Текст книги "Драконьи норы и другие ловушки (ЛП)"

Автор книги: Шеннон МакГи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Шеннон МакГи

Драконьи норы и другие ловушки

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Of Dragon Warrens and Other Traps

Автор: Shannon McGee / Шеннон МакГи

Серия: Taryn's Journey #2 / Приключения Тайрин #2

Перевод: maryiv1205, pikapee

Редактор: BNasty

Глава 1

Крак.

Железный топор сыто крякнул, врезавшись в сосновую ветку, которую я рубила. С кряхтением я попыталась высвободить топор, но он не поддавался. Обиженно сверкнув глазами, я ногой придержала полено на месте, собралась с силами и дергала за рукоятку до тех пор, пока не вытащила топор. И снова замахнулась.

Крак!

Мой второй удар расколол дерево пополам, и куски мягко упали по обе стороны от пня, на котором я рубила. Наклонившись, я бросила дрова на кучу щепок. Я шмыгнула носом и вытерла его. Осталась только небольшая кучка необработанного дерева. Когда я закончу, то смогу лечь в палатке.

Дело было сразу после Охотничьего месяца, месяца, когда дни в горах становились бодрящими, а ночи – холодными. Каждый из моей деревни будет готовиться к зиме по-своему. Одни нарубят дополнительный запас дров, другие будут охотиться и вялить мясо. Третьи соберут последние в этом году урожаи. Это была горячая пора для моего народа…

Вот только меня больше не было с ними.

Вместо этого я ехала среди отряда наемников под названием Двенадцатая Рота. Двенадцатая Рота не работала в зимние месяцы. Они отправлялись в казармы гильдии в Форклаке, городе, лежащем к югу от Нофгрина. Тем не менее, даже для людей их профессии дрова были необходимы; утро, когда можно было приготовить чай без необходимости искать растопку, было желанным.

Я положила на пень еще один кусок дерева.

Родившись на ферме, я умела рубить дерево, и я могла колоть дрова в течение нескольких часов, не уставая. Кроме того, наемники не очень-то любили эту работу, так что мне никогда не приходилось за нее сражаться, и это было облегчением. Я взяла на себя эту задачу, потому что это давало мне повод побыть одной, чего я отчаянно хотела в эти дни.

Наше бегство из Нофгрина было таким резким, а темп таким стремительным, что до недавнего времени у меня не было времени думать о чем-то другом, кроме как держаться в седле. Шли недели, и наше продвижение замедлилось. Только теперь, оказавшись дальше, чем когда-либо от своей деревни, я осознала, как мало помню о том утре, когда покинула дом. Подробности и даже основная часть того, что произошло между наемниками, моим братом и грифоном, казалось, почти стерлись из моей памяти.

Я знала, как попала на поляну в лесу. Я помнила запах колокольчиков, густо растущих на земле. Я даже знала, что упала среди них… когда все закончилось, я обнаружила пятна от падения на юбке. Я выбросила это платье в первую же неделю в дороге. Зеленые полосы отказывались выводиться, а я не могла их видеть.

Дело в том, что все между ударом о землю и захватом Майкла было размытым пятном. Если бы не уродливые шрамы на предплечьях… единственные оставшиеся следы от пореза, который нанес мне брат, чтобы соблазнить грифона сожрать меня, я бы подумала, что все это мне приснилось.

Белинда, целительница компании, использовала магию, чтобы ускорить заживление ран. Я была благодарна ей за это. Без порезов, причиняющих боль, я могла бы забыть намного быстрее. Теперь, когда у меня было время подумать об этом, я обнаружила, что хочу забыть. Было легче не вспоминать, что человек, которого я любила и которому доверяла больше всех на свете, так предал меня. Мне почти хотелось забыть все о своей жизни в Нофгрине, а не только то последнее ужасное утро.

Как бы то ни было, каждый раз, когда мне казалось, что я обретаю почву под ногами в этой новой жизни, что-то останавливало меня… даже сегодня утром. Афуа и Кассандра обсуждали планы, когда они доберутся до казарм, и все, что Кассандра сделала, это мимоходом упомянула, что уже две недели месяца траура… последний месяц перед зимним солнцестоянием. Но это небрежное замечание камнем упало мне на сердце.

