Текст книги "Офсайд (ЛП)"

Автор книги: Шей Саваж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Ну, за исключением сыра бри. Это дерьмо было противным. Оно вроде как напомнило мне о ногах.

Пока мы ели, я задавал ей тысячу вопросов о ее маме и жизни в Миннеаполисе. Она скучала по тому своему дому, и я терзался мыслями о том, как чувствовать себя по этому поводу. Мне по-прежнему хотелось оторвать яйца тем двоим парням, которые сотворили с ней то дерьмо, но в то же время я был рад, что сейчас она была здесь со мной.

Сейчас.

Пока что.

Дерьмо.

Я знал, что нужно было поведать ей о словах папы, сказанных прошлым вечером, но мышцы все еще были сильно окаменевшими, и я дерьмово себя чувствовал. Мне не хотелось усугублять свое состояние, рассказывая ей еще и о той херне, поэтому я ничего не сказал.

Пикник закончился, и я помог ей отнести все на кухню, прибрать и разложить все по местам. Мне довольно неплохо удавалось маскироваться, пока она не попросила меня убрать поднос на верхнюю полку и не услышала, как, потянувшись, я зашипел.

– Ты в порядке? – спросила Николь.

– Э-э… конечно! – сказал я, одаривая ее полуулыбкой и надеясь, что она купится.

Откуда же взяться такому везению.

– Бред собачий, – она уперла руки в бока. – Что с тобой не так?

– Мышцы, – признался я. – Ничего такого.

Глаза Николь потемнели, а голос понизился:

– Твой папа?…

– Нет, нет, – ответил я, качая головой. – Папа уехал из города на неделю. Правда, просто немного ноют из-за тренировки.

– Немного ноют?

– Ну, довольно существенно, вообще-то.

– Томас, – вздохнула Николь с досадой. – Почему ты просто не позвонил? Нам не обязательно было сегодня встречаться.

– Я не хотел это пропустить, – сказал я и, сузив глаза, перевел взгляд в сторону окна. – Я… Я хотел увидеть тебя.

Она сделала шаг навстречу, и я посмотрел на нее, в тот момент как мы оба потянулись к бедрам друг друга. Я наклонился и поцеловал ее, совершенно не заморачиваясь тем, что на вкус она была как бри с инжиром. Я прижался к ее лбу своим, мои глаза все еще были закрыты. Колени немного тряслись.

– Ты спишь на ходу, – сказала Николь. Я не мог спорить, так что позволил уложить себя на диван в гостиной. – Приляг, пока не упал.

Я не мог не согласиться, плюхнувшись на диван и положив голову на маленькую подушку, лежащую у подлокотника. Я простонал. Оттого что я лег, ломота в мышцах будто стала еще очевидней. Икры горели, а жесткость диванных подушек под плечами вынуждала меня кряхтеть. На секунду я зажмурился и постарался заставить мышцы подчиниться.

– Думаю, ты перетрудился, – сказала Николь, глядя как я ворочаюсь, стараясь занять более удобное положение. – Тебе что-нибудь нужно?

– Только ты, – ответил я, перестав вертеться и похлопав по подушке рядом с собой. Николь улыбнулась и села на краешек дивана. Я обнял ее рукой за талию, и она положила ладонь мне на плечо.

– Скоро начнется полуфинал Кубка Мира, – сказала она, взяв пульт со стоящего перед ней кофейного столика и включив телевизор. – Сегодня играет женская сборная США, если хочешь посмотреть.

– Ладно, – сказал я, зевая, – но ты должна прилечь со мной.

Николь приподняла брови, но легла, прижавшись спиной к моей груди. Я скользнул пальцами по ее талии и придвинул поближе к себе.

– Так тебе нравится Хизер Миттс⁶⁸, как всем другим парням-футболистам? – спросила она.

– Не-а, – ответил я. – Хоуп Соло⁶⁹.

Она шлепнула меня по руке, но я лишь усмехнулся, не ведясь на это, потому что маленькое теплое тельце Румпель лежало «ложечкой» перед моим на крошечном диванчике, из-за чего она была максимально прижата ко мне. Моя рука обнимала ее за талию, и я закрыл глаза.

– Цифры, – пробормотала она. – В любом случае Миттс на скамейке.

