Текст книги "Тень Города"

Автор книги: Синеусов Владимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

«Господи! Мне ведь не нужно попадать в него! Семь килограмм!» – Анна отёрла о запястье левый глаз и прицелилась в центр чёрной трубы этого жуткого здания. ПБС оказался весьма кстати, потянув вперёд ствол автомата, он защитил Анну от отдачи. Но, конечно же, не погасил сухой треск, похожий на маленький раскат грома, вызванный сверхзвуковой пулей, сразу по выходе из пэбээса, и оглушивший её. Когда Анна нажала на спуск, что-то похожее на улыбку появилось на лице, по которому текли слёзы. «Две с половиной – раз, два…»

Синяя вспышка, похожая на разряд молнии превратилась в кровавый шар огня, разраставшийся и темневший. Владимир поднял голову и увидел, что труба изломана посередине и клонится на бок, выпустив вверх, как пушка, огненную струю. Крематорий напоминал гибнущий «Титаник», выгибающийся в облаках цементной пыли. Двухсантиметровая сталь трубы испарилась от солнечной температуры в точке попадания, первичную сверхскоростную ударную волну, от того, что выделившийся «аш-один» внезапно захотел стать «аш-два», сменила взрывная волна испарившейся стали. И в этой адской оргии пламени, среди вырванных с заклёпками стальных листов, летел, беспорядочно вращаясь, один крупный фрагмент. Обугленный ошмёток человеческого мяса, покрытый коркой расплавленного металла, тот самый, что несколько секунд назад убил его друга, и подстрелил самого Владимира. Когда до них докатился грохот, огненное облако погасло, лишь труба, развёрнутая в месте взрыва ракушкой, продолжала мяться и склоняться на бок, жадно ухмыляясь кровавой улыбкой раскалённого железа. За грохотом пришёл странный звонкий гул – труба «сыграла» как колокол свою мелодию смерти.

 
«Hear the tolling of the bells —
Iron bells!
What a world of solemn thought their monody compels!
In the silence of the night
How we shiver with affright»[17]17
  Слышишь монотонный звон – стали звон. Погребальный звон печальный, смертному напомнит он, что ему в тиши ночной нет уж места под Луной… – Э.А. По «The Bells» перевод автора


[Закрыть]
 

Владимир проговорил эти строки, не понимая, почему мистический текст пришёл ему в голову.

Силуэт автомобиля, взвизгнувшего тормозами прямо напротив него, закрыл от взгляда Владимира эту жутковатую и торжественную картину. Он мельком увидел за рулём Анну. Внезапно его подхватила рука – аккуратно, но жёстко – машина не церемонится в силу «тактической необходимости», и столь же аккуратно, но столь же бесцеремонно «модель» уложила его на заднее сидение. На заднее стекло лёг пакет Михаила. И это уже хорошо. Владимир понимал, что «восемнадцатая» сочла бы нецелесообразным и эмоциональным его приказ погрузить в машину и друга, и, если бы такой приказ последовал, отклонила его. Даже, если… Но «если» быть не могло, как и приказа Владимира, с точки зрения медицины Михаил ещё не был мёртв, но с точки зрения той же «гуманной науки», получил «травмы не совместимые с жизнью». Владимир понимал это, как и то, что сам едва избежал смерти, что его спасло чудо. Даже, если его сотворил он сам, или Печать, или Та, кому посвящён этот артефакт. Он жив, и какая теперь разница. А Михаил мёртв…

– Пересядь назад, быстро! – восемнадцатая не стала церемониться и прикрикнула на Анну, и правильно, сейчас она должна прорваться через засаду – щелкунчика наверняка страховали.

– Но что мне… – женщина была растеряна и испугана.

– Вы же медик, Анна! Положите ему под спину ноутбук и прижмите рану ладонью сверху. Посильнее. Только, сначала уколите октакаин в плечо, и прамидол внутривенно, иначе плохо станет, всё здесь, в моей сумке! – модель сунула небольшую сумочку в руки Владимиру, и вышла, пересев на водительское место.

