Текст книги "Тень Города"

Автор книги: Синеусов Владимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

– Господи! Господи! – Белов встал из-за стола и включил кондиционер на полную, подойдя к окну, – Владимир нервно хихикнул – мелькнула не совсем здоровая мысль, – уровень, как минимум, удививший, гостей… Да… Андронов – гений, надо будет извиниться за то, что сказал как-то, что не в своё дело… Как-нибудь… – академик вздохнул, – значит, когда мы достигнем четвёртого, или какой там у них значится достаточным для контакта, говоря земным языком, дипломатического, они встретят нас как цивилизацию, прошедшую по альтернативному пути, или… А если Город падёт, мы станем для них опасным феноменом неизвестной природы, – учёный вздохнул.

– Ну… – Васильев решил подвести итог, – не стоит драматизировать. В случае чего, наше э… недооткрытие, – генерал прицокнул, – пока ещё можно и закрыть. Хотя, в таком случае, думаю, человек сам весьма успешно справится с самоликвидацией, – Васильев улыбнулся так, что в этой улыбке Императора веселья было не больше, чем в оскале мертвеца, но генерал был полностью прав, – так что, пока эту проблему закроем, как, увы, не самую в данное время актуальную, да и как далеко не самую опасную. Единственное – насчёт опытов с ТЭИ, сообщать Центру или нет, я предоставил решать Владимиру, как представителю группы, работающей с этой проблематикой. А вот про записочку Гостей я решил никому, – генерал несколько раз стукнул по подлокотнику, – на Большой Земле не сообщать… Если есть возражения, прошу…

Стилизованный под старину генеральский телефон, с присоединённой к нему, тем не менее, вполне современной панелью, внезапно зазвонив, не дал никому высказать возражения, хотя, вряд ли у кого-то имелись таковые.

Генерал зря демонстративно приложил к губам палец – всем было и так понятно с кем он говорит, по тому, как Васильев чеканил слова. В принципе, почти полностью была понятна и суть разговора, но это не уменьшало напряжения ожидания, напротив, накаляя атмосферу.

Генерал положил трубку телефона – Владимир так и не понял, действительно ли аппарат старый, или стилизованный – и пару минут не говорил ничего, напевая какой-то мотивчик, но, наконец, прервал затянувшуюся паузу:

– Итак, господа, у меня даже три новости. Ну, как водится – первая – хорошая, вторая – плохая, а третья – даже очень. Поэтому – начну с хорошей. Как вы все поняли, звонил Директор, в ответ на мои, точнее, наши, – Васильев кивнул Владимиру, – аналитические выкладки. Так вот, попытка дискредитации верного генералитета Армии и Системы сорвана. Директор доложил Самому, в общем, Дядя Вова выводы сделал правильные и не запаниковал. Но на этом весь позитив и заканчивается, – генерал посмотрел в лицо каждому из троих присутствующих, – если пограничная провокация удастся, опережая события, они сами объявят нас козлами отпущения и Город придётся открыть. Это логика власти – всегда нужно сохранять хорошее лицо. Ну а очень плохая… Это не новость – это мои размышления. В нашей сказке – два сюжета. И предотвращение провокации всего лишь нанесёт дополнительный удар по генералу Абрамову и либералам, лишив их заокеанского покровительства. Но, слово сказано, чтобы это покровительство получить, они уже разыграли карту Города, и, боюсь, что Иллюзию придётся открывать, так или иначе. Наш противник проиграл, но и мы не выиграли. А насколько наше поражение будет катастрофичным, вот это зависит от Двойника, Близнеца, как его, точнее, от того, насколько хорошо Владимир сможет управлять ситуацией через модель. Все решится сегодня ночью над Финляндией. Точнее – не всё – решится только, как мы проиграем – малой кровью, или вовсе будем раздавлены. Ваши соображения? – Васильев закрыл глаза.

