Текст книги "Сладость мести"
Автор книги: Шугар Раутборд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Как деловой центр парфюмерной промышленности, Грас (Франция) стал средоточением собственных историко-ароматических традиций. Кущи гвоздичных деревьев, заросли тубероз, жасмина и буйные лавандовые россыпи, сладострастно раскинувшиеся у подножья средиземноморских Альп, образовывали подобие гигантского ботанического сада. Местный климат оказался идеальным для экзотических трав и цветов, ввезенных сюда из Индии, Турции и Испании и произрастающих бок о бок с апельсиновыми и лимонными деревьями. Душистые цветки этих восхитительных деревьев снабжали парфюмеров одним видом масел, апельсиновые шкурки – другим, листва и кора веток – третьим.
Согласно одной из легенд, услышанных Гейл в Грасе, в 1533 году здесь во время свадебной поездки остановилась со своим мужем, королем Генрихом II, Екатерина Медичи. Она-то и поделилась секретами ароматов с французским двором, положив тем самым начало современной парфюмерной промышленности во Франции. В XVIII веке, когда ванна и душ оставались для французов экзотикой, а пудра и духи заменяли мыло, Грас, как центр производства духов, переживал расцвет.
Именно в Грасе, воздух которого напоен благоуханием, светом и преданиями старины, на нее снизошло вдохновение. Память о матери, Розе Джозеф, нахлынула на нее и, смешавшись с густыми ароматами окружающей атмосферы, пробудила в ней художника. Целые дни она проводила у ящичков с образцами парфюмерной продукции или полок, на которых расположились две тысячи флакончиков с благовонными субстанциями, экспериментируя и ни на минуту не прекращая поиск. Она была словно в горячке, так ей не терпелось создать свой идеальный аромат. Как обезумевшая кухарка, она загромождала столик множеством склянок, надеясь тут же, не сходя с места, выдумать новый, не виданный еще рецепт. Однажды она привычно-энергичным жестом окунула ароматическую полоску в цветочное масло, выделенное из болгарской дамасской розы. Ну, конечно, это был запах ее матери! Запах, принесенный матерью из ее прошлого. Дед и бабка Розы Джозеф, крестьяне из Болгарии, по месяцу в год работали поденщиками в долинах Балкан, обрывая лепестки с драгоценного цветка, чья жизнь так мимолетна. Гейл вспомнила рассказы матери о том, как та еще девчонкой до рассвета уходила с сестрами в цветочные поля и не покладая рук собирала розовые лепестки в общий мешок. С восходом солнца эфирные масла улетучивались из нежных цветов, поэтому работать приходилось быстро и аккуратно. Собранные в полдень лепестки содержали уже вдвое меньше драгоценных масел, чем те, что были собраны на рассвете.
И в конце концов Гейл добилась своего. Она сотворила аромат, которым грезила, вернула долг матери. Получилась симфония двух миров: прошлого и настоящего, где верхняя нота – средиземноморская чувственность, средняя – тепло памяти, нижняя – вкус материнского молока. Сама того не понимая, Гейл создала аромат, который стал самым ходовым товаром "Кармен Косметикс" за все время ее существования. "РОУЗ" – Роза. Презентация состоялась в мае 1964 года, на Дне матери. И именно в этот год Ив Сен-Лоран осчастливил мир своим ароматом "Игрек", но и тогда, и в последующее десятилетие "Роуз" пользовались большим успехом, чем дерзостно-утонченные духи из Франции. Макс торжествовал. Для него и Карла это была эпоха клубники со сливками, блинов с белужьей икрой, четырехзвездных "михелинов", а тут еще такой подарок! Карл был горд за нее. Радостно и с распростертыми объятиями они встретили возвращение "взрослой" Гейл в качестве третьего партнера в их деле. Платой за их уважение и восхищение стало окончательное прощание с детством.
Забавное свойство запахов и ароматов: затягивать в прошлое или уносить в будущее. Когда Кингмен Беддл (с Пит Булем, трусящим за ним по пятам) большими шагами пересек коридор принадлежащего ему ныне офиса "Кармен Косметикс", Гейл Джозеф, мгновенно протрезвев, вернулась в настоящее. Кингмен двигался в сторону зала для совещаний с проворством, неестественным для его коротких ножек. Гейл начала считать: тридцать шесть торопливых шажков за двадцать шесть коротких секунд. Махнув на входе рукой в знак приветствия, Кингмен в обычном развеселом тоне крикнул:
– Привет-как-дела-да-насчет-бюджета-придется-урезать-вдвое!