– Не надо «пирамидки», может, только местным обойдёмся, без наркоты? – Владимир был в сознании, хотя, понимал, что, наверно, скоро «поплывёт», но боли не чувствовал и хотел сохранить трезвость разума, необходимую в экстремальной ситуации.

– Надо! Это вам сейчас не больно, а потом, до туалета не доползёте без этой дряни, товарищ майор! Лучше ваши мозги будут немного под балдой, чем вы будете лезть на стену, если вас так беспокоит сохранность мыслительных способностей! – секретаторша, полуобернувшись, улыбнулась Владимиру и Анне, и завела двигатель, резко тронувшись с места.

Анна откопала в сумке аптечку и вытащила два шприц-тюбика, как-то непривычно долго разглядывая этикетки.

– Аня, ты что видишь плохо? Не учили, что по команде «вспышка где-то» глаза закрывать надо? – Владимир улыбнулся.

– Знаешь, Володя, я, как бы тебе объяснить, по субботам в тире спецбоеприпасами как-то не стреляю! – она улыбнулась в ответ, и, как понял Владимир, немного расслабилась, успокоилась, осознав, что самое страшное уже позади, – после этой вспышки у меня до сих пор синяя пелена перед глазами, – Анна аккуратно уколола октакаин и принялась колдовать со вторым шприцем.

– А вот и друзья безвременно почившего снайпера! Видели зелёную ракету? – секретаторша выжала газ на полную.

– Главное, что ты видела. Вобщем, инструктировать тебя не надо! – Владимир обратился к модели, и Анна, воспользовавшись тем, что он отвлёкся, надавила на его плечо – о, правильно! – Владимир инстинктивно кашлянул и улыбнулся, стараясь психологически контролировать ситуацию.

– На нас едет «волга» с госномерами, в ней пятеро, дистанция…

– Топи газ, дура! – Владимир перебил машину – там не пятеро самоубийц, и желания поцеловать две тонны титана на суммарной скорости за двести у них немного!

– Но при столкновении вы тоже! – «модель» следовала приоритетному заданию, но на этот раз, целесообразность перевесила, и она выжала газ, переключив на четвёртую, хотя на таком асфальте третьей бы вполне хватило.

Владимир, правой, резким движением уложил Анну едва ли не на себя, но придержал женщину левой, чтобы она не запачкалась – две дамы и обдолбанный молодой человек, все перемазанные кровью, будут смотреться, мягко говоря, странновато.

Водитель «волги», как и предполагал Владимир, знал, что их машина хорошо бронирована, и не горел желанием врезаться в бронер с криком «банзай!», «волга» отвернула, снеся несколько небольших памятников, пока не расквасила передок о гранитную стелу, едва ли не в человеческий рост, с портретом какого-то бритого братка, которая, к тому же, упала им на крышу и неплохо придавила.

– Ну вот и всё, выезжай на шоссе по-быстрому, через километр съедешь, как раз у Ани зрение нормализуется, и она сможет вести, и делай своё дело!

– Какое дело, Володя? – Анна немного испуганно посмотрела ему в глаза.

– Ну… В принципе, ничего страшного, хотя, скажем в полевых условиях, выглядит это немного…

– Товарищ майор, не пугайте девушку зря, я ещё должна убедиться в том, что это необходимо!

Погони за ними не было, чего и следовало ожидать – несколько машин блокировали выезды, и то – на всякий случай, операция была обречена на успех, а для покойников не требуется группы захвата, Анну же вряд ли воспринимали всерьёз, как противника. Модель выехала по Боровскому на кольцевую и аккуратно пристроилась во внешний ряд – в воскресенье вечером даже в таком сумасшедшем мегаполисе как Москва не бывает пробок. Свернуть на небольшую улочку – а пропасти машину с васильевскими прибамбасами было нереально, Владимир сам не узнал в Питере свой бронер – а там… Неожиданно, секретаторша прервала его размышления:

– Владимир Александрович? Но ведь в вас стреляли бое…

– Ты что, на лету тип пули разглядела? Даёшь, однако… Да, чем-то вроде «сербки».