– По-моему, – Владимир взял слово, – вариант остаётся один – переброска Города на Кубань или в Ставрополье. Главное, товарищ генерал, это сработает при любом исходе. А если «близнец» провокацию предотвратит, можно попробовать слить на Большую Землю «Проект Кладенец», тому же Директору, если не Президенту. Возможно, тогда Город останется тайной.

– Нет, это безумие! Полное безумие! – полковник смотрел на Владимира, как на привидение – громадный город, десятки миллионов тонн, жилые комплексы, лаборатории, производства и базы! Вы представляете, Владимир Саныч, к чему приведёт погрешность всего в полметра?!

– Почему же, Василий Иванович? – Белов обиженно посмотрел на полковника, – теоретически мы это уже проработали. Прецизионный выброс в подпространство, как и возвращение сверхкрупных объектов, это для нас уже опробованная практика. Не в таком масштабе, но… Если неделю назад это и было безумием, то теперь даже потеря реактора Ошибки для нас не критична, хотя её вероятность почти нулевая. А ввиду послания Гостей… Лучше исчезнуть, чтобы… остаться! Пусть, реальна поломка или гибель самой Катапульты, но даже в случае полного выхода из строя, на демонтаж старой и создание новой уйдёт месяца три. Возможны – именно возможны, – академик сделал акцент, – электромагнитные и радиационные возмущения, но, в условиях кризиса, потери можно считать приемлемыми, впрочем, решать генералу.

– А я уже решил! – Васильев ехидно улыбнулся. Я решил пойти на другое безумие! Конечно, от радиотелескопов и прочей техники не скроешь низкий ЭМИ и прочие факторы взрыва в поясе, но из-за магнитосферы и других факторов они и должны наблюдаться ниже светового излучения. Тем более, если мы говорим о реакции нового типа, производимой ранее только в лабораториях, в микромасштабах. В какую примерную мощность непосвящённым наблюдателем с современной аппаратурой будет оценен взрыв нашей энергетической бомбы, Андрей Владимирович?

– Ну… Если списать большую часть вспышки на отражение солнца в начальном концентрированном пылевом облаке и ионизацию, допустить большие потери импульса и гамма-излучения за счёт магнитосферы, солнечного ветра и поясов Ван Аллена, то гигатонн в пять. Ну, в четыре – точно.

– Прекрасно – и задекларируем на международном уровне аннигиляционный блок в пять гигатонн. Заснимем настоящее устройство и поместим его в чехол, имитирующий спутник, для достоверности ещё и нарисуем на нём символику ГЛОНАССа, тем более, последний навигационный запуск произошёл более пяти месяцев назад. Нужно добиться объявления на уровне ООН и по телевиденью за десять – пятнадцать минут до инициации. Президент любит напомнить «товарищу волку» про наш арсенал сдерживания, и довести до сведения мировой общественности наличие супероружия нового порядка тоже не откажется. Город будет забыт – зарубежные аналитики сделают вывод о малоразмерных боевых блоках сверхвысокой мощности, которые можно разместить на любом носителе любого варианта базирования вместо ложных целей, и сделают вывод об их неуязвимости для ПРО. И в этом будут, в принципе, правы. В такой ситуации, Катапульта, как средство доставки уже не будет иметь критического значения – блоки могут устанавливаться на любом из тысяч подводных, шахтных или мобильных носителей, если уже не болтаются на высоких орбитах под видом навигационных спутников! Удар будет нанесён прежде всего по общественному мнению и стабильности экономики. Американцы будут вынуждены втянуться в длительный переговорный процесс, о «сокращении и нераспространении», Город выиграет время, да и в масштабе Империи политические и экономические выгоды будут колоссальны. Альтернативой может быть только немедленный превентивный удар по нашим базам, однако, он неприемлем даже при наличествующем у нас оружии, здесь же будут подразумеваться мощнейшие блоки возмездия, перехватить которые нет никаких шансов. Проект Кладенец на пару месяцев необходимо приостановить – всё равно, пока мы не можем получать интеграторы достаточно безопасно, и перспектива пока размыта. Итак, я хочу предложить вам величайший в истории оружейный блеф! – генерал опёрся на край стола обеими руками, вглядываясь в лица присутствующих.

