Текст книги "Возвращение бумеранга"

Автор книги: Сергей Буренин

Соавторы: Олег Семергин-Каховский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Прага, 9 мая 1942 года

Индра и Габчик встретились на набережной Влтавы и прогулочным шагом пошли в сторону Тройского моста.

– На мою радиограмму не было ответа? – поинтересовался Индра.

– Нет, – покачал головой Габчик, – Не было ответа и на нашу радиограмму, в которой Бартош поддерживает вашу точку зрения. Лондон о них и не упоминает, словно их никогда и не было.

– У меня сегодня будет текст радиограммы от Объединенного комитета Сопротивления, – нахмурившись, сказал Индра, – Надеюсь, голос этой организации они не проигнорируют.

В ответ Габчик только пожал плечами.

– А вы, как я понимаю, продолжаете готовиться к этой акции? – нарушил молчание Индра.

– Приказа об отмене акции не было, – заметил Габчик. – Мы должны выполнить приказ. Мы уже с вами говорили на эту тему: приказы не обсуждаются. Это в частях Ваффен-СС можно обсуждать приказ командира, правда, только после его безусловного выполнения во время боя.

– Неужели? – удивился Индра. – Я такого не слышал. В этом что-то есть. Ну да ладно. Как идет подготовка?

– Мы решили устроить покушение в городе, – сказал Габчик, – От идеи с тросом пришлось отказаться. В городе больше шансов уйти без потерь после окончания операции.

– Жаль, что я об этом узнал только сейчас, – вздохнул Индра.

– Почему? – насторожился Габчик.

– Мы попросили достать для вас трос у одного из рабочих с «Колбенки», – пояснил Индра, – Трос он достал, но на этом попался, и его уволили за воровство. Работу, конечно, мы ему подыщем, но сейчас он сидит дома и не хочет выходить на улицу: ему стыдно. Все же отработал там тридцать лет. Он живет как раз в том районе, где живут рабочие с «Колбенки».

– Очень жаль, – вздохнул Габчик, – но, может, это и к лучшему. Представьте себе, что мы бы осуществили план с этим тросом, и он непременно попал бы в руки к немцам, и кто-то вспомнил бы об этом воровстве. Тут бы запахло виселицей, а не просто увольнением. Этого рабочего можно успокоить только тем, что после войны все встанет на свои места.

– Итак, вы решили осуществить покушение в черте города, – перевел разговор на другую тему Индра, – От меня что-нибудь требуется?

– Мы подыскали очень хорошее место, – сказал Габчик, – поворот около Кобылис. Но мы не можем целыми днями торчать на этом повороте. Нам надо, чтобы кто-то заблаговременно предупредил нас о выезде Гейдриха из Паненска-Бржежан.

Какое-то время Индра хранил молчание, потом сказал:

– Хорошо, у меня есть такой человек. Я договорюсь с ним. Но дайте мне слово, что проведете акцию только в том случае, если из Лондона придет подтверждение на проведение акции. Без подтверждения вы ничего предпринимать не будете.

– Хорошо, – кивнул Габчик. – Мы еще раз напомним им о вашей точке зрения и потребуем обязательного подтверждения приказа. Даю вам слово.

Прага, 11 мая 1942 года

От Малостранской площади к Граду тянется небольшая узкая улочка Неруды, а у самого поворота на Град от нее отходит переулочек Увоз. Здесь стоят старые дома с покрытыми мхом черепичными крышами, с маленькими квартирками. На первом этаже одного такого дома расположена часовая мастерская пана Йозефа Новотного, а над мастерской на втором этаже располагается его квартира. Сам пан Новатный весь день проводит на другой работе – он следит за часами в Граде, а в мастерской принимает и выдает заказы его брат Камил.

Вот к этому дому уже в сумерках и подошел Индра. Он условным звонком позвонил в дверь мастерской. Ему долго никто не отвечал: чтобы спуститься со второго этажа, требовалось время. Наконец, за дверями загремели запоры.

Пан Йозеф провел гостя на второй этаж в кухню, усадил за стол, поставил на плиту кофейник и только после этого сел за стол сам.

– У меня к вам огромная просьба, – начал Индра, – Мне надо было бы узнать в ближайшие дни точную дату и время выезда Гейдриха из Паненска-Бржежан. Время можно сообщить в последний момент, а вот дату хорошо бы знать заранее.

– Гейдрих каждый день приезжает в Град, – пожал плечами пан Новатный, – ну, разве что, за редким исключением.

– И все же, мне надо знать, что такого-то числа Гейдрих точно поедет в Град, и будет это примерно в такое-то время.

Пан Новатный задумался.

