Текст книги "Тень Города"

Автор книги: Синеусов Владимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Да, Владимир, это впечатляет… Очень впечатляет. Я-то думал, что это естественное астрономическое событие, а оказалось…

– Оказалось, что это взрыв энергетической гипербомбы, Джерри. Всего один рукотворный интегратор. А вы хотели смыться с сотней, и твердили про какой-то там паритет.

– Владимир, генерал Васильев забросил его в дальний космос через вашу гиперустановку?

– Да, через Катапульту. Про неё, я думаю, вы наслышаны.

– Значит, вы не просто бежали из Города, это была продуманная экспедиция с целью…

– С целью нашей экспедиции, Нилсон, вы уже ознакомились. Васильев перепрограммировал спутники ВКГ, но всвязи с переносом Города, оттуда получить информацию было невозможно. И собирать информацию им нужно было два или три дня. Я получил то, что нужно через спутниковую систему корректировки, установленную на вертолёте-разведчике, и… Остальное вы знаете.

– Но почему Васильев отпустил с вами свою дочь, насчёт вас, я понимаю, кроме вас никто бы не смог активировать Портал, но…

– А вы попробуйте что-то ей запретить! – Владимир улыбнулся, Анна тоже, эти слова польстили ей, – а потом, по расчётом физиков, электромагнитные возмущения при переносе столь крупного мегаобъекта… Вобщем, вероятные потери до десяти процентов населения, плюс некоторые системы… И Васильев решил, что, возможно, вне города Ане будет безопасней.

– Значит… Владимир, это значит, что Город мог погибнуть?

– Город – нет, Джерри. Могла временно выйти из строя Катапульта, остановиться Основной Блок, а даже со Щитом – экраном, делающим Иллюзию невидимой и служащим нуждам ПРО, вообще ничего не могло случиться. А люди… Потери могут быть значительными. Я, Аня, академик Белов и многие ценные специалисты были вывезены на Большую Землю. А сам Фараон остался…

– Вы слишком откровенны. Это влияние экстремальной ситуации, или просто с покойником можно? Вы ведь тоже понимаете, что либо люди Абрамова, либо ваши не дадут мне уйти живым, а если дадут, то потому, что всю работу за них сделает кто-то из наших…

– Вы сами это сказали, Джерри. Думаю, именно поэтому наша титановая башка не настаивает на ликвидации, – Владимир развёл руками.

– Ну что же. Я сам ввязался в очень грязную игру… Владимир, у вас не найдётся и для меня сигареты? Спросил Нилсон и отхлебнул немного виски.

– Найдётся. Но я думал, вы не…

– Я пытался бросать. Но сейчас, думаю, смысла нет.

– Это верно. Мне вряд ли грозит помереть от заболеваний лёгких, как и вам от цирроза, – Владимир засмеялся, – но всё-таки надо кончать с сигаретами. Медики говорят, что каждая сокращает жизнь на пять минут… Сейчас, принимая во внимание кислород, идущий на горение, эти пять минут становятся вполне осязаемыми, – он нажал «Enter» и отправил письмо.

Письма ушли быстро, и начала поступать входящая почта. Но, вдруг соединение разорвалось, и во второй раз Владимир не сумел его установить.

– А эти ребятки технически продвинутые, чёрт их дери! Моментально уловили слабенький электромагнитный сигнал беспроводной линии, и тут же задавили его! Но не включили индукционного пискуна заранее – прокол номер раз. А прокол номер два-с – это мой бэшный прямик, к которому я смогу подключить ноут и связаться с кем угодно через спутник!

– Через спутник, Володя! Значит, мы сможем, в случае чего, вызвать помощь? Значит?

– Конечно, Аня! Ты же знаешь, что будет хорошо, ты же помнишь, что он ответил на твой вопрос… А значит – так и будет!

– Нет, товарищ майор. Аппарат прямой связи выведен из строя, я опасалась, что после похищения дипломата, даже «наши» – в смысле, люди Конторы, не станут с нами церемониться, и смогут использовать аппарат для пеленга места, – восемнадцатая разочаровала их совсем некстати.

