Текст книги "Оружейник Кейд"

Автор книги: Сирил Джадд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Опять впереди показались истребители. Они пролетели мимо. на минимальной скорости. Но радоваться не стоило. Кейд знал: их окружали.

Откуда взялись все его знания? Он знал, что Орден, философия Клейн и Империя были созданы десять тысяч лет назад. Он знал это потому что так говорили все. Но им‑то откуда было это известно? Потому что им говорили об этом другие. Сознание Кейда болталось в пустоте, бе: малейшей опоры, как и его тело сейчас в безвоз душном пространстве космоса. Нет, он не верил в “бомбардировщики” и всякие там “реактивные самолеты” Эти сказки для маленьких детей. Но он верил, что нельзя стрелять с воздуха. Эту истину Оружейникам внушали многолетними тренировками.

“Я отведу тебя в Пещеры:

И придет Биту–девять, и отрежет раскаленными ножами тебе пальцы на руках и ногах;

И придет Биту–пять, и насыплет тебе в горло шарики из раскаленного металла;

И придет Бифай–во, и разотрет твои руки и ноги на раскаленной терке.

И наконец, если ты все‑таки будешь вести себя плохо, то придет Битри–шесть, и настигнет тебя, даже если ты будешь убегать от него из одной пешеры в другую, крича и плача в темноте. И сколько бы ты не молил его о пощаде, Битри–щесть с рычанием и воем догонит тебя и дохнет своим зловонным, ядовитым дыханием. И это будет для тебя самым страшным наказанием, потому что кости твои расплавятся, и ты будешь гореть вечно”.

Мимо открытого проема лацпорта снова пронеслись три истребителя, сверкая огнями и исчезли далеко впереди скуттера.

“Кленни гадкий. Он рассказывал мне, как провертел гвоздем дырку в стене и каждое утро подглядывал за своей сестрой, когда она одевалась. Делать такое – все равно что стрелять из скутера”.

“…щекотливые, но неизбежные вопросы должны задаваться приемной комиссией. Кандидат Кейд, можете ли вы с любовью к Императору в сердце сказать, что по ночам у вас бывают только нормальные, здоровые сны, без таких извращенных сцен, как проявление привязанности к другому мальчику или стрельба из скутера?”

“…но, мои дорогие, я должен вам сообщить один очень важный факт. Этот несчастный молодой человек, который начал с того, что открыто пренебрегал уроками Клейн–дао, окончил не просто трусом и вором. При разведывательном полете он потерял высоту и попал под интенсивный обстрел наземных частей противника. Мне даже трудно произнести то ужасное, что он сделал, хотя, думаю, вы все и сами догадываетесь. После окончания боя, сокрушенный раскаянием за свой греховный поступок, он лишил себя жизни, как и подобает Оружейнику, но представьте, если можете, какой стыд терзал его Братьев по Ордену. Он запятнал свое подразделение несмываемым позором…”

“…сердце разрывается при одной мысли об этом ужасном поступке. Но рано или поздно это должно было произойти. Никто даже и предположить не мог, что глубоко в его душе гнездится порок, но я собственными глазами видел листок, исписанный его рукой. Он решил задачу по тактике седьмого уровня сложности с использованием дымовой завесы. Он послал скутер над левым флангом противника, приказав Оружейнику поджечь деревья при низкой апертуре ружья… огонь предполагалось вести… гм… с воздуха. Это доказывает, что осторожность никогда не бывает излишней…”

“Они прорвались на площадь, нам придется разбить их фронтальным ударом. Кейд, возьмите скутер и узнайте приблизительное их количество. Оставьте ваше оружие здесь. Нам известно, что у них нехватка боеприпасов, нехорошо, если вас собьют и ваше оружие попадет в их руки”.

Истребители снова пронеслись мимо, но уже гораздо медленнее. В следующий раз их скорости совпадут.

