Текст книги "Офсайд (ЛП)"

Автор книги: Шей Саваж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

С ресницы сорвалась одинокая слеза и покатилась по ее щеке. Она быстро смахнула ее свободной рукой.

– Это было глупо. Сама знаю. Но он и Алекс – парень, у которого устроили вечеринку – они отвели меня в одну из спален и дали что-то. Они сказали, что это был экстези, и что от него я почувствую себя очень хорошо. Так и случилось. Я все помню, но не особо четко. Знаю, что согласилась на это… на то, что они хотели сделать… но…

На секунду я закрыл глаза, так как довольно хорошо представлял, что сейчас последует, и страх, который поднялся и начал было окутывать меня изнутри, притупился. Я не хотел это слышать. Я не хотел знать, что она была с кем-то другим, но я должен был спросить. Я хотел верить в то, во что поверил мой отец – что она была невинной…

…и потенциально моей.

Отогнал мои гормональные мысли.

– Думаю, они это спланировали, – прошептала она. – Думаю, все было заранее подстроено. Они сделали фотографии каждого из них… со мной. Помню, что соглашалась на все это, но я была сама не своя, понимаешь? А в следующий понедельник… в школе…

Она вырвала свою руку из моей и закрыла руками лицо, прежде чем успела выпалить все остальное. Я знал, что произойдет, как только она упомянула про наркотики – Фрэнки был связан с этим дерьмом. Я все еще не хотел слышать, что был прав.

Она все же выпалила это.

– Я позволила им обоим трахнуть меня, сделать фотки, которые потом были по всей школе. И я за считанные сутки превратилась из довольно счастливой девчонки с бойфрендом, члена основного состава футбольной команды и персоны, ведущей довольно активную социальную жизнь, в ничто. Дэнис бросил меня, фотографии оказались у моей мамы – что совсем уже другая история – и каждый раз, когда я заходила в школу, мне приходилось срывать копии тех фоток с моего шкафчика. Каждый парень в команде – и большинство ребят в школе – начали после этого приглашать меня прогуляться. Каждый из них четко давал понять, что ищет кого-то для перепиха, и что они знают, что я явно была готова сделать что угодно и с кем угодно. Даже не буду вдаваться в детали о том, что делали девчонки.

Николь смахнула слезы с лица и снова уронила руки к себе на колени.

– В течение лета я не занималась с клубной командой, в которой играла много лет. Слухи дошли и до нее. Я практически перестала играть вообще, и у меня определенно больше не было какой-либо социальной жизни. Моими друзьями по большей части всегда были парни, и никто из них не хотел иметь со мной дело, если я не собиралась отдаться и им.

– Так что я переехала сюда, – сказала она спустя мгновение, – поклявшись больше никогда не ходить на свидания, по крайней мере до окончания старшей школы. Я подумала, что могла бы начать тут все… с чистого листа. Полагаю, это было глупо.

Когда Николь закончила делиться своей историей, я не знал, что делать. Мне хотелось утешить ее, как она сделала это для меня, но я действительно не знал как. Все, о чем я мог думать, что сейчас она оказалась в той же ситуации, из-за которой уехала из Миннеаполиса.

Я не хотел, чтобы она уехала.

Чего мне действительно хотелось, так это исправить ситуацию. Мне хотелось все исправить. Хотелось отыскать обоих этих парней и, для начала, оторвать их гребаные бошки, после чего выбить все дерьмо из каждого, кто распространял эти фотографии. Мне хотелось уничтожить каждую существующую копию и сказать ей, что теперь все в порядке, что я позаботился обо всем для нее. Мне хотелось заботиться о ней.

Благодаря отцу, у меня было большое влияние в нашем штате, но оно не распространялось дальше нашего города. Если бы такое случилось тут, я бы мог все исправить, но сейчас я ничего не мог сделать.

– Пойти завтра в школу будет отстойно, – тихо сказала она. – Я думала, что оставила все это дерьмо в прошлом.

Погодите минутку. Может, все же было что-то, что я мог сделать…

– А что, если… – Я сел чуть ровнее, стараясь правильно сформулировать слова, перед тем как произнести их. – Что если бы я мог об этом позаботиться?

