Текст книги "Инферно (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Шеррилин Кеньон
Инферно
Пролог
Новый Орлеан.
Далекое будущее.
Освещенный заходящим солнцем и полностью проржавевший изнутри от ненависти ко всему живому Ник, стоял на вершине того, что осталось от здания Пивоварни Джекс, наблюдая, как его любимый город сравнивают с землей. Его демонические глаза сверкали голодом и самодовольством, отражая огни вокруг него. В нем больше не оставалось ничего человеческого, он посмотрел на свою руку с зажатым в ней мечем. Под золотыми доспехами извивались черные и красные узоры его демонической кожи. Высоко подняв голову, он стоял высокий и непокорный, с широко расправленными темными крыльями. Наконец он стал самим собой, яростным и пугающим всех, кто находился близко к нему.
И именно эта бойня кормила сейчас его темную душу.
Полное разрушение и абсолютное человеческое отчаяние. И не было кухни лучше. Не было зрелища приятнее.
Он был бесконечно счастлив, что пережил отраву своей войны против людей и богов.
По асфальту площади Джексон были разбросаны куски вертолета. Но это были не единственные останки, лежащие на улицах… От этого гротескного вида желудок его сжался бы, останься у него хоть какие-нибудь чувства. Однако, все его нежные чувства исчезли, как и город, который люди когда-то называли домом.
И лишь ненависть и гнев управляли им теперь.
Пока он смотрел на все это в одиночку, его демоническая армия пировала останками бедных созданий, которые попытались сражаться, и тех глупцов, что пытались сбежать. Скоро, некому их будет оплакивать.
Он рассмеялся торжествующе. Он выиграл эту войну и стал повелителем. Некому было бороться с ним теперь.
Неожиданно ветер донес до его ушей нечто странное. Он услышал…
Человеческие голоса. Не визжащие от страха или молящие о пощаде, как другие. Они были…
В соборе. Это были голоса воинов, готовящихся к битве.
Но как? Никто не должен был уцелеть.
Ник закрыл глаза, пытаясь узнать что это с помощью своих сил. Внутри когда-то знаменитого собора звенели крики детей, когда его воины выносили крепкие двери. Кто-то укрепил ее против его демонов скамейками и будками для исповедей.
Нет, не кто-то…
Три женщины стояли в центре нефа, готовясь защищать кучу детей и небольшую группу матерей, спрятавшихся за алтарем. В отличии от них, тех, что плакали и беспомощно хныкали, три женщины достали оружие.
Он ясно видел их в своем сознании. Близняшки, которых он когда-то называл друзьями, Табита и Аманда, стояли с другой женщиной, чье имя он не знал. Она была ему знакома, но по какой-то причине он не мог назвать ее имя.
Но это было не важно.
Вооруженные мечами, ножами и арбалетами, они казались потрепанными битвой и уставшими. Но они по-прежнему стояли, как яростные воины, готовые бороться до конца. Волосы Табиты были покрашены в черный, а Аманда оставила свой натуральный красноватый оттенок. Как обычно Табита была затянута в кожу. Одежда Аманды была обтягивающей, в стиле костюмов для йоги, для свободы движений. На третьей женщине была военная одежда, в комплекте с жилеткой Кевлар и военными ботинками. Ее выпрямленные с помощью химии, длинные темные волосы были убраны с лица, а на темной коже ее левой щеки виднелся большой синяк.
– Мы не сможем сдержать их, – прошептала Табита другой женщине, так, чтобы дети не услышали.
Аманда упрямо задрала подбородок.
– Тогда мы умрем, защищаясь… как и наши семьи.
Третья женщина кивнула.
– Acta est fibula.[1]1
(лат.) Пьеса сыграна!
[Закрыть]
Табита и Аманда хмуро уставились на нее.
Она проверила заточку меча, прежде чем снова заговорила.
– Пьеса сыграна? Последние слова Цезаря?
Табита закатила глаза.
– Я знаю, что это значит, женщина. Я была замужем за римским генералом. Но черт, если ты собираешься цитировать Цезаря, то уж лучше используй veni, vedi, vici[2]2
пришел, увидел, победил.
[Закрыть].
