Текст книги "Властелины стихий"

Автор книги: Shadow Mysterioux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Глава 11

– Северус, можно с тобой поговорить? – Люпин был как всегда вежлив, но настойчив.

Снейп внутренне поморщился. У него было такое хорошее настроение: после долгого перерыва он снова мог заниматься своими любимыми зельями, восстанавливающее снадобье, над которым он работал, обещало быть успешным, и к тому же Кери обещала прийти часиков в десять, то есть с минуты на минуту, а появление Люпина нарушило и его планы на вечер, и ход его мыслей. Но он не мог просто ответить: «Нельзя!» и выставить оборотня за дверь – тем более, что Люпин явно был настроен добиться разговора во что бы то ни стало. И, раздражённо вздохнув, Снейп, не вставая из-за стола, за которым он проверял работы, отрывисто бросил:

– Побыстрее.

– Не думаю, что это возможно, – Ремус немного смешался, но потом справился с собой и снова заговорил. – Северус… ты ведь знаешь о правилах Хогвартса – для учителей. И среди них есть один – что профессорам Хогвартса запрещается вступать в какие-либо личные отношения с учениками, – слегка покраснев от смущения, но всё же чётко произнёс Люпин.

Снейп похолодел, однако внешне остался спокойным. Если у него лишь смутные подозрения…

– На что ты намекаешь? – холодно поинтересовался он.

Ремус посмотрел ему в глаза и уверенно сказал:

– Между тобой и Валькери что-то есть. И не вздумай отрицать этого, – предупредил он. – Это не догадки – слишком много доказательств.

На секунду у Северуса возникло непреодолимое желание убить этого настырного оборотня, но отправляться в Азкабан, тем более сейчас, когда туда вернулись дементоры, ему как-то не хотелось. А признаться… это значило позор не только для него, но и Пэнтекуин – а он был слишком многим обязан ей, чтобы так легко подставить её под удар. Он лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, однако в его лице не дрогнул ни единый мускул, и он с лёгким недоумением смотрел на Люпина:

– Естественно, моё отношение к Валькери несколько иное, чем к другим ученикам: она спасла мне жизнь…

– Я не об этом, – прервал его Люпин.

– Тогда поясни, что ты имеешь в виду, – лёд в голосе Снейпа был способен заморозить пламя в аду.

Но Ремус был твёрд в своём намерении.

– Вы – любовники? – в лоб спросил он.

Северус опешил: такой прямоты он от скромняги-Люпина не ожидал, и поэтому не сразу мог придумать ответ.

– Что за дикость?! – оскорблённо воскликнул он. – Я в жизни не слышал ничего подобного!

– Так да или нет? – теперь Люпин был уверен в своей правоте.

– Да, – раздался голос позади него.

От неожиданности оборотень подскочил – раньше никто не мог подкрасться к нему незамеченным. На лице Снейпа появилось просто неописуемое выражение.

– Да, мы любовники, – совершенно спокойно повторила Валькери, проходя мимо Люпина и усаживаясь на стол. – Не надо, Северус! – предупредила она готовый излиться на неё поток слов. – Он всё равно уже знает, и наше признание – чистая формальность. К тому же не думаю, что профессор Люпин из тех, кто тут же побежит всем докладывать.

На лице Ремуса было написано странное чувство, близкое к отвращению.

– Северус, как ты мог?! – воскликнул он. – Она же твоя ученица!

– Ну и что? – невозмутимо отозвался Снейп, решивший, что раз терять уже нечего, по крайней мере можно вывести из себя Люпина – или донельзя смутить его. Тем более, что гриффиндорская четвёрка очень часто потешалась над тем, что у него не было девушки – так вот, получайте: красавица-гриффиндорка, юная и сексапильная! – Она здесь лишь на год, а потом снова вернётся в Румынию, так что до конца её считать моей ученицей нельзя. Что такое один год, в конце-концов!

Ничуть не обиженная разговором о ней, словно бы её здесь не было, Валькери в душе веселилась, понимая намерение Снейпа смутить Ремуса показным бесстыдством, и наблюдала за разворачивающейся сценой с любопытством.