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что если бы я смог предотвратить повторение той ситуации? – спросил я. – Что если бы я смог сделать так, чтобы никто не сказал тебе какую-нибудь хрень, и чтобы никто тебе вообще не докучал?

– Как бы ты это сделал? – спросила она настороженно.

– Что если… – я глубоко вздохнул. – Что если бы ты была… моей девушкой?

– Я же сказала, Томас – я больше не хожу на свидания. Может быть никогда больше не буду. Я могла бы стать монахиней.

Я знал, что она шутила… по крайней мере, надеялся, что это так.

– Это я понимаю, – сказал я, стараясь переубедить ее. – Но ведь нет нужды, чтобы об этом знал кто-то еще, верно? Если они все подумают, что ты моя, парни от тебя отстанут. Никто не будет думать, что ты… ты…

– Шлюха?

– Э-э… да, – пробормотал я. – Никто о тебе так не подумает, если ты просто будешь со мной, верно?

– Они уже думают, что я с тобой спала, – сказала она.

– Знаю… но это бы не имело такого значения, если бы мы были вместе, верно? – Чем больше я об этом думал, тем больше эта идея меня привлекала. – Никто не осмелится тебе докучать. Никто к тебе ни прикоснется, если ты моя.

– Твоя? – фыркнула она.

– Ну… эм… до тех пор, пока никто не узнает…

– Так что, мы сделаем вид, будто встречаемся?

– Да.

– Но на самом деле не будем.

– Верно.

– Это полная хрень, Мэлоун, – сказала она, наигранно рассмеявшись.

Я почувствовал, как у меня внутри все оборвалось.

– Но это лучше, чем альтернатива, – сказала она.

– Лучше, чем альтернатива, – повторил я, стараясь понять, верно ли понял, что она сказала. – Это значит «да», не так ли?

Ее руки опять оказались у лица, и она потерла глаза.

– Мы можем попробовать. – Она развернулась ко мне с таким выражением лица, которого я раньше не видел. Она выглядела настороженной, отдалившейся и напуганной.

– С моей стороны не было никаких посягательств, когда мы были в постели вместе, – напомнил я ей, в то время как старался понять значение ее взгляда. – И по-прежнему не будет.

Она кивнула и обхватила себя руками.

– Хочешь поехать домой? – спросил я.

– Да, хочу, – ответила она.

Я включил передачу и выехал с парковки.

– Так как это будет? – спросила она.

– Что ж, – сказал я. – Полагаю, завтра я подвезу тебя в школу?

– С моей машиной уже все в порядке, – напомнила она.

– Да, но так мы приедем в школу вместе, понимаешь?

– Полагаю, что да. – Казалось, с минуту она обдумывала это.

– Ты не обязана, – тихо сказал я.

– Все в порядке, – ответила она. – Мне просто нужно свыкнуться с этой мыслью. И папа сойдет с ума.

– Что ты собираешься ему сказать?

– Я собираюсь сказать ему правду, – сказала она четко. – Я не лгу ему. Я вообще ему не лгу. Могу воздержаться от чего-то, даже исказить смысл, но я не лгу. Это одна из причин, почему для меня это будет совсем не просто.

– А как же на счет того дерьма перед воротами?

– Это было совершенно другое, – сказала она. – Кроме того, я никогда не обманывала.

– Ты вела себя так, будто не знала куда поставить мяч для пенальти.

– Но я никогда не говорила, что не знаю этого, разве не так? Я поставила его на линию штрафной площадки, ты исправил меня и я знала, что это случится.

Я сомкнул губы, чтобы не улыбнуться. Мой мозг быстро прокрутил все, что она говорила, и я не мог с ней поспорить – она никогда не лгала об этом. Даже когда сказала, что ни разу не пыталась, то могла подразумевать, что никогда не пыталась забить пенальти мне, тем самым искажая смысл ее слов. Это обещает быть интересным.

– Значит, я должен выдать тебе ту информацию, которой ты могла бы воспользоваться, верно?

– Думаю, это бы помогло, – согласилась она. – Что у тебя на уме?

– Что ж, если я свожу тебя на ужин, ты бы могла сказать, что мы ходим на свидания, разве нет?

Она снова посмотрела на меня.

– Мне нужно приготовить ужин для папы, – сказала она.

– Тогда картошка фри и Кола в Макдоналдс?

