Текст книги "Драконьи норы и другие ловушки (ЛП)"

Автор книги: Шеннон МакГи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Марайя уловила обмен репликами.

– О, это совсем не подозрительно. Ладно, вы двое, выкладывайте.

Коннер закатил глаза и тяжело соскользнул с койки на ковер вместе с нами.

– Ничего страшного. Только Элла так думает. У нас есть своего рода богатый благодетель… я имею в виду, – поспешно поправился он. – Не благодетель… Очевидно, нам это не разрешено. Хамаш просто знает парня, который заплатит огромную сумму за то, чтобы мы привезли ему самых впечатляющих зверей, с которыми мы сталкиваемся. У него зверинец.

– Он что? – спросила я в ужасе.

– Например, коллекция животных…

– Я знаю, что означает это слово. Я имела в виду, зачем вам их собирать? Как вы вообще можете их собирать?

Коннер пожал плечами, забирая у меня забытую медовуху.

– Он может. Мы усмиряем зверя и укладываем в фургон. Маги вырубают его и держат в отключке, как бы они это ни делали. Затем мы доставляем весь пакет к воротам. Оказавшись внутри, его люди отводят караван назад и приносят наше жалованье… и новый караван, если первый потерпит крушение.

– Элла права. Это отрывочно, – Марайя ткнула в него пальцем. – Хамаш согласовал это с гильдией?

– Он не стал бы этого делать, если бы у нас не было разрешения.

Марайя поджала губы и перевела взгляд на маленький камин. Когда она, казалось, не собиралась больше ничего говорить, Элла протянула руку и потерла ее колено.

– Я спросила об этом маму, когда мне рассказали, – она оглянулась на Коннера, чтобы оценить его реакцию. С невозмутимым видом он кивнул ей, и она продолжила. – Она сказала, что не собирается втягивать нас в это дело, но пока Гильдия получает свои взносы, нет никаких проблем с Седьмой ротой.

– Но этот покупатель может сделать все, что угодно с животными, которых вы ему приносите, – возразила я. Марайя по-прежнему не отводила взгляда от огня, но кивнула, услышав мои слова. – Кто этот человек? Вы видели этот зверинец?

– Нет. Они не приглашают нас на чай. А что касается того, кто это… это конфиденциально, – неохотно сказал Коннер, неловко ерзая под пристальными взглядами Лукаса и меня. – Послушай, он просто старый дворянин со странными интересами! Он нормальный.

– Да, но скажи, что ты прав… а я в этом сомневаюсь. Что будет, когда он умрет? – тихо спросила Марайя. – Кто же тогда получит всех его питомцев? Их отпускают прямо здесь? Ваш долг – вернуть их домой? Или же наследник наследует их и может делать с ними все, что пожелает?

Он поднял руки, словно мог ладонями блокировать поток вопросов.

– Понятия не имею! Хорошо? Это не моя работа. Моя работа – делать то, за что мне платят, и то, что говорит мой командир. Хамаш – хороший руководитель. Он никого из нас не подвергнет опасности.

Было уже за полночь, когда мы с Эллой прошли через столовую, чтобы вернуться в наш дом и кровати. Мы с Эллой обе молчали. Мы отпустили Коннера с крючка и продолжали пить, пока не пришли соседи Марайи. После этого Марайя и Люк ускользнули в его комнату, чтобы побыть наедине, а Коннер, явно измученный, пошел впереди нас, пока мы быстро приводили себя в порядок, чтобы помочь Марайе.

Обычно возможность побыть наедине с Эллой вызывала у меня трепет бабочек в животе, но сегодня мои мысли были прикованы к Седьмой роте и их чудовищному коллекционеру. Я даже не заметила, как несколько раз наши пальцы соприкоснулись на узкой лестнице, когда мы спускались вниз.

Я знала, что Коннер был прав. Не ему решать, какую работу будет выполнять его Рота. Наши командиры выслушивали мнения, но, в конце концов, последнее слово оставалось за ними, и работа, которую они выполняли, явно хорошо оплачивалась, если судить по снаряжению. Что меня беспокоило, так это то, что этим человеком мог быть кто угодно, а Коннер, казалось, не заботился о последствиях, потому что выполнял приказы. Это то, что я должна была делать? Неужели Дей ожидал, что я узнаю именно это?