– И заметь, – продолжал Снейп, ухмыляясь своей фирменной усмешечкой, – я её ни к чему не принуждал. Всё произошло по обоюдному согласию.

Люпин густо залился краской и уже не так уверенно произнёс:

– Но она же несовершеннолетняя!

– А я бы в этом усомнился, – хмыкнул Северус. – Такой опыт приходит лишь с годами, – он быстрым движением облизнул нижнюю губу. Пэнтекуин негромко хмыкнула.

Цветом Люпин уже напоминал гриффиндорский флаг.

– Это же… – уже совсем тихо и смущённо начал он.

– Нехорошо? – фыркнул Снейп. – Великий Хаос, я же не заваливаю её на стол прямо посреди урока на виду у всех учеников. У меня хватает терпения дождаться перемены, – плотоядно облизнулся он.

– Великий Мерлин!! – потрясённо выдохнул Люпин, отшатнувшись.

– …или же до урока, – невозмутимо закончил Северус. – Главное – успеть до прихода учеников.

– Отвратительно! – прошептал Люпин. – Не могу больше слушать!

– Почему? – недоумённо вскинул брови Снейп. – Я могу ещё и описать…

– Северус, перестань, – вмешалась Валькери. – Ты уже достаточно смутил профессора, так что хватит пороть чушь. – Она обратилась уже к Люпину. – Естественно, мы никогда не делали этого ни на переменах, ни, тем более, перед уроками. К тому же, я совершеннолетняя, просто на мне заклятье, тормозящее старение, а на самом деле я старше вас, профессор, лет на пятнадцать.

– Да-а, из педофила сделался геронтофилом, – весело хмыкнул Снейп. – Уж и не знаю, что хуже…

– А насчёт того, что я ученица – так в конце-концов я была учителем алхимии довольно долгое время. А отношения между учителями вполне возможны, не так ли? И ученица я лишь потому, что люблю узнавать новое, а так я легко могла бы стать и учителем – например, по ЗОТИ, – лукаво улыбнулась она. – Но решила, что лучше буду изучать, чем учить, тем более, что во многих предметах я не сильна. Вам всё ещё кажутся отвратительными наши отношения?

– Да… нет… не знаю, – неуверенно произнёс Люпин. – Я уже жалею, что завёл этот разговор. Простите. Я пойду.

– Я провожу вас, – Валькери бесшумно спрыгнула со стола. – А то боюсь, что вы, в вашем теперешнем состоянии, можете упасть с лестницы или заблудиться в подземельях.

– Да-да, спасибо, – машинально откликнулся Ремус, полностью погружённый в свои мысли, и медленно направился к выходу.

Снейп поднялся, подошёл к Пэнтекуин и прошептал:

– Ты вернёшься?

– Не знаю, – тихо ответила она, не оборачиваясь к нему. – Может быть.

– Я буду ждать.

Она чуть улыбнулась:

– Лучше ложись спать. Если что, я тебя разбужу.

– Не сомневаюсь, – фыркнул Северус ей в ухо. – Ты и мёртвого из могилы поднимешь, если захочешь.

– Легко, – согласилась Валькери. – Это некромантия второго уровня, а я использую даже четвёртый.

– Ты ужасна, – мурлыкнул он, обнимая её. – Иногда я тебя боюсь.

– Лишь иногда? – чуть обиженно спросила Пэнтекуин, поворачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Часто, – прошептал Северус, жадно припадая к её губам.

Люпин слышал за своей спиной тихий шёпот, но не обращал внимания. А потом он услышал какой-то странный звук и обернулся, чтобы узнать его источник – и тут же снова отвернулся, однако мельком увиденная картина отчётливо запечатлелась в его мозгу. А ведь они красиво смотрятся вместе, внезапно пришла ему в голову мысль. Два хищника… И как они приникли друг к другу – все в чёрном, и волосы, тоже чёрные, у них были совершенно одинакового оттенка. Кажется, их ни капли не смущала большая разница в росте – хотя они уже наверняка приноровились… «Интересно, а нос Снейпа им не мешает целоваться?» – отчего-то внезапно подумал Ремус. – «Видимо, нет…»

Валькери проводила Люпина до его комнаты и повернулась, чтобы уйти, но тот остановил её и спросил:

– И куда теперь? Опять к нему?