И был таков, нырнув в другую дверь, выходящую из зала. Вслед за ним убежали Пит Буль и полусогнутый Арни Зельтцер. И больше ничего.
– Черт бы его побрал!
Гейл Джозеф похолодела. Этими девятью словами он ее зарезал без ножа. Сократить бюджет вдвое! Да с таким бюджетом лак для ногтей презентовать – и то слишком жирно будет!
– Ну и ну, – меланхолично сказала она самой себе, размышляя и прикидывая в уме, что такого бюджета хватит как раз на то, чтобы без шума и скандала затопить этот корабль – ароматический отдел "Кармен Косметикс", ее отдел, – Беддл-Смердл, Беддл-Вредл, чтоб тебя на куски разорвало!
Пока что, однако, все происходило наоборот: он разрывал ее компанию и ее отдел на части, чтобы в итоге всех выбросить на свалку. Уличные сплетни и кулуарные пересуды подтверждались. У этого ублюдка еще хватило наглости махнуть на прощанье двумя пальцами через плечо: мол, "спешу-не-могу-остановиться", чтобы взглянуть, какие разрушения произвела брошенная бомба на тонущем корабле и что там с барахтающимися остатками команды. "Он умеет смыться быстрее, чем любой другой мен с Мэдисон-авеню", – подумала она. Мрак окутал комнату. Они шли на дно и знали об этом. Теперь оставалось лишь со вздохом пожать плечами и спокойно отправляться домой. Он собирался окончательно опутать долгами Гейл Джозеф, а затем по дешевке распродать ее нерентабельный отдел. Макс и Карл сейчас, вероятно, перевернулись в гробу.
"Остынь, Гейл. Остуди голову! – сказал ей, однако, внутренний голос. – Настоящий капитан не сидит, сложа руки, когда корабль идет на дно: он спускает на воду аварийные шлюпки и спасает команду". Сегодня эти аварийные шлюпки назывались Флинг. Сама того не зная, Флинг сейчас приобрела лучшего своего друга, который готов был пойти не все, чтобы протолкнуть ее в звезды мирового подиума. Гейл знала теперь, что делать: она превратит злобу и ненависть к Кингмену Беддлу в оружие против него; она подхватит в руки бомбу, которую тот небрежно подбросил ей, но в нужный момент отпасует ее обратно. Он пытается поставить крест на ней и компании ее отца при помощи короткого и легкомысленного словечка "Флинг"? Что ж, она сделает эту девушку и этот аромат частью себя, она сделает из них нечто большее, чем духи "Кармен" или аромат "Роуз". Черт возьми! Она превратит Флинг в "ЧАРЛИ" девяностых годов!
– Ну-ка дай-ка взглянуть на портрет этой проклятой девки! – рыкнула она своей ассистентке Линн Беббит. Итак, сколько у нас до презентации? Полгода? Как далеко мы уйдем с половиной от ничего, Ох-Уж-Этот-Боб? И что мы вообще сможем получить нахаляву?
Она сделала полный оборот на вращающемся стуле.
– Может быть, стоит презентовать аромат на каком-нибудь благотворительном вечере? До ТАКОГО еще никто не додумывался. Пусть сами заплатят за презентацию и право понюхать первыми нашу мешпуху.
В отгороженном стеклом от остального пространства зальчике для совещаний раздался смех – это был первый вздох облегчения и надежды с тех самых пор, как по комнате резвым слоненком пробежал Кингмен, за рекордно короткое время произведя опустошения, сравнимые лишь с рейдом генерала Шермана через Атланту.
– Отлично! Благотворительная презентация – это мило и славно! – поднял голову Филипп Дюбуа, принимая мяч и пасуя дальше.
– Эта девушка очень свежа и непосредственна, – подал голос Ох-Уж-Этот-Боб, глядя на большую фотографию Флинг, которую держал в руках. – Этот восхитительный цветок – послание из девяностых годов. Вы только взгляните на эти губы и эту грудь.
