Текст книги "Искусственная ночь (ЛП)"
Автор книги: Шеннон Макгвайр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Я не совсем понимаю, что происходит, Ваша Светлость, но я могу попытаться, – сказал я, подходя и осторожно садясь. Я все еще не доверяла своей юбке. «Это утро—"
«Ешь.»
Я посмотрел в сторону Луны, моргнув. Сильвестр сделал то же самое. Она схватила нож, который он бросил, и разрезала им пирог на рваные, неровные кусочки. Ее руки дрожали, когда она подняла первый кусок на тарелку и толкнула его в мою сторону.
Ешь, – повторила она. «Ты должна что-нибудь съесть». Она заставила себя улыбнуться. «Ты слишком худая».
«Нет, я нет», – сказала автоматически, когда протянула руку и взяла тарелку. Сок ежевики просачивался со сторон пирога, образуя вязкое фиолетовое пятно. «Луна, ты в порядке?»
«О, Нет, дорогая. Нет, я совсем не в порядке.» Ее улыбка была блаженной и почти ошеломленной. Это была улыбка сумасшедшей. Моя мать так улыбалась в те годы, как раз перед моим исчезновением. «Так много миль до хорошо, что я даже не знаю, где оно сейчас. Ешь свой пирог.»
Я взглянула на Сильвестра. Он кивнул головой. Принимая это как указание, я взял вилку и ткнула в пирог, прежде чем осторожно укусить. Это был превосходный пирог. Корочка была легкой и хрустящей, а ежевика была идеальной, умудряясь быть сладкой и терпкой одновременно. Он был даже еще теплый. Жаль, что я была слишком взвинчена, чтобы насладиться им.
Сильвестр откашлялся после того, как я два раза укусил его, сказав: «Я очень ценю, что ты вернула, Квентина. Его родители были бы подавлены, если бы я потерял его след.»
– Держу пари – сказала я, принимая это как знак, что можно отложить свою тарелку. «Как долго он здесь находится?»
«О, мы должны провести все его обучение. Скоро назначим ему рыцаря, чтобы он начал работать в свое время оруженосцем.» Улыбка Сильвестра была почти ностальгической. «Я был отправлен к сэру Малкольму в Серые поля. Так он познакомился с моей сестрой. Не уверен, что наши родители простили меня.» Он взглянул в сторону Луны. «Родители так редко это делают.»
«Я никогда не просила их простить меня, – сказала Луна. «Я только попросила их оставить меня в покое».
«ЭМ, ребята?» Я подняла руку. «Мы можем вернуться к тому, почему Квентин был у меня на пороге этим утром? Я не могу остаться надолго. Я еще должна позаботиться о некоторых вещах.»
Ты понятия не имеешь, о чем ты пытаешся позаботиться, – сказала Луна таким же резким тоном. «Ты даже не представляешь.»
Спайк трепетал шипами и щебетал.
Внимание Луны переключилось на розового гоблина. «Я не считаю, что это важно».
Спайк снова чирикнул.
Я моргнула. «Луна? Ты понимаешь, что он говорит?»
Странность на мгновение исчезла с ее лица, сменившись недоумением. «Ну, да. Разве ты не знаешь этого?»
«Э-э, Нет, я не знала.»
«Ты не удивляешься, когда Тибальт разговаривает с кошками, не так ли?»
«Нет; он их король». Королевская власть Тибальта означала, что он, скорее всего мог получать сведенья о том, что я делала, просто подойдя к квартире и поговорив с Кэгни и Лэйси. Я старалась не думать об этом слишком много.
«По той же логике, ты не должна удивляться, что я могу говорить со своими розами."Она оглянулась на Спайка, хмурость вернулась к ее лицу, когда она сказала: " Хотя иногда мне жаль, что они не сказали.»
«Луна». Сильвестр наклонился, положив руку ей на руку. «Пожалуйста.»
Она глубоко вздохнула, словно вытаскивая звук из самого центра своего существа. «Я не хочу этого делать, – сказала она.
«Я знаю.» Он повернулся ко мне. «Тоби?»
Я узнаю сигнал, когда услышу его. Глубоко вздохнув, я сказала " Стейси Браун позвонила мне сегодня утром. Двое ее детей пропали на рассвете.»
