Текст книги "До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Суханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

И вот вечером 27го эти части стали накатывать на Барановичи. Захватившие их сутки назад немцы из 4й танковой и 10й моторизованной на волне успеха еще пытались сначала пройти на восток, к Минску, затем – на запад, чтобы ударить в спину нашей обороне под Слонимом. Оба порыва были остановлены, и тогда они попытались перекрыть пути отхода, выдвинувшись на север и заняв позиции вдоль восточного берега Мышанки. Многие наши колонны, вечером 26го и в ночь на 27е не знавшие о захвате Барановичей неожиданно наталкивались на немецкую оборону и пытались сходу ее прорвать. Бои шли на линии, протянувшейся почти на пятнадцать километров к северу от Барановичей. Сначала, пока не зашло солнце, немцам сопутствовал успех. Несмотря на массированные атаки советской пехоты, фашистам удавалось их отбивать с существенным для советских войск уроном. Раз за разом, в разных местах, советские подразделения пытались пробить неожиданную преграду на пути к старой границе. Немецкие пулеметчики не успевали менять ленты и стволы, пытаясь задавить огнем наступающую пехоту (в РИ подобные атаки были при попытках прорыва западнее – через Зельвянку).

Но чем дальше, тем меньше оставалось у немцев патронов, тем все успешнее становились наши атаки. То здесь, то там небольшие группы советских бойцов прорывались через немецкую оборону. Какие-то группы просто уходили дальше на восток, какие-то начинали атаковать немецкую оборону с флангов. Дело начинало пахнуть керосином. К часу ночи немецкая оборона оказалась рассечена на несколько несвязанных между собой очагов сопротивления. Просачивавшиеся советские воины все плотнее обкладывали немецкую пехоту танковой и моторизованной дивизий. Вскоре немцам пришло сообщение, что уничтожена их батарея тяжелых гаубиц. Патронов становилось все меньше, а помощи все не было и не было. Артиллерия в опорных пунктах имела уже по десять, хорошо если пятнадцать снарядов. Попытки танков прорваться к своей пехоте натолкнулись на многочисленные засады – в темноте разглядеть советских бойцов было невозможно даже при постоянном освещении ракетницами – то тут, то там расплескивались о броню ярким пламенем бутылки с бензином, порванные гранатами гусеницы закручивали танки на месте и, если рядом не оказывалось пехотной поддержки – танку приходил каюк – забивали насмерть со всех сторон и чем только можно.

А поддержки часто не оказывалось – казалось, сама природа стреляет по немцам – выстрелы шли отовсюду, так что немецкая пехота вскоре залегала на обочинах дорог и, выставив во все стороны свое оружие, пыталась выцелить в темноте хоть кого-то из русских. К двум часам ночи стало легче – прилетели запрошенные бомбардировщики и стали вывешивать над полями осветительные бомбы. Ну а к трем начало уже светать, и остававшиеся в живых фрицы на последних патронах прорвались обратно к Барановичам. Но потери в живой силе и вооружении были большими, так что ни о каких наступательных действиях барановичская группировка думать уже не смела. Весь день 27го она просидела тихо, дожидаясь помощи, отбиваясь от немногочисленных и слабых атак и наблюдая, как по дорогам к северу от города на восток двигаются нескончаемые колонны русской пехоты и техники, иногда разгоняемые налетами авиации, но после их ухода снова собиравшиеся в колонны, которые, казалось, нисколько не пострадали.

Они отходили по грунтовым дорогам по маршруту Слоним-Полонка-Домашевичи-Столовичи, где стояли в обороне уже части 17го мехкорпуса РККА, выбитого из Барановичей. 10я танковая дивизия вермахта, занявшая оборону западнее Барановичей, попыталась было перекрыть хотя бы этот – северный – маршрут отхода советских войск, но наткнулась на мощную противотанковую оборону и, потеряв более десятка танков, вернулась обратно на свои позиции – как мы не могли до конца додавить прорвавшиеся немецкие части, так и они не могли надежно перерезать все пути отхода. У обеих сторон было туго с боеприпасами, их берегли для последнего и решительного.

