Текст книги "Тень Города"

Автор книги: Синеусов Владимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Но он может слить тебя Абрамову, разве ты… – майор перебил Анну:

– Не может. Он ищет контакта со мной, и отнюдь не для того, чтобы сдать. При этом, Нилсон будет нашей надёжной страховкой, необходимой, поскольку противник уже давно перестал считать тебя неприкосновенной, скорее, теперь ты, как и я, нужнее им мёртвая, чем живая.

– То есть, фактически – заложник? – Анна задумалась, – стоит ли?

– Для стороннего наблюдателя – да, точнее – это будет так воспринято. Хотя, он и пойдёт с нами добровольно. В Конторе поймут, что я втягиваю его в игру, хотя, риск того, что нас лишат защиты, чтобы соблюсти лицо есть. Но оно того стоит, Аня! – Владимир посмотрел в пространство, думая.

– Что же, ты снова прав. Ну и что ты намерен делать?

– Я знаю что. Только, не покидай территорию базы, я сообщу тебе и Серёге через восемнадцатую, что и когда вам нужно предпринять! – Владимир встал, не доев, и направился к двери.

– Подожди, подожди, милый! Это безопасно, ты уверен? – Анна привстала со стула.

– Да, милая. Скоро увидимся. И пожелай мне удачи! – Владимир отдал Анне свой ПММ и вышел, не обернувшись, не успев услышать, как Анна крикнула ему вдогонку: «Удачи тебе!», и, устало опустилась на кресло возле окна.

Владимир трясся в кузове КрАЗа, вместе с солдатами из аэродромной обслуги, которых вывозили в увольнительную. Так было надёжнее – их прибытие на краснодарскую авиабазу могли вычислить, точнее, обязательно вычислили, и, наверняка пасли проходные. Ему без труда удалось убедить Василенко освободить на сегодня Серёгу от обязанностей инструктора, и предоставить в распоряжение Владимир, зарезервировав машину. Генерал, правда, поворчал немного, говоря, что про это в закрытом приказе ничего не написано, но, он был хорошим мужиком, и, зная и уважая Синеусова, как отличного специалиста-вооруженца, махнул рукой. Сергей же, не совсем понимал, зачем ему лететь к Славянскому кладбищу, тем более, что майор не мог ему ничего сказать прямым текстом, но, в конце концов, они с Владимиром были хорошими приятелями, Сергея уже давно не удивляли заморочки Владимира, к тому же, майор авиации был лично знаком с его дедом и не раз бывал, вместе с Владимиром на его могиле. Лётчик немного психанул, когда Владимир сказал, что вылет должен состояться немедленно по распоряжению его охранницы, к тому же, ему не очень понравилась идея брать на борт ещё и Анну, однако, Сергей снова списал всё на «конторские заморочки» и «Володькины странности» и не стал доставать Владимира расспросами. Теперь майор мог быть спокоен – всё будет как надо.

Солдатики поглядывали с некоторым недоумением и опаской на человека в штатском, с какого-то перепуга решившего прокатиться в их «труппенвагене», тем более, что слухи, видно, распространяются быстрее скорости света, игнорируя Теорию Относительности, во всяком случае, через полчаса, после того, как приземлился их транспорт, вся база уже говорила о прибытии «какого-то особиста». Естественно, попутчики Владимира догадывались, что с ними едет этот самый «особист».

Когда грузовик остановился на светофоре возле Сенного, Владимир, не говоря ни слова, козырнул ребятам и аккуратно спрыгнул на асфальт, в три шага добравшись до тротуара.

Синеусов подошёл к первому же автомату и набрал справочную – через полминуты у него уже был телефон американского представительства по Югу России. Владимир быстро перешёл дорогу, и, войдя в рынок, смешался с толпой торгующих и покупающих, на ходу вставляя в васильевский мобильник одну из пяти «чистых» симок, которые генерал предоставил ему как раз, на этот случай.

Застанет ли он Нилсона там? Застанет – если дипломат ищет встречи с ним, а зачем ещё ему быть здесь, то он и ночевать там будет, в ожидании звонка, зная, что у Владимира не будет ни возможности ни времени разыскивать его в гостинице или где-нибудь ещё.