– Ммм… – я едва ли ее слышал. – США против Бразилии, верно?

– Угу, – Николь сказала еще что-то, но я прослушал.

Голове стало тепло и мягко, и когда она спросила меня что-то о первом голе в игре, я просто хмыкнул и уткнулся носом в ее волосы. Она пахла так охренительно хорошо.

До меня доносились звуки из телевизора, но они не особо доходили до моего сознания. В какой-то момент Николь заворчала на счет того, что судья не в своем уме и, возможно, курит крэк, но я не видел или не слышал причины. Единственное, что занимало меня, тепло ее тела, прижимавшегося к моему. Несмотря на боль в мышцах, мне было комфортно с ней.

Я задремал.

В моей голове всплыли новые образы с нашего пикника, при этом дождя не было, пока мы не устроились на заднем дворе. Мы клали на хлеб сыр, когда на нас обрушился дождь, и пришлось быстро все хватать, чтобы занести в дом. Николь вся промокла, и мы оба смеялись, намокая под дождем, а я покрывал ее поцелуями.

Я услышал голос ее отца, но моя голова все еще была как в тумане.

– Это ты его вымотала?

Я почувствовал, как тело Николь тихонько затряслось, когда она мягко захихикала. В моей голове мы втроем сидели на покрывале для пикника под дождем. Я поцеловал шею Николь, пока она разговаривала со своим отцом.

– Нет, он таким пришел. Думаю, он немного перетрудился во время своей утренней тренировки.

– Так больше никакого притворства?

– Думаешь, ты самый умный, да? – хихикнула Николь.

– Я подумал, что это очевидно, после того как впервые увидел его тут, когда ты на него орала, – Грег тихо посмеивался в нос.

– Все равно.

– Вы, ребятки, порой довольно очевидны, – сказал он. – Полагаю, я мог бы одолжить тебе руководство полицейских детективов, чтобы помочь это понять.

– Очень смешно!

– Как прошла вчерашняя игра?

– Она была хорошей, – тихо сказала Николь. – Томас играл действительно отлично – шатаут.

– Тебе этого не хватает?

– Я же там была, – сказала она. – Как мне этого могло не хватать?

– Ты же знаешь, я не это имел в виду, – голос Грега немного помрачнел.

– Иногда, – услышал я бормотание Николь. – Но недостаточно, чтобы играть прямо сейчас. Пока хватает того, что есть за кого поболеть, понимаешь?

– Полагаю, что да, – ответил он.

– Ему нужен кто-то на его стороне, – сказала она так тихо, что мне показалось, я снова задремал. Она повертелась у меня в руках, и я почувствовал ее нос у своего подбородка.

– Должен признать, – сказал Грег, – когда он здесь, то кажется довольно не похожим на того, каким я видел его в прошлом.

– Хотела бы я знать, которому из них верить, – сказала Николь.

Тепло ее дыхания на моей шее продолжало дарить мне комфорт и уют, в то время как я продолжил дрейфовать в этом странном сне о беседе Николь со своим папой – которая так отличалась от моих разговоров с отцом. Полагаю, именно поэтому их диалог был похож на сон – для меня в нем вообще не было никакого смысла.

Возможно, Шекспир бы сказал, что я хотел лишь «уснуть и видеть сны»⁷⁰. Как бы то ни было, этот разговор был для меня совершенно сюрреалистичным.

К тому же, как долго я мог бы просто спать тут с ней?

Глава шестнадцатая
ТАЙМ⁷¹

Лежа на диване семейства Скай и укутавшись в ее тепло, я продолжил видеть сон.

– Что ты имеешь в виду, говоря «которому из них верить»? – спросил Грег.

– Что ж, – начала Николь, а затем замолчала. Я мог чувствовать, как ее тело крутиться в моих руках, а пальцами она отводит волосы с моего лба. – Он будто разный человек в зависимости от одежды, надетой на него. Однажды он даже сказал что-то об этом, когда был одет к тому банкету, на который ты меня вытащил. Он был таким… обходительным – полагаю, потому что был одет в смокинг. А когда он надевает джерси, то ведет себя как некто совершенно другой. В тот первый день, когда он был тут – когда я нашла его на кладбище, – в тот раз я впервые подумала, что это и есть настоящий Томас, понимаешь? Не притворяющийся.