В принципе, от Столовичей уже можно было бы двигаться и на север, к Новогрудку – точке сбора третьей армии. Но Минск уже был практически захвачен третьей танковой группой Гота, и идти в такой обстановке на север – это залезать в очередной мешок. Поэтому войска отходили дальше. Часть продолжали идти своим ходом, часть садилось на станции Крошин, в десяти километрах к северо-востоку от Барановичей, на поезд, и их подбрасывали на тридцать километров на восток – до Городеи, откуда – 10 километров на юг до Несвижа и потом либо на восток, либо еще 25 километров на юго-восток, до Тимковичей – конечной станции железной дороги, ведущей дальше на восток. Ну, на восток больше отправлялись раненные и больные, а остававшимся пополняли боекомплект и отряжали на сооружение оборонительных позиций – было уже понятно, что немцы скоро не остановятся. Но часть наиболее боеспособных подразделений отправляли не на юг, а на северо-восток – к Минску. Тем более что по железной дороге проехать восемьдесят километров, пусть и ночью – пока еще было можно – специальные команды восстанавливали пути, разрушенные немецкой авиацией за предыдущий день, так что движение по железке еще сохранялось. Да и днем еще можно было двигаться – слишком много вылетов немцы делали по нашей обороне, поэтому зачастую составы проскакивали весь участок, так ни разу и не попав под налет. Тут были даже два бронепоезда, правда, они воевали под Минском, сдерживая танки Гота. Туда же направлялись и некоторые вышедшие из белостокского выступа пехотные части и артиллерия – если Гудериан подзастрял под Слонимом, то Гот фактически взял Минск.

ГЛАВА 24.

Севернее Немана дела обстояли следующим образом. Пока армейские корпуса вермахта наступали вдоль Немана, до его поворота после Гродно на север, и отражали атаки советских мехкорпусов, третья танковая группа Гота шла севернее. В этой танковой группе были два корпуса – 57й, в составе 19й танковой, 14й и 18й моторизованных, и 39й, в котором были 7я, 12я и 20я танковые и 20я моторизованная дивизии. В каждой из танковых дивизий было по 30-31му Т-4, совсем не было троек, зато много чешских Pz-38(t). В 7й – 167, 12й – 109, 19й – 110, 20й – 120. И это были неплохие танки, уж получше немецких единичек и двоек, которых в дивизиях тоже хватало – 53 двойки в 7й, 40 единиц и 33 двойки в 12й, 42 и 35 в 19й, 44 единички в 20й. Изначальные 25 мм лобовой брони чешского танка на многих машинах были удвоены, 15-мм бортовой были удвоены на менее чем на трехста танках. Правда, немцы жаловались на излишнюю хрупкость чешской брони, да и наши не раз отмечали, что она пробивается практически со всех ракурсов не только сорокопятками, но даже ручной гранатой удавалось проделать пролом в боку, если удачно попасть, а кроме того, такая броня и крепежный элемент давали много осколков внутри боевого отделения. 37-мм пушчонка и два пулемета составляли его вооружение.

В полосе наступления этих моторизованных дивизий тоже не все было гладко с дисциплиной – Гот отмечал, что "Конные обозы пехотных дивизий, несмотря на запрет, выезжали на дороги, отведенные для движения механизированных войск. В результате подходящие танковые дивизии именно в момент намечающегося успеха оказывались закрытыми на "своих" же дорогах обозами пехотных соединений". Тем не менее, немцы быстро захватили мосты через Неман – в Алитусе и Меркене. Оборона была прорвана, наши части раскиданы в стороны, и 39й мотокорпус почти что в пустоте рванул к Минску.