День рождения моей матери был неделю назад, и хуже, чем просто не присутствовать на нем, я совершенно забыла этот день. Я была так поглощена ежедневным унынием дороги и попытками сориентироваться… я забыла.

– Как я могла быть такой эгоисткой? – прошептала я уже не в первый раз за день.

Я снова взмахнула топором, но на этот раз промахнулась. Топор вонзился в пень, и бревно упало на бок.

Слезы накатывали волнами, увеличиваясь каждый раз, когда эта фраза прокручивалась у меня в голове. Я была эгоисткой. Мама дала мне семейные сбережения, чтобы я могла спокойно путешествовать, а я даже не смогла вспомнить о ее дне рождения! Я была настолько поглощена собой, что даже не заметила, как брат начал превращаться в кого-то совершенно не похожего на человека, рядом с которым я выросла. Если бы я только заметила, возможно, все сложилось бы иначе.

Вытаскивая топор из пня, я считала все потерянное, как мантру. Я скучала по объятиям матери и отца. Я скучала по брату, которого знала, по лучшей подруге и собакам. Я скучала по ночлегу в доме с камином и горячей еде каждый день. Я скучала по глупым овцам и по сплетничающим горожанам, которые сидели вокруг горячего бассейна в центре города. Даже если теперь они все меня ненавидели.

Рубка дров перешла в сопение и вытирание носа рукавом. Когда я все-таки попыталась продолжить работу, мне приходилось останавливаться после каждого взмаха, чтобы утереть глаза и увидеть следующий кусок дерева.

День был ясный, даже под редеющей листвой, и почти не было ветра, который мог бы добавить шума или уколов. И все же в моем состоянии я не заметила Эллу, когда она пришла. Когда я, наконец, увидела ее, то подумала, что она, вероятно, стояла там в течение какого-то времени. Смущение, смешанное с горем при мысли, что она нашла меня рыдающей, как маленького ребенка, вдали от матери, в первый раз.

Элла была, пожалуй, главной причиной, по которой Двенадцатая Рота согласилась спасти меня. Наемники, как правило, не занимались героическим спасением… факт, о котором несколько мужчин и женщин из роты позаботились упомянуть в пределах слышимости от меня последние несколько недель. Но Элла была дочерью командира, и мы с ней подружились, когда Двенадцатая Рота работала в моей деревне.

У нас было нечто большее, чем просто дружба. Она пыталась поцеловать меня, и я, по общему признанию, была готова к мысли, что хочу, чтобы она сделала эту попытку снова. Она застала меня врасплох, как никто другой. Она заставляла мое сердце биться быстрее, и время, казалось, останавливалось, когда я была с ней. И я ей тоже нравилась. Она считала меня интересной.

Но я не знала, как Элла относилась ко мне сейчас. Все это было до того, как мне пришлось бежать от соседей, которые обезумели от страха и гнева и свалили на меня вину за преступления моего брата-близнеца. Того самого брата, который пытался убить меня, в попытке завершить ритуал, который связал бы грифона с ним в качестве фамильяра. Того самого брата, которого сожгли, когда я бежала на юг.

Что-то шипело в моих запястьях. Под обоими шрамами что-то жужжало, как осиное гнездо. Гнев расцвел во мне, затмевая печаль. Я ненавидела это. Я ненавидела себя за то, что за последние несколько недель превратилась в такую жалкую развалину. Если я не возьму себя в руки, Элла и остальные члены Двенадцатой Роты пожалеют, что взяли меня с собой.

Я сделала прерывистый вдох, прогоняя эти мысли. Мне хотелось засунуть их куда-нибудь поглубже. Туда, где они не смогут причинить мне вреда. Когда Элла вышла вперед, я терла глаза рукой, не сжимавшей рукоятку топора, пытаясь хоть как-то успокоиться.

Она осторожно взяла у меня топор. Она ударила им по пню, и тот вонзился гораздо глубже, чем когда я била. Потом она взяла меня за плечи, и мне пришлось повернуться к ней лицом.