«Сколько им было лет? спросила Луна. В ее словах не было удивления, только горе.
«Джессике шесть, а Энди только что исполнилось четыре.»
– Такой совершенный возраст, – сказала Луна и закрыла глаза. «Сколько еще человек?»
– Пять со двора Тибальта, – медленно сказала я. «Девушка Квентина, Кэти, тоже пропала, но я не уверена, связано это или нет. Она смертна.»
Ответ Луны был горьким смехом. Покачав головой, она сказала: «О, нет. Она является доказательством. Без нее это все может быть чем-то другим. По крайней мере восемь за одну ночь, и еще две ночи? Сколько еще не обратились за помощью? Всегда похищай перед рассветом. Останется больше времени, прежде чем поднимут тревогу.»
«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», – сказал я. Однако, это не помешало ее словам расстроить меня.
О, ты узнаешь, достаточно скоро. Что-нибудь еще?»
«Средняя дочь Митча и Стейси, Карен. Ей одиннадцать. Она не пропала, но она не просыпается, что бы мы ни делали. Теперь она у Лили.»
«На данный момент этого достаточно.» Спайк снова загремел шипами. Луна посмотрела на него, нахмурив брови. «На самом деле? Ее внимание вернулось ко мне. – Во сколько она приехала?»
Каким – то образом я поняла, о какой «она» Луна говорила. «Немного перед рассветом.»
«Кто?» – спросил Сильвестр.
Я вздохнула, глядя на свой частично съеденный пирог. «Моя Добыча.»
Среди нас троих воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на ветру. Даже Спайк перестал шуметь. Когда тишина стала невыносимой, я подняла голову и обнаружила, что смотрю Сильвестру в глаза.
«Правда?» – спросил он опасно мягким голосом.
– Правда, – сглотнув, сказала я. Выдавила улыбку, добавляя «Она сказала, что ее зовут Мэй.»
– Октобер…
" Ей получилось приехать, когда он забирал детей с их кроватей, как фермер, берущий яблоки с его дерева», – сказала Луна. Сильвестр повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Она встретила его взгляд не дрогнув. Выражение ее лица было более чем серьезным – оно было грустным, испуганным и уязвленным одновременно. «Он едет, Сильвестр. Он едет, и она обязательно последует за ним».
«Амандин—"
«Здесь нет», тихо сказала Луна. «Не было здесь. Не появится здесь снова в ближайшее время. Эти корни упали на мелководье, и ты это знаешь. Теперь ты уберешь его от наших ворот и позволишь мне рассказать ей, что ей нужно знать?
Выражение лица Сильвестра ожесточилось. Взгляд, который он устремил на Луну, был холоднее, чем любой, который я видела. Встав, он подошел ко мне, поднял меня на ноги и обнял, достаточно сильно, чтобы я не заметила, что он дрожит. Отпустив меня и, не говоря ни слова, направился по садовой дорожке. Не оглядываясь назад.
Я смотрела ему в след, когда я почувствовала, как Луна положила мне руку на плечо и повернулась, чтобы увидеть, как она стоит рядом со мной. «Он должен предупредить Совет. Это его долг и его привилегия, потому что… из-за того, кто он. Голос ее дрогнул. «Мне надо поговорить с тобой. Наедине.»
Я больше не могла этого выносить: вопрос вырвался из меня, рожденный страхом и разочарованием. «Зубы Оберона, Луна, что происходит?»
«Ты виделась с Лили.» Это не было вопросом. «Она сказала тебе спросить Луну.»
«Спайк говорил тебе, какого цвета мои трусы сегодня?» – нахмурилась – «Я понятия не имею, о чем она говорит.»
Луна не ответила. Она просто посмотрела на меня.
«О, черт. «Спросите Луну. Было несколько способов интерпретировать это, и самый очевидный – тот, о котором я должна была подумать в первую очередь, – это спросить Луну. Она была единственной Луной, которая могла отвечать на вопросы. «Что происходит, Луна? Что ты подразумеваешь под «Он едет»?»
Она вздохнула. «Тоби, если я скажу, что бросать ему вызов бесполезно, что ты ничего не изменишь и только даруешь знак, который ты видела сегодня утром, власть над тобой… если я скажу, что ты можешь спасти свою жизнь и свое сердце, уйдя от этого, будет ли это иметь значение?»