– Да, Таня, в принципе, правильно, но могла бы и посоветоваться! – Владимир выдвинул из компьютера тонкую панельку, оказавшуюся ручным сканером, аккуратно, принимая во внимание возраст, разложил на полу документы, добытые им у немца, и стал распознавать их.

– Не стоит, товарищ майор, всё равно вы немецкого не знаете, да и современный ридер вряд ли распознает готический шрифт времён Третьего Рейха, а вот я с этой задачкой справлюсь быстро, без мороки, и быстро перекину вам перевод, выполненный со всеми лингвистическими тонкостями! – восемнадцатая, наверняка не задавалась целью сразить всех наповал совершенством аппаратуры и программы, но, тем не менее, добилась именно этого, даже Анна, знакомая с моделями-прототипами не понаслышке, просто уставилась на неё, а Нилсон что-то восхищённо промямлил на англоязычном жаргоне. Она просто просмотрела документы и в ту же секунду, присев возле Владимира, присоединила извлечённый из кармана юэсбишный хвост к ноутбуку.

– Нет, хоть ты мне скажешь, откуда ваш брат титановый его достаёт? Если, конечно, это не абсолютная тайна робототехников Города! – Владимир улыбнулся, – семнадцатого-В, который был у меня оператором во время тестирования, не пытался колоть, обомлел, да и времени не было! – по взгляду американца было видно, что этот вопрос интересует и его, Анна прыснула, а модель поспешила огорошить их ещё больше:

– Из своих вторых девяносто, товарищ майор, у нас там ещё дивидишник спрятан! – киборг задорно улыбнулась, Анна рассмеялась настолько, что присела, не в силах устоять на ногах, – в этот раз Владимир мысленно воздал должное психологам и программистам Иллюзии, пожалуй, самую необходимую в такой ситуации задачу, не допустить, чтобы они впали в уныние, воспользовавшись случаем, машина выполнила просто превосходно – тонко и органично.

Через пару минут Владимир узнал очень многое – от имени немецкого офицера, до того, что сам Гиммлер подписывал распоряжения и бумаги, найденные у него. Только, пока эта информация не давала ровным счётом ничего для их спасения. Хотя… То что успели нарыть здесь немецкие египтологи (интересно, неужели и тела или кости учёных тоже остались навсегда где-то здесь), его определённо заинтересовало. Раньше он вполне резонно считал, что Храм был посвящён либо Маат, либо Атуму, да и рассматривать надписи на стенах времени у него особо не было. А немцы…Они называли Храм Врат храмом Геба. Четвёртый Храм… Из девяти. Эннеада – верховная девятка богов, в которую не входили тольклько Маат и Нун – Вечность и Пространство, из высших, поскольку считались объективными силами. И Геб назывался в этой девятке четвёртым. Что же – иероглиф «гб» в форме утки на стенах встречался подозрительно часто. Хотя надписи он прицельно и не переводил. Но это не проблема – можно сбросить из памяти восемнадцатой и почитать. И баранья голова со знаком Хнума здесь тоже была… Хнум-Багеб – дух Геба… И какая от этого может быть польза?… А самая, что ни на есть прямая – хтонический Геб ассоциировался с Усером и царством мёртвых, с Дуатом, смещённым или запараллеленным пространством между миром живых и миром мёртвых, как сказали бы современные физики, имеющим восточный и западный выход. И в классической сакральной архитектуре Нового Царства, если принять за аксиому, что храм имеет возраст идентичный с гипотетической Темтаурой, то есть, относится ко времени правления Тутмеса, или чуть старше – Яхмеса, храм Геба должен иметь два выхода! Как и инфернальная часть Дуата, в которую Ра уходит вечером, чтобы сразиться с Апопом и возродиться утром! «Два выхода!» – неожиданно для себя вслух произнёс Владимир, – «выход!»

– О чём вы, Владимир? – удивлённо спросил резидент – немецкие искатели древней мудрости и сверхоружия пробили тоннель для своих нужд?

– Нет, Джерри, вы не так поняли, но немецкие бумаги мне помогли. Их археологи называли это сооружение храмом Геба, а значит выхода должно быть два, только второй сделали не немцы, а сами древние!