Он повернул фотографию лицом к остальным.
– Ну, что же скажете? Это же просто находка для передовиц и обложек журналов!
– Тепло! – Гейл даже привстала со стула. – Ну, пусть будет еще теплее!
– Я слышала о ней только самые восторженные отзывы, – заговорила Линн Беббит. – Она мечта любого модельера. Манера речи – как у уличной девчонки. Я бы хотела быть на нее похожей, не говоря уже о том, чтобы источать этот потрясный аромат. – Голос у нее звучал робко. – Если она делает карьеру, пользуясь покровительством Кингмена Беддла, – Линн подняла глаза, чтобы увидеть, как воспринимаются ее слова, – то к этому должно быть примешано еще кое-что.
Линн прервал Кристофер Клатцник:
– Давайте разложим все по полочкам. Что значит это "кое-что"?
Старик всегда смотрел в корень.
– Секс и парфюмерия – эта тема стара, как мир, – хмуро бросила Гейл.
– Так почему же МЫ должны стоять от нее в стороне? – неожиданно спросил Ох-Уж-Этот-Боб. – Секс, но не тот, что обычно, что-то посвежее. Как там, в романсах? Кто-то на ком-то? Один – могуществен, другой… женщина.
Все в комнате навострили уши: если у Ох-Уж-Этого-Боба рождалась идея, то как бы безумно она ни звучала, она обязательно срабатывала. Ох-Уж-Этот-Боб не спеша затянулся, и все, затаив дыхание, ждали, когда он оторвется от своей вечной сигареты "Ньюпорт" и вместе с облаком дыма выдохнет следующую идею.
– Да, расставим все по полочкам. Что это за штука, заставляющая мужчину ставить на карту все? Выбивающая его из колеи? Любовная интрижка, размен жен? Это слишком безвкусно – это слишком отдает восьмидесятыми годами. К ЭТОЙ девушке не должно пристать ничто вульгарное. Флинг – это взаимное притяжение, когда ты ловишь взгляд ее глаз, а еще лучше – дуновение ее аромата! Следуешь за этим ароматом. Стремишься за ним! Грезишь о нем! Фата-моргана, флейты, флер – это Флинг. Врак? Какая ерунда! Может быть, речь идет всего лишь о флирте? Флирт встряхивает и омолаживает, разве не так? Если рабочие на стройке, увидев вас, не прекратят насвистывать себе под нос, вы ведь будете лично оскорблены, не так ли?
Линн с энтузиазмом кивнула. Гейл же ровным счетом ничего не поняла. Никому до сих пор не приходило в голову начинать или прекращать свистеть при виде заматерелой пятидесятипятилетней женщины, которая и в более молодые годы производила впечатление бабки.
– Я слышала, что коэффициент умственного развития у нее ниже, чем у ленивой черепахи, – фыркнула она.
– Вот именно, – пропыхтел Ох-Уж-Этот-Боб. – Кому захочется пахнуть, как Маргарет Мид, или какое-нибудь светило науки в юбке?
Комната ответила смехом, но прерывать Ох-Уж-Этого-Боба, оседлавшего своего конька, никто не решился.
– Это то, о чем мечтает и в чем нуждается каждый: нечто невинное и в то же время лукавое… А ничего! – заметил он, поднеся портрет Флинг к свету. – Эта девушка не имеет ничего общего с любовной интрижкой. Она слишком классная для этого. Она сексуальна. И – мила; поневоле хочется стать ее другом. Бьюсь об заклад – этот малый вдохнет полной грудью ее аромат и захочет жениться на ней. Кто знает, может быть, именно она вволю оттянется и смотает удочки, попутно сорвав банк?
Он сверкнул ухмылкой, которую не замечали за ним с тех пор, как он помог Виктору Скребнески открыть для рекламы "Эсте Лаудер" Паулину – на данный момент фотомодель № 1 во всем мире.
– Но у нас всего полгода, чтобы выложить товар на прилавок! – простонал Филипп Дюбуа, заглядывая в календарь.
– Что у нас есть на полке сейчас? Есть что-нибудь такое, что можно доделать за полгода и вывести в лидеры парфюмерного хит-парада? – спросила Гейл.