Пэнтекуин смущённо кивнула.

– Он будет ждать.

– Но почему? – Люпин недоумевал. – Почему именно он?

– Ну не Хагрид же! – рассмеялась Валькери. – А если серьёзно… есть в нём какая-то… надломленность… Он очень уязвимый и искренний.

Люпин недоверчиво хмыкнул.

– Вы можете не согласиться, профессор, но я знаю его лучше, чем кто-либо, – горячо заговорила Пэнтекуин. – Северус всегда прямо скажет человеку, что тот ему не нравится. Он не добрый, я признаю, – но у него есть на это причины, поверьте. Слишком мало хорошего он видел в своей жизни. И знаете… чем-то он напоминает мне меня саму – когда исчез мой отец, я тоже осталась одинока. Это самое странное одиночество: одиночество в толпе… К счастью, я нашла близкого мне человека – Вольдеморта, хоть это и произошло не сразу. А у Северуса никого нет.

– Он всех отталкивает от себя, – негромко сказал Люпин, поражённый до глубины души этой искренней речью. – А многие жалеют его.

– Ему не нужна жалость, – отрицательно покачала головой Валькери. – Как, впрочем, и мне. Ему нужно, чтобы его понимали. И, как мне кажется, я понимаю его – во всяком случае надеюсь на это…

Она умолкла, задумчиво глядя перед собой. Люпин был тронут этой пламенной речью и поэтому тоже молчал. Внезапно Пэнтекуин встрепенулась и хитро усмехнулась:

– Но это не главная причина, почему я с ним. Вообще-то он просто великолепен в постели! Спокойной ночи, профессор! А моя, боюсь, спокойной не будет…

И она стремительно унеслась прочь, оставив Люпина в одиночестве пылать от смущения.

Глава 12

Пэнтекуин сидела на берегу озера рядом с Драко, накручивая на палец прядь его серебристых волос, в то время как он шептал ей на ухо ласковые слова. Неподалёку Вольдеморт и Рон увлечённо играли в шахматы – Уизли всё ещё не доверял Лорду, но устоять перед искушением сыграть с хорошим игроком не мог, а Вольд был настоящим мастером. Гарри и Гермиона наблюдали за их игрой и время от времени пытались подсказывать – но с удивительным единодушием оба игрока советовали им лететь подальше, пока прутики не пересчитали, иногда добавляя «в то место, куда и снитч не пролетит».

– Ладья на А-восемь! – раздался звон разбивающейся фигурки и довольный голос Вольдеморта. – Шах!

– Слон на А-восемь! – парировал Рон. – Обмен.

– D’haess na’ervit! —ругнулся Реддль на языке Хаоса. – Не заметил… Ладно, конь на Е-пять!..

Внезапно Валькери отстранилась от Драко, резко вздёрнула голову и по-звериному насторожилась, прислушиваясь и втягивая ноздрями воздух.

– Началось, – негромко сказала она.

И внезапно ученики, вышедшие на улицу прогуляться, увидели странную картину, от которой кровь застыла у них в жилах.

Из Запретного леса в сторону Хогвартса хлынули толпы магических и немагических существ. Кентавры и единороги мчались бок о бок с гигантскими акромантулами и оборотнями; воздух заполонили птицы, летучие мыши (днём?!), какие-то уж совершенно невообразимые существа… И практически все они неслись прямо к замку.

– Gaed haauless, – бросила Пэнтекуин («Ждите здесь») и быстро двинулась навстречу монстрам. Она шла совершенно спокойно, и лицо её выражало лишь некоторую тревогу и напряжённое ожидание.

– Sshaasshh! – властно прорычала она («Стойте!»).

Существа, приблизившиеся к ней уже на расстояние нескольких десятков футов, замерли как вкопанные, подчинившись приказу, произнесённому на древнем языке Хаоса.

