Текст книги "До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Суханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Можно привести слова офицера, служившего в танковом подразделении на участке группы армий 'Центр: 'Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить...'

Гнетущее впечатление на наступающие войска производили и такие эпизоды: после успешного прорыва приграничной обороны 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий 'Центр', насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. 'Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. – Это же чистейшее самоубийство – атаковать силы батальона пятеркой бойцов'. Хотя – казалось бы – чего тут самоубийственного – ну, обстреляли колонну – мы с Лехой такое и вдвоем совершали. Немцы – странные.

В середине июля (в РИ – в середине ноября 1941го) один пехотный офицер 7-й танковой дивизии, когда его подразделение ворвалось на обороняемые русскими позиции в деревне, описывал сопротивление красноармейцев. 'В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов'.

В общем, немцы находились в легком 'офигении', но еще на что-то надеялись. Их окончательный план стал понятен лишь с ударом с севера. В Белоруссии фрицы наступали тремя клиньями – на Оршу, на Борисов и на Могилев. Получался трезубец, вилка, на которую они собирались нанизать советские войска. А ударом с севера – отрезать их от основной территории и схарчить в ряде окружений. Правда, с потерей к середине июля большинства танков 2й и 3й танковых групп все три зубца окончательно затупились, и немцам оставалось только методично продавливать нашу оборону, но у них 'за лесом' были соединения ГА 'Север', которые 8го июля захватили Псков (РИ) и еще продолжали продвигаться на северо-запад. 13 июля 1941 года в Ставке Гитлера было принято решение отказаться от немедленного наступления на Ленинград (в РИ – на Москву) после достижения танковыми группами района Пскова (в РИ – Смоленска). На совещании высшего руководства вермахта было признано необходимым первоначально провести специальную операцию смежными флангами групп армий 'Север' и 'Центр' для разгрома невельской группировки советских войск, для чего часть сил 4й танковой группы (в РИ – 3й – 57й мк) направлялась на Великие Луки и Холм.

ГЛАВА 42.

Тем временем с начала июля на северном фланге Западного фронта и без того шли упорные бои. Основной удар пришелся на Себежский УР, который находился к северу от Полоцкого и был слабее последнего – менее восьмидесяти сооружений на фронте в шестьдесят пять километров, да и то многие строения были еще незакончены. Его обороняла 22я армия в лице 186й сд, затем она сдала позиции 170й сд, которая к концу 5го июля выгрузила в районе Себежа 16 железнодорожных эшелонов войск, остальные эшелоны еще были в пути. Выделенная в резерв 22й армии 179я дивизия доукомплектовывалась в Невеле – 95 км на юго-восток от Себежа и 90 км на северо-восток от Полоцка. Помимо задержек с сосредоточением на наши войска оказывал деморализующее влияние вид отступавших советских войск. Дивизионный инженер В.А. Иванов вспоминал: 'Идут и едут на подводах и автомашинах военнослужащие. С оружием и без оружия, босиком и обутые, с шинелью и без оной, с противогазом и без него. Перед нами грузовая машина, а в ней полный кузов военнослужащих и даже на подножках стоят и в кузове не сидят, а стоят... Почти все, как правило, без документов. Узнать что-либо почти невозможно. Солдаты сплошь и рядом отвечают, что 'всех разбили, один лишь я остался'. И так круглосуточно до момента встречи с противником'. Да и Конев отмечал – 'По шоссе навстречу нам двигался беспорядочный поток – машины, повозки, лошади, колонны беженцев и среди них немало военных. Все спешили в сторону Смоленска. Движение наших машин в направлении Витебска совершенно исключалось. Шоссе было забито. Я решил с офицерами штаба навести на шоссе порядок, дал команду всех военных задерживать, организовывать подразделения пехоты, отдельно собирать артиллеристов, танкистов и направлять всех обратно к Витебску. К моему удивлению, от Витебска в сторону Рудни двигались даже танки – несколько тяжелых КВ и несколько Т-26. Особенно странно было видеть отступающие танки новых образцов. Три таких танка КВ двигались на Рудню якобы на ремонт. Буквально угрожая оружием (просунув револьверы в люки механиков-водителей), мы остановили эти танки, кстати, они оказались исправными, и взяли их под контроль. Таким путем удалось к вечеру собрать около батальона пехоты, батарею 85-мм зенитных орудий и батарею 122-мм пушек армейской артиллерии.'

