Текст книги "Драконьи норы и другие ловушки (ЛП)"

Автор книги: Шеннон МакГи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Слуги подбежали, чтобы убрать тарелки. Кое-кто извинился, а те, кто остался, занялись своими собственными развлечениями. Музыканты достали длинные флейты, чтобы наполнить воздух мягкой, пронзительной музыкой. Некоторые гости достали мешочки с картами и маленькие плитки, которые они разложили на столе. Двенадцатая рота воздерживалась от любых азартных игр, пока находилась в городе-хозяине, но они смотрели игры или соглашались играть, если ставки не делались.

Хотя мы с Эллой довольствовались тем, что просто смотрели, Люк вмешался в одну игру. По дороге он заверил Эллу, что не собирается делать игру «интересной», но она, похоже, ему не поверила. Люк был хроническим нарушителем правила Эдит – не играть в азартные игры. Иногда я спрашивала себя, не из-за этого ли его выгнали из охраны… но это не мое дело.

Я зевнула. Между теплом, которое все еще висело в воздухе, комфортом полного живота и нежной музыкой, я была хорошо и действительно убаюкана. Будут и другие дни, чтобы познакомиться с местными. Если верить остальным наемникам, в течение дня охота не завершится.

Нога Эллы слегка касалась моей под столом, и, когда я извинилсь, она оторвалась от разговора и посмотрела мне вслед. Испытующий взгляд в ее глазах заставил мое сердце затрепетать, и я покраснела, когда отвернулась от нее.

Это чувство напомнило мне о той ночи, когда мы встретились. Когда мы подошли к ее палатке, и она попыталась поцеловать меня. Собирается ли она снова что-то предпринять? Если она это сделает, на этот раз я ей позволю. Я уже не была той испуганной девочкой, какой была несколько месяцев назад, когда ехала в Форклак. Теперь я тоже была наемником, и у меня больше не было обязанностей по отношению к ферме и наследию моей семьи. Почему бы мне не поцеловать девушку, если я хочу?

Когда я забралась в постель, мой пульс участился, и я смотрела на дверь. Через несколько минут меня охватило смущение, от которого закружилась голова. Я почти ожидала, что она последует за мной в комнату. Но она не стала. Я должна была догадаться. Это был новый город. Я видела, как, по крайней мере, одна из служанок смотрела на нее. Несомненно, сегодня вечером она вернется в одну из их комнат.

Я повернулась на бок и перекинула одеяло через плечо. Когда сон окутал меня, она еще не вернулась.

Глава 10

Помимо привычки зажигать свечи во имя Бога Любви Соарифа, тесная связь Лукаса с толпой в Нофгрине, казалось, не сделала ничего, чтобы ослабить его мнение о флирте с местными девушками.

На следующее утро я застала его за завтраком, он хвастался своим вчерашним выигрышем и усиленно флиртовал с одной из служанок, Сабиной. Она строила глазки Элле, но, хотя я заметила, что моя подруга смотрит на них искоса с веселой улыбкой, она, похоже, не возражала.

Мы с ней сели напротив него, положили себе яиц, оливок, еще лепешек, помидоров и тонко нарезанных соленых огурцов. Маленький металлический горшочек с длинной деревянной ручкой стоял на чайной горелке в центре стола.

– Что это? – спросила я неопределенным жестом. – Это чай? Потому что мне нужно немного.

Идя по дороге, мы попали в определенный график сна, ложиться спать поздно ночью, было неожиданно тяжело. Майкл говорил, что по утрам я похожа на медведя, и сегодня он был бы прав. Меня раздражали такие мелочи, как Гарольд, постукивающий вилкой по тарелке, болтающий с Тесс, и то, как служанка наклонилась чуть ближе, чем нужно, чтобы наполнить тарелку яйцами рядом с Эллой.

– Это кофе, – объяснил Ито с другого конца стола, и я отвела глаза от них, чтобы послушать. – Это как чай, но он сделан из бобов и гораздо крепче. Мне нравится выпить чашечку после трудной работы. Он разбудит тебя. В противном случае, сделает слишком нервной. В тарелке рядом сахар, а в блюдечке молоко, если хочешь попробовать. – Он указал на два белых керамических сосуда справа и слева от металлического горшка.

