Текст книги "Возвращение бумеранга"

Автор книги: Сергей Буренин

Соавторы: Олег Семергин-Каховский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Прага, Град, 27 мая 1942 года, 12 часов 15 минут

Франк зашел к себе в кабинет, расслабил ворот, глубоко вздохнул, взял трубку телефона и попросил соединить его лично с фюрером. В трубке долго что-то трещало, иногда были слышны чьи-то голоса, но вот он услышал хорошо знакомый ему по радиовыступлениям голос.

– Мой фюрер, с вами говорит группенфюрер Карл Франк, – представился начальник пражского гестапо, – Полтора часа назад было совершено покушение на протектора Богемии и Моравии обергруппенфюрера Гейдриха.

– Он мертв? – с тревогой в голосе прервал его Гитлер.

– Нет, мой фюрер, он тяжело ранен. Сейчас он в больнице.

Последовала непродолжительная пауза.

– Сейчас я распоряжусь, чтобы к вам немедленно вылетели наши врачи, – сказал Гитлер. – Наши лучшие врачи. А что с преступниками?

– Им удалось скрыться с места преступления, мой фюрер, – виновато проговорил Франк, – но уже организована специальная группа, которая занимается этим расследованием.

– И охрана не смогла ни захватить, ни убить ни одного из них? – с нотками недоверия спросил Гитлер.

– Обергруппенфюрер был без охраны, только с шофером, мой фюрер, – растерянно ответил Франк. – Шофер Гейдриха Кляйн какое-то время преследовал одного из преступников, но был тоже ранен.

– Сколько раз я вам всем говорил, чтобы вы никуда не ездили без охраны, – взорвался Гитлер, – Если я услышу, что вы, Франк, тоже ездите один, вы тут же отправитесь рядовым в саперный батальон! Везде только с охраной! Я сегодня же отдам приказ, чтобы вам в Прагу выслали пару бронированных автомобилей. Ваша беспечность до добра не доведет! Преступники должны быть найдены и строго наказаны! Очень строго! Всех замешанных в этом преступлении расстреливать вместе со всей семьей! Я прикажу Далюге немедленно вылететь в Прагу и возглавить расследование этого чудовищного преступления. Пусть покажет, как умеют работать его люди. А вы, Франк, возьмите пока на себя обязанности протектора. И вот еще что, не дожидаясь прибытия Далюге, возьмите 10000 заложников и расстреляйте! Невзирая на пол и возраст! И громко объявите, что если преступники не будут найдены, то такая акция повторится!

– Мой фюрер, – возразил Франк, – мне кажется, что преступники и делали расчет именно на такую реакцию. Такая реакция даст возможность нашим врагам говорить о всеобщем саботаже и сопротивлении. Мы должны убедить всех в обратном, что это всего лишь разрозненные отдельные акции небольшой группы недовольных. В крайнем случае, можно расстрелять уже осужденных за преступления против Рейха.

– Ладно, это вы уже решите с Далюге, – согласился Гитлер. – Не скупитесь в деньгах, Франк, назначьте вознаграждение в миллион марок тому, кто даст действительно ценные сведения, которые помогут вам выйти на преступников. Крупные суммы должны получить и все те, кто окажет настоящую помощь следствию. Это происки евреев, а они за деньги продадут родную мать. Не будьте скрягой.

– Слушаюсь, мой фюрер, – ответил Франк, – Я хочу сейчас вызвать в Прагу дополнительные полицейские силы из крупных городов Протектората. Полезным было бы ваше разрешение привлекать для массовых операций и армейские части.

– Хорошо, привлекайте, можете при этом сослаться на меня, – вдруг как-то сразу устало ответил Гитлер. – Ждите Далюге, пусть он ведет расследование. А вы примите соответствующие меры со своей стороны. О состоянии Гейдриха докладывать ежедневно.

В Берлине повесили трубку.

