Текст книги "Офсайд (ЛП)"
Автор книги: Шей Саваж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
– Это меня вполне устраивает, – ответил я честно.
– И никаких бросков камней в окна, Бога ради, – сказал он. – Мне не нужно, чтобы ты разбил стекло или сновал тайком по округе. Если уже поздно, для того чтобы стучать – снаружи есть ключ. Николь может показать тебе его, или ты можешь позвонить ей, чтобы она тебе открыла – оставляю выбор за ней.
– Ладно, – сказал я со слабой улыбкой.
– И не смей съедать все, что она приготовит, и оставлять меня без еды, – добавил он.
Я рассмеялся.
– Договорились, – ответил я.
– Есть еще кое-что, – сказал шериф Скай, став серьезным. – И насколько я могу судить, это самое важное.
– Что? – спросил я. Мои ладони чуть вспотели, и я вытер руки о штаны.
Его глаза потемнели, когда он посмотрел на меня сквозь дым от сигареты.
– Не причини ей боли, сынок, – сказал он почти мертвым голосом. – Ее достаточно обижали.
Я торжественно кивнул.
– Я не говорю о том, что ожидаю, что ты позаботишься, чтобы она «жила долго и счастливо». Исходя из личного опыта, я знаю, как в вашем возрасте могут возникать и исчезать отношения. Если вы двое пойдете каждый свои путем, знаю, что она будет расстроена некоторое время, даже если сама выступит инициатором разрыва. Я не буду винить тебя в этом, но не обижай ее, как сделал тот парень. Не предавай ее доверия. Не используй ее для собственной выгоды. Если сделаешь нечто подобное, мне будет плевать на то, кто твой отец, я не останусь безучастно в стороне.
– Не буду, – пообещал я.
И серьезно имел это в виду.
– И бога ради, Томас, – добавил он, – если у вас зайдет дальше чем, та чертовщина, что происходит между вами сейчас, не занимайся с ней сексом, когда я в доме. Это будет просто… действительно очень неловко.
Уверен, мои глаза вот-вот готовы были выкатиться из орбит, и только я собрался наконец придумать какой-то ответ, как наше внимание привлек звук шин на гравиевой дорожке.
– Похоже, пиццу привезли, – сказал шериф Скай. Он встал и только последний раз затянулся сигаретой, как открылась входная дверь.
– Папа? Томас здесь?
– Ох, черт! – шериф Скай подскочил так, что мог бы выбить головой мяч над воротами в аут, затушил сигарету, схватил все окурки и сунул их под перевернутый цветочный горшок сбоку от крыльца. Меня посетила мысль, что если бы Николь нашла эти окурки, то я бы снова увидел ту ее сторону.
Заметит ли она? Я по-быстрому его осмотрел.
– Из кармана торчит пачка, – сказал я шерифу Скай.
Он поднял руку и положил ее на верхний карман своей рубашки, прикрывая пачку и держась за сердце одновременно. Затем вытащил пачку из кармана, судорожно осмотрелся по сторонам и выбросил ее в кусты сбоку дома.
– Надеюсь пронесет, – сказал он и открыл дверь, нацепив на лицо улыбку. – Привет, Николь!
Он судорожно помахал рукой, по-прежнему стоя в дверном проеме. Я вроде как просто спрятался за ним, не очень понимая отношения между этими двумя и будучи не совсем уверенным, хотелось ли мне быть там в данный момент.
– Привет, папа, – ответила она, наклонила голову в сторону, посмотрела на меня и затем снова перевела взгляд на шерифа.
– Привет! – поприветствовал он в ответ, продолжая махать рукой стоя в проеме. – Как Рон и Тимми? – он переминался с ноги на ногу, и я понял, что делаю так же. Я перестал, и тут до меня дошел смысл его слов.
Рон и Тимми? Кто это такие, черт побери?
– Папа! – она уставилась на него, прищурив глаза. Он лишь пожал плечами и остался стоять на месте. Я гадал, почувствовала ли она уже от него запах сигарет.
Николь сделала пару шагов в нашу сторону, и шериф Скай попятился, буквально натыкаясь на меня.
– Чем вы двое тут занимались? – спросила Николь.
– Ничем, – ответил шериф Скай, наконец пройдя в дверь и прошмыгнув мимо нее в кресло. – Просто немного поболтали по-мужски, ну, ты знаешь?