В полдень 25го июня передовые отряды немцев на некоторых направлениях были уже в двадцати километрах от Минска. Но такая поспешность приводила к неожиданным потерям. Так, разведчики 108й стрелковой дивизии РККА в ночном бою разгромили оперативную группу штаба 39го моторизованного корпуса и захватили карту боевого развертывания группы армий "Центр". Но и наши штабы страдали – так, тем же вечером был атакован и частично рассеян штаб 13й армии, что обороняла Лиду. То, что осталось от штаба, переместилось в другое место, а командир 13й армии появился в своем штабе только 27го июня. Но и это не все – немцы захватили часть документов армии, включая шифродокументы.

На защите Минска стояли 2й стрелковый корпус – 100я и 161я сд, и 44й ск – 64я и 108я сд. На них-то и шли три танковых и одна моторизованная дивизии 39го моторизованного корпуса вермахта.

44й корпус располагался на территории минского УРа и мог использовать часть его укреплений несмотря на то, что еще в тридцать девятом их вооружение было демонтировано и переброшено на новую границу, а многие ДОСы были закрыты специальными заслонками, через которые было невозможно проникнуть внутрь. Но корпус не имел соседа справа, поэтому немецкая 7я танковая дивизия 3й тг вермахта просто обошла позиции корпуса, тогда как 20я танковая штурмовала их в лоб. И это не прошло им даром – передовой отряд 20й танковой вермахта был разгромлен 64й стрелковой дивизией этого корпуса.

Навстречу же 7й танковой к северу от города выдвинулась 100я стрелковая дивизия. Так как в нем 26го июня не было артиллерии (подошла только 27го), бойцы массово готовили для борьбы с танками бутылки с бензином. Около часу дня на КП дивизии с минского пивоваренного завода была доставлена первая партия бутылок и бензин для их наполнения. "Противотанковое средство" тут же пошло в полки и уже в три часа дня, когда более пятидесяти танков пошли в атаку на позиции 85го стрелкового полка, бойцы подпустили танки к окопам и начали забрасывать немецкую бронетехнику этими бутылками с бензином – потеряв около двадцати танков, немцы откатились. Как и в следующий раз. Потом дивизии придали 151й корпусный артполк – 20 орудий калибра 152 мм, которые сразу же были выставлены на прямую наводку и сожгли восемь немецких танков. Но эта дивизия также не имела соседа справа, то есть уже с востока, поэтому вечером 26го июня передовой отряд 7й танковой стал обходить нашу оборону с неприкрытого фланга – немцы перерезали железную дорогу, отходившую из Минска на восток (все – РИ).

Несколько сбавила пыл немцев наша дальнебомбардировочная авиация – 26 июня она совершила по прорывающейся к Минску третьей тг 254 самолето-вылета.

27го июня на 64ю сд навалились уже две танковые дивизии – 12я и 20я (РИ) и ей на помощь стали перебрасываться подразделения 108й сд, которая занимала южную, еще не атакованную часть Минского УРа (АИ; в РИ 108ю сд атаковал 47й корпус вермахта – 18я тд, который в АИ еще под Слонимом). К вечеру 27го дивизия была частично рассечена (в РИ – сильнее), но ее отдельные части все еще продолжали сопротивление, используя в том числе и ДОТы минского УРа, а дополнительные оборонительные рубежи и контрудары подразделений 108й сд существенно притормозили порыв немцев и нанесли им значительный урон (АИ, в РИ дивизии сражались каждая на своем участке). А с юго-запада уже подходили составы с войсками, вышедшими из белостокского выступа (АИ, в РИ эти войска пробиваются через Зельвянку западнее Слонима или выходят своим ходом). К тому же на пятый день войны наконец удалось преодолеть излишний бюрократизм (АИ, в РИ на это не хватило времени) – несмотря на значительное количество в городе грузового транспорта, части и организации не выдавали его на нужды воюющих подразделений (РИ). Теперь же, ввиду непосредственной угрозы городу, никто уже не смотрел на возражения и грузовики забирали явочным порядком, под расписку (АИ). Мобильность оборонявших город частей существенно повысилась.