– Ты должна что-то с этим сделать, Тайрин, – сказала она.

Гнев на саму себя сделал меня мягче, чем я обычно была с ней.

– Я делаю все возможное. Если ты не хочешь это видеть, тогда не ищи меня.

Она посмотрела на меня, слегка встряхнув, ее кудри подпрыгнули в такт движению.

– Не будь идиоткой. Мы делим палатку. Думаешь, я не знаю, как часто ты просыпаешься по ночам?

Я отпрянула от нее, когда слезы потекли сильнее. Я попыталась вытирать их ладонями. Она вздохнула и, порывшись в кармане плаща, достала оттуда мятый, но чистый носовой платок. Она сунула его мне, и я зарылась в него лицом.

– Я не пытаюсь быть злой. Я просто хочу сказать… закрываться и плакать – это не значит что-то делать.

– Я…

Но прежде чем я успела придумать достойный язвительный ответ, что-то прорвалось сквозь кусты позади меня. Судя по широко раскрытым глазам Эллы, это был не просто большой кролик. Она потянулась за боевым топором с короткой рукояткой, отстегнула его и слегка вытащила из ножен. Следуя ее примеру, я вытащила свой топор из пня. Это заняло мгновение. Несмотря на легкость, с которой она поместила его туда, топор вошел глубоко. Когда я освободила его, то повернулась лицом к тому, кто прорвался к нам… и мое сердце остановилось.

Деревья, окружавшие поляну, были старыми и густыми, но я все еще не могла поверить, что была так глубоко погружена в свои страдания, что упустила это. На коренастом сером горном пони, очень похожем на мою Крепышку, сидел Бенджамин, отчим моей подруги из Нофгрина. Или, по крайней мере, Бет была подругой. Поскольку мой брат сделал все возможное, чтобы вынудить Двенадцатую Роту покинуть город, подставив их под нападение на нее, я не была уверена, что она или ее родители чувствовали ко мне.

Бенджамин выглядел изможденным. Его глаза запали, а рыжевато-каштановые волосы выбились из косы. Его брюки и ботинки были заляпаны грязью. Спереди кремовая туника была заляпана жиром, будто он ел в седле. Когда он оскалил зубы в неприглядной улыбке триумфа, мои глаза перескочили с этой улыбки на его руки. Они держали копье, направленное на меня.

– Бенджамин? – мой голос сорвался, все еще хриплый от слез, а теперь еще и от удивления. – Что… что ты здесь делаешь?

– Я пришел, чтобы забрать тебя домой, – его взгляд метнулся к Элле, прежде чем вернуться ко мне. – Отойди в сторону, наемник.

Легкая дрожь пробежала по моей груди при этих словах. Домой? Я могу пойти домой? Я снова увижу родителей?

Элла, не обращая внимания на его приказ, встала между нами. Это короткая пауза в разговоре дала мне достаточно времени, чтобы взять себя в руки. Мои родители знали, куда я иду. Если меня простили за преступления Майкла, почему бы не послать письмо? Почему бы не прийти самим? Почему он скакал так быстро, что его конь покрылся потом, и почему не убрал копье?

– Ты собирался отвезти ее домой на лошади или таща за лошадью? – спросила Элла. Мой желудок скрутило, и я оглянулась на Бенджамина. Я не просто отправилась в лес. Была причина, по которой мы ехали так быстро в начале путешествия. Я не могла вернуться домой. Никогда.

– Ты думала, тебе это сойдет с рук? – он говорил со мной через плечо Эллы, почти шипя. Возможно, он знал, что если будет говорить слишком громко, то поднимет всю компанию на ноги. Должно быть, он наблюдал за нами, чтобы понять, что я здесь одна. От этой мысли меня снова пронзил страх. – Ты думала, что если убежишь достаточно далеко, тебя не поймают и не отдадут на суд пламени?

– Я не…

– Ты не думала, что отец Бет захочет справедливости для обоих людей, ответственных за ее травмы?

Я прижала топор к груди, стараясь, чтобы его слова не попали мне в сердце.