Как и во всех других местах, у меня была комично маленькая белая чашка, которая соответствовала молоку и сахару. Я перевернула ее, чтобы налить дымящуюся черную жидкость. Я осторожно сделала глоток и побледнела. Он был обжигающе горячим и ужасно горьким. Ито смеялся надо мной? Я скорчила рожу Элле, но она без колебаний взяла у меня котелок и налила себе.

– Добавь сахар и молоко, – посоветовала она. – Это делает его лучше.

Я сделала, как она велела, будучи довольно щедра с обоими, прежде чем передать их ей. На этот раз было лучше, чем раньше.

– Да, – сказала я, делая большой глоток. – Неплохо.

Элла кивнула и поставила все три сосуда на место, добавив в чашку молока и сахара.

– Мама говорит, что это не то, что нужно потреблять каждый день, особенно с сахаром, который нужно положить, чтобы сделать кофе терпимым, но он хорош для дней охоты.

Я уже чувствовала, что просыпаюсь. Даже запах кофе был бодрящим. Я глубоко вздохнула и принялась за завтрак, в то время как остальные члены Двенадцатой Роты вышли во двор и заняли места рядом со мной. Моя нога подергивалась под столом, когда я слушала их утреннее ворчание.

Эдит пришла одной из последних. Полностью одетая в боевую форму, она увлеченно беседовала с высоким худым мужчиной с крючковатым носом и большими, глубоко посаженными глазами. Это был Аньо, советник графа. Он встретил нас, когда мы приехали в город. Теперь он серьезно кивал в ответ на ее последние слова, пожимая ей руки на прощание. Он подождал, пока она сядет, и вернулся тем же путем, каким они вошли.

Мы закончили есть примерно в одно и то же время. Тогда нам оставалось только надеть кожаные доспехи, пристегнуть оружие и вскочить в седло. По настоянию Эдит, мы также закутались в плащи, чтобы не было заметно, что мы вооружены до зубов.

Тесс со злорадством объяснила, что местные жители меньше нервничают, если им не приходится видеть все наше оружие, когда мы гуськом ведем лошадей по узким боковым улочкам. Когда солнце стояло высоко, было жарко, но сейчас, на рассвете, было терпимо.

Вход в канализацию представлял собой закрытую дыру в песчанике улицы. Их было много по всему Дабскину, но тот, который мы должны были использовать, находился на другом конце города от нашей гостиницы. Рядом с ним была перекладина, к которой привязывали наших лошадей. Охранник, который привел нас в восточный район, будет охранять их, пока мы будем внизу.

Сам желоб был узким и темным. Я почувствовала, как упряжь, привязанная к моей спине, натирает края, и когда я сошла с последней ступеньки, нога попала прямо в лужу. Я вздрогнула и отошла в сторону от следующего человека, спускающегося по лестнице.

Было бы неплохо, если бы мы могли носить наши покрытые маслом сапоги и плащи, чтобы не промокнуть. С дрейками, я знала, что это было бы глупо. Я все еще предвкушала, когда грязь в этих туннелях просочится сквозь мои леггинсы.

Я провела пальцами в кожаных перчатках по бедрам. Афуа и Гилберт, которые спустились первыми, уже зажгли факелы и воткнули их в держатели на стенах, явно предназначенные для этой цели. Как и у всех нас, у них за спиной висели еще два незажженных факела. Мы зажигали их один за другим, проходя через туннели, освещая путь и обеспечивая четкую тропу к выходу.

Свет, заливавший тоннель, освещал пространство, которое было немногим больше коробки с серыми каменными стенами и серым каменным полом. Свет факелов отражался желтым на мокром полу и зеленым на мху, облепившем стены. Было нереально, что так близко под песком и солнцем улицы находилось это место, такое сырое и темное.

