Текст книги "Порнограф"

Автор книги: Сергей Валяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– А меня нет, – шучу. – Да, я, Лопухин? – И слышу голос дочери, я слышу её голос и пока не понимаю, что произошло, я ещё улыбаюсь, услышав её родной голос, я ещё улыбаюсь. Потому, что не понимаю, что случилось на самом деле. – Маленький, это ты? Как дела?

– Папа, я у тети Саши. Мы играм в «гейм-бой». Нам весело, ты слышишь?

– У какой тети Саши? – не узнаю свой голос. – У какой тети Саши? повторяю.

– Ну, па. У тети Александры. Она говорит, чтобы ты позвонил домой, а то мама будет волноваться. А мне Саша подарила «гейм-бой»… – Отвлеклась на голоса. – Я тебе ещё позвоню, па, – и короткие гудки отбоя.

Я сижу на корточках, в моих руках телефонная трубка. Я сижу и чувствую, как во мне кипит кровь, отравленная ненавистью, страхом и местью. И вспоминаю все свои странные сны-видения, где меня предупреждали о том, что хотят взять бесценную душу моей дочери. Запредельные и земные гниды нашли таки мое незащищенное местечко в душе; нашли, суки, и хотят этим воспользоваться.

– Вано?

Ничего-ничего, говорю я, все в порядке, все будет в порядке, брат.

– Что?

– Мария у тети Александры, – скалюсь и ощущаю, как лопаются пересохшие губы – запах крови напоминает океанский бриз.

– Это они зря сделали, брат.

– Да, – подтверждаю. – Но они это сделали. Вот в чем дело, кацо.

Да, они переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они не понимают, что тем самым подписали себе смертный приговор. Их никто и ничто не спасает. Винтовка с оптическим лазерным прицелом – самое действенное средство против ублюдков и выродков рода человеческого.

Почему они пошли на этот беспредел? Значит, им есть что терять. Что? Так, спокойно, Ваня, говорю я, надо успокоиться и выправлять положение. Чего бы тебе, родной мой, этого ни стоило. Выжги все чувства, они сейчас не нужны. Жизнь у тебя, Ваня, до этого звоночка была как игра. Теперь она закончилась – теперь начинается жизнь, в которой я не имею права на ошибку. Беспечный Ванька Лопухин уходит в тень дурноватого прошлого, в настоящем будет жить и действовать другой человек – другой.

Набираю номер на куске пластмасса и слышу тревожный голос бывшей жены Асоль. Я прощаю её, мать моего ребенка, за её крики и проклятья в мой адрес. Ты украл Машку, плачет, ты подлец и сволочь, я заявляю в милицию! Немедленно верни дочь, или я за себя не отвечаю!..

– Да, милая, – говорю. – Я верну Машку через час, или два. Потерпи.

– Что происходит, Ваня? – начинает что-то понимать.

– Ничего, все хорошо. Все будет хорошо.

– Где вы?

– Мы?… Мы в ЦПКиО. Машка на карусели. Знаешь, есть такие карусели, как блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.

Потом замечаю – время остановилось. Его нет. Оно исчезло для меня вместе с планетой, похожей на молекулу во Вселенной. Весь смысл бытия сфокусировался в мертвом куске пластмасса. Я знаю раньше или позже он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужна дочь, им – дискетка. Мне нужен мир, похожий на меня, им – власть над всем миром. Они не понимают, что этого невозможно добиться без святой души. А какие могут быть души у них, у пустот?

– Фьюить-фьюить!

Я вижу человека, он похож на меня, это, должно быть, я? Человек тянет руку к телефончику и проговаривает:

– Да?

– Это я, – голос женщины по имени Александра. – Тебе привет от Марии. Она играет в «гейм-бой».

– Кажется, вы тоже играете?

– Играем, но в жизнь, – усмехается. – Кстати, тебе спасибо от господина Савелло.

– За что?

– Большой Лис скис – а это большая удача. Для всех нас.

– Удача всем нужна, – соглашаюсь я. – И тогда не будет никаких проблем.

– Проблема одна: ты – нам, мы – тебе.