Франк тоже осторожно положил трубку на рычаги телефона. Он вынул из кармана носовой платок и вытер выступившие во время разговора на лбу крупные капли пота. Результат разговора оказался намного лучше, чем это можно было ожидать. Теперь за расследование преступления будет отвечать Далюге, а он, Франк, как протектор, с этого момента отвечает только за общее положение в Протекторате.

Франк подошел к двери кабинета, выглянул наружу и приказал адъютанту, чтобы тот пригласил к нему Абендшена.

Абендшен явился минуты через три. Вид у него был озабоченный, как у человека, которого оторвали от важного и неотложного занятия.

– Штурмбанфюрер, – официально обратился к нему Франк, – я хочу, чтобы вы пока взяли на себя расследование покушения на протектора.

– Так как это дело явно связано с английскими парашютистами, я уже подключился к расследованию, – прищурившись, ответил Абендшен. – Но меня интересует ваше замечание в отношении «пока».

– Сейчас из Берлина сюда вылетит Далюге, – ответил Франк, – Гитлер назначил его ответственным за проведение расследования. Вполне возможно, что он привезет с собой своих людей. В общем, прибыв сюда, он возьмет расследование в свои руки и, наверняка, будет лично создавать или следственную бригаду, или даже специальную комиссию по расследованию. Чем вы сейчас заняты?

– Идет допрос свидетелей, – ответил Абендшен. – Свидетелей этого преступления довольно много: мы уже имеем около тридцати человек. И ожидаем, что найдется еще столько же.

– Так много свидетелей? – удивился Франк.

– На улице было много народа, – пожал плечами Абендшен, – на остановку как раз в тот момент подошел трамвай. Кстати говоря, есть пострадавшие и среди местного населения: несколько человек обратилось в больницу с мелкими осколочными ранениями. Об этом надо обязательно упомянуть в прессе и по радио. Надо чтобы все понимали, что эти бандиты для достижения своих целей не остановятся ни перед чем.

– Хорошая мысль, – согласился Франк. – Я хочу к вечеру ввести комендантский час и ночью организовать облаву. Шансы на большой успех невелики, но мелкая рыбешка может и попасться.

– Вещь полезная, – согласился Абендшен, – но, боюсь, для грамотного проведения такого мероприятия у нас не хватит сил.

– Я собираюсь вызвать сюда дополнительные силы гестапо из крупных городов, а так же привлечь к этому армейские части, – пояснил Франк.

– Нельзя сейчас ослаблять силы гестапо, особенно в крупных городах, – покачал головой штурмбанфюрер. – Вполне возможно, что преступники уже покинули Прагу и намереваются отсидеться в других городах. А что касается армейских частей, то у них просто нет опыта в проведении полицейских операций. Они нам предоставят уйму задержанных, которых мы через несколько часов вынуждены будем отпустить, и несколько трупов, по поводу которых мы долго будем объясняться. Лишняя головная боль.

– И все же, – вздохнул Франк, – боюсь, что без них нам будет не обойтись. А кроме свидетелей нашли что-нибудь?

– На месте преступления найден автомат «Стен», что говорит о том, что англичане к этому хоть какое-то отношение да имеют, – ответил Абендшен. – Найден велосипед, на котором один из преступников приехал на место преступления и, по всей видимости, хотел на нем же и уехать. К сожалению, номер на раме спилен, и мы не можем определить, где и кем приобретался этот велосипед. Найдены портфель, плащ и кепка, принадлежащие преступнику. Пока все, но это уже говорит о низком профессиональном уровне преступников, и, в принципе, с этим можно начинать работать.

– Хорошо, идите работайте, Абендшен, – кивнул Франк. – Только очень прошу вас, потрудитесь не затягивать это расследование, как вы любите это делать. Нам нужно иметь результаты как можно быстрей.

Как только Абендшен ушел, Франк взял трубку телефона и попросил соединить его с отделом юстиции.

– Расстреляйте всех уже приговоренных к казни за политические преступления, – коротко приказал он.

После этого Франк решил посетить больницу, где находился Гейдрих.