Ответила девушка, явно русская, а чего он ещё хотел, это телефон приёмной, а секретарши в них всегда наши. И – почти всегда с погонами. Но это только к лучшему, соединить его она соединит, и уж прослушивать их разговор не станет, дипломатическая этика превыше всего. Конечно, минут через десять, она выйдет «в кафешку перекусить», и звякнет на Мира, если не забежит – там три минуты ходу. Ну и что с того? В Управлении Краснодарского края, как и в ростовском, все свои, к тому же, он лично знал людей из краевого УФСБ, состоящих в Комитете. Они и сами поймут всё правильно, если и не предупреждены Васильевым.

– Добрый день. Вы не могли бы меня соединить с Джереми Нилсоном? – на другом конце провода повисло напряжённое молчание, правда, всего на секунду:

– Извините, но он не сотрудник местного представительства, он военный атташе, а здесь проездом, я не уполномочена… – Владимир пошёл в атаку сразу же:

– Девушка, передайте господину Нилсону, что его хочет услышать майор ФСБ Синеусов Владимир Александрович. Я уверяю вас, он очень обрадуется моему звонку.

– Подождите… – секретарша растерялась, – подождите, сейчас я запишу и соединю.

– Можете не записывать, дорогуша, – Владимир поспешил взять секретаршу в разработку, время поджимало, желательно, чтобы разговор уложился в полторы, ну, две минуты, – память у вас отличная, а на углу Мира и Коммунаров меня итак хорошо знают, кстати, я сам им звякну, раз уж в Краснодаре случился.

– Соединяю, ждите! – разработка явно возымела действие.

– Мистер Синеусов, это вы! – не прошло и пяти секунд, как из трубки раздался взволнованный голос дипломата.

– Да, это я, господин полковник. Вы же узнаёте мой голос.

– Господи, мистер…

– Давайте, к делу, – Владимир посмотрел на часы, прошло уже тридцать четыре секунды, а, в сложившейся ситуации пеленговать и прослушивать звонки на представительство, помимо Конторы, могли те, чьего присутствия на встрече было бы желательно избежать и ему и Нилсону, – садитесь на такси, прямо сейчас, говорите шофёру, чтобы довёз вас до Микрохирургии, проходите через главный вход, через двор больничного комплекса, упираетесь в остановку трамвая. Садитесь на третий «А», идущий в правую строну, доезжаете до пятой линии, если что, спросите у пассажиров, выходите, осматриваетесь, – там кладбище, вы сразу поймёте, куда идти. Приезжайте до трёх, не позже! Вы приедете?

– Конечно же приеду, мистер…

Владимир разорвал связь, посмотрев на таймер вызова – минута двадцать, запеленговать успели, но прослушку наладить, – нет – телефоны официальных представительств не слушают, подключаясь к их абоненту за полминуты, а для мобильного, вместо тридцати требуется девяноста три секунды.

Майор вынул сим-карту, положил её в платок, протёр, и сломал, незаметно вытряхнув из платка осколки, проходя мимо мусорных баков. Он быстро перешёл через улицу и направился в сторону реки, на трамвайную остановку.

«Нилсон приедет. Никуда он не денется, пойдёт как кролик на удава!» – Владимир хмыкнул и скрылся в проулке.

Полупустой трамвай прогрохотал по рельсам, проложенным довольно далеко от кладбища, но, из-за гармошки «силикатных» новостроек, многократно отразивших эхо своими идеальными «уголками», Владимиру показалось, что стальные колёса грохочут у него в голове.

Он аккуратно отомкнул «шпингалет» калитки, едва не обжегшись о раскалённый полуденным солнцем металл, и зашёл на могилку. Присел на деревянную скамью, выкрашенную серебрянкой – к месту, иначе нагрелась бы как сковорода.