– Нет, не знаю, – ответила она. – Что это за запах?
– Хм… запах?
– Пап! – воскликнула Николь, ткнув пальцем в его сторону. – Ты сказал, что бросил!
Что ж, это не заняло много времени.
– Ты же знаешь, как я это ненавижу, – распалялась она, – и стоило мне только уйти из дома? Серьезно?
– Это был я, а не шериф Скай, – вклинился я.
Они оба посмотрели на меня: Николь сконфуженно, а шериф Скай с отвалившейся челюстью. Я судорожно кивнул и зашел дальше, указав на себя пальцем.
– Ты… – начала она, но шериф Скай прервал ее, до того как она продолжила.
– О, нет, сынок, – сказал он, качая головой, – я не могу позволить тебе сделать это.
Он снова перевел взгляд на Николь.
– Знаю, я должен был бросить, но…
– Это был я! – продолжил настаивать я. – Я был слегка на взводе, понимаешь? Не знал, почему ты так быстро убежала. Думал, что смогу найти тебя здесь, но тебя не было и …
Я замолчал и пожал плечами, надеясь, что этих объяснений ей будет достаточно.
– Мне… нужно было кое-что сделать, – произнесла она, слегка запинаясь. – Но…
– Он просто выгораживает меня, – вновь встрял шериф Скай. – Правда.
– Вовсе нет, – настаивал я. – Это был я, Николь… правда.
– Томас, тебе не нужно…
– Я и не делаю! – сказал я.
– Делаешь…
Мы с шерифом Скай посмотрели друг на друга и вид совершенно ошарашенного выражения на его лице меня доконал. Я взорвался смехом, и, глядя на меня, он тоже не сдержался. Я не мог остановиться, хотя уже начал побаливать бок. Обхватил себя руками и чуть согнулся, но все равно не мог остановиться, хотя и продолжал ойкать.
Шериф Скай прикрыл рот рукой, стараясь сдержаться, но в итоге просто плевался сквозь пальцы.
– О, Боже мой, я не могу поверить… вы оба! – закричала Николь. Она смерила каждого из нас довольно злым взглядом, уперев руки в бока.
Мы продолжали смеяться.
– Знаешь, – сказала Николь, вновь поворачиваясь к своему отцу, – возвращаясь, я думала, что приготовлю тебе ужин, но знаешь что? Забудь об этом! Закажи себе чертову пиццу или еще что-нибудь!
Николь промаршировала вверх по ступенькам и хлопнула дверью спальни, оставив нас пялиться на лестницу с открытыми в неловкости ртами.
– Вы собираетесь сказать ей, что мы уже заказали пиццу? – спросил я.
– Ох, черт, нет, – ответил он. – Может, я даже буду скулить для вида, поедая ее.
– В каком смысле для вида? – спросил я.
– Не совсем уверен, – ответил он, – но от этого она, вероятно, почувствует, что достаточно меня наказала.
Шекспир бы, наверно, отметил в этот момент, что «народ здесь в Кенте весь вооружился»58. Почему-то мне показалось, что шериф Скай предпочел бы орду разъяренных селян гневу своей дочери.
И обратит ли она внимание на то, насколько быстро нам доставят пиццу?
Глава четырнадцатая
АВТОГОЛ
– А потом она выходит из кухни, – говорил сквозь смех шериф Скай, – и прет гигантскую головку швейцарского сыра. В смысле, реально, она была размером с ее голову – и по всему сыру видны мелкие отметины от ее зубов, к тому же за ней тянется по полу след из сырных крошек…
Я снова рассмеялся, стараясь не подавиться последним куском пиццы. Сделал большой глоток Колы, чтобы пропихнуть его, в итоге пустив пузыри носом. Шериф Скай посчитал это очень забавным, и мы снова начали смеяться.
Николь зашла на кухню и смерила нас взглядом, потом посмотрела на почти пустую коробку от пиццы и перевела брезгливый взгляд на пустые банки от пива и Колы, выстроенные в замысловатую пирамиду на кухонном столе. Без слов она подошла к холодильнику и начала доставать из него продукты. Там была зеленая комкообразная штуковина и еще желто-оранжевая, которая могла быть каким-то фруктом. Она занялась нарезанием этих продуктов на разделочной доске, по большей части игнорируя нас обоих.