– Я действительно понимаю вас всё меньше, Владимир. Хотя, после того, что я видел, в ваших словах сомневаться не склонен.

– Нилсон, я думаю, Владимир говорит о традициях храмовой архитектуры! – догадалась Анна.

– А вот это правильно, милая. Осталось только этот выход найти.

– Тогда, Владимир, жму вашу руку, – Васильев действительно заполучил себе великолепного аналитика.

– А вот с этим, Нилсон, лучше подождать. Из суеверных соображений. Вы понимаете, совсем не факт, что выход не остался по другую сторону завала. Хотя… Соображения безопасности для подземного сакрального сооружения, содержащего артефакт группы контакта, диктуют необходимость, скажем так, аварийного доступа и, напротив, эвакуации, именно из Зала Врат. Правда, опять же – не факт. Храм создавался в расчёте на перманентную активность Зеркала, а что может случиться с Посвящённым Хранителем в присутствии их богов, такова психология древних. Тем более, что это присутствие зримо и осязаемо, как мы убедились сами, да и сила темпоральных кристаллов… Допустим, обладатель Печати мог мгновенно переместиться в пространстве, что не исключено, хотя, основываясь на моём опыте, кристаллы работают только по временной координате.

– Всё же – это намного лучше, чем ничего, Володя! – вздохнула Анна.

– Естественно. Выход нам остаётся только найти, и – Владимир посмотрел на Меч, – пожалуй, это будет надёжнее, чем простукивать известняк! Хотя – так, Таня – а ну быстренько простучи ультразвуком монолит, и сложи всё в трёхмерную карту, потом, вместе с моделью помещения скинешь из памяти росписи на стенах, которые попали в поле зрения.

– Уже, товарищ майор!

Через несколько секунд Владимир уже вертел шариком трёхмерную модель храма и монолита и почвы, отделяющих свод от поверхности, Нилсон и Анна заглядывали ему, что называется, через плечо, сильно нервируя. Однако, говорить прямо ему было неловко, и Владимир, отхлебнув сам, просто предложил им выпить «коньячку сушёного фрица», что сразу разогнало всех по своим углам. У него никак не выходил тоннель в монолите, ничто не говорило о его возможном существовании, самый тонкий участок которого, причём, не до поверхности, а до почвы, составлял шесть метров – минимум двадцать тонн выработки. Ничего не давали и росписи, хотя, похоже, восемнадцатая предусмотрительно отсканировала всё, что древние написали на стенах коридоров и большого зала Храма Врат. Сакральные тексты, Книга Дуата, Книга Атума и Книга Истины, космогония, космогония, иносказательное описание действия Портала, тексты об Усере-Осирисе, прославления Тутмесу Третьему – само по себе это было сенсацией, великим открытием в археологии, но сейчас это открытие было Владимиру как рыбе зонт, задача перед ними стояла гораздо более насущная и ужатая по времени, просто выжить. В конце концов, ему не осталось ничего иного, кроме как взять Активатор, и вонзать меч в породу по самую рукоять снова и снова, с шагом сантиметров в двадцать. Артефакт входил в известняк как в масло, но всё же, это занятие оказалось значительно более долгим и утомительным, чем от предполагал, и вскоре, Владимир присел отдохнуть, поставив Меч, прислонив его к стене.

– Мистер…

– Джерри, я просил вас, говорите: Владимир…

– Извините, Владимир, но, из какого материала этот Меч? Как вы чувствуете, ощущаете его в руках? Как этот предмет может почти без сопротивления входить в камень? И почему Активатор имеет форму древнего холодного оружия?