Она вздохнула.

– Ладно.

Я развернул машину и направился обратно к центру города. Надеюсь, папин рабочий график теперь вернулся в привычное русло и его не будет дома еще пару часов. Я был уверен в этом, но в последние пару дней он не очень-то много рассказывал мне, так что абсолютной уверенности в этом не было.

Свернув на парковку фаст-фуда, я обрадовался, что та была не слишком переполнена. Николь, казалось, тоже была этому рада. Мы зашли, взяли фри и напитки, а затем сели за столик в углу у дальней стенки, чтобы была возможность поговорить наедине.

– Так ты собираешься подвезти меня до школы?

– Да, – сказал я. – Если ты не против?

– Я не против, – вздохнула Николь. – Что еще?

– Ну… э-э… – Я напряг мозг на тему каких-нибудь романтических комедий, которые когда-либо смотрел, но их было немного, поэтому я не был уверен, что должен делать. – Я открою перед тобой дверцу машины?

Николь рассмеялась.

– Томас Мэлоун? Превращается в джентльмена? Никто в это не поверит!

– Ну я мог бы попытаться, – сказал я, потер челюсть и постарался придумать, что еще я мог сделать, чтобы выглядело, будто я был ее бойфрендом.

Сделал глоток Колы и призадумался.

– Я буду провожать тебя в твои классы, – сказал ей.

– Ты правда собираешься вести себя так, да? Сколько официальных девушек у тебя было?

– Э-э… ни одной, – признал я.

– Я так и думала, – ответила она, кивнув и приобретя суровый вид.

– Я буду импровизировать, – сказал я. – Как на счет небольшой помощи?

– Мне, наверно, следует заниматься своей домашкой, пока ты будешь тренироваться.

– Значит, ты придешь посмотреть на мою тренировку? – Я не смог сдержать ухмылки, схватил горсть картошки фри и прожевал.

– Тебе нравится это, не так ли? – обвинила она.

– Картошка фри?

– Мысль, что я буду наблюдать за твоей тренировкой.

Я пожал плечами.

– Да.

– Почему?

– Потому что ты будешь смотреть на меня, – сказал я.

– Хочешь, чтобы я на тебя смотрела?

– Я хочу, чтобы все на меня смотрели, – ответил я. – Это вроде как связано со статусом.

– Так ты тащишься от внимания?

– Довольно сильно. – Я запихнул в рот еще фри – она была чертовски вкусной – и вытер губы салфеткой. Николь ела свою маленькими порциями, разрывая каждую пополам прежде чем опустить в кетчуп.

– По крайней мере, ты признаешь это, – сказала Николь, откинувшись на спинку стула и допивая напиток. – Ладно, если это вообще считается, мы сейчас были на свидании. Полагаю, это означает, что мы встречаемся.

– Да, встречаемся, – сказал я с улыбкой, – и завтра все узнают, что ты – моя.

Николь закатила глаза.

– Я принадлежу себе, придурок. – Она покачала головой, но тоже улыбнулась.

Возможно, Шекспир бы счел нас «посватавшимися проездом»⁴⁶, но, по крайней мере, у нас было нечто вроде совместного плана. Как бы то ни было, я думал, что будет легко убедить учащихся нашей школы увидеть в нас пару.

Но как я собирался сделать так, чтобы разговоры об этом не дошли до моего отца?

Глава десятая
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

После того как я подвез Николь, мой мозг начал активно обдумывать своего рода объяснение, которое бы папа принял. Очевидно, что я не мог, как Николь, рассказать своему правду – это было бы просто глупо. Мне нужна была правдоподобная причина, чтобы, видя ее рядом со мной, он не срывался. Насколько я мог судить, был лишь один реальный вариант.

Когда я вернулся домой, папиной машины еще не было на подъездной дорожке, и это было хорошо. Я сделал домашку, потягал немного гантели в подвале – что не продлилось долго, так как начали болеть ребра – и поджарил в тостере бейгл⁴⁷. Услышав звук подъезжающей папиной машины, сделал глубокий вдох и постарался запомнить свои реплики.

– Ты пропустил тренировку, – произнес он, как только переступил порог. Он выглядел уставшим, что также было хорошо.