– От этого ты, должно быть, немного теряешься, дорогая, – сказал Грег.

– Это меня подстегивает.

Я почувствовал ее руку на своей щеке и инстинктивно прижался к ней даже во сне.

– Смерть его мамы… это сильно повлияло на него, понимаешь? – тихо сказала она.

– Это повлияло на них обоих, – ответил Грег.

– Ты знал ее? Ты знал маму Томаса?

– Да, – ответил он. – Знал.

Мой сон стал более глубоким по мере того, как я наслаждался ощущениями от пальцев Николь, заводящих мне за ухо пряди волос. Я откинулся на спину на одеяле для пикника во дворе, дождь лил на нас, хотя мы и не промокали. Охренительный сон.

«Они встречались в старшей школе…»

«Она уехала из города и переехала в Чикаго, последовав за каким-то вроде бы художником…»

«Лу вернул ее сюда…»

Слова в моем сне по-прежнему не имели для меня смысла, а ощущений от прикосновений Николь было более чем достаточно, чтобы полностью завладеть и удерживать мое внимание. Я вздохнул и зарылся в ее волосы, чувствуя, как они щекотали мне нос, пока я купался в ее запахе.

Теплом… восхитительном… моя Румпель.

«Они поженились…»

«Вскоре после этого на свет появился Томас…»

Сцена с голосами в моем сне исчезла, погружая меня в более глубокий сон. Почувствовав, что сознание вновь начинает цепляться за реальность, пошевелился на диване и застонал из-за затекших мышц. Я скатился на пол со стуком и оханьем.

До меня донеслось хихиканье.

– Ох, блядь, как же больно, – простонал я, перевернулся на спину и потер плечо, морщась.

– Ты забавный, – сказала Николь, присев на корточки рядом со мной. – Голоден?

– Очень.

– Тогда вставай.

Она снова хихикнула, направляясь на кухню и оставляя меня валяться на спине. Я до боли запрокинул шею назад, наблюдая, как она выходит из комнаты – когда она шла, ее длинные ноги дразнили меня своими накаченными мышцами. Я снова простонал, перекатываясь на живот и вставая на руки и колени.

– А я-то думал, что вы, футбольные игроки, должны быть в хорошей форме, – раздался голос Грега из его кресла прямо передо мной. Я удивился – понятия не имел, что он сидел так близко, – и мое лицо чуть ли не вытянулось от удивления.

Он тоже надо мной смеялся.

– Как только решишь потягать со мной вес, дай мне знать в любое время. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать пару часов спустя, старик.

Он снова рассмеялся, поднимаясь с кресла, и предложил мне руку. Я принял ее, и он потянул меня, помогая встать с пола.

– Думаю, я пас, – сказал Грег, – Рыбалка – вот спорт, который мне больше по вкусу.

– Рыбалка? Спорт? Серьезно?

– Конечно это спорт!

– О боже правый, – простонала Николь. Она закатила глаза, зайдя в комнату и усаживаясь за стол. – Теперь мы будем слушать это до бесконечности.

– Рыбалка – самый величайший спорт, сразу после бейсбола…

Она была права, он не затыкался весь ужин.

Несмотря на мои сдавленные хрипы и жалобы на то, какими чертовски скучными были эти так называемые виды спорта, до окончания трапезы мой живот били судороги от смеха. Грег погрозил мне пальцем, и как только посуда была вымыта, он потащил меня за дом, чтобы показать все свои рыболовные трофеи и оборудование, включая глубокий морозильник, заполненный достаточным количеством мертвой рыбы, чтобы… э-э… ну, чтобы заполнить глубокий морозильник.

Николь присоединилась ко мне, когда мы спорили о том, насколько футбол лучше бейсбола, и естественно, что Грег сдался и пошел наверх. Прежде чем закрыть дверь своей спальни перед сном, он прокричал нам с Николь сверху, чтобы мы не сильно шумели. Николь присела на диван рядом со мной и искоса посмотрела на меня, закусив губу.

– Ты все еще выглядишь уставшим, – мягко сказала она.

Я пожал плечами.

– Хочешь поехать домой и лечь спать?