– Говорите, – уже на человеческом языке потребовала Валькери.

Из толпы монстров вперёд выступил черноволосый вороной кентавр дикого вида.

– Кто ты, о та, кто знает Высшее наречие? – высокомерно спросил он, топнув передним копытом.

Пэнтекуин выпрямилась, и неуловимое величие проскользнуло в её осанке, так что огромный кентавр рядом с ней внезапно показался маленьким и жалким.

– Я Хара’сар, Верховный Заседатель Ордена Хаоса. Моё имя Пэнтекуин Валькери Драако-Морте Дракула, – холодно ответила она.

Кентавр побледнел и склонился в глубоком поклоне. Это смотрелось довольно забавно, если учесть, что лошадиные ноги не были приспособлены для реверансов.

– Меня зовут Бэйн, владычица, – всё его высокомерие куда-то испарилось. – Боюсь, у меня плохие вести…

– Они снова вернулись, – произнёс чей-то глубокий, невероятно низкий голос.

Существа расступились, шепча: «Лаэд! Лаэд хочет сказать!», пропуская вперёд того, кто говорил – странного вида крупное чудище, всего покрытого густой молочно-белой тускловатой шерстью. Глаза зверя незряче смотрели перед собой; он был древним, как мир, но движения его были по-прежнему быстры, а голос звучен и раскатист.

– Я помню, как они в первый раз пришли сюда, – негромко сказал он. – Если бы не Алас’сары, они бы одержали верх…

– Где находится прорыв границы? – резкий, точно свист плети, голос Валькери.

– Там же, где и в прошлый раз, – лишь на сто моих шагов к востоку, – ответил Лаэд.

– Сколько их?

Зверь печально усмехнулся, и пожелтевшие от времени, но всё ещё острые клыки блеснули на солнце.

– Сколько капель в море? – ответил он вопросом на вопрос.

– D’haess na’ervit! – в сердцах выругалась Пэнтекуин. – Лаэд, собери прибывших обитателей леса и проследи за ними, – безошибочно угадала она высший авторитет среди монстров Запретного леса.

– Да, владычица, – склонился тот и, распрямившись, начал отдавать короткие приказания своим глубоким голосом.

А Валькери, уже не обращая на него внимания, метнулась к замку. Не заботясь более о сохранении в тайне своей Силы, она вошла в ментал – и внезапно всем существам на расстоянии сотни миль в округе пришла её мысль, настолько яркая и чёткая, что кое-кто из особо чувствительных, воспринявший её, на мгновение потерял сознание. Одно слово-предупреждение вместе с образом Запретного леса и окрестностей – места, откуда шла опасность:

«…БЕГИТЕ!!!»

Затем передала уже другую мысль – предназначенную лишь для четверых:

«…Алас’сары, все в Большой зал! Уничтожители здесь!»

В зале помимо них пятерых оказались ещё и все ученики – напуганные видом монстров, да ещё и мысленным приказом Валькери, они инстинктивно потянулись туда, где их всегда могли защитить – в замок, к Дамблдору и учителям.

– Все здесь? – рявкнула Пэнтекуин на учеников. Те испуганно закивали. – Тогда отойдите к стенкам и не мешайте нам!

Моментально центр оказался пустующим. Не удовлетворившись этим, Валькери убрала заклятьем столы и вышла точно на середину зала. Воцарилась гробовая тишина, и в этом безмолвии невероятно громкими показались слова Пэнтекуин:

– Слышишь ли ты меня, Khogwaartss? – название замка она произнесла чуть-чуть по-иному, на языке Хаоса.

И внезапно пришёл гулкий ответ, точно ударили в огромный колокол:

– Я слышу тебя, Хара’сар. Что тебе нужно?

– Дополнительные укрепления замка, – Валькери обращалась в пустоту, говоря с Хогвартсом.

– Необходима Сила всех пятерых саров, – отозвался голос.

Алас’сары подошли к Пэнтекуин. Вместе они создали небольшое плетение из пяти Сил и направили невидимые для остальных лучи вверх, прямо в центр потолка.

