Текст книги "Ресурс Антихриста"

Автор книги: Сергей Белан

Соавторы: Николай Киселев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

4

Он подъехал к месту встречи уже далеко за полдень. Неизвестные негодяи задали ему задачку, с которой пришлось повозиться: одна «запаска» лежала в багажнике, за другим колесом пришлось ехать на такси в гараж к одному приятелю аж в Болдераю.

В дачный поселок, застроенный в основном двух и трехэтажными коттеджами, вела только одна хорошо асфальтированная дорога, и найти строение с нужным номером Каретникову не составило никакого труда. Оно находилось почти на самой окраине поселка, там, где дорога заканчивалась, обрываясь шлагбаумом, за которым после короткого щебенчатого шлейфа начинался массив холмистого соснового леса. Двухэтажная дача под номером двести семнадцать на фоне других строений ничем особенным не выделялась: первый этаж из кирпича, второй – из дерева. Перед домом небольшая аккуратно подстриженная лужайка, вдоль забора грядки клубники, несколько фруктовых деревьев, кусты черной смородины.

Каретников подогнал «Форд» поближе к входу. Калитка из кованого железа оказалась незапертой, а дальше шла узенькая дорожка из железобетонных шестигранных плиток, которая привела его прямо к порогу. Входная, выкрашенная в коричневый цвет, дверь оказалась запертой, и ему пришлось нажать кнопку звонка. Подождал с минуту – никакого результата, повторил попытку – то же самое. Для верности еще подергал за ручку, дверь даже не дрогнула.

«Неужели не дождался, уехал, – с огорчением подумал он. – Что за фокусы у этого Игоря… Ну, невезуха!..»

Теряясь в догадках, он надумал обойти вокруг дома. На первом этаже достаточно высоко от земли находилось три окна. У одного из них он непроизвольно остановился – ему вдруг показалось, что прикрыто оно не так плотно как остальные. Он протянул руку и толкнул створку от себя. Окно, как бы нехотя, отворилось. Колебался он считанные секунды. Затем, немного отступив, коротко разбежался, подпрыгнул и одним движением перевалился верхней частью тела вовнутрь, сорвав при этом часть тюлевой шторы. Тотчас раздался грохот от упавших предметов вперемешку со звоном битой посуды. Каретников отодвинул мешавшую штору и обнаружил, что находится на кухонном столе, свалив с него часть утвари на пол, а локоть его левой руки точнехонько угодил в тарелку с овощным салатом. Сконфуженный, он тут же соскочил со стола и стал отряхиваться, ожидая, что на шум вот-вот кто-нибудь явится. Но нет, прошло время, а этого не случилось.

– Ау, есть кто дома?! – с тревогой крикнул он в тишину, но ответа вновь не последовало.

Не зная, что и предположить, он вышел из кухни и уперся прямо в лестницу, ведущую на верхний этаж. Судя по всему, жилые помещения находились там. Поднявшись, он очутился в маленьком холле и увидел три двери, все они были распахнуты настежь. Первой оказалась маленькая комнатушка со шкафом, тахтой и гитарой на стене. Заглянув во вторую, он сразу увидел Игоря. Тот валялся на неубранной двуспальной кровати, причем как-то странно по диагонали, уткнувшись лицом в подушку. На нем была голубая майка с короткими рукавами и «адидасовские» штаны с пестрыми вставками. Одна рука лежавшего была откинута в сторону, другая поджата под себя. Рядом, на низеньком столике стояла более чем наполовину опорожненная бутылка импортной водки, блюдечко с нарезанным лимоном, пепельница, заполненная окурками, банановая кожура. Здесь же на полу были разбросаны газеты, чья-то летняя одежда, в том числе и детская. Воздух в комнате был тяжелый, спертый, что вынудило Каретникова распахнуть оба окна, оказавшиеся, несмотря на ужасную духоту, закрытыми.