И к этому рубежу с запада двигались немецкие соединения. 3го июля на Себеж от Резекне повернул 56й моторизованный корпус Манштейна, но увяз в заболоченной местности – несколько суток саперные подразделения расчищали гать, забитую техникой, брошенной отступавшими советскими войсками. Поэтому первыми к укрепрайону подошли пехотные дивизии двух армейских корпусов 16-й армии ГА 'Север', которые впервые атаковали Себежский УР 6го июля. На следующий день немцы навалились уже в полную силу и вклинились в нашу оборону.

Чтобы не позволить им выйти в тыл 22й армии, Тимошенко приказал на следующий день контратаковать их силами отошедших сюда 5й и 33й сд 11й армии Северо-Западного фронта. К сожалению, эти дивизии были уже сильно потрепаны в предыдущих боях – артиллерии в них было не более сорока процентов, а станковых пулеметов и того меньше – всего десять. Немцы упредили контрудар, возобновив наступление утром 8го июля. 9го июля под натиском подошедшей моторизованной дивизии СС "Мертвая голова" пришлось оставить Себеж – наши вели бои за город даже в условиях обхода его с двух сторон. Эсэсовцы тоже понесли потери – более двух тысяч человек, в том числе выбыл из стоя и их командир Теодор Эйке, получивший серьезные ранения ног, когда его машина подорвалась на мине. Так что с учетом выбытия с начала войны уже шести из пятнадцати тысяч человек дивизию было решено вывести в тыл на переформирование. Да и Манштейн был ими недоволен – 'Мертвая голова', имевшая хорошую дисциплину на марше, оказалась очень слаба в тактическом отношении и способности быстро прорывать укрепленную оборону советских войск. Младшие командиры этой дивизии оказались неспособны быстро принимать правильные тактические решения на поле боя, из-за чего им постоянно требовалась помощь командиров вермахта. Еще бы – их ведь набирали из охранников концлагерей.

Через два дня наши начали оставлять и другие участки укрепрайона, но борьба за УР продолжалась до 14го июля – части 170 й стрелковой дивизии и гарнизоны долговременных огневых сооружений яростно отбивали атаки фашистов. Немцы обошли укрепрайон с флангов и появились в тылу нашей обороны, перерезав дороги, ведущие на Себеж, а советские воины продолжали сражаться и только по приказу отошли с занимаемых позиций. Да и советское командование, пользуясь тем, что позиции через Двину между Полоцком и Витебском еще не были атакованы немцами (в РИ этот рубеж уже прорван), спешно снимает два полка 186й стрелковой дивизии и возвращает из обратно под Себеж. На Двине снова остается только один полк 186й сд, на который приходится фронт обороны длиной 27 километров. Но его почти тут же пришлось снова укреплять частями и подразделениями, собранными буквально по нитке – к Двине подходили передовые части 6го армейского корпуса вермахта – в дело вступала пехота ГА 'Центр'.

Эти части уже плотно навалились на войска Западного фронта. На юго-западный фас советской обороны по Двине давил 23й армейский корпус, южнее шел 5й АК, еще южнее – вдоль шоссе Минск-Орша – 9й АК, которому существенно помогали недобитки из 7й и 19й танковых, 14й и 18й моторизованных – именно они составили ударный костяк, которым немцы собирались войти в прорыв, когда тот будет организован пехотой.