– Вовсе нет…

– Ты хоть представляешь, через что она прошла? Тебя вообще волновало, что твой брат мог получить то, чего хотел?

– Довольно, – резко сказала Элла.

– Я скажу, когда будет довольно! – проорал он в ответ, а потом испугался, будто не собирался кричать. Он нервно огляделся, прежде чем снова посмотреть на меня. Когда он снова заговорил, в его голосе слышалась мольба. – Ты знаешь, что поступила неправильно, девочка. Признайся в этом. Заплати свой долг, или деревня не очистится от него. Бет придется столкнуться с невзгодами, которые ты навлекла на нее, еще долго после того, как ты найдешь новую жизнь для себя. И ты это знаешь.

Он говорил о вере горцев, что несчастье, будь то болезнь или преступление, может распространиться, если его не сжечь. Огонь был правосудием бога солнца Артуоса, известного нам как Отец Очага, а другим – как Пылающий. Его справедливость была абсолютной.

Мое горло болезненно сжалось.

– Бенджамин, я этого не делала, – сказала я. – Пожалуйста, ты должен мне поверить. Я не помогала Майклу. И никогда бы так не сделала. Ни за что.

Его взгляд стал жестким.

– Эгоистичная девчонка. Ладно. Пойдем по трудному пути. Парни!

Из-за его спины на поляну выехали еще двое, тоже верхом на пони. Я была слишком сосредоточена на Бенджамине, чтобы заметить их, но Элла не выглядела удивленной.

Когда я думала об этом, мне казалось логичным, что он пришел не один. Он не привел с собой ни Уильяма, гвардейца Нофгрина, ни Анвара, отца моей лучшей подруги, оба были опытными следопытами, вместо этого Кори первым прорвался сквозь деревья. Он был сыном фермера-свиновода и кавалером Бет, и выглядел таким же маслянистым, как всегда. Меня не удивило, что выражение его лица выдавало жестокое удовольствие от того, что ему приходится иметь дело со мной «трудным путем».

Меня поразило, что вторым к нам присоединился Мартин, старший сын моего старого соседа. Мы никогда не были близки, но и не ссорились, не настолько, чтобы я ожидала увидеть его здесь. Обычно Мартин был хорошо одетым молодым человеком, но ему удалось сохранить свою внешность лишь немного опрятнее, чем двум другим. Даже с такого расстояния его очки были в пятнах.

В последний раз, когда я видела двух молодых людей вместе, они были частью толпы, похитившей Майкла. Теперь они оба были вооружены копьями, как Бенджамин. На их лицах застыло суровое выражение, а вокруг седельных рогов были обвязаны веревки. Я с трудом сглотнула.

– Мы знаем все, Тайрин, – сказал Мартин, поправляя очки в металлической оправе. Как и Бенджамин, его тон был почти льстивым, будто я была ребенком, пойманным на очевидной лжи. – Ты организовала пикник, на который мы все отправились. Это было за ночь до того, как Бет проснулась и назвала Майкла нападавшим, верно? Ты знала, что разоблачение Майкла лишь вопрос времени, и поэтому организовала костер. Где мы каким-то образом оказались рядом с опасным логовом грифонов. Там же, где на следующий день Майкл был задержан за участие в ритуале кровавой магии. На котором ты также присутствовала. Было бы удобно, если бы у него было еще несколько тел для работы, а? Может быть, если бы вы добились успеха, его бы не поймали.

Я в ужасе уставилась на них. Неужели люди действительно так думают?

– Нет! – запротестовала я. – Я не знала, что он там, как и все вы! Най предложила место, и Элла предложила начать с прогулки. Я никогда бы сознательно не подвергла вас опасности!

Кори ухмыльнулся.

– Не совсем правдоподобная история, Тайрин. Прости уж. – Он спешился, хватаясь за веревочную петлю. Мартин и Бенджамин последовали его примеру.

Элла оглянулась на меня, ее глаза горели тем же пылом, который я видела в них до того, как мы пошли за Майклом… борьба возбуждала ее. Ну, меня это пугало. Я покачала головой, пытаясь избавиться от ощущения беспомощности, застрявшего в горле. Свет в ее глазах потускнел, когда она увидела мое испуганное выражение лица.

