Текст книги "Идеальный финал (СИ)"

Автор книги: Сергей Печев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Интересно. Как глубоко человек может уйти туда? Как сильно, он жаждет убежать? И что там? Миллионы красок, тысячи холстов, сотни пейзажей и десятки жизней. Постановка – фокус. Антракт – занавес. Жизнь – иллюзия. Мне так спокойно. И я все чаще там. Словно подводная лодка, которая разрезает своим железным телом мягкую материю воды, оставив для воздуха лишь край своего корпуса, но вскоре исчезнет полностью, мое сознание рвет мир грез. Пусти меня глубже, молю. И вновь каюты на замок, закрыть все люки. Внимание! Мы начинаем погружение! Прекрасно.

Мечты не уходят, когда жизни перекрывают воздух. Они остаются где-то глубоко, в синей пучине фантазии. Тело потеряет способность дышать, но не перекроет грезам воздух. Быть может, однажды.

На один шаг ниже неба,

Оставят меня мои сны,

Уложив в руки лишь веру,

Раскрасят маслом холсты.

.

Я там буду свободен,

От чувств чужих людей.

Сотни прекрасных мелодий,

В тысячи серых дней.

.

Облако спустит лишь петли,

Дабы перекрыть кислород,

И пальцем укажут дети,

На мертвый подвешенный сон.

Слишком странные стихи, но они мои. Прими их или выброси в урну. Это неважно. Ведь ты всегда готов впитать мою душу».

Глава 3. «Холод зимнего солнца».

«1 февраля 2011 года.

Сутки.

Я вновь открыл свои глаза. Еще один день. Скользкий, холодный. Да уж. Но есть одно отличие. Январь дожил свои последние минуты и, на протяжном хриплом крике смерти, оставил свое наследие февралю. И так прекрасно, когда в первый день нового «часа» светит великолепное холодное солнце. Это символично. Лучше бы оно катилось вниз с ледяной горы горизонта. Пейзаж за окном – картина. Серебряный снег сверкает на лучах солнца, переливаясь, создавая новые миры. В каждом миге чувствуется решительность. Скоро планета снова проснется, а пока насладимся звездами в небе, что лежит на грязной почве.

Устал просыпаться с грустью. Не понимаю, откуда она. Но что-то сверлит грудь, стараясь дойти до сердца, остановив его бег. Эти серость квартиры, скудность прохожих лиц – частицы механизма. Они так безмолвны, но всегда рядом. Каждый час. А утро ведь не бодрит. Поймал себя на мысли, что мне хочется одиночества. Залечь в кровать до выходных и смотреть в глупый потолок. Плевать. Чувствовать, как зима заполняет вены, греться в ее холоде, смотреть в окно, из которого сильно дует ветер, и курить, выдыхая облака никотинового дыма. Не выйдет. Моя душа – надежда на завтра.

Кто увидит мое лицо,

Погрузившись в море тоски,

Ускользнут, будто песок,

Не дожив свои глупые дни.

.

Я под маской дождя не промок,

Не откроюсь вашим мирам,

И по телу небрежный мой ток,

Заставляет меня умирать.

.

Ваша фантазия так беспредельна,

Я образ вам дал в этих стихах,

И кто – то уже рисует на стенах

Багровыми красками мои глаза

.

Это просто игра – «ты меня придумай»

Или беги с этой планеты,

Закрытый психоз уже не преступен,

А ты нарисуй маслом портреты.

.

Еще один глупый стих. В последнее время их стало слишком много. Мне нравится писать. Эти рифмы, грация, которой я пытаюсь добиваться, кружат голову, уверяют меня в таланте. Так жаль, что в людей уже не верят. Плевать.

С Самантой все великолепно. Мы общаемся, делимся впечатлениями. Боюсь предположить, но, мне кажется, в ее душе так много боли. Слишком много моментов не дают мне покоя. Но зачем тебе знать о них? Не сейчас.