Из небольшой бетонной стелы, на запад, устремился в небо МиГ-23МЛД – шесть лет назад они втроём с братом Владимира, Серёгой и Саней, тогда он работал в краснодарском Управлении, – Господи, а ведь Саня уже… – смастерили эту полутораметровую модель-памятник из настоящего авиационного дюраля – склепав из листов из бомболюка списанного Су-17. Установили на арматурину, вмурованную в бетон и окрасили, не забыв ни бортномеров, ни знаков отличия последнего борта его деда, на котором он одержал последние победы в небе, и с которого его «списали по возрасту». А за стелой, позади истребителя, высился восьмиконечный кованный крест. Владимир часто приходил сюда, когда бывал в Краснодаре. И всегда – на закате, не в полдень, как сейчас, на кладбище нужно приходить только на закате, когда даже самый суетный материалист может узнать, если, конечно, захочет, что истинное имя Смерти – Вечность. Но сегодня Владимир не встретит закат здесь, и не увидит мистической картины, завораживающей его, – когда шар солнца касается тополей над Кубанью, всегда неожиданно, хотя Владимир видел это десятки раз, да и, что греха таить, его брат – физик, проектировал памятник, рассчитывая этот эффект, истребитель загорается золотом заката, а тени его раскинутых крыльев медленно сливаются с простёртой тенью креста. Каждым солнечным вечером, его дед улетает в Вечность на своей верной машине. Может, в этом было слишком много языческого – но, все воины – язычники, и Фараоны, отправляющиеся в Дуат-Иалу на закате на Ладье Ра, и викинги, уплывающие в Валгаллу на запад, на горящем драккаре… Главное, дед хотел бы именно такой памятник, в этом Владимир почему-то был уверен, и больше всего, тогда, когда видел устремляющуюся на закат стрелу МиГа, окрашенную золотом солнца… Но в этом не было мистики – скорее – физика, настоящая «мистика» состояла в том, что вот уже семь лет на памятник не поднялась рука бомжей – охотников за дюралем, и молодой разномастной шпаны. Хотя… Бывало, с могил таких же генералов, как его дед утаскивали целиком стабилизаторы самолётов – что для этой братии воинское звание, подвиги и, даже указанные на стеле, на табличке с фото и датами жизни, два ордена Красной Звезды, которые, кто как, но его дед получил за сбитых. Может, чувствовали таинство – не поднималась рука на воина, отправлявшегося в свой последний полёт, или же… Просто завораживала красота и у вора опускались руки. Но, как бы то ни было, мигарь стоял на могиле уже семь лет, без каких-либо повреждений, не считая, ракет, которые регулярно отрывали мальчишки.

– Рад вас видеть, мистер Синеусов! – Нилсон (и он был один, может, решил выглядеть человеком чести, может, просто своих людей в России у него не было – уж в глубинке – точно, а сдавать ментам или СВР – было не в его интересах, хотя… хвоста он наверняка привёл, и Владимир понимал и первое и второе) помахал Владимиру рукой, протискиваясь среди могил, и вскоре, добрался до него, – теперь я понял смысл вашей фразы, «сядете на Третий-а, выйдете на пятой линии, осмотритесь, и сразу поймёте, где меня искать!»

– Здравствуйте, господин полковник, присаживайтесь, и – Владимир извлёк из пакета бутылку «Флагмана» и три пластиковых стакана, – надеюсь, американские обычаи не противоречат русским?

– Нет, мистер Синеусов. Простите, я прочитал: «Синеусов Виталий Петрович» – он – ваш дед? – и добавил, – пожалуй, для лётчика трудно сделать лучший памятник.

– Да, он был моим дедом, – Владимир разлил три стакана, отдав один резиденту, а другой поставил к стеле, накрыв куском хлеба, – что же, царствие небесное асу той страны, которой уже нет на карте! – Владимир дёрнул, грустно улыбнувшись, американец последовал его примеру.

– Извините, мистер Синеусов, а сбоку стелы даты – семьдесят первый, семьдесят восьмой, и две – восемьдесят второго, причём, у последних совпадают месяц и день; это, как я понял, победы, но почему только два ордена?

– При советской секретности могло не быть и ни одного – дали за «Кфир» в семьдесят восьмом, или то «мираж» был, и при дальности пуска ракет МиГ-25 не особо рассмотришь, ну и за пару «шестнадцатых» в одном бою седьмого июня – этих он уже на МЛД – Владимир кивнул на памятник, – а за Вьетнам… Даже штампа в билете не получил, у вас, наверное, тоже было такое?

