Текст книги "Ресурс Антихриста"

Автор книги: Сергей Белан

Соавторы: Николай Киселев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Серебрянский на секунду замолчал и облизнул пересохшие губы. Лицо его слегка порозовело, оливковые глаза влажно поблескивали. Он был заметно оживлен и, казалось, упивался собственным красноречием.

– Могу сказать определенно, – вновь заговорил Юлий Викентьевич, – в настоящем, крупном бизнесе случайный человек не удержится, время выскочек безвозвратно прошло. У руля останутся, повторюсь, только умные и сильные.

– Юлий Викентьевич, – неожиданно перебил его Каретников, – а вы, простите… акула?

– Я? – Не без удивления взглянул на него Серебрянский, явно не торопясь с ответом. – Возможно и акула, но… с мозгами дельфина. Во всяком случае – не твой Таланов. У меня налажен солидный бизнес, который расширяется и процветает. Видишь ли, мой мальчик, я выполняю конкретную и нужную работу, на которую есть постоянный спрос, а не делаю деньги из воздуха как твой дружок – президент. Я, дорогой, твердо стою на ногах, а не смываюсь с казенными бабками, подставляя под удар другого. Ты хоть понимаешь, чем тебе грозит ваша афера?

– Во-первых, мы не с воздухом работаем, – упрямо возразил Каретников, – у нас действующие договора с Россией, Украиной, Казахстаном, – электромоторы, металл, сантехника… Во-вторых, я и не думаю, что Игорь смылся, может быть он просто в командировке.

– Это сейчас так называется, – откровенно съязвил Серебрянский. – Извини, но ты рассуждаешь как зеленый пацан, но не зрелый муж.

– Ну зачем вы так… Ведь он всего три дня назад звонил на фирму.

– Три дня назад? – повторил Юлий Викентьевич. – Почему ты сразу не сказал.

– Выпустил как-то…

– Ну, это слегка меняет дело. – Лицо Серебрянского сделалось замкнуто-сосредоченным. – Если так, то надо ответить на один главный вопрос: где находится ваш президент и почему скрывается. Пока могу посоветовать одно – продолжай искать… Он звонил из Риги?

– Не знаю… по-моему… Вернее не могу утверждать, но я это уточню.

– Уточни, если что, дай знать. Понадобится – я подключусь, у меня связи есть. Человек не иголка, должен отыскаться.

– Спасибо, Юлий Викентьевич, – поблагодарил Каретников. – Буду надеяться.

– Ну давай, дерзай. Ищите и найдете, как сказал некто неглупый, не помню кто, – рассмеялся Серебрянский и встал, давая понять, что надо бы и закругляться. – Если у тебя все, давай-ка по рюмочке, а то говорили, говорили… в горле пересохло.

Они выпили по рюмке.

– Я вас, наверно, задержал, – сказал Каретников и, прощаясь, протянул руку.

– Для своих людей я вне лимита, запомни, – ответил рукопожатием Юлий Викентьевич. – Звони, приходи без колебаний, всегда рад.

Они расстались.

– Пираньи, акулы – чушь собачья, – вслух произнес Серебрянский, оставшись один. – Кстати, о рыбках…

Он вспомнил о не кормленных еще сегодня обитателях своего великолепного аквариума, стоявшего в укромном уголке кабинета.

Экзотические рыбки были его слабостью. Он насыпал им корма и с истинным удовольствием наблюдал, как они суетливо кинулись к пище. Мысли же его в эту минуту сосредоточились на заключительной фазе разговора.

«Три дня назад звонил… три дня назад…» Еще постояв над рыбками, Юлий Викентьевич сел за свой рабочий стол и крепко призадумался.

3

На этот раз Валерий Каретников открывал дверь офиса «Пикадора» с особым нетерпением. Он был взволнован и до предела взвинчен. Вчерашнее событие окончательно все запутало и выбило его из колеи, результатом чего стала практически бессонная ночь.

Случилось то, чего он, Каретников, ожидать никак не мог. Поздно вечером на своем «Форд-Эскорте» возвращаясь по пути из Саласпилса, где был по делам, без особых надежд, так, на всякий случай, завернул в Кенгарагсе к дому, где проживал Таланов. Позвонил в дверь, постоял и собрался уходить, но вдруг услышал звук открывающегося замка. Ожидание, длившееся секунды, казалось ему бесконечным, от охватившего его волнения он даже взмок, а сердце, зашалившее в грудной клетке, похоже сбилось с ритма. Когда же дверь, наконец, отворилась, и Валерий увидел на пороге вместо своего друга пожилую женщину в халате, у него от неожиданности пресекся голос:

– А Игорь… Извините… А Игоря Таланова я могу видеть? – обескураженно спросил он.