– Эм… да, – пробормотал я, не ожидая сходу такого, но по факту это тоже было хорошим знаком. – Я знаю, но этого не повторится. У меня все сработало.

Он бросил свой портфель у двери и прошел на кухню. Глядя на меня, он достал из ящика у холодильника стопку меню на вынос.

– Что у тебя сработало? – спросил он.

– Ну, ты же помнишь ту маленькую вишенку, верно? – спросил я. – Дочку шерифа Скай?

– Да?

– Что ж, скажем так, в этом семестре она позаботится о моих домашних заданиях, – я рассмеялся и слегка покачал головой.

– Ах да? Ты что, трахал ее вместо тренировки?

– Нет, – сказал я, тяжело сглотнув. – Пока нет. Но я хорошенько ее обработал, и теперь она сделает все, что я попрошу. Знаю, что я пропустил тренировку, но думаю, что в долгосрочной перспективе это избавит меня от кучи бесполезной работы, понимаешь? И я немного потягал тяжести, придя домой, а также потренировался с другим… эм… другим игроком и попрактиковался в пенальти.

– Тебе забили?

– Только один раз.

– Молодец.

Основной сигнал, что можно вздохнуть с облегчением.

– Думаю, если смогу некоторое время поиграть с ней в милого парня… ну, ты понимаешь… приструнить ее… действовать во всем типа как ее бойфренд…

– Трахнуть ее, как закончишь семестр, – резюмировал он. – Затем бросить и двигаться дальше, да?

– Да! – согласился я. – Вот именно!

– Звучит неплохо, – сказал папа, кивнув. Он взял телефон и начал набирать номер. – Но больше не пропускай тренировку.

– Не буду, – пообещал я. – Она уже будет делать весь наш проект по биологии.

– Хорошо, хорошо. – Он покивал и начал заказывать себе ужин.

Ни хрена себе, все прошло наилучшим образом. Время было подходящим, потому что обычно он вел себя немного полегче со мной после… что ж, просто после. Даже когда он будет присутствовать на игре, я смогу зависать с Николь, и он не будет задавать вопросы, а даже если до него дойдут разговоры, он не будет ошеломлен новостью.

Идеально.

Вообще-то, поужинав, папа был в приятельском настроении. Он спросил о моем времени пробежки, о тренировках и о том, с какой командой у нас следующая игра. Он даже позвал меня в гостиную и усадил рядом с собой, в то время как сам с пульта переключал каналы.

– Как твой бок? – спросил он.

– Не очень плохо, – ответил я. – Немного болел, когда тягал гантели.

– Ты же больше не принимал перкосет, верно?

– Нет, ответил я. – Я принял четыре таблетки мотрина.

– Хорошо, – сказал он. – Мне не нравится, когда ты принимаешь такую сильную дрянь. Это нехорошо для тебя, а ты крепкий парень. Хотя скажи мне, если посчитаешь, что тебе нужна таблетка, ладно?

Он бы не позволил мне принять ее. Я это знал. Отчасти я даже был удивлен, что он дал мне одну в первую ночь. Преодоление боли скорее совпадало с его ценностями.

– Конечно, папа.

Он потянулся и похлопал меня по плечу. Я старался не шевелиться, когда он на минуту задержал на нем свою руку, продолжая переключать каналы. В итоге он остановился на игре Кубка Мира.

– США собирается выиграть в этой игре?

– Им стоит по крайней мере поднажать, – сказал я. – В противном случае они могут не пройти в 1/8 финала.

– Когда-нибудь я увижу тебя в этих воротах, – сказал он, щелкнув пальцами. На экране появился Тим Ховард⁴⁸, сжимавший мяч руками в перчатках. Подбежав к краю штрафной площадки, он запустил его чуть ли не на другой конец поля. – Играй за клуб за океаном, но я хочу, чтобы ты занял его место в национальной сборной, когда он завершит спортивную карьеру.

– Он потрясающий, – кивнул я. Давно мы вот так запросто не сидели и не говорили о футболе – с прошлого Кубка Мира. – Хотя я бы хотел, чтобы в защите все еще был Хейдук⁴⁹. Если бы он был там, Ховарду было бы проще.

– Он всегда был быстрым, – согласился папа. – За какую команду он сейчас играет?

