверь и выглянул. За ней оказался довольно длинный пустой каменный коридор, метров пятьдесят. Он соединял собой две комнаты: эту, безликую, и еще одно помещение побольше. Осторожно, на цыпочках, пробираясь вдоль стены, Кейд вдруг почувствовал странную уверенность в том, что находится довольно глубоко под землей. Он даже не мог бы объяснить, откуда вдруг у него взялось это ощущение, просто интуиция, вероятно, выработанная за многие годы опасных боев.

В конце коридора он обнаружил шесть дверей. Кейд прислушался. За пятью из них слышались голоса. Он открыл последнюю дверь и вошел в пустую комнату – приблизительно десять на двадцать метров – хорошо освещенную многочисленными матовыми плафонами. Она, как видно, служила залом для различных собраний, поскольку весь центр был заставлен многочисленными рядами скамеечек, а у дальней стены высилась небольшая трибуна с кафедрой Вдоль боковой стены расположились три, завешанные шторками, кабинки, о назначении которых Кейд даже и не мог догадаться. Однако ему пришлось нырнуть в одну из них, когда за дверью послышались шаги и голоса.

Кабинка оказалась внутри разгороженной на две секции тонкой материей. Чтобы спрятаться понадежней, Кейд перешел в крайнюю, у стены и замер, стараясь не выдать себя движением. Он успел вовремя скрыться, потому что в этот момент дверь распахнулась, и в комнату начали заходить люди. Сам того не зная, Кейд выбрал идеальную позицию для наблюдения. Внутренняя тонкая марля, отбрасывавшая тень, скрывала его от посторонних глаз в полутьме кабинки, в то время как более плотная, полузадернутая внешняя штора позволяла ему следить за всем, что происходит в комнате.

Вошедшие люди, похоже, принадлежали одной коммуне. Однако вместо пышного многоцветия, привычного для гражданских, они носили темно–коричневую форму. Они о чем‑то переговаривались полушепотом, и Кейд никак не мог разобрать тему разговора.

Люди в коричневой форме расселись на первом ряду скамеек, и только потом стали заходить остальные, на сей раз одетые броско и разноцветно. Они молча заняли свои места, Кейд насчитал пятьдесят человек.

Когда в зале наступила тишина, один из сидевших на первом ряду, поднялся и повернулся лицом к аудитории. Кейд приготовился слушать, но вместо этого человек принялся производить руками в воздухе замысловатые движения. Сидевшие повторяли в точности все, что делал стоявший, и до Кейда даже не сразу дошло, что все это напоминает обряд инициации оружия, принятый в Ордене. Его охватила глухая ярость. Вы еще за это заплатите, мысленно пообещал он.

– Первый из Первых старого доброго Каира! – хорошо поставленным, зычным голосом произнес стоявший.

При этом он продолжал делать движения руками, и все остальные послушно повторяли за ним.

Это длилось несколько минут, и Кейду уже начинало надоедать такое однообразие. Хотя, похоже, сидевшие граждане, участвовали в ритуале с огромным удовольствием и самозабвением. На многих лицах был написан восторг.

– О вас должен узнать мир, как о Первых из Первых, – наконец произнес человек в коричневой форме.

При этих словах большая часть аудитории поднялась, молча построилась в шеренгу и удалилась. Кейд с изумлением заметил, что многие из них плакали.

Когда дверь за ними закрылась, говоривший произнес:

– Первые из Первых второй степени, – огни погасли, и только маленькое пространство на сцене освещалось мощной голубой лампой.

Выступавший отошел немного в сторонку и стал повторять те же самые движения, только значительно медленнее. На сцену вышли актеры, и все действия ритуала с немыми жестами превратилось в некую пьесу, которую разыгрывали перед оставшейся аудиторией люди в коричневой форме Кейд с удивлением наблюдал за происходившим, ничего толком не понимая. Он представления не имел о смысле и значении того, что показывали. Однако судя по восторженной тишине, которая царила в зале, действие производило на них огромное впечатление.

Но почему, почему они так реагировали на весь этот вздор? К чему эта напряженность и восторженность? Мысль, которая в следующую секунду пришла ему в голову, не обрадовала его своей оригинальностью. А что, если он попал в так называемое “Тайное Место”?

Прожив почти всю свою сознательную жизнь среди братьев Ордена, Кейд имел мало представления о мистических культах, которые расплодились в Империи за последние годы, как грибы после летнего дождя. Насколько он помнил, основных было пять, и каждый претендовал на роль ведущего, главенствующего и древнейшего. Более того, все они выглядели совсем уж смехотворными, стоило только немного поразмыслить над их постулатами и законами. Ни один здравомыслящий человек не станет их приверженцем. Впрочем, что можно взять с этих глупых гражданских. Они верят каждому слову своих проповедников, большинство среди которых обычные жулики, набивающие карманы таким образом. Вот почему они с такой яростной ожесточенностью нападали друг на друга, стремясь перетащить в свое лоно побольше паствы.