Я недолго думал об этом, прежде чем энергично покачать головой. Потянулся, взял ее за руку и положил себе на колени. Потом вдруг почувствовал себя странно из-за этого и подумал, что, возможно, мне не следовало к ней прикасаться. Поэтому я убрал свою руку, но так как ее уже покоилась у меня на коленях, то это, вроде как, тоже казалось глупым. Я снова взял ее за руку и просто смотрел на наши переплетенные пальцы.

– Ты сказал, что твой папа уехал из города? – тихо спросила Николь.

– Ага, – подтвердил я. – Он вернется в следующую субботу.

– Ты... эм... хочешь остаться здесь на ночь? – Щеки Николь порозовели, когда я поднял на нее взгляд.

– А можно?

– Ну, тогда тебе бы не пришлось быть всю ночь одному, верно?

– Ну да, – согласился я, кивая. Посмотрел на часы – была четверть одиннадцатого. – Э-э… я бы мог сбегать домой и принести кое-какое барахло… ну, понимаешь, одежду на завтра или тому подобное.

– Ладно.

– Скоро вернусь?

– Я буду тебя ждать, – сказала Николь с улыбкой и еще раз прикусила губу.

– Я поспешу, – сказал я и встал, она последовала моему примеру. Взял обе ее руки в свои и с минуту просто смотрел на них, а затем вновь перевел взгляд на ее глаза. Она смотрела на меня сквозь ресницы и выглядела так чертовски красиво – не мог удержаться, чтобы не наклониться и не поцеловать ее.

Ее губы были мягкими, гладкими и теплыми. Я нежно вкушал ее, просто пробегая кончиком языка по ее нижней губе, после чего отодвинулся от ее теплоты.

– Порою око неба слишком знойно⁷², – прошептал я ей в губы, отступил на шаг и увидел, как ее грудь вздымается и опадает от учащенного дыхания.

– Ты всегда цитируешь девушкам Шекспира? – спросила она.

– Никогда раньше этого не делал, – ответил ей, пожав плечами. – Я скоро вернусь.

– Тебе лучше поспешить, – ответила она.

Я практически побежал к своей машине, делал крутые виражи между нашими домами гораздо быстрее, чем следовало. Взбежал по параднрй лестнице и оставил дверь нараспашку, когда рванул вверх по ступенькам, перепрыгивая через несколько за раз. Побросал в рюкзак кое-какие вещи и помчался тем же путем обратно, едва не забыв закрыть дверцу машины, прежде чем подбежать к дому Николь.

Хоть раньше я уже дважды спал в ее кровати, чувствовал себя странно, стоя на крыльце с рюкзаком, полным моего барахла, чтобы провести ночь в доме Николь. Другие разы были довольно спонтанными, а этот казался более спланированным. Мне следовало позвонить в звонок или постучаться? Я был тут всего двадцать минут назад, так что, может, мне следовало просто зайти. Она сказала, что будет меня ждать – означало ли это, что она уже знала, что я тут, и просто откроет дверь без того, чтобы мне пришлось что-либо делать?

Вся эта хрень была мне совершенно незнакома. Я не знал, что делать.

К счастью, Николь явно ждала, потому что она открыла дверь до того, как я успел решиться или струсить и просто вернуться в машину.

– Ты весь промок.

Я посмотрел на себя, и она была права. Даже не заметил, что по моей майке стекают капли дождя. Стоял в фойе и капал на пол, пока Николь сходила в ванную за полотенцем.

– Ты хочешь принять душ? – спросила она.

– Хочешь присоединиться ко мне? – ответил я, приподняв брови. Реплика вроде как непроизвольно и необдуманно сорвалась с моих губ.

– Тебе обязательно вести себя как подросток? – спросила она.

– Но я и есть подросток, – напомнил я. Она высушила мои волосы полотенцем и подтолкнула вверх по лестнице в свою комнату. Николь взяла кипу одежды, чтобы переодеться в ванной, а я просто стоял посреди комнаты и озирался по сторонам, подмечая парочку изменений с моего прошлого пребывания тут.

После того как она вернулась, я взял в ванную свой рюкзак, переоделся в свободные брюки и почистил зубы. Раздумывал, надевать ли футболку «Донован», которую принес с собой, или лучше не стоит.

Сегодня вроде как очень теплая ночь.