– Что бы ты сделала, если бы твоя мать попросила нас сделать что-то вроде того, что делает Хамаш? – резко спросила я, когда мы вошли в столовую.

– Что? Перевозить опасных существ для человека и держать это в тайне? – Элла переплела пальцы позади головы, когда она шла. Она остановилась и посмотрела на меня, покачиваясь.

– Действительно, ничего. Все, что ты считаешь неправильным, если просят. Я имею в виду, все, что бы ты не сделала, если бы тебе не приказали. Понимаешь? – я с трудом подбирала слова.

Она поджала губы и наморщила лоб.

– Но она говорит нам, что это правильное решение?

– Да, – мой голос был тихим, но эхом разнесся по столовой. В комнате стало темно и пусто. Все разошлись по своим кроватям, комната и столы были грубо вымыты, скамейки перевернуты на столах.

Она пропела.

– Понятия не имею. Технически наемник может покинуть свою роту в середине сезона, вернуться в гильдию и подать официальную жалобу. Это вроде как разрушает твою карьеру, – она фыркнула. – В любом случае, ты не будешь желанным гостем в своей собственной роте. Независимо от того, выскажутся ли лидеры гильдии за или против твоей жалобы, ты будешь помечена как нарушитель спокойствия… ответственность.

– Значит, мы действительно должны делать то, что нам говорят? Даже если не согласны с приказами? – я посмотрела в сторону двери, которая вела в наш дом. Она приближалась, а затем отодвигалась еще дальше. В какой-то момент, возможно, я научусь пить достаточно, чтобы расслабиться, и не настолько, чтобы не видеть прямо.

– Ну, это не похоже на армию, где дезертирство или вопросы заковывают в цепи. Ты можешь поговорить со своим командиром и с ротой и попытаться обратить благосклонность против миссии, чтобы предотвратить подписание контракта или разорвать контракт. Иногда командиры прислушиваются. Если это не удалось, ты можешь заплатить свои последние взносы в гильдию и уйти, без каких-либо последствий. Но да, это твои варианты, если ты хочешь есть.

Я широко зевнула, обхватив себя руками.

– Но у тебя никогда не было проблем с приказами?

Она усмехнулась.

– Ну, моя мать – командир. Не так уж много вещей, на которые я не имею никакого влияния, несмотря на то, что мы в основном держим дела отдельно от наших личных отношений.

– Да, конечно, – я снова начала двигаться вперед.

Она схватила меня за руку.

– Это не мастер Ноланд, Тайрин. Никто не имеет права работать с ним. Особенно, когда дело доходит до… чего-то подобного. Не то чтобы я когда-нибудь слышала, чтобы он искал наемников.

Я пожала плечами и высвободила руку. Мысли, которые пришли мне в голову, заставили меня задрожать. Я не могла удержать их от слетания с губ.

– Не все змеи так известны, как этот человек. Дело в том, что мастер Ноланд дал Майклу магию. Он сделал из простолюдина мага, а потом велел ему поймать грифона. Седьмая рота продает дворянину, который собирает зверей. Кто знает, кто еще играет в эту игру? И что это значит для нас, бедных людей, попавших под перекрестный огонь, когда они решили, что пришло время проверить свои коллекции?

Я посмотрела на нее и, к своему удивлению, увидела, что ее глаза широко раскрыты, а рот слегка приоткрыт. Она закрыла его и сглотнула, откидывая волосы со лба. Коричневые завитки отскочили назад. Так было всегда.

Она должна носить повязку, рассеянно подумала я.

– Я не связала этого, – смущенно призналась она. – А следовало бы. Имеет смысл, что готовится какой-то большой заговор. Ненавижу дворян, – последняя часть была произнесена ядовито. – Они всегда что-нибудь делают. В том, чтобы быть наемником, есть одна хорошая черта. Технически, у нас нет суверенитета. Мы базируемся в этой стране, и поэтому нам не стоит работать на врагов королевства, но если дела пойдут плохо…

– Ты можешь бежать, – закончила я.