– Игорь?! А, вы имеете в виду бывшего владельца… Он продал квартиру, вот нам и продал.

– Продал? Как продал? – совсем растерялся Каретников. – Значит, он здесь не живет…

– Выходит так, – незлобливо улыбнулась женщина.

– А новый… новый его адрес вы не знаете?

– Откуда? Не обмен же был – квартира приватизированная, а куда он съехал мне неизвестно, – любезно разъяснила новая жиличка. – Вообще симпатичный молодой человек, да-да, приятный, учтивый…

– А давно он продал квартиру? – полюбопытствовал Каретников, слегка оправившись от шока.

– А вы кто ему будете? – в свою очередь спросила собеседница, и в голосе ее проявились нотки подозрительности.

– Я? Ну как вам сказать… – немного замешкался Валерий.

– Впрочем, кто бы ни были, – женщина вдруг резко сменила тон разговора. – Главное вы узнали – ваш знакомый здесь больше не живет, а остальное, извините…

И перед его носом бесцеремонно захлопнули дверь. Все! Последняя ниточка, тянувшаяся к президенту фирмы, кажется, оборвалась.

…Илона разговаривала по телефону. Напротив нее сидели двое мужчин. Один – преклонных лет, седой как лунь, с вислыми казацкими усами и рядами орденских планок на ношеном старомодном пиджаке, другой – интеллигентного вида молодой человек в круглых очках, с умным лицом преуспевающего студента.

«Может быть, Игорь вызвонил?» – поначалу подумал Каретников, но по нескольким Илониным репликам понял, что ошибся.

Он сел в сторонке, энергично жуя «Стиморол». После двух дней временного облегчения снова пришла жара, и жвачка лучше всего спасала от состояния неутолимой жажды и сухости во рту.

Илона говорила еще минут пять, терпеливо, в обтекаемой форме, растолковывая кому-то на том конце провода насчет задержки выплаты дивидендов, и все это время седовласый ветеран беспокойно ерзал на стуле, как таракан, сердито шевеля усами. Когда она положила трубку, старичок-фронтовичок возобновил прерванную, видимо, телефонным звонком, атаку:

– Так, барышня, вы не виляйте, а отвечайте прямо: когда мне выдадут мои деньги? Если не можете выплатить эти дици… как их там, черт…

– Дивиденды, – подсказал ему молодой парень.

– Вот именно… проценты в общем… так я ничего, я их подожду, а вклад свой я хочу получить сейчас. Уже все сроки вышли, а супруга у меня на операцию ложится…

– Я же уже объясняла, да, выплата вкладов временно приостановлена в связи… в связи… – не очень убедительно отвечала Илона.

– Да какое мне дело в связи с чем, – все больше распалялся старичок. – Вот ваша бумажка, – он потряс голубеньким листочком прямо перед носом Илоны, – в ней срок указан… Срок прошел уже месяц назад, а вы меня все завтраками кормите. Сыт по горло!

– Позвольте, гражданин, как будет ваша фамилия? – спросила Илона, из последних сил стараясь сохранять спокойствие.

– Лось!!! – во всю глотку гаркнул старик, что даже у Каретникова зазвенело в ушах.

– Что «лось»? – невпопад отреагировала секретарь.

– Лось я, по-вашему значит Алнис, понятно? И не гражданин я, кстати, не сподобился. Полвека, считай, живу в Риге, инвалидность при освобождении заработал и… и теперь никто.

– Послушайте… – начала было Илона, обращаясь к клиенту, и запнулась, барахтаясь в словесном вакууме. Ситуация в самом деле казалась щекотливой: сказать гражданин – так нет, товарищ – какой там товарищ, господин – будет восприниматься как насмешка. – Послушайте… Лось… выслушайте меня, да? Я вам объясняю еще раз, да… в связи с массовым наплывом клиентов, да… президент фирмы выехал в командировку. Деньги наших инвесторов вложены в проекты, да… вам ясно?..

Илона была полукровкой, отец – латыш, мать – русская. Она в равной степени отлично владела обоими языками, но в сильном волнении у нее иногда случались накладки. Как в данном случае, когда в ее русскую речь вплетались языковые особенности латышской.

– Наша фирма не может в одностороннем порядке разрывать контракты… понятно, да? Но какую-то часть денег наши деловые партнеры обещают нам выплатить досрочно. Приходите на той неделе, где-то в четверг, да, и вы получите все свои деньги… До сантима.