Часть меня – большая часть меня – хотела сказать: «Да, это будет иметь значение; пожалуйста, скажи мне остаться здесь. Если ты скажешь мне, я останусь.» Я не хотела туда ехать. Я не герой, никогда им не была. Просто делаю то, что должно быть сделано.
Но когда ты делаешь все это, разве это не определение героизма?
– Нет, – сказал я. – Это не так.
Смирившимся, но не удивленным голосом, она сказала: «Его зовут Слепой Майкл.»
«Слепой Майкл? Я нахмурилась. «Но это не имеет смысла. Он и его Охота будут преследовать тебя, только если ты отправишься в Беркли Хиллс в полнолуние. Они—"
Она посмотрела на меня. Я остановилась, закусив губу. Через мгновение она продолжила " " его зовут слепой Майкл. Его мать была Мэйв, а отец-Оберон. Его владения когда-то были шире, но теперь мы все не те, кем мы были раньше. Ее улыбка была недолгой и горькой, исчезнув в одно мгновение.
«Он Изначальный?»
«Да». Она кивнула. «Он видел как рождаются рассы Фейри твоя и моя».
«Какое он имеет к этому отношение?»
«Ты когда-нибудь задумывалась, где он берет участников своей Охоты?»
– Что? – этот вопрос, никогда не приходил мне в голову. Слепой Майкл и его Охота были как часть пейзажа, как деревья или скалы. Им не нужно было никуда приезжать.
Ее голос был спокойным и размеренным, когда она продолжала, как будто она читала что-то, что она запомнила много лет назад, что-то болезненное.
«Он ездит на них, тяжесть. Ночь за ночью через самые темные части летних земель, где все еще есть монстры, и старая магия – он приносит с собой безумие. Он ездит на них, и есть жертвы. Всегда есть жертвы. Как думаешь, где он находит своих всадников? Кто бы охотно поклонился такой судьбе?»
Я смотрел на нее, стараясь не обращать внимания на тянущее чувство в животе. Это было нелегко сделать, я не настолько глупа. Проклятие. «Никто.»
– Никого, – согласилась она. Ее глаза были слишком яркими, но она не плакала. Еще. «А когда желающих всадников нет, то и нежелания будет достаточно.»
– Дети.
«Утвердительный ответ. Раз в столетие. Дети фейри-его охотники; человеческие дети-их кони. Никакие замки не удержат его. Никакая дверь не может преградить ему путь. Он слишком стар и силен, и он следует законам феи слишком строго, чтобы быть пойманным таким образом.»
Я покачала головой, чтобы избавиться от растущего ужаса, и спросила «Что он с ними делает?»
«Что?» – она подняла голову. – он крадет их связывает. Дети фейри ездят верхом, поэтому они растут сильными и свирепыми; человеческие дети ездят, поэтому они изучают парнокопытных и сдержанность. Они действительно изменяются. Остерегайся слепых детей Майкла, Тоби – остерегайся всех его детей, какими бы честными или благородными они ни казались. Я не могу остановить тебя от попыток. Герои никогда не слушают. Вот почему они-герои.»
– Луна -
Я не знаю, слышала ли она меня; она просто продолжала говорить, слова падали словно, камни, сооружая мою могилу. «Тебя, по крайней мере, я еще могу предупредить: остерегайся его детей. Они слишком потеряны. Для них нет мира. Нет спасения. Нет ничего, кроме Охоты и тьмы, и надежды, что однажды смерть возьмет их к себе. Она вздрогнула и отвернулась. «Будь осторожна, остерегайся слепых детей Майкла и возвращайся к нам. Пожалуйста.»
Медленно, я спросил: «Куда ушел Сильвестр?»
Есть способы удержать его. Не ворота, не замки или решетки, а законы и ритуалы, которые делают место менее желанным. Сильвестр отправился предупреждать Совет, чтобы мы могли держать темноту в страхе еще дольше. Она покачала головой, уши распрямились. «Это все, что мы можем сделать, но этого не достаточно.»