– Нет, Александр Петрович! – Владимир внезапно вступил в разговор, привстав с места, – нет и ещё раз нет! – Зверь не боится военного превосходства, поскольку он уже перестал верить в саму возможность массового применения подобного оружия, вспомните рассуждения, о том, что ожидаемого пылевого эффекта – Ядерной Зимы не будет даже при глобальном конфликте. А локальный – почитайте американские доктринальные документы – они на полном серьёзе рассчитывают на применение тактического оружия против неядерных стран, или даже ограниченный обмен с Россией или Китаем, они боятся потери привычного мироустройства и комфорта, да и мы, что таить греха, и Китай и Европа и арабы боимся этого не меньше – это знает Зверь и тихо запускает щупальца всюду. Мир не надо менять, он должен измениться сам под дудочку лидера, и Иллюзия станет Крысоловом – благо, есть флейта и играть мы на ней ещё как умеем – нефтяная истерика это показала. Если Город будет открыт, это не значит, что мы будем делиться его технологиями и наработками. К тому же, в случае резко негативного развития, всё же можно рискнуть и перебросить Город в «точку Х», риск велик, но, по-моему, по сравнению с реальной перспективой войны – всё же минимален. Энергия – абсолютное оружие техногенного общества, кто владеет энергией – владеет миром, когда будут пущены фотонные энергоблоки, когда скрывать это уже будет невозможно, мы объявим об открытии управляемого синтеза и построим над станциями ничего не значащие громоздкие бетонные макеты, чтобы все поверили, что так оно и есть. И мир начнёт меняться. На глазах…

– Да уж, Владимир Александрович! – полковник Петров, притворно кашлянув, вмешался в разговор, – тогда в одно прекрасное утро мир просто проснётся другим, но сам не будет об этом знать! Не будет знать, что все энергоресурсы – нефть, уран, газ, из-за которых развязывались мировые войны, да и сейчас развязываются, правда, локальные, не стоят больше ничего. А, когда узнает, будет поздно! – «Чапаев», как для себя назвал его Владимир с первой встречи в Управлении из-за имени-отчества, тихо и немного злорадно засмеялся. «Однако, он умнее, чем кажется на первый взгляд!» – снова промелькнула мысль в голове Владимира, но во многом он не согласился с полковником:

– Не раньше, чем мы будем к этому готовы – биржевой крах нужно оттягивать десятилетиями, насколько хватит завесы секретности. А до этого опираться на единственную в техногенном мире единицу безусловную – энергию. У нас колоссальные запасы нефти и газа – так пусть зажрутся и подавятся этим дерьмом, выплачивая за него триллионы! В то время, как Империя совершит технологический рывок по производительности, сравнимый с открытием пара и электроэнергии! – Владимир затряс ладонью от возбуждения, – вы знаете, товарищ полковник, сколько стоит ТВБА-2? А генерал, точно знает, что по расценкам Большой Земли килограмм титан-вольфрам-бериллия стоит триста евро. Почти как серебро. В одной двадцатьчетвёрке последней модификации его под триста килограмм, а это почти миллион. Плюс полтонны более дешёвых – раз в десять – не броневых технологических титановых сплавов, плюс керамика, композиты. Дорогостоящая электровакуумная сварка, другие сборочные процессы, формовка деталей турбин. Из этого и складывается себестоимость в пятнадцать лимонов, а когда подобных сплавов нужно много – диверсионный «Сталкер» Лукашенко из-за использования подобных материалов наши танкостроители уже прозвали «золотым танком». А из чего эта сумма складывается – электролиз руды, высокая температура плавления титана и вольфрама, опять – электропечи для химической чистоты, закалка и электрическая структуризация углерода в сплаве. Уберите, уменьшите в десять раз эту составляющую, и в восемь раз упадёт цена. А объективно, ограничение развития той же авиации и космонавтики вызвано недоступностью некоторых конструкционных материалов – дубовое всё делаем – и мы, и они, – для пущей убедительности Владимир глухо постучал костяшками пальцев по столу, – если новейшие сплавы и керамики станут доступны, сталь и дюраль из этой сферы уйдут, какой мы получим качественный скачок! Переходящий в количественный – не только себестоимость самолёта, носителя или станции упадёт вдесятеро, вполне возможным станет, без резкого наращивания мощностей, раз в пять увеличить объём производства, за счёт сокращения цикла! И это касается всего, не только ВПК и космоса, где приоритета мы не теряли, но электроники, автомобилестроения, производства потребительской техники, традиционно считавшегося нашими слабыми сторонами. Рывок с тридцатилетним запасом, который реально совершить за два-три года, пока мировая финансовая система стабильна, а экспорт ресурсов, а потом – и товаров можно использовать на максимум.