– Пришел, увидел, победил? – спросила Аманда недоверчиво. – Шутишь? Отличная попытка, Табби, но к сожалению сегодня надерут именно наш зад.
Раздался громкий удар, и двери прогнулись.
Табита прорычала.
– Они приближаются.
Аманда и Табита стояли плечо к плечу рядом с третьей женщиной, выставившей руки вперед. Пламя обхватило ее руки, и он понял, что женщина не человек.
Она была богиней…
Не Маат, с которой он вырос, но она напомнила ему египетскую богиню, которую он встретил и убил век назад. Знать бы еще кто она.
Используя телекинез, Аманда пыталась удержать двери. Но кроме кровотечения из носа, она не добилась ничего, и демоны пробились раскидывая скамейки и будки во всех направлениях. Его армия ворвалась в церковь и направилась прямиком к детям.
Как древние солдаты противостояли им и дрались с непревзойденными навыками. Табита смела трех демонов одним ударом меча, а Аманда и другая женщина убили и того больше.
Несколько минут казалось, что они побеждают.
Но они были ничем по сравнению с бессчетным числом нападавших на них демонов. Первая пала Аманда, и Табита побежала, чтобы помочь сестре. Убрав их с дороги, его армия развернулась к третьей женщине и устремилась к ней. Она сдерживала их файерболами еще три минуты. Но и она, наконец, пала под превышающим числом врагов.
Дети и женщины побежали в конец церкви. Но это не помогло им совсем. В унисон, армия понеслась к ним.
– Приятного аппетита, – прошипел Ник.
Он собрался отвернуться, но один демон привлек к себе внимание. В отличии от остальных он не сражался и не преследовал людей.
Одетый в черные доспехи, он, казалось, истекал кровью, хотя не был ранен. Этот демон был свирепее остальных. Малфас изучал тела женщин взглядом полным недовольства и горя.
Пока не понял, что Табита была жива.
Он встал на колени рядом с ней и нежно приподнял ее голову.
– Табби… Мне так жаль.
Сморщившись, она открыла глаза и попыталась вдохнуть. Она горько рассмеялась, обнажая покрытые кровью зубы.
– Есть вещи, которые жалость не исправит, Калеб.
– Тссс, не говори. Я могу…
– Ты подвел нас, – выдохнула она, не давая Малфасу продолжить. Она облизнула разбитые губы, а затем обмякла в его руках. Ее глаза закатились.
Табита Лейн Деверо Магнус умерла.
Сморщившись, Калеб прижал ее к сердцу, погладив ее окровавленные волосы.
– Нет, Табби. Я подвел себя, – он посмотрел на двух других женщин, слезы бежали из его демонических глаз. -Но хуже всего, я подвел Ника.
Эти слова задели Ника. Как смеет его слуга жалеть его. Он не какой-то ничтожный человечек, чтобы относиться к нему, словно он был ничем.
Он Малачай. Лорд и повелитель всех известных вселенных!
Его зрение затуманилось яростью, он переместился в церковь рядом с Малфасом. Его золотые доспехи сверкали в тусклом свете, Ник расправил свои темные крылья, возвышаясь над своим слугой.
– Ты никак не научишься правильному тону и позе.
Он схватил Малфаса за горло и убрал от тела Табиты.
– Продолжай, – провоцировал его Калеб. – Убей меня. Хотел бы я, чтобы ты сделал это века назад, пока меня не заставили служить тебе и сделали таким.
Ну ладно…
– Все равно с тобой покончено, – Ник прорычал ему в лицо. Он свернул Малфасу шею, затем швырнул его тело так сильно, что оно пробило камень и упало на аллее снаружи.
Рыча от ярости Ник повернулся к убегающим, но как только сделал шаг, его взгляд наткнулся на руку Табиты. Кровь покрывала ее кожу, но не это привлекло его внимание, а слова в татуировке на латыни на ее руке. Fabra est sui quaeque fati. Она сама хозяин своей судьбы.
Впервые за все время Ник почувствовал нечто кроме ярости и ненависти. Прошло столько времени с того момента как он испытывал эти эмоции, что целую минуту он пытался дать им название.
Сожаление. Оно захлестнуло его воспоминаниями о том, что он сделал с людьми, которых когда-то называл семьей. С людьми, которых любил и защищал.