И вдруг стены Хогвартса мелко задрожали. Странный звук, похожий на глухой стон, донёсся откуда-то из глубин замка. Это продолжалось несколько секунд, а затем всё стихло.

– Укрепления восстановлены, – сообщил тот же голос.

– Благодарю, – невозмутимо ответила девушка.

– Хогвартс – живой?! – изумлённо спросил Вольдеморт, когда представилась возможность.

– Ну… в некотором смысле, да, – кивнула Пэнтекуин. – Он может мыслить, если ты об этом. Четвёрка основателей постаралась на славу – но они не были единственными строителями замка: Орден Хаоса помогал им – в качестве благодарности за победу над Уничтожителями. Так что здесь много Высшей магии – взять хотя бы запрет на аппарирование, движущиеся лестницы или исчезающие комнаты… Но давайте выйдем и посмотрим, что за укрепления только что появились.

Они вышли из замка – и окаменели от неожиданности. Гигантские монолитные стены, высотой в сотню с лишним футов, окружали Хогвартс прочным кольцом; они появились словно бы из ниоткуда. Поднявшись на стену по одной из лестниц, которые располагались на расстоянии полутора десятков ярдов друг от друга, они глянули вниз – и снова поразились: у подножия стены находился широкий ров с кипящей лавой; жар от неё донёсся даже до стоявших наверху Алаc’саров, и они отпрянули, боясь опалить себе волосы или одежду – таким обжигающим был воздух, поднимающийся снизу.

– Бр-р, не хотелось бы мне туда свалиться, – поёжился Гарри, у которого, несмотря на жар от лавы, внутри всё похолодело.

– Ты уверен? А то я могу устроить! Только намекни! – моментально откликнулся Малфой, хотя он и сам был в шоке.

Пэнтекуин перевела взгляд вдаль, на Запретный лес, и нахмурилась. Кое-какие существа всё ещё бежали из леса, но они были уже одними из последних. Правда, в лесу ещё оставались вампиры и другая нечисть, для которой солнечный свет был губителен, но с закатом и они должны были оказаться здесь, в Хогвартсе, где пока оставалась надежда защититься от Уничтожителей.

Снизу раздались изумлённо-испуганные восклицания: ученики и учителя стояли во дворе, с ужасом оглядывая мрачные высокие серые стены, казалось, состоящие из одного огромного монолита – только при близком рассмотрении можно было заметить маленькие щёлки, соединяющие каменные блоки между собой.

– Надо бы их куда-нибудь девать, – с досадой сказала Валькери, имея в виду учеников. – Здесь небезопасно.

– Если мы сумеем победить, то они в любом случае не пострадают, – резонно возразил Вольдеморт. – А если проиграем… что ж, тогда им уже ничего не поможет… И увести их отсюда нельзя: рядом с замком сейчас Уничтожители, так что любой наземный путь закрыт, а по Тропам их не отведёшь – слишком много детей, которые легко могут потеряться.

– Ты прав, – кивнула Пэнтекуин.

– Есть ещё Летучий порох, – напомнил Дамблдор. – Правда, в Хогвартсе все камины – маленькие, но младшекурсники смогут туда пролезть.

– Хорошо, тогда назначь кого-нибудь, кто бы проследил за их отправкой, Альбус, – попросила Валькери. – И нужно дать сообщить в Ашкелон и Лоно Хара… но кто отнесёт письмо? Вы пятеро мне нужны, а совы не долетят – там особые блокировки…

Она задумалась. Действительно, раньше письма всегда отсылались в Румынию особому курьеру, который затем ехал в Ашкелон, а уже оттуда почта попадала в Лоно Хара – но это занимало гораздо больше времени, чем совиная почта, и в Ашкелон могли попасть только магические существа. Люди могли пройти через блокировки, только если они были сопровождаемы ашкелонцем или лонохарцем, или же уже прежде бывали в Ашкелоне…

Внезапно её лицо просветлело. Магическое существо! Конечно же!