– Но это экономическая утопия, Владимир! – скептически покачав головой заявил Белов, – если представительский лимузин будет стоить как китайский велосипед, финансовая система рухнет, так или иначе! Да и разработка способа безопасного получения интеграторов – пока вопрос открытый. А потом – этим никого не осчастливишь, если вы этого добиваетесь, – Белов вопросительно посмотрел на Васильева и снова перевёл взгляд на Владимира.

– Нет, Андрей Владимирович! – вмешался генерал, – нет, Володя у нас голова светлая, да и не будет как велосипед, а будет стоить столько, сколько необходимо для демпинга! Да и непосредственный производитель вне ВПК не будет знать о нашей сверхприбыли – тут задумка в том, чтобы ссылаясь на секретность создать не только энергетический, но и металлургический гиперхолдинг, под полным контролем Системы. А счастья для всех мы и не хотим, уважаемый. Это – действительно – утопия. Мы хотим выиграть войну – без выстрелов, оранжевых грибочков и ненужных смертей, и Проект К – наше оружие. Что дало экономическую мощь Америке? Всего лишь инфляционный семицентовый доллар, ставший меновым универсалом из-за удалённости США от театров двух мировых войн! А мы предлагаем энергетическую, если можно сказать, инфляцию, только, если, достигнув предела могущества, доллар может рухнуть от лёгкого прикосновения – что поняли все и давно, то мегаватт, он биржевому краху не подвержен – генерал хихикнул – а уж сверхприбылью Империя сможет распорядиться во благо, но для этого есть структурные аналитики и экономисты. Наше дело выигрывать войны, пусть даже бескровные, это безопаснее, – даже Белов, по привычке побарабанив по столу, кивнул в знак согласия, – так что, – вздохнув, продолжил генерал, обнародовать данные по оружейному использованию нового источника пока не будем. Сосредоточимся на энергетическом проекте и будем продолжать его развитие при любом исходе развязанной против Иллюзии тихой войны, тут Владимир прав. Но, всё же, дай Бог, чтобы исход этого противостояния оказался благоприятным для нас, очень уж мне не нравятся «варианты негативного развития» – Васильев опёрся на руку подбородком, переводя взгляд то на Владимира, то на академика.

– Извините, я пойду, свежего воздуха вдохну! Да нет, товарищ генерал, я только за, – мы ведь занимались «Проектом Кладенец» вместе, просто, наедине с собой надо побыть, я ненадолго! – ответил Владимир на невысказанное, но явное удивление Васильева.

Закрыв за собой дверь, Владимир сразу же схватился за голову, – боль пульсировала в висках, но он не подал виду, что ему плохо. Александру только удара Василька в спину не хватало, а «Чапаев», хотя и понимает, но едва держится – тем более, нельзя показывать свою слабость. Эти дни сильно сказались – сумасшедший распорядок.