– Это, пожалуй, можно сказать только в том случае, если его заблаговременно вызовут в Берлин, – задумчиво сказал он, – В таких случаях известно время вылета, а перед тем, как поехать на аэродром, он, обычно, заезжает в Град.

– И часто такое случается? – поинтересовался Индра.

– Не так чтобы очень, – пожал плечами Йозеф, – но раз в месяц уж точно. Гитлер его любит и вызывает на все важные совещания.

– И когда это было в последний раз? – не унимался Индра.

– Где-то в середине апреля, – неуверенно ответил пан Новатный.

– Значит, можно ожидать, что в ближайшее время он снова поедет туда?

– Вполне возможно, мне это трудно сказать, – пожал плечами Йозеф.

– Вы можете получить эту информацию без всякого риска? – поинтересовался Индра.

– Эта информация не так уж и секретна, – заверил пан Новатный. – О предстоящей поездке знают очень многие, вплоть до машинисток, которые готовят документы. Начинается суматоха по всему Граду.

– А вам там доверяют?

– Вполне, – заверил Йозеф, – я бесплатно чинил часы многим офицерам, и они мне за это благодарны. Меня даже как-то раз возили в Паненске-Бржежаны чинить настенные часы в замке Гейдриха.

– Даже так? – удивился Индра.

– А что в этом такого? – в свою очередь удивился пан Новатный, – Немцы хозяйственный народ: если есть один часовщик, которому они уже платят, то зачем искать другого?

– Хорошо, будем считать, что мы с вами договорились, – кивнул Индра. – Какой знак вы нам дадите, когда будете обладать этой информацией?

Пан Новатный задумался, потом сказал:

– У меня на витрине стоят старые настенные часы «Павел Буре». Как только я получу нужную вам информацию, часы начнут ходить. Тогда срочно свяжитесь со мной, и я передам вам точную дату.

– Очень хорошо, – поднялся Индра, подумав о том, что в этом знаке есть какой-то скрытый смысл.

Прага, 14 мая 1942 года

Из остановившегося возле поворота на Кобылисы трамвая вышли три молодых человека. Они перешли на другую сторону улицы, остановились и закурили.

– Мы с Кубишем будем стоять вот здесь, около этой лавочки, – сказал Габчик. – На повороте машина обязательно притормозит. Я выскочу ей наперерез и открою огонь из автомата. У Яна, на всякий случай, будет в портфеле бомба. Давай посмотрим, где лучше встать тебе, – предложил он Вальчику.

– Вон там, на повороте, – не задумываясь, ответил тот. – Оттуда я заблаговременно увижу приближающуюся машину и дам вам знать. Вы, в свою очередь, будете отсюда хорошо меня видеть.

– И каким образом ты дашь нам сигнал?

Вальчик на несколько секунд задумался, потом начал копаться в карманах.

– А вот, – сказал он, вынимая из кармана маленькое зеркальце. – Зеркальцем. После того, как я покрасил волосы, я постоянно ношу его с собой.

– Давай попробуем, – предложил Габчик.

Они с Кубишем остались стоять и курить около лавки, а Вальчик перебежал дорогу и встал на повороте. Он достал зеркальце и несколько раз пустил солнечный зайчик прямо в глаза курящим.

Потом пошел обратно.

– Ну как? – спросил он, когда поравнялся с товарищами.

– Отлично, – кивнул Габчик. – Этот сигнал можно заметить, даже если не смотришь в твою сторону. Очень удобно. Одно только «но». Такой сигнал хорош только для солнечной погоды. А если в тот день будет облачно?

– Сейчас, в основном, погода стоит солнечная, – заметил Вальчик, – а если погода будет пасмурной, то вам просто придется постоянно смотреть в мою сторону. Не забывайте, что зеркальце сверкнет и в отсутствие солнца. Не махать же мне рукой. За любым другим сигналом надо будет точно так же следить.

– А если свистнуть? – предложил Кубиш.

– Можно и свистнуть, – согласившись сказал Вальчик, – но свист привлечет дополнительное внимание. Это может помешать.

– Каким образом? – поинтересовался Кубиш.

– Трудно сказать, – пожал плечами Вальчик. – Просто народ начнет вертеть головами и смотреть, кто там и зачем свистит.

– Он прав, – согласился Габчик. – После свиста народ автоматически будет внимательнее приглядываться к тому, что происходит вокруг. Мало ли, найдется какой-нибудь псих, который захочет помешать нам. Нет, пожалуй, остановимся на зеркальце. Просто надо будет попробовать, как сработает этот сигнал в пасмурную погоду. Для этого даже не обязательно ездить сюда.