– Он завершил карьеру, – ответил я. – Сейчас он кто-то вроде парня по связям с фанатами в «Коламбус Крю»⁵⁰.

Мы больше часа болтали о футболе, даже вместе ликовали, когда игра закончилась с достаточным количеством очков, чтобы команда США прошла дальше. Было странно, но в хорошем смысле. Такие редкие моменты заставляли меня думать, что порой все остальное дерьмо этого стоило.

К тому времени, как мы прошлись по всем звездам команд Кубка Мира и обсудили их потенциал на попадание в финал, был уже поздний вечер. Я наконец стал готовиться ко сну. После душа принял парочку таблеток мотрина, и папа сделал мне перевязку. Как только я добрался до кровати, день повторился у меня в голове на быстрой перемотке. Я улыбнулся, вспомнив Румпель и как она забила мне пенальти, а затем поморщился, услышав вновь ее историю. Вспомнил, как Фрэнки говорил о ней в кафетерии, и припомнил рассказы о том, как он проворачивал аналогичные трюки с девчонками на вечеринках. Я никогда не видел в этом смысла, ведь он мог заполучить киску в любом случае. Я не понимал, зачем ему нужно было заниматься таким дерьмом.

Мысль о том, что он мог попробовать устроить такое с Румпель, чертовски меня разозлила. Я отбросил эту мысль. Если слишком много думать об этом, то никогда не усну, а ведь утром мне нужно забрать Румпель в школу.

Я закрыл глаза в момент, когда игра в цвете прокручивалась в моей голове на весь HD экран, а Тим Ховард в очередной раз фантастическим образом спасал ворота. Мне хотелось запечатлеть это на бумаге… но я не стал. Не хотелось заниматься этим прямо сейчас, ведь у меня были другие, более важные вещи, которые нужно держать в секрете.

***

Не знаю, почему я нервничал, когда отъезжал от своего дома, чтобы забрать Николь. Ведь я уже однажды подвозил ее в школу – хотя это вышло спонтанно, и, наверно, поэтому мне не представился случай понервничать. К тому же, в тот раз мы опоздали на занятия, так что нас никто не видел. На этот раз все было по-другому. Мы ехали пораньше с единственной целью – убедиться, что все, кто тусит вокруг парковки, увидят, как мы вместе приедем в школу.

Был яркий солнечный день и, прежде чем выйти из машины и постучаться в дверь к Николь, я вытащил из бардачка Рэй-баны. Переминаясь с одной ноги на другую, я бросил взгляд в сторону крыльца. Второй подаренный мною горшочек с хризантемами был пересажен в клумбу. Я улыбнулся и как раз раздумывал, стоит ли что-то сказать об этом, когда шериф Скай открыл дверь.

Не то, чего я ожидал.

– О… э-э… привет, – пробормотал я. – Я заехал подвезти Николь.

– Да, я слышал, – проворчал он, широко распахнув дверь и жестом пригласив войти. Я зашел в маленькое фойе и услышал шаги Николь на лестнице. – Для протокола, думаю ваш маленький «план» немного «безумен».

Он показал пальцами кавычки. Ха. Кто бы мог подумать?

– О… она… она рассказала вам?

– Ага.

– Ох, – я растерял всю словоохотливость.

– Пошли, – сказала Николь, закинув свой рюкзак на плечо. – Давай покончим с этим.

– Все же не так плохо, верно? – спросил я, потому как и правда думал, что это был довольно хороший план.

– Да, – сказала Николь.

– Нет, – сказал шериф Скай.

– Дерьмо, – проворчал я.

Николь закатила глаза и прошла мимо меня на улицу. Я последовал за ней и, вспомнив, что должен был делать, быстро обогнал ее. С широкой улыбкой я открыл пассажирскую дверцу и жестом пригласил ее внутрь.

– Ты и впрямь серьезно об этом говорил, да? – сказала она.

– Я не хочу, чтобы тебе кто-то докучал, – ответил ей. – И так и будет, пока они будут думать, что мы вместе.

– Посмотрим.

Мы ехали в тишине, а когда подъехали к школе, вокруг гребанной парковки повсюду были ребята. Я свернул, чтобы припарковаться на одном из ближних к зданию мест и перевел машину на нейтралку, прежде чем заглушить двигатель.