Она раздраженно вздохнула.

– Мы можем переехать. Хватит разговоров. Уже поздно, и из-за тебя мое похмелье наступит раньше. Утром спрошу маму, что она думает. Тебя это удовлетворит?

Я прикусила губу, покусывая ее, прежде чем заговорить.

– Да, наверное. Не похоже, что мы можем что-то сделать.

– Это неправда, – Элла преувеличенно взмахнула руками. – Мама может поговорить с лидерами гильдии, представить новую информацию и предложить ее связь с работой Хамаша.

Эдит была в два раза умнее любого из нас. Если я нашла связь между подработкой Седьмой роты и моей личной трагедией, то должна была предположить, что она уже сделала это. Если бы она это сделала, то уже донесла лидерам гильдии. Поскольку Коннер не слышал о каких-либо изменениях в политике гильдии, это означало, что они решили, что это не имеет значения. Правильно?

Я этого не говорила. Единственный способ узнать, права ли я – поговорить с мамой Эллы. Мне нужно было больше информации. Несмотря ни на что. Несмотря на все мои усилия выбросить мастера Ноланда из головы. Я хотела знать, не затевается ли заговор. Независимо от того, что сказал Дей, если между ними существовала связь, то наемники уже были связаны с мастером Ноландом, даже если это было через третью сторону. Не знаю, как отнестись к этой перспективе, но я дала Элле свое согласие, а затем повела нас обратно к нашим постелям.

Глава 6

Я проснулась от стука в голове. Слепо шаря руками, я нащупала леггинсы, которые сбросила где-то под простынями, натянула их, прежде чем решилась покинуть теплую постель.

Солнечный свет, лившийся в окно, говорил мне, что еще не полдень, но наши соседи по комнате уже ушли. Кассандра, несомненно, была в храме, а Афуа, скорее всего, завтракала.

– Элла, у тебя не болит голова? – хрипло спросила я, роясь в комоде в конце койки в поисках свежей туники. Та, что была на мне вчера, была смята подушкой и воняла пролитой медовухой. С верхней койки ответа не последовало. На мгновение я прижала холодную руку ко лбу. В следующий раз я заговорила немного громче. – Элла? – по-прежнему ничего.

Девочка могла заснуть под визг грифона, когда ей этого хотелось. Улыбаясь, я стянула неокрашенную майку, оставшуюся со вчерашнего дня, натянула запасную угольного цвета и тунику без рукавов цвета дубовых листьев. Мои медово-светлые волосы были распущены и спутаны после того, как я небрежно расплела косы прошлой ночью. Я пробежалась по ним пальцами, пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка. Волосы становились все длиннее. Мне нужно было подстричь их, пока они не стали совершенно неуправляемыми, тем более что мы направлялись на юг, в пустыню.

В тот момент я не чувствовала в себе сил на несколько косичек. В итоге заплела одну. Я не могла этого видеть, но знала, что несоответствие длины некоторых прядей означало, что волосы торчали беспорядочно.

Одевшись, я вернулась и выглянула из-за края верхней койки, готовая ткнуть Эллу в бок, пока она не даст мне необходимое питье, чтобы избавиться от похмелья. Ее там не было. Озадаченная, я откинулась на спинку кровати, все еще держась за деревянные перекладины. Куда она ушла? Медленно, мысль всплыла из моей запутанной памяти прошлой ночью. Она уже пошла поговорить с матерью?

Паника закралась в мой трезвый разум. Если Дей услышит и решит, что я настаиваю на вопросах, он подумает, что я ищу связи с мастером Ноландом. Ему все равно, что я была пьяна! Он подумает, что я не работала над тем, чтобы оставить эту часть своей жизни.

Сердце болезненно колотилось в груди. Один из моих ботинок стоял у кровати. Другой… ох, я бросила его, и он залетел под кровать. Стоя на четвереньках, я потянулась к нему. Мои пальцы едва коснулись верха, когда я услышала, как позади меня открылась дверь. Я оглянулась через плечо, все еще хватаясь за ботинок, и ухитрилась стукнуться головой. Пятясь из-под кровати, я испустила серию шипящих ругательств, схватившись за свой бедный череп.