– Из материала? – Владимир припомнил армейский анекдот и улыбнулся, и Анна поняла, о чём он подумал, улыбнувшись в ответ, – из энергии, четырёхмерной, распространяющейся в пространстве мгновенно, темпоральной энергии. Кристаллы Интеграторов состоят из четырёхмерной материи, а Активатор – из четырёхмерной энергии, непонятно как спрессованной в материальную иллюзию. Волей Того, кто вполне подходит под земное определение Бога, или одного из богов… Помните его слова: «Мы можем творить и разрушать миры!» Прецизионно обработанные высокоточные земные инструменты имеют острия порядка нескольких молекул, а острие этого Меча… Один неуничтожимый темпоральный фотон, помните, как я смахнул им ствол шмайстера, и, предположительно, физические свойства объекта меняются ментальным управлением, скажем, в руках «БРДМ», или при угрозе повредить им себя, свойства абсолютного острия должны исчезать. В руках чувствуется как три-четыре кило. Будто он титановый. Лёгенький. Стальной или бронзовый двуручный такого размера весил бы от восьми килограмм. Кстати, на древние оружие Активатор похож меньше всего, впрочем как и на средневековое. Для экранизаций фэнтези – в самый раз, видимо, подобный образ сидел у меня в мозгу крепко, – Владимир улыбнулся, – поскольку, трудно представить себе более неудачную для лезвия фигурную форму с точки зрения сопромата. А так… Ведь Незнакомец сказал, что Активатор мог быть чем угодно – если бы я представил автомат или ноутбук, например, – Владимир улыбнулся и щёлкнул по экрану компьютера, – а, насчёт – без сопротивления, – он имеет достаточно большое сечение, и когда я свалюсь совсем, предоставлю вам самому убедиться, что сопротивление породы очень даже…

– Володя… Это же… Активатор. Во всех традициях военизированных аристократических орденов, от тамплиеров до самураев, меч считался едва ли не вместилищем души воина, концентратором – это – концентратор энергии, кристалл накачки!.. – Анна привстала, – а форма вытянутой чечевицы с точки зрения оптики способствует кумуляции энергии!

– А ты умница, Аня… Об этом я как-то не подумал… Что же, тогда и нам, следуя традициям нужно дать артефакту имя… Думаю, Меч Нетеру вполне подойдёт. Более чем…

– Пожалуй, милый, лучше и не скажешь, – ответила Анна, а резидент согласно кивнул.

Владимир хмыкнул и улыбнулся Нилсону, и, передохнув, снова принялся пробивать известняковый монолит. Через несколько минут, он отбросил Активатор и выдохнул: «Не везёт, так не везёт!»

– Что ты, Володя, давай я продолжу, или Нилсон, в конце концов, если полость должна быть, мы её обнаружим максимум через два часа.

– Аня., теперь у нас нет и получаса! Восемнадцатая не обнаружила трещины – смотри! – Владимир отошёл на шаг, он был мокрым с головы до ног, а из пробитого Мечом отверстия пошла, фонтанируя под прямым углом из-за сильного напора, чистая-чистая прозрачная струйка воды, – я напоролся на трещину в монолите, выходящую в очень мощный, судя по прозрачности, горизонт грунтовых вод. Замерь литраж на минуту, титановая башка, теперь мы погибнем из-за твоей ошибки!

– Семнадцать литров в секунду, товарищ майор. Но резкого нарастания давления, которое могло бы вызвать травму сосудов не произойдёт – обвал достаточно рыхлый для того, чтобы через него происходило вытеснение воздуха, струёй известняк будет размываться, расширяя отверстие, и если напор будет расти по смоделированной мной схеме, то, при достижении уровня в метр семьдесят, через тридцать семь минут, давление повысится на десять процентов, и вода больше не будет подниматься, просачиваясь через завал, правда…

– Временно. Мелкие частицы образуют взвесь, которая забьёт поры! – сказал Нилсон, пожав плечами, – а потом, потом будет и давление…

– И холод, Джерри, – отряхиваясь, добавил Владимир – водичка-то градусов двенадцать. В такой по шею, а восемнадцатая говорит, за полтора метра поднимется – больше двух часов – и смерть от переохлаждения.

– Володя, не доживём мы до переохлаждения и не утонем, давление этого горизонта, вероятно, нисходящего с близлежащих гор, очень высокое, плюс масса почвы – атмосфер семь, и вскоре оно выровняется с воздухом. Так что, бесполезно пытаться стоять на ящиках, которые мы не успели раскурочить. Не хочешь угостить меня коньяком? – Анна протянула ему руку.