Я вздрогнула. Ее слова принимали два варианта в моей голове. Ни один из них не был хорош. Возможно, это все, что они могли сделать, но я должна была сделать больше; Убежище было роскошью, которую я не могла себе позволить. Я хотела спросить Луну, откуда она так много знает, и почему ее взгляд был отсутствующим, почему она почти плакала. Но не сделала этого. На это у меня тоже не было права.
«Как мне найти слепого Майкла?»
Она оглянулась на меня, выражение лица было мрачным. «Существуют дороги.»
«Ты можешь сказать мне, как их найти?»
«Мои дороги-розовые дороги. Если ты ищешь тьму, спроси тьму. Может поможет тебе.»
Луна… " я покачала головой, скрывая стон разочарования. «Что ты имеешь в виду, спросить темноту? Я устала от того, что мне постоянно приходиться разгадывать загадки, почему бы просто не сказать: «Эй, иди спроси Боба, он знает, что делать.’ "
Она вздохнула. «Я посылала тебя к ней раньше, когда думала, что мы можем потерять тебя, если я этого не сделаю. Теперь я посылаю тебя снова. На этот раз, боюсь, ты уже заблудилась.»
Я вздрогнула. «Ой, нет.»
– Да, – ответила она. «Ты должна пойти к Луидаг. Скажи ей, что он ездит верхом.»
О, Господа и Дамы. В наши дни Луидарг и я можем быть эквивалентом старых приятелей Scrabble, но есть большая разница между посещением друга и просьбой о помощи от одного из Изначальных. Последнее имеет очень большую вероятность, что меня убьют. Именно об этом и рассказывала мне Луна.
Глава 8
Я ОТПРАВИЛАСЬ К ВЫХОДУ со Спайком на плече. Наконец-то перестав бороться со своей юбкой, оторвала подол выше колен, прежде чем позволить Луне вывести меня из сада. Как было хорошо идти, не ощущая постоянного чувства, что сейчас в споткнусь и упаду. Это единственное, давало чувство облегчения.
Как только я позвоню Луидэд, все будет в ее руках, не в моих. Луна была права. Ситуация требует крайних мер, и Луидэд примерно настолько экстремальна, что это ей можно поручить.
Изначальная Луидэд, как и ее брат, не жили бы так долго если бы были добрыми. Ни у кого из Изначальных этого нет. Возможно, что более важно, Луидэд является одной из детей Мейв, и их очень мало. Жестокость всегда давалась легче детям Титании; единственные оставшиеся в живых из линии Мейв – это те, кто позволяет себе учиться тому, как стать монстрами. Дети Титании холодные, непреклонные и красивые. Дети Мейв горячие и странные и приходят в любой форме. Оберон не претендует на большинство своих потомков, оставляя их на милость своих матерей. Те немногие расы, которые он утверждает… это дети Оберона. Дети Оберона – герои.
Луидэд жила в Сан-Франциско в течение столетия или более, и знакомство с ним породило определенную степень презрения. Вы можете провести всю свою жизнь в этом городе и никогда не увидеть ее; родители фейри используют ее как угрозу для детей, которые плохо себя ведут или не хотят есть овощи. Некоторые люди думают, что она мертва или просто ушла, но я знаю правду. Она настоящая, она опасная, и она единственный человек, которого я когда-либо встречала.
Когда мы встретились в первый раз, мы договорились о том что я могу задать ей три вопроса, а она обязана на них ответить. Она поклялась убить меня, когда я задам последний вопрос, и я верю ей. Я хотела находиться у нее в долгу столько, сколько могла, но обстоятельства сговорились против меня… и она не убила меня, я думала, в основном потому, что я не трогаю ее. Через месяц я появилась у нее на пороге, и она потребовала ответить, где я была, черт возьми. Я снова начала ее навещать. Мы много играли в шахматы, я не о чем не спрашивала. И почти перестала вздрагивать каждый раз, когда она повышает голос. И теперь пришло время вернуть все это назад.
В парке никого не было. Я спустилась с холма бегом, не особо заботясь о том, кто меня видел. Я была одета по-идиотски, но выглядела как человек, и это имело значение. Люди могут оправдать почти все, если это не оснащено острыми ушами.