Она быстро отстегнула рог, который носила на поясе, и бросила его мне. Он с глухим стуком упал в грязь у моих ног. Все еще сжимая топор, я посмотрела на рог, потом на нее.

Она вздохнула.

– Возьми в рот и дуй. Продолжай дуть, пока не придет помощь. Или пока…

Мои бывшие соседи бросились на нас, как один. На несколько секунд я застыла, охваченная благоговейным страхом, когда Элла остановила всех троих одновременно.

Трое взрослых мужчин против одной почти взрослой девушки – это несправедливо, но она справлялась. Свободные рукава ее туники откинулись назад, обнажив мышцы предплечий, которые напряглись от первого удара. Все ее тело двигалось, как змея, чтобы избежать двух других атак. Когда она освободилась, то остановилась, чтобы встряхнуть руку, в которой держала топор, и начала атаку.

Она не рубила оружием; казалось, она изо всех сил старалась использовать его как щит и способ держать их на расстоянии. Однако эта вежливость не помешала ей поранить любого, кто оказался в пределах досягаемости ее тяжелых ботинок.

Ее нога ударила Мартина по колену, и она отпрыгнула назад, когда он дико замахнулся на нее. Беспорядочная атака Мартина прервала выпад Кори. Они проклинали друг друга, тратя драгоценные секунды, чтобы убраться с дороги.

Элла взглянула на меня и недовольно фыркнула.

– Тайрин! Рог!

– Точно! – взвизгнула я. Опустив тяжелый топор на землю, я наклонилась, чтобы поднять рог. Я дунула в него, прежде чем полностью выпрямилась. Сдавленный пронзительный звук неестественно зазвенел в хрустящем холоде вечнозеленых ветвей. Продолжая дуть, я снова переключила внимание на драку.

Я была почти уверена, что если бы она не тянула время, то, возможно, справилась бы еще лучше. А так Мартин оберегал свою левую ногу, а Кори бежал за его копьем, которое Элла вырвала у него из рук и бросила.

Бенджамин устроил ей самую большую драку. Он был выше Эллы, по меньшей мере, на три ладони, что давало ему возможность дотянуться до нее, чего не было у других, и его атаки были жестокими. Пока я смотрела, он ударил ее, и она споткнулась. Он быстро сделал еще один выпад, пока она не потеряла равновесия. Она встала на цыпочки, чтобы ее не проткнули, и упала.

Я закричала, и рог выпал у меня изо рта. Я не знала, что делать. Белый шум наполнил мои уши, когда инерция взмаха топора назад в защитную позицию заставила меня броситься вперед.

Элла откатилась в сторону от копья Бенджамина, а Кори вонзил его в землю там, где должны были находиться ее живот и шея. Внезапно я оказалась между ними тремя и ею. Следующий удар Бенджамина пришелся прямо на рукоятку моего топора. Я вздрогнула, когда удар отразился от моих рук.

– Прекратите! – в отчаянии закричала я. Мой голос был хриплым, как крик ворона-грифона. – Остановитесь. Я пойду с вами, но прекратите! Пожалуйста!

Мартин и Кори остановились, держа копья наготове, чтобы ударить снова, но, хотя полные ненависти глаза Бенджамина были устремлены на меня, двое других не смотрели на меня. Позади внезапно послышался скрип кожи и топот множества ног по грязи. Мартин нерешительно отступил на полшага, а я случайно оглянулась.

Эдит, ее помощники и примерно половина Двенадцатой Роты бежали, сокращая расстояние между нами. Рядом со мной Элла быстро и тихо поднялась на ноги. Взяв меня за руку, она подтолкнула нас обеих к ним.

– Все в порядке, Элла? – спросила Эдит у дочери, когда они поравнялись с нами. Я не сводила глаз с народа Нофгрина, но если бы я не знала ее лучше, то сказал бы, что в ее голосе был слабый след страха.

Элла коротко кивнула.

– Мы в порядке, ма… мэм.