Нет, ему никогда не будет оправдания, если он сейчас возьмется за оружие. Он вспомнил, как дарил над площадью, старательно уворачиваясь от выстрелов из плотно расположенных орудий внизу. Он был занят подсчетом и о том, чтобы ответить огнем на огонь у него и мысли не было. Он только выполнял данное ему задание. Он представил, что опустил на расположения внизу невидимую сетку, подсчитал количество людей на каждую клеточку, а потом прикинул в уме их общее количество. Выполнив задание, он тут же развернул скутер и на крейсерской скорости направился на командный пост, расположенный на окраине деревни у Рейна. Потом он присоединился к тяжелому и опасному пешему наступлению.

Ему так говорили, и он верил. А теперь, словно бы яркий свет включился в сознании. Сколько еще раз, подумал он, ему приходилось верить в пустые слова, вопреки очевидным фактам и здравому смыслу?

Внимание, истребители!

На этот раз не было ни недолета, ни перелета. Внезапно три истребителя замерли на расстоянии километра, будто пристыли в пустоте космоса.

Они были немного меньше грузового скутера Кейда, отличались высокой скоростью, отличной маневренностью и могли похвастаться большим количеством силовых установок. В распоряжении же Кейда была одна–единственная, да и та не слишком мощная, совершенно не рассчитанная на боевые действия. Истребители подошли слишком близко. Кейд даже мог разглядеть сверкающие блистеры рубок, возвышавшиеся прямо над тупыми, крючковатыми носами кораблей. Он мысленно усмехнулся.

Силовая установка использовалась на истребителях в крайних случаях, в качестве резерва. Кейд надеялся, что до этого дело не дойдет. Он заметил, как один из истребителей включил реверс–двигатели и через несколько мгновений увеличил вдвое расстояние между собой и скутером. Остальные два остались на своей позиции.

На борту двух истребителей должна быть смена пилотского состава на случай, если скутер не станет делать уклоняющих движений. Сейчас они, скорее всего, планируют простейший из симметричных курсов двойного столкновения, очень скоро пилоты возьмутся за дело, они постараются загнать корабль в тиски и раздавить его меж двух уродливых носов.

Кейд представления не имел, с какого расстояния истребители обычно начинают свою атаку, однако в этом вопросе ему хватало и собственного воображения.

Все трое начали медленное перемещение в пространстве космоса, занимая наиболее выгодную позицию для удара. Как только жертва окажется в клещах, половина дела будет сделана.

Кейд ногой зацепился за поручень у самого выхода из лацпорта. Он сильно рисковал вывалиться наружу и потеряться, но другого выхода не видел. Руки были заняты оружием. Он внимательно, не спуская глаз, наблюдал за приближающимся истребителем. Его блистер ярко посверкивал в лучах солнца.

Кейд дождался, когда истребитель подойдет на достаточной расстояние. Мышцы руки сработали автоматически. Оружие выплевывало струи огня не больше трех секунд, потом заряды кончились. Кейд отшвырнул оружие в открытый космос и выхватил с бедра второе. Но его уже не понадобилось. Рубка истребителя обуглилась, вместо сверкающего блистера над носом корабля возвышались оплавленные наросты. Однако, как видно, управление истребителя не пострадало. Он резко развернулся и стал уходить в сторону.

Второй все еще облетал скутер, работая боковыми двигателями. Наполовину высунувшись в проем лацпорта, Кейд отстрелял все заряды сначала второго оружия, а затем и третьего. Он не без гордости наблюдал за тем, как ярким пламенем взорвалась рубка, и в разные стороны брызнули раскаленные осколки. Третий истребитель не стал дожидаться своей порции и убрался быстрее, чем Кейд успел сменить оружие.

Когда Оружейник высунулся и оглядел пространство, космос был чист. Его охватило ликование. Отличная работа, подумал он. Ему одному удалось разделаться с тремя истребителями. И все‑таки он подумал о Воинах, по которым только что стрелял. Как правило, во время атак команда на истребителях надевала скафандры, поэтому вряд ли кто‑нибудь погиб во время разгерметизации. Это немного успокоило его. По крайней мере он не будет чувствовать угрызений совести.