Моя машина находилась всего в нескольких ярдах от телефона. Сбросив Спайка на капот поскакала, чтобы схватить трубку, не проверяя гудок перед набором номера, прежде чем набирать цифры по часовой стрелке. «Джек Спрат не мог есть жира, его жена не могла есть мяса». Острая боль пронзила мой лоб, сказав, что заклинание было брошено. Ведь магия, это не слова, которые имеют значение, а вера в них. Я верила, что Луидэд услышит меня.
Линия, наполнилась шипением и щелчком реле, устанавливая связь между сетями, у которых нет реальных причин для встречи. Шипение исчезло, его заменил звук отдаленного сердцебиения. Луидэд любит навязчивые звуковые эффекты. Думаю в один прекрасный день, я позвоню ей и услышу бонго-барабанов, и крики Тарзана. Сердцебиение замерло на середине, сменившись тишиной. Я начала задаваться вопросом, изменила ли она номер. Можете ли вы изменить число, которого технически не существует? Заклинание явно работало, но это не означало, что оно должно было соединить меня с Луидэд.
Я уже собиралась повесить трубку, как вдруг линия заорала, и знакомый голос спросил: «Кто ты и чего хочешь?»
«Луидэд, это Тоби».
«Какого черта ты делаешь на моем телефоне? Ты опять забыла бублики?»
«Я не должна приходить завтра, Луидэд."Вот где мое мужество подвело меня – или попыталось. Я закрыла глаза и сказала " " Дело не в том, что я приду, по крайней мере, не в этом. Мне нужна твоя помощь.»
Она молчала достаточно долго, чтобы я испугалась, что она повесила трубку. Затем она тихо спросила: «Почему? Ты знаешь, я обещала убить тебя после прошлого раза."Это было мое воображение, или в ее словах было сожаление?
«Я знаю.»
«И ты все еще хочешь моей помощи. Почему ты такая глупая?»
Момент истины. «Потому что Луна Торквилл передала мне сообщение для тебя.» Если бы Луна была неправа в том, чтобы отправлять к Луидэд за помощью, я была уже мертвой женщиной. Смутно задавался вопросом, успею ли я позвонить ночным призракам, прежде чем она доберется до меня. Они были бы рады услышать о моей предстоящей смерти; они сделали мне одолжение не так давно, и из того, что я видела, они любят висцеральные окупаемости.
«Сообщение от Луны?» Она казалась заинтересованной, непохоже на нее. «Что это?»
«Он едет, – сказала я и стала ждать. Следующие слова должны были быть ее.
«Сколько детей?» Спросила она после долгой паузы. Эти слова были тяжелыми.
«Не менее восьми. Может больше.»
«Черт возьми!» Ее голос взвизгнул. Я слышала, как голос содрогается, но не могла сказать, бросает ли она их или вырывается из сочувствия. «Черт возьми, черт возьми, черт возьми, почему, черт возьми, она посылает тебя ко мне?»
«Потому что она думала, что ты сможешь помочь.» Потому что требуется тьма, чтобы понять тьму.
Ее сердце было разбито, когда она снова заговорила. «Почему я? Почему вы не можете оставить меня в покое?»
– Потому что ты нам нужна, Луидэд. Потому что ты мне нужна.»
Отдышавшись она задержала дыхание на мгновение. Затем, медленно, произнесла, «я могу помочь.»
«Я знаю», – соврала я. Я ничего не знала. Я надеялась. После того, что Луна сказала мне, Надежда показалась мне лучшим вариантом действий.
– Это не дешево. Ты дашь не заполненный чек?
Я вздрогнул. «Да. Я.»
«Ты все еще дура», – сказала она и засмеялась, низко и горько. «Приятно знать, что некоторые вещи никогда не меняются. Ты в Тени Холмов?»
– Да.
– Повесь трубку и приходи сюда, пока я не передумала. Мне нужно, чтобы ты сделала именно то, что я тебе скажу. Ты справишься с этим?
– Думаю да.
– Тебе лучше знать, или мы закончим, прежде чем начнем. Уходи сейчас же. Не возвращайся домой. Как только ты выйдешь на дорогу, не останавливайся, не оглядывайся назад. Ты ела сегодня?»
– Немного. Съела около половины яйца, картофель фри, два укуса пирога с ежевикой, три чашки кофе и чай у Лили.
«Можешь обойти это стороной. Тащи свою задницу сюда.»