Оставленная в покое 100я сд и подошедший полк 161й стрелковой дивизии того же 2го стрелкового корпуса, в свою очередь, атаковали немецкую 7ю тд, причем вполне успешно. В ночь на 27 июня разведкой сотой дивизии было установлено, что немецкие войска оставили на переднем крае лишь подразделения прикрытия. По приказу командира корпуса 100-я и 161-я дивизии с утра 27 июня нанесли удар в северо-западном направлении. Застигнутый врасплох противник, бросая технику и вооружение, поспешно откатился на 10-14 километров. В журнале боевых действий 3-й танковой группы утром 28 июня появляется запись: "У XXXIX АК 7-я тд отрезана от своих тыловых колонн и вынуждена с боями освобождать свои линии снабжения в западном направлении". К тому же и с востока 7я танковая была атакована нашими танками при поддержке бронепоездов, так что этот и следующий день 7я тд была занята попытками восстановить связь с тылами и отбиться от контратак. Только на следующий день ей удалось восстановить целостность своих порядков. Как было записано в журнале боевых действий – "Вечером 29 июня 7-я тд восстановила связь со своими тылами после того, как она в течение 48 ч была отрезана и вынуждена была держать круговую оборону" (все – РИ).

Но еще к полудню 28го к Минскому УРу стали подходить части 20й моторизованной дивизии вермахта, которые начали сменять 12ю танковую. 12я тд сманеврировала к югу, прорвалась через позиции 108й сд, ослабленные передачей частей соседу – 64й сд, и к десяти часам вечера ворвалась в Минск (АИ; в РИ – в четыре часа, проломив оборону 64й; по другой версии в Минск ворвалась 20я тд), хотя изначально немцы его брать и не собирались – только окружить. Но так уж удачно легли карты (РИ). Ну, не совсем удачно – передовой отряд был разгромлен советскими частями – немцы настолько обнаглели, что после захода в город некоторые завалились в кафе выпить чашку кофе. Тут-то их и взяли тепленькими подошедшие советские танки, раскатав по окрестным улицам (в РИ такое случилось с передовым отрядом 47го корпуса Гудериана). Но следом шли новые силы, которые восстановили прорыв. Правда, это получилось не сразу. Первая группа танков вообще не дошла до Минска. Как отмечал штаб 44го корпуса:

"28.6.41 г. в 12 часов 444-й стрелковый полк был атакован несколькими группами танков противника. Главное свое воздействие противник направил на артиллерию и частично ее подавил, выведя из строя один дивизион легкого артиллерийского полка. Однако лишь небольшой группе танков противника (восемь танков) удалось прорваться на восток, и в 13 часов эти танки атаковали командный пункт 44-го стрелкового корпуса. В результате боя выведено из строя четыре танка, и 2 танка подбиты, которые были взяты с поля боя транспортерами на буксире. С нашей стороны на командном пункте оказались семь человек убиты, из них – три средних и старших командира, и двадцать два раненых. Из материальной части выведены из строя одна 45-мм пушка, четыре автомашины, а также имущество, находящееся в этих машинах. В течение дня, по донесению командира 444-го стрелкового полка, уничтожено до 45 танков противника..."" (РИ)

Немцы шли вперед, напарываясь на организованные советскими войсками танковые и артиллерийские заслоны. Вражеским танкам численностью до батальона, сопровождаемым пехотинцами на бронетранспортерах, не удалось их преодолеть без потерь. Четыре танка были подбиты, два бронетранспортера подорвались на минах, разбросанных в роще. Противник начал маневрировать. Через громкоговорящую радиоустановку немцы объявили, что Минск пал и все советские войска разбиты или окружены. (РИ, только наших обходили танки 18й тд).