В то же время Кейд испытывал удовольствие от новизны боя. До сих пор ему не приходилось стрелять по движущимся целям из летящего скутера. Это было захватывающее, азартное чувство. В какую‑то секунду, забыв о грехе, он увлекся стрельбой. Неожиданно Кейд расхохотался прямо в микрофон шлемофона. Он смеялся над своими страхами и опасениями, над Кленни, над смущенным членом приемной комиссии, над Наставником Клейн–дао с его уроками нравственности, над дымовой завесой новобранца Лорка, над Присягой, принятой тринадцать лет назад, над Верховным Понтифексом и Главой своего Дивизиона.

Его смех оборвался, когда в наушниках послышался недовольный голос леди Джослин:

– Убери громкость!

– Извините, леди, – усмехнувшись, откликнулся Кейд, возвращаясь в реальный мир. – Ты видела, как я их убрал? – не без гордости поинтересовался он. – Теперь открой замок, мне надо попасть в кабину управления.

Джослин сделала все, как они и договаривались. Она выпустила воздух из кабины, когда давление сравнялось, Кейд открыл двери и вошел к ней. Затем они вместе загерметизировали лацпорт и стали медленно увеличивать давление воздуха в корабле.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Сначала Кейд помог ей снять шлем, потом она помогла ему. Некоторое время они стояли, молча глядя друг на друга. Обоим хотелось что‑нибудь сказать, но слов, как назло, не находилось.

Наконец Джослин первая отвела взгляд, и Кейд почувствовал, что она стыдится своего неблаговидного поступка. Она и в самом деле не должна была требовать от него подобного действия. Сначала она полностью разрушила его веру, а теперь заставила стрелять прямо из летящего скуттера.

Но теперь все это казалось ему совершенно незначительным и лишенным смысла фактом. Она заставила его отречься от веры, и во имя чего? На Кейда снова накатил приступ хохота. Этот взрыв смеха эхом прокатился по всему кораблю.

Ведь это было настолько нелепо! Вот она стоит перед ним, засунув ногу в эластичную петлю, вмонтированную в стенную панель: коренастая, бесформенная, фигура, не более напоминающая женщину, чем радары или гидравлический насос. Над грузной массой металла, пластика и прорезиненной ткани свисали спутанные кудряшки ярко–рыжих волос придворной дамы. Ее макияж, выполненный скорее для маскировки, а не для красоты, до такой степени испачкал все лицо, что ему даже трудно было узнать ту привлекательную, очаровательную девушку, которая поразила его своей внешностью в первый день их встречи, в секте Кайро.

Кейд продолжал смеяться, а в больших глазах леди Джослин застыл немой вопрос, который она так и не решилась произнести. Вместо этого она только тихо попросила:

– Пожалуйста, помоги мне снять скафандр.

Внезапно отрезвев, Кейд деловито принялся показывать, как надо отсоединять части костюма и складывать их в секции шкафа. Через пару минут леди Джослин уже снова была в своем нелепом наряде придворной дамы. И тут она его ошарашила еще больше. По своей наивности Кейд думал, что вряд ли ей удастся его чем‑нибудь удивить, настолько он привык к ее причудам. Однако он был совершенно поражен, когда она, словно какая‑нибудь мещанка из бедной семьи, бросила небрежным тоном:

– Я приготовлю нам что‑нибудь поесть. Как ты думаешь, в багажном отсеке давление уже поднялось? – она произнесла это таким будничным тоном, словно ей всю жизнь только этим и приходилось заниматься – готовить пищу для рядового Оружейника.

Справившись с изумлением, Кейд проверил показания датчиков и распахнул перед ней дверь, с интересом наблюдая, что же будет дальше. Уж очень ему хотелось посмотреть, как это придворная дама будет готовить ему обед.

Однако в проеме двери леди Джослин неожиданно обернулась к нему, едва не столкнувшись нос к носу.

– Пожалуйста, – попросила она тихо, – ты бы мог на несколько минут выйти. Мне надо переодеться и привести себя в порядок.