Линия оборвалась. Я повесила трубку и повернулась к машине, массируя пульсирующий висок ладонью руки. Я не оглядывалась назад, что становилось все труднее, когда я села в машину и выехала с парковки. В конце концов я решила, что» не оглядываться назад " – это буквальная команда, и я буду в порядке, пока я на самом деле не поверну голову, чтобы увидеть, что позади меня. Это был обман, но это было лучшее, чем то что у меня было.
Поездка до Луидэд заняла более полутора часов, благодаря знаменитому трафику в Сан-Франциско. Она живет рядом с доками; туда нелегко добраться, даже когда не сезон на туристов. Улицы заполнены идиотами, которые хотят увидеть Пирс 39 «Еще раз», и Вам повезет, если вы сможете добраться до воды, не застряв в пробке. Моя головная боль переросла в мигрень, когда я добралась до ее района.
Яркие туристические маршруты сменились полуразрушенными зданиями, которые выглядели так, как будто ждали только повода рухнуть. Они прижимались друг к другу, создавая коридор из близко расположенных нависающих стен. Воздух вонял затхлой водой и гниющей рыбой. Я привыкла к этому – чем чаще посещаешь это место тем легче его переносить, но все равно я постоянно задумывалась, как она может жить с этим каждый день. Полагаю, ответ прост. Луитдэд была рождена на болоте и в тех, местах где земля и море встречаются, приятелями, и разрушают друг друга. Она там жила.
Спайк ютился у меня на коленях, наблюдая за пейзажем и изредка издавая небольшое, испуганное нытье. Судя по его реакции, он знал, кого мы навещаем, и не одобрял. Ему не нравилась Луидэд. Никогда не нравилась.
«Все в порядке, Спайк», – сказала я. «Она вряд ли оторвет тебе голову и покажет ее."Это удовольствие было зарезервировано для меня.
Я замедлила ход, когда строение Луидэд появилось слева. Это была куча крошащейся кирпичной кладки и краски, которая выглядела так, будто разрушиться в любой день. Думаю, она единственная арендатор – по крайней мере, надеюсь, что одна. Никто не должен жить таким образом, если это не их выбор. Я заехала на первое свободное место. Скуля, Спайк последовал за мной из машины. Я не могла успокоить его. Черт, я даже не могла успокоить себя.
Дверь Луидэд была установлена глубоко в тени, защищенная шаткой пожарной лестницей. Рама была затемнена и деформирована годами пренебрежения к уходу. Не было никаких коридоров, они ей не были нужны. Подняв одну руку, я постучала.
– Открыто!
Отлично, портал самообслуживания в ад. Как раз то, чего я всегда хотела.
Дверь бесшумно открылась, когда я повернула ручку; Луидэд любит специальные эффекты, а не клише. Я вошла внутрь и задохнулась, стараясь не вдыхать смешанные запахи водорослей, плесени и гниющей рыбы. Темный коридор был заполнен хламом и полупроницаемыми препятствиями; на другом конце, очень далеко, вспыхнул свет. Спайк прижался к моим лодыжкам, прежде чем забраться на бок, чтобы сесть мне на плечо. Дав ему то, что я надеялась, выглядело как обнадеживающие похлопыванием, я начала пробираться сквозь мусор на полу. Вещи двигались в темноте у стен, качались и шипели, и я внезапно обрадовалась, что ночное зрение не такое хорошее, как у моей матери. Спайк прошипел. Я погладила его по голове одной рукой продолжая идти.
Луидэд была на кухне, рылась в картонной коробке с водой. Газовые лампы наполняли комнату смещающимся, тревожным свечением. Она подняла глаза, когда я вошла, спрашивая: «Ты оглядывалась?»
Иногда я думаю, что Луидэд никогда не заканчивает разговор; она просто приостанавливает их, пока ты снова не вернешься в доступный диапазон. – Нет, – ответила я. «И если ты думаешь, что это было легко в час пик, ты сумасшедшая.»
«Я никогда не говорила, что будет легко.»
«Я знаю.» мне хотелось добавить «но я не понимаю», и решил не делать этого. Мне нужно было чтобы она помогла. Разозлить ее было бы плохой идеей.
Она положила руки на бедра и посмотрела на меня. Я ждала. Никогда не торопите тех, кто лично был свидетелем дрейфа континентов.