– Я бы предложил "Рур"'. Предельно рафинированная штучка. Полагаю, именно то, что нам нужно. В конце концов, не станете же вы отрицать, что "Опиум" был просто кайф, да и "Рив-Гош" для Ива Сен-Лорана оказались премиленькими духами?
Филипп даже привстал от возбуждения, словно собирался тут же бежать в аэропорт, взгромоздиться на "Конкорд" и лететь в парижскую штаб-квартиру "Живодан Рур" – популярной парфюмерной фирмы, основанной аристократом Жаном Амиком, человеком безупречного вкуса, чья жена могла стать королевой Венгрии, если бы не коммунисты.
– Нет, я ищу что-то более земное, – выдохнула Гейл. – И дешевое. Наша штука должна быть доступна.
– Вспомни, в "Руре" изобрели "Обзешн" для Келвина Клайна и "Гэсс" для Ревлона! Если мы хотим слинять от Кинга, Гейл, нам лучше заранее добиться расположения сильных мира сего. – Филипп для выразительности поднял плечи и развел руками.
Гейл с минуту поразмышляла. "Живодан Рур" создал многие из тех ароматов, что обрели мировую известность. "Пуазон" Кристиана Диора, "Амазон" от Эрмэ, "Бижан" и даже "Пэшн" Элизабет Тейлор – ароматическая основа всех этих духов была изобретена парфюмерами из этой французской фирмы, творящей свои незабываемые ароматы на основе эссенций из лучших в мире сортов роз аж с 1820 года. "Рур" – это было бы идеально, если бы не Кингмен, только что вдребезги разбивший их и без того символическое благополучие.
– Есть у нас что-то свое? – обратилась она к своей команде, чувствуя, что находится на грани отчаяния.
– Ну, у нас есть образец той штуки, которую Макс состряпал для Мэрилин Монро. Для частных вечеринок и встреч.
– Если это пришлось по душе Джону и Бобби Кеннеди, – вставила Линн Беббит, постоянная читательница "Нейшнл инкуайер", – то понравится и остальным лихим американским парням.
Она покраснела.
– Ладно. Образец достать и приготовить для экспериментов. – Гейл снова была в своей стихии, чувствуя, что за ее спиной незримо стоят и переживают Карл и Макс. Она должна добиться своего: презентовать перспективный аромат, отыграть назад свою компанию и взять реванш в отношении Кингмена Беддла – и все это посредством маленького флакончика, на котором будет написано "ФЛИНГ!". И она сделает это словечко знаменитым. Она вспомнила формулу "Эсте Лаудер", формулу коммерческого успеха для парфюмерной новинки: телефон, телеграф, женские пересуды.
Сентябрь 1989 года
"СВЕТСКАЯ КОЛОНКА" Сьюки
"Дорогие мои читательницы! История Нью-Йорка обретает все большую респектабельность. Нью-йоркское историческое общество только что получило мощную инъекцию в виде долларов от южан – остается надеяться, что это не деньги конфедератов. Впрочем, как и всегда в этом сезоне, наши достославные Леди Благотворительности будут рады получить на свои достойные уважения цели любую, самую незначительную сумму.
Во вторник вечером на выставке древнего оружия, которую неизменно обворожительная Блейн Трамп устраивала на пару с Марио Бауттой, сопредседателем объединения Бой-клубов, было объявлено о проведении в один из четвергов ноября суперэлегантного бенефиса, так что желающие внести свою НИТКУ БУС в общую копилку, то бишь потенциальные подписчики этого вечера, должны поторопиться. О, наш бедный Вавилон! Как сказал Карл Портер (друг Сьюки): "Все проходит!"
Перемены коснулись даже нашей "старой гвардии", нашедшей убежище в Нью-Йоркском историческом обществе, где бережно хранятся остатки останков первых голландских поселенцев, основателей Нью-Йорка, и генеалогические списки лучших и древнейших семейств Манхэттена, купленного, если вы помните, у индейцев за бусы и ожерелья из раковин общей стоимостью в несколько долларов. А дело в том, что миссис Беддл, представительница в высшей степени респектабельного и аристократического семейства Рендольфов, буквально на днях избрана президентом Женской палаты и одновременно названа председателем Ноябрьского бала, ежегодно устраиваемого Нью-Йоркским историческим обществом и традиционно считающегося самым чопорным и благопристойным из всех мероприятий подобного рода во всем Нью-Йорке.