Кириан Хантер спас его и его мать, и как он отплатил ему?
Он забрал все, что любил Кириан и уничтожил, а затем отнял его жизнь.
«Как я стал таким монстром?»
Но некого уже было винить за его изменения. После всех обещаний, что он никогда не станет таким, он подвел их. Ник посмотрел на свои покрытые кровью доспехи и когтистые руки, которые когда-то были человеческими. Он оглядел святое жилище, где провел бесконечные годы своей человеческой жизни, и увидел, что от него осталось.
Лишь разруха внутри и снаружи окружала его.
Когда он полностью потерял себя?
Запрокинув голову Ник зарычал в агонии…
* * *
Амброуз сел на кровати, трясясь от предчувствия, вызванного сном.
Очередным.
Слезы наполнили глаза, когда он вспомнил мертвых Табиту и Аманду, на полу, где он провел нескончаемое число месс с мамой. Там, где он когда-то был алтарным мальчиком и бесчисленное количество раз клялся, что не станет монстром, как отец.
Вместо этого он превратился в кое-что похуже.
Как он мог делать такие вещи? Как он мог позволить себе стать таким чудовищем?
Сжав зубы, он хотел изгнать эти картины из головы. Но они не уходили. Приносили боль. Мучили.
По-настоящему.
Если он видел свое будущее, то он не может этого допустить. Не важно, что придется сделать, но он спасет их всех.
Он обязан.
– Николас?
Он сморщился, когда Артемида села рядом с ним и дотронулась до его обнаженного плеча. Переживая, она хмурила свои красивые брови, а ее рыжие волосы спадали на ее тонкие плечи совершенными кудрями.
– Ты дрожишь.
Амброуз отрицательно покачал головой.
– Я никогда не дрожу. Меня ничто не пугает.
Она в это не поверила. Он видел правду в ее зеленых глазах, пока она убирала влажные волосы с его лица.
– Снова твой сон?
– Это не сон, Арти. Это видение. Ашерон был прав. Мы не можем изменить ее. Можем лишь изменить то, как мы осуществим то, что предначертано.
– И в это ты веришь?
Амброуз провел рукой по мокрым волосам.
– Нет. Я не могу…
Он отвел взгляд, затем яростно заговорил:
– И не буду, – в этот момент он почувствовал, как возросли его силы, пытаясь прорваться сквозь его человечность, чтобы превратить его в то создание, которым он был рожден стать.
Но он ему не проиграл. Пока нет.
– Никто не контролирует меня, – прорычал он демоническим голосом, подчиняя тьму. – Никогда. Я не стану Малачай!
Он встал с кровати и быстро оделся.
– Куда ты?
Он засомневался, затем ответил увереннее, чем прежде.
– Изменить свое прошлое, чтобы повлиять на будущее.
Глава 1
Когда большинство парней говорят, что их девушки собираются их убить, то это всего лишь гадкое преувеличение и ненормальная паранойя. В случае Ника Готье это был жестокий факт. Такой твердый, что он мог даже попилить его напильником. Особенно, если учитывать, что предупреждение о том, что девушка была ассасином, посланным его убить, пришло от самой Смерти.
Единственное создание, которое знает всех убийц…
Как говорит старая пословица – со Смертью не поспоришь.
Застывший от этой новости, словно стоя на наземной мине, Ник переключил внимание на Никоду Кеннеди, которая садилась за его лучшим другом Калебом Малфасом, в кабинете по химии. Но в этот раз ее обтягивающий свитер кремового цвета не затуманил ему мозг. Как и яркая улыбка на губах. Губах, что привлекали его внимание и развеивали все мысли…
Ну ладно, она очень хороша, высшего сорта, от сверкающих каштановых волос, до кончиков розовых кожаных ботинок. И не позволяйте ему смотреть в ее зеленые, зеленые глаза, в которых горел такой внутренний огонь, что ослеплял. Но у мужчины должны быть убеждения, и не быть убитым его девчонкой – одно из них.
Да повинуются подростковые гормоны.
Так почему же он почувствовал, словно его кто-то пнул промеж ног, когда ее улыбка увяла, и радость на ее лице сменилась грустью? Почему его ранит та нерешительность в ней, причиной которой послужил он?