“Несколько минут”, это сколько? Мелькнуло в голове. Кейд даже представить себе не мог этого. Сам он одевался или раздевался за считанные секунды. А сколько для этого потребуется придворной даме? Он постарался побыстрее избавиться от подобных мыслей.

Кейд потратил полчаса, чтобы выбраться из скафандра, тщательно осмотреть его и аккуратно сложить в секции шкафа, потом он напридумывал для себя еще тысячу мелких дел, стараясь убить время. Когда же миновали тридцать минут, он понял, что больше не выдержит.

Кейд осторожно пробрался через багажное отделение в третью кабину, из нее – в жилую. Дверь была открыта, и он вошел.

– А, вот и ты, – обрадованно воскликнула Джослин, – а я уже собиралась тебя позвать.

Она стояла у крошечной плиты, и из двух упаковок питательной смеси только–только стал появляться пар.

– Здесь есть стол и скамьи, выдвинь пожалуйста, – бросила она через плечо, не оборачиваясь.

Кейд нажал кнопку в стене, не сводя глаз с нее. Она наконец‑то умылась. От неприятного, размазанного придворного макияжа не осталось и следа. И естественное совершенство ее лица снова поразило его своей красотой. Волосы она обернула куском чистой ткани, словно они еще не просохли после мытья, Кейд надеялся только, что нелепая ярко–рыжая краска с них тоже сошла. Вместо широкого оранжевого балахона на ней теперь был комбинезон, который обычно носят техники. Закатанные рукава и штанины смешно топорщились, а ремень туго обтягивал тонкую талию. Она выглядела аккуратно и соблазнительно. Интересно, подумал Кейд, как мужчины, не принадлежащие Ордену, обычно говорят женщине, что она прекрасна? Он невольно покраснел от подобных мыслей. Как ему такое могло прийти в голову? Неужели он собрался ей говорить об этом?

– У тебя еще есть несколько минут умыться, – с намеком заметила она.

– А? Да, конечно… спасибо… – смущенно откликнулся он.

Перелетев к вытяжному шкафу, он сунул в него голову и руки. Теплый пар за несколько секунд очистил кожу от грязи, а затем поток горячего воздуха высушил капельки воды. Кейд повернулся к столу и только теперь с внезапной тревогой сообразил, что ему предстоит сидеть с ней за одним столом и смотреть, как она ест.

– Прошу прощения, – смущенно забормотал он.

Ему надо было взять себя в руки и собраться с духом. Кейд быстро нашел предлог. Он отыскал себе подходящий комбинезон и отправился в кабину управления переодеться. Ему понадобилось всего минуты три, чтобы привести себя в порядок, и все это время он размышлял о том, как будет сидеть за одним столом с женщиной и смотреть, как она ест. Еда была таким же сугубо личным делом, как сон или утренний туалет. Однако он уговаривал себя, что это только первый шаг. Чем скорее он избавиться от привычек Оружейника, тем легче ему будет жить дальше. Привычная смесь наверняка поможет ему. В космосе не было заката солнца, но его организм прекрасно знал положенное время. Если считать по земному времени, сейчас было пара часов после полудня. Его желудок еще четыре часа не сможет принимать мясную пищу. Комбинезон ему тоже поможет привыкнуть к новой обстановке. Кейд был рад избавиться наконец от нарядного костюма мещанина, заказанного им на ворованные деньги. Конечно, комбинезон – это не военная униформа, но ему уже доводилось носить комбинезоны, когда он был новобранцем.

Обед прошел легче, чем он ожидал. На скамьях были привязные ремни, а крышка стола обладала клейким покрытием. Создавалась, пусть и неполная, но все‑таки иллюзия гравитации, так необходимая на данный момент его желудку.

Девушка старательно хранила молчание все время, пока они торжественно пережевывали питательную смесь, потягивали воду из фляг и, осторожно запуская руки в отверстие банки, вылавливали кусочки фруктов с тщательно высушенной корочкой, но сочные внутри.

Наконец Кейд первым прервал это затянувшееся молчание:

– Расскажи мне еще.

– Еще о чем? – сдержанно спросила она. Однако по лицу ее было видно: она прекрасно поняла, о чем идет речь.