Каретников понимал, что Илона отчаянно блефует, но шумливого дедка это, как ни странно, успокоило.

– Поехал за деньгами, говоришь? Ладно, поверю еще раз, – сварливо проговорил он, вставая. – Внук, ты свидетель, и, вон, тот мужчина тоже. – Он кивнул в сторону Каретникова. – В четверг приду.

Уже на выходе в дверях незадачливый посетитель сделал заключительное заявление, обращаясь к внуку и опять же к Каретникову:

– Милицию на них надо! То есть, по-теперешнему полицию… Хотя нет, полицию без толку – она таких не трогает, еще и покрывает. Сталина, Сталина сюда бы надо, Иосифа Виссарионыча, он бы в три минуты навел порядок правильный…

«Святая простота, – вслед ему подумал Каретников. – Уж век почти прожил, а все в идола своего как в бога веришь».

Илона, едва захлопнулась дверь, тут же бросилась к ней и заперла изнутри. Потом она медленно добрела обратно до своего рабочего кресла, в изнеможении плюхнулась на него и, обхватив руками голову, простонала:

– Бог мой, это какой-то кошмар! И когда все это кончится?! Лось… гусь… собака… Я сама уже стала как собака… Даже хуже… отбрехиваться уже охрипла. Нет, больше так не могу, я просто схожу с ума. Валерий Дмитрии, скажите, а я еще не похожа на помешанную?

Каретникову и в самом деле казалось в эти минуты, что с ней вот-вот может разразиться истерика. В душе он был благодарен ей за то, что она «не подставила» его, не перевела, как говорится, стрелки на своего формального шефа, и сейчас ему хотелось сказать ей что-то утешительное. Он пересел к ней поближе:

– Да что ты, Илоночка, успокойся, все нормально, все будет нормально…

– Ничего не будет, Валерий Дмитрич, ни-че-го! – Она вдруг резко тряхнула головой, решительным жестом смахнула навернувшиеся было слезы.

– Я хочу выпить!

На столе тут же появилась бутылка коньяка, чашечки, початая коробка шоколадных конфет.

– Выпьете с коллегой, а, командир?

– Да понимаешь, Илона, я ведь на колесах, – сказал Каретников.

– Понимаю. Ну, хотя бы так, чисто символически.

– Символически можно, – согласился Каретников, вспомнив, что у него в кармане есть пачка с «неповторимым, устойчивым вкусом»… Илоне по ее просьбе он наполнил чашечку доверху, себе лишь на треть и спросил:

– За что выпьем?

Илона подняла свои светло-голубые, с затаившейся грустинкой глаза, и ответила:

– За успех нашего безнадежного дела. Видите ли, Валерий Дмитрич…

– Да будет тебе, – прервал ее вице-президент, – давай по простому. Официоз на людях годится, а в своем кругу…

– Согласна, – кивнула Илона. – Так вот, Валера, за безнадежное дело! В нашей ситуации точнее тоста не придумаешь…

– Ну, впрямь, – стараясь казаться беззаботным, засомневался Каретников. – Вы, женщины, имеете привычку слишком все драматизировать.

Он внимательно всматривался в ее лицо. Даже сейчас, будучи далеко не в лучшей форме, Илона выглядела очень привлекательно. «Безусловно у Игорька по этой части вкус отменный. Можно понять, почему он привел сюда эту девочку – если такая полюбит, горы своротить хочется. Редкий вариант – красивая, да к тому же и умница, нет, таких не бросают».

– Выпьем, рука занемела, – сказала она, и не дожидаясь, лихо расправилась с коньяком.

Каретников только пригубил, но тут Илона запротестовала:

– До дна, господин вице-президент! Когда тост произносит женщина, отлынивать не принято.

– Итак, вернемся к вопросу по существу, – сказал Каретников, примерно опустошив посудину. – Так ты считаешь, что положение нашей фирмы всерьез безнадежное?

– Я, конечно, понимаю, Валера, – откусив кусочек конфетки, промолвила Илона, – ваша жизнь там, в море, а что происходит здесь, так сразу разобраться невозможно. Сначала и я верила, что у нас все идет как надо… а теперь… да что там говорить, ты сам все видел. Я, как слепой рыцарь, отбиваюсь наугад, а за что воюю и сама толком не знаю. А тут еще и полководец наш, кажется, в партизаны подался – ни ответу, ни привету…

И она ушла в себя, замкнулась, взгляд ее сделался отрешенно-печальным. Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своем.