Не всем известно, драгоценные мои, что Рендольфы принадлежат к числу тех семейств, которые готовы заплатить сами, только бы остаться вне внимания газет. Два века и еще немного сверх того предки Энн Рендольф Беддл и жили-поживали в своем прелестном имении на Боксвудской плантации.
Не торопитесь отправиться с визитом в Боксвуд, мои милые читательницы, если вы не умеете правильно сидеть в седле, охотиться с гончими и не имеете в роду предков, чьи портреты кисти Томаса Салли и Джона Синглтона Копли украшают стены ваших гостиных. О, Рендольфы та-а-а-к давно в Виргинии, маленькие мои, что вправе в любом заезжем пилигриме увидеть выскочку и самозванца. Рендольфы здесь ох-как-давно! – с тех незапамятных времен, когда за пределами штата слыхом не слыхивали о "Плимут-Роке", полагая, что "Плимут-Рок" – это сорт самого дешевого бурбона.
Воплощение элегантности и миловидности, Энн Рендольф Беддл в настоящее время формирует в высшей степениреспектабельный комитет по подготовке празднества. Каждый готов умереть, но войти в его состав. Ее супруг, мистер Кингмен Беддл, только что выделивший два миллиона долларов в счет покрытия давнего долга городского музея, пока еще новичок в этой компании. Он тот самый малый, что недавно купил "Кармен Косметикс", вспомнили? Сюрпризом вечера станет вручение флакона духов "Кармен" или "Роуз". И те, и другие – давние фавориты Сьюки, ее старые, но добрые знакомые; классика – в лучшем смысле этого слова, как, впрочем, и сама Энн Рендольф Беддл".
4
Октябрь 1989 года
"СВЕТСКИЕ НОВОСТИ" Сьюки
"Дорогие мои! Сенсация! Из первых рук! Из самых надежных источников! Специально для благотворительного бала Нью-Йоркского исторического общества – он намечен на будущий месяц, но все билеты на него УЖЕ распространены по подписке, так что единственный способ попасть в число счастливчиков – это записаться в список очередников на лишний билетик, – так вот, специально для бала создается новый парфюм. За тысячу долларов с носа они получат НЕЧТО кроме идеальной возможности перекинуться парой слов со всеми, кто что-то представляет из себя в Нью-Йорке. Фелиция Рокфеллер, Уайтни Эстор ван Страатен и принцесса Пиаже Бальдуччи из комитета по подготовке праздника заверяют, что "Кармен Косметикс", подписчик бала (иначе говоря, все вырученные ею миллионы пойдут прямо в карман Исторического общества), подготовила для вечера нечто поистине грандиозное – абсолютно новыедухи! Сьюки думала, что мы получим хорошо знакомые черно-белые упаковочки, украшенные вензелем из двух "К", внутри которых – наши старые фавориты, духи "Кармен" или "Роуз". Напрасные волнения! Та серия благотворительных вечеров, которая была за последние восемь месяцев проведена нашей очаровательной и в высшей степени респектабельной миссис Беддл, председательницей бала, позволяет предположить, что все, организуемое ею, окажется таким же изящным и неповторимым, как и ее мягкий южный акцент – предмет зависти всех обитателей Парк-авеню. Тиффани Пауэрхауз, губернатор Куомо (штат Нью-Йорк), и губернатор Берд Харрисон из Виргинии – эти люди будут на балу. Знаменитый модельер Арнольд Скаази трудится не покладая рук, так же как ювелиры с Уорт-авеню, выполняющие заказы для своих леди – Аманды Уайтингем Мендель Веллингтон Четвертой, Пэт Клудж и принцессы Ясмин Ага-хан. Вай! Какая замечательная возможность потренироваться в шитье бисером и гладью!
Знающие толк в жизни мистер и миссис Беддл дали задание своим алхимикам из "Кармен Косметике" создать для вечера поистине незабываемый сувенир, достойный общества леди Барбары Уолтерс, леди Честерфилд и мистера Тревора Каттинга-младшего с супругой.