Секретаторши в приёмной не было, в её кресле сидел внук полковника и смотрел по телевизору новости. «Миссис Райс» выступала, вроде, в ООН, с обличительными речами. «А ведь за эти дни он не смотрел новости ни разу! Ещё бы, итак слишком много нового. А между тем, мир жил и копошился: (именно копошился – до того мерзкой показалась Владимиру эта суета и подлость) Райс обгавкивала кого-то – наверняка, Россию – в ООН, израильские стервятники сбрасывали бомбы на больницы в Ливане… Мир и не подозревал, что за этой самой дверью четверо уже решили его судьбу. Но интуитивно мир чувствовал и готовил удар. Нет, не мир – ничего дурного миру они не желали – Зверь почуял, что Кладенец скоро будет вынут из ножен, и спешил нанести удар первым… Теперь всё зависело от «близнеца», насколько хорошо машина вживётся в роль Владимира, удастся ли сорвать грандиозную провокацию, хотя странно употреблять вместе слова «машина» и «удача», даже для лётчика. Всё зависело от сверхсовременного, но, всего лишь куска титана с парой процессоров. Иногда так бывает…»

Оранжевое сияние за окном внезапно погасло – солнце вышло из точки, в которой оно полностью подсвечивает Щит как громадную линзу.

– Что с ним, товарищ генерал? – искренне удивился Петров.

– Он устал, Василёк, парень просто чертовски устал – сколько на него свалилось – ещё двух дней не прошло, а тут такое. Пойду, скажу ему, чтобы поехал, отдохнул часок, – Васильев встал из-за стола и вышел в приёмную, оставив Белова и полковника наедине.

– Андрей Владимирович! – Петров улыбнулся с хитрецой, – вы говорили, что энергетический блок уже готов? А как с астрономической аппаратурой для фиксации параметров взрыва?

– Блок готов, Василий Иванович. А аппаратура – в ней нет ничего сложного, мы запросим пару обсерваторий, а так же отправим через подпространство зонд со всем необходимым, для фиксации данных, в паре десятков тысяч километров от точки, это минутное дело на нашем уровне, – академик с трудом понимал, что имеет ввиду полковник.

– Тогда, Андрей Владимирович, сейчас я предложу генералу безумную идею – дело верное, дай Бог, чтоб согласился…

Владимир смотрел на громадное облако пара, поднимающиеся из трубы реактора Ошибки – раньше, на фоне подсвеченного низким солнцем Щита его не было видно. Далёкие перистые облака клубились на западе, образуя причудливые линии, похожие на древние письмена, написанные кровавым пламенем в отражённых солнечных лучах, а под ними, над громоздкой пароохладительной трубой Ошибки – альфы и омеги Города – вставал столб пара, извивающийся под порывами ветра, походящий на джинна из арабских сказок, и верно – Ошибка могла исполнять желания.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – внезапно Владимир услышал слова внука Василька и обернулся.

– И тебе привет, парень, – ответил Васильев и подошёл к Владимиру.

– Извините, Александр Петрович, я… – генерал не дал Владимиру договорить.

– Я всё понимаю, Володя. Ты устал. Ты очень устал – не мудрено, сколько всего свалилось. Отдохни, встреться с Аней, у нас… – Васильев посмотрел на часы, – полтора часа в запасе у нас всё-таки есть, и от тебя многое зависит – ты должен прийти в себя и… Иди, сынок.

– Спасибо, Александр, – Владимир пожал ему руку и вышел из приёмной. Сколько всего… И сколько поставлено на карту.

Выйдя из Управления, Владимир посмотрел на свой броневичок, но управлять машиной в таком состоянии не решился, вытащил конвалюту из кармана, проглотив, не запивая, пару таблеток: «всё-таки не слишком безвредное это генеральское средство бодрости, или просто устал как выжатый лимон?». Он недолго постоял на улице, подышав свежим воздухом, быстро набрал и отправил Анне СМС, и поймал маршрутку.