В этой ситуации немцы и собрались подрезать с севера советские войска. Как отмечал начальник Генштаба Сухопутных войск Германии: 'В настоящий момент наилучшие условия для развития успеха складываются на правом фланге группы армий 'Север' (в РИ – 'левом фланге группы армий 'Центр''). Поскольку правый фланг группы армий 'Север' успешно продвигается в направлении Великих Лук и таким образом создает противовес Великолукской группировке противника, танковой группе Гепнера (в РИ – '... группе Гота'), возможно, удастся фланговым ударом с севера взломать оборону противника в районе Великих Лук или даже Западной Двины (в РИ – 'Готу ... в районе Витебска') и тем самым создать предпосылки для крупного оперативного успеха. Если на юге противник отойдет за Днепр, то успех танковой группы Гепнера (в РИ – 'Гота') окажется особенно многообещающим, так как он позволит начать крупную операцию в южном направлении восточнее Днепра'. (напомню – в АИ группа Гота разбита на две части, которые наступают к юго-востоку и к северо-востоку от Минска)

К этому времени 4я танковая группа под командованием Эриха Гепнера уже шла от захваченного ими 9го июля Пскова на север, постепенно оттесняя 11ю армию, которая пыталась сдержать немцев между Чудским озером и озером Ильмень. Немецкий 41й моторизованный корпус (1я и 6я тд, 36я мд) шел на Лугу, а 56й (8я тд, 3я мд и злосчастная СС-Тотенкопф) – южнее, на Новгород – немцы стремились перерезать дорогу между Ленинградом и Москвой. Но на их пути, помимо 11й армии, еще стоял Лужский оборонительный рубеж. Это оборонительное сооружение длиной более трехсот километров протянулось от Нарвского залива до озера Ильмень и преграждало прямой путь от Пскова на Ленинград. Строительство началось еще в июне – сначала по инициативе Северного фронта, а потом, после 5го июля – это решение было одобрено директивой ставки ВГК. Десятки, а потом и сотни тысяч человек по десять часов в сутки копали траншеи и противотанковые рвы, устанавливали бетонные блоки, сборные броневые ДОТы, бетонные колпаки, тысячи мин в деревянных корпусах – быстро сделать металлические корпуса не получалось. Было протянуто даже электрозаграждение длиной сорок километров, для которого установили свыше трехсот километров высоковольтных проводов и построили 25 электроподстанций.

К моменту подхода немцев к обороне предполья сам лужский рубеж успели занять всего две стрелковые дивизии, одна дивизия народного ополчения, курсанты двух военных училищ – пулеметного и пехотного, по две тысячи человек каждое, горнострелковая бригада. На подходе была еще одна дивизия народного ополчения, в резерве – танковая дивизия, в которой к середине июля был всего 121 танк, из которых только три были КВ, остальные – легкие, и 44 бронеавтомобиля. Эти соединения не могли создать сплошную линию обороны – они и сами были растянуты на десятки километров, и несмотря на это между ними все еще оставались промежутки в 20-25 километров.

10го июля немцы ударили по 111й сд, которая держала оборону к северо-востоку от Пскова, и на следующий день вышли к реке Плюсса (90 км на северо-восток от Пскова), где лужский рубеж прикрывала 177я сд (до Луги оставалось еще 40 км). На несколько дней завязались ожесточенные бои – позиции по несколько раз переходили из рук в руки, немцам даже удалось вклиниться в нашу оборону, но 14го их снова отбросили за Плюссу. А тут и поступила директива Гитлера о развороте на юг. Гепнер пытался возражать, так как воздушная разведка немцев установила, что в низовьях реки Луга силы советских войск очень незначительны и есть шанс прорваться там дальше на север. Гитлер был непреклонен – Гитлеру надо было разбить советские войска, а не захватывать территории – не будет войск – территории сами упадут немцам в руки

(в РИ Гепнер повернул на северо-запад 1ю и 6ю тд 41го мк, за день прошел 180 километров и с помощью подразделений полка 'Бранденбург' захватил неповрежденные мосты через Лугу. Подошедшая 2я ДНО несколько дней пыталась ликвидировать плацдарм; в другом месте наоборот, уже немцы не смогли пробиться через оборону курсантов пехотного училища, поддержанных береговыми батареями).