– Ты знаешь, о чем. Например об “истории”. Или лучше, какой груз мы везем и кому?

Даже в пылу сражения с истребителями Кейд не забывал о тех ящиках и контейнерах, которые хранились в багажном отделении.

– Мне нечего больше рассказать, – сухо ответила она, хмуро сведя брови к переносице. Похоже, ей не нравился вопрос Кейда.

– Перед вылетом ты сказала, что корабль прождал шесть лет, – не отступал Оружейник.

– Неважно. Забудь об этом. Кейд отставил флягу от себя:

– Значит, ты тоже лгала, как и все остальные, – с горячностью выпалил он.

“Гнев, это порок”. Постулат Клейн–дао возник в сознании непрошено, автоматически, и Кейд со злостью отогнал его прочь. Теперь он больше не Оружейник, его не связывают наставления, предназначенные для воспитания истинного Воина.

– Какими еще совершенствами обладает племянница Императора? – язвительно начал он, кривя губы в ухмылке. – Я видел тебя в качестве предателя, проститутки и шпионки Может ты еще и воровка? Это твой скутер? Или ты просто решила воспользоваться им… как, например, мной?

– Убирайся вон! – ее лицо побелело и напряглось от гнева. – УБИРАЙСЯ ВОН! – прошипела она сквозь зубы.

Кейд отстегнул ремни, которые удерживали его на скамье, и всплыл в воздух, руками удерживаясь за край стола. Однако уходить он и не собирался. Нет, она должна ответить на все его вопросы. Его достаточно использовал Орден, а теперь она подвергает его жизнь риску, даже не объясняя целей. Неужели он так и будет всю свою жизнь тряпочной марионеткой в чужих руках?

– И ты думаешь, что вот так запросто можешь отмахнуться от моих вопросов? – он холодно взглянул на тонкие плечи девушки, и, вспомнив наставления мадам Кэннон, заставил себя улыбнуться.

Она продолжала молчать. Губы сжаты в тонкую линию. Слова были готовы сорваться с языка. Но все‑таки она сдержалась, хотя глаза горели яростью.

– Да, это нелегко, – тихо произнес он – Как видишь, в конце концов, даже Оружейник может понять правду жизни. Ты постаралась лишить мою присягу всякого смысла. Так почему же ты решила, что я буду вести себя в соответствии с ее требованиями? – Кейд видел, как ее захлестывают эмоции. Она пыталась сдержаться, но долго ей это не удастся все равно.

– Разве ты забыла, что я почти три недели провел среди мещан в пивной мадам Кэннон, где собирается всякое отребье? Я многому у них научился. Я познал истины, которым ты меня не смогла бы научить. Я даже встречал похожую на тебя женщину. Ты ведь не думаешь, будто единственная, кого используют в вероломных целях? Я не знаю, кто твой хозяин, но я знаю ее хозяина. Леди Мойя…

– Убирайся вон! – закричала она в отчаянии. – Вон! Немедленно! – она неловко вскочила, ремень дернул ее назад, на скамью. Она едва не упала, принялась рывками расстегивать замок. По ее лицу текли слезы. Однако почему‑то Кейд не ощущал жалости к ней. И когда она наконец освободилась от ремня и вскочила, он шагнул к ней:

– Нет, я не уйду отсюда до тех пор, пока ты не ответишь мне. Может, тебе и довольно того, что ты служишь своему повелителю. Но сам я больше не собираюсь действовать вслепую. Мне надоело, что меня постоянно кто‑нибудь использует в собственных целях. Тринадцать лет меня использовал Орден. Мне ничего не объясняли, а только приказывали. И я даже был этому рад. Потом я “погиб”, и люди из секты Кайро пытались использовать меня в качестве убийцы, – Кейд усмехнулся. – Потом и твой друг, Верховный Правитель, тоже хотел использовать меня, й тоже как убийцу, только теперь уже убрать требовалось Главу марсианского дивизиона. Клянусь Империей, каждому что‑нибудь да требовалось от меня! Даже пьяный мошенник в заведении мадам Кэннон и тот пытался воспользоваться моей внешностью, чтобы одурачить глупых мещан. Так вот, с меня хватит. Больше я никому не позволю играть мной, словно тряпичной куклой. Ты поняла?