«Я так запутался…»
Это было единственным разумным объяснением. Не один нормальный, разумный мужчина не станет беспокоиться, ранил он или нет чувства женщины, которая должна его убить.
Кроме Ника-Придурка-Ненормального-Готье.
Ник перевел взгляд на цепочку с розовым сердечком, которую он подарил ей на их годовщину и по случаю того, что они выбрались из очередного почти смертельного приключения. Это был символ того, как сильно он ее любит, и что ее жизнь для него значила больше, чем собственная, что он будет счастлив защищать ее.
А она все время знала, что ее миссией в Св.Ричардсе было оборвать его жизнь.
«Ну это разве не куча дерьма? Я клянусь в своей бесконечной преданности, а она клянется принести мою голову».
А почему он вообще удивляется?
Потому что, не смотря на то, что он был наполовину демоном, но все же хотел верить в порядочность людей. Где-то в глубине они такими и были. Даже не совсем люди.
И когда их взгляды встретились, он больше не видел кабинет химии и других одноклассников. Все исчезло, кроме Никоды. Она выглядела такой милой и невинной. Как любая красивая девочка-подросток. Никто бы и не догадался, что обычной она уж точно не была.
Как и Калеб. Со своими темными волосами и глазами, идеальным телом и чертами лица, Калеб был типичным Мистером Богатым Американским Ребенком. И не было никакого сходства с тем крылатым демоном, каким знал его Ник.
Но и Ник так же выглядел снаружи нормальным. Ну, если не считать его ужасной гавайской рубашки, которую заставила надеть его мать. Единственным светлым пятном в этой ситуации было то, что он мог ослепить парочку врагов, посланных положить конец его существованию. Или заставить их лопнуть от смеха, чтобы смочь нанести удар, прежде чем они убьют его.
А еще она служила универсальным средством отпугивания особ женского пола. Да и вообще-то всех людей.
Но нормальным Ника уж точно не назовешь.
«Я знаю, кто я».
Это не было загадкой. Он, как и Калеб был рожден демоном.
А кем была Никода, еще предстояло выяснить.
«Кто ты?»
«Нет, что ты?»
Он постоянно задавал ей этот вопрос. И каждый раз она отказывалась отвечать, и теперь он знал почему.
И это значило, что она могла быть человеком, богом, демоном, пожирателем душ, перевертышем, Стражем Грани… за последний год он узнал о стольких созданиях, что даже не мог определить ее вид.
Он лишь знал, что она была холодной пожирательницей сердец. По крайней мере это объясняло холодную, горькую боль в центре его груди.
– Вы собираетесь сесть на место в ближайшем будущем, Мистер Готье? Или я должен начинать урок пока вы бессмысленно моргаете посреди комнаты?
Его одноклассники засмеялись.
Он посмотрел на Грима через плечо. Знаменитый жнец стоял рядом с доской, где было написано имя «Мистер Грейвс»[3]3
могилы
[Закрыть].
Ага, ну ты даешь, Грим.
Но лишь Ник видел истинную форму Грима, отличную от привлекательного блондина тридцати с чем-то лет. Черт, да он даже видел косу Грима, закрепленную ремнями на спине создания. Для остальных присутствующих в комнате, включая Никоду и Калеба, Грим был обычным круглолицым мужчиной средних лет в дешевом коричневом костюме.
Ну да…
Ник посмеялся бы, но Грим мог принять это за личный вызов и решить помочь Коди убить его. Но все же Ник никак не мог прийти в себя, после того, как обнаружил Грима в классе.
Грустно, когда смерти нечем заняться, кроме того, как притворяться учителем химии на замену…
Но все не так просто. Скоро в комнате кто-то умрет, и Грим был здесь, чтобы поиграть с жертвой. Ник чувствовал это своей нечеловеческой частью.
Но кто?
Зная, что он не получит ответ сегодня, он усмехнулся Гриму, что наверное было не лучшей идеей. Но он никогда не мог остановить себя и не дать совершить глупость.
– Начнем с того… Мистер Грейвс, что последнее, чего бы я хотел, так это оторвать вас от дел.