– Возьми, возьми! За удачу! – Владимир отхлебнул и передал фляжку Анне. Он посмотрел в её глаза…

Задорные огоньки в зрачках и улыбка на лице Анны поразили его – такой психотренинг нервной системы был достоин лётчиков или спецназовцев. Он не раз сам проходил через такое – пережить страх мгновенно, даже не дав ему сформироваться, направив выброс адреналина на мобилизацию разума и органов чувств, уменьшая время реакции в два-три раза – «замедление времени», не только не раз спасавшее вээсов в воздушном бою и приносящее врагу смерть, но иногда и губящее пилотов сверхзвуковых машин, не способных адекватно оценить время, оставшееся до приближающейся тверди и дёрнуть катапульту, особенность психики и тайна воинов и аристократов Средиземноморья, Азии и Европы, хранимая боевыми орденами с древнейших времён, и совершенно независимо открытая современными медиками, то, что превращает тебя в раненого тигра, который не знает страха, убивая и умирая с величавой гордостью. Или, попросту, она, как и резидент, да как и он сам, заглянули в глаза Вечности, и после этого, было бы странным, если бы они боялись смерти. Но, всё равно, такое поведение говорит только об одном – это начало конца. Ну что же – теперь он спокоен за Анну, и они смогут хотя бы красиво умереть. А прозрачная вода уже залила зал по щиколотки.

Владимир забрал у Анны флягу, отхлебнул и положил в карман. Он поставил один ящик на другой, поднял Анну на руки и посадил на получившуюся конструкцию. Нилсон ходил взад-вперёд, поднимая волну, пока не воскликнул: «Дьявол!», разулся, закатил брюки, схватил Активатор и попытался с размаху воткнуть Меч в стену. Но у него получилось только отколоть кусок известняка.

– Джерри, Меч ментально управляем. Проще говоря – в него нужно верить. Я вам покажу, тогда – попробуйте ещё раз! – Владимир улыбнулся и, последов примеру Нилсона, разувшись и подкатив брюки, взял у него артефакт.

– Спасибо, Владимир, но это как-то…

– Смотрите! – Владимир не стал пытаться пробивать стену, а вырезал вверху стены, по обоим сторонам Зеркала некое подобие кернов и зафиксировал в них газоразрядные лампы, предусмотрительно положенные американцем на ящик, подальше от воды, – теперь вы, – Владимир передал Нилсону меч, подтащил один ящик к Анне и взгромоздился на него, прислонившись плечом к девушке.

Резидент остервенело вонзал Меч в породу минут десять подряд, пока не устал. Он оставил Активатор в стене, отёр пот со лба и присел на ящик, спасаясь от пребывающей воды. Модель, как ни в чём не бывало, стояла почти неподвижно, оберегая сумку, чтобы не замочить её содержимое.

– Владимир, жаль, что вы дезактивировали Портал. Так у нас был бы хоть какой-то шанс. Можно было бы попытаться, управляя ментально…

– Вы так спешите в темпоральный мир? У меня в обойме ещё восемнадцать вип-пропусков в Вечность, девятнадцатый был в канале, да на кристалл перевёл. Но проще взлететь на воздух вместе с боекомплектом ДОТа, всё равно, вскоре нам придётся осматривать его на предмет выхода. Врата Нетеру, это вам не Катапульта, это путь в один конец, Джерри… Кстати, Таня, тетриловые сосиски залакированы синтетикой? Они не раскиснут? Если мы… Ты должна всё равно собрать грайзер, облучить Зеркало, изменив его структуру, поднять на воздух Храм и доставить Активатор Васильеву.

– А как же триста хиросим в центре Европы? Нам-то будет всё равно, – дипломат улыбнулся, – но на вас это не похоже.