– Готова?

– Нет, – ответила Николь, – но в любом случае, давай сделаем это.

– Оставайся на месте, – напомнил я, а сам открыл дверцу со своей стороны, вышел, как обычно размял шею и кивнул паре ребят, обходя машину и приближаясь к пассажирской дверце. Я чувствовал направленные на меня пристальные взгляды, когда открывал дверцу Николь, наклонялся и брал ее за руку, чтобы помочь выйти.

До меня донеслись возгласы удивления и аханье. Я практически слышал, о чем они думали.

– Давай, детка, – тихо сказал я… но не слишком тихо.

Николь вышла, слегка прикусив губу, и медленно двинулась к зданию. Я нацепил Рэй-баны, обнял ее за талию и улыбался всем вокруг, провожая мою Румпель в школу. Николь по большей части смотрела в землю, лишь изредка поднимая взгляд на окружающих.

– Почему все на нас смотрят? – спросила она себе под нос.

– Мэлоун ни с кем не встречается, – ответил ей. – Все это знают. Я никогда раньше не привозил цыпочку в школу на своем джипе. Ну, во сяком случае, не на переднем сиденье.

Я хохотнул, но быстро заткнулся, увидев ее взгляд и поняв, как двусмысленно это прозвучало. Извиняясь, пожал плечами, на что она закатила глаза. Надеясь, что пока не оплошал, я притянул ее чуть ближе к себе, когда ученики начали заполнять коридоры.

– Где твой шкафчик? – спросил я.

– Номер 8420.

– Ладно, а мой 7289 – как раз здесь за углом. Остановимся сначала тут?

– Ладно.

Николь возилась с ремешком своей школьной сумки, пока я набирал комбинацию на замке. Открыв шкафчик, осторожно повесил на крючок сумку, протолкнув ее поближе к задней стенке, чтобы она не сильно выпирала. Достал зеленую папку, в которой хранил домашку, и выровнял книги в одну линию.

– У тебя самый организованный шкафчик из всех, что я когда-либо видела, – сказала Николь.

– Не люблю беспорядок ни в чем, – пожал я плечами, надавив на загнувшийся уголок одной из книг, который все еще немного меня коробил. Нужно бы поменять эту книгу на новую. Пока я был этим занят, Николь потянулась и дернула за корешок одной из книг, отчего та накренилась.

– Эй! – воскликнул я, вновь составляя книги в одну линию. – Не делай так.

Николь хихикнула. Хихикнула.

Я недовольно посмотрел на нее.

– О, похоже, это будет интересно, – мягко сказала она.

– Не испытывай свою удачу, – прорычал я, но не мог дольше на нее смотреть, когда она подняла на меня глаза с абсолютно невинным выражением лица и слегка прикусила нижнюю губу. – Я же милый бойфренд. А ты, в свою очередь, должна быть милой подружкой.

– Не помню, чтобы соглашалась на специальные условия, – сказала Николь, приподняв брови. Она чуть склонилась ко мне. – Ты глупец, дорогой Томас.

Я улыбнулся ей, закрыл дверцу шкафчика и обхватил рукой за плечи. Пока мы шли по коридору, я заметил, как некоторые парни смотрели на нее, но мой суровый взгляд вынуждал их быстренько переводить глаза на потолок. Я собирался конкретно положить конец такого рода дерьму. Никаких прикосновений, разговоров и взглядов на мою Румпель.

Мою.

Я собирался держать волков в страхе.

Мы завернули за угол и Николь покрутила комбинацию на замке своего шкафчика, открывая его. Внутри ее шкафчика была просто катастрофа, даже смотреть на него уже было больно.

– Как ты вообще умудряешься что-то в нем найти? – спросил я, пока она копалась в кипе бумаг, перекладывая вещи из своей школьной сумки, в которой, как я понял, была такая же катастрофа, в шкафчик и обратно.

– У меня свои способы, – пробормотала она, нырнув с головой в металлический шкафчик.

– Тут гребаный бардак! – сказал я.

– Пошел ты, – отрезала она.

Я почувствовал, как невольно дернулся уголок моего рта, в то время как в голове проносились другие случаи, когда люди говорили мне аналогичную фразу. Я всегда встречал ее равнодушием или насилием. Но из уст Румпель… она меня просто забавляла.