– Тогда оружие. Чего вы все ждете? – сказала Эдит, и в ее голосе прозвучала холодная отстраненность командира, а не матери, которая едва не увидела, как ее дочь выпотрошили.

Без дальнейших уговоров Кассандра, Виктор и Афуа отделились от остальных. За ними прибыла вся Двенадцатая Рота, и мне стало спокойнее смотреть куда-то еще, кроме тех, кто пришел забрать меня.

Виктор, один из старших членов компании, проходя мимо, бросил на меня озабоченный взгляд, словно пытаясь определить, цела ли я. Я кивнула ему, и он улыбнулся мне, в уголках его глаз появились глубокие морщинки. Это доброе выражение стало еще мрачнее, когда он двинулся, чтобы освободить Бенджамина от копья.

– Нехорошо охотиться на молодых девушек, парни, – упрекнул он их. – Не очень-то умно, когда не знаешь, из какой они семьи.

– Я точно знаю, из какой семьи эта шлюха, – с отвращением ответил Бенджамин.

Виктор в изумлении отпрянул назад, лучи заходящего солнца отражались от его покрытой солнечными пятнами макушки.

– Ну разве ты не мерзавец? Следи за языком!

– Мы их знаем, – Афуа была тихой женщиной, но говорила достаточно отчетливо, чтобы остальные слышали. – Это люди из Нофгрина. Тайрин?

Я сглотнула.

– Да… да, мэм. Это Бенджамин, – сказала я, указывая на мужчину, которого держал Виктор. – Он отчим Бет. Бет – та девушка, на которую напал Майкл. Двое других – Мартин и Кори, – я указала на того, что держала Афуа, а потом на Кассандру. – Мы… ну, мы вроде как друзья.

Кори фыркнул.

– Вряд ли можно дружить с одним из этих снобов-близнецов, – он усмехнулся, увидев мой обиженный взгляд. – Так мы вас называли.

На это мне нечего было ответить. Все, что я могла сделать, это наблюдать с болезненной смесью мрачного удовлетворения и беспокойства, как трое мужчин из моего дома были связаны своими собственными веревками. Кори не сгибал рук, чтобы их можно было связать. Кассандра запустила руку в перчатке ему в волосы. Она хорошенько повернула его и дернула, пока он не подчинился. Бенджамин тоже поморщился от боли, когда Виктор был слишком груб с узлами.

– Пожалуйста, – взгляд Двенадцатой Роты был тяжелым и полным осуждения, когда я повернулась к командиру и заговорила немного громче. – Пожалуйста, не трогайте их. Они делали только то, что считали правильным, для нашего… для своего народа.

– Нам не нужна твоя помощь, мерзавка, – резко сказал Мартин. Мое лицо похолодело, а затем вспыхнуло от стыда.

Эдит фыркнула, не впечатленная.

– Я не даю трех оборотов под землей за намерения. Добрые намерения не оправдывают дурных поступков, – она что-то теребила в кармане. – Я не могу допустить, чтобы они каждую ночь слонялись по нашему лагерю, выискивая возможность увести тебя и причиняя вред тому, кто стоит у них на пути.

Моим бывшим соседям повезло, с содроганием поняла я. Если бы они действительно причинили Элле боль «из добрых побуждений» или нет, не думаю, что их головы все еще красовались бы на шеях.

Помня об этом, я судорожно вздохнула и надавила сильнее.

– Вы сделали бы то же самое, мэм. Прошу прощения.

– Я бы поступила так же, как эти три болвана? – мягко спросила она.

Я спокойно встретила ее взгляд.

– Да, мэм. Если бы Эллу чуть не убили, а вы подумали, что один из виновных уклонился от законного наказания, думаю, вы бы выследили их и добились справедливости.

Рука в кармане замерла, и она вытянула ее, скрестив руки на груди.

– Так что ты предлагаешь с ними делать? Прочитать им нотацию и отправить восвояси?

Я посмотрела на Эллу, ища помощи, но она не смотрела на меня. Это было самое большее, что я сказала сама за последнее время, и я выбрала странное место для болтовни. Даже если бы я не заставила ее замолчать, от нее было бы мало толку. По ее собственному признанию, Элла никогда не сомневалась в способности матери отдавать приказы. Она сказала мне, что следовать приказам ее матери будет легко, пока я помню одно правило: Эдит всегда все делает правильно.