Подъезжая к больнице, он проехал мимо злополучного поворота на Кобылисах. Там все еще толпился народ, и работали эксперты из гестапо.

В больнице царила полная неразбериха. Прием больных был прекращен. Мимо него то и дело пробегали люди в белых халатах, их лица выражали крайнюю озабоченность и беспокойство. Наконец, Франк сумел найти в этом хаосе врача чеха, который был сегодня дежурным. Врач сообщил ему, что Гейдрих находится в операционной, и ему сейчас делают операцию. Повреждения оказались довольно серьезными: была повреждена грудная клетка, причем одно ребро было раздроблено почти полностью, осколок бомбы застрял в селезенке, и была пробита диафрагма.

– Кто делает операцию? – поинтересовался Франк.

– Операцию делает доктор Гольбаум из немецкой клиники, – ответил врач, – ему ассистирует наш доктор Дик. Герр протектор сам потребовал, чтобы ему операцию делал доктор Гольбаум.

– Понятно, – кивнул Франк. – Через несколько часов сюда прибудут несколько профессоров из Берлина. Думаю, они уже вылетели. Покажите, где вы хотите разместить больного после операции?

– Мы еще не думали об этом, – растерялся доктор. – Если хотите, можем пройти вместе в хирургическое отделение, и вы сами выберете для него палату.

Они поднялись на третий этаж и прошлись по отделению. Франк осмотрел всего несколько палат и только поморщился. Наконец, он зашел в кабинет начальника отделения.

– Вот здесь вы его и разместите, – решительно заявил он. – Распорядитесь вынести отсюда все лишнее и поставьте нормальную кровать, несколько кресел, столик. В общем, оборудуйте это помещение так, чтобы оно было достойно вашего пациента. Все крыло очистите от больных.

– Но это просто невозможно, – попытался протестовать доктор.

– Я сказал: очистите все крыло от больных, – уже со злостью повторил Франк, – а я сейчас пришлю сюда надежную охрану. Выполняйте.

Прага, Смихов, 27 мая 1942 года, 12 часов 30 минут

Когда Габчик понял, что сделал круг и снова бежит к месту преступления, он про себя выругался и подумал о том, что надо уйти куда-нибудь подальше и спрятаться. Сначала он просто побежал по трамвайным путям в противоположную от Кобылис сторону. Пробежав метров сто, он перелез через ограду какого-то сквера. Когда он спрыгнул с забора, то сильно подвернул себе ногу.

Народу в сквере было немного. Прихрамывая, он пересек его по диагонали, вышел на улицу и, не торопясь, направился в сторону Смихова. Ближе всего отсюда была квартира Фафековых, и он направился туда.

Дома был один пан Фафек.

– Хотел спортом позаниматься, – пошутил Габчик, – да вот очень неудачно получилось – подвернул ногу. Мне бы сделать теплую ванну.

Пан Фафек засуетился и начал нагревать воду.

Ванна помогла. Боль в ноге совсем утихла.

– Жаль, что нет дома вашей жены, – посетовал Габчик. – Мне бы еще покрасить волосы.

– Это мы можем сделать и без нее, – заверил пан Фафек. – Можно взять перекись водорода и немного осветлиться. Конечно, волосы от этого портятся, но один раз большого вреда не принесет.

Через полчаса Габчик был уже, можно сказать, блондином. К этому времени вернулась одна из дочерей Фафека, Рела.

– Да вас и не узнать! – воскликнула она, увидев Габчика.

– Я еще точно не знаю, но вполне возможно приду к вам ночевать, – предупредил Габчик, – а пока схожу и куплю себе плащ и шляпу. Надо уж до конца изменить свою внешность.

– Я пойду с вами, – решительно заявила Рела. – А то еще нарядитесь каким-нибудь пугалом. А я все же подскажу вам, как изменить внешность и в то же время не привлекать к себе внимания.

И они вместе отправились в магазин. В городе царило необычное оживление: во все стороны на большой скорости проносились машины с немцами. Явно бросались в глаза усиленные патрули. О покушении на Гейдриха Рела узнала только от продавца в магазине и с подозрением посмотрела на Габчика.