Когда она окончила дирижировать перемещением вещей из одной катастрофы в другую, я вновь обнял ее одной рукой и повел по коридору к классу литературы. Народ продолжал пялиться с открытыми ртами, а Николь продолжала прятаться за каскадом своих волос. Подойдя к двери в класс, я потянул ее в сторону и прижал спиной к стене, придерживая за бедра. Она подняла на меня широко распахнутые глаза, явно немного нервничая.

Я склонился ближе к ней.

– Расслабься, – прошептал я, протянув руку и заправив локон ей за ушко. Она слегка напряглась, но затем, похоже, последовала моему совету.

– Легко тебе говорить, – пробормотала в ответ.

Я посмотрел на нее, игнорируя покашливания парочки проходящих мимо учеников. На секунду мой взгляд упал на ее губы, и я вновь вспомнил охватившие меня ощущения, когда утром проснулся рядом с ней – в первую очередь желание поцеловать. Я метнулся языком по своим губам и наши взгляды встретились.

– Все хорошо, – произнес я. – Я буду здесь после этого урока, ладно?

– Если ты так говоришь. – Ее тон был примерно таким же убедительным, как у сборщика долгов, разговаривающего с парнем, задолжавшим алименты на ребенка.

– Буду, – повторил я, стараясь не смотреть на ее губы. Я хотел ее поцеловать. Казалось очень естественным, что я должен сделать это в тот момент.

Но мы о таком не договаривались.

Блядь.

– Скоро увидимся, – в итоге произнес я, и Николь кивнула в ответ. Я отпустил ее, и она зашла в класс.

Увидев, что она устроилась на задней парте, пошел на свой урок Шекспира. Не успел далеко отойти, как почувствовал на плече чью-то руку и обнаружил рядом с собой Клинта Оливера.

– Мэлоун! – сказал он с улыбкой.

– Че за дела, Клинт?

– Я собирался спросить у тебя тоже самое, мужик! – он наклонился ко мне, словно мы заговорщики, однако говорил слишком громко, чтобы можно было принять за обмен секретами.

– Не знаю, о чем ты, – ответил я, скинув его руку с плеча и слегка ускоряясь.

– О тебе и девчонке Ская! – заорал он, будто я не знал, кого он имел в виду. Он тоже ускорился, чтобы не отстать от меня. – Я думал, ты уже оприходовал эту сучку! С каких пор ты идешь с киской на второй круг?

Я застыл посреди коридора словно вкопанный, весь подобравшись. Какой-то младшеклассник врезался в меня и отступил с широко распахнутыми в испуге глазами, но я едва ли его заметил. Я стиснул кулаки, едва справляясь с желанием просто развернуться и начать выбивать все дерьмо из Клинта, не сходя с места.

Но у меня была идея получше.

– Пошли со мной, – холодно произнес я.

– Куда мы идем? – спросил этот идиот.

– В раздевалку, – ответил я, снова продолжив идти. В зале не было тренировок, так что, скорее всего, он пустовал.

– Зачем?

– Мне нужно потренироваться, – ответил я.

– Но был уже первый звонок…

– И что? – развернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. Он медленно кивнул и последовал за мной, и я знал, что он так сделает.

После сегодняшнего дня он всегда будет так делать.

Мы зашли в раздевалку и обнаружили там Мику Клосава, который курил у душевой.

– Привет, Томас! – поприветствовал он. – Ты правда привез Николь в школу?

Вообще-то его присутствие было чертовски кстати.

– Заткни поганый рот, – прорычал я Клосаву, после чего развернулся к Клинту, но не заговорил.

Я схватил Клинта за грудки и швырнул к шкафчикам. Не отпуская, притянул к себе и вновь приложил его головой о металлические дверцы. Два раза ударил в живот, вынуждая того согнуться пополам и, что более важно, выбивая из него воздух, чтобы он не мог, на хрен, болтать. Я потянулся, открыл один из продолговатых шкафчиков, затолкал его внутрь и захлопнул дверцу прямо перед его носом. До меня доносились его вопли, но я не обращал внимания на его слова.

Мой бок обожгло болью, но мне было похрен.