Кейд ни на секунду не сомневался, что весь этот балаган с мистическими культами на руку их лидерам. Вот поэтому‑то они и забивают головы гражданских всякой чушью. А ведь сами настолько тупы, что не в состоянии усвоить даже элементарные постулаты Клейн–дао. Впрочем, надо отдать должное: последователей у этих культов достаточно много.

Вот, например, Джош–Мистик. Разработал целый язык, Хиббер, кажется. На нем и были записаны все законы нового учения, которое напрочь отрицало любую науку. Кейд даже нахмурился, вспомнив, сколько хлопот им доставили новоявленные последователи этого дурацкого учения во время открытия нового госпиталя для Оружейников. Им тогда даже пришлось применить силу. Это было единственное течение, среди культовых, с которыми Кейду пришлось столкнуться лично. Он знал о существовании еще нескольких, но с названием Кайро – нет.

Глядя на фанатично сосредоточенные лица Кейд вдруг понял, насколько это страшно. Если они с таким самоотвержением воспринимают учение, то точно так же могут воспринять и все что угодно, даже заговор против Императора. Они с одинаковой фанатичностью будут и проповедовать свою философию, и пойдут на смерть, если это понадобится их лидерам.

Неожиданно загорелся свет. Спектакль был прерван появлением двух человек в серой форме. Один из них оказался угловатый маленький мужчина, разговаривавший с зомби. Он подошел к выступавшему и принялся что‑то нашептывать ему на ухо.

Кейд не слышал их разговора, но не составляло труда догадаться, о чем идет речь. Дожидаться развязки он не стал. Выскочив из кабинки, он со всех ног бросился к двери.

Маленький мужчина обернулся:

– Взять его! – заорал он, указывая пальцем на Кейда.

– Кощунство!

– Шпион!

– Хватайте его! Хватайте!

Толпа загомонила, но естественно никто не двинулся с места. Не то испугались, не то просто растерялись в замешательстве. Кейд расталкивая локтями толпу, пробивался к выходу, а его никто даже не пытался задержать. Однако, когда он схватился за ручку и с силой рванул на себя, оказалось, что дверь заперта.

Кейд отскочил к стене и прижался к ней спиной, готовый дать отпор.

– Хватайте его! – крикнул маленький мужчина в форме. – Это шпион! Он хотел выведать наши самые сокровенные ритуалы!

– Это ложь! – рявкнул Кейд, перекрывая гомон толпы. – Я – Оружейник Кейд из Ордена Оружейников. Я принадлежу французскому дивизиону. Граждане, именем Ордена, я приказываю вам открыть дверь и выпустить меня отсюда.

На тощем лице плюгавого расплылась самодовольная ухмылка:

– Смешно слушать, шпион, – с насмешкой бросил он в наступившей тишине. – Если ты Оружейник, где же твое оружие? Где форма? И если ты принадлежишь французскому дивизиону, то что же ты делаешь здесь, в Болтиморе?

Граждане стояли, изумленно раскрыв рты. Кейд и сам на долю секунды растерялся В Болтиморе? Неужели пока он находился без сознания, его привезли сюда. Зачем?

– Валите его на пол, возлюбленные! – приказал мужчина в серой форме. – Хватайте его и держите!

Толпа вокруг оживленно загалдела, начиная придвигаться к Кейду. Он не знал, что предпринять. Их было слишком много Он бы все равно не сумел справиться со всеми сразу. Они насели на него, и как он не отбивался, скрутили руки за спину и поволокли на середину комнаты. Кейд лишь успел заметить, как мелькнуло рядом лицо человека в сером, потом почувствовал укол иголки на руке. Он прекрасно понимал, что это может значить. Этим уколом они превращали его в безвольную куклу, неспособную даже двинуть пальцем. А интересно, сколько же он лежал без сознания? И какую дозу наркотиков в него вкачали?

Болтимор!

Эти проклятые тайные общества расползлись по всему миру, как паразиты. Он с таким же успехом мог оказаться в Занзибаре или в своем родном Денвере, а не во Франции… или Болтиморе. Они вообще могли убить его, и никто бы ничего не узнал Нет, как бы там ни было, а эти общества пора уничтожать До сих пор им придавался официальный статус сподвижников Клейн–дао. Лидеры теперешних многочисленных культов когда‑то и в самом деле были последователями этого гармоничного учения. Но теперь все встало с ног на голову. Истинные ценности заменились на ложные и неправедные. Кого‑то это и могло одурачить до сегодняшнего дня, но теперь…

– Вы двое! – скомандовал человек в сером. – Поднимите его и несите за мной. Он больше не будет сопротивляться.