– За Вьетнам… – Нилсон помрачнел, – и такое было. И не только такое. Эта дата… двенадцатого февраля тысяча девятьсот семьдесят первого года, в три двадцать пополудни, по местному времени, МиГ-21 сбил ракетным пуском американский палубный перехватчик «Фантом-2» с экипажем в составе второго пилота-оператора капитана Роберта Мэй Чепмена и, майора Алекса Нилсона капитана. Когда я увидел дату… Больше потерь палубной авиации в этот день у нас не было… И как же тесен этот мир, мистер Синеусов, если даже в небе не хватает места, а встречаются все…

– Простите, Мистер Нилсон, они погибли?

– Молодой Роберт – да, а мой отец катапультировался. И пробыл три года в плену у вьетконговцев. Кстати – двадцать второй год, они ровесники с вашим дедом, только мой отец ещё жив, правда, очень болен… – Нилсон печально посмотрел на Владимира, – Время… Время убивает надёжнее ракет, пуль или снарядов, и его никому не дано победить!

– Я попробую победить время, полковник. Вы ведь пришли сюда, чтобы узнать об этом? – Владимир положил на столик ладонь, кристалл Печати сверкнул, отразив синее полуденное небо.

– Господи, мистер… – дипломат разглядывал древний камень, понимая, как опытный разведчик, что перед ним может оказаться дешёвая побрякушка, но, то же чутьё разведчика говорило резиденту – это правда! – господин майор, нам пора уходить, надеюсь, вы продумали пути к отступлению, потому что за мной наверняка проследили, и думаю, что не ФСБ, а наши… можно сказать, общие недоброжелатели.

– Как только мы соберёмся сорваться с места, эти ребята себя проявят, я, вот, кое-кого уже засёк, – Владимир посмотрел на часы, – на счёт три, бегите за мной, к огородам! – Владимир перекрестился, поклонившись праху деда, тихо сосчитал до трёх, и, мгновенно перемахнул через калитку. Тут же, метрах в трёхстах позади «выросла из травы» дюжина ОМОНовцев, прогавкав что-то стандартное в свой рупор. Пара «бобиков», стоявших в километре, за старыми, поросшими крупными деревьями, захоронениями, как рояль в кустах, вывернули, и понеслись им навстречу, сверкая проблесками и визжа сиреной.

– Мистер Синеусов, надеюсь, хотя бы у вас есть оружие или спецсредства, я не имею на это права вне… – Нилсон сбивал дыхание, не поспевая за ним.

– А зачем мне оружие, господин полковник, когда у меня вон что есть! – Владимир указал на появившийся над деревьями, и приближающийся почти бесшумно, на фоне гавканья и воя сирен, грозный силуэт «двадцатьчетвёрки».

Первый же треск милицейских очередей в воздух внезапно смолк, когда, в ответ, метрах в тридцати перед бегущими ОМОНовцами вспыхнула змейка разрывов снарядов подвижной авиапушки, пилот стал церемониться меньше, и буквально вспахал асфальт вольфрамом курсового крупняка прямо перед бобиком, резко затормозившим, второй не успел отвернуть и въехал в него, крепко поцеловав. ОМОН больше и не думал о преследовании. Владимира и резидент почти уже добежали до огорода, метрах в пяти над которым, завис ящер, вырвавший струёй винта, к огорчению хозяев, помидоры вместе с корнями из мягкого чернозёма, на которых уже красовались спелые крупные плоды. Худшей посадочной площадки, чем эти огороды трудно было придумать, вероятно, попытайся лётчик сесть, он бы утопил машину по брюхо в чернозёме. На всякий случай, шасси машина, конечно, выпустила, но висела, буквально, в сантиметрах над землёй.

Из операторской кабины выскочила восемнадцатая и побежала к ним, сжимая СВУ – хорошо, что догадалась не бегать при людях с крупняком наперевес. ОМОНовцы не знали, чего им ждать, и не рисковали не то, что открыть огонь, но и встать с земли.