– Что ты делаешь? – Элла поджала губы, в ее глазах плясали веселые огоньки. В руках она держала две дымящиеся кружки.

– Мой ботинок, – простонала я. – Я пыталась достать ботинок.

Она села на кровать рядом со мной, подняв кружку в правой руке.

– Чай от головной боли. Когда захочешь подышать воздухом.

Я снова нырнула под кровать, выхватывая ботинок из-под пыльных клубов. Моя больная голова превратила это действие в страдание. Когда пара была найдена, я сняла ботинок, который уже надела, и аккуратно поставила их рядом со столбиком кровати. Потом забралась на кровать. Лежа лицом вниз, я пробормотал в матрас.

– Я подумала ты уже ушла поговорить с матерью.

– Нет. Она исполняет свой долг перед Лефф в храме.

Я оторвала голову от одеяла и вопросительно посмотрела на нее.

– Лефф? Правда? Я этого не знала.

Лефф была хозяйкой злаков и бурь, иногда изображалась в виде быка. Элла пожала плечами и покачала головой.

– Она всегда платит дань. Знаешь, усердие и трудолюбие. Это прямо про нее. У мамы есть маленькая фигурка быка, вырезанная из красной яшмы. Если видишь, что она возится в кармане, она обычно потирает его. Говорит, это помогает ей сосредоточиться.

Она снова протянула мне одну из кружек. Я села и на этот раз взяла ее, прижимая к груди маленький кусочек тепла. Пить было еще слишком горячо, но жар успокаивал.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Я так и думала, что тебе это понадобится. Боги сверху и снизу знают.

– Это была веселая ночь, – согласилась я. – Но послушай, я надеялась, что ты сможешь сохранить то, что мы обсуждали, между нами. Или не упоминай мое имя, если решишь обратиться к Эдит.

Она подула на чай и сделала осторожный глоток, потом еще один. Она щурилась, когда пила, но я не думала, что она морщилась от жара. Когда она заговорила, ее голос звучал слишком небрежно, чтобы ее можно было спутать.

– Конечно, без проблем. А что?

Настала моя очередь попивать чай. Вкус ромашки, мелиссы, горького шлемника* и ивовой коры в сочетании с обильным количеством меда покрыл мой язык и скользнул в горло. Он горел, но не настолько сильно, чтобы я не сделала второй глоток.

* Шлемник – skullcap – крупный род травянистых растений семейства Яснотковые или Губоцветные.

Я не рассказала Элле о нашем разговоре с Деем, когда мы только приехали. Я так и сидела, только смея едва взглянуть на нее, когда закончила, на полном серьезе добавила:

– Я не заинтересована в опасности любой из вас, и если касательно драконов, которых Эдит имеет в виду, то я не хочу, чтобы кто-либо говорил, что я попыталась отвлечь ее от этого ради моего собственного плана. И в любом случае, чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что маловероятно, что твоя мама уже не нашла связь и не сообщила об этом.

Элла уперлась локтями в колени и прижалась губами к краю кружки, обдумывая мои слова.

– У меня тоже была такая мысль, но иногда, когда я спрашиваю маму о чем-то, что прокручиваю в голове, она рассказывает мне о том, что происходит за пределами моих мыслей. Я подумала, что ты оценишь все, что я могу тебе дать, если это связано с мастером Ноландом.

– В обычной ситуации ты была бы права. Я была бы признательна, если бы вся ситуация с Деем не висела над моей головой.

– Точно. Я имею в виду, думала, что ты хочешь больше информации, потому что боишься мастера Ноланда, а не драки с ним, но… – она замолчала.

Я покраснела от проницательного взгляда, который она бросила на меня, и проигнорировала это.

– Кроме того, я думала, что это то, что могут хотеть знать те, кто отвечает за это… но если ты действительно думаешь, что она, вероятно, уже сказала им…

– Да, – ответила она. – Если Коннер не слышал ни слова о том, что им больше не разрешено продавать свои цели, Гильдия, вероятно, уже решила, что эти две вещи не связаны.