Смерть криво улыбнулся.
– Умно, мальчик. Я знал, что тебя можно обучить.
Ник не пропустил скрытый подтекст и упоминание о том, что последний год Грим был его наставником. Он научил его интересным вещамё но у этих сил была плохая сторона – они возвращались бумерангом назад, хотя это была и не вина Ника. Из-за этого Грим считал его тугодумом и глупым. Но он таким не был. Он схватывал на лету и видел вещи, которые не замечали другие.
Включая тот факт, что у Грима были собственные интересы, связанные с Ником. Он точно учил его не по доброте своего черного сердца.
Нику все еще нужно было узнать мотивы Грима, но со временем он их раскроет.
И все же, последняя информация о Никоде мучила его. Стоит ли в это верить? Особенно учитывая то, что Грим любил создавать проблемы. По этой причине, Грим легко мог соврать, чтобы взбаламутить все.
Поверить ей больше, чем Смерти. Коди бесчисленное число раз сражалась на его стороне и спасала его жизнь. Но все же… в своей голове он слышал голос Амброуза, предупреждающий о том, что тот уже испытал предательства, которые однажды убьют его.
И его мать.
Испытывая тошноту от этой мысли, он сел между Никодой и Гримом.
Никода потянулась к его руке.
– Ты в порядке?
Ник убрал свою руку.
– Конечно, почему нет? – он открыл свой рюкзак, чтобы достать нужные для урока учебники, но замер, когда увидел, как она озадаченно нахмурилась.
«Ты и правда собираешься однажды вцепиться мне в горло, Коди? После всего, что мы прошли?» – этот вопрос он хотел ей задать. Но не нужно было делать это в классе. Его репутация в школе была такой низкой, что ему нужен был экскаватор с динамитом, чтобы хотя бы приподнять ее со дна. Ему еще не хватало обвинить свою девушку на публике в том, что она принадлежала к силам зла, посланным покончить с ним.
«Они и так меня считают преступником и отбросом. Не нужно, чтобы они еще и сумасшедшим меня считали».
Он открыл книгу и попытался сосредоточиться на словах, которые потеряли всякое значение.
«Ты должен выбросить все из головы и забыть это дерьмо».
Не то, чтобы школа учила его чему-то действительно полезному в жизни. И она точна не учила его, как выживать среди хищников, продолжавших приходить за ним. Или как избежать расставленных сверхъестественных ловушек…
Ник сжал кулаки, когда его посетило жгучее желание рассказать директору, куда тот должен засунуть свои дисциплины.
«Я так не могу».
Это разобьет сердце его мамы. И для остальных он заклеймит себя, как настоящий лузер… даже для самого себя.
Если Калеб переживал все унижения, трудности и скуку старших классов, и жаловался лишь час или два в день, то и он сможет. И в отличии от Калеба, он не прожил кучу лет и не слушал уроки, которые уже знал. Для Ника в основном все было новым.
«Что происходит, Ник? Почему ты неожиданно на меня разозлился?»
Он посмотрел на Никоду, которая послала ему в голову свои мысли. Он решил было не отвечать, но она могла прочитать его мысли телепатически.
«Кто ты, Коди?» – в этот раз это был не просто вопрос, он настаивал на ответе.
Она оглянулась.
«Ты знаешь, что я не могу тебе сказать».
«Нет, можешь. Ты не говоришь, в этом-то и проблема».
Она тяжело вздохнула.
«Зачем ты снова к этому вернулся?»
– Потому что пару минут назад я узнал правду. Ты здесь, чтобы убить меня.
Ее лицо побледнело, подтверждая мрачное предсказание Грима.
Гнев вспыхнул в нем так быстро, что он даже мог почувствовать его.
«И ты не собираешься отрицать?»
Она медлила с ответом.
«Что ты хочешь, чтобы я сказала?»
«Я хочу правду, Коди».
Слезы появились в ее глазах, и она отвернулась от него. Мгновение он чувствовал себя подонком, из-за того, что расстроил ее, но затем почувствовал себя из-за этого глупо. Ну что за кретин волнуется из-за того, что расстроил того, кто был послан его убить?
Ник Готье.
Придурок. Кретин.
Самый главный лузер.