Маршируя, чтобы встать рядом с остальными у входа в канализацию, мне не потребовалось много времени, чтобы тосковать по сухости улицы. Избегать луж было бесполезно, и я чувствовала, как влага уже просачивается в мои чулки. Я вздрогнула, но ничего не сказала о своем дискомфорте. Никто не жаловался. Они не сводили глаз с канализационного люка. Чуть больше, чем дыра в камне, он вел во тьму. Я тоже не сводила с нее глаз, только ненадолго отвела их, чтобы взглянуть на Эллу и заверить ее, что со мной все в порядке, когда она спросила.

Эдит еще раз обдумала план, прежде чем мы покинули гостиницу, поэтому, когда все спустились по лестнице, охота началась без промедления. Я позволила группе идти впереди меня, мое сердце колотилось в груди, когда я заняла позицию в задней части колонны.

Туннели, по которым мы шли, были широкими и приземистыми. Посередине тропинок, идущих вдоль стен с обеих сторон, непрерывно тек поток воды и отбросов. Запах был почти невыносимым. Я сморщила нос, который быстро забивался, защищаясь от натиска запахов. Прежде чем мы спустились, я обмотала нос и рот платком, но ничто не могло защитить меня от шквала человеческих и животных экскрементов, гнили и других безымянных запахов, доносившихся из темного коридора.

Единственным благословением была прохлада. Из-за темноты и движущейся воды в канализации было заметно прохладнее, чем на улице. Я послала благодарственную молитву любому из богов. Если бы было жарко, я могла бы потерять сознание. Как бы то ни было, я достала факел и зажгла его.

Моя задача была проста. Я должна была оставаться в хвосте процессии, играть роль часового и освещать дорогу. Сначала Белинда и Ито шли рядом со мной, пока тропинка не сузилась, и мне не пришлось отстать от них.

В руке Ито был маленький шар – кристалл, который светился изнутри. Я не раз видела, как он использовал его, когда Эдит долго смотрела на карты после того, как вечерний свет мерк. Командир шла в первых рядах. Справа от нее стоял Калеб, а за ними – Дей и Элла.

Мы шли целую вечность. Туннель несколько раз разделялся, следуя за домами наверху. В этих местах мы пересекали шаткие мосты. В одном случае мы были вынуждены перепрыгнуть через пропасть, в другом – тащиться через густой поток. Время от времени в стене туннеля зияла дыра, которая вела в пустоты с грязными и каменными стенами.

– Дрейки… любят лабиринты? – прошептала я, когда мы миновали третью такую пустоту. Мой голос мягко отскочил от потолка и вернулся. Кто-то – я подумала, что это Тесс – хихикнул.

– Нищенские норы, – поправила меня Белинда. Когда она оглянулась, я увидела, что ее глаза наполнились печалью. – Места, где ночуют бездомные.

– Сейчас они пусты. Надеюсь, это потому, что они услышали наше приближение, а не… – Ито замолчал, но я поняла, что он имел в виду.

В начале нашего похода я видела много очень больших крыс. Их темные глаза блестели в темноте. Они с любопытством пищали, подходя так бесстрашно близко, что я была вынуждена потрясти копьем в их сторону. По мере того, как мы углублялись, я начала желать, чтобы они все еще были рядом. Где бы мы ни были в туннелях, все признаки жизни исчезли. Ни людей, ни крыс, только ровный плеск воды, стекающей с потолка в грязную реку рядом с нами.

Я поняла, что мы уже близко. Это происходило постепенно, но даже небольшое количество разговоров исчезло вместе со звуками жизни.

Вскоре мы увидели первые обугленные отметины на плитах пола туннеля. Мой нос почти привык к вони; дым от факела щипал глаза, и пейзаж казался размытым пятном тускло освещенных серо-коричневых камней. Мои глаза почти остекленели, когда Эдит подняла руку в молчаливой остановке. Я чуть не столкнулась с Белиндой, но вовремя спохватилась.

– След старый. – Голос Калеба прогрохотал по полу, достигая нас всех. – На саже сырость.

Возбуждение перешло в разочарование по всей группе.

– Покрытые навозом ящерицы могут трижды пройти под этой промокшей дырой, – услышала я проклятия Гарольда, а Тесс фыркнула и толкнула его локтем.

– Мы на правильном пути. – Этот сардонический тон мог принадлежать только Эдит. – Давайте двигаться вперед.