– Не хиросим, а мегатонн. Но этого не будет. Мы не исключали взрыва при неверной активации Зеркала, энергетический взрыв возможен при накачке лазером или таким же гамма-лучом кристалла прозрачного металлоксида, а не поликристаллической структуры металла. Феномен Зеркала – это плёнка из темпоральной энергии, обволакивающая бронзовую пластину, покрытую полированным золотом, возможно, структура металла – тоже частично четырёхмерна, в любом случае, когда луч оптического спектра попадает на Печать, умноженная энергия аккумулируется в зеркале и открывает Портал, гамма лучи же, будут многократно преломляться и отражаться в поликристаллическом металле, вызывая темпоральную имплозию, которая, в отличие от имплозионных оболочек водородных блоков, не выплеснет энергию наружу, а выбросит четырёхмерные атомы в темпоральный мир, превратив Зеркало в простую бронзовую пластинку. Примерно таким способом, известные нам порталы – включая этот – были дезактивированы, древние обладали знанием в области ядерной физики, на грани интуиции, конечно, мистическим и сакральным, но… Создавать, как они это называли «огонь Апопа» и «подобия Ра» слабая теоретическая подкованность, очевидно, не мешала, – Владимир улыбнулся, – так и здесь – направленный ментальный удар Посвящённого жреца по делящемуся материалу – и Портал дезактивирован, дабы недостойные не могли воспользоваться Оружием Вечности… Путь к отступлению, Джерри. Древние знали, что есть открытия, которые приходится «закрывать» …

– Владимир, мне неловко было вам это говорить, но я… Я плохо разбираюсь во всех этих… Вобщем, поверю вам на слово! – Нилсон попытался намекнуть, что у него уже голова идёт кругом от лекций Владимира по граничной физике и Древней истории, – а вот насчёт ДОТа… Почему мы до сих пор его не осмотрели?

– Потому что, если я права, то Владимир ждёт, пока вода покроет снаряды и они потеряют в массе, а бертолетова соль в разгерметизированных взрывателях растворится, и снаряды перестанут представлять опасность. Почти перестанут… – добавила Анна.

– Да милая, нет худа без добра! – Владимир обнял Анну, прижался к ней, и положил голову на её плечо.

Вода внезапна замедлила свой бег, но, через секунду, выплюнув кусок камня, хлынула ещё сильнее, непрочный известняк легко размывался.

Газоразрядные лампы, вонзённые Владимиром по обе стороны Зеркала, как древние факелы, освещали золотую поверхность и роняли блики на прозрачную воду, которая, казалось, светилась изнутри.

Зал был залит уже почти на метр, и Владимир отдал свой ящик Нилсону, а сам уместился рядом с Анной.

Фантасмагорично и ирреально проплыла эсэсовская фуражка, а через пару минут в главный зал храма, покачиваясь, заплыл и её хозяин, мумия лежа в воде на боку, почти в позе эмбриона, вероятно, иссохшие от фосфорного взрыва или от времени, мускулы чиновника Аненербе (как оказалось – ещё и исследователя-археолога) придали трупу одновременно забавную и жуткую позу.

– Товарищ Штирлиц намекает, что пора осматривать ДОТ, Володя…

– Да, милая, сейчас. Только подумаю, чем бы этого штандартенфюрера привязать, чтоб не плавал перед носом, и нервирует, и всё-таки, неприлично как-то, человек ведь был …

Он слез с ящика – закатанные брюки сразу промокли насквозь – вода была уже по пояс – и его пробрал холод. Владимир подумал, чем бы можно было «поставить немца на якорь», но не нашёл ничего, взял лампу из стены и исчез в проёме коридора. Джереми последовал за ним.

– Подождите! – я с вами!

– Мисс Васильева, не стоит, вы простудитесь! – как-то неуклюже ответил американец.

– Да, Джерри, простужусь, заболею, а может, даже умру! – Анна улыбнулась ему, чёрный юмор Владимира, раньше выводивший девушку из себя, теперь помогал ей самой сохранять спокойствие, – она скинула туфли, встала в воде, ойкнув, взяла лампу, и пошла за ними. Главный зал храма врат погрузился во тьму.

Владимир первым вошёл в пролом, свет выхватил из мрака железобетонные конструкции ДОТа, и, что Владимира особенно удивила – стальные листы, и даже, автомат заряжания, работавший от мощного дизеля, почти не поржавевшего от времени.

– Да… Немцы тут всё неплохо оборудовали! – покачал головой резидент.