Коди снова прикоснулась к его руке.
«Единственное, что тебя касается – ты важен мне. Очень».
Очень. Ага. Что за банальное дерьмо? Это на одном уровне с «он хороший человек» или еще, «давай будем просто друзьями».
Ник сузил глаза, пытаясь разглядеть правду в ее эмоциях. Он и правда был важен для нее или она просто хорошая актриса?
«Ты здесь, чтобы убить меня… Да или нет?»
Она убрала руку.
«Все не так просто».
Он раскрыл рот от удивления. Она серьезно?
– Что может быть проще?
Все в классе повернулись к ним. Ник почувствовал, как жар заливает его лицо. Ага, будто половая зрелость унижала недостаточно. А теперь он еще заорал посреди урока без какой-либо причины.
– Снова общаешься с духами, Готье – спросил Стоун Блейкмор – лидер качков-придурков.
– Неа, – сказал лучший друг Стоуна, Мейсон. – Это какое-то психическое расстройство, вроде синдрома Туррета.
Класс взорвался смехом.
Посрамленный и раздраженный, Ник уставился на то, что именовалось Стоуном и чей интеллект был равен интеллекту обычной скалы… не в обиду скалам.
Грим приподнял бровь.
– У тебя какие-то личные проблемы? Тебя направить к психологу?
Ник прикусил язык, чтобы не оскорбить наставника, ведь лишь дурак станет задевать Смерть. За прошлый год Ник узнал одно – у Смерти не было чувства юмора, и особенно, когда он выдавал шутки.
– Нет. У меня челюсть свело.
– Тогда советую тебе контролировать свое тело в будущем, – Смерть повернулся к доске.
Ник сжал зубы. Сейчас было не время и не место, и он знал это. Да он и не любил раздувать трагедию. Поговорим об этом попозже.
Коди напряглась.
«Отлично. Я вообще не хочу об этом говорить».
Ну конечно, она не хотела. Только он мог найти единственную во всей вселенной женщину, не желающую разговаривать о своих чувствах или об их отношениях. Единственную, желающую сохранить статус кво и не обсуждать ничего.
«Ты в порядке?»
Вздохнув, Ник кивнул Калебу. Если они не прекратят говорить с ним мысленно, то очень скоро он реально сойдет с ума. Что хуже, Калеб наклонился и со значением уставился на Коди.
Отлично. Теперь они разговаривали друг с другом, а он не слышал ничего.
Ник провел рукой по волосам, его злость возрастала. Она была такой сильной, что даже гудела в ушах. За последние пару недель он заметил, что начал быстрее терять над собой контроль. Хотя у него всегда были проблемы с гневом. Он быстро воспламенялся и долго остывал. Поэтому он старался смотреть на жизнь проще и пропускать все мимо ушей. Именно поэтому он старался ни о чем особенно не переживать.
Его вообще раздражала любая мелочь.
Это происходит из-за демона в нем? Его будущее, Амброуз, постоянно предупреждал, что он не должен позволять своему темпераменту управлять собой. Обычно, именно Коди успокаивала его, когда он впадал в подобное настроение.
Но… не сегодня. Сегодня, лишь упоминание ее имени воспламеняло его. Он чувствовал себя на грани, и он был к ней ближе, чем когда-либо, кроме тех случаев, когда перешагивал ее.
Ну же, урок. Заканчивайся побыстрей. Мне точно нужен перерыв.
Почему он не мог управлять временем? Амброуз говорил, что эта единственная сила, которой он никогда не будет обладать. Если только не украдет ее у других.
Конечно, у него была сила мысленного убеждения. И она чаще всего работала… но не со Смертью. Черт тебя побери за то, что работаешь в классе.
Это было подобно пытке, мой урок слишком длинный пытка, к которой он привык.
– Тебе скучно, Готье?
Ник заморгал, осознав, что Грим разговаривал с ним. Он решил игнорировать смешки и глупые комментарии из галерки идиотов, которых легко было развеселить, как и любое безмозглое существо, его невнимательностью.
– Простите?
– Мы проходим периодическую таблицу. Я уже четыре раза спросил тебя, что значит Ru, какова его категория и атомная масса.