– Быстрее, Нилсон! – Владимир поторопил резидента, – нам нужно уходить.

– Но, мистер Синеусов, в каком качестве вы приглашаете меня на борт? – американец на секунду остановился, но, подумав, что от ребят в форме ему тоже не стоит ждать хорошего, побежал снова, и, вскоре, вместе с Владимиром достиг вертолёта.

– В качестве нашего гостя, мистер Нилсон. Боюсь, что у вас не слишком богатый выбор – или вас возьмут они, или мы, и мне, почему-то, кажется, что второе для вас предпочтительнее. И для нас – у Абрамова соблазна не будет поднять истребители и решить проблему одним махом. Вы ввязались в эту игру, и мой долг попытаться перетянуть вас на нашу сторону.

– То есть, пока что, я буду вашим живым щитом? – Нилсон недоумённо посмотрел на Владимира, – от вас я такого не ожидал.

– Не совсем. Скорее – свидетелем. В десантную, Нилсон, только с нашей охранницей не шутите, она может и не понять! – Владимир пригнулся и залез в операторскую кабину. Медленно открылись грузовые створки в борту, Нилсону ничего не оставалось, как запрыгнуть в десантный отсек, модель заскочила за ним, и двадцать четвёрка, тут же, начала медленно подниматься. Челюсти створок хищно закрылись перед его носом, пути к отступлению не было. Машина начала быстро набирать скорость.

– Пристегнитесь, мистер Нилсон, не то, растрясёт! – модель обратилась к резиденту. Дипломат только сейчас осознал, что Владимир втягивает его в игру на своей стороне против его собственной воли, и где приземлится этот вертолёт, остаётся только догадываться. План, который родился в его голове, когда он увидел едва ли не затылок лётчика был отнюдь не гениален, но логичен и прост. Сломать телохранительницу, завладеть оружием и настоятельно порекомендовать пилоту садиться. Владимир не предпримет резких действий, зная, что Анна в его руках, к тому же, он полностью изолирован в операторской кабине. Резидент опёрся о борт и попытался провести удар. Он не понял, что произошло, как будто рука натолкнулась на стену. Женщина схватила его под локоть и вывернула, сильно приложив о броню, которую он почувствовал даже сквозь пенопластовую обивку, согнула пополам и жёстко кинула на сидение. Анна почему-то рассмеялась до слёз, пытаясь что-то сказать, но оперативница опередила её:

– Извините, сэр, мы не представлены, Гроссе, Татьяна Арнольдовна (Анна улыбнулась, зная, что Фараон, вероятно, оценив юмор Владимира, сделал восемнадцатой документы на эти ФИО). Видно, Владимир не предупредил вас, что со мной лучше не связываться. И учтите, что в следующий раз будет хуже!

Резидент промолчал, сконфузившись, пристегнулся и тяжело вздохнув, стал массировать плечо, которым ударился о броню. Внезапно из кабины донёсся писк системы оповещения, и вертолёт заложил резкий вираж.

– Чёрт возьми, Володя, ракета! – лётчик говорил с Владимиром, но слышали все. Краем глаза через маленький иллюминатор дипломат заметил белый след, метнувшийся к ним из лесопосадки и громадные звёзды термоловушек, автоматически разбрасываемые машиной.

– Лазерная, вроде этой, английской, уйти можно только маневром! Да, я попробую! – лётчик ответил на какие-то слова Владимира, но какие, резидент мог только догадываться. Анна закрыла глаза…

Машина шла на ракету встречным. «Они сумеют, мистер Нилсон!» – Анна улыбнулась разведчику и взяла его за руку. Охранница почему-то прижалась к окну, пытаясь разглядеть ракету.

Треск авиапушки обернулся мощным ударом двухтонной отдачи, американец не сообразил, зачем стрелять по ракете, только когда, через полсекунды, увидел в щель между створкой и бронеспинкой лётчика вспышку взрыва, понял – Владимир ударил кластерными снарядами, разрушившими и подорвавшими ракету облаком в сотни поражающих элементов.

Через три минуты шасси «крокодила» коснулись земли, и машина мягко «провалилась» вперёд и вниз, пружиня на гидравлике опорных стоек.