– Неплохо, Джерри, но, всё же я рекомендую смотреть не на потолок, а под ноги, хотя…

– Смотрите, что это? – Анна указала рукой на потолок, через бронелист торчала какая-то трубка, с аккуратным, почти правильной формы раструбом. Если бы не рваные края металла, погнувшаяся броня потолка и длинная трещина по корпусу, Владимир бы тоже не сразу опознал в ней бомбу-сотку.

– То что отправило нашего друга прямо в четырёхмерный мир, который он так хотел исследовать, Аня – стокилограммовая фугаска, – ответил Владимир.

– Но, мис… Владимир, почему она почти…

– Целая, Джерри? Пять литров гексагена, пять – аммонита и двадцать пять – красного фосфора. Примитивная ОДАБ, по нашей классификации, нулевого поколения, порошкового безокислительного класса. Впрочем, это бетонобойка. А уже пятисотка работает с термобарическим эффектом – в конце Второй Мировой и наши и ваши лётчики кидали такие на Берлин и Вену, чтобы дома обрушивались вовнутрь от вакуумного взрыва, и танкам не мешали завалы на улицах. После войны из-за токсичности и очень… мерзкого зажигательного эффекта, иссушившего нашего штандартена в полсекунды, запрещены конвенциями. Но ваши, забив на конвенции, кидали такие штучки на Эль-Фаллуджу. Тем более – вам стыдно не узнать.

– Я, в отличие от вас, не аналитик по вооружениям, а специалист по информации, Владимир, да, к тому же, вам не кажется, что вы выбрали не лучшее время, решив уязвить моё самолюбие, хотя… это объясняет, почему не детонировали девяносто миллиметровые снаряды.

– Да, мистер Нилсон, целёхонькие лежат, и в ящиках и в ленте мехзарядки. Только, восьмидесяти восьми, на девяносто немцы перешли после войны. Но для нас это значения не имеет, а вот то, что лента в отверстии потолка изгибается, имеет и очень неприятное. Над нами они россыпью. Судя по тому, что в ящиках, вольфрамовых болванов тут только четверть, а в каждом фугасе – немцы не скупились, под килограмм… И отнюдь не тротила.

– Неприятное… А что ты хотел, Володя – там, снаружи нет даже следов ДОТа. Значит, во время войны, или его раскурочили фугаски пикировщиков, или пушки самоходок. И снаряды, которые не детонировали при поражении точки засыпаны кусками бетона и рванут при любой попытке выбраться через ДОТ, даже люк нельзя открывать, а об Активаторе я и не говорю.

– Это, конечно, так, Аня, но и смысла нет, стены столь укреплённой и оснащённой точки – это минимум полтора метра бетона. А такие плиты не поднимет даже секретаторша, к тому же… ДОТы, которые не могли обезвредить, бетонировали сверху, чтобы пацанва, полезшая за снарядами, не взлетела на воздух, а уголовники не таскали оружие. Со спутника была видна только бетонная подушка, которую я принял за египетскую надземную пристройку к храму, за её останки… В принципе, я ожидал этого, но надо было убедиться. Что же, пойдём, залезем на свои ящики, ты, наверно, продрогла ещё, у меня зуб на зуб…

– Но что-то мы должны делать, Владимир? Мы же не можем…

– Мы можем экономить силы и пытаться воспользоваться, скажем так, встроенным оружием, – он стукнул себя пальцем по голове, – пока и оно не начало подводить.

Когда газоразрядные лампы снова осветили зал, люди увидели, что «восемнадцатая», бросив сумку со спецсредствами и оружием, отчаянно пытается загерметизировать отверстие в стене, через которое била вода, но у неё получалась только превратить струю в фонтан. С таким же успехом можно было пытаться заткнуть пальцем авиапушку. Более того, – машина поступала более чем иррационально – эмоционально, ибо, увеличение скорости и давления струи способствует размыванию породы. Но Владимир уже не удивлялся ничему. Открытый ноутбук «уплыл», упав с перекосившегося от воды ящика, и экран, на котором светилась трёхмерная схема Храма Врат, горел под водой. Туфли, мелкие доски и даже пара тетриловых шашек в пластиковых контейнерах, крутились в водовороте, созданном мощной струёй, мумия немца начала впитывать воду, лицо всё больше приобретало очертания, свойственные ему при жизни, казалось, живые погибают, передавая жизнь мёртвым.