– А почему такая уверенность, что у меня есть «гейм-бой»?

– Ваня, будь проще, – говорит с легким раздражением. – Все у тебя есть. Мы везде и всюду. Вспомни хотя бы хакера. И помни: я пока контролирую ситуацию, но, сам понимаешь, счет у нас идет на часы.

– Ждем-с господина Sodos'а?

– Я жду тебя, – отвечает после мимолетной паузы. – Через час. В любой точке города, удобной для тебя, Лопухин.

– Я – Лопухин.

– Поздравляю. Так где?

– У входа в ЦПКиО.

– Ха? По старой памяти.

– Да, хочу, чтобы Мария сама покаталась на каруселях. Есть такие карусели, похожие на блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.

– Когда я была маленькая, мне тоже нравилось, – вспоминает та, которая говорит со мной.

– Да, в детстве нам много что нравилось, – соглашаюсь и, отключив связь, молчу: жаль, что детство кончается так неожиданно, будто кто-то вошел в твою комнату и выключил свет.

Кто этот кто-то, вывинчивающий наши души, как лампочки?

Мне памятник надо ставить при жизни. За выдержку и спокойствие. Понятно, что мои боевые товарищи взялись за оружие. Нет, сказал я, в этом нет необходимости. Пока. И взял с собой только «Nikon». В нем не было пленки, но это не имело никакого значения. Он нужен был на удачу.

Несмотря на дождливую погоду, публика спешила в парк. Много было детей – они прыгали через лужи, ели сахарную вату, гоняли на роликах и кружились на праздничной и яркой карусели, стоящей на площадке перед входом ЦПКиО. Здесь мы были – я, Александра и Машка. В другой жизни. Когда были счастливы и не отравлены обстоятельствами, как грибами.

Медленно прогуливался под мелким дождиком и со стороны казалось, что умаявшийся папаша поджидает жену и дочь, которые загуляли на аттракционах. Так оно и было. В другой жизни. Когда мы были счастливы и не отравлены предательством…

Не испытывал никаких чувств, кроме одного – увидеть дочь и посадить её на карусель. Все остальное не имело никакого значения – войны, мор, пожары, землетрясения, политические скандалы, заказные убийства, запуски ракет в космос…

Весь огромный мир сжался до асфальтированного пятачка, отсвечивающего серебристым зеркалом. Этот цвет опасности, измены и смерти я теперь буду помнить всегда. Те, кто пытается скупить все, что можно купить за серебряные доллары, не понимают, что они обречены. Есть то, что не продается – бессмертная душа.

Нет, многие из нас уже заложили её дьяволу Джо. Но многие этого не сделали. И не сделают. А это, значит, сатанинский план программы S никогда не воплотиться. SSS – не похоже ли это на 666? Похоже – оно так и есть. Но пока будет сохранена хотя бы одна святая славянская душа…

Я вижу: с Крымского моста двигается кортеж – «Мерседес» и несколько боевых джипов с сигнальными «маячками». Смотрю на часы – удивительная пунктуальность. Обычно женщины опаздывают на свидание. Впрочем, у нас деловая встреча. Если то, что происходит можно так назвать.

Потом вижу: телохранители открывают дверцу лимузина. Из салона появляется мой ребенок, я его плохо узнаю, он в новом костюмчике и плаще цвета серебра. Хрупкая девочка из последнего видения?

Проклятье, за новые игрушки и шмотки хотят приобрести её душу? Ну-ну, господа…

Заметив меня, Мария отмахивает рукой, как крылом: сейчас, па! И ждет Александру, неспеша выбирающуюся из авто. Телохранитель передает когда-то моей любимой женщине модный прозрачный зонтик…

Они идут под этим зонтиком, маленькая девочка и женщина, и кажется, дочь и мама, и, кажется, что они не чают друг в друге души, и, кажется, уже поздно и программа SSS введена в действие.

– Па! – улыбается Мария. – Ты весь мокрый, – и, вырвав ладошку из руки «тети», передает свою судьбу мне. – Ты чего, па? У тебя нет зонта?

Я держу её ладошку в своей – нет, господа, у нас есть ещё шанс, быть может, последний, но он есть.