Еще трижды мы находили следы дрейков, и один раз эти следы сопровождали останки человека. Невозможно было сказать, мужчина это или женщина. Все, что осталось, половина голеней и две ноги. Остатки штанов, плоти и костей были рваными и мокрыми. Все остальное тело будто растворилось.

Меня даже не мутило при виде них. Они казались полностью отделенными от настоящего человека. Только пара грязных босых ног с укусами. Эти укусы были резкими на фоне кожи, которая стала белой, как простыня, и рваные остатки темных штанов впитали влагу вокруг них, чтобы стать почти черными.

Просто разрозненные части, принадлежащие какому-то полному человеку. Чья-то рука коснулась моего плеча, и я отшатнулась, подавив стон страха.

Это была Белинда. С натянутой, но доброй улыбкой она подтолкнула меня вперед, к остальной группе, которая была в нескольких ярдах впереди.

– Давай, девчушка. Мы ничего не можем сделать с этим.

Я сглотнула и кивнула. Следуя за ней, я отказывалась смотреть на останки. Кто-нибудь оплакивал эту бедную душу? Если бы граф или стража не ждали нас, был ли этот человек жив?

С новым пылом, взгляд моих глаз начал метаться к каждому чужому движению в тени. Мы охотились на монстров. От этой мысли у меня закружилась голова, и я невольно пожалела, что не иду рядом с Эллой, а возвращаюсь одна. Мы охотились на существ, которые были созданы, чтобы есть нас. В темноте. Под землей. Если один из нас исчезнет, найдут ли тело?

В воздухе раздалось шипение. Двенадцатая рота замерла, прислушиваясь. Шум был серией отрывистых звуков, которые перекрывались, когда туннель усиливал их и воспроизводил. Для меня было невозможно определить, где они возникли.

Эдит вставила факел в ближайший держатель. Она осторожно поправила кожаный нагрудник, поправила наручи и плотнее натянула перчатки на пальцы. Когда она почувствовала, что готова, вытащила короткий меч. Она на мгновение встретилась взглядом со своими помощниками и дочерью, кивнула, а затем повернула направо по узкому коридору и исчезла из виду.

Дей и Калеб подождали пять секунд, прежде чем последовать за ней. Элла пошла за ним. Ее глаза пробежали по очереди позади нее, но у меня не было шанса перехватить взгляд прежде, чем она отправилась за первыми тремя. Виктор последовал за ней мгновение спустя, его лысая голова блестела в свете факела.

Мое сердце заколотилось, когда Элла исчезла в тени туннеля. С ней все будет в порядке. Она была профессионалом. Я знала это, но все же мне хотелось быть рядом с ней.

На нашем брифинге было решено, что если дрейки спустятся в туннель технического обслуживания, Эдит возглавит погоню, за которой волнами последуют следующие четверо. Если им понадобится помощь, они подадут сигнал, но ремонтные туннели были слишком малы, чтобы вся рота могла спуститься вниз. Втиснуть нас всех в одно место – верный способ навредить. Поскольку никто не мог размахнуться, не задев другого, мы были бы растерзаны в мгновение ока.

Вместо этого мы с девятью другими наемниками рассредоточились по обе стороны от входа на тропе, по которой они шли, и стали ждать. Таким образом, если дрейку удастся проскользнуть мимо первых пяти, независимо от того, какое направление он выберет, он встретит резкое сопротивление.

Эхо чужих сапог не исчезло, а лишь резко оборвалось. Визг прорвался сквозь темноту, чтобы окружить нас. Я отшатнулась от входа в туннель, краем глаза заметив, что Белинда сделала то же самое.

– Чувствуешь? – пробормотала Афуа, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я неглубоко вдохнула, сортируя мириады отвратительных запахов в поисках того, что она имела в виду.

– Сера.

Белинда повернулась ко мне и поморщилась.

– Они, должно быть, плюются.

– Всем, к оружию.

По команде Ито каждый из нас с факелами вставил их в ближайшие держатели и приготовил доспехи и оружие. Никто не носил ничего тяжелее кожи. У меня их не было, но Элла объяснила, что кольчуга может расплавиться на теле воина, если в нее попадет ядовитый аэрозоль дрейка.