Но вскоре Гепнер прикусил язык, а немцы в очередной раз убедились в 'прозорливости' и 'гениальности' своего вождя – как раз 14го июля советские войска начали контрнаступление под Сольцами (40 км на запад-юго-запад от Ильменя). Для этого наши подогнали туда еще три стрелковые дивизии Северного фронта и выделили четыре авиадивизии двух фронтов – почти триста самолетов. Немцы прозевали это сосредоточение – вопреки предрассудкам, они, особенно старшее поколение немецких генералов, довольно пренебрежительно относились к разведке. Так, командир 9го армейского корпуса (того самого, что в июне медлил с перерезанием шоссе Белосток-Волковыск (РИ)) генерал пехоты Герман Гейер говорил: 'Наша задача остается прежней, независимо от того, знаем ли мы местоположение врага'.

Контрудар пришелся в основном на 56й моторизованный корпус, который в предыдущие дни постепенно теснил 182ю стрелковую дивизию. Эта дивизия была одним из национальных формирований – созданная на базе дивизий эстонской армии, она имела из русских только полит– и часть комсостава – его постепенно заменяли с эстонского на русский, понемногу арестовывая национальный элемент, который мог начать сопротивление советской власти – наши ведь во время возвращения Прибалтики устроили там оранжевые революции, и, так как внешне все выглядело как свободное волеизъявление народа, то сразу всех менять не получалось. Поэтому действовали тихой сапой.

К сожалению, всех заменить не успели – уже после начала войны из этих экс-нац-формирований было довольно много перебежчиков – так, из 180й сд перешел на сторону немцев аж замначальника оперативного штаба дивизии. Да и перед этим, как нам рассказывали, порой русские командиры, кто поголовастее, отводили в сторону эстонских (или литовских, или латвийских) сослуживцев и спрашивали – что те собираются делать. Если те говорили что-то типа 'Это не наша война' – разоружали и отпускали – интернационализм был еще силен, а о лесных братьях многие и не задумывались, хотя они действовали с момента присоединения Прибалтики к СССР, более того – партизанские отряды под таким названием были еще во время Первой Русской революции 1905-1907 годов – и в Прибалтике, и на Урале. Даже первых скаутов так называли – может, с того и пошло. В общем – некоторых отпустили совершенно зря, хотя другие потом себя ничем не запятнали – и попробуй отличи, пока не проявили, а расстреливать всех подряд только за то, что 'теоретически, этот может выступить против' не каждый способен, а если кто и способен – живет недолго – свои же пристрелят для профилактики, а то вдруг и про них что-то 'подумает'.

Среди рядового состава 182й эстонцев было еще больше. Вообще, у дивизии даже обмундирование было не наше – бойцы продолжали ходить в форме эстонской армии, только знаки различия были уже советскими. Да ладно форма ! Оружие – и то было иностранное – в основном, английское, перешедшее от эстонской армии. Рядовой состав тоже перебегал к немцам – в одной из докладных отмечалось, что 'Значительная часть командиров и красноармейцев эстонцев перешла на сторону немцев. Среди бойцов царит вражда и недоверие к эстонцам.'. Но далеко не все эстонцы переходили к немцам, да и в дивизии служили не только эстонцы, но и евреи, русские, другие национальности. Так что дивизия дралась, сдерживала напор немецких танков. Так, в боях за Порхов (100 км на восток от Пскова) наши вычеркнули из списков живых более четырехсот фашистов третьей моторизованной дивизии, спалили более двадцати штурмовых орудий и танков. Но немцы продолжали продвигаться на восток – к городу Дно, и на северо-восток – к городу Сольцы, который был занят 14го июля. По этому-то корпусу и был нанесен удар.