Луидэд не использует чары, чтобы выглядеть по человечески; она оборотень, и она такой же человек, каким она хочет быть. Веснушки и шелушащийся загар воевали за доминирование над ее чертами, а кусок электрической ленты едва держал ее жирные черные кудри в грубом хвостике. На ней были запятнанный комбинезон и тяжелые док-ботинки, руки и грудь были обнажены. Она могла бы быть в подростковом возрасте или в около двадцати годов. В ней не было ничего фальшивого, и это было чертовски страшно. Она Изначальная и невероятно сильна, но она может так хорошо прятаться, что я никогда не увижу ее приближения. Есть много вещей, с которыми я лучше столкнусь, чем с Луидэд в плохой день. Например Годзиллой.
«Луна сказала тебе, что происходит?»
«Немного."Я нашела довольно чистое место на прилавке и прислонилась к нему, пытаясь игнорировать разбегающихся тараканов. «Она сказала, что слепой Майкл едет, потому что ему нужны новые члены для его охоты.»
«В значительной степени."Она схватила одного из больших тараканов и сунула его в рот. Я поморщилась. Сглотнув, она продолжила: «Он ездит раз в столетие. Прежде чем это произойдет, он посылает своих охотников, чтобы принести ему подходящих детей. Они находят детей, ловят их и приносят к нему.»
«Почему дети?»
«Потому что они достаточно молоды, чтобы стать его». Она покачала головой. «У него не может быть охота без всадников».
«Почему мы его не убили?» Выпалила я и сразу пожалела об этом. Слепой Майкл был братом Луидэд; ее сестры давно умерли от рук детей Титании, и не прощала род Титании за их смерть. Учитывая мое собственное наследие, напоминать ей, что Изначальных можно убить, было не лучшей идеей.
Она сузила глаза, зрачки истончились до змеиных разрезов. «Мы проверяли. Однажды мы с сестрами даже попробовали – мы принадлежим Мэйв, но это не делает нас монстрами. Помни об этом, дитя Оберона: даже мы в состоянии сказать разницу.»
На Даоин Сидхе претендует Титания, а не Оберон. Это не подходящее время, чтобы указывать на это. «Почему не получилось?»
«Потому что есть правила, и они не соблюдались».
Я нахмурилась, дотянувшись до испуганного Спайка. Он прижался к моей шее, скуля. «Что ты имеешь в виду?»
Ты когда-нибудь видела Слепого Майкла?»
Слепой Майкл был частью местного пейзажа. Все знали его имя, все видели его охоту на холмах Беркли в поисках добычи. Умные люди держали дистанцию; если бы вы не были осторожны, вы могли бы оказаться на неправильном конце их копий. Я видела лидеров охоты, и я видела охотников. «Видела ли я Господа? " Не знаю. Ты что думаешь?»
«Ты не видела. Ты бы знала. Слепой Майкл не покидает свои земли, потому что пока он там, правила защищают его, и он в безопасности. Поэтому мы с сестрами не смогли его убить. Ты не можешь охотиться на него в своих землях, ты не можешь следовать за ним в его тьму.»
– Но я видела Охоту.
«Они ездят, когда их порождает фантазия. Он едет только тогда, когда есть дети, на которых можно претендовать. Он один раз в одну ночь из каждой сотни лет – шансы против тебя. Его никто не остановит.
«Я сделаю это», – сказала я с уверенностью, которой не чувствовала.
Луидэд покачала головой. – Это не очередной сумасшедший перевертыш, Тоби. Это Слепой Майкл. Он сильнее, чем я. Я не смогла его остановить. Почему ты думаешь, что сможешь?»
– Не смогу – сказала я совершенно честно. Не стоит врать Луидэд. Она может обидеться и оторвать тебе конечность. «Я, вероятно, умру ужасной смертью.»
«Рада видеть, что ты не потеряла своего фаталистического взгляда на жизнь», – сказала она, хлопая ладонью по другому таракану. «Это всегда была одна из твоих лучших черт. Зачем переживать, если ты знаешь, что потерпишь неудачу?
– Я должна.
«Почему? – спросила она, засунув таракана в рот. «Это бессмысленно. Если тебе так не терпится умереть, просто скажи. Это избавит нас от многих неприятностей.»