Как единое целое, рота обнажила и отстегнула оружие. Я смотрела на них, затаив дыхание от удивления.

В первых рядах коренастый Гарольд держал боевой топор с короткой рукоятью; Лоуренс и Лукас выстроились позади него. Лукас обычно упражнялся с алебардой, которой пользовался в гвардии, а Лоуренс предпочитал секиру с длинной рукоятью. Здесь, внизу, было слишком тесно для такого оружия. Вместо этого, как и командир, Люк держал короткий меч, а Лоуренс – топор, похожий на топор Гарольда.

По другую сторону проема Тесс держала булаву, шипастый шар на конце короткого деревянного посоха, он тускло блестел в свете факелов. Позади Тесс Ито стоял с голыми руками, но я чувствовала, как его магия вибрирует в воздухе. Затем стояла мускулистая Кассандра, державшая в каждом кулаке по

улу. Это были не более чем серповидные клинки, изогнутые на костяшках пальцев, и богато украшенные деревянные рукояти, которые терялись в кожаных перчатках. Я видела, как она тренировалась с ними. Она была ужасна. Я знала, что за ней шли Тейт, Гилберт и Афуа, но не могла видеть их или то, что они держали из-за людей между нами.

Я захватила с собой копье, но рядом с товарищами чувствовала себя совершенно безоружной. По крайней мере, Белинда владела чем-то подобным. Мы не должны были видеть большую часть сражения, как новичок и целитель.

Оглянувшись на Кассандру, я увидела, что ее взгляд прикован ко входу в туннель. Вздрогнув, я поняла, что все остальные делают то же самое, и мой тоже должен был быть приклеен туда.

Древо, за которое я сжимала копье, было твердым, кожа перчаток давила на пальцы. Мне пришлось напомнить себе, что не стоит сжимать его слишком крепко. «Я в конце очереди», напомнила я себе. Дрейк должен был пройти мимо пятерых, которые стояли впереди; он должен был повернуть направо из туннеля, а затем пройти мимо еще четырех хорошо обученных наемников, чтобы добраться до меня. У меня под мышками выступил пот. Я прикусила внутреннюю сторону щеку, пока не почувствовала вкус крови.

В конце коридора послышался лязг металла о камень. Я услышала крик Эллы, и меня охватил страх, от которого закружилась голова. Костяшки пальцев на копье побелели. Я безжалостно подавила желание броситься за ней. Они не звали нас, и не было ничего, что я могла бы сделать, что люди с ней не могли бы сделать лучше. Если я нарушу линию, то подвергну опасности всех остальных, встав на их пути. Я беспокойно переминалась с ноги на ногу.

Из туннеля донесся гудок. Что-то прорвалось сквозь их ряды. Единственным предупреждением после того, как рог умолк, было быстрое царапанье когтей по камню, а затем на уровне груди Гарольда и Тесс показалась голова дрейка. Должно быть, это был дрейк. У меня не было других слов для того, что видели мои глаза.

Во время нашего путешествия на юг были крошечные рогатые ящерицы. Элла поймала одну, чтобы дать мне лучшее представление о том, как выглядит дрейк. Мы хихикали, когда крошечные лапки тщетно брыкались, пока она не решила отпустить ящерку. Теперь я видела, что сравнивать ящерицу со взрослым дрейком – все равно что сравнивать домашнюю кошку с грифоном.

Холодные желтые глаза с черными щелями вместо зрачков были расположены по обе стороны тонкой, сланцевой морды. Он оглядел всех нас, пока его голова раскачивалась то вправо, то влево. Мне пришло в голову, что он ожидал нас, хотя наш запах не доносился по туннелю. Когда его взгляд скользнул по нам, я также почувствовала, что он заметил меня с умом, который значительно превосходил взгляд маленькой пустынной ящерицы. Это был… подсчет?