– Или ему не сказали, что их работа изменилась, – заметила я. – Коннер не такой, как ты, он не сын Хамаша и даже не его заместитель. Возможно, он не был посвящен во все планы своего командира.

– Да. Это правда, – она осушила кружку одним долгим глотком. – Тогда я не стану расспрашивать об этом маму, если это не будет иметь отношения к делу.

– Спасибо… – начала я.

– Мне не нравится, что Дей угрожал тебе. Мне особенно не нравится, что ты не рассказала мне об этом, когда это произошло. Ты должна знать, что я бы за тебя поручилась. Дей не последнее слово в компании, и не преступление – врать человеку, который… ну, ты знаешь.

Я покачала головой прежде, чем она закончила говорить.

– Нет, Дей был прав, наказывая меня. Даже прошлой ночью меня не могла не взволновать идея выступить против мастера Ноланда. Со всем, что я видела и слышала, сама мысль об этом должна была бы ужаснуть меня, но это не так. Не для меня.

– Так почему же я ничего не говорю? Ты знаешь, я могу объяснить маме, что Дей неправильно тебя понял, и что ты не опасна. Почему бы ветрам не толкнуть нас на путь мастера Ноланда?

Я поймала ее взгляд.

– Беседа с Деем заставила меня понять, что если я пойду на поводу у мастера Ноланда, то не просто подвергну себя опасности, с которой смогу жить.

– Или умереть, – вставила Элла.

Я закатила глаза и продолжила.

– Я не смогла бы жить, если бы поступила так, как Майкл… пожертвовал людьми, которые проявляли ко мне заботу, людьми, которые мне небезразличны, в погоне за собственными целями.

Элла склонила голову набок, пристально изучая меня. Я отвернулась первой, деловито глотая свой напиток и молясь, чтобы он быстро привел меня в порядок. Когда я проснулась, меня тошнило, голова болела.

Она положила руку мне на колено, поглаживая большим пальцем ткань.

– Извини, Тайрин, но даже если бы ты настаивала на том, чтобы мы отправились за мастером Ноландом, не могу представить, чтобы ты принесла нас в жертву, как пытался сделать твой брат. Вы двое были днем и ночью, судя по тому немногому, что я о нем знала.

– Он действительно не всегда был таким, – сказала я задумчиво, проведя по ее пальцам своими. – Что-то в нем изменилось после встречи с мастером Ноландом. И знаешь, даже без влияния этого проныры, у меня были недели, чтобы понять, что я иду по тому же пути, что и он. Я изолировалась и сосредоточилась на том, чтобы улучшить свою силу над всем остальным. Фокусируясь на использовании этой компании, как средства достижения цели. Думаю, что у нас с Майклом много общего, когда дело доходит до достижения цели. Я не расслышала. Дей все понял. Кто сказал, что если бы кто-то не поймал Майкла раньше, он бы не остановился? Если бы кто-нибудь заставил его об этом подумать, он бы не сгорел.

– Ты не можешь постоянно думать об этом. Ты сведешь себя с ума, – она повернула руку ладонью вверх, чтобы взять меня за руку. Я позволила ей сделать это, глядя на наши переплетенные пальцы. – Ты – не твой брат, Тайрин. Даже близко.

Она была близко. Я могла сказать, что она почистила зубы, прежде чем вернуться в комнату. Запах мяты в ее дыхании заставил меня болезненно осознать, как, должно быть, вонял мой собственный рот. Я не хотела говорить о Майкле. У меня было такое чувство, будто я заговорила об этом со смертью, хотя большая часть разговора происходила в моей голове. С уверенностью, что она не собирается разговаривать с матерью, все, что я хотела, это чай, чтобы облегчить головную боль, и почистить зубы.

Я встала, но она не отпустила мою руку. Она нахмурилась, глядя на меня. Я улыбнулась ей и сжала ее пальцы.

– Знаю, ты права, Элла. Дей сказал то же самое. Он сказал, что я не виновата. Для меня просто трудно чувствовать себя так. Давай я отнесу наши кружки на кухню и немного приберусь. Тогда мы можем взять что-нибудь поесть на ходу и отправиться на прогулку или что-то в этом роде.