– Эсси! – громогласно воскликнула девушка, так что её было слышно в любом уголке замка – её голос годился не только для пения.

Вризрак появился спустя минуту, даже меньше. По мере общения с Валькери и другими магами он становился всё умнее – очень интересный эффект, отметила как-то Пэнтекуин. Мало того, Эссессили научился менять свой облик уже по собственному желанию – правда, выбирать он мог лишь из тех форм, которые являлись чьим-нибудь страхом, но уже не имело значения, близко ли этот человек, далеко ли – главное, чтобы Эсси видел раньше этот облик; даже звуки, которые он издавал, стали более осмысленными и понятными, и возможно, через некоторое время он даже смог бы заговорить – во всяком случае, Валькери надеялась, что это произойдёт.

– Эсси, ты сможешь отнести письмо в Ашкелон? – мягко спросила Пэнтекуин.

Тот утвердительно кивнул.

– Ты знаешь, где это?

Снова кивок.

– Постарайся быстрее, хорошо?

Кивок и ласковое урчание.

Девушка щёлкнула пальцами – и в воздухе материализовался лист тонкого пергамента. Взмах рукой – и на нём появились угловатые руны Хаоса.

– Вот бы так писать доклады для Снейпа, – завистливо произнёс Гарри. – Только раз щёлкнуть пальцами…

– Выучи мыслеконцентрационное магорунное заклятье – и пожалуйста! Всего-то второй уровень высшей магии! – ухмыльнулась Валькери. – Как говорится, флаг тебе в руки…

– …ветер в спину, – подхватил Вольдеморт, – три пера в задницу…

– …и паровоз навстречу, – закончила Пэнтекуин, привязывая особым магическим шнурком письмо к шее Эсси.

С негромким хлопком вризрак превратился в огромного чёрного ворона с горящими кроваво-алыми глазами и взмыл в воздух, вскоре скрывшись в небе. Валькери проводила его встревоженным взглядом.

– Будь осторожен, малыш, – прошептала она.

Глава 13

Ученики младших курсов были отправлены, а вот с остальными дело обстояло гораздо сложнее. В конце-концов Валькери просто собрала их всех и рассказала, что их ждёт. К её удивлению, очень многие предложили свою помощь – которая была совершенно не нужна, но тем не менее Пэнтекуин была тронута.

– Я подумаю, какое применение вам найти, – кивнула она и направилась было к Лаэду, который руководил существами Запретного леса, оставшимися в Хогвартсе (единственном в округе относительно безопасном месте), но по пути её перехватил Снейп.

– Кери, эти… Уничтожители… довольно близко от Хогвартса. Почему они ещё не появились здесь? – Холодно-безразличная интонация могла ввести в заблуждение кого угодно – но не Пэнтекуин, которая сразу поняла, что Северус очень взволнован.

– Запретный лес, – пояснила она. – Там, вокруг места предыдущего прорыва границы, есть древние заклятья прежних Алас’саров, способные помешать Уничтожителям двигаться дальше. Правда, со временем эти твари сломают их – у них тоже есть свои маги, хотя их магия и не такая, как наша – но пока у нас есть время, хоть и не очень много.

– Я могу чем-то помочь? – сухо осведомился Снейп.

– Да. Собери самых мозговитых в твоём предмете учеников и начинайте готовить заживляющие и восстанавливающие зелья. Боюсь, они скоро могут потребоваться.

– Хорошо, – кивнул алхимик. – И, Кери…

– Что?

– Жизнь – это очередь за смертью. Умоляю, не лезь без очереди, – бездонные чёрные глаза смотрели на неё совершенно серьёзно.

Она еле заметно улыбнулась.

– Ладно, обещаю.

Снейп развернулся и исчез – так же бесшумно, как и появился. Даже Валькери с трудом различала звук его шагов – для такого крупного мужчины двигался Северус невероятно легко.

Существа из Запретного леса разместились на квиддичном поле, однако даже там им было мало места – их оказалось очень много, к тому же, некоторые – как Арагог, например, – были огромных размеров. Каждый старался держаться поближе к своему виду, а монстры Тьмы – подальше от существ Света. Гул нескончаемых разговоров на сотне различных наречий был слышен ещё издалека, но когда Валькери начала говорить – на языке Хаоса, чтобы каждый мог её понять – все умолкли, напряжённо внимая её словам.