Ладно, это была брехня, на самом деле было довольно прохладно.

В итоге надел футболку.

Вернувшись в комнату, обнаружил, что Николь уже забралась в постель, так что я последовал ее примеру. Оказался на левом боку, который уже больше не болел, но все тут же показалось совершенно неправильным.

– Николь?

– Да?

– Мы можем… э-э… поменяться сторонами?

– Поменяться сторонами? – ее глаза сузились в замешательстве.

– Да, – сказал я, пробегая рукой по своим волосам. – Я был… раньше я был по другую сторону от тебя.

Ее губы приподнялись в полуулыбке, но в глазах продолжало плескаться любопытство.

– О...кей…

Мы немного повозились, прежде чем в итоге она перелезла через меня, в то время как я передвинулся на другую сторону кровати. Она опустилась рядом со мной с мягким стуком, а я перекатился на бок и положил руку ей на бедро. Вздохнул, ощущая себя намного лучше.

– Это действительно беспокоит тебя? – тихо спросила она.

Я поднял на нее взгляд и тут же его отвел. Откинул голову на подушку, чуть сильнее зарываясь в нее, и пожал плечами, не зная, что сказать. Знаю, это странно – так зацикливаться на такого рода фигне, – но, похоже, я не мог переключиться.

Наконец я заговорил:

– Иногда моя голова вроде как сама… решает, что что-то должно быть определенным образом, – сказал ей. – И стоит такому случиться, кажется странным, если предметы не оказываются там, где должны быть.

– Как с моим шкафчиком? – сказала она, приподняв брови. Я нервно облизал губы.

– Да, вроде как, – сказал я, а затем решил, что это было не совсем верно. – Ну, я имею в виду… там был беспорядок…

Николь прочистила горло и посмотрела на меня, отчего я поморщился.

– Но обычно барахло других людей не беспокоит меня так сильно, потому что обычно я не контачу с этим. Мне просто… нравится, когда вещи организованы.

Опустил глаза и с минуту лежал, утонув головой в подушке, прежде чем снова взглянуть на нее сквозь ресницы.

– Я подумал, что тебе это понравится.

– Мне не понравилось.

– Теперь я это знаю.

– Хорошо. – Николь потянулась и пробежала рукой по моим волосам, казалось, она наблюдала за своими пальцами, пока они двигались по моей голове. Спустя минуту, она окинула взглядом свою комнату. – А это место тебя не беспокоит?

– Вообще-то нет, – сказал я и чуть улыбнулся. – Оно таким и было в первый раз, как увидел его.

– Так, выходит, что весь беспорядок на своем месте, и все в порядке?

– Не совсем на своем месте, но по сути – да.

– Не совсем?

– Ну, у тебя было три книги Клэр⁷³ на ночном столике, когда я был тут прошлый раз, – сказал ей. – А теперь их только две, но добавилась книга Бракен⁷⁴. Раньше на крючке у тебя висела голубая блузка, а теперь там джинсы. Крышка плетеной корзины раньше была открыта, а на комоде лежали серьги-кольца, а не ожерелье. Рядом с твоим компьютером было задание по английскому, а не биологии и в ней два карандаша, а не ручка. А из-под кровати торчала пара носков. Сейчас их нет.

Глаза Николь округлились, у нее отвисла челюсть.

В груди у меня все напряглось, когда я осознал все, что только что выдал. Мне хотелось вернуть свои слова обратно.

Но я не мог.

Сердце начало колотится быстрее, а руки похолодели и онемели.

– Нихрена себе, – наконец выдохнула Николь.

– Я не… я имею в виду… я просто… э-э… шутил.

– Нет. – Слегка покачала головой Николь. – Ты не шутил.

Я зажмурился.

– Томас?

Я не ответил, даже когда почувствовал ее руку у себя на щеке.

– Томас. Посмотри на меня.

Медленно приоткрыл глаза, ожидая увидеть на ее лице выражение, которое подтвердило бы мне, что она думает будто я полный фрик, и что она наверняка вышвырнет меня прямо в окно.

– Ты правда все это помнишь?

– Возможно, – прошептал я.

– Томас… это невероятно.

Я зарылся головой ей в плечо, и было такое чувство, будто моя кожа пытается впечататься в мое тело. Она была вся натянута, отчего все внутри меня болело.