Будто он знал это? Да кто в здравом уме…
Его размышления прервались, когда ответ всплыл в его голове.
– Рутений. Это редкий переходный металл. Его порядковый номер сорок четыре, а масса 101.7. Он плавится при 2334 градусах Цельсия, и 4233 по Фаренгейту, закипает при 7502 градусах Фаренгейта. Рассказать что-то еще?
Погодите… Он что-то из этого понимал?
Странно, но да.
Но как? Еще одна сила, которая будет появляться и исчезать, и никогда не будет работать нормально?
Грим кивнул с невольным уважением в глазах.
– Значит, ты можешь учиться через осмос.
Только в теории. Потому что он не знал, как может знать что-то, что никогда не видел. Наверное, это впиталось сквозь его кожу, когда он спал на учебнике химии. Только это возможно?
– Возможно.
– Всегда знал, что ты урод, Готье, – пробормотал Стоун.
Ник вспыхнул.
Как и Стоун. В одно мгновение он дразнил Ника, а в следующее его рубашка загорелась. Ник подпрыгнул с Калебом и половиной класса. Некоторые девочки закричали и выбежали, а Грим стоял с дьявольским блеском надежды в его темных глазах.
Брайнна Аддамс схватила огнетушитель со стены и попыталась воспользоваться им.
Ник подбежал к ней и начал забирать красный баллон. Учитывая склонность их старой плиты загораться, когда они пользовались ей, у Ника был громадный опыт в его применении.
Брайнна передала его без вопросов.
Ник быстро приблизился к Стоуну и окатил его мощной струей. Белый дым заполнил комнату, и когда пламя спало, Ника посетила мысль, как он был не прав.
«А я еще подумал, чтоб ты загорелся Стоун».
Кто бы знал?
А он оказался более гуманным, чем думал. Ведь учитывая обычное поведение Стоуна, он никому не сделал лучше, когда спас этого придурка. Ему стоило оставить его Гриму.
Ник держал огнетушитель в руках, когда несколько студентов разразились радостными криками. Стоун был мокрым и покрытым слизью. В кои-то веки он смотрел на Ника, и в его взгляде было нечто отличное от презрения. Если бы Ник не был уверен в обратном, то бы решил, что это благодарность.
– Ты в порядке, малыш? – Кейси накинула на плечи Стоуна его школьный пиджак. Она вытерла лицо Стоуна.
– Поговори со мной…
– Да, все нормально.
Зарыдав, Кейси бросилась к Стоуну.
Грим сократил расстояние между ними.
– Думаю, тебе надо в кабинет медсестры.
Более разочарованного тона и не придумаешь. Но Смерть не часто общался с нормальными людьми, и вероятнее всего рассчитывал завладеть очередным телом.
Мейсон сильно похлопал Ника по плечу.
– Быстро соображаешь, Готье. Даже не знал, что у тебя есть мозги.
Желание применить огнетушитель на Мейсоне было таким сильным, что он не знал, как его сдержать.
Брайнна вышла вперед и дотронулась до руки Ника.
– Лучше отдай мне его, прежде чем ты сдашься.
Ник нахмурился.
– А?
Она улыбнулась ему.
– Я знаю этот взгляд, Ник. Я поняла, что ты в паре секунд от того, чтобы окатить Мейсона, или ударить им его по голове.
Ник позволил забрать у него баллон.
– Некоторые люди могут посчитать это за услугу обществу.
– Но не наш директор.
К сожалению, она была права. У Мистера Хеда случится истерика, и Ник будет наказан. А этого он пока хотел избегать.
Стоун и Кейси пошли в офис.
Грим покашлял, привлекая всеобщее внимание.
– Ну раз уж эта драма закончилась, и к сожалению никто не умер, то мы должны вернуться к работе.
Когда Ник вернулся на свое место, он поймал встревоженные взгляды, которыми обменялись Калеб и Никода.
– Что? – спросил он ее, присев.
– Это ты сделал? – прошептала она.
– Сделал что?
Поджег Стоуна?
Нахмурившись, Ник начал было отрицать, но в эту же минуту, как открыл рот, кое-что понял.
За две секунды до того, как Стоун загорелся, Ник пожелал ему это.
Вот дерьмо.