Я прикусила нижнюю губу, размышляя. Возможно, так оно и было. Эдит была главной, и для этого должна была быть веская причина. Она, вероятно, была хорошо осведомлена о том, что делать в таких ситуациях… намного лучше, чем я, по крайней мере. И вообще, зачем я вообще подставляю свою шею этим людям? Мы никогда не были близки, а теперь они хотят сжечь меня заживо!

Но, прошептала другая часть меня, если бы наемники не верили, что я частично ответственна за преступления, совершенные Майклом, мы бы сбежали, даже не пытаясь очистить мое имя?

Даже я не до конца понимала, во что играл Майкл. Все, что я знала, это то, что он хотел превратить грифона в фамильяра, и из того, что Ито, боевой маг компании, объяснил мне, существа, подобные грифонам, драконам, мантикорам и им подобным, отличались от смертных зверей. Их нельзя было превратить в фамильяров обычными методами. Маг, осмелившийся или достаточно глупый, чтобы сделать попытку, должен был прибегнуть к более решительным мерам, чтобы привязать их, включая кормление зверя человеческим сердцем и частью мага, произносящего заклинание.

Майкл понимал, что я буду работать в качестве замены для обоих этих ингредиентов в одном, но он не был один. Мастер Ноланд, дядя короля и правитель большого поместья в горных землях, подговорил его на это. Он даже зашел так далеко, что заронил часть своей силы в Майкла, где она гноилась и искажала моего брата изнутри. Только он знал, что происходит теперь, когда Майкл ушел. Умер.

Мне так много хотелось спросить у Майкла. Все, что мы знали, было почерпнуто из его записей, которые Ито быстро просмотрел, прежде чем отправиться вместе с остальной Двенадцатой Ротой на мое спасение. Когда я читала их, они не имели большого смысла, и у меня не было другого шанса просмотреть их в хаосе нашего похода. Я наполовину боялась того, что еще можно было в них найти, и наполовину надеялась избавить родителей от еще большей боли. Прежде чем мы уехали, я попросила мою подругу Най сохранить заметки в тайне и в безопасности.

Без ключевых деталей, которые давали записки Майкла, а также знания Ито о магии и Мастере Ноланде, разве не имело бы смысла, что остальная часть деревни полностью поверит в мою вину? Деревня не знала всего, что произошло, и Бенджамин не был бы таким хорошим человеком, как я всегда думала, если бы не пытался выследить меня. Что бы сказали люди дома, если бы он не попытался спасти свою дочь от отравленной удачи и наказать всех тех, кто виновен в ее нападении? Так поступил бы мой отец.

Нет, это неправильно, что он готов сжечь меня, не дожидаясь реальных доказательств моей вины. Но… также было неправильно наказывать его за то, что он реагировал так, как поступил бы любой хороший человек в Нофгрине, если бы оказался при тех же обстоятельствах.

Эдит откашлялась, и я потерла ноющую голову.

– Если мы заберем у них оружие, большую часть монет и продовольственные пайки, у них не останется выбора, кроме как вернуться домой. Они достаточно близко к… к дому, чтобы успеть, туда доехать. Идти будет трудно, но это их не убьет.

– Теперь ты и мародерша, – смех Бенджамина прозвучал глухо. – Твои родители будут гордиться.

Виктор встряхнул его.

– Назовешь ее по-другому, и я отправлю твой язык домой вместе с тобой, красиво завернутый в бант и свисающий с твоей косы.

– Думаю, что Тайрин дело говорит. А вы как считаете? – спросила Эдит. Когда они угрюмо уставились на нее, она нахмурилась еще сильнее. – Вы нужны своим семьям. Не позволяйте гордости причинять им больше страданий, чем эта осень уже позволила. Соглашайтесь, как хорошие парни, и покажите моим людям, где находится ваш лагерь, – она сделала знак горстке наемников, включая троих, уже стоявших рядом с селянами. – Или мы передумаем…

– Трудный путь, – сказала Элла, холодно взглянув на Бенджамина.