– Нет, товарищ майор, не на лету. Одна во мне до сих пор сидит – машина обернулась и улыбнулась во весь рот, Владимира итак поташнивало толи из-за ранения, толи из-за прамидола, а, увидев эту улыбку, в комплекте с дыркой на кофточке – на этот раз машина на краску поскупилась, и Владимир не понял почему – он еле удержался, сглотнув слюну, – кстати, это была не копия югославского боеприпаса – та для калашей, а облегчённый драгуновский нестабильный БНС[18]18
  БНС – Большей начальной скорости


[Закрыть] с металлокерамической головой и иглой для улучшения аэродинамики, образца 1972. В серию не пошёл, дороговизна и конвенции, запретившие гуманное оружие.

– Да, значит, по-твоему, я должен Юрий Васильичу спасибо сказать за то, что нас с Михаилом удостоили такого раритета? – Владимир только сейчас осознал полностью, что ещё один его друг погиб. Из-за него. Из-за них… И, дай Бог, чтобы их гибель не оказалась напрасной.

– Извините, Владимир! – вероятно, до «титановой башки» дошло, что её слова пришлись не ко времени, однако, она продолжила, – но пуля должна была дестабилизизоваться, что привело бы…

– Заткнись, пожалуйста, а? – Владимиру меньше всего хотелось обсуждать эту тему, – если так тебе нравится, считай меня чертовски везучим. Во всяком случае, не объяснятся же, почему пуля не вынесла мне все потроха!

– Это… – Анна побледнела, – но ты ведь говорил, что мы нужны Абрамову живыми!? И ты нужен!?

– Планы имеют свойство меняться, милая, – Владимир сжал руку Анны – я думаю, что мы совсем загнали зверя, а значит… Вскоре ему ничего не останется кроме бессмысленной вендетты. Так что – он попытался улыбнуться – впредь не вздумай геройствовать, из критического объекта ты тоже можешь превратиться в приоритетного, если уже не…

– Всё обошлось… Пока обошлось. И всё будет хорошо.

– Конечно, Аня! Только заскочи в магазин и купи мне новую рубашку!

– Всё шутишь! – женщина с обидой посмотрела на него – я же… Я даже не знала… – женщина моргнула и её глаза стали влажными, Владимир понимал, что после пережитой опасности, релаксация может привести к форменной истерике, а в их команде должен остаться хоть один боеспособный человек, и перебил её, отвлекая:

– Нет, Аня, не шучу! Мне действительно нужна тёмная рубашка, так как на лице у меня не написано о не предусмотренной природой дырке, а если кто-то меня увидит в таком виде, то, сложит два плюс два, то обязательно стукнет про огнестрел, что нам совсем не нужно! – он улыбнулся, на этот раз абсолютно искренне, – и ей переодеться не мешало бы, – Владимир указал на «модель», – Кстати, заодно, из очаровательной секретаторши превратиться в грозную секуритаторшу, – Владимир скаламбурил, похоже, удачно, Анна немного расслабилась, – чёрный брючный костюм, очки во всю морду, причёска класса «я у мамы дурочка» – вобщем, как можно меньше женственности и как можно больше угрозы, а то, какая-то шведская семья получается, аж самому неловко, да и легенде надо соответствовать… – Анна снова засмеялась в ответ.

– Да поняла уж, товарищ майор, чтобы мужики не на мою талию и то что ниже пялились, а на ствол, который у этой талии висит! – машина как-то неестественно усмехнулась.

– Ну… Миллиметрой трясти тоже особо не надо… Но, вроде того.

Похоже, модель убеждалась в отсутствии слежки, и, наконец, свернула на проспект, а там, в первый же удобный проулок, быстро выйдя из машины. Анна тоже вышла, и заняла место на водительском сидении, хотела завести, но «модель» остановила её:

– Подожди, на ходу такие вещи не делаются, да, дай мне пульт, я затемню стёкла, – и увидев обеспокоенный взгляд Анны, добавила, – Владимир же сказал вам – ничего страшного.

– Конечно, ничего, кроме того, что сейчас в мою задницу запихнут парочку тампексов, – Владимир хихикнул, хотя, довольно безрадостно, – Аня, ты, наверно, заметила у неё в сумке упаковку, не подумала, зачем они киборгу?