И снова ты. Выслушал. Выстрадал. Вырвал все то, что лежало у меня в душе. И вот я. Выжатый, как лимон, который потерял последние капли сока. И эта кислота капает на пол, оставляя лишь влажные следы, бледные и едва заметные. Как мысли, что глубоко внутри меня, впадают в море твоих букв, чистых холстов, освобождая звук. Голос чистого разума. Я еще даже не встал с постели, а уже весь в тебе. Скажи хоть слово! Мой безмолвный свидетель. Друг с тысячей фобий. Всего лишь тетрадь, которая поглотит душу, восстанет из пепла в лице человека, знающего мир».

Джимми отложил тетрадь, прикрыв сонные глаза. Предстоял тяжелый день. Двенадцать часов на работе, которая уже по горло достала парня, все эти взгляды на него, беспокойные прохожие, сотни безмозглых тварей. Да еще и день рождения Кэтрин. Именно поэтому Джимми мечтал, чтобы грядущие сутки прошли быстро и незаметно. Он ненавидел подобные вечера. Все эти праздники, словно лупа, пропускающая через стекло лучи солнца, выжигает траву, письмена на гнилых досках, уничтожали душу парня. Приезжали все. Начиная с матери и заканчивая дальними родственниками, которых Джимми и видел-то пару раз в своей жизни. И каждый вечер, один и тот же сценарий. Будто его планировал режиссер, снявший ни один десяток скучных однотипных фильмов. И все, всегда начиналось с веселья. Громкие тосты, застолье, алкоголь, шутки, рассказы о молодости и о том, как быстро летит время. А заканчивалось как? Нервы Джимми, крики, ругань, ссоры. И вот уже парень вылетает из дома, чтобы оказаться плевком на лице города! Все эти упреки, размышления, так сильно давили на Джимми, взрывали его душу. Иногда, казалось, они его ненавидят! Но за что?!

Предстоящие сутки очень пугали парня. А как без них? Джимми медленно поднялся с кровати. На кухне летал аромат крепкого чая, а Кэтрин уже собиралась на работу.

– Доброе утро, Джимми – раздался голос девушки

– Для кого как, Кэтрин – парень подошел к сестре – С днем рождения, дорогая. Ты знаешь, что я не умею говорить пожелания, не хватает эмоций во фразах. Просто будь самой счастливой во всем этом мире – Джимми поцеловал девушку в щечку и крепко обнял, положив голову на ее плечо

– Спасибо – улыбнувшись, ответила Кэтрин – Я сегодня вернусь раньше с работы. Смотри, не задерживайся. Я хочу, чтобы ты был тут, когда все соберутся. Хорошо?

– Я постараюсь, Кэт – парень подмигнул сестре, нарисовав глупую улыбку на своем лице – Счастливого дня на работе

Дверь тихо скрипнула, и февраль забрал еще одного человека. Горячий чай, крепкие сигареты, открытые окна и глупая музыка. Февраль, словно последний выживший день недели, оставался спасительным кругом, гранью, отделяющей Джимми от мерзкой весны, в которой парень терялся каждый год, закрываясь в себе до самой осени. Шесть месяцев покоя. Зима, осень. Когда дни не имеют минут, их заменяет стук усталого сердца. Гармония. Тишина. Ностальгия. И эти сонные цепи, в которых глупые дети замыкают контакты, чтобы ток прошел, спалив весь мир дотла красотой грустного огня. Листья, как пламя, затем снег, как пепел. Природный крематорий. И если весна – детство, а лето – юность, то осень – пылающая старость. И как сильно Джимми ждал этих моментов. Желание – патрон, готовый влететь в голову, разукрасив миг, освободив все мысли. Разбег, миг, прыжок, искусство. И сколько мыслей в голове кружил февраль. Они преследовали Джимми везде. И в это утро он не смог отвлечься, напихав карманы чувствами, которые не дали ему насладиться долгой дорогой до работы.

Зайдя в торговый центр, Джимми нашел нужный павильон. Еще один долгий день на работе, которая очень сильно раздражала парня. Все эти люди, шныряющие туда, сюда, приносили лишь ненависть в его душу. День на месте труда не задался с самого утра, как только Джимми открыл дверь магазина. В принципе, такое начало этих долгих часов ожидало парня семь дней в неделю. Невозможно было описать это состояние. Джимми казалось, что все, проходящие мимо люди, смотрели на него своими осудительными, черствыми глазенками, прожигая душу насквозь. Как вулкан, что мирно и долго спал на усталых плечах гор, но был тронут неосторожной природой. Она нарушила его сны, где он был так счастлив, прекрасен, великолепен. И злость, которая так глубоко пряталась в его душе, порывами горящей рвоты показывала миру ненависть, сжигая все на своем пути, оставляя лишь пепельный след великой цивилизации. Получи! И ваши молитвы уже не спасут! Бог еще в отпуске! А эта ярость уничтожит красоту маленьких деревушек, поселков и неоновых городов, что так ярко светят в небо, загораживая прожекторами мириады талых звезд!