– Выходите быстро! – в раскрывшие створки грузовой кабины, буквально, влетел Владимир, вытянув за руку едва успевшую расстегнуть ремень Анну.

– Но кто обстреливал нас, господин майор? Это был человек Абрамова? – Нилсон, выскочив из вертолёта, с неприятным удивлением обнаружил, что приземлились они не на военный аэродром, а на грунтовую площадку для легкомоторников.

– Вы знаете, Нилсон, лучше нам узнать это лет через пять, скажем. Но, кто бы это ни был, он знал, что вы с нами в вертолёте, или, по крайней мере, предполагал такую возможность, делайте выводы.

Вертолёт тут же оторвался от земли и полетел к базе, телохранитель Владимира схватила американца за руку и потащила к машине, хотя, настроения сопротивляться у него не было, и, к тому же, в известной степени, дипломат был заинтригован словами майора.

Они проехали мимо большой РЛС, некстати качнувшей вниз зеркало антенны так, что запекло в ушах. «Чёрт, покрытие как?» – Владимир задал вопрос охраннице, но не получил на него ответа – они оказались на оживлённой городской трассе, едва выехав с неприметной улицы.

Переехав Кубань по тургеневскому мосту, броневик направился на новороссийскую автостраду. В объезд, вокруг Яблоновки, решив, что ехать по прямой, из центра, было бы небезопасно: пересекать при въезде на мост укреплённый КПП с блокпостами, близ которого, к тому же, располагалась погранзастава – железнодорожный мост находится едва ли в сотне метров вверх по течению от автомобильного, ведущего на новороссийскую трассу, и охранялся этот транспортный узел соответственно.

Заметив первый же съезд с трассы на просёлок, скрывающийся в невысоком, но густом лесочке, «Модель» сразу же притормозила и свернула на грунтовку.

Американец только и успел подумать: «Удивительно плавный ход по бездорожью – ведь скоростные малолитражки никогда не отличались высоким клиренсом!» – и потянулся в карман пиджака, за объёмистой фляжкой, но, резко осёкся, встретив многозначительный взгляд их телохранительницы, – «Проклятье, что же это за девка? Способная жёстко поломать тренированного бывшего коммандос Пентагона… ведь, в былые годы, ему как-то случилось, из-за заклинившей в грязи М-16, руками и ботинками перебить восьмерых вооружённых вьетконговцев – слава Богу, такое не повторилось, во второй раз могло бы и не повезти»… – Джереми сразу же выбил из головы неприятную мысль – «Но, даже если эта Татьяна Гроссе, помимо боевой техники рукопашки, в совершенстве владеет различными спортивными и боевыми единоборствами, да будь она хоть Чемпионкой России, она вдвое легче его, а по мускульной массе – впятеро, не меньше! Извернуться и вырубить, а то и убить, точным ударом такая способна, но, чтобы попросту, скрутить железной хваткой, это же…»

Когда бронер въехал под сень раскидистых белолисток, освещаемых закатным солнцем, американцу стало не до размышлений, относительно телохранительницы Владимира и Анны:

– Э… Оу… Мистер Синеусов, скажите, пожалуйста, зачем вы привезли меня в эту глушь? – полковник обернулся назад, смотря то на Владимира, то на Анну, он говорил негромко и размеренно, но, бегающие глаза явно выдавали страх.

– Мистер Нилсон, по большому счёту, я и сам толком не знаю, – Владимир улыбнулся и кивнул резиденту, – Таня говорила что-то про отказ хамелеонного покрытия, которое нужно исправить вдали от чужих глаз, – Владимир улыбнулся снова – но, точно, не для того, о чём вы подумали, по-быстрому застрелить и закопать вас в глухом месте – в наши планы не входит! – Владимир хихикнул, да и Анна рассмеялась в ответ на его слова.

– Да уж, сколь не пикантны, ваши способы ободрить и вселить оптимизм, сэр, вынужден сказать – действуют! – Нилсон хмыкнул, – даже на такого пессимиста, как я!