– Послушай, Илона, как давно Игорь продал квартиру? – прервав затянувшееся молчание, неожиданно спросил Каретников.

– Что? – спросила Илона, вздрогнув. – Вы что-то спросили?

Каретников повторил вопрос.

– Почему вы так решили? – заметно взволновалась Илона.

Он вкратце рассказал ей о вчерашнем визите и, видя ее реакцию, добавил:

– А ты что, ничего об этом не знала?

Она, будто не слыша вопроса, наполнила свою чашечку и сжала ее, словно собираясь смять, в ладошке.

– Так вот почему он в последнее время не приглашал меня к себе, а я-то думала…

– Что ты думала? И вообще, где вы встречались в последнее время? – без обиняков, напористо спросил Каретников.

– Нигде. Он стал избегать встреч вне офиса, да и здесь почти не появляется. Странный сделался какой-то, скрытный, я подумала, может женщина у него другая появилась. Ну, и в фирме все кувырком пошло, как говорится одно к одному, сплошные неприятности… Все, я молчу! Я слово давала никому ничего не рассказывать.

– Но я ведь, черт возьми, не кто-нибудь, не человек с улицы! – закипая внутри, сорвался вдруг Каретников, чувствуя, что Илона многое не договаривает. Подробности ваших отношений меня не трогают, но все, что касается дел фирмы, знать мое право.

– Да… ваше право… – упавшим безразличным голосом произнесла Илона и, вспомнив про наполненную чашечку, поднесла ее ко рту, однако Каретников мягко, но решительно отвел ее руку в прежнее положение.

«Сейчас надерется, раскиснет или, того хуже – в истерику, и разговор закончен. В таком состоянии много ли надо…»

Илона бунтовать не стала:

– Не дают выпить, – закурю!

Она затянулась раз, другой дымом ароматной сигареты, и лицо ее вдруг просветлело, словно ее посетила спасительная мысль:

– А знаете, Валера, дура я, дура!.. – неожиданно повеселев, объявила она.

«Новое дело, – насторожился Каретников. – Нет, эти женщины воистину существа непредсказуемые. Сейчас выкинет какой-нибудь фортель – только держись».

– Сижу тут радистка Кэт на допросе и резидента отмазываю. А резидент-то наш в Германию смыться собрался. Или уже смылся. Только донесений от господина Бользена вряд ли стоит ждать, он уже наверно работает на другую разведку.

И она, откинувшись в кресле, до неприличия громко расхохоталась, даже не пытаясь сдерживать приступы душившего ее смеха.

«Что и требовалось доказать, – с досадой подумалось Каретникову. – Упилась от ста грамм, теперь несет бред дремучий».

– А я знаю, о чем вы подумали, – внезапно, как и начала, она оборвала свой смех, и, преобразившись, в один момент сделалась собранной, деловой, какой ее обычно доводилось видеть Каретникову в будничной работе. – О, Валера, вы, то есть, ты, сильно заблуждаешься…

Она шутливо погрозила вице-президенту пальчиком, и Каретников вновь подивился ее способности к мгновенному перевоплощению.

– У Игоря в последнее время что-то не клеилось в делах, – начала она вдруг без всякого перехода. – Эта лихорадка с аферами по депозитам никого не обошла, и нас в том числе. А Игорь, он очень ранимый, так болезненно все воспринимает. А хуже всего, что он замкнулся, в себе все переживает. Я это чувствовала… Кто-то из деловых его сильно подвел. Несколько раз при мне звонила «международка» Украина, Германия – что-то там случилось. Игорь метал молнии, орал в трубку, я его таким никогда не видела. А недели две назад он сказал, что должен уехать в срочную командировку в Германию, только когда уедет, точно не знает. Он собирался, по его словам, вернуться с победой и возобновить выплату вкладов и дивидендов. По крайней мере, о ликвидации фирмы речь даже не заходила. С другой стороны не могу понять: почему он мне сказал, мол, если что не так случится, возьмешь себе компьютер, на память, чтоб ждать не скучно было. Чего ждать, у моря погоды?! Если он собирался вернуться с победой, зачем тогда документацию увез, бухгалтера отпустил? И неужели уехал не простившись, не знаю что и думать.

– Но ведь ты сама говорила, что он недавно звонил. Когда это было, неделю назад, чуть больше? И звонок ведь был из Риги? Припомни.