– Нам потребуется помощь, – голос Пэнтекуин разносился по всему стадиону даже без Соноруса. – Стены Хогвартса хороши – но на них должен кто-то стоять, чтобы защищать их. Надеюсь, вы не думаете, что сможете просто отсидеться за толстыми стенами в то время как все остальные будут сражаться?

Возмущённый ропот раздался среди обитателей леса, и Валькери внутренне улыбнулась – теперь каждый, кто не примет участие в битве, будет признан трусом.

– Мы будем на стенах, Хара’сар, – раздался голос Лаэда, выразившего общую мысль. – Мы прекрасно понимаем, что от исхода битвы – или битв – будет зависеть и наше будущее, и сделаем всё возможное и невозможное, чтобы помочь Алас’сарам.

– Значит, я рассчитываю на вас, Лаэд? – И не дожидаясь ответа, Пэнтекуин продолжила. – Тогда распредели всех на отряды – мне нужна армия, а не толпа. Если помощь из Лоно Хара не придёт или же опоздает, вам придётся принять на себя основной удар – больше никого нет, кроме магов-людей, да и те в большинстве своём – просто дети, которые будут лишь мешать. Лучшие из них, разумеется, будут сражаться – а остальные…

– Остальные пусть не путаются под ногами! – рыкнул какой-то жуткого вида клыкастый монстр, и остальные согласно зашумели.

– Точно! – оскалилась Валькери. – Мы сможем справиться и без помощи людей! Ну что, покажем Уничтожителям, этим слизнякам-переросткам, кто настоящие хозяева этого мира?!

Дружный рёв разнёсся над стадионом, и, полностью уверившись в том, что они теперь-то уж точно не отступят от своих слов, Пэнтекуин оставила их, отправившись обратно в замок.

«…Драко, Вольд, Гарри, Альбус, вы мне нужны», – передала она мысль, пока шла.

Они ждали её, готовые исполнить любое распоряжение – которые не замедлили появиться.

– Альбус, сейчас день, и твоя Сила возросла. Попробуй создать вокруг замка воздушный щит, который бы помешал этим тварям. Только не куполообразный, а стену – если лонохарцы и прибудут, то только с воздуха. Заклятье циклическое, разумеется – ты не сможешь постоянно удерживать его, так что замкни его на чём-нибудь высоком… скажем, на Астрономической башне, хотя нет, лучше там, куда никто не сможет добраться и случайно снять чары.

– Я знаю такое место, – улыбнулся в бороду Дамблдор. – Дракучая ива. Она достаточно высока для этого.

– Тогда иди. Удачи.

Аэро’сар ушёл, а Валькери обратилась к юношам.

– Ребята, вот какое дело… – уже не так уверенно начала она. – Надо бы сделать разведку – что сейчас происходит в Запретном лесу и сколько Уничтожителей уже оказалось здесь… В общем, всё разузнать. Но надо быть очень, я повторяю, ОЧЕНЬ осторожными!

– Ты не идёшь с нами? – моментально понял Вольдеморт.

– Нет, я должна остаться и приготовить кое-какое зелье… от него такой же эффект, как от разрыва бомбы, так что оно пригодится. Вы справитесь? – чуть нервничая, спросила она.

– Не волнуйся, Куини, – успокоил её Драко. – В конце-концов, если что-то пойдёт не так, мы просто смотаемся оттуда.

– Мне не кажется, что это будет так-то просто…

– Всё будет хорошо, сестрёнка. Мы уходим. Как открыть ворота замка? – спросил Вольдеморт.

– Руками, – фыркнула Валькери. – В прямом смысле слова. Изнутри их открыть элементарно, а снаружи – невозможно.

– Почему? – не понял Гарри.

– Выйдете – узнаете, – хитро прищурилась она. – Мне пора – зелье готовить долго. Берегите себя.