Удар во фланг и тыл был бы для 56го моторизованного корпуса с его одной танковой, одной мотопехотной и одной пехотной дивизиями – довольно опасным, если не сказать хуже – еще за день до этого его фланг с востока был открыт на 70 километров, с запада, если бы не 41й моторизованный корпус – на 40 – немцы рассчитывали упредить возможные удары советских войск интенсивным маневрированием, чтобы подставлять под атаки советских войск свою оборону

(в РИ 41й танковый корпус ушел на северо-запад и 56й остался в городом одиночестве, с открытыми флангами, так что после четырех дней боев 8я тд с трудом выдралась из окружения, потеряв много техники и людей – ей пришлось восстанавливаться более месяца, сильно пострадали и тылы корпуса, сам корпус был отброшен на 40 километров, после этого контрудара немцы приостановили наступление на Ленинград до подхода основных сил 18й армии – контрудар советской армии под Сольцами стал одним из самых успешных в первый период войны. Наступление возобновилось 8го августа, причем немцы наткнулись на советские войска, которые и сами уже изготовились наступать, отчего бои были особенно упорными).

А так – два моторизованных корпуса хоть и с трудом, но отразили контрнаступление, и даже организовали небольшой котел, из которого, впрочем, наши быстро выдрались – немцы оставили здесь довольно небольшие силы, а сами на всех парах рванули на юг – 'отрезать ломоть' советских войск, мешавших продвижению ГА 'Центр' дальше на восток. А тут еще и генерал-лейтенант Пядышев – сначала руководивший возведением лужской линии обороны, а затем назначенный командующим лужской группировкой – был арестован за антисоветские суждения – в письмах покритиковал аресты среди РККА. Тоже – нашли время. Да, по мере насыщения линии обороны Пядышев становился уже менее нужным человеком. Ну и как на такое будут смотреть другие командиры – 'пока нужен – не трогаем, как только снизилась потребность в человеке – можем и арестовать', тем более что 'был бы человек – статья найдется'. Узнав об этих фактах, я в очередной раз поблагодарил себя же за то, что не стал сразу ломиться на восток – были сомнения, что с такими порядками я бы добрался хоть до кого-то. Слишком велик риск – и не только для меня лично, но и для тех знаний, что у меня есть. Похоже, придется и дальше заботиться о них самому. Ну. Их. Нафиг.

Так-то наши после ухода немецких танков на юг даже провели несколько успешных наступлений, сдвинув линию фронта более чем на полсотни километров. Псков не взяли – были остановлены подошедшими пехотными дивизиями, но успех окрылил советское командование и заставил смотреть в будущее еще более оптимистично – нам потом рассказывали бойцы, попавшие в плен после неудачи в реализации этих мечтаний, как им рассказывали о скором переломе в войне и взятии Берлина к сентябрю, ну край – к Новому году. Ну да, как же.

Буквально через несколько дней немцы своим поворотом на юг взяли – да и отрезали Полоцко-Себежский УР. Тем более что после того, как прошли шестьсот километров на северо-восток – еще двести пятьдесят-триста на юг – да ерунда ! Тем более что дивизии еще не полностью отошли от Пскова, а это минимум на пятьдесят километров ближе. Ну, разве что 36я моторизованная подзастряла в боях за Гдов, расположенный в ста километрах к северу от Пскова на берегу Чудского озера – она там на пару с 58й пд пыталась добить нашу окруженную 118ю сд – все пыталась, да все никак, так что с получением приказа плюнула и рванула вслед за своими танковыми дивизиями, заодно прикрывая их тылы от удара с севера. 118я, кстати, тут же отбросила 58ю и попыталась было отойти к своим на север, но передумала – и уже совместно с Чудской флотилией и подошедшими с севера советскими частями отогнала 58ю от Гдова на юг – недалеко, но город оставался у нас еще почти два месяца.

ГЛАВА 43.