– Ну вот, господа-товарищи, отправил я Володю отдохнуть! – Васильев закрыл за собою дверь и устало плюхнулся в кресло напротив академика и Василька – через полтора часа этот чёртов вылет, он слишком многое решает. Может, вовсе оставить за Володей контроль, а на виртуальный пульт управления посадить кого-нибудь из наших лётчиков-испытателей, более свежих, и имеющих опыт дистанционного пилотирования?

– Ну, можно сделать и так, генерал! – Петров скосил голову, посмотрев в лицо Васильеву с хитрецой, – а можно… Можно сделать так, что эта чёртова провокация совсем не состоится!

– Василёк, о чём ты? Нас загнали в угол, и…

– Товарищ генерал, как говорится, не вели казнить, вели слово молвить! – полковник, хитренько хихикнув, перебил Васильева.

– Ну и что же ты придумал, Василий Иванович? – генерал, нервничая, прикрыл глаза и забарабанил пальцами по столу – если есть возможность не допустить самой возможности… Я жду, Василёк!

– Александр Петрович, помнится, вы предлагали сыграть некрасивую партию с нашими потенциальными друзьями, оружейный блеф. А я предлагаю продекларировать наличие супероружия на иных физических принципах Директору! Я думаю, он сразу же сообщит об этом Президенту, а уж у него… У него точно не будет проблем убедить министра обороны и главкома ВВС проконтролировать, чтобы ни одна машина не взлетела сегодня с военных баз Ленинградской области, мягко говоря, если мы ещё повысим ценность Города, Директор постарается сделать всё, чтобы провокация, запланированная Абрамовым не раскрыла и не дискредитировала Иллюзию! – полковник вальяжно откинулся на спинку кресла, он явно был доволен собой – и ещё – по поводу спутников. Когда на Большой земле увидят наше художество, Президент сам предоставит в ваше распоряжения хоть всю ВКГ, что есть хорошо, ибо, если мы перепрограммируем их по своей воле…

– А ты умница, Василёк! – генерал даже привстал, – что же если Андрей Владимирович может гарантировать, что мы в состоянии успешно забросить в заданную точку, и активировать энергетический блок в течении максимум пяти часов… Я сообщаю Директору точку и время взрыва, и… У него будет дополнительный стимул защитить Город! Блестяще! – Что же, слово за вами, – Васильев пристально посмотрел на академика.

Владимир стоял на балконе своего номера и смотрел на солнце, нехотя заходящее над Городом. Ещё несколько часов оно будет нехотя катиться с юга на север оранжевым шаром, пока не опустится ненадолго, продолжая подсвечивать небо до самого рассвета.

Он не заметил, что пришла Анна, не услышал, как скрипнула дверь, погружённый в свои мысли. Только, почувствовав нежное прикосновение её влажной руки, Владимир очнулся, обернулся к женщине и приобнял за талию. Порыв тёплого вечернего ветра, ласково растрепал волосы Анны, но Владимир не видел этого, он прикрыл глаза, положив голову на плечо девушки.

– Отец рассказал тебе о том, что… – Анна оборвала Владимирам на полуслове:

– Тсс! Рассказал или нет… Я ничего не хочу знать… Что бы не случилось завтра, сегодня мы вместе. И я хочу быть с тобой! Я хочу быть твоей сейчас, потому что не знаю…

Владимир вздохнул, и вместо ответа, крепко, но нежно поцеловал женщину, не дав договорить, подхватил на руки, присев, и занёс её в комнату. Он аккуратно положил Анну на кровать, и отступил, сделав пару шагов назад, как художник, решивший взглянуть со стороны на свою картину.

– Володя, я так и думала, что ты из числа мужчин, которые предпочитают, чтобы женщина сама проявляла инициативу и чувствовала себя коварной соблазнительницей… – Анна не изменила себе, Владимир присел, и, тихо засмеявшись, ответил, перебив девушку:

– Аня… Мне кажется, что Фрейд сейчас третий лишний! – Владимир поднялся, отступил ещё на шаг, и, добавил, прислонившись к стене, – и, вообще, что плохого в том, что я решил полюбоваться на тебя?