В последний момент ваша Сьюки краем уха услыхала, что мистер Кингмен Беддл всерьез присматривается к Си-Би-Эс, и это для нас вовсе не неожиданность. Мистер Беддл присматривается ко всему, что сулит стабильный доход. И, как все, кто что-то из себя представляет, мистер Беддл проявил интерес к лесной промышленности и средствам массовой информации задолго до того, как тонкое чутье привело его в "Кармен Косметикс". Кто знает, может быть, сразу посла бала, устроенного его женой, и презентации нового аромата ему будет по плечу купить телерадиокорпорацию? Коль скоро речь зашла об образцово респектабельных Беддлах из Боксвуда (близ Ричмонда, штат Виргиния), зададимся вопросом: кому первому пришло в голову сказать, что Юг проиграл войну? Если вы, золотые мои, – потомки генерала Роберта П. Ли, вставайте по стойке "Смирно!" и кричите "Гип-гип-ура!!!"
Ясным осенним днем Гейл Джозеф вышла из дома, расположенного на южной оконечности Центрального Парка, и полной грудью вдохнула холодный свежий воздух, приходя в себя после душной, жарко натопленной, наполненной запахами ладана, свечей "Риго" и кошачьего помета пещерообразной квартиры Сьюки. Ей было доподлинно известно, что за последние двенадцать лет ни одно из окон первого этажа этой двухъярусной квартиры не открывалось ни разу. Судя по всему, их не всякий смог бы сейчас и взломать. Окна неизменно бывали запертыми, портьеры задернутыми – как при жизни отца нынешней хозяйки квартиры.
"Тетушка" Сьюки и Гейл Джозеф были друг другу ближе, чем самые близкие родственники. Когда мать Гейл, Роза, оказалась совершенно прикованной к постели болезнью, Карл Джозеф пристрастился "забегать" к Сьюки, приятной молодой женщине, только что – после развода с мужем – получившей в ведение колонку светских новостей в "Нью-Йорк дели ньюс". Карл протежировал красотке, настоящее имя которой было Эстер Розенталь, взял на себя заботу о ее капиталах, а кроме того, имея самые тесные отношения с Уайнбергерами, тогдашними владельцами "Дейли сан", всячески способствовал ее карьере. Сегодня она и сама была богатой женщиной, очень богатой. На протяжении восьми лет, пока жена Карла Джозефа почти не вставала с постели, Эстер оставалась его "ближайшим другом". Она извлекала выгоду из его деловой сметки, из его советов относительно наиболее выгодного способа вложения ценных бумаг и, не в последнюю очередь, из его щедрости: драгоценности, которыми он одаривал ее, при всей своей вульгарности, стоимость имели совсем не шуточную. Впрочем, и она равным образом вошла в круг проблем Карла Джозефа и его нелюдимой дочурки Гейл. Спустя много лет подружка Карла и его дочь прочно сошлись друг с другом, как сходятся две женщины с несостоявшейся личной жизнью. Именно Гейл выступила в роли утешительницы Эстер (Сьюки как реальной личности в природе не существовало), когда отец после случайной промежуточной посадки в Лондоне взял, да и женился на Хейди, стюардессе авиакомпании "Пан-Америкен". "Се ля ви! Се ля мур!" – со вздохом отреагировала бы на это Сьюки. "Боже, за что?" – закричала Эстер и немедленно впала в такую депрессию, что в течение нескольких недель не поднималась с постели. Большинство комнат в ее квартире до сих пор сохраняли вид, который они имели в те дни – без малого двенадцать лет назад. Только букеты по двенадцать роз из Уобурнского аббатства и лероновское белье по старой привычке менялись ежедневно. Когда она поднялась с постели, сломленная и растоптанная Эстер была мертва и предана земле, осталась только Сьюки. Исключением были лишь первые воскресенья каждого месяца, когда Гейл Джозеф и Эстер ("тетушка Сьюки") Розенталь по святой традиции "стряпали" завтрак, совмещенный с обедом, в этой загроможденной реликвиями и памятными подарками квартире. Карликового роста, похожая на колобок, а может бочонок, женщина упаковывалась в огромный, даже ей не по размеру парчовый восточный халат, напялив на голову экзотический тюрбан. Лишь заочно известная миллионам своих читателей, знаменитая светская львица Сьюки была совершенно лысой – следствие десятилетних экспериментов над своими волосами, когда она из жгучей брюнетки превращалась в яркую блондинку, безуспешно пытаясь вытравить память о Карле Джозефе даже из своих волос.