– Эй, Румпель, – мягко позвал я, надеясь, что, возможно, небольшая порция Мэлоуновского очарования сработает. В ответ я был удостоен адских клинков в ее глазах. Попытался улыбнуться, но она не купилась. Вместо этого она хлопнула ладонью по столешнице.
– Не называй меня так!
– Из-за чего ты так сердишься?
– А что, курение тайком и выгораживание друг друга – не достаточный повод?
– Ну… могло быть и хуже, – предположил я.
– Тебе лучше заткнуться, сынок, – сказал себе под нос шериф Скай, – или она оторвет тебе кое-что важное.
– Ты прав, – мягко произнесла Николь, кивнув мне. Она мило улыбнулась, и я улыбнулся шерифу, слегка ему подмигнув. Хотя все же не чувствовал себя в полной безопасности, когда он медленно покачал головой в ответ и прикрыл лицо ладонью.
– Что ж, учитывая, похоже завязавшиеся у вас броманс59, – усмехнулась Николь, – полагаю, мне вообще повезло, что я не застала чего-нибудь еще!
Шериф Скай фыркнул пивом на коробку от пиццы, схватился за нее и своротил на пол всю пирамиду из банок. Николь развернулась на каблуках и начала собирать чертовщину, которую она для себя там варганила. Шериф Скай посмотрел на меня, приподняв брови, после чего небрежно откусил очередной кусок от своей пиццы и запил пивом. Мне пришлось закусить нижнюю губу, чтобы вновь не рассмеяться. Глянул через плечо на моего котенка-Румпель, но она явно не собиралась на нас смотреть. Вновь вернулся к своей пицце – было тихо, за исключением небольшого шума, издаваемого парочкой все еще катающихся по полу банок. Николь закончила готовить себе сальсу, или какой-то мудреный салат, или еще что, разогрела нечто похожее на свежий хлеб, переложила все на тарелку и фыркнула на нас, выходя из кухни.
Мы взорвались от смеха, как только она была вне пределов слышимости.
– Я такого слова никогда раньше даже не слышал, – сказал шериф Скай, – но не думаю, что одобряю его использование.
Я заржал.
– Мне, наверно, стоит пойти поговорить с ней что ли, или как?
– На свой страх и риск, – ответил он, – Хотя думаю, сердится она на меня.
Я глубоко вздохнул, настраиваясь, встал из-за стола и пошел наверх. Ее дверь была закрыта, поэтому я сделал еще пару вдохов, подготавливаясь, прежде чем постучаться.
– Чего?
– Можно мне войти?
– Нет.
– Ой, да ладно тебе, Румпель, – сказал я. Она не отвечала. Поэтому я снова постучал. Она игнорировала меня, в итоге я начал выбивать такт, выстукивая легкий хип-хоп ритм по двери в ее спальню, пока она не распахнула дверь и снова не глянула на меня.
– Ты такой надоедливый, – заявила она, но оставила дверь открытой, в то время как сама вернулась в комнату и села за компьютерный стол.
– Что делаешь? – спросил я.
– Пишу электронное письмо маме.
– Оу, – мне особо нечего было добавить, поэтому я мялся на месте, пока она не закончила печатать, вздохнула и снова перевела на меня взгляд. Постарался одарить ее самым искренним извиняющимся выражением лица, которое мог состроить. – Я не пытался взбесить тебя.
Николь опустила глаза на тарелку и с минуту гоняла по ней какой-то кусочек чего-то похожего на фрукт.
– Я не злюсь на тебя, – наконец произнесла она.
– Нет?
– Вообще-то нет, – сказала она, ковыряя какой-то зеленый кусочек на тарелке. – Просто был тяжелый день.
– Так почему тебе нужно было уйти до окончания тренировки?
– Я правда не хочу об этом говорить.
– О-о. – Я почесал затылок. – Э-э… ну, а кто такие Рон и Тимми?
– Серьезно, Томас, – сказала она, вновь переведя на меня взгляд, – я не хочу об этом говорить, ладно?
– Хорошо, – ответил я, хотя не это имел в виду. Все было совсем не хорошо. Более того, теперь я хотел знать даже больше. Полагаю, мне нужно самому это выяснить. Я продолжил чесать голову, а затем снова посмотрел на нее, она смахивала слезы со щеки. – Эй…
Она покачала головой и пренебрежительно махнула на меня, когда я сделал пару шагов в ее сторону.