Парень уселся на мягкий стул. Этот долгий день начал свой отсчет. Через прозрачные большие окна магазина, Джимми видел, как куда-то вдаль уходили люди, спешащие показать глубину своих намерений, признаться в грехах или сотворить новые. Жалкое стадо. С другой стороны, сотни ног истоптали красный ковер, оставив на нем мокрый след, как письмена дарят чувства книгам истории, которые вскоре перепишут политиканы, нарисовав новые даты и факты. Каждый прохожий, все сильнее просверливал парня своим тяжелым взглядом, стараясь коснуться сердца, чтобы остановить его легкие удары.

Зло переполняло с каждой секундой, и в голове Джимми, словно каким-то хриплым голосом, пролетали слова:

«Хватит на меня таращиться! Блин, ну что же они все время на меня смотрят? На своих детей обратили бы внимание!»

На дальнем стекле, через которое просвечивался весь холл, находилась небольшая точка, от нее короткими линиями протекали трещины, как след, оставленный на замерзших лужах. Это являлось своеобразной мишенью, она двигалась в зависимости от угла обзора, то есть Джимми мог управлять ее уровнем. Для этого парню стоило лишь прищурить один глаз.

И пусть это выглядело по-детски, но воображение Джимми явно так не считало. Оно лишь выдумало игру, которая должна была уничтожить долгие, скучные часы. Суть всей затеи была в том, что точка на стекле являлась мишенью, а десятки, проходящих мимо, людей целями. Ничего интересно, но только не для Джимми. С каждым новым выстрелом, игра приобретала краски. Головы слетали с плеч прохожим, как пробка прыгает с бутылки, открывая путь багровому фонтану крови, который своими каплями попадал на запотевшие стекла. Тела падали, люди бежали с криками о помощи. Сюжет, словно в фильме, разворачивался все больше, с каждой секундой пребывания в воображаемой вселенной. Здание окружали, но Джимми, словно неся свой манифест, продолжал отстреливать людям руки, головы. Мясо и кровь наполняли коридор все большими потоками багровой жидкости. Так молодой человек продолжал еще долго, пока его «игру» не прервала молодая девушка, подошедшая к кассе, держа в руке спортивные штаны синего цвета.

– А где их можно померить? – улыбнувшись, спросила она

– За той ширмой – парень показал пальцем в угол магазина, где стояли примерочные кабинки

– А у вас есть все размеры? – застенчиво произнесла девушка.

Джимми лишь кивнул головой, прокручивая в голове сотни мыслей, путей, не отрывая взгляда от небольшой точки, которая, словно липкая лента заковывает мух в свои объятия, гипнотизировала парня, ожидая его возвращения в мир грез.

Вскоре, девушка расплатилась за товар и исчезла из магазина, как снег, что тает по весне, оставив на полу десятки мокрых следов. Джимми вновь медленно сел на стул. Он закрыл глаза, стараясь снова вернуться в мир, где нет рамок и порядка, красоты и уродства. Планета грез кружилась где-то в холодном космосе, одиноко и молчаливо, ожидая новых кораблей, флагов и экипажей, опоясывая себя магическими кольцами. Джимми искал, плутал в звездных путях, но так и не смог выйти на нужной станции. Он не нашел планету грез. И точка на стекле уже не была мишенью. Всего лишь дырка с кучей трещин, и не более того.