Владимир и Нилсон взгромоздили на ящики трясущуюся Анну, и кое как уместились на них сами. Вода стала прибывать медленнее, и Владимир почувствовал причину этого на себе. Он умыл лицо, стараясь не подавать вида, что голова начинает болеть, но, судя по тому, что и Анна схватилась за голову, не только его стали подводить сосуды.

– Что, уже началось… Давление?

– Нет, Аня, нет… Пока – порядок. Можешь у нашей боевой кофемолки спросить, – ответил Владимир, но Анна не поверила ему. Не поверила она и модели, отрапортовавшей, что пока давление в норме, хотя нулевой планшет Города она не видела, и не могла знать, что сенсоров, способных измерить давления нет даже у девятнадцатых и восемнадцатых прототипов.

– Я и сейчас верю, что всё будет хорошо! – она посмотрела ему в глаза и взяла за руку, – только… Ты знаешь, я представляла, как мы с тобой обвенчаемся в храме, тёплый солнечный свет будет литься на нас через фигурные окна и ты…

– Мы и сейчас в Храме… В храме Вечности, с солнечным светом конечно, напряжёнка, но… – Владимир улыбнулся и, сняв Печать, надел её на палец Анны – и ты права, всё будет хорошо, ибо Вечность не может ошибаться, ты ведь помнишь, ты… – Анна не дала ему договорить, поцеловав в губы. Владимир прикрыл глаза… …Печать, открывающая Врата, выход в Вечность, соединила их в древнем храме… Выход… Выход! Он нежно отстранил Анну и почти спрыгнул в воду, – так, пора заканчивать эти сантименты, брать у кофемолки наши «семёрки» и идти сохнуть на солнышко!

– Идти куда? – Нилсон смотрел на него, едва ли не с ужасом, решив, что здравомыслие покинуло Владимира, да и Анна не понимала о чём он говорит.

– Наружу, Джерри. Помните, вы хотели выйти через портал? Так вот, я беру свои слова обратно, идея правильная! А ты перестань ковырять дырку в известняке – Владимир обратился к модели, – давай семёрки мне и Ане, когда ребята, которые хотели нашпиговать нас свинцом, увидят, что мы живы, они, сначала немного расстроятся, но потом поймут, что это не так трудно исправить, и готовь грайзер, я не хочу оставлять и намёка на Врата метальщикам «Кольца»! Не поняли, Джерри? Мы истыкали весь периметр Зала Врат, весь, кроме самого Зеркала!

Он поднял Активатор с пола, для чего пришлось с головой окунуться в неприятно холодную воду, подошёл к поверхности, блестящей полированным золотом, и нанёс три удара подряд, наискось, на треугольник.

От удара вечного о вечное, бронза Зеркала в последний раз запела, золочённый треугольник провалился в пустоту, куда тотчас же хлынула вода, понеся с собой всё, что плавало на поверхности, включая мумию их нового знакомого.

– Выход, Володя? Это… Ты нашёл!

– А вы в своём стиле, Владимир, – улыбнулся резидент, – даже отыскав путь к спасению, не могли обойтись, без, как это по-русски, без того, чтобы поиграть у нас на нервах.

– Всем от винта, жёсткое гамма-излучение никому не пойдёт на пользу! – восемнадцатая присоединяла к контейнеру с цезием свинцовую трубку с кобальтовым сердечником, – сейчас открою заслонку и подам на катушку ток!

– Может нам переждать в ДОТе? – спросил дипломат, неодобрительно покосившись на тяжёлый агрегат в руках машины.

– Нет, Джерри, эта штучка направленного действия, а вот от зеркала отойди стоит, в момент дезактивации оно, теоретически, может и «светануть», – Владимир улыбнулся в ответ на его опасения.

– Ну как? Всё? – Анна спросила, видя, что модель уже несколько секунд как активировала гамма лучевую пушку, хотя и только по косвенным признакам.