Над каждым глазом виднелись острые гребни, и эти гребни поднимались к остриям. Еще две пики следовали за набором, заканчиваясь двумя короткими изогнутыми рогами, которые вились назад. Его ноздри раздулись. Длинный тонкий синий язык скользнул по острым, как бритва, желтым зубам, пробуя воздух на вкус.

Голова покачнулась, принимая сторону нашей защиты. Это задумчивое предостерегающее шипение вырвалось наружу. Копье ужасно дрожало в моей руке. Это было хуже, чем моя встреча с Бенджамином и другими жителями деревни по дороге в Форклак. По крайней мере, тогда я смогла заставить ноги двигаться. Теперь у меня было туннельное зрение, и я забыла о тренировках. Все, что я могла видеть, были эти зубы, длиной с мой указательный палец. Мне хотелось кричать. Я собиралась закричать. Я не могла пошевелиться. Он запрокинул голову и открыл пасть, готовясь выплюнуть кислоту или ударить ближайшего человека своими смертоносными челюстями.

Голова дернулась, а затем вместе с половиной длинной шеи упала на пол с глухим стуком кожи о камень. Гарольд вытащил топор из поваленного существа. Потребовалось три молниеносных удара, чтобы топор пробил толстую шею монстра.

Я уставилась на пустое место, где была голова, не совсем понимая, что произошло. Ито дунул в рог, и я пришла в себя.

Сначала я обратила внимание на Гарольда. Я ожидала, что он закричит и скажет что-нибудь грубое, как обычно, но он этого не сделал. Он вышел из входа в туннель и откинулся назад, держа мокрый топор подальше от себя. Его лицо было напряженным и пугающим. Поняв это, я снова сосредоточилась.

Сердце колотилось о ребра, я пыталась замедлить прерывистое дыхание, чтобы прислушаться к товарищам. Из тоннеля все еще доносились звуки. Случайные проклятия или визг, когда монстр или человек вступали в контакт. Затем наступила короткая тишина. Кто-то протрубил в рог. Два коротких гудка и один длинный. Все, что можно было убить, было убито.

Вскоре после этого появились Элла, Эдит, Калеб и Виктор. Им пришлось прижаться к стене, чтобы обойти длинное гибкое тело мертвого дрейка. Элла хромала.

Не заботясь о том, что подумают другие, я протолкалась к ней и подставила плечо. Она устало улыбнулась мне, но ничего не сказала. Ее взгляд упал на дрейка у ее ног. Она смотрела на него так, словно не могла отвести взгляд. Ее губы скривились в мрачной гримасе.

Я взглянула в немигающие глаза монстра, чтобы увидеть, на что она смотрит. С этого угла я могла видеть зверя целиком. Он был не меньше шести футов в длину, с острыми как бритва когтями и зловещего вида хвостом. Вздрогнув, я быстро отвернулась. Это было ужасно. Его пасть без проблем могла бы отхватить половину моей руки.

Ито первым заговорил.

– Это не годовалый, – мягко сказал он.

Брови Эдит нахмурились, губы сжались в мрачную линию.

– Нет. Это не так. Как и его пара.

– Не должно было быть родителей, – запротестовал Тейт. – А были?

– Нет. Их не было. Нам сообщили, что о них позаботились. – Это был Калеб. В его обычно легком голосе не было юмора.

– Несчастный случай? – спросила Кассандра.

Эдит пожала плечом.

– Посмотрим, что удастся выяснить. На данный момент…

– Мы продолжим охоту. Мы не поймали то, что намеревались, но забираем головы всех убитых, так что не будет никакой путаницы относительно того, как тяжело мы работали сегодня. – Дей, который до этого момента оставался невидимым, вышел на свет. Он злобно ухмыльнулся. В одной руке он держал громоздкий холщовый мешок, а в другой – голову дрейка, похожую на ту, что была перед нами. Он указал на монстра на земле. – Кто хочет нести эту?

Гарольд в конечном итоге получил эту сомнительную честь как тот, кто убил дрейка. Он обрезал лишнюю шею, так что все, что ему нужно было нести, был сам череп. Затем он вытер топор тряпкой и, пристегнув его к поясу, бросил тряпку в канализацию. Остальные убрали оружие и подняли факелы.