Рассеченная надвое 108я стрелковая дивизия получила разрешение на отвод тылов в Волму, к востоку от Минска, где был оборудован довольно прочный противотанковый узел, имелась артиллерия, в том числе зенитная, а также небольшое количество снарядов. Под прикрытием батарейцев и бойцов с бутылками с бензином, имея в голове и хвосте танки и танкетки, колонна на большой скорости рванула вперед (РИ, только так отходил штаб 44го ск; в АИ корпус рассечен, но еще не полностью окружен).

На немцев тут же начали давить пехотные части, перебрасывавшиеся к Минску с запада по железной и автомобильным дорогам. 12я танковая вермахта, начав окружение, сама сражалась в полуокружении. Исход был неясен. К тому же восточнее Минска находилась 161я сд из 2го ск и, хотя ее часть воевала к северу от города с 7й танковой, в резерве оставалось еще немало сил.

Исход битвы решила нехватка снарядов. Как докладывал командир 44го ск – "подвоза с тыла совершенно не было. Посланные командиром 64-й стрелковой дивизии 15 машин за снарядами в Минск... не возвратились. Особенно острый недостаток сказывался в снарядах 152-мм артиллерии и совершенно отсутствовали гаубичные снаряды 122-мм..." Поэтому и 20я танковая дивизия, весь день 28го июня пытавшаяся пробиться через Минский УР, к вечеру все-таки проломила в двух местах оборону советских войск и устремилась к городу. Но потери в дивизии тоже были тяжелые – как отмечали сами немцы, "20-я тд вела в течение всего дня ожесточенные бои за ДОТы и понесла при этом большие потери. Погиб командир полка, еще 8 офицеров, ранен командир артиллерийского полка". Всего же прорыв позиций 64й сд обошелся немцам примерно в триста танков и бронемашин (РИ).

Утром 29го бои за Минск завершились. 2й ск – 100я и 161я сд – отошел на восток и занял оборону за рекой Волма – к этому времени в корпусе практически отсутствовали боеприпасы, горючее, продовольствие, не было транспорта и корпусных госпиталей. 44му ск сначала было приказано сражаться в окружении – с запада ожидался подход 3й армии, выходившей из белостокского выступа. Согласно планам советского командования – "части 3-й армии собираются в районе Столбцы и будут выведены в район Минска, Ратомка; 6-й механизированный корпус выводится через Столбцы, Пуховичи для последующего удара по тылам противника". Но немцы все сильнее сдавливали горловину выхода с северной стороны – передовой отряд 5й пехотной дивизии занял деревню Короли, находившуюся с юга от Немана в 15 км на восток от Мостов, переправился через Щару и занял господствующую высоту – дорога от Мостов на восток оказалась под огневым воздействием противника. 35я пехотная дивизия прошла еще глубже на юг, заняв Дятлово – а это уже 60 км на восток от Мостов, хотя и на той же линии. Но от Дятлово до Новогрудка – конечной цели выхода 3й армии – было уже 30 км, причем на северо-северо-восток – то есть прямой путь был перерезан (все – РИ). Поэтому командование, получив данные об этих продвижениях немецких войск, еще больше сместило на юг маршруты движения частей 3й армии – присутствовавший здесь уже несколько дней для координации между 3й и 10й армиями заместитель Народного комиссара обороны Г.И. Кулик совместно с заместителем командующего фронтом генералом И.В. Болдиным и командармом-10 Голубевым смогли-таки наладить это самое взаимодействие – где радиостанциями, где посыльными на самолетах У-2, бронеавтомобилях, мотоциклах, а то и вообще конными посыльными – секрет заключался в дублировании передач сообщений – не одним, так другим путем они доставлялись до адресатов (АИ; в РИ штаб Голубева потерял связь после того, как переместился 28го июня из-под Волковыска дальше на восток; в АИ ситуация более стабильна – удобные пути отхода еще не перерезаны). Смысла сидеть 44му корпусу в окружении уже не было, по-крайней мере в его северном крыле. Но и прорваться сквозь боевые порядки немецких танковых дивизий было непростой задачей.