– О боже мой, – вдруг воскликнула Николь, и я услышал ее легкое аханье. – Ты говорил что-то об этом раньше, что ты больше ничего не забудешь, после… после того как твоя мама…

Обе ее руки захватили в тиски мое лицо, и она приподняла мою голову. Я посмотрел в ее нежно-голубые глаза, ожидая обязательного появления в них отвращения и брезгливости, когда она сложит все это воедино.

Я не только убил свою маму, но и мой отец меня ненавидел, да к тому же я был по своей природе полным фриком. Когда я смотрел на Николь, взгляд у нее действительно изменился, но в нем не было отвращения и гадливости, которые я ожидал.

Их там просто не было.

Шок – да, и, возможно, даже немного страха, но не ненависти, которую я предполагал. Не отвращения. Не было даже намека на то, что она считала меня шекспировским «чудовищным уродом»⁷⁵.

– Я помню все, – спокойно сказал я.

Я не мог смотреть на нее, но все еще чувствовал на себе ее взгляд, при этом не отрывал свой от открытой двери в комнату. Я задавался вопросом, спал ли сейчас Грег, или он мог быть в коридоре, или может даже мог услышать, о чем мы разговариваем из своей комнаты. Странно, но эта мысль не вывела меня из себя так, как я предполагал произойдет.

– Так вот почему ты ничего не приносишь в класс, не так ли? – предположила Николь. – Ты не выпендриваешься, тебе действительно они не нужны.

– Нет, если я уже прочел главу, – сказал ей, сжимая руку в кулак у нее за спиной. – Мне правда не нужно делать заметки или что-то подобное.

– А я думала, что ты просто вел себя как придурок. – Николь издала короткий, мягкий смешок.

Долгое время она ничего не говорила. Мне вообще-то нечего было добавить, так что я тоже молчал, позволяя моему воображению придумывать все возможные варианты того, о чем она могла думать. Я постоянно возвращался к мысли, что она хочет, чтобы я ушел. Не в силах больше мучиться от неизвестности, я тихо спросил:

– Мне уйти?

– Уйти? – переспросила Николь. – Зачем бы мне желать, чтобы ты ушел?

Я просто пожал плечами, это было слишком очевидно, чтобы озвучивать.

– Томас? – Я снова почувствовал ее пальцы на подбородке, когда она приподняла мою голову, чтобы я посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Даже несмотря на то, что я урод? – спросил я.

– Томас… – Она медленно покачала головой – выражение её лица было смущенным и немного печальным. – Это не делает тебя уродом.

И тут она придвинулась ближе и коснулась губами моих. Она зарылась пальцами в мои волосы, приподнялась и усилила напор поцелуя. Толкнула меня назад на подушку, и я тихо застонал. Давление ее языка на мои губы было слишком недолгим, вскоре она отодвинулась и просто посмотрела на меня. Ее пальцы все еще крепко обвивали мои волосы на затылке.

– Почему ты так волнуешься? – спросила она.

– Я не думал… Я думал ты решишь, что я… странный.

Она снова мягко рассмеялась.

– Томас, – сказала она, – ты действительно немного странный. Но вовсе не в плохом смысле, хотя у тебя определенно есть парочка… особенностей.

Она поцеловала меня снова, и вновь поцелуй был слишком кратким.

– И мне они вроде как нравятся.

– Нравятся? – Я был немного удивлен.

– Да, нравятся. – Она слегка оперлась на свой локоть, и для моей руки наконец-то открылся доступ к ее спине. Она потянулась и легонько пробежала пальцами от моего виска вниз к моей челюсти. Затем ниже по шее, вдоль плеча и наконец остановила руку на бицепсе, как раз там, где заканчивался рукав футболки. – Хотя есть кое-что, что ты делаешь…

Ее голос затих, и я почувствовал, как в моем животе зарождается паника.

– Что? – Я задавался вопросом, хочется ли мне на самом деле это знать. Ее ладонь снова прошлась по моей руке.

– У тебя красивые руки, – тихо сказала она, пока ее пальчик очерчивал линию мышц на моей руке. – Но иногда… то, как ты их используешь… что ж, это беспокоит меня.

Мои глаза сузились.