На этот раз мы с Эллой шли в конце процессии по длинному пути к входу в канализацию.

– С тобой все в порядке? – тихо спросила я.

Она кивнула.

– Да. Мама вышла из туннеля к люку, когда я подходила к гнезду. Услышала как раз вовремя. Нырнула в сторону. Она попала мне в бедро. Немного. – Ее слова были прерваны болью. Белинда не стала бы лечить в антисанитарных условиях и темноте канализации. Элле придется терпеть, пока мы не выберемся на поверхность.

– Это ты… это ты убила его? – я не пыталась скрыть благоговение в голосе.

Она покачала головой.

– Я получила достаточный удар, чтобы избавиться от него, а потом убралась с дороги. Ма и Дей убили его вместе. Виктор заботился о детях, а Калеб присматривал за мной. – Ее голос был напряжен. Возможно, не только от боли. Элла ненавидела быть беспомощной.

Не то чтобы я могла винить ее, подумала я, вспоминая, каково это было – слышать ее крик.

Я позволила ей первой подняться по лестнице на поверхность, охраняя спину, пока она медленно поднималась. Когда мы, наконец, оказались на открытом воздухе, яркое полуденное солнце почти ослепило меня. Я не понимала, насколько мои глаза привыкли к полумраку канализационных туннелей. В новом свете я оглядела Эллу. Сняв свои грязные перчатки и засунув их за пояс, я нежно провела большим пальцем по ране на ее щеке.

– Коготь скользнул по моему лицу, когда я падала, – сказала она, поморщившись.

Я кивнула, удивляясь тому, как близко существо было. Одежда Эллы была испачкана канализационной грязью. Кожа на правой ноге была проколота и окольцована коричнево-красной кровью. Прежде чем надеть штаны снова, их нужно будет залатать.

Я подвела ее к обочине, чтобы она могла сесть и снять доспехи. Под набедренником ее леггинсы были пропитаны кровью, черная ткань блестела там, где влага просачивалась сквозь нее. Я сочувственно застонала, позволив ей крепко сжать мою руку, когда мы расстегнули доспехи, а затем разрезали и отодвинули ткань от раны, чтобы Белинда, которая присоединилась к нам, могла лучше видеть ситуацию.

Я не могла смотреть, как она работает. Даже находясь рядом с ней, ее исцеление заставило меня почувствовать жужжание пчелы в голове. Это вызывал страх? Или битва с Майклом потрясла меня настолько, что я всегда что-то чувствовала, когда магия витала в воздухе? Я надеялась, что нет. Гораздо более утешительной была мысль о том, что магия всегда может дать такое чувство, и я просто не была достаточно подвержена этому в Нофгрине, чтобы заметить. Я спрошу Белинду, когда она не будет так занята.

Тем временем, я позволила своим глазам блуждать по улице в поисках Эдит и ее помощников. Они разговаривали с охранником, который был нашим проводником. Две взрослые головы и мешок с детскими головами лежали у его ног, и он, казалось, делал все возможное, чтобы наклониться как можно дальше от них, не двигая ногами. О чем бы они ни говорили, разговор явно был жарким. Когда, наконец, все закончилось, он был тем, кто унесся прочь, направляясь к центральному району, из которого мы пришли. Эдит наклонила голову, чтобы поговорить с Деем и Калебом, прежде чем присоединиться к Белинде, Элле и мне.

– Как она? – спросила Эдит. Ее голос был резким, будто Элла была раненым воином, но выражение глаз говорило о более глубоком беспокойстве.

– Я в порядке, Ма. Белинда разбирается со мной. – Элла проговорила сквозь стиснутые зубы. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как магия целительницы распространяется по ее ране в слабой васильковой дымке. Я заморгала. В Нофгрине я никогда не видела магии в воздухе. Даже когда Эндрю проводил исцеления. Белинда была гораздо мощнее его?

– Мышцы проколоты, – быстро сказала Белинда, будто Элла ничего не говорила. – Я должна сплести их вместе. Будет больно. – Элла на мгновение закрыла глаза и слегка кивнула.