Прага, Дейвице, 27 мая 1942 года, 13 часов

Вальчик понял, что ранен в ногу и прикрыть Габчика уже не сможет. Он огляделся. Кубиш сумел благополучно уехать на велосипеде, вокруг машины Гейдриха толпился народ, Опалки нигде не было видно. И тогда Йозеф решил, что надо уходить. Он поковылял в том же направлении, в котором уехал Кубиш. Он накинул плащ и этим хоть как-то прикрыл рану на бедре, правда, он чувствовал, как по ноге медленно течет струйка крови. Проходя мимо газетного киоска, он купил несколько газет и, зайдя в туалет, обернул ими ногу, прикрыв рану. Нога в бедре получилась слишком уж толстой, но зато газеты впитывали кровь и не давали ей стекать вниз.

Проделав все это, Вальчик сел на трамвай и поехал к «тете», у которой ночевал сегодняшнюю ночь. От потери крови поташнивало и клонило в сон. Когда он добрался до дома, то «тетя», увидев его, только ахнула.

– Что случилось, Мирослав? – воскликнула она, так как знала его под именем Мирослава Шольца.

– Ничего особенного, – устало ответил Вальчик, – Во-первых, я сильно ушиб коленку. Может быть, вы найдете мне какую-нибудь тряпочку, чтобы наложить тугую повязку. А во-вторых, я что-то очень плохо себя чувствую. Наверное, где-то продуло. Хочу лечь и полежать. Может, отлежусь.

Наложить тугую повязку он «тете» не позволил, сказав, что вполне справится с этим сам. Взяв тряпицу, он ушел в свою комнату и больше оттуда до вечера не показывался.

Прага, дворец Печека, 27 мая 1942 года, 17 часов 10 минут

У Абендшена голова шла кругом. Он уже почти пять часов без передышки опрашивал свидетелей. Постепенно складывалась полная картина преступления, но это стоило неимоверных сил. Сейчас перед ним сидела женщина лет пятидесяти пяти – шестидесяти и поспешно, с придыханием рассказывала о том, что видела утром.

– …я лежала в шезлонге на балконе. День был очень хороший, солнечный, я люблю в такие дни лежать на балконе и читать поэзию. Я очень люблю поэзию. Но сегодня мне попался томик с какими-то очень уж мудреными стихами. Я даже не могла понять в них никакого смысла. А когда читаешь такую тарабарщину, то волей-неволей хочется спать. Вот я и задремала. Меня разбудил громкий взрыв. Я сразу поняла, что что-то случилось, и решила выйти на улицу. Рядом с нашим домом расположен научный институт, и я подумала, что там случилась какая-то авария во время научного эксперимента. Так вот, я вышла на улицу и ничего не увидела, ни дыма, ни огня, ничего. Все было, как обычно. А потом со стороны Кобылис пробежала женщина; которая кричала: «Господи Иисусе, наш Гейдрих! Наш Гейдрих! Его убили!» Но даже тогда я еще не совсем осознала, что произошло покушение на нашего протектора. И вот тут, со стороны мясной лавки Браунера выбежал молодой человек. По его виду я сразу поняла, что он имеет какое-то отношение к происходящему.

– Как он выглядел? – насторожился Абендшен.

– Ну… как бы вам его описать? Среднего роста, светловолосый. Глаза у него были широко открыты, а в вытянутой руке он держал большой пистолет. Галстук у него развевался. Весь вид у него был какой-то дикий, он сильно запыхался и сразу же привлекал к себе внимание. Он выскочил на угол и на секунду – другую остановился, раздумывая, куда ему бежать дальше. Потом он, похоже, сообразил, что сделал круг, и опять находится совсем рядом с тем местом, где произошло покушение. И он побежал в обратном направлении вдоль трамвайных путей к Влтаве.