Он замолчал, сообразив, что его длинная тирада дала ей возможность овладеть собственным гневом и прийти в себя.

– Ты дважды спасла меня, – уже тише добавил он, – когда другие пытались использовать. И я тебе очень благодарен за это. Но меня интересует вопрос: зачем? Насколько я понимаю, в этой жизни ничего не делается даром. И ты оказалась абсолютно такой же, как и другие. Тебе нужен был не лично я, а мои услуги. Тебе нужен был опытный Оружейник, который бы смог пилотировать этот корабль. Зачем? Для кого? Ты не хочешь отвечать мне на эти вопросы. Но ответы на них я все равно найду.

Он замолчал, выжидая паузу, а потом неожиданно резко рявкнул ей в лицо:

– Чей груз мы везем? Что там? На кого ты работаешь?

Неожиданно лицо ее стало абсолютно бесстрастным, глаза потемнели от гнева:

– Ни на кого! – отчетливо выдавила она и направилась мимо негр к двери.

Этого Кейд не ожидал. Он думал, что у нее сейчас произойдет нервный срыв и она все выложит ему. он схватил ее за рукав комбинезона, пытаясь остановить. Неожиданно девушка развернулась и пощечина обожгла его лицо. Никогда, ни одна женщина не била его! Не понимая, что делает, он жестоко схватил ее за руку. Она испуганно вскрикнула и забилась, пытаясь освободиться из этих железных тисков. Они оба отлетели к стене.

– Отвечай! – с угрозой произнес он, наклоняясь к самому ее лицу.

Еще несколько секунд девушка отчаянно сопротивлялась, но потом вдруг расплакалась и бессильно обвисла в воздухе, он знал, что теперь она скажет ему все. Он хотел ее отпустить, но вдруг почувствовал, что руки ему не повинуются. Продолжая держать ее, Кейд наклонился к ней, и сделал то, о чем даже никогда не смел помыслить. Его губы коснулись ее губ. Он потом не мог сказать, сколько длилось это прикосновение – доли секунды или минуты.

Наконец она оттолкнула его, и он ухватился за поручень, забыв обо всем на свете. Его охватили новые переживания, такие яркие и сильные, что дух захватывало. Вот какие, оказывается, чувства внушают женщины мужчинам! Вот чего он был лишен всю свою жизнь! Вот о чем говорил Верховный Правитель, не скупясь на безжалостные выражения. Вот что заставило Верховного Понтифекса забыть о своих обязанностях перед Империей и бросило к ногам леди Мойи. И именно это предлагала ему Яна в заведении мадам Кэннон. И никто из них! не догадывался, что для него это не имело никакого смысла… во всяком случае, до сих пор.

Он поднял взгляд на девушку. Она стояла на другом конце комнаты, уперевшись руками в поручень. На ее лице был написан страх и растерянность. Он вдруг почувствовал, что она совершенно бессильна перед ним. Он мог бы овладеть ею, если бы только захотел. Но, конечно же, он бы никогда подобного не сделал. И останавливали его не запреты Клейн–дао, а элементарное нежелание причинить ей боль. Он не хотел, чтобы все происходило именно так. Не хотел корить себя за совершенную гнусность весь остаток собственной жизни.

Он поцеловал ее, но самое главное, что в какое‑то мгновение она ответила на его поцелуй. И в этом для него открылся новый, удивительно прекрасный мир.

– Джослин, – тихо позвал он. И слово как бы приобрело вкус. В нем звучала мольба и ласка.

– Я надеялась, что хотя бы от этого с твоей стороны я буду избавлена, – холодно сказала она, глядя в пустоту прямо перед собой. – Я расскажу тебе то, что считаю нужным, а потом ты оставишь меня одну.

– Джослин, – снова произнес он с нежностью, но она даже не обратила на это внимания.