А вокруг Полоцко-Себежского УРа вела бои 22я армия, на которую наступали несколько дивизий двух групп армий – 'Север' и 'Центр'.

23й армейский корпус ГА 'Центр' (в РИ – 57й моторизованный корпус) пытался прорвать оборону на южном фланге армии – через Дисну и Борковичи (50 км к востоку, северо-востоку от Полоцка) на Невель, с трудом преодолевая упорное сопротивление 98й стрелковой дивизии, держащих оборону на участке Дрисса-Дисна (40 км). Бои, начавшиеся 12го июля, продолжались до конца месяца

(в РИ 98я противостояла 19 танковой и 14й моторизованной дивизиям с 4го по 15 июля, причем оборона по реке была еще не до конца подготовлена, поэтому немцы сравнительно быстро форсировали Двину и все последующие бои шли уже к северу от нее; в АИ у наших было больше времени подготовиться и наступали не танковые, а пехотные части).

2й АК группы армий 'Север' наступал севернее, понемногу продавливая оборону 170й, 112й (РИ) и части 186й сд (АИ, в РИ она к востоку от Полоцка) в направлении Себеж (90 км почти на север от Полоцка), Идрица, Пустошка – эти города отстояли друг от друга на тридцать километров и вели прямо на восток. От Пустошки еще 70 км на восток – и Великие Луки, а 100 километров на юг, чуть на запад – и Полоцк.

13го июля соединения группы армий 'Север' вышли на рубеж Идрица, одновременно атакуя и позиции Себежского укрепленного района, которые они уже изрядно обошли с севера. Одновременно ГА 'Север' оттесняла к северо-востоку части 27 й армии Северо Западного фронта, постепенно отодвигая ее от 22й армии, у которой длина линии обороны достигла уже 280 км. Ее северный фланг оказывался все более открытым. Поначалу эту дыру пытались заполнить 5й и 33й сд Северо-западного фронта, которые ранее отошли из Прибалтики через боевые порядки той же 170й сд, были отведены на небольшое время в тыл и затем перекинуты на три десятка километров к северу, чтобы там хоть как-то придержать 290ю пехотную дивизию вермахта. Но затем их попытались передвинуть еще севернее, где они, несколько раз попав в окружение, к концу июля вышли в район Торопца (70 км на восток от Великих Лук), откуда были переправлены к северу, на воссоединение с 27й армией.

То же произошло и с 21м мехкорпусом. До войны он базировался как раз в Идрице, имея сто тридцать танков, из которых тридцать – огнеметных. 23го июня он получил еще сто орудий, 24го – 107 танков – БТ-7 и два Т-34. Этими силами 25го он выдвинулся на защиту Даугавпилса (150 км на северо-запад от Полоцка и 130 – на юго-запад от Себежа), но к 27му, когда он до него добрался, город был уже занят немцами, так что на следующий день наши пошли в атаку, даже ворвались в город, но в итоге были вынуждены отойти. К 30му июня в корпусе осталось всего 40 танков, причем 33 – в 185й моторизованной, остальные – в 42й тд, 46я тд вообще осталась без танков и воевала как стрелковая дивизия. Но и сами танкисты намолотили изрядно фрицев, более трехсот даже взяли в плен. Во время дальнейших боев корпус по-прежнему оказывал серьезное сопротивление и начал отход лишь по приказу командования, при этом разгромив колонну дивизии СС 'Тотенкопф' (РИ). Отходя с боями на северо-восток, он еще успел поучаствовать в середине июля в контрударе под Сольцами (а это 330 км на северо-восток от Даугавпилса).