– Серьезно, Николь… Прости меня… – я не знал, что еще сказать. Я не намеревался разозлить ее или расстроить. Что же я наделал? Что мне сейчас делать? – Чувствую, будто засадил мяч в собственные ворота. Что же я натворил?
– Ты ни при чем, – сказала она, продолжая вытирать слезы. Она встала и кажется собиралась очистить поднос, как неожиданно развернулась ко мне, обняла за плечи и заплакала.
У меня не было никакого гребанного понятия, каким был план игры. Должен ли я был предпринять что-то, успокоить ее, как делала она? Я даже не знал, что, черт побери, было не так.
Мой мозг проигрывал все, что произошло с тех пор, как она вернулась домой: курение, дурачество, пицца – все. Я не мог сообразить, что именно могло заставить ее плакать. Вернулся мыслями к ситуации в школе – она разозлилась на то, что я вроде как подстроил ланч, а судя по тому, что сказал шериф Скай, полагаю, это имело смысл – она просто хотела принимать собственные решения. Я не возражал против этого.
Из-за этого она плакала?
Не думаю, но на самом деле я не знал.
После того как сломал себе мозг, пытаясь найти хоть какую-то зацепку к пониманию ситуации, я сдался и просто обнял ее. Она зарылась лицом мне в грудь, а я просто держал ее, пока она плакала, гадая, что же за хрень я учудил. Пару минут спустя она вытерла лицо тыльной стороной ладони и, похоже, немного успокоилась. Я не знал, что еще сделать, а она, казалось, не собиралась отстраняться, так что я продолжал держать ее в кольце своих рук и ждать. В конце концов она снова заговорила:
– Порой, это все просто наваливается на меня, понимаешь? – сказала она.
Я понятия не имел, что она имела в виду, но все же кивнул.
– Я не хотела срываться на тебе, – прошептала она.
– Все в порядке, – ответил я.
– Нет, – не согласилась она. – Мне не стоило так поступать с тобой. Я по-прежнему зла на папу, но ты его покрывал. Не знаю, почему ты это делал, но…
– Вообще-то я этого не делал, – признался я. – Я тоже выкурил одну.
Услышав это, она отступила на шаг назад и посмотрела мне в глаза.
– Ты курил?
– Э-э… да?
– Томас, ты же спортсмен…
– Да, я знаю, – сказал я и пожал плечами. – На самом деле я не часто это делаю. То есть, почти никогда.
Ее взгляд был… сбитым с толку… и душераздирающим. Она выглядела так, будто вот-вот снова начнет плакать. В этом должно было быть что-то еще.
– Николь, почему это так сильно тебя разозлило?
Она вновь уткнулась лбом мне в грудь, прежде чем ответить.
– Парень, с которым я встречалась в Миннесоте, курил, – тихо сказала она. – Это просто… вынуждает меня думать о нем.
Дерьмо.
На самом деле, это была последняя гребанная вещь в мире, о которой мне бы хотелось, чтобы она думала. Когда-либо. И я уж точно не хотел, чтобы она думала о нем, когда дело касалось меня.
– Николь?
Она лишь еще раз всхлипнула, но не посмотрела на меня. Я сделал шаг ближе к ней и обнял ее одной рукой за талию, притягивая к себе.
– Румпель?
Наконец она посмотрела вверх и в ее глазах полыхнул огонь, но лишь на мгновение.
– Я больше не буду, – сказал ей. – Серьезно, я не особо часто это делал. Если это напоминает тебе… его, то я не буду этого больше делать. Клянусь.
– Не будешь?
– Ни одной. В моей футбольной сумке есть парочка сигарет, и если хочешь, можешь сама их выбросить.
Она продолжила смотреть мне прямо в глаза, но не знаю, что именно она в них искала. Я просто смотрел в ее глаза в ответ, потому что они были реально очень, очень красивыми, и мне сложно было отвести от них взгляд.
– Ты правда это сделаешь? – спросила она. – Больше никогда?
– Никогда.
– Для… для меня?
– Не задумываясь, – ответил я.
– Почему?
– Что почему?