– Будет лучше, если вы не будете хотя бы разговаривать! – когда модель извлекла из сумки два тампона и бошевскую отвёртку с жалом сантиметров в тридцать, Анна едва не вжалась в кресло.

– Аня, не смотри, ну пожалуйста, мне и по телевизору рекламу этих штук видеть противно!

Машина, особо не церемонясь, протолкнула тампон в раневой канал, прижала, отёрла кровь стерильной салфеткой и заклеила какой-то плёнкой, потом, перевернула Владимира на живот, проделав со спиной то же самое.

– Ну как себя чувствуете? – странно, но Владимиру показалось, что модель задала этот вопрос не только для проформы и из интереса, в плане его состояния.

– Как человек, которому продырявили задницу нестабильной пулей и запихали туда пару тампексов! – Владимир пошутил в своём стиле.

– Язвите, товарищ майор, значит с вами всё нормально! Только это специальные медицинские тампоны для предупреждения гемоторакса, а не то, что вы подумали. Можете присесть, если сил хватит, могу помочь! – однако, машина изучила его характер неплохо.

– Слава Богу, всё? – Анна хихикнула в ответ на шутку восемнадцатой, – Таня, лучше ты веди, а я с ним посижу. И сходи, возьми в багажнике вещи.

– Аня, какие вещи? Наши сумки ещё при выезде из Города «кёрнер» просвистел! И очень хорошо, что он заехал не в бак! – Владимир с укоризной посмотрел на неё, – нам придётся найти магазин одежды, который в девять вечера работает, что непросто, и закупиться. И шкурки менять не реже, чем восемнадцатой окраску машины!

Тем не менее, секретаторша отыскала в багажнике синюю синтетическую футболку Владимира, избежавшую бэпээса, и даже блузку для себя. Анна пересела на заднее и помогла Владимиру переодеться. Убедившись, что всё в порядке, модель резко рванула и выскочила на трассу, мгновенно перестроившись в крайний ряд. Конечно, такое вождение было более чем неприятным, однако, восемнадцатая была способна рассчитать и дистанцию и инерцию автомобиля, и вытворяла свои фортеля, только убедившись в отсутствии гаишников. Они думали, что модель направляется в центр, а застревать в пробках было совсем не желательно, но она отыскала на Юго-Западной какой-то магазин, притормозила, и минут через десять вернулась, набрав вещей.

– И как ты этот магазин обнаружила?

– У меня заложена подробная карта пятидесяти двух городов России и ста сем…

– Мы поняли, Таня! – Анна улыбнулась машине, – только, что это за плёнка, пластырем нельзя заклеивать…

– Это не пластырь, регенерационная мембрана, водонепроницаемая, но дышащая, жаль по новой клеить придётся, когда тампон остановит кровотечение, зато, на неё можно нанести тональный крем, и хоть на пляж…

– Ну уж на пляж с тональным кремом мне не хочется! – Владимир улыбнулся и уверенно сел на сидение, обезболивающее действовало хорошо, но не без побочных эффектов, неприятно кружилась голова и тошнило.

Он отёр ноутбук платком и, небрежно скомкав, сунул в карман, открыл компьютер и взял с заднего стекла пакет Михаила. Блестящий мини-диск бросил в их лица отражённый свет закатного солнца – он был нужен и Абрамову и тем, кто стоит за ним как воздух, коды допуска Комитета, пароли, зарезервированные конспиративки, из-за этого диска… «Кстати о конспиративках!» – Владимир проговорил вслух, введя носитель:

– Аня, белорусский бизнесмен с женой может позволить себе элитный коттедж, или это слишком?

– Может, Володя. И совсем не слишком. В коттеджном посёлке можно двадцать лет прожить, не узнав имени соседа, а если мы остановимся в квартире случаем недобитой Лужковым хрущёвки, о визите чужих будут болтать все старушки через десять минут!