ГЛАВА 25.

В полутора сотнях километров на запад от Минска, под Лидой, действовала 13я армия, в которую уже с началом войны включили 21й стрелковый корпус. Он состоял из 17й, 24й и 37й стрелковых дивизий, к которым прибивались отходившие части. Армии также были переданы 50я стрелковая дивизия и 8я птарб – противотанковая артбригада, в которой было 18 пушек калибра 107 мм и 24 – 76 мм. Эти бригады стали формировать перед самой войной. В 13й армии были даже танки помимо тех, что были в стрелковых дивизиях – 8 КВ сгрузили с эшелона, отходящие с запада части дали еще 15 Т-34 и 14 Т-26. 24го эту 13ю армию предполагалось использовать для помощи в контрударе под Гродно, но при выдвижении на запад она столкнулась с передовыми отрядами 57го моторизованного корпуса и затем отошла за Дитву, проходившую с севера на юг в 15 километрах западнее Лиды и впадавшей в Неман – за два следующих дня немцы потеряли на этом рубеже около 60 танков.

Да и первые столкновения с немцами были на редкость удачны. Так, на рассвете 25го июня передовое охранение 24-й стрелковой дивизии развернулось на восточном берегу рек Клева и Гавья, где и произошла встреча с головными отрядами 19-й танковой дивизии 57го мк вермахта. Части генерала Галицкого, своевременно заняв оборону на 18-километровом участке, встретили неожиданным огнем подходившую по дороге из Ошмян мотомеханизированную колонну противника, заставив ее развернуться и вступить в бой. Враг не выдержал сильного артиллерийского и пулеметного обстрела и отошел, оставив на дороге около трех десятков подбитых танков и бронемашин и до 50 автомобилей. В числе трофеев оказалось и свыше 40 исправных мотоциклов с колясками и пулеметами, которые были распределены между взводами пешей разведки полков (РИ).

В дальнейшем командование поставило задачу ударить немецким танковым дивизиям во фланг, но тот самый 57й моторизованный корпус так и не позволил этого сделать. В предыдущие дни он медленно продвигался через плохие дороги, а взорванные и сожженные мосты заставляли искать пути обхода. Но из-за этого промедления он удачно вышел к Лиде непосредственно перед контрударом советских войск. Еще днем 25го немцы заняли Воложин – город в 80 километрах на северо-восток-восток от Лиды и в 70 километрах на северо-запад-запад от Минска. То есть по сути немцы уже обошли 13ю армию с северо-востока. Ее 50я сд была сбита с позиций в районе Молодечно – городе в 30 км на северо-восток от Воложина. Дивизия начала откатываться на восток – к Плещеницам, расположенным в 60 км на восток от Молодечно и 55 км на северо-северо-восток от Минска.

Севернее, у Ошмян, действовали остатки 5й танковой дивизии РККА, до того уже понесшая потери в боях в Литве – под Алитусом и Вильнюсом – и они снова атаковали фрицев. Немцы с большими потерями отбили эту атаку (РИ). Как докладывали наши танкисты: "Командиром 9 тп был сформирован отряд под командой капитана Новикова, в состав которого вошли 4 БТ-7, 6 БА-10. В 6.30 25.6 отряд, достигнув восточной окраины Ошмян и установив движение колонны танков и мотопехоты противника, атаковал его с тыла. Противник частью был уничтожен, частью рассеян. Капитаном Новиковым в этом бою была захвачена легковая автомашина с документами одного немецкого офицера. Документы доставлены в штаб ЗапФ."