Так что 22я армия, лишь ненадолго получив поддержку других частей, снова оказалась наедине с несколькими армейскими корпусами вермахта. Имея открытый правый фланг, 170я стрелковая дивизия начала отходить дальше на восток. На помощь 170й сд была выдвинута 179я сд, которая ранее входила в территориальный литовский корпус (и вообще была создана на базе дивизий литовской армии после присоединения Литвы к СССР), затем была отведена в тыл и пополнена. Именно ей удалось приостановить продвижение немцев у Идрицы и дать 170й подтянуть свои тылы и переформировать подразделения. Правда, к этому времени в 179й находилось не более двух тысяч человек – остальные либо выбыли в боях, либо, во многом – дезертировали – в первые дни войны бойцы литовской национальности даже устроили нападение на штаб. Как бы то ни было, на пару дней 12я пехотная дивизия немцев была остановлена (РИ).

К счастью, с юга 22я армия была как-то прикрыта 20й, а особенно ее 5м и 7м мехкорпусами, да и сам командующий 22й армией генерал Ершаков еще имел кое-какие резервы. Во-первых, 6го июля на станцию Невель (85 км на северо-восток от Полоцка, 50 км на юго-восток от Пустошки, 45 км на юго-запад от Великих Лук) начала прибывать 48я тд 23го мехкорпуса. Ее 85 танков (82 Т 26 и 3 Т 34) генерал оставил у себя как оперативный резерв, а к Идрице направил 214ю сд, которая была передана 22й армии и прибыла в Невель 8го июля. Она-то и остановила окончательно немецкое наступление на восток вдоль шоссе Себеж-Великие Луки-Западная Двина (в РИ ее двинули на юг, чтобы остановить прорыв 18й моторизованной дивизии, поэтому наших продолжали оттеснять на восток).

И тут-то с севера прилетел стальной лом в виде 4й танковой группы ГА 'Север'. Немецкие танки прошили с севера на юг неплотную оборону наших и так разрозненных частей, которые, получая танковый удар во фланг, просто отбрасывались с пути следования немецкой бронетехники. Спонтанные попытки создать оборону лишь ненадолго задерживали продвижение немецких танков. Бам! бам! бам! – 21й мехкорпус, 5я, 33я, 188я стрелковые дивизии вдруг утрачивали устойчивость, дробились на части, оказывались в окружении и начинали мелкими группами отходить на восток и северо-восток, одновременно прорываясь через заслоны, выставленные немецкими танкистами и мотопехотой. Для некоторых дивизий это было уже не первое окружение, поэтому они со стоическим спокойствием, чуть ли не взвалив оставшиеся орудия на спины, подавались небольшими колоннами в леса и болота, чтобы через пару-тройку десятков километров собраться из этих небольших ручейков в новый поток и попытаться прорвать заслоны на пути к своим. Как правило, это удавалось – находившаяся довольно далеко на юге цель не позволяла немцам оставлять сплошной заслон фронтом на запад, лесисто-болотистая местность оставляла множество скрытых проходов, а прихваченные с собой орудия давали возможность отбиться от небольших групп танков, а больших и не было – все шли на юг.

Отходящие отряды даже ускорили наше наступление от лужского рубежа, которое начало продвигаться вперед после ухода танковых частей вермахта, тем более что советское командование уже поднаторело в разыскивании таких отрядов самолетами – хочешь жить – умей вертеться. Немецкие же танки перли вниз. 170 километров от Порхова до Великих Лук немцы прошли всего за два дня. Заодно сделали небольшой – в 70 километров – выпад к востоку и захватили Холм (АИ; в РИ захвачен 2го августа) – чисто чтобы прикрыть восточный фланг. Хотя оттуда им пока никто не угрожал, но это был важный узел дорог в этой лесисто-болотистой местности.

Великие Луки были захвачены немцами 18го июля сравнительно быстро – в городе находились лишь тыловые части, штаб 29го стрелкового корпуса – 'литовского', но обе его дивизии, кто в них остались и не дезертировали, сражались западнее, также в городе были части ПВО, милиция, НКВД, ополчение – они-то и задержали немецкие танки почти на сутки, вырвавшись из окружения ночным прорывом

(в РИ город захвачен 19го, его обороняли более-менее полноценные части, что были оттеснены к нему по мере наступления немцев с запада, причем через два дня, после ухода из города 19й танковой дивизии вермахта – она была нужна у Смоленска – наши выбили немецкую пехоту и удерживали город до двадцатых чисел августа; в АИ эти части еще сдерживают немцев западнее, поэтому в обороне города не участвуют).