– Именно, милая! Именно – пиджак пиджака… – Владимир улыбнулся и нажал «ввод», пустив информацию о том, что коттедж снят обладателем паспорта, то есть, ими, проговорил модели адрес, захлопнул комп, и аккуратно привалился к Анне, его немного разморило, и захотелось спать, или от кровопотери, или от прамидола, но Владимира совсем не интересовала причина, ему просто хотелось прижаться к женщине, хотелось, чтобы это продолжалось вечно… Он понимал, что Анна ещё не осознала до конца, что едва не потеряла его, что убила человека, врага, убийцу, но человека, что она вот-вот сорвётся. И пусть, пусть проплачется, ей полезно, стресс снимет. И это не важно, главное, с ней всё в порядке… И будет в порядке. А с ним… С ним ничего не могло случиться, ведь он знает… знает…

Владимир потерял сознание и упал на колени Анны, но девушка не испугалась, понимая, что сейчас его лучше оставить в покое и дать отдохнуть. Он дышал спокойно и ровно, беспамятство плавно перетекло в сон…

Анна нежно погладила его волосы, осторожно, чтобы не разбудить, уложила поудобней и сама прикрыла глаза. Им обоим нужно было отдохнуть.

Яркое солнце заката светило ему в глаза. Снова. Колесница неслась на закат, к золотой ленте Хапи. Белые страусиные перья на головах пары вороных коней трепетали от встречного ветра. Амен-Хотп не видел лицо возницы, только закатное солнце, диск Ра не слепил в мареве влажного воздуха, и он, они, любовались им. Но, что это? Живот жреца был туго перетянут полосой тонкого, хорошо выделенного льна. «Это же бинт, значит! Да, Хранитель, а ты такой же живучий сукин сын, как и я, я ведь думал, что ты погиб тогда, под стенами Абра!»

– Приветствую тебя, Брат! Тогда, под стенами Хат-Уарита, нас было двое, и Она не могла взять одного из нас в Вечность, ибо не могла разделить! – предшественник почувствовал Владимира и отозвался.

– Но… Амен-Хотп, тогда… у стен Абра твоя рана была смертельной?

– Твоя рана сегодня тоже была смертельной, но ведь ты не умер, Брат! Этот мир не так прост, как кажется тем, кто считает себя мудрыми, если душа не могла перейти, тело не могло умереть!

– Я понял это. Но где мы, Амен-Хотп?

– Сейчас ты узнаешь это, Брат! Мы едем в Первый Храм Врат Нетеру. Ты помог нам победить под стенами Хат-Уарита, Абра пал, и я обязан помочь тебе открыть Врата Нетеру!

На полном ходу колесница неслась навстречу сверкающей отражённым солнцем воде Реки. Копыта коней взметнули брызги воды, и… колесница заскользила над водной гладью, направляясь к острову. «Порог, Господи, просто порог, дополненный каменными блоками. Хотя, во время Разлива, наверняка приходится переправляться на ладье, но, главное – непосвящённый не проникнет в Храм Врат…»

– Да, Брат мой, непосвящённый не увидит Врата Вечности! – Амен-Хотп ответил его мыслям. Пространство перед ними дрогнуло, как ленивая вода Великого Хапи, колесница, проехав между обелисками, оказалась в ином измерении, в мире Храма, невидимого со стороны.

– Но ведь! Я видел руины этого Храма, это…

– Ты видел мёртвый Храм, Брат. Когда свершится назначенное, последние Хранители закроют Врата Вечности, чтобы оружие Нетеру не попало в руки нечестивцев. Но сегодня ты увидишь живые Врата! Чтобы открыть Врата в мире Дальних! – Амен-Хотп сошёл с колесницы, направившись ко входу по небольшой колоннаде. Храмовые стражники не дрогнули, стоя как каменные изваяния. Едва Хранитель вошёл в зал, яркий, но не слепящий свет, много ярче, чем свет закатного солнца, брызнул ему в лицо. Прямоугольный проём портала, наполненный сине-белым светом, сиял в западной стене.

– Это… Это Врата Нетеру, Амен-Хотп!?

Модель видела, что оба её подопечных спят, и не стала их тревожить. Она свернула на Щёлковское шоссе и вскоре оказалась на загородной автостраде. Всего через десять минут, «десятка» въехала в коттеджный посёлок, было всего без четверти одиннадцать.

Владимир очнулся от достаточно резкого торможения, и мгновенно, почти рефлекторно – давало знать о себе нервное напряжение прошедшего дня, выпрямился, разбудив Анну.