– Не совсем, – замявшись уточнила Илона. – Из Царникавы, да-да откуда-то оттуда. В тот раз, когда Игорь забирал документы, он сказал, что по старому адресу его не будет. Еще дал установку, что и как отвечать клиентам, сказал, что если понадобится, будет звонить сюда сам. И еще он оставил мне номер телефона, но предупредил, чтоб никому, никому абсолютно его не давала, а сама чтоб звонила только в каком-то экстренном случае. А дура я потому, что не сообразила сразу вам этот телефончик дать. Игорь ведь, говоря никому, вас ведь в виду не имел. Он и подумать конечно не мог, что вы вернетесь раньше. Честно говоря, я ему пару раз пыталась звонить, но…

– Что но? – не выдержал Каретников.

– Без толку, номер не отвечал. Может и в самом деле уже уехал, – осторожно предположила Илона.

– А мы это сейчас проверим. Называй телефон, у меня рука легкая. Ох, Илона-Илона, сколько времени потеряно.

Она продиктовала номер, и Каретников, сняв трубку, тут же набрал его. На удивление ждать пришлось недолго. После трех гудков на том конце подняли трубку. Каретников от волнения даже вскочил с места.

– Игорь, алло, Игорь… Привет! Что с тобой, где ты, куда запропастился? – буквально засыпал вопросами друга, едва услыхав его голос.

– Валер, ты что ли? – прозвучало в ответ после значительной паузы. – Ушам не верю. Откуда ты звонишь?

– Как откуда, из офиса.

– А-а, ну да, понятно, – протянул Таланов. В голосе его не чувствовалось особой радости, в нем скорей сквозило безучастие и какое-то ледяное равнодушие.

– Игорь, что случилось? Где ты? – продолжал допытываться возбужденный Каретников. – За такие дела знаешь что, харю начистить – мало не покажется. Я с ног сбился, всю Ригу перерыскал.

– Не горячись. Встретимся, я все объясню.

– Встретиться надо срочно! – категорически заявил Каретников.

– Да, конечно, – Таланов снова какое-то время помолчал, по-видимому, что-то обдумывая, потом спросил:

– Ты на тачке?

– Да.

– В общем так, приезжай ко мне. Значит слушай: едешь до Царникавы, потом через мост. Там остановка электрички «Гауя»…

– Знаю, – вставил Каретников.

– За мостом дорога сворачивает налево, в дачный поселок, потом… – И Таланов подробно описал, как в поселке отыскать дачу, на которой он находится.

– Все понял, – ответил Каретников. – Сейчас захвачу пузырь и выезжаю.

– Не надо, у меня этого добра хватает.

Каретников хотел было положить трубку, но Илона, сидевшая рядом и слышавшая весь разговор, тронула его за локоть:

– Я тоже поеду. Мне тоже есть о чем с ним поговорить.

– Илона просится со мной, у нее своя разборка…

– Нет! – жестко отрубил Таланов. – Пусть работает. У нас с тобой свои вопросы, надо обсудить с глазу на глаз. С ней попозже разберемся, пусть не обижается.

Илона, услышавшая такой ответ, сникла, но проглотила пилюлю молча, стараясь не терять достоинства, мол, подумаешь, обойдемся.

– Разрешаю выпить, – шутливо сказал Каретников, положив трубку, чтобы как-то смягчить небольшой эксцесс.

– А то я спрашивать стану, – обидчиво буркнула Илона.

– Выпей, выпей, успокойся. Видишь, все в порядке, ничего страшного не случилось, – пытался приободрить ее Каретников, у которого с души теперь будто глыба свалилась. – Сейчас мы увидимся, переговорим, разберемся, что к чему, и все будет о'кей, я уверен. Не сегодня-завтра встретимся в полном составе. Ну, пока! Надолго не прощаюсь.

Вице-президент «Пикадора» покинул офис в приподнятом настроении, но когда на уличной стоянке он подошел к своему «Форду», оно мгновенно улетучилось. Тут его поджидал очень неприятный сюрприз – оба задних колеса его «тачки» оказались спущенными. Он попробовал их подкачать – впустую – это были проколы.

«Сволочи! Скоты! – в сердцах ругнулся про себя Каретников. – Пытались угнать – не вышло, решили хоть так подгадить…» Но тут же утешил себя мыслью, что если исходить из принципа, отыскивая в плохом хорошее, то второй вариант развития событий был гораздо предпочтительней первого.

Он решил подняться в офис, сообщить Илоне о случившемся, так, на всякий случай, вдруг Игорь заждется его и будет звонить. После этого надо было думать, как выходить из положения. Визит к Таланову задерживался…