«Надраться успел… – с досадой подумал Каретников, глядя на отрубившегося друга. – Здорово видать ужрался, даже такой тарарам не разбудил. А может он тут в запое все куролесит, никак с пробки не сползет. Странно, очень странно, по телефону говорили – голос трезвый был. Будить, ждать, когда оклемается? – спрашивал он себя, наклонясь над лежащим. – Нет, сколько это пройдет, попробую растормошить…»

– Игоре-ок! – громко позвал он, беря того за руку. – Хорош дрыхнуть, вста…

Не договорив, он на полуслове инстинктивно отпустил руку и отпрянул в сторону, – наверное, жар каленого железа поразил бы его сейчас меньше, чем эта мраморная холодность руки. Страшное озарение пришло к нему вместе с шоком. Не желая верить догадке, он перевернул тело на спину. Игорь был мертв! Глаза его были открыты, невидящий взор устремлен в никуда. На майке, с левой стороны выделялось темно-бурое пятно. Неверными срывающимися движениями он задрал майку кверху; в области сердца в кровяном разводе он увидел едва различимую ранку.

На секунду ему стало дурно: неожиданно закружилась голова, спазм перехватил горло, подступила тошнота. Ноги у него сделались ватными, он присел на кровать. Потом почти машинально, действуя скорее как робот, закрыл покойнику глаза и, находясь в прострации, тупо уставился на недопитую бутылку. Отчаяние, овладевшее им, буквально парализовало его, в голове все смешалось, мысли хаотически метались и путались, он пытался сосредоточиться и не мог.

Телефонная трель, выведшая его из оцепенения, прозвучала в гнетущей тишине печальным реквиемом. Ничего не соображая, он, точно неуправляемый лунатик, добрел до телефона, висевшего на стене, и, сняв трубку, упавшим голосом спросил:

– Кто это? Алло, я слушаю…

– Валерий Дмитрич? – сквозь треск в трубке он все же различил голос Илоны. – Ну, все в порядке, добрались? Я…

– Игорь… – едва выдавил Каретников, но внезапный спазм снова сжал его горло и трубка, выскользнув из влажных пальцев, упала на пол. Он не стал ее поднимать, а развернулся и, будто подталкиваемый в спину кем-то невидимым, не оглядываясь назад, бросился к выходу. Прочь из этого кошмара, на свободу, на воздух, туда, где светит солнце!..

Машина не сразу тронулась с места; руки не слушались, и он никак не мог вставить ключ зажигания. Только выехав на знакомое шоссе, вице-президент «Пикадора» начал понемногу приходить в себя, успокаиваться. Надо было что-то предпринимать, и мозг, высвобождаясь из тисков стресса, принялся лихорадочно работать. По мере приближения к Риге он все полнее осознавал драматизм ситуации, в которой оказался из-за стечения нелепейших обстоятельств. Он ехал на встречу с другом, чтоб получить ответы на мучившие вопросы, а вместо этого жизнь чьей-то злой волей подкинула ему уйму новых. Да каких… в пору сойти с ума!

5

Ему повезло – Серебрянский оказался на месте, у себя в офисе. После того, как секретарь фирмы переключила телефон, Каретников обратился к нему без предисловий:

– Юлий Викентьевич, мне надо с вами встретиться по очень важному делу. Срочно! Я могу к вам приехать прямо сейчас?

Серебрянский ответил не сразу:

– Сейчас? Так ведь я, дорогой, уже закругляюсь, скоро пять. Это мы при коммунистах до ночи в кабинетах торчали, парились, служебное рвение друг перед дружкой выказывали. Теперь нужды в этом нет – на себя работаем, а не за красное знамя.

– Хорошо, – перебил его Каретников, – тогда предложите сами.

– Ну, у меня вообще-то сегодня вечер распланирован…

– Юлий Викентьевич, – продолжал настаивать Каретников, – поймите, дело крайне серьезное и не терпит отлагательств.

– Что, есть какие-то новости?

– Новости?! Это не новости… Я не знаю, как ЭТО назвать, слов просто нет… Тут такое случилось…

– Заинтриговал, – в голосе Серебрянского проскользнула нотка неподдельного интереса. – Значит так, приезжай-ка к часикам восьми ко мне на дачу.

– Это там же, в Дарзини? – уточнил Каретников.

– Э нет, милый друг, я теперь обосновался в Сужи. Дорогу на Яунциемс знаешь? Давай сделаем так…

Условились, что в восемь вечера на развилке яунциемского шоссе у воинской части его будет ждать машина с человеком Серебрянского, за которой он и проследует до дачи Юлия Викентьевича.

– Вот тут я теперь и отключаюсь от суетной городской жизни, – проговорил Серебрянский, завершая проведенную для Каретникова экскурсию по всем апартаментам своего роскошного коттеджа. – А дарзиньский особнячок я дочери оставил, пусть самостоятельно хозяйничать приучается.

Как ни порывался Каретников начать важный разговор, без этой самой экскурсии выслушивать его Серебрянский решительно не желал.

Дача Юлия Викентьевича поразила Валерия. И не столько своим размахом и оригинальностью проекта, сколько великолепием отделочных работ, внутренним убранством помещений. На первом ее этаже размещались гараж, бойлерная, кухня, туалет с безупречной испанской сантехникой, сауна с овальным бассейном, облицованным дорогим кафелем, на втором – комната отдыха, рабочий кабинет с библиотекой и уютная гостиная с камином, на третьем была мансарда со спальней и солярием на просторной террасе. Двери, лестницы, перила – все было сделано из дуба, везде паркет. Интерьер дополняли дорогая добротная мебель, витражи, картины – словом все, вплоть до мелочей, говорило о достатке и состоятельности хозяина.

«Да, ничего общего с той дачей на Гауе, – подумалось Каретникову после окончания осмотра. – Обитель Игоря по сравнению с этим дворцом – просто хижина дяди Тома. Последняя обитель, роковое пристанище…»

– А знаешь, дорогуша, я ведь живу по меркам этого местечка скромно, – произнес Серебрянский, словно читая его мысли, когда они вышли на террасу. – Да-да, поверь, весьма скромно. Глянь вон вокруг, что творится – Монте-Карло, Ницца, Монако, разве что без Средиземного моря. Видишь вон то сооружение? – показывал Юлий Викентьевич, – чем не Ласточкино Гнездо в миниатюре? Владелец – президент банка, причем учти, средненького банка. А тот замок под средневековье? Там обитает небезызвестная госпожа Лаздиня – ювелирные, галантерейные магазины… У нее одной прислуги с две футбольные команды наберется, не то что у меня три с половиной человека, да и то из числа служащих фирмы. Надо же дать своим людям подработать.

Они вернулись в гостиную, и Серебрянский усадил Валерия за изящный инкрустированный столик вблизи камина. На нем стояла богатая ваза с ассорти свежих фруктов и блюдо с аппетитными бутербродами на любой вкус.

– Это так, для разминки, – заметил Серебрянский, открывая бар, заставленный несметным количеством всевозможных бутылок. – Внизу, в подсобке Алим шашлычки по-карски готовит – пальчики проглотишь! И наше, морское блюдо будет – кальмары по особому рецепту. Питие сам выбирай: водка, коньяк приличный есть, шотландское виски…

– Пожалуй виски, – сказал Каретников. Коньяк уже был с утра в «Пикадоре», а недопитая водка рядом с мертвым Игорем до сих пор стояла у него перед глазами.

Юлий Викентьевич на правах хозяина плеснул ему виски из пузатой бутылки, сам же предпочел простую «Столичную».

– Выпьем без тостов, не люблю излишней помпы, а потом уж и дела обсудим, – предложил он, поднимая свой бокал.

Каретников молча кивнул. Он поднес было виски ко рту, но передумал, взял со стола бутылку и решительно набулькал желтоватой жидкости по самый край. Серебрянский в изумлении взметнул брови, но смолчал. Валерий, не отрываясь, тут же осушил вместительную посудину и впился зубами в бутерброд с ветчинкой, присыпанной свежей зеленью. Вконец измученный передрягами прошедшего дня, он, по сути, впервые сегодня прикасался к еде.

– Так что у тебя стряслось? – участливо осведомился Серебрянский, выпив свою водку.

– Таланов… убит… – пережевывая бутерброд, скупо сообщил Каретников.

Некоторое время Юлий Викентьевич сидел молча и неподвижно, словно осмысливая столь ошеломляющую информацию.

– Надеюсь, ты не шутишь? – спросил он после паузы, осторожно, будто к взрывному устройству, прикасаясь к бутылке «Столичной».

– Какие уж тут шутки, Юлий Викентьевич, меня до сих пор колотит.

Каретников наполнил свой бокал виски, правда, на сей раз лишь на треть. Он, не дожидаясь, выпил, Серебрянский последовал за ним. Казалось, эта трагедия опечалила его ничуть не меньше самого Валерия.

После этого Каретников, ничего не утаивая, подробно поведал о всех своих злоключениях, закончив жуткой историей на даче. И в конце добавил:

– Эх, Игорь… За что же его так… Я по натуре человек не жестокий, но знать бы, кто это сотворил – собственными руками придушил, и сердце не дрогнуло бы.

– Ну, что ж, Валерик, могу сказать одно, – дослушав его до конца, с сожалением в голосе проговорил Серебрянский, – твои дела скверные, ты теперь, получается, крайний.

– Да я это и без вас знаю, – отозвался Каретников. – И не надо смягчать краски, Юлий Викентьевич… Дела мои не просто скверные, а, если называть вещи своими именами, хреновые донельзя.

Он слегка опьянел и, расслабившись, не утруждал себя в выборе выражений:

– И вообще, по-русски говоря: «Здец нечаянно нагрянул, когда его никто не ждал…» Вот так-то, дорогой Юлий Викентьевич! Я к вам, откровенно говоря, не исповедоваться приехал, по этой части есть другой департамент. Мне помощь ваша нужна, понимаете, помощь!

– В чем конкретно?

– Если б я знал, – уныло пробормотал Каретников, разведя руками, – я вам бы весь расклад как на духу выложил, со всеми прибамбасами…

– Ну ты только не раскисай, не раскисай, – потрепал его по плечу Серебрянский. – А что ко мне приехал – правильно сделал. Кто еще тебя как не дядя Юлик выручит в тяжкую годину. Ничего-ничего, вечер-ночь длинные, пошурупим, помозгуем, что-нибудь и придумаем.

Они выпили еще по стопочке и Серебрянский, ненадолго отлучившись, вернулся с большим блюдом, на котором лежали шампура с истекавшим соком шашлыком.

– У Таланова есть кто-то в Риге? – поинтересовался Серебрянский, когда они продолжили трапезу. – Жена, дети, другая родня?

– Не женат он и никогда не был. Есть родители, где-то на Алтае живут.

– Так-с, это хорошо, – с удовлетворением кивнул Юлий Викентьевич.

– Но вот Илона… они были близки и…

– Это та секретарша, что на дачу позвонила?

– Она.

– Как ты подставился, – сокрушенно покачал головой Серебрянский. – Глупей не придумаешь. Как ни крути ни верти, цепочка вся на тебе замыкается, попробуй теперь докажи, что ты не верблюд. И еще вопрос – куда делись деньги фирмы? Ты не пытался их там поискать?

– Юлий Викентьевич, не режьте по живому! – взмолился Каретников. – Какие деньги?! Какие поиски?! Да когда я там увидел все это… крыша поехала, аут!

– А на чьей даче это случилось? На его собственной?

– Нет, не похоже. Там обстановка такая… вещи детские были разбросаны. Если б он купил дачу, то я бы знал или, по крайней мере, Илона.

– Э-э, не скажи! – возразил Серебрянский. – Таланов твой квартиру сбагрил, много вы знали? Нет, дорогой, не так тут все просто. Президент ваш, видать штучка еще та – пока ты моря бороздил, кто знает, чего он здесь наворотил. Насолил кому-то круто, вот и затаился от всех, чтоб со следа сбить, а потом втихаря умотать куда подальше. Капиталец он судя по всему уже переправил, а сам уйти не успел. Достали…

– Зачем же вы так, не зная человека… – всерьез обиделся Каретников. – Это все голая декларация, слова без доказательств. И не затем я здесь, чтобы правду искать или версии строить. У меня иллюзий на этот счет нисколько – боюсь, мы с вами истину уже никогда не узнаем. Я о другом – помогите мне… выпутаться… Вы человек мудрый, влиятельный, у вас и связи, и возможности дай бог какие…

– Это все так, – не без удовольствия подтвердил Юлий Викентьевич, снова наполняя бокалы. – Ясней ясного – увяз ты, надо тебя как-то выцарапывать из этой трясины. Но с умом, чтоб медвежьей услуги не вышло.

– Юлий Викентьевич, за мной не станет, вы меня знаете…

– Какие счеты среди своих, – остановил его Серебрянский. – Давай-ка еще по одной пропустим и кое-что обсудим. Зреет у меня тут, – он коснулся виска указательным пальцем, – одна задумочка. По-моему, интересная.

– Так что вы имеете предложить? – после принятия очередной дозы на одесский манер спросил Каретников, смачно жуя отменный шашлычок. Алкоголь, казалось, на него уже больше не действовал, и он пришел в себя, успокоился.

– Я имею предложить только один вариант, – в тон ему ответствовал Серебрянский и, сделав многозначительную паузу, добавил: – Вариант простой, но на мой взгляд эффективный – двоих надо убрать.

– Убрать?!! Как уб… да вы что?!! – Каретников едва не поперхнулся куском мяса. – Юлий Викентьевич, вы что, смеетесь? Ну, у вас и юмор…

– Отнюдь, мой милый друг, – невозмутимо возразил тот, – мрачно юморить я ничуть не расположен – я сказал то, что хотел сказать.

– Тогда поясните, – снова заволновался Валерий.

– Повторяю, чтобы чисто решить твой вопрос, двоих надо убрать: Таланова – в землю, тебя – из Латвии. Я велосипед не изобретаю, до меня мудрый открыл: нет человека – нет проблемы.

Каретников застыл, словно мумия, пытаясь переварить услышанное, а Серебрянский тем временем продолжал:

– Да-да, дорогой, ничего не поделаешь, придется инсценировать вариант «Пиларса», «Спектра» и других приснопамятных фирм – сделать вид, чтоб тебя искали. Для твоего же собственного блага. Другого выхода я не вижу. Пойми сам: Таланову уже ведь все едино, а ты вот о себе должен позаботиться, ухватываешь?

– Как вы это себе все представляете? – после некоторого раздумья полюбопытствовал Валерий.

– В первую очередь, как стемнеет, надо вывезти из дачи труп и, как я уже сказал, спрятать в сыру землю…

– Где? – вырвалось у Каретникова.

– Конечно же, не на кладбище. Пышных похорон господину президенту устроить невозможно, извини, не тот случай.

– А кто… кто это все сделает? Лично я, например, не смогу. Я как понял, что Игорь мертв – земля из-под ног.

– Успокойся, – снисходительно усмехнулся Серебрянский. – Дело безусловно деликатное, но… Учти, Валерик, у меня очень солидное предприятие, и плачу я своим людям хорошие деньги, а за особое вознаграждение мой МОП выполнит эту работу в лучшем виде. Если уже не поздно…

– МОП – это…

– Младший обслуживающий персонал, – подсказал Серебрянский. – У меня эти люди по триста-четыреста лат в месяц получают. Да, уважаемый, до четырех сотен.

– Юлий Викентьевич, если все пройдет нормально мне с вами просто не рассчитаться, – посетовал Каретников.

Еще не дослушав до конца Серебрянского, он вынужден был согласиться с его планом. Правда, сама мысль о том, что его друга зароют где-то в глухом лесу или заброшенном карьере, казалась просто кощунственной, но выбирать, как говорится, не приходилось…

– Но разобраться с Талановым – это полдела, – сказал Серебрянский, возвращаясь к основному вопросу, – вторая половина – определиться с тобой. Ты согласен на почетную ссылку?

– Юлий Викентьевич, я что-то не поспеваю за ходом ваших мыслей, – признался Каретников. – Какую ссылку вы имеете в виду, уточните.

– В самом прямом смысле, По официальной версии дело должно выглядеть так: «Пикадор», подобно многим другим фирмам, лопается, как мыльный пузырь, руководство с денежками вкладчиков бесследно исчезает. Прокатанная схема – сомнений, что все обстояло именно так, ни у кого не возникает. Таланова уже не найдут никогда, а насчет тебя…

– Но ведь деньги не обнаружены. А вдруг они всплывут?!

– Не перебивай, – досадливо поморщился Серебрянский. – Деньги здесь пятое дело, всплывут так всплывут, языка у них нет и допрос им не учинишь. Но на это не надейся – таких чудес практически не бывает. А насчет тебя идею сам господь послал, сейчас вот родилась. Тебя я принимаю к себе на работу. С увеличением объемов у меня открывается представительство фирмы в Роттердаме. Мне нужен там свой человек. Ты для этой миссии подходишь идеально: английским владеешь, морское дело знаешь в совершенстве, опять же молодость, внешние данные – все в наличии. О заработке не говорю – обижен не будешь.

– Мои обязанности? – осведомился Каретников, совершенно не готовый к такому повороту дела.

– Ничего мудреного. Скажу без ложной скромности – бизнес мой успешно процветает. В ближайшей перспективе я резко увеличиваю объем перевозок, практически вдвое. Недавно заключен удачный контракт с известной голландской компанией на поставку леса и пиломатериалов. Там же ряд фирм помельче тоже заинтересованы в сотрудничестве со мной. Уйма интересных предложений, с кем-то подготовлены договора, с другими ведем переговоры. Твои основные задачи: контроль за разгрузкой в порту, таможенные вопросы, обработка груза на месте, сортировка и отправка его в пункты назначения конкретным клиентам, контроль за порядком расчетов и платежей. Разумеется, у тебя будут помощники. С жильем там вопрос решен. Офис уже оборудован на сто процентов, партнеры об этом позаботились.

– А как быть…

– Насчет своей работы не беспокойся, – не дал ему закончить Серебрянский. – Я это в пять минут улажу, прихваты сохранились.

– С этим ясно. Но вот Марина, что она скажет? У нас ведь семья, пусть брак гражданский, но все же…

– Ничего не скажет! – жестко оборвал его Серебрянский. – Ничего не скажет потому, что ты ничего не скажешь ей. Ты должен для нее исчезнуть так же, как для всех остальных, иначе цена нашей затее скорлупка от яйца. Да что там говорить, я по своему опыту знаю – в девяти из десяти случаев любой самый гениальный замысел проваливается по одной самой банальной причине. И эта причина – женщина.

– И когда же я должен буду исчезнуть? – спросил Каретников, внутренне согласившись, что рассуждения Серебрянского не лишены логики.

– Больше трех дней на закругление дел я тебе дать не могу. За это время я оформлю на тебя все бумаги. Мое судно с лесом отправляется в Роттердам в эту субботу. Только бога ради в «Пикадор» больше ни шагу, Марине своей ни слова.

– А ее сейчас нет, – вставил Каретников. – Я как вернулся, ее не было – соседи сказали, у матери гостит, в России.

– Очень кстати, – удовлетворенно потер руки Серебрянский. – Пока все складно получается. Значит, будем считать, ты согласен?

– Альтернативы у меня нет, – невесело заключил Каретников, – так что мой ответ вам известен.

– Что ж, закрепим трудовое соглашение, – сказал Юлий Викентьевич, наполняя спиртным бокалы. – С этой минуты ты работник «Балттранссервислайн». А насчет Марины не волнуйся, со временем мы дадим ей знать, что с тобой все в порядке. А как все утихнет, и сам сможешь вернуться. Если захочешь.

Они выпили. Серебрянский глянул на настенные часы. Была половина одиннадцатого. Серебрянский встал и, выйдя из зала, вскоре возвратился с листом чистой бумаги и фломастером.

– Ну, давай, Валерик, рисуй, как добраться до той дачи. Ничего не упусти – ночи короткие, вхолостую колесить времени нет.

– Да я бы показал дорогу, но в дом зайти не смогу.

– Это ни к чему, с тебя и так хватит. Без нас там управятся.

Каретников тут же принялся за чертеж, делая по ходу необходимые пояснения. Серебрянский, казалось, слушал его рассеянно. Его больше занимала игра красок причудливого, чем-то похожего на светящегося дикобраза, ночника, но когда Валерий задал ему уточняющий вопрос, тот ответил быстро и точно.

Наконец, Каретников закончил.

– Отлично, – сказал Юлий Викентьевич, – пойду дам команду.

– МОПу? – спросил Каретников.

– Ему, мой милый. А ты тут не скучай, включи видик, кассеты вон на полке. Если интересуешься, есть эротика, причем, доложу, неплохая. Девочек в натуре, увы, предложить не могу – этот деликатес сегодня в меню не предусмотрен, – с хохотком произнес Серебрянский.

– И так перебьемся, не впервой, – небрежно махнул Каретников. – Сами говорили, от женщин лишь одни неприятности.

– Так-то оно так, – уже с порога сказал Серебрянский, – но и без них жизнь пресна, как рацион язвенника. Однако время не ждет, пора отправлять ребят в экспедицию и, как говорится, да поможет нам Бог…