– Почему это важно для тебя? – спросила она. Она казалась чем-то взволнованной… или может просто сбитой с толку.
– Это хороший вопрос, – ответил я с полуулыбкой. – Полагаю, просто мне это важно.
– Ты же едва меня знаешь, – констатировала она, отказываясь отступать. – Зачем бы тебе соглашаться делать для меня нечто подобное? Это не имеет смысла.
Подумав о том, что собираюсь сказать в ответ, я протянул руку и коснулся ее щеки, чуть склонился вперед и заглянул в глубину ее глаз.
– Я предпочел бы вовсе не быть с вами знакомым, – прошептал ей. Ее глаза чуть округлились.
– Опять Шекспир? – спросила она едва различимым шепотом.
– «Как вам это понравится». Акт третий.
Губы Николь сжались, а их уголки приподнялись.
– Полагаю, нам просто надо над этим поработать, – ответила она.
– Полагаю, мы поработаем.
Она снова смотрела на меня с секунду, после чего глубоко вздохнула и выдохнула.
– Прости, я была такой стервой, – сказала она смущенно. – Это на самом деле никоим образом не связано с тобой, всему виной мое плохое настроение. Может, я смогу приготовить для вас обоих ужин в выходные? Вроде как… загладить вину?
– Что ж, не знаю на счет шерифа, – сказал я, – но меня это определенно устроит.
Николь широко мне улыбнулась, отчего мое сердце забилось чаще. К несчастью, становилось уже довольно поздно, так что после того как Николь помирилась с отцом и попрощалась со мной, я отправился домой.
Прощаясь, шериф Скай пожал мне руку.
– Спасибо за развлечение, – сказал он с глупой улыбкой, которая выглядела еще более дурацкой от того, как подергивались при этом его усы.
– Спасибо за пиццу, шериф Скай, – ответил я, спускаясь с крыльца к своей машине.
– Эй, Томас! – окликнул он меня.
– Да?
– Зови меня Грег.
По-моему, я улыбался всю дорогу до дома.
Когда я припарковался на подъездной дорожке, машина отца уже стояла там. Но когда я зашел в дом, он был в гостиной и разговаривал по телефону. На мгновение наши взгляды встретились, и я слегка помахал. Он же просто перевел взгляд на блокнот, который лежал у него на коленях, и продолжил разговор.
Я поднялся в свою комнату, закрыл дверь и запер на замок. Быстро осмотрелся – все было на своих местах, так что я снова мог дышать. Стянул через голову свою футболку, сбросил джинсы на пол и взял мягкие фланелевые штаны из ящика. Собрал грязную одежду, сложил и положил в бельевую корзину. Она была уже переполнена, мне нужно было устроить стирку.
– Томас!
– Да, пап? – Я открыл дверь и перегнулся через перила.
– Где сумка для костюма и большой чемодан?
– В подвале, – ответил я. – Хочешь, чтобы я их нашел?
– Да.
Я спустился в подвал и пошарил в шкафах по нижним полкам, в итоге, выудив два чемодана, которые он хотел, потащил их наверх в его комнату. Он вытаскивал вещи из ящиков и складывал поверх покрывала на кровати.
– Ты куда-то собираешься? – спросил я.
– В Чикаго, – ответил он, опустился на колени и заглянул под свою кровать. – Я уезжаю завтра, сразу после игры.
– Конференция?
– Консорциум администраций больниц, – ответил он.
Не уверен, в чем было различие, но все же не настаивал на разъяснениях.
– Когда вернешься?
– В субботу, – ответил он, сунул руку глубоко под кровать и начал что-то нащупывать.
– Поездка с ночевкой? В Чикаго?
– Нет, в следующую субботу, – исправил он меня. – Зачем мне лететь в гребаный Чикаго на один день, и кто проводит встречу гребанного консорциума в выходные?
Я пожал плечами.
– То есть, ты едешь на неделю?
– Блядь, разве я только что не сказал тебе это? – огрызнулся он, выуживая из-под кровати пару парадных туфель и шлепнув меня по ноге каблуком одной из них. Я отскочил, когда он встал и направил их в мою сторону. – Не будь таким, блядь, дураком.