Этот вечер за окном автобуса был пропитан какой-то непонятной магией. Невероятная атмосфера разрезала морозный воздух. Джимми уселся на самом последнем кресле, вдали от всех этих людей. Почему-то он всегда так поступал. Парень не мог находиться впереди, ему постоянно казалось, как чьи-то глаза пристально наблюдали за ним, и от этих странных чувств, становилось неловко. В наушниках лилась музыка, лаская слух, придавая все больше эмоций, которыми дышала душа. Джимми мечтал, чтобы этот путь до дома никогда не заканчивался. Пусть он лучше идет по кругу, даже не меняет пейзажей, но там было тепло и уютно. Сонные люди входили в салон, грели ладони, платили за билеты и, мирно так, дышали на окна, оставляя капли воздуха тем, кто займет их место, чтобы они могли жить. Снег устало падал вниз, кружась в великолепном вальсе под светом ярких фонарей. Эти лампы, как прожектора театра, освещали сцену, где музыка, и пары в белых костюмах рисовали новые спектакли для неблагодарных зрителей. Упасть на землю и разбиться, соединяясь в однотонную массу. Как люди, которые когда-то мечтали, кружили в танце, целуя свои грезы, но время сыграло антракт, обрезав крылья, выключив мелодии ветра, бетонных домов, тихой свободы, заставив сорваться вниз и стать одним из механизма человечества, без чувств, эмоций и души. Однотонная масса глупых тел. И чьи-то подошвы грязных ботинок раздавят людей, как власть. Прожить долгие часы, став однотипным небом. А затем, с приходом весны и палящего солнца, растаять, проникнуть под грязную землю и сгнить. Разве это жизнь?

В окне квартиры горел свет, мелькали тени, а значит, родственники уже приехали. Это пробирало ознобом. Джимми закурил, стоя около подъезда, оттягивая момент, когда увидит их глаза, услышит эти речи, упреки и рассуждения. Парень заранее готовился уйти. Наверное, он бы и не проник в квартиру, если бы не день рождения Кэтрин. Джимми обещал прийти. И сможет ли он сжать всю свою ярость, выслушать все эти речи? Нет. Но он обязан там быть, как не стало бы больно.

Парень всунул ключ в замочную скважину, повернул пару раз, положив руку на дверь, чтобы толкнуть ее и войти в квартиру, населенную запахами и ненавистью. Еще пару секунд Джимми стоял около двери, собираясь с силами.

– Пора – тихо прошептал молодой человек и переступил порог дома.

В квартире горел мягкий свет. Какие-то речи слышались из кухни, гул и шум. Джимми медленно переоделся. Все эти минуты, спасительные шаги секундной стрелки, придавали лишь новых мыслей, непонятных, пугающих и странных. Парень зашел на кухню. Привычная картина. Пустые рюмки на столе, ожидающие потоков алкогольных снов, какие-то салаты, и люди, смотрящие в душу Джимми, немые, брошенные в этом мире, который выколол им глаза свинцовыми спицами солнца. Бред. Улыбки, смех. Гости были изрядно пьяны. Все такие красивые, нарядные. Алкогольные речи текли из их уст, оставаясь в воздухе мертвой тишиной. Иллюзией счастья. И в каждом взгляде, Джимми чувствовал секунды той встречи, диалогов, того, что произойдет дальше. От этого не убежать, не раствориться в забвении зимы, не забыть в пении долгих лет. Наверное, этот страх будет преследовать Джимми ни один год. Все, как и раньше, бег по скользкому льду, стимул, выращенный на капельках бурой ненависти, желание подняться в их глазах. И как часто люди губят свои жизни? Это стремление быть лучшим для кого-то, как сеть, будто грязный родник, убивает глупые мечты. Мы так жаждем одобрения толпы. Но зачем оно нам? Статус? Нет. Лишь желание бесконечного покоя, но в хаосе его нет. Метаться между словами, чужими мнениями, отличиями. И так на протяжении многих лет. Строить пирамиды стыда, видеть в глазах ноты недовольства, но жить, карабкаться вверх, на самый пик человеческих гор. Один неловкий шаг – полет. Медленный спуск вниз, как осенние усталые деревья бросают на мокрый асфальт, пропахший бензиновым сном, свои золотые листья, а затем, дождь и ветер поглощают их в своем искусстве, не оставляя права на жизнь. Минуты – ножи. Подошвы людей и сон.

– Джимми, как у тебя дела? – слегка пьяным голосом, спросила мать парня.