Абендшен уже понял, что ничего нового эта свидетельница сообщить не сможет. Описание всех троих преступников было уже составлено, и этой женщине явно к нему добавить ничего. Он уже хотел остановить ее словоизлияния, как к нему в дверь заглянул один из младших следователей, помогавших работать со свидетелями.

– Герр штурмбанфюрер, – сказал он, – тут к нам пришла женщина, думаю, вам будет небезынтересно с ней поговорить.

– Хорошо, пригласи ее сюда, – обрадовался Абендшен и, уже обращаясь к свидетельнице, сказал: – Большое спасибо. Вы нам очень помогли. Запишите, пожалуйста, свои показания и передайте их дежурному. Вы уж меня извините, такой день, так много дел…

Женщина поджала губы и всем своим видом изобразила обиду. Резким движением она взяла со стола свою сумочку.

– Когда напишете свои показания, – решил хоть как-то успокоить женщину Абендшен, – внизу укажите, где и как вас найти. Возможно, мы вызовем вас на опознание. Вы ведь узнаете того молодого человека, правда?

– О чем вы говорите, – уже не так обиженно сказала женщина. – Такое не забывается.

Как только она вышла, младший следователь ввел в кабинет новую свидетельницу. Это также была женщина средних лет, хорошо одетая, с пышными светлыми волосами. Абендшен, посмотрев на нее, решил, что попробует во время беседы с ней хоть немного отдохнуть: женщина, наверняка, опишет опять молодого человека с большим пистолетом и безумными глазами.

Скорее всего, ценность ее информации будет заключаться в том, что она укажет новую точку в маршруте одного из преступников.

– Я сама немка, – заявила женщина, усаживаясь на предложенный ей стул. – Ну, не совсем немка – у меня отец немец. Но у меня немец муж, а сын служит в вермахте. Он сейчас где-то в Польше.

– Все это очень хорошо, – устало согласился Абендшен, – но нас больше интересует, что вы можете рассказать о покушении на протектора.

– Да, да, я, собственно, за этим к вам и пришла, – закивала женщина. – Сегодня утром я пошла за продуктами. Сами понимаете, продукты надо покупать каждый день, потому что если они полежат, то они будут уже не те.

– Конечно, – согласился с ней Абендшен, у которого с утра во рту не было и крошки.

– Так вот, я купила продукты и пошла домой, – продолжила свой рассказ женщина, – а живу я в Либени. Я была как раз напротив магазина «Батя», когда к нему подъехал на велосипеде молодой человек. Он очень торопился, ехал быстро и тяжело дышал. А лицо у него было все в крови. Я еще подумала, наверное, спешил и упал. И вот этот молодой человек остановился у магазина «Батя», а там стоит подставка под велосипеды, и он поставил там свой велосипед, а сам побежал, буквально побежал, в ближайшую подворотню. Я, вообще-то, человек не любопытный, но в данном случае меня это очень заинтересовало. И я решила задержаться и посмотреть, что же будет дальше с этим велосипедом. Я даже зашла в магазин, чтобы не стоять долго на улице, хотя в «Батю» мне совершенно было не надо. И вот минут через пятнадцать появилась девочка, совсем ребенок, и увезла этот велосипед.

– Очень интересно, – согласился Абендшен, который забыл и про усталость и про голод. – А вы не посмотрели, куда направилась эта девочка?

– Ну что вы, конечно, нет, – чуть ли не возмутилась дама. – Она зашла с велосипедом в ту же подворотню, что и молодой человек. Не могла же я за ней следить, как какой-то шпик! А потом, когда я пришла домой, то услышала про покушение и про то, что на месте покушения оставлен один велосипед, а другой преступник скрылся именно на велосипеде. Вот я и решила сразу же пойти к вам.

– Вы правильно решили, – согласился Абендшен. – А вы узнаете этого молодого человека и эту девочку? Можете их описать?

– Насчет молодого человека я не уверена, – призналась женщина, – Я ведь не могла разглядеть его лица – оно было в крови. Да и слишком быстро он скрылся в подворотне. А вот девочку я хорошо запомнила: она не торопилась, и все делала не спеша. Ее я узнаю.