– Да, я была шпионкой в секте Кайро. И тебе стоило бы порадоваться этому факту. Ты можешь верить мне, или нет, как хочешь, но я не проститутка и не воровка. Я служу Империи. Что же касается груза, к тебе это не имеет никакого отношения. И я действительно, впервые в жизни стану предательницей, если скажу о нем нечто большее. А теперь оставь меня.

– Как скажешь, – сухо согласился Кейд.

Ему больше нечего было узнавать. И того, что ему теперь открылось, хватало на обдумывание.

Он вышел из комнаты, не бросив на нее ни единого взгляда, и уже в этот день не пытался с ней заговорить. Она спала в жилой комнате, он – в пилотском ложементе. Однако, как он ни старался расслабиться и успокоиться, сон не шел. Почти семь часов подряд он провозился на своем неудобном ложе, переворачиваясь с боку на бок. Его мучили нескончаемые размышления и сомнения. Он задавал себе тысячи вопросов и не находил ответов. Он снова и снова вспоминал поцелуй, и при мысли об этом сердце начинало гулко колотиться в висках, а дыхание перехватывало от удушливой волны наслаждения.

Никакие отговорки, никакие доводы не помогали ему справиться с собственными эмоциями. Он был привязан к ней вопреки здравому смыслу и логике. Он знал, что она ведет какую‑то опасную, двойную игру, используя его в качестве орудия, но все‑таки пытался понять ее мотивы. Кейд снова перебирал в уме все, что она говорила ему, но кроме противоречий и нелепостей ничего не видел. Она заявляла, что служит Империи. Но Верховный Правитель, не задумываясь убивающий преданных ему людей, тоже претендовал на подобную благородную миссию. То же самое, без сомнения, говорил о себе и бессильный Император, и запятнанные ложью Главы Дивизионов, и этот лживый отступник – Верховный Понтифекс, предавшийся растленным удовольствиям.

У Кейда не было никаких оснований полагать, что во всем этом есть хоть малейший смысл. Да, когда‑то для него все имело смысл. Каждое слово, жест, ритуал, вещь, событие… все это занимало подобающее место в разумно построенной и логичной философии Клейн–дао. Но сейчас он был убежден, что в мире больше нет– общих сил и законов, которые правят обществом. Существует лишь прихоть и каприз Верховного Правителя, сластолюбие и предательство Верховного Понтифекса. Такое впечатление, что все законы Империи – сплошное поле стычек между враждующими людьми, рвущимися к власти. Разве он вправе требовать от нее большего, чем предлагал мир вокруг?

Утром, измученный переживаниями, Кейд Почувствовал голод. Первым делом он отправился в жилой отсек позавтракать. Джослин была с ним вежлива, но холодна. На Все его вопросы и обращения отвечала односложно, без всякого желания. Он решил, что настаивать не будет. Она держалась целую неделю, в то время как Кейда постоянно мучили мысли. Он попробовал еще раз допросить ее. И снова задал вопрос об Империи. Она недовольно поджала губы и заявила, что ей вообще не стоило затрагивать эту тему. Она бы и не стала этого делать, если бы речь не шла о спасении их жизней.

– Для тебя было бы лучше вообще забыть, что ты когда‑либо слышал это слово, – сухо бросила она ему.

– А могу я забыть о том, как стрелял по истребителям из открытого лацпорта скутера? – строго поинтересовался он.

Она только отвернулась и не стала отвечать на этот вопрос. Впрочем, ответа и не требовалось. Он хотел знать о грузе, но на эту тему она категорически отказывалась говорить. Это доводило Кейда до сумасшествия. С каждым днем росло его раздражение и озлобленность от мысли, что из него, как и раньше, сделали безвольную пешку в чужой игре. Если она честна с ним, то почему бы не выложить все начистоту? Или, может, она боится, что узнав об истинных целях, он откажется помогать ей? Возможно. Но как бы там ни было, он не собирался молча терпеть свое теперешнее положение. Он – не марионетка, он вправе знать все. В конце концов, он был опытным Оружейником в рядах Ордена. Если бы не грязное предательство, он мог бы сделать неплохую карьеру, став Понтифексом Конвента, а может и самим Верховным Понтифексом. Теперь же эти двери были для него закрыты навсегда. Но и здесь, как видно, его ждала не слишком завидная участь.