Гейл трогательно опекала Сьюки, ставшую для нее как бы второй матерью, но сегодня она приходила к ней за деньгами – пришло время оплатить долг памяти. Для всех, кому щедрые и добросердечные Карл и Макс помогли в свое время сделать карьеру, пришла пора возвращать долги: Гейл намеревалась во что бы то ни стало вернуть себе свою, их компанию.
Сьюки сообщила, что Кингмен запланировал распродать "Кармен Косметикс" по частям, оставив у себя лишь одну лесоперерабатывающую компанию и двенадцать радиостанций, ранее принадлежащих "Кармен". Макс в свое время купил "Юрика Ламбер" из тех соображений, что так можно будет сэкономить средства на покупке готовой деревянной и картонной тары для транспортировки их косметической продукции. Карл, в свою очередь, проделал ту же операцию с радиостанциями: ему надоело платить фантастические комиссионные за рекламу продукции. Обе эти отрасли оказались на редкость прибыльными.
"Пускай оними подавится! – подумала Гейл. – Все, что мне надо, – это сохранить свою компанию, компанию Макса и Карла, сохранить "КАРМЕН" и "РОУЗ", а теперь еще, – она улыбнулась, – и "ФЛИНГ!". Накинув на плечи шотландский плед, она направилась в центр города – продолжить обход должников. "ФЛИНГ!" станет ее звездным часом, пусть даже ценой крови. Кингмен Беддл-Бреддл может лишить ее ассигнований, но не присутствия духа. Она засмеялась, вспомнив любимую присказку Макса: "Трахни, друган, и пойдем в ресторан. Трахни опять – ну, что ж ты, твою мать!". Все еще смеясь, Гейл, как девочка, побежала к повороту – ловить тачку.
Ноябрь 1989 года
"СВЕТСКИЕ НОВОСТИ" Сьюки
"В последнюю минуту! Сенсация! Из горячих рук! "ФЛИНГ!". Народ, вы обзавелись своей Флинг? Каждый, кто что-то представляет из себя в Нью-Йорке, скоро ею обзаведется. Ею или ими? В четверг вечером вся наша истинная публика будет пахнуть "ФЛИНГ!", и произойдет это в отеле "Плаца" в атмосфере фланирования и флирта. Вы – первые, кто знает об этом. Это божественное, небесное, неземное создание, взирающее на нас с каждого встречного автобуса и с каждого рекламного щита в нашем Вавилоне, – не замужем, ей двадцать один год, и именно ей доверено представить публике новое парфюмерное творение фирмы "Кармен Косметикс" – первое за последние двадцать лет. "ФЛИНГ!". Божественнейшая из девушек со времени Сьюзи Паркер и Мэрилин Монро – фавориток Сьюки! Заставившая говорить о себе весь Нью-Йорк – а это немало! Флинг ей имя. Но с кем мы познакомимся раньше: с девушкой или ароматом? В высшей степени респектабельная, очаровательная миссис Беддл мгновенно сориентировалась и решила представить новинку "Кармен Косметикс" на благотворительном вечере в пользу Нью-Йоркского исторического общества, где она будет председательницей. О, если б вы могли увидеть всех этих Рокфеллеров, Ван Ренсейлеров и Лоубов, выбрасывающих из своих сумочек неизменные "ШАНЕЛЬ № 5", "ЖАН ПАТУ" и "ДЖОЙ", чтобы спрятать туда флакончик "ФЛИНГ!". Сьюки прямо-таки сгорает от нетерпения! Состав аромата держится в величайшем секрете, чуть ли не под охраной ЦРУ, и абсолютно никто, исключая, может быть, мистера Беддла, не знает, как пахнут (пахнет?) "ФЛИНГ!".
Праздничный комитет, а это – Джеймс Грегори, миссис Хоупуэлл и миссис Берхем Басс – обещает все, включая фейерверк! Я сгораю от нетерпения! Слава миссис Беддл! Она как две капли воды похожа на Одри Хэпберн, но сверх того – она самая шикарная женщина на континенте. По слухам, этой элегантной активисткой благотворительного движения уже собрано два миллиона долларов для пребывающего в нищете Нью-Йоркского городского музея.