– Прости, – пробормотал я и по-быстрому свалил оттуда. Сел на свою кровать, как только снова запер свою дверь, и потер кончики пальцев. Все было в порядке. Посмотрел на часы, обнаружив, что был еще час до того времени, когда я обычно ложился спать, и по привычке перевел взгляд на прикроватную тумбочку. Сделал глубокий вдох – может, я бы смог отыскать свой этюдник, пока его не будет, и спрятать его в месте получше.
Провести неделю в отсутствие папы в городе – звучало довольно хорошо.
– Томас, иди сюда! – услышал я его крик из комнаты. Встал и пошел к нему.
– Это разве красная сумка для костюма? – Он стоял там и глядел на меня.
Что ж, судя по тому, что сумка в его руке была синей, я вроде как засомневался, нужно ли отвечать на вопрос, поэтому просто чуть покачал головой.
– Мне нужна была красная сумка, Томас, красная. Эта слишком маленькая! Найди мне ту, что я хочу!
– Найду, – тихо сказал я и побежал вниз в подвал.
Я знал, что папа старался сделать как лучше для меня и лишь хотел убедиться, чтобы я всегда был на высоте, чем бы ни занимался. Я не просто искал ему оправданий в своей голове. В этом было гораздо больше, чем лежало на поверхности. Он не мог заниматься всем, что делал, и быть в этом лучшим, не будучи сконцентрированным, а я ослабил свою концентрацию. Он с самого начала упоминал про красную – во всяком случае это то, что я говорил себя.
Вопрос в том: а была ли у нас вообще красная дорожная сумка?
***
Утро пятницы.
Блядь, я обожаю пятницы.
А уж пятницы, когда Румпель входила в школу, идя рядом со мной, были в десять гребаных раз лучше, чем любая другая пятница в моей жизни.
После того как она выбралась из машины, я обнял ее одной рукой за плечи и искоса ухмыльнулся в ее сторону, провожая в здание. Ко мне подходила куча народу и желала удачи в сегодняшней игре, и казалось, будто гигантская цифра с моим номером «один» у меня на груди сияла как чертов луч маяка. Можно было подумать, что так и было, судя по тому, как она притягивала ко мне народ. От этого по моей коже побежали приятные мурашки, и от того, что Румпель разделяла это со мной, все казалось еще более офигительным.
Когда мы остановились у моего шкафчика, вокруг собралась толпа. Я прижал Николь поближе, в то время как все болтали о последней игре, в которой мы играли со школой Престон Хай, разгромив их со счетом 2:0. Николь лишь прижалась ко мне и особо ничего не говорила. Что ж, по правде сказать, никто и ей ничего не сказал.
Наконец народ разошелся, и мы смогли перейти к ее постапокалиптическому шкафчику, а затем и к ее первому классу. Я остановился за дверью и облокотился спиной о стену коридора. Положил руки ей на бедра и приблизил к себе. Она подняла взгляд и прихватила зубками нижнюю губу.
– Ты все еще собираешься приготовить мне завтра ужин, малышка? – спросил ее.
– Да… думаю, приготовлю, – ответила она. – Я подумывала приготовить что-то из итальянской кухни, ведь она папина любимая. Ты любишь итальянскую кухню?
– Обожаю, – сказал я, скользнув руками вверх по ее бокам, поднимаясь к плечам, а затем вниз вдоль рук. Достигнув ее запястий, я оплел их пальцами и прижал к ее бокам. У нее за спиной я заметил хитрый взгляд Джереми и его поигрывание бровями.
Наклонился и коснулся губами ее лба. Я уже пару раз так делал в школе, но, честно сказать, начинало казаться, что этого недостаточно – словно это не то, что настоящий бойфренд сочтет достаточно удовлетворительным. Я до сих пор не поцеловал ее по-настоящему на людях…
…а мне хотелось.
Я склонил голову на бок и вдохнул аромат ее волос.
– Что ты делаешь? – тихо спросила она.
Не ослабляя хватки на ее запястьях, я завел свои вытянутые руки себе за спину, что заставило ее тело прижаться к моему. Потер тыльную сторону ее ладони большими пальцами.
– Просто изображаю пилигрима, – мягко сказал я, еще ближе склоняясь к ней. Слегка коснулся ее подбородка губами, затем оставил легкий поцелуй на скуле, медленно двигаясь в сторону уха.
– Изображаешь пилигрима? – переспросила она, и я почувствовал, как она затрепетала.