– Что ты имеешь в виду.

– Каждый раз, когда ты из-за чего-то злишься, то начинаешь бить людей, – сказала она. – Мы должны были поговорить об этом, знаешь ли.

– Я помню.

– Ничуть не сомневаюсь. – Она оторвала взгляд от моей руки и снова встретилась со мной глазами. – Мне это не нравится, Томас. Ты не можешь просто набрасываться и угрожать людям, когда бесишься.

– Я так и не делаю, – сказал я, хотя как только слова сорвались с моих губ, я знал, что это было неправдой. – Точнее… не всегда.

– В большинстве случаев, – исправила она. По тону ее голоса я мог сказать, что она не собирается отступать. – Порой мне приходится, – сказал я.

– Почему?

– Я не собираюсь никому позволять говорить о тебе гадости. Я сказал, что защищу тебя, и я это сделаю.

– Но это не подразумевает избивать людей и запихивать их в шкафчики.

– Он научился держать рот на замке, разве нет?

– Не в этом суть.

– Да, – исправил я, – именно в этом. Это было целью – заткнуть Клинта, и это сработало. Теперь он все лучше осознаёт, так же как и все остальные. Чего ты ожидала от меня? Чтобы я сказал ему «пожалуйста перестань» и надеялся, что это сработает?

– Это не означает, что ты должен применять насилие!

– А что еще я должен был сделать?

– Ну, а что ты сделал Кристал? Ты же не ударил ее, верно?

– Эм… нет. – Я снова отвел взгляд, мне правда не хотелось говорить об этом. После того как я ничего больше не сказал, Николь вынудила меня разъяснить. – Я просто… позаботился об этом другим способом.

– Ты угрожал ей?

Я снова пожал плечами, поскольку становился очень хорош в этом.

– Как? – напирала она.

– На самом деле ты не хочешь знать, – сообщил я.

– Ты лишь подтверждаешь мою точку зрения, знаешь ли.

– И какая у тебя точка зрения? – спросил я.

– Я не хочу, чтобы ты больше бил людей, – сказала она, – или угрожал им.

Она сделала еще один глубокий вдох и опустила глаза на свои пальцы, которые теребили мой рукав.

– Это напоминает мне о… о… – Она не закончила предложение.

– О нем? – прошептал я.

Николь кивнула.

Я посмотрел ей в глаза и постарался понять, что именно должен был сделать. Я сказал, что буду защищать ее и не собирался отступать – не от этого. Я не собирался мириться с кем-то, кто каким-либо образом огорчит ее. Ни Клинт, ни Кристал, ни кто-либо другой.

Но я также не хочу напоминать ей того парня из Миннеаполиса. Я определенно этого не хотел, но что еще мог сделать, чтобы обеспечивать ей защиту? Что я мог сделать, чтобы она была тут счастлива?

– Я сказал, что все для тебя устрою, – напомнил я. – Как еще я могу это сделать?

– Ты уже делаешь, – тихо сказала она.

Теперь я был действительно в замешательстве.

– Но ты говоришь мне больше так не делать!

– Не обязательно следовать за другими, чтобы чувствовать себя хорошо, – сказала она. – Ты делаешь это просто… просто будучи здесь.

Я уже говорил это раньше и продолжу так считать: девчонки вообще нелогичные.

– Я не понимаю, – признался я.

– Помнишь, когда мы были тут, а на следующий вечер я была расстроена? – спросила она. – Помнишь, как ты просто обнял меня?

Я приподнял на нее брови.

– Ладно… ты помнишь. – Она сделала глубокий вдох, а затем гневно выдохнула через нос. – Уже от одного этого мне было лучше, а когда я была… расстроена из-за того, что ты сделал с моим шкафчиком и… и ты вынес меня из здания, и держал – от этого мне тоже стало лучше. Тебе не пришлось кого-то бить, чтобы я почувствовала себя хорошо. Ты уладил все просто находясь там ради меня.

Я хотел поспорить с ней и сказать, что единственная причина, почему я смог это сделать – потому что уже позаботился о парнях в школе, так что они бы ее больше не побеспокоили, но вместо этого я оказался в ловушке ее глаз. То, как она смотрела на меня… так напряженно… от этого сердце в моей груди снова начало колотиться.