– И тебе удачи, – отозвался за всех Вольдеморт.

Втроём они вышли из замка и подошли к огромным воротам, заграждающим вход в Хогвартс. Никакого механизма для открывания ворот поблизости не было.

– Ну и? – хмыкнул Лорд. – «Руками!» – передразнил он Пэнтекуин. – Как это сделать?! – Он задумчиво провёл пальцем по подбородку. Неясно, у кого этот жест появился первым – у него или Валькери – но это движение у них было совершенно идентичным.

Внезапно Драко усмехнулся и, шагнув вперёд, просто толкнул массивные дубовые створки рукой. Те, словно бы давно дожидаясь этого, послушно отворились – достаточно, чтобы они трое выскользнули наружу, а потом тут же снова закрылись за ними с тихим чмокающим звуком.

Алас’сары обернулись – и невольно присвистнули. Снаружи казалось, что ворота – это цельный огромный кусок дерева: ни единой, даже крошечной, щёлочки. Их действительно невозможно было открыть снаружи: не за что было зацепить, а тянуть надо было на себя.

– Хм… забавно, – хмыкнул Драко, у которого появился вполне логичный в данной ситуации вопрос, который он не замедлил задать. – А как мыпопадём обратно?

– Значит, нас будут ждать, чтобы впустить, – с невесть откуда взявшейся уверенностью сказал Гарри. – Идём. Нам надо спешить – Валькери должна узнать всё как можно скорее.

– О да, нас непременно встретит почётный эскорт, – пробурчал Драко себе под нос. – Конечно, великий Поттер привык, чтобы вокруг него всегда крутились сотни прислужников, готовых открыть ему ворота по лёгкому мановению знаменитой руки. Я припомню эту дышащую самоуверенностью фразу, когда мы будем сиротливо жаться под дверями, голодные и продрогшие, и жалобно молить о том, чтобы нас впустили – но наши мольбы, которые услышит лишь бледный диск луны, не тронут этих глухих стен, и мы останемся ночевать на улице, – с мрачным пафосом закончил он.

– Ты слишком оптимистичен, – фыркнул Вольдеморт. – Уничтожители не дадут нам заночевать на улице. Мы даже не успеем, как ты выразился, продрогнуть и проголодаться. Нас сожрут гораздо раньше.

– Эй, заткнитесь, вы оба! – огрызнулся Гарри. – С этим не шутят! Вы, точно придурки, ржёте над тем, что вполне может произойти!

– Да наш крошка Гарри напуган! – в своей обычной манере растягивая гласные, изумлённо произнёс Драко. – А мы для него даже штанишки на смену не прихватили! Кошмар!

– И мне послышалось, или нас в самом деле обозвали придурками? – обманчиво мягко спросил Вольдеморт, и от его вкрадчивых интонаций стало не по себе даже Малфою.

– Ладно, извини, – буркнул Гарри. – Но вы можете помолчать хоть немного – или хотя бы перестать говорить ерунду?

– Знаешь, Гарри, – внезапно совершенно серьёзным голосом произнёс Драко, даже не замечая, что впервые в жизни назвал Гарри по имени, – мы с Вольдом веселимся потому, что, может быть, больше нам не выдастся такой возможности. «Пользуйся моментом и бери от жизни всё, что она предлагает, а что не предлагает, отнимай у неё силой» – негласный закон Слизерина. Как говорил король Людовик: «Apres nous le deluge.»

– Что? – не понял Гарри, не знающий французского.

– «После нас хоть потоп», – не совсем дословно перевёл Вольдеморт. – Да, мой будущий зять, я с тобой согласен.

– Слизеринцы всегда соглашаются друг с другом, мой будущий шурин, – усмехнулся Драко. – По крайней мере, внешне.

И, замолчав, все трое быстрым решительным шагом направились к лесу, который теперь был совершенно безмолвен – все обитатели давно покинули его, даже ветер не шелестел листьями – и лишь деревья, точно мрачные часовые, переплели свои извилистые ветви, не пропуская никого в глубь чащи – ни своих, ни чужих.