– Как дела, Лопухин? – говорит дама полусвета и смотрит открыто. Она в строгом деловом костюме с гибкой бриллиантовой брошкой $ в петличке. Прости, так получилось. Я проезжала мимо дома Машеньки и встретила её. Да, Мария?.. Мы провели веселое времечко, так?

– Ага, – отвечает ребенок и теребит за руку. – Па, а можно я покатаюсь на карусели?

– Конечно, детка, – улыбается Александра. – Сколько душа твоя пожелает.

После того, как моя дочь оседлала деревянного верблюда и поехал путешествовать вокруг планеты, женщина с брошкой $ попыталась накрыть меня зонтом:

– Простудишься и умрешь, – шутила.

– От этого не умирают, – сказал я, оставаясь под дождем. – Кстати, почему меня еще… того…

– Могли, Ваня, да скажи спасибо мне.

– Спасибо.

– Я – сука, да не до такой степени, чтобы забывать доброе и хорошее.

– Я не убиваю женщин, но тебя…

– А за что, Ванюха? – искренне рассмеялась. – Ты сам влип в эту историю и меня затащил в нее, как в койку.

– В койку затащила ты.

– Какая теперь разница, – отмахнулась. – Не получилась у меня жизнь с народом, не получилась. А потом: ставки слишком были высоки, Лопухин. Ты понимаешь, о чем я?

– Ставка – жизнь, – не без патетики проговорил.

– И это тоже, – и протянула руку в декоративно-матерчатой перчатке. Будь добр, дискетку. А то могу забыть… «Гейм-бой» вот забыли с Машей. – И отмахнула дочери на карусели. – Смешной ребеночек.

– А миллион долларов где? На остров. – Пошутил. – Обещали. – И передал дискетку. – Не сдержали вы слова.

– Ты тоже, дорогой, – и жестом призвав телохранителя, передала кусок пластмассы. – Прости, проверим. Какой пароль?

– Не скажу.

– Лопухин!

– Ну, $.

– Отлично.

Я не выдержал и пока у машин происходила производственная суета, я заметил, что она, Александра права, назвав себя сукой. Она сука, всем сукам сука. Выдающаяся сука всех времен и народностей. И что же? Не обиделась победители не обижаются? Зачем? Это мелко, это недостойно. Улыбалась мне и целеустремленно ждала ответа – и получила его утвердительным кивком головы охранителя её блядско-прекрасного тела, протравленного клеймом $.

– Ну, вот и все, Лопухин. Прощай.

Я молчал и смотрел на нее. Мне очень хотелось стереть победную ухмылочку с её холенного красивого лица. Или ударом. Или признанием, что все знаю о программе $ и меня ничто не остановит.

Я учту ошибку и найду возможность отправить Марию на необитаемый остров. Вместе с её подружкой Юлечкой Титовой, с тремя своими бывшими женами, тещей, бронетанковым тестем, котом и догом, и многими другими, нуждающимися в защите. Я их отправлю, а сам останусь. Отступать дальше некуда. И терять нечего. Здесь начинается и кончается моя Родина. И я её буду отстаивать, как и свою душу. В противном случае, эта жизнь не имеет никакого смысла.

– Прощай, – повторила женщина. И закричала моему ребенку на карусели. – Бай-бай, детка! «Гейм-бой» пришлю, да, деточка!

– Спасибо, не надо, – оскалился я. – Как-нибудь обойдемся без вас, гнидных, как $.

– А это наши дела с ребеночком, миленок, – отступала. – Береги себя, Лопухенок, – мстила и торжествовала.

– Я – Лопухин, – улыбнулся. – Запомни, милая, и передай другим.

И поднял к своему лицу «Nikon». И через перекрестье видоискателя увидел мир, подлежащий уничтожению. Я увидел этот обреченный мир и в нем тех, кто ещё проживал с сознанием своей власти над чужими душами, я это все увидел и нажал кнопку.

И затвор фотоаппарата, где, напомню, не было пленки, щелкнул, как затвор снайперской полуавтоматической винтовки с оптическим прицелом.