Причиной был этот взгляд. Как только наши глаза встретились, я тут же понял, что мне пришел конец. Я бы сделал абсолютно все, о чем бы она меня не попросила, если она просто будет продолжать так смотреть на меня. В этом и была вся суть? Просто быть здесь ради нее? Я даже не знал, что это на самом деле означало, но в данный момент понимал, что принадлежу ей полностью – телом и душой. Я чувствовал это головой и каждым ноющим мускулом в моем теле.

– Все, что угодно, – прошептал я, обхватил ее второй рукой за затылок и притянул к себе. Прижался губами к ее теплому рту и целовал ее снова и снова. Почувствовал, как ее пальцы сжали мою руку, а ощущение от слегка впившихся в мою кожу ноготков было просто восхитительным. На мгновение я разорвал поцелуй и пробормотал ей в губы:

– Я сделаю для тебя все… все, что пожелаешь. Просто скажи, что тебе нужно, потому что я не знаю, что делать.

Она некоторое время улыбалась в ответ, прежде чем вновь заговорить:

– Ты уставший?

Я пожал плечами и покачал головой на подушке.

– У меня сегодня был довольно приличный послеобеденный сон, – напомнил ей. – А ты устала?

– Не очень, – сказала она и снова меня поцеловала.

Понятия не имею, сколько времени мы лежали в кровати Николь вот так, лицом к лицу, и целовались. Некоторое время я не поглядывал на часы, а мой мозг был более заинтересован в запоминании ощущений от губ Николь на моих, чем в том, как долго это длилось. Если бы мне действительно захотелось это знать, я всегда бы мог выяснить это позже.

Я обнаружил милое, мягкое, теплое место на коже, где шея Николь соединяется с плечом, и легонько его посасывал. Делал это не с таким усердием, чтобы оставить отметину – ее кожа была слишком идеальной, чтобы отмечать ее подобным образом. Пальчики Николь пробегали вверх и вниз вдоль моей руки и до запястья. Провел пальцами по ее боку, чуть приподнимая край футболки.

Кончики моих пальцев танцевали по ее коже на талии, рисуя маленькие круги, а затем и другие формы, по мере того как я наслаждался ароматом ее кожи на плече и шее. Николь слегка подскочила, когда я затронул место щекотки, и я улыбнулся, не отрываясь от ее кожи.

Ее рука прижалась к моему плечу, и она перекатила меня на спину. Прежде чем я успел запротестовать, она закинула на меня одну ногу и оседлала.

– Тебе стоит снять футболку, – сказала она, прикусив зубками свою нижнюю губу.

– О, правда? – ответил я, приподняв брови. Она кивнула, и в свете прикроватной лампы я увидел, как ее щеки подернулись румянцем. Выгнул спину и приподнялся достаточно, чтобы стянуть футболку через голову.

Я видел, как уголки губ моей Румпель изогнулись в лукавой улыбке, пока она переводила взгляд с моего лица на мою грудь. Она протянула руку к моим плечам и начала медленно очерчивать их пальцами, прежде чем плавно двинуться вниз – к моей груди, скользнула по соскам и вниз к прессу. Ее прикосновение было легким, и от него по моим рукам побежали мурашки. Когда она очертила пальчиком контур моего пупка, а затем последовала от него вниз вдоль дорожки волос, мне пришлось подтянуть колени, чтобы она не соскользнула ниже. Если бы она это сделала, то безусловно заметила бы какой эффект производила на мое тело.

Она перевела взгляд с того места, где покоилась на моем животе ее рука, мне в глаза, дыша при этом чуть тяжелее, и от этого сердце практически вынуждало мою грудь вздыматься и опускаться. Я разрывался между желанием опрокинуть ее на спину и зарыться в ней как можно быстрее и желанием убедиться, что не подталкиваю ее на что-то, к чему она не была готова. Я был уверен, что если бы так поступил, то эти отношения сразу же закончились бы.

Я собирался позволить ей быть главной.

Быстро облизал губы и сжал ее бедра руками, надеясь удержать их на месте. Пальцами нашел участок, где край ее майки пересекался со спортивными штанами. Прикоснулся к мягкой коже ее боков, широко расставляя пальцы в стороны, чтобы охватить участок побольше.