Направленная по тревоге из Невеля 48я тд встретила немецкие танки, обходившие город с запада, и пробиться к нему уже не могла, но и немцы были остановлены в десяти километрах к северо-востоку от Невеля.

К востоку от Витебска выгружалась 19-я армия, которую еще перед войной начали перебрасывать на Украину, но в начале июля ее передали Западному фронту. Соединения выгружались восточнее Витебска, от которого до Великих Лук по прямой было 120 километров. К 9 июля выгрузились только штабы армии и трех корпусов (25-го и 34-го стрелковых, 23-го механизированного), а также 220-я мотострелковая дивизия, 2 полка 134-й стрелковой дивизии, 1 полк 162-й стрелковой дивизии и некоторые части 158-й стрелковой дивизии. К середине июля здесь были уже в полном составе 220я мд, 134я, 158я, 162я сд, а 127я и 129я еще прибывали, причем их чуть ли не высыпали из вагонов на станциях в радиусе семидесяти километров, так что им еще надо было бы и собраться, но командиры, завидя бесхозные полки и батареи, прикарманивали их себе, хотя бы на время – пока кто разберется и вернет эти части обратно – их можно использовать в своих целях. 134ю и 162ю уже выдвинули к Витебску, чтобы прикрыть возможный прорыв с северо-запада – со стороны Идрицы. Остальные стояли на изготовке, готовые рвануть либо на юго-запад, вдоль шоссе Минск-Орша, либо на северо-запад – прикрыть Витебск и Невель

(в РИ Невель захвачен 19й тд 15го июля – она прорывается к западу от Полоцка; затем она идет на Великие Луки и захватывает их 19го; Витебск занят немцами 9-10го июля 20й тд и 20й мд, прорвавшими нашу оборону по Двине между Полоцком и Витебском (а южнее находятся 7я, 12я и 17я тд, вдоль шоссе на Оршу идет 18я тд; в АИ они все, кроме 7й – к югу от Минска и почти что неживые) – город обороняли чуть ли не рабочие; 19я армия, до конца не сосредоточившись, пытается остановить продвижение немцев на восток и постепенно отходит к югу и юго-востоку, оказываясь в окружении в районе Смоленска вместе с 16й армией).

Их-то и направили на север, отбивать Великие Луки. Но 4я танковая группа ломилась на юг, во встречных боях отбрасывая наши соединения в стороны, создавая небольшие котлы и двигаясь дальше. Своим хаотическим движением наши и немецкие части и подразделения превратили местность к югу от Великих Лук и востоку от Витебска в бурлящий котел – советские и немецкие войска постоянно сталкивались друг с другом, вступали в перестрелки, устраивали атаки и засады. Немцы начали вязнуть, терять темп, поэтому довернули восточнее, захватили Велиж (85 км на юго-юго-восток от Великих Лук), Демидов (еще 40 километров) и 22го июля ворвались в Смоленск (еще 60 км). (в РИ Велиж захвачен 13го июля 20й тд; 15го она в 80 км к северу от Смоленска – идет на восток, замыкая котел).

В это время у Смоленска была лишь 46я сд 16й армии, которую тоже начали перебрасывать сюда с Украины, как только в Белоруссии наметился кирдык. 152я сд этой же армии находилась у Орши, а 5й мехкорпус без моторизованной дивизии, оставшейся на Украине, был передан 20й армии для контрнаступления начала июля совместно с 7м мк. К тому же оборона города строилась прежде всего с расчетом отражения атаки с запада, поэтому немцы сравнительно легко прорывают ее оборону, но увязают в кровопролитных городских боях