Оружейник идет туда, куда направляет его всевластная рука Императора, пронеслось в мозгу. Кейд попытался отбиваться, когда двое дюжих ребят подхватили его и понесли вон из комнаты. Однако ничего не произошло. Он не сумел шевельнуть даже пальцем. Его, как какой‑нибудь тюк, бесцеремонно подхватили и потащили, держа за руки и за ноги. Кейд даже не мог удержать голову, она запрокинулась назад, и он видел только одного парня, и потолок.

Тщета – это грех. Все внутри разрывалось от ярости и ненависти, сердце колотилось где‑то в горле, мешая дышать. Ярость – это грех. Кейд пытался взять себя в руки и успокоиться. Сейчас он все равно ничего не в состоянии сделать. Его охватило странное, давно забытое чувство полной беспомощности. Он переживал его только однажды в далеком детстве, будучи совсем маленьким. Теперь оно вернулось, но к нему примешивался стыд Он – опытный Оружейник, прошедший многолетнюю закалку, позволяет гражданским издеваться над собой и унижать его достоинство! В который раз Кейд пожалел, что яд, который подсунула старуха, не оказался смертельным.

Его затащили обратно в безликую комнату и швырнули на жесткую постель, с которой он поднялся всего пятнадцать минут назад. Он чувствовал, как его ремнями прикручивают к ложу, затем услышал елейный голос человека в сером:

– Благодарю вас, мои возлюбленные братья, во имя милосердного Кайр, благодарю.

Он услышал удаляющиеся шаги, затем дверь закрылась Он остался один на один со своим мучителем. Ах, как бы он хотел сейчас вскочить и вцепиться в эту мерзкую тощую шею, свернуть на бок маленькую головку, и почувствовать, как хрустят под рукой позвонки… но нет, он вынужден лежать, неподвижный, беспомощный, жалкий… Ярость охватила все его сознание, когда совсем рядом послышался знакомый женский голос:

– Да ты, Оружейник, совсем кретин!

– Это точно, – радостно поддакнул мужчина.

– Однако ума ему не занимать, и хитрости тоже. Как раз то, что нам и нужно. Орден дал ему хорошие знания, вот их‑то мы и используем, – удовлетворение прозвучало в его тоне. – Да, он умен и умеет убивать. А уж о силе я и не говорю. Посмотри‑ка, какой он тебе поставил синяк… – по всей видимости, мужчина сделал какое‑то движение, поскольку девушка оборвала его неожиданно резко:

– Убери руки! Это тебя не касается. Со мной все в порядке, – затем уже более спокойно: – А куда ты хочешь его высадить?

– Какая разница? Может, где‑нибудь в парке, – пожал плечами мужчина.

– Если он в таком состоянии свалится со скамейки, его могут арестовать и вся операция полетит к чертям. Где‑нибудь в многолюдном месте, в какой‑нибудь забегаловке, его можно будет посадить на стул, а руки и голову положить на стол, чтобы он не свалился.

– Ты права, – подхватил мужчина – Мы можем оставить его у хозяйки Кэннон. Как ты на это смотришь? Неплохая идейка? Целомудренный Оружейник в заведении хозяйки Кэннон! – и он довольно фыркнул.

Девушка залилась серебристым смехом.

– Ты очень остроумен. Ладно, мне надо идти, – наконец произнесла она весело, направляясь к двери.

– Отлично. Отлично, моя возлюбленная сестра, во имя милосердного Кайро.

Кейд услышал, как дверь закрылась. Он лежал на жесткой постели, спиной ощущая твердую поверхность и глядя в серый потолок, который напоминал безликую пустоту. Неожиданно послышался щелчок и перед глазами возникло небольшое черное пятно.

Где‑то рядом раздался голос мужчины в сером:

– Ты наверное уже заметил, что в этой комнате пусто. Здесь ничто не привлекает внимания: никаких углов, выступов, линий. Эта комната – словно пустота, в которой взгляду не за что зацепиться. Ты можешь смотреть только на это черное пятно перед глазами. Впрочем, можешь и не смотреть, мне все равно. Но хочешь ты того или нет, а твое сознание уже в моих руках. Через некоторое время ты заметишь, как это самое пятно начнет пульсировать, то приближаясь и становясь больше, то отодвигаясь и исчезая. В этом нет ничего мистического, все объяснимо. Просто твои глазные мускулы не могут обходиться без работы, они должны находиться в постоянном напряжении, и черное пятно в пустоте – отличный объект Ты можешь даже закрыть глаза, но тебе будет трудно представить в воображении что‑нибудь кроме этого пятна. И оно все время будет двигаться, – голос стал мягким, мелодичным, он плыл и растворялся в сознании, как сладкий яд, – к тебе и от тебя. Оно будет двигаться постоянно, и ничего кроме точки ты видеть не будешь… все остальное перестанет для тебя существовать…