– Приехали, Аня! – женщина потянулась и улыбнулась Владимиру, – сейчас модель возьмёт у охранников ключи от коттеджа, и через пару минут мы сможем отдохнуть.

– Володя, ты уверен, что здесь мы будем в безопасности? Что эта конспиративка не засвечена?

– Уверен! Иначе нас бы ждали уже здесь.

Восемнадцатая взяла их новые документы и вышла из машины, уверенным шагом направившись к офису охраны коттеджного посёлка. Она вернулась очень быстро, на ходу бросив: «Всё в порядке» и сразу же завела двигатель. Охранник на пульте открыл ворота, украшенные художественной ковкой, на оформление здесь не скупились, и десятка въехала в посёлок, вскоре, притормозив у ворот какого-то коттеджа, которая «боевая Барби» открыла пультом, и закрыла, припарковав бронер.

Анна и Владимир вошли в дом, модель закрыла за ними дверь, втащив сумку с оружием, и сказала, чтобы люди поднялись на второй этаж, так безопасней.

Машина постелила на кровать полиэтилен и сказала, чтобы Владимир снял верхнее и лёг.

– Что, пора уже вытаскивать из меня эту гадость? – майор улыбнулся, он поймал себя на излишней, и опасной в их ситуации успокоенности и безразличии, вероятно, действовал наркотик.

– Пора, товарищ майор. Потом заклею пленкой, и будете как новенький! – восемнадцатая извлекла из сумки здоровый пузырёк с перекисью и готовый шприц с антибиотиком.

От октакаина всё плечо было просто деревянным и, казалось, мёрзло, зато никаких неприятных ощущений он не испытал. Модель протёрла плечо антисептиком, уколола, и через пару минут аккуратно заклеила мембраной: «Можете идти, больной!» – чувство юмора ей прописали определённо качественно.

– Ну что, Таня, больше ковыряться во мне не будешь? – Владимир встал с кровати и натянул футболку.

– Надеюсь, Владимир Александрович, что такая возможность мне не больше представится!

– А как мы на это надеемся! – Владимир хихикнул, Анна едва ли не подбежала к нему, и крепко обняла.

Владимир чувствовал, что девушка дышит всё тяжелее, понимал, что сейчас начнётся, но не говорил ничего – в такой ситуации слова только вредят – просто прижимал Анну к себе и целовал шею женщины. Наконец, Анна не выдержала, освободилась от его объятий, нервно оттолкнув Владимира, и выбежала из комнаты.

Майор приказал модели жестом ничего не предпринимать, и, немного выждав, пошёл за Анной.

В ванной горел свет. Он дёрнул дверь, но дверь оказалась закрытой, через матовое стекло рассмотреть что-либо было невозможно.

«Аня, открой, пожалуйста, я понимаю…» – никто не отозвался. Владимир нащупал в кармане скрепку – английские защёлки никогда не предназначались для того, чтобы сдерживать грабителей, и расковырять такой замок скрепкой или булавкой было плёвым делом, деблокировал замок, провернул ручку и приоткрыл дверь, – «Аня я здесь, всё в порядке».

Женщина сидела на корточках, прислонившись к стене, и плакала. Владимир захлопнул за собою дверь, на всякий случай, закрыв замок.

– Аня, я всё понимаю! Всё обошлось. Ничего страшного не случилось. В первый раз это всегда очень неприятно, но, главное, мы живы!

– Ты ничего не понимаешь! Ничего! Я ведь его… – женщина посмотрела в глаза Владимиру – ты ведь…

– Не надо, милая. Успокойся. Не ты первая, поверь, милая! – Владимир присел рядом с Анной и обнял за плечо – всё прошло в лучшем виде, он был далеко, и ты ничего не видела.

– Ничего не хорошо! Ничего! – девушка сорвалась на крик и вскочила – ты не прошёл через это! Ты пускал свои ракеты, только смутно догадываясь, что они кого-то убивают! Ты не стрелял в человека, Володя, не стрелял, не убивал, ты…

– Хватит, милая! – Владимир встал и прижал девушку к себе, – ты плохо читала моё досье. Один раз было. Но я не хочу об этом вспоминать. Успокойся, сейчас ты должна быть сильной. Успокойся… – он гладил её по голове, прижимая к себе всё крепче.