Она неохотно отпустила меня и протянула свою кружку.

– Хочешь, я посмотрю, не хочет ли Люк и остальные пойти?

Я наклонилась, чтобы поставить обе кружки на пол и натянуть сапоги, разговаривая с каменным полом.

– Было бы здорово, если они встали. Конечно.

Обутая, я схватила обе кружки одной рукой и выпрямилась, перекинула косу через плечо, и она тяжело упала мне на спину. Когда я снова посмотрела на нее, Элла смотрела в окно. Сады форта находились под нашим окном, но с этого угла были видны только стены форта.

Я постучала по ее ботинку своим.

– Ты в порядке?

Она выгнула бровь и чуть прищурилась, все еще не глядя на меня, все еще не улыбаясь.

– Я в порядке. Просто думаю. Встретимся в столовой. Я принесу наши вещи, – ее голос звучал монотонно, будто она думала о чем-то другом.

Вместо того чтобы прервать ее, я выскользнула из комнаты, не сказав больше ни слова. Какая бы идея ни пришла ей в голову, она, скорее всего, объяснит мне это во время нашей поездки. Часть меня надеялась, что остальные трое не захотят идти с нами, но я сомневалась, что это будет так. Марайя всегда была готова прогуляться. Если она оставалась в стенах слишком много дней подряд, то становилась раздражительной и капризной.

На лестнице было темно и холодно, я укуталась получше. Свет и тепло шло из комнат наверху и внизу. Я держалась одной рукой за перила и почти закрывала глаза на ходу. Хотя головная боль медленно отступала, темнота все еще была небольшим благословением для моих чувствительных глаз.

У подножия лестницы находился туалет. Это была длинная комната с десятью стойлами и одним высоким тонким окном, которое тянулось вдоль всей задней стены, пропуская свет. Я быстро нырнула туда, чтобы заняться делами. Я почистила зубы у крошечного насоса, который служил моечной станцией, и использовала салфетку для лица, пока не почувствовала себя немного более человеком.

В прихожей перед мостиком между казармами и столовой я столкнулась с Калебом, направлявшимся в ту сторону, откуда я пришла. Выражение его лица было каменным, но оно смягчилось, когда он заметил мое присутствие.

– Тайрин, благослови тебя боги, – поприветствовал он меня в типично Храмовой манере. – Как ты сегодня?

Я остановилась на полушаге, качаясь назад, чтобы не пройти мимо него.

– Прекрасно, Калеб. Благослови тебя боги. Как ты сегодня?

– У меня все хорошо. Я только что из храма. Ты сейчас туда направляешься?

– Э-э… нет, – смущенно ответила я. – Я собираюсь вернуть это на кухню, – я помахала кружками в руке. – Может, позавтракаем и прокатимся с кем-нибудь.

– Сегодня ярко светит солнце. Отец Очага улыбается, благословляя, – Калеб кивнул. – Но все равно довольно холодно. Ты взяла плащ?

– Элла принесет его, когда спустится, – я заколебалась. – Ты хочешь пойти с нами?

Лицо его выражало нежность, но он отказался.

– Нет, Тайрин, спасибо. Мне нужно разобрать кое-какие отчеты до полудня. Я собираюсь забрать их из своей комнаты.

– Хочешь, я их принесу? – я привыкла выполнять поручения для него и других старших членов компании, и предложение вышло спонтанно. Я переминалась с ноги на ногу, наклоняясь в сторону столовой.

Он снова отрицательно покачал головой, понимающе улыбаясь.

– Нет, лучше я возьму их сам. Кроме того, мне кажется, я уже видел тех двоих, с которыми ты с Эллой должны ехать, в столовой. Лукас и Марайя, верно?

Всем было известно, что мы вчетвером и Коннер шатались вместе.

Я покачала головой.

– Да, мы собирались спросить их. Я не буду тебя задерживать.

Он вошел внутрь, а я вышла в яркое утро. Прошла неделя с тех пор, как выпал последний снег, и большая его часть растаяла. Солнце весело поблескивало на оставшихся кристаллах. Я ссутулилась, пытаясь защититься от яркого света, и поспешила в столовую.