Даже она приехала издалека, чтобы побыть тут. Это случалось так редко. Больше было звонков, электронных писем. Но разве все это может заменить нежность родных рук? Вряд ли. Имитация тепла, которая больше похожа на батарею, нежели на солнце. Она всегда начинала этот диалог, перерастающий в долгий спор, крики, ругань. Джимми опустил голову, стараясь спрятать глаза, и ответил:

– Отлично все

– Как так? – мама усмехнулась – Не может быть отлично

– Почему?

– Потому что ты бросил учебу. Что ты теперь будешь делать?

– Работаю я!

– Ха – засмеялся кто-то за столом – Работаешь? Продавец? Ну да, престижно. Учиться надо было. Тебя устроили, помогали, а ты всех бросил в итоге. И ты считаешь это нормально? То есть ты подставил не только себя, но и всех собравшихся

– Началось – тихо прошептал Джимми

– А что началось-то? – удивилась мать – Разве не так? Неужели ты сам не понимаешь, как плохо ты поступил по отношению к семье?

– Это моя жизнь! – прикрикнул Джимми – Что ты в ней забыла?

Как только парень произнес это, ужас охватил его тело. Он понимал, что будет дальше, как тяжело ему придется. Слова вылетали из круга. Каждый пытался вставить свою лепту в это моральное избиение. Словно аудио система, расставленная по небольшим промежуткам комнаты, атмосфера создавал поток невероятных слов. Этот накал уничтожал каждый сантиметр тела Джимми. Лишь Кэтрин сидела молча, попивая сок. Разум пульсировал, разрушая каждую секунду, пронизывая ее ненавистью. Казалось, еще немного и Джимми не выдержит всего этого, крикнет и сбежит от едких упреков этих глупых людей. Парень стискивал зубы. Вдруг, телефон в кармане Джимми громко заиграл.

– Алло – произнес парень, покинув кухню для того, чтобы ответить на звонок

– Привет. Что делаешь? Ты собираешься сегодня выходить на улицу? – голос Картера смешивался с помехами на линии

– Да. Когда ты будешь в районе?

Этот звонок – спасательный круг. В глубине души Джимми был счастлив. Всего лишь случай, но как много он играл роли. Повод уйти. Улыбка скользила по лицу парня. Спокойствие проникало в душу, заставляя все больше радоваться этому дню. Бежать от упреков, прятаться за лицами прохожих. Плевать. Джимми готов был разорвать свою грудь, чтобы освободить сердцу путь для его ударов.

– Минут через пятнадцать. В общем, одевайся и выходи, чтобы я тебя не ждал. Хорошо? – спросил Картер

– Да. Конечно – радостно ответил Джимми.

Он даже не возвращался на кухню. Молодой человек хотел, как можно быстрее, убежать из квартиры, отдать свое тело на растерзание холодному февралю. Джимми улавливал тяжелые голоса родственников, которые до сих пор обсуждали его жизнь, поступки. Эти слова разжигали пламя ненависти, но парень держался, зная, что оно погаснет, как только он вдохнет холодный шепот февраля.

– Кэт, я пойду до Картера – выкрикнул Джимми, обуваясь в прихожей

– Ты уходишь? – спросила девушка, показавшись в проходе

– Да. Слушай, ты извини, что мне приходится убегать, но не могу я тут больше находиться

– Почему?

– Да там Картер ждет, я обещал ему помочь – соврал Джимми, забыв, как мерзок обман – Я приду позже. Постараюсь недолго гулять. Правда. Ты не обижаешься?

– Нет. Удачной дороги. А с родственниками прощаться не будешь?

– Не хочу. С днем рождения тебя, сестричка – Джимми крепко обнял Кэтрин – Скоро буду. Если не дождешься, то ложись спать. Хорошо?

Кэтрин кивнула головой, выпустив парня в февраль. Картер стоял около подъезда, а крики, вырывающиеся из окон Джимми, разносились по всему двору, пугая прохожих.

– Привет – произнес паренек, как только увидел Джимми – Чем будем заниматься?

– Не знаю. И почему я всегда должен предлагать?!

– Я предлагаю пройтись до магазинчика и купить выпивки – Картер улыбнулся – Как тебе идея?

– Поддерживаю – ответил Джимми, стукнув друга кулаком по плечу.