Впереди у них оставалось еще четыре дня путешествия, когда Кейд наконец решил действовать. Ему хотелось посмотреть, что же за груз они везут. Конечно, он мог бы сделать это и открыто, девушка все равно не смогла противостоять ему. Однако идти на открытый конфликт ему не хотелось. Тогда Кейд умело обеспечил себе полную свободу действий. Когда хронометр показывал полночь, он поднялся с ложемента и направился к ее двери. Затем довольно громко погремел ручкой, делая вид, будто пытается войти. По всей видимости, спала Джослин не очень крепко, и едва заслышав шум, поднялась. Во всяком случае, через секунду с ее стороны раздался щелчок запираемого замка. Он опять погремел ручкой и отошел, что‑то ворча себе под нос. Кейд специально создавал много шума, при этом хмуро улыбаясь самому себе. Теперь она вряд ли решится выйти к нему. Однако, его ликование улетучилось, когда он вспомнил, что вся еда на корабле теперь оказалась именно за этими запертыми дверями… Ну что ж, ему и раньше доводилось поститься по нескольку дней. Зато теперь у него есть шанс узнать, ради кого она играет его жизнью.

Металлическая обшивка ящиков, свободно плавающих в невесомости, легко поддалась самой маленькой апертуре ружья. Он принялся вскрывать один контейнер за другим. Во всех лежало одно и то же – боевое оружие. Оружие без номеров. Их здесь было несколько тысяч, и все уже с полным комплектом боезарядов. Однако при всей своей кошмарности, эта картина почему‑то не удивила Кейда. Похоже, он подсознательно ожидал увидеть нечто подобное.

Он методично вскрывал ящики, и находил всюду одно и то же. А шкафы? На них висели радионные замки хитроумной конструкции. Кейд не поленился вскрыть и их, внимательно осматривая содержимое каждого.

Закончив, Кейд отправился в кабину управления, даже не пытаясь скрыть следы собственной деятельности. Десять тысяч ружей, отправлявшихся на Марс. Теперь он и сам мог догадаться, на кого работала леди Джослин.

С чистой совестью, перестав мучиться сомнениями и вопросами, он улегся в ложемент и тут же уснул, наверстывая бессонные ночи последней недели. Утром, только проснувшись, он направился к ее кабине и слегка подергал ручку двери. Заперто. Впрочем, этого и следовало ожидать. Он нажал клавишу переговорного устройства.

– Что тебе нужно? – холодно поинтересовалась она.

– Сначала извиниться за то, что потревожил твой сон.

– Замечательно. А что дальше? – в ее тоне прозвучала издевка.

– И чего‑нибудь поесть, – Кейд нисколько не обижался на нее за этот тон. Теперь, когда он узнал почти все, его больше не беспокоили размолвки с ней.

– Представления не имею, как я могу передать тебе еду, – безразлично сказала она.

– Не в твоих интересах морить меня голодом, – многозначительно заметил Кейд. – Ты же сама понимаешь: мне еще совершать посадку на Марсе.

– Я и не собираюсь морить тебя голодом, – в ее голосе зазвучала ирония. – Но думаю, небольшой пост тебе не помешает. У тебя и так энергии через край.

– У меня через край? – Кейд сделал вид, что удивился. Ему даже нравилось играть в эту игру. – Да я совсем ослабел. Столько сил потратил…

– Это на что же? – подхватила леди Джослин.

– Да вот, выдалась тяжелая работенка сегодня ночью. А теперь есть хочется.

– Какую работу? – насторожилась девушка. Она, как видно, уже поняла, что эта игра потеряла свой безобидный характер.

– Ну, вот выйдешь, покажу.

Он развернулся и пошел обратно в кабину управления. Ждать ему пришлось недолго. Минут через десять она сама вызвала его по интеркому: