Текст книги "Магия Мериты (СИ)"

Автор книги: Сергей Григоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Так в чем же проблемы? – спросил Вэр после паузы.

– Да в том, что нельзя быть героем по образованию. Вы представьте: имярек такой-то после окончания школы получил диплом героя первой степени, а вот его сосед не дотянул – только второй? Один-два сподвижника найдутся всегда, но не все же поголовно! Пусть молодой человек самоотверженно овладевает искусством мага под давлением взрослых, авторитет которых для него непререкаем. Вырастая, он начинает мыслить и поступать самостоятельно. И тут многие должны бы отказаться от нелегкой ноши, их должна бы отпугнуть перспектива умереть в том возрасте, в котором их сверстники только начинают задумываться о серьезных вещах. Для того, чтобы состояние мага было привлекательным, чтобы стать магом хотели многие, должна существовать веская причина, перевешивающая риск быстрой смерти. Что это за причина?

Инспекторы промолчали.

– Может, какое-то гипертрофированное чувство полезности, приносящее особое удовольствие? – предположил Вэр.

Рюон коротко и безапелляционно отверг это предположение. Лонренок сказал, что маги его вообще не интересуют, он не хочет терять время на пустые разговоры вокруг них, а посему прерывает связь. Илвин также был готов закончить на этом сеанс связи, но неожиданно вернулся к проблемам Вэра.

Объяснение Рюона относительно способа достижения меритцами социальной гармонии, сказал он, чересчур однобоко и потому неверно. Особенно Илвин негодует по поводу замечания, что освоение новых планет якобы происходит главным образом для того, чтобы удалить из старых общин неуживчивый контингент. Он, старый космонавт, как никто другой понимает истинное положение дел и готов раскрыть глаза товарищу. В настоящее время Содружество по существу представляет собой объединение двух типов обществ, так называемых Внутренних и Внешних Миров. Внутренние Миры – это старые и наиболее развитые общины, обладающие высоким научно-техническим и культурным потенциалом, предоставляющие своим гражданам весь необходимый комфорт, все возможности для плодотворной работы, учебы и рационального отдыха. Внешние Миры – это коллективы первопроходцев, строящих лучшую жизнь для своих детей и внуков. Казалось бы, Внутренние Миры должны оказывать всемерную помощь развивающимся. А на самом деле не так. Нет, спорадически материальные ресурсы в виде безвозмездной помощи поступают из развитых общин, но поток научных и культурных достижений устойчиво течет в противоположную сторону. Внешние Миры, несмотря на неустроенность быта, намного опережают Внутренние Миры по продуктивности научного мышления. Парадоксально, не правда ли?

В свое время Илвин глубоко проанализировал это обстоятельство и нашел причину. Дело в том, что для творчества человеку нужен определенный дискомфорт: когда у него все есть, то стимулы работать выше своих возможностей теряют силу. Этот нетривиальный факт, кстати, был подмечен в глубокой древности, когда в мифах записали, что Пегас, символ творческого порыва, произошел от союза Посейдона, олицетворяющего стихийную силу, и Гидры, символа ужаса. Все настоящие открытия совершены в результате запредельного усилия, требовали исключительно глубоких эмоциональных переживаний, настоящих мук. На Внутренних Мирах принято ограждать граждан от стрессов. Может, и правильно. Но прогресс Содружества определяется Внешними Мирами, и это непреложная истина.

Илвин, выдохнувшись, надолго задумался, потом махнул рукой и прервал связь.

Было уже поздно приниматься за большую работу. Решив начать завтра с утра оформление чистового варианта своей части инспекторского отчета, Вэр, покопавшись в архиве, вывел тренды количества правонарушений от экономико-социального уровня для наиболее представительных государств Содружества. Экстраполяция рассчитанных зависимостей в область параметров, которыми характеризовалась община меритцев, давала устойчивый нуль. Вот и одно из возможных объяснений на первый взгляд невероятной ситуации, подумал Вэр. Почти так же быстро он получил количественное подтверждение высказываний Илвина и Рюона о социальных последствиях колонизаторской деятельности человека в космосе. Экономика – точная наука и позволяет буквально все проиллюстрировать с цифрами в руках. Наверняка можно найти и объяснение неожиданного взлета промышленности меритцев в начальный период их изгнания. Только его ли это дело? Его часть работы по существу завершена. Завтра осталось все собрать в кучку, поработать над тем, чтобы его выводы звучали поубедительнее – и все. А сейчас спать.

Футурология

– Так что же будет? – услышал Вэр смех Лары. Напротив нее за столом сидел Рюон, закинув ногу за ногу и скрестив руки. Он излучал довольствие.

– Давай пофантазируем вместе. Я воспользуюсь отсутствием нашего штатного футуролога – Илвина. Итак, к чему мы придем? Я утверждаю, что в будущем человечество наконец-то сможет разрешить давно наболевшую проблему: уничтожит промышленность.

– Это еще зачем?

– Вы предлагаете мне остаться без работы? – поддержал разговор Вэр после короткого приветствия.

– Я полагаю, что этот неизбежный процесс не будет очень краток, и вы, Вэр, вряд ли доживете до тех светлых дней. До конца своей жизни вы будете наводить порядок в производственных дебрях. Эти ваши Технические Центры, поточные линии, полчища киберов – все эти раковые пятна цивилизации выкорчуют под корень те, кто придет после вас. Заводы и общественные фермы они превратят в умертвие, которое будут демонстрировать своим детям в предупреждение впредь не допускать подобных ошибок.

– Не понимаю, какие ошибки вы имеете в виду.

– Я говорю: современное поточное производство – это молох, порожденный человеком для пожирания самого себя. Да вы только вдумайтесь! Девяносто девять с хвостиком процентов всех производственных мощностей выпускает продукцию не для людей, а полуфабрикаты, которые потребляет сама промышленность. Один завод работает день и ночь, чтобы работал соседний, да при этом в лучшем случае заставляет человека следить за его деятельностью, а в худшем – требует от людей монотонного изматывающего труда, загрязняет окружающую среду вредными отходами. Другой завод – то же самое, а там третий, десятый, сотый и так далее. Крутится вся эта махина, пыхтит, гадит – а зачем? Чтобы удовлетворить потребности человека? Неправда! Много ли человеку надо? Чуток пищи? – ее можно найти в достатке на ветке дерева. Кров над головой в непогоду? – пещер сколько угодно, можно и шалаш построить, если захочется. Живи, твори, делай то, что считаешь нужным. В первую очередь – думай, ибо это единственное, что отличает человека от всей остальной природы. Призвание человека – думать. Это его долг. Он должен заполнить вакуум раздумий во Вселенной. Все остальное сделают другие создания.

– Но над чем думать в таких условиях? Какой плод сорвать сегодня, а какой – завтра?

– Над этим думать не обязательно. Пусть человек решает подсознательно, что когда съесть. А насчет условий надо поговорить. Вы, наверное, считаете, что если за людьми не будут ухаживать сотни разнообразных механизмов, то все, цивилизация падет? Наоборот, пропадет только то, что мешает. В обозримый исторический промежуток времени люди с превеликой изобретательностью придумывали себе неестественные потребности, чтобы потом выкладываться, удовлетворяя их. Возьмем в качестве примера пищу. Много ли надо, чтобы насытиться? Но посмотрите, какая архисложная система вокруг этого построена! Тысячи и тысячи рецептов приготовления различных кушаний, особый порядок их потребления – с помощью тарелок, ложек, вилок и прочих предметов. Специальные помещения для приема пищи, обязательные правила смены блюд. Я боюсь устать и потому не буду все перечислять. Приведу второй пример: эволюция одежды. Первобытному человеку стало холодно, и он нацепил на себя шкуру убитого им зверя. Со временем масса людей стала заниматься изобретением фасонов новой одежды. Но это еще не все – другие стали специализироваться только на отдельных элементах одежды, придумывая всякие пуговички, нашлепки, бантики, рантики, хлястики и прочее. Моя мысль предельно ясна: с развитием цивилизации вокруг каждого простого и естественного действа человека возник мистический ореол чего-то очень сложного. Находясь в плену подобных предрассудков, люди создали миллионы ненужных, а то и вредных профессий. Ты, Лара, согласна со мной?

– Нет, не согласна. Все предметы, что окружают нас, по-своему необходимы. Если их не будет, то как мы узнаем, например, новости, как поговорим с друзьями, живущими где-нибудь вдалеке, как создадим себе удобную обстановку для отдыха и работы? Моя профессия также требует предметов, выпускаемых промышленностью. Я не могу создавать свои картины голыми руками.

– Ты, Лара, без труда переквалифицируешься. Я в тебя верю. Те мелкие неудобства, которыми ты озабочена, можно преодолеть, найти возможность делать все, что хочешь, без механических помощников, штампуемых на конвейере. Человек будущего должен обходиться только тем, что он сам по себе представляет. У него не должно быть ничего искусственного. Ты как считаешь, Вэр?

– Я думаю, каким путем можно этого добиться.

– Молодец! Отвечаю: надо двигаться постепенно. Тише едешь – дальше будешь. Надо сделать нормой использование только долговечных универсальных приспособлений. Никаких поделок, созданных лишь раз-два попользоваться и выкинуть. Все должно создаваться на века, служить тебе, детям, внукам, правнукам и так далее. Одно и то же изделие должно позволять использование по многим назначениям, в идеале – по всем. Вот примеры для иллюстрации моих рассуждений. Первый – конструкция звездолетов, которая фактически не изменилась за два последних тысячелетия. Да и служат эти машины многие века. Второй пример, уже нашего времени – повсеместно налаживаемое производство униформ, из которых каждый может сделать то, что ему конкретно нужно. Сейчас создаются экспериментальные униформы, допускающие возврат к исходному состоянию. Необратим лишь расход энергии.

– Хорошие примеры, – сказал Вэр, – но пока еще стойко доминирует тенденция повышения разнообразия. Специализация способствует повышению производительности труда.

– Да кому нужна ваша производительность? Стремление сделать больше – один из пороков, который следует беспощадно выжигать.

– Рост разнообразия происходит не только в сфере машин и механизмов. Все больше становится различных профессий. Я, как специалист, утверждаю: по мере развития человечество не утратило фактически ни одного навыка, сохранено большинство профессий, когда-то возникших. Именно это изобилие дает обычно преимущество многочисленным группам людей, ведущих общее хозяйство, перед малочисленными.

– Ты согласна, Лара? – спросил Рюон.

– Не совсем…

– Меритцы, может быть, единственное исключение. Я продолжу свою мысль: все расы, все народы, все племена, когда-то образовавшиеся на Земле, фактически все существуют и в настоящее время. Более того, из года в год растет количество социальных групп, имеющих свои традиции и законы общежития, свою культуру. Вы по пальцам можете пересчитать мертвые языки. Есть несколько интернациональных языков, на одном из которых мы сейчас говорим. Но эти языки чужие для большинства людей. В основной своей массе они даже не смогут общаться!

Лара встрепенулась – вероятно, хотела что-то сказать, но в последний миг передумала.

– Напомню старый мудрый девиз: единство через разнообразие, – как ни в чем ни бывало продолжил Рюон. – Следующий важный козырь против серийного обезличенного производства – развитие психодинамических способностей человека. Со временем все люди смогут силой мысли управлять окружающими предметами и внутренними системами собственного организма. Тогда-то исчезнут такие понятия, как «жарко», «холодно», «дует», «сыро» и прочее. Попутно разрешится и проблема общения людей на расстоянии без применения технических средств, что вас, Лара, так волнует. Сейчас это пока не осуществимо, так как быстро наступает истощение нервной системы. Но в Институте психодинамики уже создан усилитель человеческих п-полей. Весит он, правда, несколько тысяч тонн, но со временем его доработают, минимизируют. Потом эти усилители вживят в человека, затем научатся передавать их потомкам с помощью специальных генов. И подработанный человек наконец-то по могуществу обгонит ваших магов. Так, Лара?

– Не думаю, – после паузы сказала Лара.

– Я вновь затрону вопрос одежды. Вам должно быть ясно, что в будущем надобность в одежде пропадет принципиально. Надо заблаговременно приготовиться к такой перспективе и начать с простого. Выдвигаю лозунг: одни штаны на всю жизнь!

Лара засмеялась от неожиданности. Вэр решил усомниться:

– Но все бытовые материалы непрочны и недолговечны. К тому же в течение жизни человек растет – как разрешить эту проблему?

– Очень просто. Одежда должна быть живой. Пусть она будет состоять, например, из роя каких-нибудь насекомых. Вы сможете придавать ей различную форму. Она будет согревать вас в холод и охлаждать в жару. Если пойти дальше, то можно предположить, что такая одежда сможет очищать тело. Тогда отпадет необходимость мытья. Одежда позаботится о вашем хорошем настроении, вылечит, поможет прожить нелегкие моменты жизни. Это будет и нянька, и первый товарищ. Вы что морщитесь, Лара?

– Я представила, каково это будет, когда кто-то будет по мне ползать.

– Почему именно ползать? Я сказал «насекомые» только для примера, Это может быть какое-нибудь растение. Что вам не нравится?

– Подумайте сами, Рюон, как это – ощущать вокруг себя какую-то чужую жизнь, движение, чувства. Это ведь… не вполне приятно.

– Ах, да, я и забыл, что у тебя контактное видение. Но ты зря беспокоишься, ко всему можно привыкнуть. Наконец, эту одежду можно сделать из милых созданий. Таких, как Кутька. Где, кстати, он?

– Он испугался Вэра, – сказала Лара, – и забился под стол.

– Позови его, пожалуйста. Он будет наглядным пособием.

– Кутя, Кутя, – позвала Лара, и ей на колени прыгнуло, как мячик, забавное существо. Нечто вроде мохнатого колобка с желтой шерстью, словно забрызганной светло-коричневыми пятнышками, с живыми глазками-бусинками и хвостом-закорючкой. Он прижался к Ларе, недоверчиво рассматривая Вэра.

– А ко мне он привык быстро, – сказал Рюон, – не понимаю, что с ним.

– Настороженность к чужим – побочный эффект чувства любви к хозяину, ко всем старым знакомым. Для него слишком много незнакомых фигур, он просто растерялся, – сказал вошедший Лонренок. – Добрый вечер всем присутствующим. Я услышал, что руша – это ведь настоящий руш, не так ли? – собираются использовать в качестве наглядного пособия. Я хотел бы поприсутствовать.

– Ну конечно, садитесь, прошу вас. Коктейль? Просто сок?

– Спасибо, ничего не надо. Я просто посижу.

– Итак, Кутя, ты, я вижу, готов для лицезрения. Скажи, Лара, тебе нравится его общество?

– Конечно! Кутя меня очень любит. Я привыкла к нему. Он умен и забавен, – Лара гладила своего друга. – Он скрашивает мое одиночество. Всегда готов поиграть. Ничего не требует. Беспокоится, когда мне грустно. Его биотоки создают уют, лечат.

– Насколько я понимаю, ваши генетики изрядно потрудились, чтобы вылепить такое чудо? Но результат, несомненно, стоит потраченных усилий – идеальный младший друг. Так вот, пример Кути убеждает, что со временем человека будет окружать только милая его сердцу рукотворная живая природа. Все бездушные механизмы пойдут в утиль. Я вас убедил?

– Руши являют собой пример не только умелого применения методов генной инженерии, – вставил Лонренок. – Заодно они исполняют и функции глобуса. Правильно?

Вэр, приглядевшись, понял вопрос: пятна на шкурке Кути давали очертания материков Мериты, отдельные более темные пятнышки даже вырисовывали крупнейшие, ныне исчезнувшие города. Это глобус, живой глобус! Нет, не развеялся в памяти меритцев образ потерянной родины. Вэр аж задохнулся, столь неожиданным было это открытие.

– Нет, – растерянно возразила Лара. – Это я, когда еще училась в школе, изменила их окраску. Ничего такого я не думала, просто баловалась.

– Они вынужденно уделили много внимания генетическим изысканиям, – сказал Вэр, чтобы смягчить неловкость. – В начальный период колонизации здешних планет у них не было домашних животных, а производство мясных продуктов надо было налаживать. Как отголосок этого сейчас единственный продукт, который они получают промышленным способом, на больших предприятиях – это мясо.

– Да, я понимаю. Окрас – просто шутка. В рушах они хотели получить идеального домашнего друга, и поэтому наделили их жалом с сильным ядом. Так, Лара?

– А что здесь плохого? Кутя должен защитить себя, если его будет кто-нибудь обижать. Каждое существо должно уметь постоять за себя. Правильно я говорю?

Вэр не знал, что сказать.

– М-да, – протянул Рюон, – давайте лучше продолжим разговор об одежде. Я давно подбираюсь к одному очень важному вопросу. Лара, у вас новый кулон?

– Я чувствовала, что вы хотите это спросить, – рассмеялась Лара. – Это желаник.

Тут только Вэр заметил, что она вместо прежнего украшения надела тонкую цепочку с камушком ровного желтоватого оттенка.

– Желаник?

– Да, это не просто безделушка. Он исполняет желания.

– Любые?

– Нет, не очень сложные. У него маленький заряд, которого не хватает, чтобы исполнить трудное желание.

– Я не встречал ничего подобного в вашем номенклаторе, – озадаченно сказал Вэр.

– Они не производятся промышленностью. Это подарок Марка.

– Совершенно не могу представить себе принцип его работы.

Лара некоторое время боролась с собой.

– Я, наверное, просто не смогу вам ничего объяснить. Вы даже не имеете представления о виерных полях. Спросите лучше у Марка.

– Но какие, собственно, желания он может исполнить? – спросил Рюон.

– Ну, например, с его помощью можно быстро отыскать утерянную вещь. Починить что-нибудь. Можно пожелать, чтобы тебе позвонила старая знакомая… Да мало ли таких мелочей.

– А как узнать, выполнится желание или нет?

– Если желаник выполнил заказ, он мигает мгновение чуть ярче, и все.

– А если нет?

– Значит, его заряд истощился. Он гаснет.

– И были случаи, когда он гас?

– Были.

– Какие же?

– Ну… одна моя подруга, например, пожелала полюбить мага. Ее желаник согласно кивнул. Но этого оказалось мало, так как маг-то ее не любил. Когда же она захотела, чтобы маг разделил ее чувства, желаник погас. Она, впрочем, знала, что так и получится, пожелала просто так, на всякий случай. Все равно ей было плохо – с желаником или же без него.

– Как же он устроен?

– Спросите у Марка. Я сама не все понимаю.

Лонренок озадаченно выпятил губы.

– Марк специализируется на бытовой технике?

– Нет, он больше космофизик. Желаник изобрел Месенн.

– Это кто такой?

– Вы, я вижу, так и не слушаете наши выпуски новостей. Месенн, мой двоюродный брат, стал магом позавчера. Желаник – его квалификационная работа. А Марк, заинтересовавшись, сделал такой же во время своего лечения, когда Марий удалил его с Абсолюта.

– Абсолют – это какая-то космическая лаборатория на искусственной планете, – пояснил Вэр. – Информация о ней для нас запретна.

– Вы попросите Марка, если вам очень интересно. Он расскажет.

– А над чем Месенн работает сейчас?

– Он изобрел систему поиска нужной информации.

– Зачем? – встрепенулся Лонренок. – Таких систем множество, зачем придумывать еще одну?

– Он хочет сделать не совсем обычную, а такую, чтобы каждый получал те сообщения, которые особо интересны и важны для него.

– Это называется «поиск по полезности», – сказал Рюон, многозначительно переглянувшись с Лонренком. – Такая система нам не помешала бы перед полетом сюда.

– Это невозможно! Люди не научились толком-то целенаправленному морфологическому поиску в информационных массивах, где тут до поиска по полезности!

– Месенн считает иначе, – сказал Рюон. – Я верю в его возможности.

– А я – нет!

– Не горячитесь, – с философским спокойствием сказал Рюон. – Вы, Лонренок, даже в желаник не верите по-настоящему, хотя его можно даже потрогать.

– Да, не верю, – с безнадежностью махнул рукой Лонренок. Кутя, подкатившись к нему, сжался в комочек и терпел его поглаживания. – Ладно, оставим подобные разговоры до лучших времен. У меня предложение выбраться из этих стен и пойти погулять.

– Без меня, – неожиданно сказал Рюон. – Мне надо поработать.

– Уже вечер, стемнело, – напомнил Вэр.

– Я чувствую необходимость для себя побывать на природе. Даже руши при непосредственном общении оказываются гораздо симпатичнее, чем на информационных роликах.

– Давайте, завтра с утра, – Лара обращалась к Вэру, словно считала его за старшего группы. – Завтра должен освободиться Марк.

– Было бы неплохо пригласить на прогулку Марка, – согласился Рюон. – Точнее, чтобы он, как хозяин, пригласил бы нас.

– Я сейчас узнаю его планы, – сказала Лара. Она жестом попросила помолчать, накрыла ладошкой браслет, надетый на левом запястье, и застыла на мгновение, закрыв глаза.

– Да, завтра с десяти утра Марк будет здесь. Он предлагает пикник на природе, в степи.

– Это за теми горами?

– Да, за Стражным Хребтом. На лите мы быстро проскочим через него.

– Ты часто покидаешь этот дом?

– Нет. Я не люблю Элю. Это какая-то неживая планета. И Марк ее не любит и согласился жить здесь исключительно под нажимом Мария. Мы с Марком оба с Альфы. Там наша родина.

Рюон поднялся.

– Что ж, до завтра. Я сообщу Илвину. Он что-то игнорирует нас. Вэр, ты идешь?

– Да-да, до свидания, Лара.

От состоявшегося разговора у Вэра остался неприятный осадок. Те же чувства, видимо, испытывал и Рюон. Желаник, сортировка информации по истинной потребности – это граничит с волшебством. Вэр принципиально не понимал природу этих вещей.