Заснеженная дорога тянулась куда-то к фонарям, в свете которых, устало, дремали небольшие магазинчики. Купив бутылки с алкоголем, молодые люди направились в небольшой сквер. Небо сыпало снегом, рисуя новые сцены старых спектаклей, чаруя своей магией. Деревянные лавочки были занесены снегом, поэтому друзья так и не смогли опустить свои тяжелые тела на их твердое покрытие. Долгий разговор, который смешивался со смехом, запахом алкоголя, танцевал и звучал в такт грохота пустых бутылок, на которых фонари рисовали узоры, пронизывая их своим мягким и холодным светом. Блик.

– Пойдем сегодня в центр? – спросил Картер, закуривая очередную сигарету

– Может быть. Пока стоим тут – ответил Джимми, сделав очередной глоток алкоголя, который обжигал десна – А что там интересного?

– Веселье!

– Тогда, идем. Вот только у меня денег почти не осталось – произнес парень, выдавливая из горла десятки пьяных слов – У тебя есть финансы?

– Нет, но есть кое-что другое – Картер улыбнулся – Угадаешь, что?

– Я уже знаю – Джимми засмеялся – Тут даже экстрасенсом быть не нужно, чтобы догадаться о содержимом твоего кармана. Только мне позвонить надо

– Кэтрин?

– Нет – коротко ответил молодой человек, уткнувшись в телефон

– А кому?

– Это тебя уже не касается – произнес Джимми, сдерживая улыбку – Девушке одной. Только не задавай мне глупых вопросов

– Но… – начал Картер

– Заткнись! – оборвал его Джимми – Я сам расскажу, если посчитаю нужным. Хорошо?

– Сейчас звонить будешь?

– Нет. Я напишу сообщение – полупьяным голосом ответил парень – Вдруг, она уже спит, не хочу оборвать ее сон

– Вообще-то завтра выходной, поэтому вряд ли она будет спать. Мог бы и позвонить. Нет в тебе романтики

– Картер, завязывай. Не мешай мне – слегка покачиваясь, Джимми старался попадать по клавишам телефона, которые замерзли в объятиях февраля

Джимми:

«Я вышел на улицу. Наверное, буду сегодня поздно. Не скучай. И вообще, ложись спать. Я тебя люблю».

Не успел Джимми закурить сигарету, как пришел ответ.

Саманта:

«Ты уже пьяный, жук. Я так и поняла, что тебя сегодня не ждать. Сама устала ужасно. Весь день с мамой провела. Ты же знаешь, у меня тут нет друзей. Сейчас потопаю спать. Целую тебя. Будь осторожней. До завтра».

А ведь, и, правда, в родном городе у Саманты не было друзей. Она сама рассказывала об этом. Причины? Разве они нужны? Настоящих друзей девушка обрела за время учебы в академии, да и те давно уже разъехались. Город, в котором жила Саманта, был мал, поэтому вся молодежь старалась убежать оттуда при первой же возможности. Оставались лишь единицы. Да и те уже давно были заражены алкоголем, наркотиками. С кем должен общаться ангел, если вокруг лишь мерзкие глупцы? Так и получилось, что в свои годы девушка не имела надежных друзей. А кто из нас может похвастаться их количеством? Кто с уверенностью скажет, что доверяет другу на все сто процентов? Шанс ошибиться есть всегда. Девушка проводила долгие вечера дома, просмотр каких-то передач, общение в социальных сетях и мечты. Наверное, она часто пускалась в грезы. А где те друзья? Расстояние, разные города. И лишь месяца за окнами являлись опорой для Саманты. Она сама уже ждала, когда сможет вырваться из родного дома, оставить позади скучные вечера, разговоры с мамой, стать лучше, быть счастливой! Но возможно ли это? Или вновь рутина событий, глупой работы, мерзкого общения, кампаний и машин уничтожат свет, падающий на бутоны лепестков где-то глубоко в ее душе?

Тепло разлилось по душе Джимми, согревая его тело. Плевать на сильный февральский ветер, на холодные звезды где-то далеко в небе, на эти снежинки, которые кружили в воздухе, а потом, сильными ударами, падали на лицо. Несколько букв грели сильнее, чем свет солнца или тепло батареи.