P.S. Лучший друг Сьюки, фотограф Маршалл Валески, заверяет, что роскошные губы и пышные формы Флинг – на сто процентов настоящие; в этой девушке нет силикона. Дорогие мои, вы обзавелись своей Флинг?"'
А в это время в стане Гейл Джозеф ни на секунду не прекращались кипение и лихорадочная подготовка к решающему сражению. Уцелевшие бойцы из ее команды по суткам не вылезали из отдела ароматов, случалось, и ночевали возле мраморного председательского стола, их халаты обрели совершенно замаранный и прожженный вид, но они выглядели счастливее, чем когда-либо. Они шумно ссорились по пустякам, от безденежья, недосыпания и круглосуточного труда, дошли до ручки, то впадая в бешенство, то обнимаясь, как пациенты из Бедлама. Изредка все это дополнялось истерическими разборками, которые устраивали им Джойс Ройс и руководитель карменовского отдела по связям с общественностью – уж точно обитатели желтого дома.
Нахалявуони получили в свое распоряжение обложку "Воуг". И обложку "Космополитен" – для нее фотографировал сам Скавулло! Флинг на обложке "Космо" получилась такой сексуально-пряной, что владельцы универмагов, работающих с 7 до 23, тут же разложили экземпляры журналов по всем прилавкам, надеясь, что народ клюнет на эту красотку и быстро расхватает "Космо". Так и произошло. Заголовок на первой странице возвещал, что девушка с обложки душится только одеколоном "ФЛИНГ!"; то, что к этому времени такого одеколона еще не было в природе, значения не имело. Там же помещался материал под броским заголовком: "ФЛИНГ!", или как распространять флюиды на любимого мужчину", ниже шла вставка "КОСМО" – "КОМПАС К СЕРДЦУ ВАШЕГО МУЖЧИНЫ", предлагавшая пять нетривиальных " Правил для флирта в послеобеденное время":
– носи запасную пару шикарных шелковых чулок фирмы "Фоугал" в своей сумочке на тот случай, если ты зацепишься ногой за люстру;
– надень кружевной лифчик, предпочтительно "Нейтори", под свой рабочий костюм: после обеда кружева пробуждают у мужчин рефлекс сосунка;
– держи в сумочке мини-спрей с одеколоном "ФЛИНГ!" и опрыскивай им любую трещину в ваших отношениях;
– сверху надевай широкий плащ на меховом подбое – он так удобен и эффективен в роли одеяла;
– открой персональный счет в ресторане и гостинице "Бокс Три" – там номер наверху точь-в-точь, как в фильме Клода Лелюша "Мужчина и женщина-2".
На последующих страницах помещались двенадцать красочных фотографий Флинг, одетой в "Образцы моделей для флирта", причем большую часть фотографий занимали ее грудь и совершенно невероятные губы. В Америке нет женщины, которая хотя бы иногда не читала материал с первой страницы и обложки "Космо". Энн Рендольф Беддл, и та не удержалась и прихватила из парикмахерской домой номер журнала, предварительно оторвав часть обложки и оставив лишь две черные буквы "КО": пусть горничная думает, что ее хозяйка читает по вечерам в постели "Коннуассер", а не вульгарный "Космополитен".
Опять-таки нахаляву "Воуг" прислал Эндрю Леона Толли, чтобы тот подготовил Флинг для съемки стилизованных, черно-белых крупнозернистых фотографий спален парижского отеля "Ланкастер" – съемки Патрика Демаршелье. Она здесь – в белье от "Нейтори", а на нее с жадным блеском в глазах смотрит обнаженный молодой человек: спина вполоборота, рука, профиль с трехдневной мужественной щетиной – острая, возбуждающая картина, плюс Флинг – с полуопущенными а ля Мэрилин Монро ресницами, чувственная и юная, эффектно "усаженная" на стул, "вписанная" в дверной проем, "уложенная" на смятую постель, рядом столик, на котором два бокала и пустая бутылка из-под вина, пепельница с горкой пепла, ибо французы все еще курят – и ощущение пойманной мимолетности.