– Хорошо, милый! – Анна раскинула руки, немного запрокинув голову назад, и рассмеялась в ответ, – можешь считать, что Фрейд только что вылетел в форточку! – и, немного помолчав, добавила, – и, прошу тебя, – сними Печать… Я хочу, чтоб нас было только двое…

Матово блестящий конус, похожий и отливом и размером на кинескоп старых цветных телевизоров, лежал на транспортном агрегате за толстыми слоями противорадиационного стекла перед Васильевым и Беловым. Десятка два моделей суетились в сборочной лаборатории, управляя различными агрегатами. Один из них подвёз небольшой модуль, явно, с соплами двигателей ориентации, и ещё какими-то системами. Манипуляторы подхватили модуль, пристыковывая его к заряду.

Генерал смотрел на не такой уж большой, но, явно, тяжёлый конус «разового энергетического умножителя», оболочка которого, казалось, осязаемо поглощала свет. Перед ним было самое разрушительное оружие, когда-либо созданное руками человека, точнее, не совсем человека – интегратор, без которого блок был бы просто трёхкилотонной ядерной хлопушкой с гамма-лазером, пригодной, разве что, для рейгановских «звёздных войн», интегратор был создан иными. Кем? Васильев предпочитал не думать по этому поводу, предоставив заниматься происхождением артефактов людям профессора Андронова, или, Владимиру, наконец. Всё равно, при всей фантастичности их версии, она была не самой правдоподобной, а единственно возможной. Оружие богов… Это оружие могло быть предназначено для чего угодно, но только не для одного – не для уничтожения, и сейчас его, их задача сохранить втайне его существование, иначе… А для этого необходимо испытать «разовый умножитель», гипербомбу, дать утечку во власть, но смогут ли они остановить её вовремя? Должны. Значит – смогут.

– Андрей Владимирович, вы уверены, что блок сработает? – генерал отвернулся от стекла, чтобы не смотреть на сине-серый конус.

– Уверен, Александр Петрович, как минимум, грайзер будет иметь КПД в сорок восемь процентов, что, при коэффициенте фотонного умножителя в семьсот тысяч, составит чуть больше гигатонны, – академик не сводил глаз со своего изделия.

– Да, кстати, хотел спросить, сколько ваш «кинескоп» – Васильев усмехнулся – весит?

– Надо же, генерал, вам он тоже показался похожим на… Впрочем не важно, – Белов повернулся к генералу, – весит чуть больше двухсот килограмм, с теплозащитой и прочими системами – будет чуть больше тонны, вас ведь интересует его транспортабельность классическими…

– Вы в своём стиле, Андрей Владимирович, ну что, по-вашему, ещё может интересовать тупого генерала, кроме транспортабельности заряда на классическом носителе, – Васильев тихо рассмеялся, – нет, я хотел спросить у вас, как у учёного, насколько будет падать относительная масса при росте мощности, другими словами, есть ли на мощность объективные ограничения?

– Ограничения есть, Александр Петрович, но, в основном, не по массе. Мощность можно повысить раз в двадцать, потом будет падать КПД. Можно заменить гамма-лазер с ядерной накачкой, на ультрафиолетовый от водородного блока – выходная мощность возрастёт раз в пятьсот, только пока не существует оптических материалов, способных выдержать взрыв плутониевого запала.

– Ну… – генерал прошёлся взад-вперёд, – согласно вашей теории, такого пучка может не выдержать интегратор… Впрочем – менять орбиту Венеры или раскачивать реакцию на Юпитере нам пока не нужно – выжить бы на этой Земле, а через сто-двести лет пусть у наших правнуков голова болит…

– А вы оптимист, товарищ генерал! – академик как-то боязливо взглянул в окошко сборочной лаборатории, кивнув головой на блок, – вы думаете, что, в случае чего, сумеете ликвидировать документацию по ТЭИ, или считаете, что наши правнуки родятся, если эта технология покинет Город?