Там меня окружал утренний ропот. Комната не была полна; некоторые люди все еще были в храме, некоторые постились в храмовые дни, а многие все еще лежали в постели. Большинство присутствующих все еще пребывали в послесонном тумане, жалея слов только для того, чтобы попросить передать им горшочек с медом или варенье.

Я быстро нашла Марайю и Лукаса. Они сидели в конце стола рядом с очередью за едой, тыча пальцами в такие же комковатые миски с кашей. Сушеные яблоки торчали из бежевой слизи. Я поставила кружки в мусорное ведро рядом с ними.

– Доброе утро. Благослови вас боги, – поприветствовала я их. – Как вы себя чувствуете?

Марайя только сердито посмотрела на меня из-под своих густых бровей, прежде чем вернуться к еде. Люк был более откровенным.

– Благослови тебя боги. Устали. Кэролайн и Дел пришли искать Марайю вскоре после того, как мы вышли из комнаты, – он назвал соседей Марайи по комнате. – Они решили, что стучать в мою дверь – хорошая идея. Сказали, что мы много пролили на пол, и нам нужно было вернуться и очистить его.

Я нетерпеливо цыкнула.

– Фигня. Мы с Эллой прибрались перед уходом.

– Да, но ведь ничего не было пролито на их сторону до того, как мы все ушли, не так ли? – когда я покачала головой, открытая ладонь Марайи взметнулась вверх в оправданном жесте, который кричал, «Видишь!?».

Люк сверкнул ухмылкой и продолжил.

– Так, значит, она и они поругались, когда она сказала, что пусть сами убираются и отваливают.

Марайя, чье лицо теперь покоилось в ее руках, пробормотала что-то о «слабоумных» и желании переселиться в другую комнату.

Я хихикнула.

– Как все уладилось?

– Одна из женщин с другого конца коридора кричала, что если они не закроют дверь, то вымоет пол всеми тремя, – он ухмыльнулся. – Думаю, это была Сара. Благослови ее боги.

– Элла спустилась раньше меня? – я ее не видела, но, возможно, она уже вышла на улицу, чтобы приготовить Юнипер. Они покачали головами. – Мы собираемся прокатиться вдоль озера. Вы двое хотите пойти? Выйти из стен ненадолго?

Марайя застонала.

– Я хочу, но мне нужно подать Магде заявление на новую пару соседей. Я не хочу провести еще неделю с этими двумя доставучками. Они сводят меня с ума.

– Люк? – подсказала я.

– Не сегодня. Я собираюсь зажечь свечу в храме для Соарифа, а потом мне нужно поработать над снаряжением. Я все откладывал.

Я удивленно подняла брови. Бог, которому он воздал должное, не шокировал меня. Соариф был восточным богом любви… всех видов. Однако, я не ожидала, что он откажется от поездки, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Возможно, его неудача в Нофгрине повлияла на него больше, чем можно было предположить по флирту с Марайей.

– Хм, – сказала я. – Конечно. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе, пока буду ждать Эллу?

– Конечно, – Люк стукнул кулаком по столу.

Марайя зашипела от боли и шикнула на него. Хотя пар, поднимавшийся от их чашек, пах примерно так же, как и от того, что Элла приготовила для нас двоих, он не мог сделать так много. Он не мог заменить потерянный сон или заставить забыть ее все ранее… во главе с соседями. По крайней мере, ни одна из женщин не была частью ее компании. Я сказала ей об этом, пытаясь успокоить.

Она закатила глаза и сказала ехидно.

– Мне посчастливится провести с Каролиной и Дельфиной еще два месяца, если моя просьба будет отклонена.

– Вот это дух, – сказал Люк, проглатывая ложку каши. – А до тех пор, если ты не сможешь осуществить перевод, тебе придется проводить как можно больше времени вдали от них. Предлагаю свою комнату… ой! – она пнула его. Я прикрыла смех рукой.