– К тому же, полковник, я, всё же, человек чести, и всегда исполняю то, что обещал. Впрочем – мы вас и сейчас не держим. Можете идти на все четыре стороны, Краснодар, в котором есть ваше представительство, совсем недалеко… – Владимир вздохнул, – только, после вашего контакта со мною и Анной, совсем не факт, что вы доберётесь до него живым… Вспомните обстрел вертолёта, в котором, вместе с нами летели вы, но дипломатический иммунитет резидента с VIP-статусом не защитил нашего ящера от ракеты… С нами, конечно, тоже небезопасно – чем только мою красавицу – Владимир шлёпнул по боковому бронестеклу «десятки» – не дырявили, а уж чем обстреливали… Выбор за вами, господин полковник.

– Кстати об этом! – восемнадцатая вмешалась в разговор – насчёт покрытия. Я была вынуждены проехать под импульсом мощной РЛС, и теперь, ваша десятка, Владимир Александрович, выглядит как мечта фанатов авто-граффити – впрочем, можете взглянуть сами, а мне необходимо размагнитить покрытие, восстановив его работоспособность. Хорошо, что на элементы адаптации объёма, импульс РЛС обнаружения не повлиял – не то, мы были бы похожи на тот же павлиний хвост, только вздувшийся пузырями.

Они вышли из машины, и осмотрелись – действительно, покрытие, способное изменять видимость окраса кузова – от белого – до чёрного, включая сложнейшие цветные металлики, стало матово-чёрным с немыслимыми радужными разводами.

Восемнадцатая, прежде всего, заземлила кузов и выключила систему управления расцветкой. Радужные пятна медленно стали блёкнуть, само покрытие постепенно становилось прозрачным, обнажая родной синий металлик владимирского бронера. Сквозь плёнку стали проглядывать и пробоины от фугасов и БРС «сорок второй» БМП. Нилсон удивлённо отступил на шаг, думая, какими же плитами оснастили этот автомобиль, чтобы броня держала снаряды 30х165, с мощью которых, испытывая русскую технику экс-ГДР, после объединения Германии, он был знаком не понаслышке.

Модель приказала всем отойти метров на пятьдесят, подключила к разъёму автомобильной зажигалки мощный индукционный излучатель, предварительно, что-то изменив в нём, и, почти в упор, метр за метром, со всех сторон полностью обработала всю поверхность хамелеоноидной плёнки.

Покопавшись немного с аппаратом Владимира, чтобы вернуть его в изначальный режим работы, «Таня» сняла с «десятки» заземлители, и активировала систему управления «хамелеонкой», как и Владимир, и Анна давно назвали это спецпокрытие.

– Ну что, Владимир Александрович, какой цвет хотите? – машина задорно улыбнулась майору.

– Да, мне бы, и не броский – и редкий… Э… – Владимир перетёр пальцами, – Слоновая кость!

– Тактически, даже более чем грамотно, товарищ майор! – восемнадцатой не терпелось показать их новому знакомому результат её работы, робот подняла левую руку вверх, и щёлкнула пальцами, правой вводя программу, – Вуаля!

– О… Мисс Гроссе! – резидент увидел это впервые, и впечатление было сильным, говоря комплименты восемнадцатой, он не смотрел на неё, а пялился на то, как, менее чем за секунду, бронер стал походить на обыкновенный корейский или японский малолитражный седан (а совсем не на «Ладу 2110», как ему показалось), окрашенный в цвет слоновой кости причём, с заводским качеством, чуть бледноватый по тону.

– Так, насмотрелись – и по местам! Владимир прервал любование американца их «хамелеонкой», и быстро сел в машину – на заднее, за передним пассажирским местом, на всякий случай, чтобы самому контролировать Нилсона, а Аню всегда могла бы прикрыть модель.