– Хорошо, – кивнул Кубиш, – согласен. Итак, Вальчик подал сигнал, мы вышли на позицию, подъехал Гейдрих, мы его уложили. Что дальше?

– Начнем с того, что как только Вальчик убедится, что мы увидели сигнал и пошли на исходную позицию, то он тоже начинает двигаться к трамвайной остановке, – сказал Габчик. – Если возникнут трудности с отходом, то он может неожиданно прикрыть нас с той стороны. Надо подумать: может быть, поставить на остановке еще одного-двух человек, для прикрытия. Это мы решим. После покушения начнется сумятица. Остановят движение. Вот здесь под шумок мы и должны рассеяться в разные стороны.

– Слушай, – вдруг встрепенулся Кубиш, – а что, если нам приехать сюда на велосипедах? С утра масса рабочих и разных чиновников едут на работу на велосипедах. Никакого подозрения мы не вызовем. А вот уезжать на велосипедах будет очень удобно. Движение остановили, кругом суматоха, а нас раз – и нет.

– Идея неплохая, – одобрил Габчик, – Один велосипед мы можем взять у «тети», второй – у Кодловых. Надо подумать о третьем.

– Третий вовсе не обязателен, – возразил Вальчик. – Он меня только свяжет. Давайте подумаем. Если все удалось хорошо, то мне надо будет возвращаться на угол за велосипедом. Если мне придется вас прикрывать, то возвращаться за велосипедом будет еще трудней. Во втором случае мне удобней сделать несколько выстрелов из толпы и, как только вы начнете отходить, снова смешаюсь с толпой. Учтите, что вы в любом случае привлечете к себе большее внимание, чем я.

– Хорошо, на этом тогда и остановимся, – кивнул Габчик. – Остается получить подтверждение Лондона на проведение этой операции и выяснить точные дату и время выезда Гейдриха.

– А зачем подтверждение приказа? – удивился Вальчик. – Насколько я понимаю, вы именно для этой акции сюда и заброшены.

– Так-то оно так, – нехотя ответил Габчик, – но все руководство местного подполья, вплоть до Объединенного комитета Сопротивления, считают эту акцию не только преждевременной, но и вредной. Они боятся, что после нее от подполья останутся ничего не значащие крохи. В Лондон послано уже несколько радиограмм с просьбой отменить эту операцию. И я дал слово Индре, что не буду ничего предпринимать, пока не получу подтверждение из Лондона. Пока Лондон молчит. На днях Бартош должен уже от моего имени запросить подтверждение.

– Понятно, – кивнул Вальчик.

Лондон, 15 мая 1942 года

Полковник Моравец закончил свой доклад и застыл в какой-то выжидательной позе.

– У вас ко мне что-то еще? – поинтересовался Бенеш.

– Да, пан президент, – вздохнул Моравец, – у меня есть к вам один серьезный и неприятный разговор. Я уже вам говорил, что мы получили несколько радиограмм с просьбой отменить ваше распоряжение о покушении на Гейдриха. Последняя, полученная мной радиограмма по этому поводу подписана Объединенным комитетом Сопротивления. Это достаточно серьезный орган. Хотя не все прислушиваются к его решениям, как к обязательным, он имеет очень большой авторитет среди антифашистских сил. Комитет выходит на нас впервые, и я бы не хотел так сразу портить с ним отношения.

– Это все происки коммунистов, – взорвался Бенеш. – Это им выгодно отговорить нас от проведения этой акции, а потом под тем предлогом, что настало подходящее время, осуществить эту акцию самим. Нельзя поддаваться на эту провокацию. Акция имеет необычайную важность.

– Я не думаю, что за всем этим стоят только коммунисты, – покачал головой Бенеш, – Объединенный комитет представляет всех, кто борется с немцами. Решения принимаются совместно. К тому же, первые две радиограммы исходили не от комитета, а от руководителей подполья, которые работают непосредственно с нами. И делают они это потому, что не приемлют коммунистические взгляды.

– Значит, они просто не понимают, что ими манипулируют, – настаивал Бенеш, – И вообще, мне непонятно, почему об этой операции знает так много народа? Мы же с вами говорили о соблюдении строжайшей секретности! А теперь эта операция обсуждается, как последняя базарная новость!

– Мы просто вынуждены были посвятить в суть операции тех, кто должен был помочь в ее осуществлении, – пожал плечами Моравец, – Учтите, эти люди не отказали нам в помощи: они просто просят нас обдумать наше решение.

– Это решение было рассмотрено со всех сторон на заседании правительства, – нахмурился Бенеш. – Почему они, сидя там, считают, что лучше нас понимают международную ситуацию?