– Я так испугалась… – понемногу Анна приходила в себя – я… я думала, что потеряла тебя. Обещай мне…

– Обещаю, – Владимир не дал ей договорить – ничего не могло случится, пойми это! И ничего не случится, потому что мы должны прорваться, должны найти и открыть Врата, Аня! Если не мы, то… И ничего не бойся!

– Знаешь, почему-то я верю тебе! Всё против нас, но я верю…

– Пойдём, милая, нам нужно отдохнуть.

Модель ждала их в одной из спален двери с автоматом наперевес. Она уже распаковала вещи, переоделась в тёмный брючный костюм и выглядела достаточно грозно.

– Пойди, проверь периметр, да постой на крыльце полчасика, чтобы тебя видели… Только не с этой дурой, автомат – слишком круто даже для твоей легенды.

– Но, товарищ майор, в данной ситуации проверка периметра нецелесообразна, даже…

– Проверь периметр, Таня, с каких пор ты обсуждаешь приказы офицера? – восемнадцатая карикатурно отдала честь и пошла к лестнице, – что, Аня, сообразим чего-нибудь поесть, нам может ещё несколько дней не представится возможность поесть цивилизованно, – Владимир посмотрел в лицо женщине и улыбнулся.

– Давай, только… Я подумала о том, что у нас ещё долго не будет возможности просто остаться наедине, не боясь, что кто-то схватит нас, или всадит пулю в спину, и… – женщина улыбнулась Владимиру и посмотрела в глаза – я хочу быть с тобой. Сегодня, сейчас, и мне всё равно, что будет с нами через несколько часов. Сейчас ты рядом, а значит, всё будет хорошо.

– И я тоже, милая, – Владимир улыбнулся, – думаешь, зачем я отослал машину проверять периметр?

– Нет, ты неисправим! – Анна непринуждённо засмеялась, – но это мне в тебе и нравится, да я… Я и сама такая же! Ладно, пойдём, приготовлю что-нибудь, только по-быстрому, пока титановой мебели нет.

– Бог с ним, Аня, я… – Владимир не договорил, – девушка заткнула его поцелуем, и, дрожа, прижала к себе.

Они ласкали друг друга, и обоим хотелось, чтобы это продолжалось вечно. И не было больше ничего – ни угрозы, ни цели, они были вместе, а остальное не имело значения. И чем больше они боялись друг друга потерять, тем больше хотели друг друга. Они чувствовали дыхание Зверя приготовившегося к последнему броску, – но не здесь и не сейчас, сейчас в мире были только они и ничего больше.

Владимир уткнулся лицом в шею Анны и приобнял девушку. Ему хотелось спать, усталость давала знать о себе.

– Володя, вставай и одевайся, мне меньше всего хочется, чтоб титановая Барби застала нас в таком виде! – Анна заметила, что он засыпает, и поспешила привести в себя.

– Да, Аня… Это мягко говоря, было бы нежелательно! – Владимир представил себе обрисованную Анной картину, и, стряхнув усталость, потянулся к креслу, на которое положил свои вещи.

Спустя пару минут, они уже, как ни в чём не бывало стояли на балконе коттеджа. Летняя ночь раскинула над ними звёздное небо, зарево мегаполиса едва виднелось на востоке и не уродовало ночь. Теплый ветер доносил стрекотание каких-то насекомых, они впервые за долгое время не чувствовали напряжения и враждебности, прекрасный и хрупкий мир благоволил им, будто бы понимая, что сейчас от них двоих зависело то, каким он станет завтра.

– Ну и куда мы теперь, Володя? – Анна положила руку ему на плечо и заглянула в глаза.

– В Краснодар. Завтра утром спутники, запрограммированные твоим отцом, закончат сбор информации, а там я смогу её считать, только, как, пока не спрашивай. Чёрт! – Владимир внезапно зажмурился и потёр рукой висок.

– Что, голова заболела? Может тебе надо…

– Нет, так… Не знаю, может от наркоза, вроде всё нормально, только… У меня такое чувство, что мы сейчас не одни… Странно …