Эдит приподняла бровь, глядя на дочь, но оставила это утверждение без внимания.

Бенджамин, Мартин и Кори обменялись взглядами. Бенджамин, наконец, заговорил.

– Похоже, у нас нет выбора. Я не позволю убить этих двух парней, а ты поступаешь неправильно. Просто знай, – он не смотрел на меня, но я знала, что он обращается непосредственно ко мне. – Что справедливость восторжествует. Ты не можешь убежать от магии крови, в которой участвовала в тот день. Боги накажут тебя, даже если мы не сможем.

У меня пересохло в горле, когда я смотрела, как он и двое молодых парней исчезают за деревьями. По бокам от каждого стоял наемник, державший его, и наемник, ведущий пони. Были ли они правы? Разве моего изгнания недостаточно, чтобы избавить меня от несправедливости, которую совершил мой брат? Было ли это только вопросом времени, когда истинное наказание настигнет меня?

Чья-то рука хлопнула меня по плечу, заставив вздрогнуть.

– Думаю, я хотела бы научить тебя некоторым движениям, – сказала Элла. – Было бы неплохо, если бы ты знала, как на самом деле защищаться, если у тебя вошло в привычку подвергаться нападениям, особенно теперь, когда мы направляемся к более оживленным дорогам. Я так тебя вымотаю, что у тебя не будет сил даже на плохие сны. Хорошо?

– Думаю, это очень хорошая идея, – сказала Эдит. Она как раз собиралась последовать за оставшимися наемниками в лагерь, но остановилась и обратилась к нам. – Вы должны начать как можно скорее.

– Возможно, – пробормотала я.

Она кивнула.

– И Тайрин? – ее тон был серьезен. – В следующий раз постарайся не подвергать мои приказы сомнению, пока я их не отдала. Можешь обнаружить, что твой голос ничего не стоит.

Не дожидаясь моего ответа, она продолжила путь. Я с трудом сглотнула. Возможно, она права, я забыла свое место, но что еще я могла сделать? Она была не более чем незнакомкой. Откуда мне было знать, что она отнесется к ним так же, как я?

Элла помогла мне собрать щепки, которые я рубила, прежде чем меня прервали, и я задумалась, не принять ли ее предложение. С одной стороны, подготовка к бою казалась бессмысленной. Скоро я буду в безопасности на ферме. Но с другой стороны, когда на меня напали в первый раз, я думала, что нахожусь в безопасном месте. Если я чему-то и научилась с того дня, так это тому, что нигде не было абсолютно безопасно. Было бы хорошо, если бы я могла сделать больше, чем просто позвать на помощь, если бы на меня снова напали. Было бы неплохо для разнообразия спасти кого-нибудь.

Глава 2

Наемники вернулись, как только убедились, что трое мужчин из Нофгрина направились на север. Хотя это причиняло мне боль, я надеялась, что больше никогда не увижу Бенджамина, Кори или Мартина.

Несколько недель спустя, когда я возвращалась в свою палатку после тренировки, мне показалось, что я вижу фигуру, стоящую на линии деревьев. Он исчез прежде, чем я успела рассмотреть его, но у меня мурашки побежали по коже. Я почти побежала в палатку, где Элла заверила меня, что в лагере я в безопасности.

После нападения жизнь пошла по-другому. Каждый вечер после того, как мы разбивали лагерь, у меня были обычные дела, которые требовали ухода, иногда готовка, иногда починка, но они больше не прерывались временем, проведенным в одиночестве. Элла была верна слову, и она мучила меня неотступно: рукопашный бой, боевое обучение.

Я плохо дралась. По-настоящему хреново. Мои мысли блуждали, или я уставала, а потом меня били по пальцам, или по конечностям, или по черепу. Хуже всего было то, что чем больше меня били, тем больше была вероятность, что ударят снова. Я привыкла таскать дрова и ходить пешком на большие расстояния. Я не привыкла быстро раскачиваться, чтобы избежать удара или предвидеть чужие движения. Не говоря уже о том, что спарринг с Эллой имел свои особенности.