– Великолепно, – кивнул Абендшен. – Оставьте ваш адрес у дежурного и постарайтесь в ближайшие два-три дня надолго из дома не отлучаться. Возможно, мы пригласим вас на опознание.

– Конечно, конечно, – пообещала женщина и встала.

Абендшен был настолько доволен, что тоже встал и проводил ее до двери. Это была первая значительная удача за сегодняшний день.

Абендшен уже собрался было сделать небольшой перерыв в допросах и сходить куда-нибудь перекусить, как его срочно вызвали в кабинет Франка.

В кабинете Франка, кроме него сидели обергруппенфюрер Далюге и начальник пражского гестапо штандартенфюрер доктор Гешке.

– Это штурбанфюрер Абендшен, который и руководит следствием по делу о покушении, – представил его Франк, очевидно, делая это для Далюге, так как с Гешке Абендшен не раз сталкивался по работе, и отношения у них были не самые теплые.

– Присаживайтесь, штурмбанфюрер, – пригласил Далюге, – и расскажите нам, чего вы успели достичь за сегодняшний день.

– На данный момент мы имеем точное представление о том, как было совершено покушение, – начал Абендшен.

– Не слишком ли вы с этим запоздали? – спросил Гешке.

Франк одарил начальника пражского гестапо суровым взглядом, а Далюге заметил:

– Все правильно, если не представляешь, как было совершено преступление, то за расследование можно и не браться.

Абендшен с облегчением вздохнул: хоть здесь и собралось высокое начальство, большинство из них было настроено на конструктивную работу, а не собиралось искать козлов отпущения. Это радовало.

– Главных участников было трое, – продолжил Абендшен. – Один стоял непосредственно на повороте и при приближении машины с протектором подал сигнал зеркальцем. Двое других стояли около трамвайной остановки. Один – напротив нее, а второй, возможно, на самой остановке. После того, как у первого заклинило автомат, второй кинул бомбу. Автомат заклинило из-за того, что в механизм попало сено. Из этого можно сделать вывод, что преступники прятались где-то в пригороде. Иначе мне трудно объяснить находящееся в портфеле сено. Хотя его присутствие в портфеле даже в этом случае объяснить трудно. На месте преступления диверсанты оставили велосипед, портфель, кепку, плащ и автомат. С места преступления один из преступников скрылся на велосипеде, направившись в сторону Либени; второго какое-то время преследовал шофер Гейдриха Кляйн. Преступник сумел ранить Кляйна и только после этого скрылся. По предварительным данным, он тоже убежал в сторону Либени. Можно предполагать, что где-то в этом районе у преступников есть конспиративная квартира. Только что я разговаривал со свидетельницей, которая видела, как раненый мужчина поставил велосипед около магазина в Либени. Через некоторое время за велосипедом пришла девочка.

– Насколько большой район эта Либень? – поинтересовался Далюге.

– Примерно полсотни кварталов, – поспешил ответить Гешке.

– Ваша свидетельница может опознать девочку? – поинтересовался Далюге.

– Насчет девочки она уверена, – ответил Абендшен, – а вот мужчину она толком разглядеть не успела.

– Сколько школ в Либени? – продолжал расспрашивать Далюге.

Гешке бросился к висевшей на стене карте, а Абендшен спокойно взял со стола телефонный справочник.

– Всего четыре, – через несколько секунд ответил Абендшен, в то время как Гешке все еще изучал карту.

– Завтра пройдите по школам и проведите опознание девочки, – приказал Далюге.

– Девочка может учиться в какой-нибудь дорогой частной школе в другом районе, – высказал свое предположение Гешке.

– Люди, у которых дети учатся в дорогих школах, вряд ли будут впутываться в такое дело, – возразил Далюге. – Проведите опознание. Как вы нашли эту женщину? – поинтересовался он у Абендшена.

– Она пришла к нам сама.