– Ммхмм, – мурлыкнул я у ее ушка. – Вот губы – пилигримы: грех такой, сейчас готов смыть нежный поцелуй60.
Я чуть сильнее сжал ее руки и поместил их себе на грудь, прежде чем вновь обнять ее.
– Губам, святая, счастье то открой, что есть у рук, – прошептал я и прижал свои губы к ее.
Снова теплые…
Снова мягкие…
Мммм...
Я мог бы растерять весь здравый смысл, когда ее губы коснулись моих. Ее пальцы двинулись вверх по моей груди и устроились на моих плечах, она ответила на поцелуй, подстраиваясь под мой легкий нажим и чуть склонив на бок голову, чтобы принять меня. Я обернул руку вокруг ее талии, чтобы иметь возможность сильнее прижимать ее к себе, а ладонью второй – провел вверх по ее руке и коснулся щеки.
– Кхм! Мистер Мэлоун…
Я открыл глаза и искоса глянул на говорившего. Рядом с нами стоял низкий, приземистый мужчина с коротким, широким галстуком, но я не мог припомнить имя говнюка. Может Малькольм?
– Я занят, – прорычал ему.
– Томас… – пробормотала Николь и постаралась немного отстраниться, но я крепко держал ее. – У нас будут неприятности.
– Нет, не будут, – ответил я, вновь целуя ее. Моя рука переместилась ей на затылок, и я притянул ее ближе, вместе с тем склоняя голову набок в противоположную сторону. Ее губы были такими теплыми и ощущались так приятно. Я завершил поцелуй, моргнул и заметил, что этот Малькольм все еще пялился на нас. Чуть громче продолжил: – Потому что, если он скажет еще хоть одно гребаное слово, то уже до конца дня я заверну его яйца в извещение об увольнении.
Он пару раз кашлянул себе в кулак, а затем ушел, не говоря больше ни слова. Я прихватил губами нижнюю губу Николь и чуть втянул в себя. Сначала голова Николь чуть склонилась в сторону, и она прижалась ко мне ртом сильнее, издав мягкий тихий стон. Но затем я почувствовал, как руки Николь надавили мне на грудь. Ее нажим был не сильным, но я понял намек и чуть отодвинулся, хоть и не особо существенно, потому что мне не хотелось останавливаться. Она была на вкус слишком приятной… и мягкой.
– Ты не можешь так просто угрожать бедняге потерей работы только потому, что тебя поймали за публичным проявлением эмоций! – Ее слова и тон были суровыми, но глаза широко распахнутыми, и она все еще дышала чуть чаще. Я улыбнулся.
– Да, – поправил ее, – Могу. Вообще-то, я только что именно это и сделал.
Прозвенел звонок, и Николь снова заворчала. Я не смог сдержать улыбки, ведь в этот момент она была такой чертовски милой. Я снова коснулся ее губ своими.
– Мы не закончили этот разговор, – сказала она, развернулась и зашла в класс.
Хмыкнул себе под нос, опоздал в класс Шекспира, ответил на все вопросы учителя даже не открыв книгу и наконец вернулся, чтобы встретить Николь у ее класса. Казалось, она уже немного успокоилась или была больше заинтересована в своем домашнем задании, которое забыла у себя в шкафчике. Я повел ее в ту сторону, и когда она открыла дверцу шкафчика, постарался не получить психологическую травму от представшего зрелища.
– Разве ты не можешь хотя бы выкинуть ненужные тебе бумаги? – спросил ее.
– Они мне все нужны, – ответила она, присев на корточки перед шкафчиком.
– Как ты вообще можешь понять, что тебе нужно в этом гребаном беспорядке?
Она зыркнула на меня и нахмурилась.
– У меня свои методы, – настаивала она, но это явно было бредятиной, и я ей так и сказал. Проводил ее к следующему классу и решил не идти на тренировочное поле. Мне нужно было сделать кое-что другое.
Я пошел в офис администратора и хитростью выудил у миссис Хоуп мастер-ключ, сказав, что не могу открыть свой шкафчик. Она молодилась, хлопала ресницами и по возрасту была близка к выходу на пенсию. Я тепло улыбнулся, подмигнул ей, а затем закатил глаза, когда развернулся и направился назад к шкафчику Николь.