Прошло четверть часа, прежде чем Элла наконец появилась в столовой. Марайя и Люк ушли, и мой урчащий желудок заставил серьезно подумать о том, чтобы захватить еду без нее, когда, бросив взгляд на дверь, я, наконец, обнаружила ее. Ее было трудно не заметить, она почти столкнулась с двумя другими посетителями, когда шла к очереди. Мне пришлось несколько раз окликнуть ее по имени, чтобы она вырвалась из задумчивости и нашла меня.

– Извини, – сказала она, подойдя ко мне. – Должно быть, вчера я выпила больше, чем думала. Я сегодня не в себе, – я склонила голову. Прошлой ночью она была в прекрасной форме, особенно к концу ночи. Теперь ее обычно светлая кожа была бледной и тусклой, а карие глаза потускнели.

– Это была определенно хорошая ночь. Ты только что разминулась с Марайей и Лукасом. Им пришлось иметь дело с ее соседями по комнате, которые пришли в наш дом, чтобы накричать на нее. Я их даже не слышала, а ты?

– Да, это объясняет шумиху. Думаю, что я, должно быть, заснула во время этого. Они пойдут с нами?

– Нет. У них сегодня много дел. Полагаю, у тебя не было возможности спросить Коннера, пойдет ли он?

– Нет. Ты его не видела?

– Нет. Вероятно, он все еще в постели. Не хочу его будить.

Она все еще не села и теперь провела пальцем по столу, едва касаясь его поверхности.

Я встала.

– Я тоже. Давай возьмем немного колбасы и уйдем отсюда.

Колбаса и сваренные вкрутую яйца были завернуты в платки. Повар наполнил наши фляги горячей водой, в которую мы налили себе чаю. Элла принесла наши плащи, оставив их в прихожей столовой. Мы надели их и направились в конюшню.

Крепышка начала возбужденно ерзать, как только увидела меня. Сланцево-серая шуба поблескивала в тусклом свете амбара. Я делала все возможное, чтобы ездить на ней несколько раз в неделю, даже если это было только в тренировочных дворах. Физические упражнения помогали ей не меньше, чем мне. Никогда в жизни она не подвергалась такому постоянному нападению незнакомцев, людей или лошадей. У нас было это общее, но я знала, что она никак не могла понять перемены.

Кроме того, я знала, что чувство вины направило мое внимание на нее. Как бы мне это ни было неприятно, но весной мне придется оставить ее на попечение тех, кто живет в гильдии круглый год. Наемная работа на юге не место для фермерской пони с гор, как бы я ее ни любила. Мне придется ехать в караване, пока мы не доберемся до торговца лошадьми. Эдит уже сказала, что отдаст мне половину денег, и я смогу вернуть ее после моей первой работы.

К тому времени, как я оседлала Крепышку и вывела ее из стойла, Элла уже сидела верхом на своей кобыле Юнипер. Она все еще была быстрее меня, когда дело доходило до подъема, и Юнипер облегчала это. Шоколадный лен, она была так же красива, как и хорошо себя вела. В отличие от моего избалованного пони, она была обучена выполнять команды, не взбрыкивая. Я любила Крепышку, но эти навыки вызывали у меня желание иметь собственную боевую лошадь.

По крайней мере, желание Крепышки убраться подальше от стен форта означало, что она готова вести себя хорошо во время наших поездок за пределами стен, даже если ей все еще нельзя доверять среди других лошадей и скота. Сегодня она не обращала внимания на цыплят, кудахтавших в своем маленьком загоне рядом с конюшней, когда мы шли через двор туда, где стражники сидели на своих постах, глядя поверх ворот.

Двое дежурных спросили, по какому делу мы пришли, и отпустили нас, когда назвали цель. Это были люди, которые целый год жили в казармах Форклака. С комнатами, расположенными на том же этаже, что и офисы, им никогда не приходилось беспокоиться о замерзании зимой, если оставалось меньше компаний, но у них также было мало причин общаться с новыми людьми из других рот. Я не проводила с ними много времени. Они казались довольно милой группой, но в основном состояли из тех наемников, которые больше не могли работать в поле. Меня не удивило, что у них не было большого желания познакомиться с кем-то вроде меня, кто только начинал путь, который они начали десятилетия назад.