– Они как раз и не заикаются об этом, – покачал головой Моравец, – они говорят о ситуации в Протекторате, а что происходит там, вы уж меня извините, они знают лучше нас с вами.

– Давайте прекратим этот бесполезный спор, – строго сказал Бенеш. – Я просто вам приказываю осуществить эту акцию. Немедленно дайте радиограмму группе «Антропоид» приступить к выполнению поставленной перед ними задачи. Вы можете дать эту радиограмму так, чтобы о ее содержании знали только они?

– Да, они имеют свой собственный код, который больше никому не известен.

– Вот и дайте радиограмму этим кодом, – приказал Бенеш, всем видом подчеркивая, что на этом разговор закончен. – Надеюсь, что в ближайшее время я услышу или об успешном выполнении этой задачи, или об ее провале. Выполняйте.

– Слушаюсь, – сквозь зубы ответил Моравец и развернулся к выходу.

Прага, 20 мая 1942 года

Габчик и Индра сидели за столиком в пивном баре «У кота». Вид у Индры был очень недовольным, Габчик тоже сидел нахмурившись.

– Так значит, Лондон не хочет отказаться от этой операции? – задумчиво, не то спрашивая, не то делая вывод, сказал Индра.

– В том-то и дело, что не отказывается, а настаивает на ее скорейшем осуществлении, – уточнил Габчик.

– Наверное, до них тоже дошли слухи о переводе Гейдриха, – вздохнул Индра.

– А что это за слухи? – насторожился Габчик.

– По непроверенным данным, Гейдриха хотят в ближайшее время отозвать из Протектората и отправить во Францию, – ответил Индра, – Не знаю, насколько это верно, но я слышал об этом из совершенно разных источников.

– Тогда действительно нам надо поспешить с этой операцией, – кивнул Габчик, – во Франции нам будет его уже не достать.

– Я вчера встречался с Опалкой, – сказал Индра, – он мне ничего не сказал про радиограмму о покушении.

– Он просто о ней не знал, – пояснил Габчик, – радиограмма пришла именно для нас. Она была зашифрована кодом, который знаем только мы с Яном. Бартош тоже не в курсе содержания этой радиограммы.

– А почему такая конспирация? – грустно улыбнулся Индра.

– Лондон очень недоволен тем, что в суть операции посвящены очень многие, – ответил Габчик, – они боятся, что это может привести к провалу. Лондон живет своей жизнью и не хочет и слушать о том, что здесь все далеко не так, как они себе это представляют.

– Ну что же, будем выполнять приказ, – кивнул Индра. – У вас, как я понимаю, все готово. Дело только за сигналом.

– Мы уже думаем даже о том, чтобы попробовать осуществить покушение без сигнала, – признался Габчик. – Хочется поскорее со всем этим покончить. Мы тоже устали от неопределенности.

– Я вам сказал, что хоть я и противник этой операции, я окажу вам любую посильную помощь, – напомнил Индра. – Подождите еще недельку: я уверен, что в ближайшие дни все решится.

Прага, 23 мая 1942 года

Около полудня на витрине часовой лавки пана Новатного начали тикать большие настенные часы «Морис-Лонкрус». А около двух часов дня перед этой витриной остановилась уже немолодая дама. Она долго разглядывала витрину и даже сказала остановившемуся рядом с ней мужчине:

– Часы с маятником просто завораживают. И никак нельзя догадаться: то ли они смело идут в неизвестное будущее, то ли отсчитывают оставшееся время до известного только им события.

– Да, пани, простое тиканье совсем не то, – вежливо согласился мужчина.

А уже около девяти часов перед самым заходом солнца в дверь мастерской позвонил Индра.

– Насколько я понимаю, у вас есть для меня хорошие новости, – сказал он, когда пан Йозеф провел его на кухню и, усадив за стол, поставил кофейник.

– Да, я узнал то, о чем вы просили, – кивнул пан Новатный. – Гейдрих должен вылететь в Берлин в среду. Время вылета самолета где-то около полудня, поэтому из Паненске-Бржежан протектор выедет часов в десять.

– Это точно? – спросил Индра.

– Ну, насколько вообще что-то может быть точным в этом мире, – философски заметил часовщик. – Я сегодня заводил часы у него в кабинете и прочитал пометку у него на настольном календаре.

– Очень хорошо, – кивнул Индра. – Вы нам очень помогли.

На самом деле, он был несколько разочарован: у него все еще теплилась надежда, что Гейдриха срочно и неожиданно переведут, и покушение не состоится.