– Выпишите ей достойное вознаграждение и сообщите об этом еще до опознания, – распорядился обергруппенфюрер.

– Извините, обергруппенфюрер, – заметил Абендшен, – кроме вознаграждения хорошо бы ее наградить какой-нибудь медалью.

– Вы думаете, это для нее будет иметь значение? – усомнился Далюге.

– Будет, – уверенно ответил Абендшен, – У нее сын в вермахте, да и вообще она очень патриотично настроена в отношении Рейха.

– Она немка?

– Полукровка, – уточнил Абендшен.

– Хорошо, – кивнул обергруппенфюрер. – Подготовьте к завтрашнему утру все документы, штандартенфюрер, – приказал он Гешке. – У вас, штурмбанфюрер, есть еще какие-то предложения.

– Видите ли, обергруппенфюрер, месяца полтора назад нам в руки попало несколько фотографий английских диверсантов. На одной из них изображен, как мы выяснили, поручик Йозеф Вальчик. Очень похоже, что это именно он подавал сигнал на перекрестке. После того, как его фотография попала к нам, он, по всей видимости, перекрасил волосы в черный цвет, но в остальном все совпадает. Свидетели неуверенно, но опознали его. Мне бы хотелось, чтобы завтра весь город был оклеен объявлениями о его розыске с этой фотографией.

– Обеспечьте это, Карл, – повернулся Далюге к Франку, – и назначьте вознаграждение за сведения о его местопребывании. Вознаграждение должно быть большим, скажем, 100000 рейхсмарок.

– Сделаем, – пообещал Франк.

– Какие у вас на завтра еще планы, штурмбанфюрер? – допытывался Далюге у Абендшена.

– Сегодня вечером планируется объявить комендантский час, – пожал плечами Абендшен, – а ночью провести облаву. Я подозреваю, что завтра с утра все отделения гестапо будут забиты арестованными, с которыми придется полдня разбираться.

– Какими силами вы собираетесь провести эту облаву? – поинтересовался Далюге у Франка.

– Гестапо, полиция и частично войсковые части, – ответил Франк.

– Да, тогда улов будет действительно большим, – согласился Далюге. – А сил только полиции и гестапо у вас не хватит?

– Я хотел привлечь к этому сотрудников гестапо из других крупных городов, – признался Франк, – но штурмбанфюрер посоветовал не только не делать этого, но и в других городах также ввести усиленные патрули и провести соответствующие мероприятия. Он считает, что преступники могли уже покинуть Прагу.

– Он прав, – согласился обергруппенфюрер, – Более того, я предлагаю вам ввести комендантский час по всему Протекторату и провести в крупных городах облавы. Там тоже можно привлечь на помощь войсковые соединения.

– Боюсь, командование вермахта воспротивится, – покачал головой Франк. – На Прагу у меня есть личное разрешение фюрера, но, что касается остальных городов, может возникнуть проблема.

– Это я возьму на себя, – только отмахнулся Далюге.

– Хорошо бы в Либени сделать выборочные проверки подозрительных квартир, по указанию гестапо, – предложил Абендшен, – Два преступника вполне могли покинуть Прагу, но вот третий, раненый, должен бы задержаться здесь. У него ранено лицо. В таком виде выехать из города трудно. А пока у нас все нити ведут в Либень.

– Это надо будет сделать не только в Либене, – согласился Далюге, – просто на Либень следует обратить особое внимание.

– У вас, штурмбанфюрер, есть еще относительно нас какие-то пожелания? – поинтересовался Далюге.

Абендшен на несколько секунд задумался и покачал толовой.

– Пожалуй, пока нет, – ответил он. – Возможно, облава и принесет что-то новое.

– Хорошо, тогда просим прощения, что оторвали вас от ваших дел, – извинился Далюге, – У вас уставший вид, советую, прежде чем возвращаться к работе, немножко посидеть в закрытой комнате и отдохнуть.

– Я лучше отдохну ночью, пока будет идти облава, – улыбнулся Абендшен.