Однажды, когда я сломала руку, то рыдала, как ребенок, и Эндрю пришлось вправить ее и ускорить процесс исцеления. Единственным признаком того, что Элла почувствовала боль, были слезящиеся глаза и сжимающиеся пальцы вокруг моих. Эдит наблюдала; ее лицо было бесстрастным, но я чувствовала, что она одобряет деревянное поведение дочери.

– Ты хорошо справилась. Мы ждем охранника, чтобы забрать Аньо. Я не сдвинусь с этого места, пока кто-нибудь не объяснит мне, почему мы оказались в гнезде семимесячных и двух взрослых, все еще выполняющих родительские обязанности, вместо девяти трехмесячных дрейков.

Глаза Эллы были закрыты, когда она говорила.

– Не понимаю, почему у нас не может быть одной работы без того, чтобы что-то не пошло наперекосяк. Может, мне стоит почаще ходить в храм?

Эдит возилась с чем-то в кармане, и на ее губах мелькнула улыбка.

– Возможно. Я собираюсь сообщить остальной компании о плане. Тебе здесь будет хорошо? – Увидев кивок дочери, она поднялась на ноги, положила руку на плечо Эллы. – Не сердись на себя. Никто не мог быть к этому готов.

– Ты была, – услышала я, как Элла пробормотала себе под нос, но ее мать уже отошла.

Когда командир ушел, Белинда вздохнула, все еще держа руки над раной Эллы… вернее, там, где была рана. Кровь все еще была на месте, но под ней теперь виднелся шрам, который медленно таял, превращаясь в розовый гребень, а не в рваный порез.

– Как? – спросила я.

Белинда покачала головой.

– Люди всегда думают, что могут обмануть наемников. Я видела это в столице со стороны знати и видела это со стороны наемников. Они втягивают нас в то, на что мы не подписывались, и ожидают той же цены или обвиняют нас, когда происходит что-то плохое. О-о, вот и оно, начинается самое трудное.

Хватка Эллы сжалась на моей руке, когда мышцы под ее кожей начали соединяться с неестественно быстрой скоростью. Я стиснула зубы, отказываясь отдернуть руку. Когда Белинда наконец убрала свои руки, боль почти исчезла со лба Эллы. На месте раны, которая была там несколько минут назад, остался неровный розовый шрам.

– Спасибо, – пробормотала Элла. Прочистив горло, она вслепую нащупала фляжку. Когда она не сделала и двух попыток, я взяла на себя смелость расстегнуть ее и вложить холодный металл ей в руку. Она сделала глоток и открыла глаза. – Честно говоря, ты просто спасатель.

Белинда подмигнула.

– Ты так говоришь только потому, что никогда не видела моего счета. Теперь я собираюсь вылечить Виктора. Он повредил плечо. Ты хочешь, чтобы я это сделала? – Она похлопала себя по щеке, показывая на порез на щеке Эллы.

– Нет, сама заживет.

Белинда неодобрительно скривила губы и быстро провела пальцем по порезу.

– Я выжигаю инфекцию, – выругалась она, когда Элла начала протестовать. – Ты можешь оставить свой проклятый боевой шрам, но я не позволю твоей щеке сгнить. Думаешь, когти нашего друга были чистыми? Не забудь промывать рану. Рано или поздно. – Рассердившись, Белинда перешла к следующему пациенту.

– Спасибо! – крикнула ей вслед Элла. Положив голову в кожаном шлеме мне на плечо, она пробормотала. – Мне просто нужно… закрыть глаза, – она широко зевнула, на мгновение. И быстро задремала.

Я улыбнулась Люку, который сел рядом с нами. Он сжал мое плечо и одними губами произнес.

– Ты была великолепна.

– Спасибо, – ответила я одними губами.

Никто из нас не говорил вслух, не желая беспокоить друга. Хотя рана была незначительной, ее тело нуждалось в отдыхе. Когда я сломала руку, Эндрю объяснил, что исцеление требует силы не только от мага, но и от пациента, поскольку тело работает, чтобы не отставать от того, что магия просит делать. Вот почему даже самый сильный маг не мог сохранить жизнь человеку, если его тело не было достаточно сильным, чтобы помочь в борьбе.