Полностью собранный блок с двигателями упаковали в цилиндрический контейнер, действительно напоминающий даже внешне, не считая символики проекта, навигационный спутник.

Мобильник зарычал вибровызовом, нервно подпрыгивая на прикроватной тумбе. Как всегда не вовремя.

Анна лежала рядом, уткнувшись ему в плечо, она уснула, – сказалось ли напряжение последних дней, или она расслабилась, почувствовав себя защищённой? Пусть поспит…

Владимир взял телефон и осторожно вышел из спальни.

– Слушаю! – он нажал на кнопку вызова и поднёс мобильник к лицу.

– Владимир Саныч, это Петров! Подъезжайте к Управлению, мы вас ждём! – Василёк не стал тратить время и тут же разорвал связь. Что же, сейчас от него зависит многое…

Полковник Петров встретил его на проходной и провёл в полуподвальное помещение. Перед ними открылась массивная металлическая дверь, в большом зале сразу же вспыхнули лампы.

– Проходите Владимир Александрович!

– Господи, что это!? – взгляд майора упал на длинный ряд устройств с мониторами, креслами и специальными шлемами, отдалённо напоминающими авиационные тренажёры.

– Это, Владимир Саныч, системы дистанционного контроля. Проще говоря, что-то вроде пульта на батарейках для наших моделей. Занимайте место, которое вам понравится, когда я его активирую, наденете шлем. Он локализован в магнитном поле, и вы будете управлять Близнецом движением головы.

– Ясно, товарищ полковник! – Владимир занял место в одном из кресел, – только, как дифференцировать мои собственные слова, которые будет произносить Близнец, и речевые команды?

– Вот переключатель, Владимир Саныч! – полковник указал на большую кнопку на подлокотнике, его нисколько не смутил вопрос Владимира, – потом, команды можно ввести и текстом, если время позволяет! – загорелся небольшой экран – теперь можете одевать шлем, стереомонитор, полная виртуализация, большое разрешение, два квадрата по тысячу пятьсот, – Петров посмотрел на часы – но вам будет нужно только страховать нашего испытателя, сейчас он подойдёт.

В зал вошёл мужчина в форме полковника ВВС, лет под сорок: «Извините, я опоздал немного!» – Петров явно не был настроен слушать его извинения, и указал лётчику на место в таком же аппарате рядом с Владимиром. Майор посмотрел, как лётчик надевает на себя элементы системы дистанционного контроля, поспешив повторить за ним. Когда Владимир надел шлем, не включив предварительно систему, его окутала неприятная полная тьма, и майор тут же снял устройство. И когда тут успела оказаться секретаторша – она о чём-то говорила с полковником, но Владимир услышал только последние фразы, по которым было невозможно понять суть. Слава Богу, Василёк, увидев, что Владимир смотрит на них, сам прояснил ситуацию:

– Ну вот, Владимир Саныч – отбой воздушной тревоги, так сказать!

– Что?.. Провокацию удалось предотвратить иным способом? – Владимир, конечно, был обрадован, но хотел узнать больше.

– Удалось, удалось… Подробно тебе генерал расскажет – Василий Иванович предупредил невысказанный вопрос Владимира, подошёл к лётчику, и легонько потряс за плечо, – товарищ полковник, отбой, вы тоже свободны.

– Вскоре, в зале контроля, они остались с Петровым вдвоём.

– Василий Иванович, съездите в НИИПФ, сообщите новость Белову, а я к генералу поднимусь! – Владимир попросил Василька без всяких задних мыслей, тем более неожиданной была реакция полковника:

– Что? – Петров хищно прищурился, – уже приказы раздаёшь, зятёк… А ведь ситуация имеет свойство меняться… – намёк полковника был вполне прозрачен.

– Василий Иванович, – Владимир изменился в лице, – будем считать, что не только я этого не слышал, но и вы этого не говорили! – он подошёл к двери и, обернувшись, добавил, – корону Фараона примеряете? Не стоит – Двойная Корона – игрушка тяжёлая, полковник. Она вам шею свернёт!