Вскоре, все заняли свои места в салоне, восемнадцатая выжала газ, грохоча по просёлку едва за сорок, дабы незаметно выйти на славянскую трассу, а – оттуда, на автостраду Краснодар-Новороссийск. К цели…

Их ждали. Ждали прямо на выезде из лесочка. Владимир заметил их метров с пятисот и решил проверить свои подозрения при помощи цифровой камеры, поставив увеличение на тридцать два. Да… Шестисотый, и «Паджеро», оба – легкобронированные, у углоты есть резон предполагать, что, им подобные, могут захотеть изрешетить конкурентов в собственных «крутых тачках». Посему, защита салона и стёкол по пятому-шестому классу, кстати, стоившая не так дорого, хотя была не слишком надёжной против максимальных гарантированных калибров, но не являлась в чистом виде «понтом» – на языке криминальной субкультуры – показной роскошью, нередко броня спасала им жизнь, хотя лучше бы… – Владимир сосредоточился – совсем не время для пространных раздумий «углоненавистника». Тем более, чуть дальше и правее стоял настоящий «Хаммер», конечно, с наворотами – как же братку без них, но не гражданский элитный внедорожник на его базе, с тем же названием, пусть, и с лёгкой бронёй, но с приличными обводами кузова и лобового стекла, в отличие от прототипа – самого уродливого выкидыша мирового автомобилестроения – этого широкого, плоского и угловатого монстра. Но здесь перед ними был не коммерческий джип, а аутентичный тяжёлый бронеавтомобиль морпехоты США, хотя, не удивительно, иногда, «для крутизны» новые русские, вполне легально, приобретали и эти дорогущие бронегробы.

Казалось странным, что первой на опасность не среагировала восемнадцатая, однако, она, наверняка просканировала объекты, и не нашла оружия, способного представлять для них угрозу, а, даже какой-нибудь калаш, не говоря о ружьях и пистолетах, были вполне естественны, для этого слоя населения. А в сочетании с разожжёнными кострами, расстеленной «полянкой», говорило скорее о праздничном пикнике, или деловых переговорах.

Уголовники оказались не слишком аккуратными – за кострами и импровизированным столом суетились только четверо, да и то, больше для вида. Аккуратностью эти никогда не отличались, а вот наглости, хоть отбавляй, и повод имеется – против них – человек двадцать, – уж двенадцать рыл Владимир насчитал, разглядев за тёмными стёклами джипа, хаммера и мерса, а вместимость намного больше – если ещё восемь оборудовали засаду…

Они проехали мимо легкобронированного джипа, Владимир на секунду показалось, что он паниковал зря, на, обернувшись, увидел, что из-за кустов к «Паджеро» подскочили трое, и быстро сели в джип – зажимают.

«Не менять направления и скорости! Танька, пригнись, Нилсон, схвати руль левой и веди! Всем троим надеть броньку и «Витязи!» – Владимир неуклюже привстал, упёршись головой в крышу салона, Анна, поняв, что он хочет поднять сидение, сделала то же самое. Майор, резким движением, рванул подушку вверх и принялся вытаскивать шлемы и жилеты, быстро передавая их Анне и резиденту, затем, окинул быстрым взглядом наличествующий арсенал, глаза на секунду задержались на СВУ, но затем, Владимир схватил безгильзовый снайперский «комбайн» с многозарядным подствольником, да тяжёлый ГМ-94 – на всякий, и сразу опустил подушку сидения.

– Гляди-ка, эти братки поджимают нас сзади! – майор указал Анне на джип, внезапно вывернувший из леса в двух сотнях метров позади них.

– Кто поджимает? – Нилсон спросил с искренним удивлением, вероятно, традиционное русское определение криминалитета было для него в новинку, но, впрочем, удивление американца можно было заметить только по голосу – резидент очень оперативно надел и шлем и «семёрку», очевидно, в былые времена, он не протирал штаны в кабинетах Бюро или Лэнгли, а ползал по джунглям с чем-то тяжёлым и скорострельным, перемазав лицо ваксой. На мгновение, Владимир представил себе респектабельного дипломата в его прежней ипостаси, и хмыкнул, но заметив, что даже Анна облачилась в броньку и нервно сжала 9А91, тоже по-быстрому надел тяжёлый керамический шлем и броню.

– Володя, а броня нам зачем? – Анна немного недоумевала, хотя и понимала, что Владимир не перестраховывается зря, – если стёкла даже «корд» не пробьёт, то для кумструи бронежилет – не помеха?..