Картер, стоя рядом, закурил, но в сигарете, которая отливала ярким пламенем уголька, находился уже не табак. Это было заметно по глазам темнокожего паренька, плавающим где-то в волнах эйфории. Его зрачки уходили все глубже, как огромные космические корабли улетают в чистые облака, пронзая их насквозь, оставляя за собой лишь маленькие черные точки. Молодые люди по очереди втягивали в себя ядовитый горький дым, наполняя им свои усталые легкие, пропитанные смолой от никотиновых снов. Разум еще кое-как цеплялся за реальность, а тело перестало слушаться, отключив мозг. Поход до центра города? Эти смешные попытки придавали лишь жалости в картину, нарисованную легкими наркотиками и холодом февраля. Друзья даже не могли выйти из сквера, хотя он был так им знаком. Родной. Перед глазами, которые открывались с большим трудом, все кружило, ноги не чувствовали почвы, словно молодые люди парили над землей. От яркого света фонарей и, проезжающих мимо, фар машин возникали частые позывы рвоты. Это было ужасно. Молодые люди едва держались от того, чтобы не упасть лицом в холодное небо. Картер ковырялся в телефоне, но не мог нажать даже на клавишу. Силы покидали тело.

– Походу, мы переборщили – тихо произнес Джимми, стараясь уловить капли свежего воздуха своими пересохшими губами, которые трескались от холода, выдавливая из себя капельки крови

– Ты еще думаешь? – спросил Картер, чувствуя, как рвота подходит все ближе

– Пошли

– Куда?

– Я знаю. Идем – Джимми толкнул друга в спину, придав тому инерции.

Две фигуры, шатающиеся и сильно пьяные, отправились в самый угол сквера. Туда, где тяжелые деревья держали на своих ветках огромный слой снега. Там было так темно, именно под маской неба молодые люди могли укрыться от ярких фар и вывесок неонового города. Их уже не волновало то, что лавочки были занесены белой смертью, холодом небесных губ. Парни опустили свои тела на холодное покрытие, стараясь сфокусировать взгляд на одной точке.

– Мне скоро домой – произнес Картер, стараясь держать глаза открытыми – Как я пойду?

– Зачем?

– Отец с работы придет. Мать в ночную смену. Ключи у меня – парень едва говорил – Понимаешь?

– Во сколько дома должен быть?

– Через двадцать минут

– А как ты собирался идти в центр? – Джимми, собрав все свои силы, поднял глаза на своего друга

– Хотел закинуть ключи, а потом отправиться, но думаю, сегодня не получится. Блин, как домой идти?

Картер долго возился с телефоном, пытаясь набрать номер такси, чтобы уехать прочь. Организм крутило, туман застилал глаза, оставляя налет мучений. Это было ужасно. Молодые люди едва дышали. Казалось, что жизнь покидает тело, скрываясь в воздухе с каждым глотком аромата февраля, который проникал в легкие. Они долго обсуждали дорогу. Вскоре, послышался рев мотора. Обернувшись, Картер заметил машину, которая ожидала его.

– Дружище, ты точно дойдешь? – беспокоясь за друга, спрашивал парень – Может тебя подвезти?

– Расслабься, Джимми. Все будет хорошо – заверил его Картер.