«Я не хочу умирать». Вот почему я веду переговоры с женщиной, которая время от времени угрожает мне убийством. Иногда моя жизнь, кажется лишенной какой-либо логики.
– Тогда почему?
– Должна, – повторила я, – он забрал двух детей моего лучшего друга, и есть третий, который не просыпается, независимо от того, что мы делаем, и это не говоря о других детях из Дома кошек. Нужно попытаться. Как я смогу с этим жить, если ничего не сделаю?»
– Понятно, – почти нежно сказала она – если я помогу тебе, а я тебе точно понадоблюсь, ты будешь мне должна. Ты сможешь жить с этим?
– Да.
– Ты уверена?
«Да, Луидэд. Три раза спросила и три раза уверена."Я отрицательно покачала головой. «Ты хочешь мое слово, оно у тебя есть. А теперь прошу. Скажи мне то, что мне нужно знать.»
– Прекрасно – Она скрестила руки на груди, прислонившись к столешнице.
– Ты должна действовать быстро; он начал менять детей, но у него они должны пробыть не много времени, чтобы он не успел сделать необратимых последствий. Прождешь слишком долго, и не спасешь ни одного из них. Пойдешь сегодня вечером, одна, не оглядываясь назад. Потому что так гласят правила. – улыбнувшись так, что показался кончик клыка – Это начало Октобер. Он будет держать их до ночи Хэллоуина, меняя их в соответствии со своими прихотями, а затем они будут ездить. Это его способ вспомнить нашу мать. Ее поездки всегда приходились на ночь Саймона.
Я кивнула, чувствуя первые проблески надежды. «Значит, есть шанс.»
– Правилами разрешается попробовать прямо здесь и прямо сейчас. Не знаю, удастся ли тебе это сделать. Она выдвинула ящик, копаясь в нем. «Правила требуют, чтобы я предупредила тебя, просто чтобы ты знала».
– Предупредила меня?
«Ты пойдешь одна. Можешь взять любую помощь, которую найдешь, но ты не должна просить о ней. Борешься с ним, тем что у тебя есть и что тебе дают; нельзя ни красть, ни покупать какое-либо оружие. Ты можешь использовать любой способ один раз, и только один раз, а некоторые способы даже не так часто. Теперь иди. – Ты готова?»
– У меня есть выбор?
– На самом деле нет. Ты знаешь куда идти?
– Земли Слепого Майкла
– Нет, – она покачала головой – если это все, что ты знаешь, то ты уже закончила не успев начать. Остановись, подумай и спроси еще раз.
Она выпрямилась с ножом в одной руке. Рукоять была сделана из жемчуга и морских ракушек, а лезвие было серебряным, едва шире моего пальца. Казалось, он мог бы разрезать воздух.
Я не сводила глаз с ее лица, пытаясь игнорировать нож. У меня ничего не получилось. «Хоть раз, я хочу, чтобы ты говорила по-английски, как нормальный человек.»
– Что в этом интересного? Дайте мне руку.
Моргнув, автоматически протянула левую руку; она схватила ее, проводя лезвием по моей ладони. Оставляя глубокий порез, но боли не было. Пока.
– Эй – взвизгнула я, отдергивая руку.
Посмотрев бесстрастно она проговорила:
– Верни руку.
– Нет.
– Мы можем пойти легким путем, или не делать это вообще. Ты можешь бродить по холмам в поисках Слепого Майкла и никогда не увидишь его приближения… или ты можешь дать мне свою руку, и я могу показать тебе дорогу, по которой нужно идти. – она пожала плечами. – Это твое решение. В любом случае, ты мне должна.
Отлично. Рок? Встречайте трудное место. Я протянула руку, стараясь не думать о том, что делаю. Спайк спрыгнул на стойку и присел, звеня шипами.
Луидэд удивленно посмотрела на него.
– Свирепый защитник.
– Он делает все возможное, – ответила я, наблюдая с болезненным очарованием, когда кровь потекла по моей ладони.
– Ты будешь удивлена, как глубоко шипы розы могут ранить. Они красивые, небезопасные. – она обхватила пальцами мое запястье, повернув ладонь к полу. Кровь брызнула на грязный линолеум.