Открыв дверцу ее шкафчика, я начал просматривать лежащее там барахло. По крайней мере, большая часть была актуальной, но было лишь начало октября. Если я ничего не предприму, как он будет выглядеть на следующий семестр? При этой мысли я вздрогнул. Сложил бумаги, выровнял в одну линию книги, после чего вернулся к миссис Хоуп, чтобы убедить ее дать мне на время несколько школьных принадлежностей.
К концу урока я почти закончил – шкафчик Николь выглядел почти также хорошо, как мой.
– Не хватает только одного, – сказал я сам себе и сбегал к своему шкафчику за одной из моих футбольных фотографий с верхней полки. Приклеил ее к внутренней стороне дверцы и с улыбкой сел на корточки. – Блядь, идеально.
Мне определенно нужно раздобыть ее фотографию для моего шкафчика и одну себе в бумажник… или может в машину. Я также собирался организовать, чтобы нас с Николь сфотографировали вместе, и добавить совместную фотку в оба наши шкафчика – я ненавидел селфи. Может кто-то мог бы сделать для нас хорошую фотографию на сегодняшней игре.
Направляясь по коридору к административному офису, я поймал на себе пару взглядов. Полагаю, это было из-за того, что я не мог перестать улыбаться, но мне было пофиг. Черт, да любой парень, который видел мою Румпель, понимал, почему я улыбался – она была просто офигенно хороша, и она была моей. А они ничего не могли с этим поделать.
Ха!
Лохи.
Я знал, что она будет очень благодарна за организованность, которую я придал ее шкафчику, и будет рада, что я потратил на это свое время. Быстренько отнес ключ в офис и направился назад к классу Николь. Я заглянул из-за двери и улыбнулся ей. Она собрала свои вещи и вышла ко мне на встречу. Когда она приблизилась, я взял ее за руку, притянул к себе и оставил легкий поцелуй на ее щеке.
– Как прошла тригонометрия?
– Ужасно, – ответила она. – Ненавижу ее. Как вообще можно запомнить все эти формулы? А если вдруг чуть ошибешься с какой-нибудь из них, все ответы получаются уже неверными.
– Это отстойно, – сказал я, стараясь звучать сочувствующе. Это было сложно сделать, потому что я был невероятно взволновал по поводу того, что Николь увидит свой шкафчик. Я опустил ее руку между нами и пошел в направлении ее шкафчика, чтобы она могла положить в него вещи, прежде чем мы отправимся на ланч.
Мы завернули за угол, и я положил руки на талию Николь, встал позади нее и смотрел, как она возится со своим кодовым замком. Я по-прежнему не мог перестать улыбаться. Она подняла защелку и открыла дверцу, а я почувствовал, как ее тело напряглось под моими руками. Она посмотрела на соседний шкафчик – наверно проверяла его номер, чтобы убедиться, что не ошиблась.
– Что думаешь? – спросил я не в силах больше сдержаться.
– Это ты сделал? – спросила она. Ее голос бы еле слышен на фоне шума в коридоре от других учеников.
– Угу, – ответил я, наклонился и поцеловал ее в шею. – Тебе нравится?
– Черт побери, Томас! – закричала она. – Какого хрена ты сделал?
Она развернулась и толкнула меня в грудь, отчего я чуть отступил. Я напоролся на какого-то паренька в очках, который в свою очередь врезался в девушку, идущую с другой стороны, та разбросала повсюду книги. Девушка начала кричать на другого парня, но я не обращать на них обоих внимания.
– За что? – спросил я. Мое сердце начало биться чуть быстрей. Не так я себе все это представлял. – Выглядит же здорово!
– Где все мои вещи? – взвизгнула она на меня.
– В папках, – ответил я, указав на самую нижнюю полку. – Красная – тригонометрия, зеленая – конечно же биология, а голубая – для домашнего задания до того, как его оценят. Слева то, что еще не сделано, а справа – готовые к сдаче. Фиолетовая…
– Томас! Как ты мог такое сделать? – Ее взгляд был напряженным, а руки сжимались в кулаки. Мой котенок превратился в озверевшую львицу.
Мой телефон издал звук входящего сообщения, громко мяукнув, эхо разнеслось по всему коридору.
– Ты серьезно поставил это на рингтон? – гневно сказала Николь.