– Я примерно догадываюсь, зачем вам эти сведения, – сказал часовщик, снимая с плиты закипевший кофейник. – Поэтому я скажу вам большее: Гейдрих поедет на доклад к фюреру, и с ним будут очень важные документы. Думаю, он будет с этими документами работать и дома, поэтому по дороге из Паненске-Бржежан в Град они должны быть у него.

– Спасибо, – кивнул Индра, – это действительно очень ценная информация. Вы нам оказали неоценимую услугу.

Они попили кофе, обсудив при этом последние новости, и пан учитель распрощался с хозяином.

Индра вышел из мастерской, когда солнце уже село и на город спустились сумерки. Он на несколько секунд задержался на крыльце мастерской, огляделся и решительно зашагал в сторону района Дейвице. Дорога до нужного ему дома заняла у него полчаса. Наконец, он позвонил в парадную пятиэтажного старого коммерческого дома. На удивленный взгляд открывшего ему дверь привратника он коротко бросил:

– Мне надо к Оте.

Привратник неохотно кивнул, но, ничего не сказав, пропустил внутрь.

Индра поднялся на четвертый этаж и позвонил в квартиру 4D. Ему открыли довольно быстро. Он поздоровался и вошел внутрь. В квартире он, даже не раздеваясь, прошел в дальнюю комнату. В комнате за столом сидели Кубиш и Габчик и играли в карты. Завидев Индру, Габчик смешал колоду и поднялся.

– Никак не ожидал столь позднего визита, – улыбаясь, сказал он.

– У меня для вас важные новости, – не отвечая на улыбку, сказал Индра. – В среду, 27 мая, Гейдрих должен вылететь в Берлин. Из Паненске-Бржежан он выедет примерно в десять часов утра. Немцы пунктуальны, но и у них случаются неожиданности.

– Очень хорошо, – кивнул Габчик, – Теперь мы будем действовать самостоятельно.

– К уже сказанному хочу добавить одну деталь, – сказал Индра. – Гейдрих повезет с собой очень важные документы! Раз уж нельзя предотвратить покушение, то извлеките из него максимум пользы. Завтра я предупрежу всех, с кем вы были в контакте, чтобы они постарались на это время куда-нибудь уехать. Так что попрошу вас на старые адреса не ходить.

– Информация в отношении документов действительно очень важная, – согласился Габчик, – Мы сделаем все возможное, чтобы захватить их. А в отношении старых адресов, думаю, вы перестраховываетесь. Даже если немцы нас схватят, вряд ли, они сумеют выйти на адреса, где мы скрывались. В отношении нас можете быть спокойны.

– Не думайте, что немцы такие дураки, – поморщившись, сказал Индра. – Немцы умеют работать. Это они не раз доказывали, взять хотя бы налет на «Шкодовку».

– А что случилось после налета на «Шкодовку»? – нахмурился Габчик.

– Они арестовали те три семьи, которые вам помогали, – ответил Индра, – В том числе и ту, где вы останавливались. И арестовали тех трех рабочих, которые помогали вам с кострами во время второго налета.

– А девушки? Манечка и Вера? – вмешался Кубиш.

– Вера арестована, – жестко сказал Индра, – а Манечке повезло – она уехала куда-то на сенокос, и ее немцы не тронули. То ли просто не стали искать, то ли решили, что она к этому не причастна, являясь просто наемной работницей.

– Черт! – сказал Габчик. – И как только они их выследили!

– Я вам сказал – немцы умеют работать. Нельзя их недооценивать, – напомнил Индра. – Поэтому я и хочу, чтобы большинство из тех, кто с вами входил в контакт, куда-нибудь выехали.

– Может быть, им лучше оставаться на месте, – высказал свое предположение Кубиш. – Такой срочный отъезд только усилит подозрения немцев.

– Такой срочный отъезд даст им хоть какой-то шанс, в крайнем случае, перейти на нелегальное положение, – жестко ответил Индра. – Я уже сказал, что ваша акция поставит под вопрос существование всего подполья. А нам бы хотелось сохранить хоть какую-то его часть. Если даже в результате такой перестраховки мы спасем двух-трех человек, то и в этом случае она уже будет оправдана.

– Не сердитесь на нас, – виновато сказал Габчик. – Мы всего лишь выполняем приказ.

– Я на вас не сержусь, – грустно покачал головой Индра, – Мне просто будет очень обидно, если такие парни, как вы, погибнут, не принеся нашей борьбе почти никакой пользы.

Индра резко встал и распрощался.

После его ухода ребята долго не могли успокоиться. Они то начинали обсуждать предстоящую акцию, то сожалеть о тех, кто пострадал после налета на «Шкоду».