Молодые люди не стали даже жать руки. Казалось, каждое движение приносило боль. Тень Картера покинула сквер, а за спиной Джимми вновь раздался оглушительный рев мотора, сообщающий о том, что его друг отправился домой, оставив парня одного в холодных объятиях февраля, под снежным куполом, в тени неоновых городов. Молодой человек прижался в углу лавочки, стараясь согреть свои ладони в глубоких карманах, в уши лились мелодии, проходящие по проводам, обработанные электронными разрядами пульса. Снежинки так же медленно падали вниз, искрясь в свете ярких фонарей. Джимми пытался написать Саманте, но он даже не видел липких клавиш телефона. Февраль бил холодом по лицу, оставляя красные отметины. Парень утопал в тяжелых порывах ветра, чувствуя, как тучи закрывают звездное небо, согревая яркие точки на горизонте планеты. И как безграничен весь этот мир. Сколько эмоций и чувств погибают каждый день в разных уголках земного шара? А разве они имеют право на жизнь? В потоках сознания Джимми улавливал новые мысли, которые ему дарила эйфория. Они приходили, делали вздох и умирали, оставив свои грязные кости в разуме дней. Будто люди, мысли рождались, чтобы вновь умереть, задержавшись лишь на мгновение. И все так боятся смерти. Пытаются успеть сделать что-то значимое, великолепное, войти в историю, но в этой суете забывают о жизни, лелея глупые надежды. Глаза закрыты, не замечают линий взлетной полосы. Страх от того, что скоро наступит старость, словно осень в последнем проявлении, но она уже здесь. А смерть ближе, чем мы думаем. Подари листопаду имя, и его капли разнесут эхо по мокрым улицам. Дай ему шанс, и он никогда не закончится. Войти в историю, подобно сотням людей, и растаять в ней, не сделав даже шагу. Поменяй жизнь на счастье или на спешку. Бег по ровному льду, где ноги скользят, заставляя падать. Удары об холодную поверхность, трещины, чтобы однажды провалиться вниз, в морозные волны. А будут ли силы, чтобы плыть? Хм. Вопрос. И где найти на него ответы?

Сон одолевал парня, жесткие волны непонятного удовольствия забирали из тела последние силы. Едва открыв глаза, Джимми видел, как последние такси уезжали куда-то вдаль, одаривая улицы бензиновым запахом жизни. А сколько видели эти салоны? Парень кое-как поднялся с лавочки, опираясь руками на подлокотник. Снег захватывал ладони в свои объятия, прокалывая, словно совершенными иглами, пальцы. Перед глазами все кружило. Сухими губами Джимми старался уловить хотя бы капельки воздуха. Порывы рвоты отошли, но боль в организме чувствовалась с новой силой. Медленно передвигая ногами, шурша подошвой по белому снегу, парень, шатаясь, отправился в сторону дома. Музыка все так же наполняла его разум, а дорога была освещена усталыми старыми фонарями. Родственники уже уехали. Джимми и не пошел бы домой, будь они там. Волны эйфории били по телу, заставляя цепляться руками за ограды и заборы. Пальцы болели от холода. Джимми не видел, что было перед ним. Лишь яркий свет витрин, прожекторов, фонарей уничтожали зрачки, и, казалось, они готовы выпалить их, ослепив парня на всю оставшуюся жизнь. Провалы в памяти, меняющиеся картинки дороги.

В подъезде было тепло. Этот душный воздух проникал в легкие, словно напевая колыбельную, от которой засыпают дети, приносил сон в разум Джимми. Ключ, дверь, замок. Темнота. Провал. Утро.

Джимми проснулся от громких шагов. Видимо, Кэтрин собиралась на работу. Голова трещала, словно бригада рабочих проводили в ней дороги, закатывая асфальт от торгового центра до окраин черепной коробки. Ноги едва держали тело. Каждый шаг придавал все больше боли. Джимми двигался в сторону кухни, захватив сигарету с тумбочки около прихожей. Крепкий аромат кофе витал в сжатом воздухе, лаская легкие парня при каждом вздохе. За столом сидела Кэтрин, попивая великолепный напиток.

– Проснулся? – девушка громко засмеялась – Погулял ты вчера на славу. Даже я в свой день рождения была трезвой

– Кэтрин, твой смех сегодня особенно противен – попытался пошутить Джимми, закрыв уши руками – Слушай, во сколько я вчера пришел?

– Ха – еще громче засмеялась Кэтрин – Пришел? Да ты еле на ногах стоял. Я удивляюсь, как ты вообще до квартиры дополз

– Ну, Кэт – жалостливо произнес Джимми

– Часа в два ночи – девушка поставила пустую чашку в раковину – Слушай, мне на работу пора. Ты тут сам разберешься?

– Да, конечно. Счастливого дня

Джимми сделал себе крепкий чай, чтобы почувствовать прилив бодрости, и закурил. Снег валил огромными хлопьями, казалось, он и не кончался со вчерашнего вечера. Дороги были занесены толстым слоем неба, и лишь сонные люди, спешащие на работу, ломали прекрасные облака. Еще один день. Телефон запищал в комнате, и Джимми поспешил ответить на очередной звонок: