Текст книги "Ресурс Антихриста"

Автор книги: Сергей Белан

Соавторы: Николай Киселев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Вопрос каких, – сдержанно отреагировал Верховцев.

Они допили пиво и Джексон на прощанье предупредил:

– Расходимся поодиночке. Ты выходи, как и заходил, а дальше сам знаешь, ныряешь в подворотню, а затем огородами, огородами и к командарму Котовскому…

Друзья пожали руки и Верховцев первым покинул секретный бункер «Омута».

3

Едва Джексон открыл дверь и они обменялись рукопожатием, как Верховцев прямо с порога адресовал ему вопрос на засыпку:

– Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана?.. А если серьезно, Жень, как бы ты отреагировал, если б у тебя вдруг умыкнули два «лимона» в баксах? И не из кубышки, что в хате под полом припрятана, а выгребли с расчетного счета в банке?

– Я б срочно занял денег, – не задумываясь, выпалил тот.

– Зачем? – спросил Верховцев, который вместо того, чтоб застать друга врасплох, был сам теперь озадачен его ответом.

– А затем, чтоб купить взрывчатку и послать такой банк на воздух. Чтоб и следа на его месте не осталось…

– Так-так, чтоб следа не осталось… – повторил за ним Олег. – А с этим банком хоть бы хны, стоит себе, живет и здравствует. Словно ничего и не случилось, ни шума, ни скандала.

Он повесил куртку на вешалку и проследовал за Джексоном на кухню.

– Значит, Гриф не трепался?

– Представь себе, нет, – Верховцев подвинул табурет и устало на него опустился. – Гриф говорил правду. У меня в «Юпитер-банке» бывшая одноклассница работает, причем из высших чинов, в генералитете, так сказать, состоит. У нас с ней в школьные годы вроде как роман был с тургеневским названием – «Первая любовь», пришлось спекульнуть на чувствах юности далекой… Короче, такой факт имел место, но самое удивительное – деньги были получены по всем банковским канонам. Никакого подлога, все было оформлено по всем правилам, тип-топ, комар носа не подточит… Но еще поразительней то, что владелец счета не завопил «караул!» – никаких заявлений или претензий с его стороны банку не поступало. Вот и думай что хочешь…

– Значит, ограбленному это не нужно, точнее не выгодно, а вот почему, это уже другой вопрос, – резонно заметил Джексон.

– Да я над этим башку ломал, но все попусту, мозги, видать, проржавели, – пожаловался детектив.

– Послушай, Олег, водочки не скушаешь? Что-то у тебя вид заморенный. – Джексон вынул из холодильника бутылку с нарядной этикеткой, которая на глазах стала покрываться испариной, как лоб лектора в душном зале. – Очередной кристально чистый продукт от Дяди Сэма, заодно и извилины отшлифуешь.

– Нет, ребята-демократы, только чай! – категорически отверг его предложение Верховцев. – Устал я чертовски, это точно, набегался, как охотничья собака, но пить не хочу и тебе не советую. Новостей полный воз, да какие!.. Их надо на трезвую голову профильтровать и непременно сегодня же.

– Да и у меня к тебе кое-что есть, – многообещающе посмотрел на него Джексон.

– Тем более. Тогда давай как в старые добрые времена заваривай свой коронный крутой чаек на грани чифира.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Джексон, убирая бутылку обратно. – Первым делом самолеты… Тогда чаек будет с брусничным вареньем. Я тут у Аркашеньки в кладовке надыбал запасы, наверно, со времен Горбачева. Думаю, не обеднеет наш частный предприниматель от интим-сервиса от одной баночки.

– Что, Аркадий Давидович занялся любимым ремеслом на профессиональной основе? Сочинский ликбез пошел на пользу, теперь ублажает перезрелых дамочек в свободной Риге? – Олегу было действительно любопытно, как устраиваются в столь непростое время, как нынешнее, люди типа Аркаши, которые с детства были не приучены даже подтирать сопли под собственным носом. – Знаешь, эта берлога не тянет на гнездышко для любовных утех. Я бы на месте любой женщины дальше порога сюда не двинулся.

– Э-э, тут не тот вариант. Аркаша не такой поц, чтоб тяжелый хомут на шею вешать, – ухмыльнулся Джексон. – Он привык бабки делать элегантно, не снимая белых перчаток. Он в интим-бизнесе свою нишу отрыл, ты б ни за что до такого не допер, а Аркаша находчивый…

– И что ж он феноменального изобрел?

– Я всех тонкостей не знаю. Он что-то вроде хитрожопенького диспетчера. Если интересно, сам расспроси, он скоро подойти должен.

Джексон выставил на стол чашки, банку с вареньем, полбатона белого хлеба, нож и ложки.

– А я, когда шел сюда, знаешь кого встретил? Величайшего стихотворца Риги и ее окрестностей.

– Цапа что ли? – догадался Джексон. – А где же его преподобие явилось тебе на глаза своим испитым ликом?

– В подземном переходе, у вокзала. Я его сто лет не видел, еле узнал. Служитель муз, кажется, совсем докатился – такой видон, не берусь даже описать. Тащил какую-то драную котомку, чем-то набитую доверху, я так и не разобрал. Но самое удивительное – довольный до безобразия, рот до ушей, глазки светятся, словно только что наследство на лимон получил. Впечатление, что кризис жанра на этом идиоте не сказался.

– Котомку, говоришь, пер? – переспросил Джексон. – Знакомая картина. Цап на придурочную фантазию всегда был горазд; он в условиях суровой буржуазной действительности разрабатывает тему еще более оригинальную, чем Аркаша. Поэзией и в советские времена только избранные могли себе на хлеб заработать, а сейчас – тем более. Вот Цап и переквалифицировался. Он теперь у нас специалист высшей категории по колбасным обрезкам.

– В каком смысле? – с недоумением спросил Олег.

– В самом прямом, – вполне серьезно ответил Джексон. – Расскажу очень коротко – время жаль терять. Цап, он хоть и идиот, но в конце концов понял, что лавров Бродского или Пастернака ему не снискать, и Нобелевским лауреатом умереть ему не суждено. На этой ли почве или от тоски по навсегда покинувшей его музе, он допился чуть ли не до белой горячки. Остановился только, когда пить уже стало не на что, и на халяву подавать вдруг перестали. Из хаты на пропой вынес все подчистую, осталась только недвижимость – сантехника, двери дубовые, ну, и все такое… А помнишь, какую библиотеку ему покойный папашка оставил, все, все до последнего тома в букинистический снес… А жить как-то надо. Вот и нашел Цап себе дело – повадился на Центральный рынок и, в основном, мясной павильон облюбовал. Остался у него опять-таки от отца приличный костюмчик один, старомодного покроя, но все же… Так вот, Цап разыгрывал из себя в том павильоне Покупателя, этакого состоятельного, вальяжного и очень взыскательного. Все ходил по рядам с ученым видом и пробы колбас и копченостей снимал. Фланирует, важный такой, заоблачный, подойдет к одному продавцу – пробу снимет, подойдет к другому – на зуб попросит, вроде вот-вот купит. Кореша мои со стороны наблюдали, ухохатывались! «В вашем салями не достаточно кардамона, или – в эту докторскую колбасу переложили мускатного ореха из-за чего искаженный вкус, или еще: ваших кур, наверно, коптили на еловых опилках, от нее не птицей пахнет, а горелым янтарем…» Ты хоть знаешь, как горелый янтарь пахнет?

– Бред какой-то, – буркнул частный детектив. – Да мне это и в голову никогда не приходило.

– А Цапу пришло… Вот и несет он подобную ересь, а продавцы поначалу даже рты открывали, внимали таким диковинным речам, думали крупный спец: «Да вы распробуйте получше, что вы, колбаса хорошая…» А Цапу только это и надо – набьет брюхо и пошел себе. Потом халява кончилась: то ли задолбал он всех вусмерть своими умными речами, то ли глаза намозолил, то ли из-за перемены имиджа. Пиджак он батянькин пропил и стал ходить в дерюге, а кто станет всерьез воспринимать мудилу, у которого на сюртуке всего полторы пуговицы, одна целая и одна половинка. Тогда Цап стал канать под опального поэта, которого коммунисты якобы хотели сгноить в застенках кагэбэ. Ходил со своими стихами, напечатанными в журнале вместе с фотографией, и просил колбаски в долг; говорил, что в Нью-Йорке солидное издательство готовит к выпуску его поэтический многотомник, и он с офигенного гонорара рассчитается со своими кредиторами сполна. Конечно, хрен кто ему верил, Бальзак какой выискался, но вот отходы от колбасы, обрезки, он как-то уговорил продавцов для него оставлять. Пройдет в конце дня по рядам, наберет котомку, и в укромный уголок, и ножичком так ловко цоп-цоп попки колбасные из кожуры выковыривает, особенно у него ловко, кореша рассказывали, с копченой это получается. Больших высот в этом промысле достиг, мерзавец. Да фиг с ним, заговорился я…

– Ничего, очень даже любопытно.

Джексон поставил заваренный чаек на стол, из литровой банки разложил варенье в две пиалки:

– Пусть немного настоится. Ну, Олег, что там у тебя…

– Сделал больше, чем ожидал, – нарезая батон, сказал Верховцев. – Пришлось некоторые связи подключать и даже на очень высоких людей выходить ради, как любят выражаться журналисты, нескольких строчек в газете.

– Ну, хоть не зря суетился?

Джексон разлил по кружкам чай и Олег, сделав маленький глоток, сразу оценил аромат и букет напитка. Его друг мог пить плохонькую водку, но дрянной чай – никогда. И в этом он толк понимал, как мало кто другой.

– Что пьем? – спросил Верховцев. – Вкус отменный.

– Китай, – не без гордости ответил тот. – Приятели навели, так на базе целый короб сразу купил. На рынке хоть выбор огромный, а все дерьмо, – упаковки красивые, а внутри пыль гранулами. Только что цветом чай и напоминает. А это ж, ты знаешь, моя слабость, я в таком деле за ценой не стою. Да ты давай, рассказывай.

– Ну, слушай… Фирма, которую так круто пощипал, со слов Грифа, некто господин Перегудов, как мне удалось установить, специализируется на лесе. Купля, продажа, частичная переработка здесь, в Латвии, но это только процентов на двадцать. Остальные восемьдесят – закупка леса и пиломатериалов в России, здесь в Латвии это все не задерживается, а идет на экспорт в Германию, Данию, но, в основном, в Голландию.

– Так, интересно, продолжай…

– Владелец фирмы – Трумм Ивар Андреевич. Тебе эта фамилия ни о чем не говорит?

– Абсолютно, – с уверенностью ответил Джексон.

– А мне говорит. Помнишь, мы с Грифом беседовали в подсобке, позавчера в «Омуте», ты как раз выходил? Он упомянул, что когда его мурыжили мордовороты Хирурга, они спрашивали про человека с фамилией… я ее не запомнил, но когда узнал, как зовут владельца «Латкокимпэкс», то, что вертелось на языке, в памяти враз всплыло… У меня сомнений нет, тот, о ком спрашивали Грифа, и есть как раз владелец фирмы «Латкокимпэкс». Вернее его нету, бесследно исчез при неизвестных обстоятельствах, сейчас находится в розыске.

– Уже найден, – спокойно сообщил Джексон.

– Как?! – Верховцев едва не выпустил чашку из рук.

– Эх, детектив!.. Надо регулярно читать криминальную хронику. Нашли этого Трумма, где-то в лесу без признаков насильственной смерти. И знаешь, что самое любопытное? Вот уж никогда б не поверил – нашли с помощью какого-то экстрасенса.

– Хм, это действительно что-то «за гранью реальности», – с сомнением покачал головой Верховцев. – Никогда бы не подумал. Эти аферисты от мистики многие и Полярную звезду на небе не отыщут, не то что человека. Если репортеры тут не подпустили очередную жирную утку, то это событие, я скажу, из разряда экстра…

– Ну, а дальше что? – нетерпеливо перебил его Джексон.

– А дальше начинаются странные совпадения. Как мне удалось выяснить, фирма Трумма, покойного Трумма, отправляла свой лес на Запад судами исключительно одной судоходной компании, а именно «Балттранссервислайн», владельцем которой является не кто иной, как Юлий Викентьевич Се…

– …ребрянский, – закончил за него Джексон. Он даже забыл про остывающий чаек, который по давней привычке потреблял очень горячим. – Как выражаются режиссеры, в этом месте спираль сюжета выходит на новый виток.

– Итак, Серебрянский – Трумм – интересное пересечение. Вчера я побывал в порту. Мне все не давал покоя тот звонок Каретникова Серебрянскому, о котором, если помнишь, я узнал от Астаховой. Когда я расспрашивал о нем Серебрянского, уж очень неискренним показался мне этот господин, не убедил он меня. Решил кое-что перепроверить, стал наводить справки. Пришел в отдел кадров пароходства, там – от винта… Частным лицам сведения не даем и частным детективам в том числе, мол, есть на то распоряжение, а поди проверь… Зато повезло в другом: один давний знакомый, человек в морских делах очень компетентный, дал мне под слово офицера кое-какую информацию о компании Серебрянского – количество судов, их названия, водоизмещение и ориентировочно объемы перевозок. Причем, что любопытно, в конце июня – начале июля компания приобрела три судна в Калининграде. И не какие-нибудь корыта, суда достаточно новые. Понял, к чему я клоню?

– Н-нет, – помотал головой Джексон, – растолкуй несмышленому.

– А к тому, что приблизительно в эти сроки, вернее, чуть раньше, теряются следы шефов «Пикадора» вместе с деньгами фирмы.

– И какую взаимосвязь ты здесь усматриваешь? – на лице Джексона отразилось недоумение.

– Как тебе сказать… Есть некоторые догадки на уровне интуиции, но чтоб выстроить стройную версию, недостает несколько важных звеньев.

– А именно?..

– Понимаешь, может это вовсе не в ту степь, но Серебрянский в разговоре со мной, то ли случайно, то ли между прочим, обмолвился об одном своем пропавшем сотруднике. Я тогда особого значения этому не придал, меня больше интересовал пропавший Каретников. А вот теперь, когда выяснился факт тесного сотрудничества Серебрянского и Трумма, исчезнувшего, но уже, как ты говоришь, найденного с помощью экстрасенса, у меня возникает естественный вопрос – уж не этого ли самого Трумма Юлий Викентьевич имел в виду?

– Но там речь шла о его сотруднике, а Трумм сам ведь руководитель фирмы, – заметил Джексон.

– Все это так, но… – Олег сделал руками неопределенный жест. – Ты, наверное, знаешь, что такое «карманная фирма» или, по крайней мере, о них слыхал?

– Ну, знаю. Это вроде бы самостоятельная организация, а фактически структурное звено какой-то крупной фирмы…

– Все правильно, – прервал его Верховцев. – И шеф такой конторы, как правило, лицо формальное, монарх без власти. А для чего все это организуется, я думаю, объяснять излишне.

– Но почему ты решил, что это относится к Серебрянскому и Трумму? И кто у них под кем?

– Если допустим, что мое предположение верно, и Серебрянский имел в виду Трумма, то ответ очевиден. И потом, Юлий Викентьевич Серебрянский и его компания в мире латвийского бизнеса очень известные величины. Это, как я выяснил, один из лидеров в морских перевозках. А о Трумме и фирме «Латкокимпэкс» ты раньше что-нибудь слыхал?

– Нет. Но я вообще миром крупного бизнеса мало интересуюсь. Это, как говорил один из героев Папанова, не мой прохвиль.

– Неважно, Женя. А вот дальше вскрылся еще один интересный факт, ну, очень интересный. Мне удалось из сугубо конфиденциальных источников – опять выручили старые связи – узнать финансовый оборот обеих фирм и, честно говоря, я встал на уши. Оказалось, фирма Трумма ворочает капиталами на несколько порядков выше, чем компания Серебрянского, а это как раз подпадает под признаки «карманной фирмы», когда основная денежная масса обращается на другом счету, совершенно постороннем, – манипулировать легче, маневрировать, прятать концы, ну, и так далее… Я видел цифры оборота фирмы Трумма за последнее время и скажу одно – им еще повезло…

– Не понял… – лицо Джексона от удивления даже вытянулось.

– А то, что Перегудов у них хапнул сравнительно небольшую сумму, хотя деньги вроде и немалые. Там, Джексон, на счету такая крутизна вращается – нам и не снилось. Господин страхователь вычислил не самый лучший момент.

– Ни хрена себе не лучший – такие бабки срубил! – Джексон поставил на плиту подогреть чайник. – Мужик – гигант, и как он все это провернул?

– Надо спросить у него, – отшутился Верховцев. – Ну и это еще не все. По ходу дела я выявил одну нестыковку, которая просто не дает мне покоя. Представляешь, судя по тем бабкам, которые крутились на счету фирмы Трумма, объемы торговли лесом должны быть намного больше, чуть ли не в сотню раз выше, чем фактический экспорт и прочие там операции. Это даже невооруженным глазом было заметно, да и один сведущий человек подтвердил – не платят за такие объемы такие бабки.

– А откуда ты узнал про их объемы? – с недоверием поинтересовался Джексон.

– Все оттуда, – загадочно усмехнулся частный детектив, уходя от ответа. – Зачем тебе, Женя, спокойней спать будешь. Не платят такие бабки за лес, повторяю, для этого бревна из чистого золота должны быть. Ну, может, не из золота, загнул я, скажем, из меди. Вывод?..

– Значит, этот фирмач помимо зеленого золота еще чем-то приторговывает, – заключил тот. – Лес ведь такая штука, с ним в связке что угодно можно переправить – особо не проверишь, не поворочаешь.

– А что б ты лично переправлял на их месте?

– Я? – Джексон призадумался. – Ты говоришь, процентов восемьдесят у них транзит из России?

Верховцев утверждающе кивнул.

– Тогда я отвечу так, – сказал Джексон, отправляя в рот полную ложку варенья. – Мы тут посовещались и решили, что нар-ко-ти-ки.

– Ты читаешь мои мысли, – с удовлетворением отметил Олег. – Я уже тоже над этим думал, и этот вариант мне видится наиболее оптимальным и вероятным. А вот проверить это будет невероятно сложно, а может быть, и вовсе нереально.

– А на кой член тебе вообще это надо? Ты что, сотрудник бюро по борьбе с наркотиками, тебе жалованье за это отстегивают?

– Да нет, когда я все начинал, моя задача была очень скромной – найти пропавшего морячка Каретникова. А теперь, видишь, куда все зашло, как все сплелось-переплелось? Такие навороты пошли, не знаешь, за что хвататься. Считай, на голом месте возникли теоремы, требующие доказательств: первая – Серебрянский как-то причастен к исчезновению руководства «Пикадора» и денег этой фирмы; вторая – фирма покойного господина Трумма не что иное, как «карманная фирма» господина Серебрянского, и если это подтвердится, то получается, что Перегудов залез в карман к Юлию Викентьевичу и, наконец, третья теорема – через эту фирму респектабельный господин Серебрянский вместе с отправкой леса осуществляет переброску наркотиков на Запад, и именно наркота приносит ему сумасшедшие бабки, которые или отмываются здесь, или оседают на счетах забугорных банков, хотя не исключено и то, и другое одновременно.

– У тебя все? – спросил Джексон, и Верховцев по глазам друга увидел, что тому не терпится поделиться своими новостями.

– Почти. Чтоб уже не возвращаться, еще пару слов о Каретникове. Серебрянскому я не поверил, темнил он, умалчивал и, голову на плаху, чего-то не договаривал. Помнишь, я тебе говорил, что одной из последних, кто видел Каретникова перед исчезновением, была его сестра, Астахова? И это было одиннадцатого июня, так?

– Ну, так, – вяло откликнулся Джексон, которого сложная паутина рассуждений друга уже начала утомлять. – И что из этого?

– А вот что. Будучи в порту, я заодно попытался выяснить еще одну вещь: выходило ли после этого срока и ближайшие за ним дни, какое-нибудь судно компании Серебрянского. И выяснил – выходило! Тринадцатого числа на Роттердам ушел лесовоз «Сабиле». И, как на удачу, это судно сейчас в Риге. Я его отыскал. На судно меня не пустили, ну да бог с ним, я туда особо и не рвался. Переговорил с вахтенным, спросил, уходил ли он тринадцатого июня на Роттердам. Он отвечает – выходил. Тогда я ему фото Каретникова, мол, не было ли на борту в том рейсе этого господина. Он фото взял, посмотрел, потом пожал плечами и как-то неуверенно промямлил, мол, не замечал, не припоминаю. Но, Джексон, могу поклясться, что-то в глазах у него мелькнуло, когда на фотку взглянул. Видел он Каретникова, узнал!..

– Догадки не в счет. Моряки… мало ли где могли встречаться.

– Нет-нет! – горячо возразил детектив. – Не об этом речь. С ними в тот раз наш пропащенький ушел в морские просторы, поверь мне, как оперу, с ними! Три девятки тут гарантирую.

– А одну десятую процента на что оставляешь?

– На Феодосию. По словам Серебрянского, Каретников собирался туда поехать, отца навестить.

– Уехал и жене ни слова? И столько месяцев ни слуху, ни духу? – засомневался. Джексон. – Это блеф.

– И я так считаю, а потому и не верю ему ни на полсантима.

– А президент «Пикадора»… он тоже на пару с Каретниковым умотал?

– Таланов? Вряд ли. Опасаюсь, что с этим персонажем дела обстоят похуже. Тут время надо…

– Если у тебя все, тогда слушай меня, – перехватил инициативу в разговоре Джексон, с трудом дождавшись своего часа. – Знаешь, где я сегодня побывал? В конторе Перегудова. Представь себе, есть в миру такой господин – Перегудов Владлен Антонович. Существует в наличии и страховая компания «Микстгарант», которой упомянутый господин заправляет. А теперь самое главное – Гриф и впрямь опознал в нем своего подельника.

– Ты что, поперся туда вместе с Грифом? – не скрывая досады, спросил Верховцев.

– Олежек, за кого ты меня держишь? – укоризненно посмотрел на него Джексон. – Естественно, я побывал там один. Прихожу – сразу к секретарше. Женщина в годах, дородная такая матрона с обличьем прокурора. Для начала поинтересовался, кто возглавляет их компанию. Отвечает – Перегудов Владлен Антонович. Спрашиваю, можно ли к нему на прием, она, мол, по какому вопросу? Я лапшу на уши – по срочному, дальше некуда. Она к заму отсылает, шеф, говорит; уже неделю как в отпуске. Я попросил домашние координаты. Она поначалу замялась, потом ответила, что Владлена Антоновича в Риге сейчас нет. Я так ненавязчиво интересуюсь, где ее мудрый шеф отдыхать изволят. Она вопрос мой мимо ушей, но вижу, что в курсе, старая лиса. Тогда я без «гуд бай» слетал в магазин и назад – с коробкой конфет и ликером «Бейли»…

– «Бейли»?! Офонарел?! Это ж двадцать баксов… – воскликнул Олег.

– Большая игра пошла, мой славный сыщик, по-крупному, тут мелочиться – себе в убыток. Ну, конфеты она конечно имела в виду – не привыкать, а ликер увидела – расплылась. А я по горячему – говорю: «Госпожа секретарша, мне срочно надо выйти на вашего шефа. Речь идет о серьезном контракте и о больших деньгах, тут дорог каждый день. Наш шеф будет очень недоволен, если узнает, какая выгодная сделка для его компании сорвалась, а мне будет неприятно, если он узнает, что это случилось по вашей вине». Тут она засоображала в темпе компьютера и сразу вспомнила, что сама заказывала Владлену Антоновичу два билета на чартерный рейс до Симферополя.

– Всего-то, – разочарованно протянул Верховцев. – Я считал, что наши миллионеры отдыхают исключительно на Мальдивах или там, на Ямайке.

– Вот и я так подумал в тот момент, – подхватил Джексон. – Странный экземпляр этот Перегудов, сплошной парадокс! От таких не знаешь, чего ждать. Но, кстати, остров Крым это даже лучше, там его можно достать. Да и Феодосия тоже в Крыму…

– Ты на что намекаешь? – уставился на него Олег.

– Да не намекаю, – многозначительно усмехнулся Джексон, – а говорю прямым текстом: надо ехать, детектив, и чем скорей, тем лучше.

– Кому ехать?

– Тебе, Грифу. Там, в Крыму, этого деятеля раскрутить куда удобней и проще, чем в Риге. Кто за ним стоит здесь, мы не знаем, а туда, судя по всему, он уехал отдохнуть от трудов праведных на бархатный сезон и, скорей всего, не с женой.

– Погоди. Ты сказал, что Гриф опознал Перегудова, каким образом он это смог сделать?

– Ах, да, совсем упустил! – спохватился Джексон. Он достал из кармана джинсов сложенный рекламный проспект и протянул Олегу. – Мой отчет о проведенном мероприятии, в офисе взял, разверни!

Верховцев раскрыл проспект. Там, на одной из страниц разворота внутри текста был помещен снимок мужчины, сидящего за столом и приложившего к уху телефонную трубку. Короткая строчка внизу подтверждала, что это действительно тот, кто их интересует. Олег бегло ознакомился с содержанием рекламки и протянул ее Джексону:

– Значит, Гриф узнал?

– Без колебаний, – заверил Джексон. – Оставь, тебе больше сгодится.

– Знаешь, Женя, из этой бумажки я толком так и не понял, от чего эта компания все же страхует. Здесь все как-то обтекаемо и туманно…

– От чего страхует? – В голосе Джексона сквозила неприкрытая ирония. – От всего! От снега на голову, от тропической лихорадки, от смерча, от пасти крокодила и даже от похищения инопланетянами – от чего душе угодно и ни от чего конкретно. Таких заведений в Риге, насколько мне известно, десятки, если не сотни. Я их называю конторами по страхованию пиратов от пожаров на воде.

– Забавная формулировка, – усмехнулся детектив.

– А что, пираты, фирмы типа твоего «Пикадора», принимают деньжата под проценты и якобы горят, а эти якобы страхуют вклады инвесторов у пиратов, но как доходит до дела, деньги, оказывается, невозможно получить ни там, ни там. Когда в законодательстве по этим вопросам сплошные белые пятна, а государство при этом умывает руки по принципу «моя хата с краю», то будь ты хоть семи пядей во лбу, хоть умри, хоть тресни, уже никто не докажет. Концов все равно не найдешь, а здоровье испортишь верняк. Хотя, если откровенно, мне клиентов подобных шарашек не жаль, ну, нисколечко.

– Ты серьезно? Не знаю, я им, по крайней мере, сочувствую.

– А что их жалеть? – равнодушно бросил Джексон. – Человеку свойственно стремиться быть обманутым и он добивается результата, к которому стремится – его обманывают. По-моему, тут все логично и закономерно. В природе нет ничего ненужного: волк – санитар леса, проходимец Гриф – санитар общества. Лохов надо учить, причем ежедневно и ежечасно. В Латвии не счесть фирм, что кинули своих вкладчиков, и число «кинутых» перевалило за сотню тысяч, за вторую – за третью, точно не скажу. А по телеку все новые фирмы обещают сказочные дивиденды, и им продолжают нести, а потом воют воем в Кировском парке на митингах и сходках, причем физиономии у всех, как у глупых пингвинов. Значит, так надо! Жизнь учит однозначно: если не доходит через голову, то дойдет через задницу, когда об забор…

– Благополучным-то это до фени, они уже и забыли, а вот многие старики-старушки последние относили, гробовые…

– А этих до гробовой доски жизнь так ничему и не научила, – язвительно парировал Джексон. – Надо было во время выборов на участок сходить и проголосовать за кого надо, может быть, и на хлебушек потом хватило бы, так ведь хрен, не соизволили помозговать как следует, зато кашалотам сдать свои кровные не поленились – за что боролись, на то и напоролись, – привет, Федькин! Просто так в жизни ничего не бывает, за все надо платить, вот и пусть платят. Слушал «Меченого» с открытым ртом – плати, строил капитализм с человеческим лицом или социализм с тем же лицом – плати, жаждал рыночных отношений – получай и не плачь! Все! Но мы отвлеклись от главной темы, а о страданиях трудового народа поразмышляй без меня, как-нибудь на досуге.

– Все правильно, пока не перевелись лохи, таким как Гриф или Перегудов скучать не придется, работы на их век хватит, – подвел итог Верховцев.

– О чем я и говорю. А теперь я хочу знать – ты входишь в дело или нет?

– Ты имеешь в виду Перегудова? Итак, мне предлагается произвести инкассацию у деятеля по страхованию пиратов на воде?

– Частичную, – уточнил Джексон, лукаво подмигивая. – Здесь чувство меры прежде всего. Вспомни историю, экспроприация экспроприаторов всегда считалась миссией справедливой и благородной, и лучше тебя с этим не справится никто. Я вижу, у тебя на языке вертится уйма вопросов, и я готов на них дать ответы, но сначала ответь ты – да или нет?

Верховцев молчал довольно долго и Джексон, внимательно наблюдая за другом, с заметным волнением ждал, что же он скажет. Наконец, Олег закурил сигарету и, выпустив струйку дыма, произнес:

– Подписываюсь. И сразу поясню – почему. По моим соображениям, Женя, случилось нечто непредсказуемое – то, чем занимаюсь я, и то, что предлагаешь ты, как выясняется, нити единого клубка, клубка непростого, и ведут они, по моему разумению, к одной ключевой фигуре, и я хочу в этом убедиться.

– Ты имеешь в виду Серебрянского?

– Его. Пока его, хотя не исключаю, что он не самый верхний, и есть кто-то повыше.

– Вот видишь, как все удачно складывается, – с удовлетворением потирая руки, воскликнул Джексон, – там сейчас Перегудов, там, возможно, отыщется след Каретникова, да мало еще что… Все дороги ведут в Крым!

– Допустим, что так. А теперь расскажи, как тебе мыслится вся эта операция, Крым ведь не Аркашины апартаменты, иголку в стоге сена искать придется. Впустую сгоняем…

Джексон задумчиво повертел в руках пустую чашку, сплюнул в мойку и сказал:

– Не надо искать в большом Крыму, будете искать в маленькой Ялте. Если хочется кого-то найти в Крыму, то надо вечерком пошляться по Ялтинской набережной, их приморскому Бродвею. Вот вы и прошвырнетесь по нему деньков пять-шесть. Если по нулям, то это значит наш объект исключение из правил, и можно тащиться домой. Но лично я верю в успех. Нынешним нуворишам уединение претит, они норовят себя на публику, на обзор толпы свою крутизну выставить, чтоб их все лицезрели, как супермодель на показе мод, а Ялта в этом плане – лучшее место в Крыму для ярмарки тщеславия.

– Значит, ты предлагаешь ехать мне вместе с Грифом? – спросил Олег.

– Разумеется. Фото – это фото, а Гриф знает подзащитного в лицо, живой свидетель его ратных дел. Тут уже не открутишься.

– А Гриф-то сам согласен?

– Еще как. Его и уговаривать не надо, полетит, как миленький. Ему жлобы Хирурга в жопу холода столько нагнали – хоккейную площадку заморозить хватит. А жлобы эти пусть пока здесь побегают, поищут, волосенки на заднем месте от тоски пощиплют. Знаешь, как приятно сознавать, что тебя усиленно выискивают там, где тебя нет, может нервничать начнут, раскроются. Пора поменяться ролями и попасти тех, кто пасет нас. И ваш отъезд будет как нельзя кстати. Я хочу привлечь к этому Боба и Мироныча – они ребята толковые и сейчас оба не у дел, думаю, помогут.

– А стоит ли втягивать в мои проблемы людей со стороны? – засомневался частный детектив.

– Не в мои, а в наши, – поправил его Джексон. – Во-первых, можешь считать меня с сегодняшнего дня не только своим консультантом, но и внештатным сотрудником агентства «ОЛВЕР», который будет замещать тебя в Риге на время твоего отсутствия. Так что, вполне можешь доверить мне всю текучку и поручить конкретные задания. А во-вторых, неужели ты еще не понял, что с навалившимся объемом тебе самому уже не справиться? Рыцари-одиночки нынче не в моде, и без команды надежных помощников никак не обойтись.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Верховцев. – Я об этом пока не задумывался.

– И еще, Олег, я считаю, два человека для такого дела в Крыму недостаточно, нужно хотя бы три-четыре, мало ли как обернется…