Несмотря на это, армия уже оказалась разорвана. Наши все-равно пошли в наступление, без 50й дивизии, но оно пришлось не на тылы 39го моторизованного, а на передовые части 57го. Контратаки приостановили немецкое наступление, но 21й стрелковый корпус был замечен немецкой авиацией, которая стала наносить по нему удары с воздуха, а на следующий день к городу уже подошла 161я пехотная дивизия вермахта, которая начиная с 26го июня повела наступление на город. К вечеру с нашей стороны в борьбу вступил бронепоезд N44, который под огнем смог эвакуировать несколько составов с боеприпасами, в том числе – на юг, в направлении Баранович (РИ). Хотя сами Барановичи уже были заняты (АИ, в РИ – вечером 27го), но эти боеприпасы очень пригодились нашим войскам, отступавшим из белостокского выступа. Сам же бронепоезд позднее пробился на восток через уже занятый немцами Молодечно (РИ). А вот эшелоны с танками, направлявшимися перед самой войной на запад для переформирования мехкорпусов, удалось разгрузить далеко не все – с платформ было снято несколько КВ, остальные же несколько десятков танков так и остались на путях (РИ).

К утру 27го нас выбили из Лиды. Но севернее корпус выпустил на поле боя танки КВ, которые позволили нашим войскам продвинуться вперед на 10 километров и занять Трабы (РИ). Успех небольшой, но он показывал, что немцев можно бить – именно из таких локальных побед и складывалась вера в нашу окончательную победу несмотря ни на что. Как отмечал Гот: "19-й танковой дивизии, совершавшей 25 июня марш через Вороново, Трабы на Минск, пришлось прокладывать себе дорогу через массы войск противника, отрезанные 18-й моторизованной дивизией и теперь пытавшиеся пробраться через Сурвилишки. Правый фланг 19-й дивизии, где находился командир корпуса, постоянно подвергался атакам противника при поддержке 50-тонных танков. Поэтому дивизия была вынуждена из длинной походной колонны развернуться фронтом на юг. До 28 июня она отражала атаки противника с южного направления..."

Но затем немцам на помощь 19й танковой пришла 18я мотопехотная дивизия – все возможности для продолжения нашего наступления были исчерпаны. А к вечеру стало известно, что корпус уже окружен с трех сторон, и он начал готовиться к отходу на юго-восток – на старую границу. И в этой обстановке после занятия немцами Минска Павлов отдает корпусу приказ на новый контрудар – он все еще надеялся вернуть Минск, хотя лучше бы было вытаскивать войска из нового – уже Новогрудского – мешка (в РИ это был уже почти что котел – танки 47го моторизованного корпуса, точнее – его 17й танковой дивизии – стояли 28го июня в тридцати километрах к юго-западу от Минска – у них закончилось горючее, хотя и 29го он не был плотно замкнут – части 18й и 20й немецких танковых дивизий 2й и 3й танковых групп не распознали друг друга и вступили в перестрелку, 18я "обиделась" и рванула дальше на восток – к Борисову (хотя его должен был брать Гот), а 17я тд все еще держала южный фас Новогрудского котла и в ее обороне были многочисленные прорехи, так как пехотные и моторизованные дивизии вермахта все еще пытались удержать наши части, прорывающиеся из Белостокского котла, так что советские части еще спокойно отходили из Минска длинными колоннами; в АИ все эти немецкие части еще пытаются пробиться у Слонима – 195 км к юго-западу от Минска).

Итак, 21й ск двинулся на восток. Отходящие 37-я и 24-я стрелковые дивизии, 8-я противотанковая бригада вышли к реке Березина у местечка Бакшты ранним утром 29 июня. Обмелевшая летом речка не представляла трудностей для форсирования вброд пехотой, но для техники имелся всего один мост у села Бакшты. На переправе скопились крупные массы войск, представлявшие собой лакомую цель для авиации. С 5.00 утра до самого вечера скопление людей и техники подвергалось жестоким ударам с воздуха. Часть техники все же удалось перетащить через реку по бродам на буксире тракторов и автомашин. Немало оставшихся в строю машин и орудий было переправлено в течение последующей ночи. Но путь дальше на восток был закрыт, а вечером 28го Командарму-10 Голубеву удалось установить связь с 13й армией и согласовать свои действия – 13я армия стала поворачивать на юг (в РИ часть подразделений строила оборонительные сооружения, часть шла на юг, часть пыталась пробиться на север и восток – в журнале боевых действий 3-й танковой группы 29 июня отмечалось: "Отдельные ожесточенные контратаки, по большей части силами танков. Напротив фронта LVII АК противник строит оборонительные позиции. Наши дивизии в течение многих дней подвергались атакам с юга, востока, юго-востока и севера. Все атаки были отбиты, врагу нанесены тяжелые потери, ни одному русскому не удалось пройти через позиции танковой группы. Взято 20000 пленных и перебежчиков (что касается последних, то 600 человек сдалось после огневого налета одной батареи реактивных минометов)").