– Мэлоун… какого хрена? – Клосав отбросил сигарету и сделал пару шагов в мою сторону. Я молча повернулся и зарычал на него, он остановился как вкопанный.

Я выудил замок от ящика, открыл его ключом и вернулся к шкафчику, продев его в маленькую петельку у ручки. Клинт продолжал вопить. Я попятился и пнул ногой в середину дверцы, в ней осталась вмятина от моей пятки.

– Заткнись, нахрен! – заорал я на него, прокрутил замок и закрыл его. – Держи свой гребаный рот на замке, ты меня слышишь? Ты, ничтожный кусок дерьма! Если ты издашь еще хоть один гребаный ЗВУК, я, нахрен, вырву тебе глотку!

Я снова пнул дверцу, оставляя очередную вмятину.

– Хочу, чтобы ты уяснил кое-что абсолютно… блядь… четко… – Я делал акцент на каждом слове, продолжая каждый раз пинать дверцу. – Не смей никогда… никогда говорить так о Николь! Ты не говоришь о ней. Ты не трогаешь ее. Ты, блядь, не смотришь на нее без моего разрешения!

Я взял маленький ключ от висячего замка и положил его на скамеечку рядом с шеренгой шкафчиков – прямо на краю. Вскочил на лавку и поставил ногу на край и, соответственно, на верхнюю половину ключа. Сильно надавил на него, параллельно удерживая равновесие. После того как он искривился достаточно, чтобы им уже нельзя было больше пользоваться, я вновь взял его в руки, спрыгнул со скамейки и запустил им в сторону душевых.

Мике пришлось пригнуть голову, чтобы сберечь глаз.

– Ты, твою мать, меня понял, Клинт? – Я врезал кулаком в поврежденную дверцу шкафчика.

– Блядь! Да! Я тебя понял! – проорал он в ответ.

– Ты меня слышишь, Клосав? – повернувшись, огрызнулся я на Мику. – Тебе тоже все, блядь, абсолютно ясно?

– Я уяснил, – приглушенно сказал он, выпучив глаза.

– Убедись, чтобы все нахрен уяснили! – Я развернулся на каблуках и вылетел прочь.

В класс я опоздал лишь на пять минут, учитель собиралась приступить к «Гамлету». Я проигнорировал ее взгляд, прошел в заднюю часть класса и устроился на свое место. Ушибленными костяшками пальцев потер ноющий бок. Я не мог сконцентрироваться на потоке слов учителя. В моей голове не было ничего, кроме ожесточения.

Это напугало меня.

Новости о Клинте распространились довольно быстро, может, даже чересчур быстро. В первой половине дня я провожал Николь на все ее уроки, и все прошло хорошо. Я успокоился. Никто не жужжал над ухом у Румпель. Я обнимал ее одной рукой, и к третьему уроку она уже успокоилась и перестала так усиленно прятаться за своими волосами.

В обед все чуть изменилось.

Я ждал ее перед классом математики, но вместо того, чтобы медленно подойти ко мне и пристроиться рядом, как делала предыдущие разы, она протопала мимо меня с горящими глазами. Я развернулся и последовал за ней, не обращая внимания на парочку раздавшихся за спиной смешков. Она прошла прямо в кафетерий и встала в очередь. При этом даже не повернулась, чтобы взглянуть на меня.

Она явно была взбешена.

И это было просто чертовски мило.

– Что-то не так, Румпель?

– Не называй меня так! – отрезала она, схватила один из оранжевых пластмассовых подносов и шлепнула его на стальные полозья.

– Почему ты всегда это говоришь, когда на что-то злишься? – спросил я, встав поближе за ней – не совсем прикасаясь, но понимая, что она ощущает мое присутствие. – Обычно ты не против, когда я называю тебя так.

– Я вообще не хочу сейчас с тобой разговаривать, Томас.

– Я не видел тебя лишь последний час, а до этого все было хорошо, – сказал я. – Не хочешь рассказать, что изменилось с тех пор?

– Что ты сделал с Клинтом Оливером?

– Засунул его в шкафчик и запер на замок, – сказал я.

– И ты ударил его?

– Пару раз. – Я пожал плечами. – Не особо сильно, скорее, чтобы заткнуть его. Шкафчик я повредил сильнее.

Она развернулась ко мне с выражением полного неверия на лице.