Гот, захватив Минск, развернул 12ю и 20ю танковые дивизии на юг – надо было помочь пробиться 2й танковой группе Гудериана и заодно замкнуть-таки окружение вокруг частей, выходивших из-под Белостока и Гродно и сражавшихся в районе Слонима. (В РИ – Согласно первоначальному плану танковые группы Гота и Гудериана должны соединиться в районе Минска. Только после этого они могут совместно продолжить наступление в направлении Двины и Днепра. Но Гудериан забил на этот план и рванул 18й танковой дальше на восток, тогда как Гот добросовестно держал свой фланг. В результате Гудериан захватил мосты через Березину, но слишком растянул свои позиции, и много советских войск прорвалось через неплотные заслоны 17й танковой, а в первый день после занятия Готом Минска так и вообще от города спокойно отходили колонны длиной 10 километров).

Соответственно, 57й моторизованный корпус в составе 19й танковой и 18й моторизованной наседал с севера на советские войска, отходившие на юг через Налибокскую пущу восточнее Немана, протекавшего здесь с юга на север, и через Новогрудскую возвышенность, расположенную с запада от него (в РИ – 57й мк сдерживал атаки советских войск; в АИ эти войска не рвутся на север, а отходят на юг, так как там кольцо окружения еще не замкнуто – есть прореха почти в 200 километров). На обороне и зачистке Минска и окрестностей Гот оставил 7ю танковую и 20ю моторизованную дивизии.

Но попытки 20й и 12й танковых дивизий замкнуть кольцо окружения ударом от Минска на запад натолкнулись на серьезное сопротивление советских войск – 21го стрелкового корпуса, отходившего с севера, и 44го стрелкового, частично окруженного в Минском УРе. На реке Птичь, протекавшей в 8-15 километрах западнее Минска, немцев встречали сводные отряды этих соединений. Как говорилось в одном из донесений:

"29.6.41 г. до 11.00 был туман, в связи с чем противник огневой активности не проявлял. Наша артиллерия (третий дивизион корпусного артиллерийского полка) в течение всего дня вела огонь по противнику.

В 11.30 в районе Строчица переправились четыре танка противника. В районе железнодорожного моста Прилучки также переправился противник неустановленной численности. В это же время подходили к переправе у Строчица до 11 машин с мотопехотой и до 5 танков. Неоднократными атаками обороны переправлявшийся противник в районе железобетонного моста отбрасывался.

В 14.30 29.6.41 г. противник огнем орудий до 2-3 батарей (105– и 150-мм), трех батарей тяжелых минометов во взаимодействии с истребительной и бомбардировочной авиацией в течение 3-4 часов подавлял всю систему нашей обороны и особенно передний край, проходивший по берегу р. Птичь западнее Прилучки. Несмотря на неоднократные мои запросы о вылете нашей авиации, действий таковой в течение 29.6.41 г. не было. Под воздействием огня противника и беспрерывного действия бомбардировочной и истребительной авиации противника, длившихся в течение 3-4 часов, действия танков противника, просочившихся на наших флангах, оборона до 18 часов упорно удерживала западный берег реки и лишь с 18 часов, ввиду отсутствия командного состава, начал отход группами по лесам в направлении ст. Фаниполь.