Текст книги "Магия Мериты (СИ)"

Автор книги: Сергей Григоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Сергей Львович Григоров
МАГИЯ МЕРИТЫ

ПРОЛОГ

Несправедливость породила цивилизацию, наверное, для утверждения несокрушимой тирании убожества. Привычный уклад жизни во все времена ретиво защищался, и провозвестников нового суетный род людской одаривал тем, чего не жалко, – смертью. Томаса Мора направили на плаху, Христу предложили задохнуться на кресте, Сократу поднесли чашу с ядом… Илина и Меримера, распахнувших человечеству глубины Космоса, в один и тот же день просто исключили из списка живых.

Текст Извещения, документа исключительной важности, вытеснил предыдущее изображение, не изменяемое Илиным в течение нескольких недель. Главный экран его домашней компьютерной консоли высвечивал две колонки чисел – значения констант распространения квантовой метрики, экспериментально полученных Институтом хронодинамики и вычисленных им. Небольшие отличия Илин относил на счет погрешностей сверхсложных опытов. Жаль, что повторить эксперименты, чтобы удостовериться в этом, нельзя: Институт, как и большинство организаций, постоянно функционирующих в космосе, давно расформирован. Но повторить расчеты может каждый, посвященный в его теорию.

Бегло прочитав, Илин немедленно подтвердил получение послания, чтобы вернуть экран в исходное состояние. Не стоит отвлекаться на пустяки. В сравнении с горизонтами, куда ему удалось заглянуть, все сегодняшнее не имеет ровно никакого значения.

Он давно никуда не торопился. Некуда и незачем. Научная деятельность – зачем отвлекать более молодых от их коллективного творчества? Чтение лекций студентам – быть может, с этим делом он справился бы получше многих, молодых да бойких, но когда им-то набираться опыта? Вот и получается, что молодым везде дорога… пока они молоды, а старикам – покой. Справедливо ли это? Наверное, да. По крайней мере, хочется в это верить. Нельзя преграждать дорогу другим. В свое время ему так же уступили и место в научно-исследовательской лаборатории, и кафедру в университете.

С утра, как обычно, зарядка. При сидячем образе жизни это жизненная необходимость. Потом прием лекарств. Опять, видимо, следует увеличить дозу: эффект от снадобий не тот, что ранее. Когда у него начали развиваться астматические явления, был синтезирован чудодейственный препарат, учитывающий генетические особенности его организма. Болезнь приглушили, но с годами то ли проявилась новая слабинка, то ли накопились изменения на клеточном уровне, но все чаще и чаще его постигают приступы удушья. Впрочем, и сам воздух нынче иной. Не тот, что в дни его юности.

Дневная тусклость сменила утреннюю дымку, когда Илин, отдышавшись, открыл термос с завтраком. Как всегда, темно-желтое месиво с маленькими твердыми кусочками псевдомяса, да глоток едва теплой жидкости, громко именуемой «кофе». Медленно – чтобы не упустить чувство сытости – он потреблял еду, попутно считывая с кухонного информэкрана последние новости. Стараниями Меримера его домашний компьютер из общего информационного потока выискивал только самое ценное – сообщения о нетрадиционных теориях в естествознании, отчеты о завершившихся масштабных экспериментах, наиболее интересные доклады на научных конференциях и симпозиумах, а то и просто яркие публикации. Ничего лишнего. Мир слишком велик, чтобы его мог охватить один человек. Да еще не первой молодости.

Поев, он сложил термосы в контейнер пневмотранспортера. К обеденному часу прибудет еда на новые сутки. Никаких тебе забот о хлебе насущном, кроме откупорки термосов. Жаль только, что ассортимент блюд с каждым годом все беднее. Зато, говорят, неуклонно повышается сбалансированность пищи.

Посещение оранжереи всегда воспринималось им как маленькое священнодействие. Еще при жизни Елен они отвели свой балкончик цветам и долго добивались благоприятного для растений микроклимата. В лучшие годы у них был роскошный сад. Сейчас остался только один вид цветов. Да и те не чувствуют себя вольготно. В емкостях накопилось всего несколько капель драгоценной влаги – хватит ли на сегодня? И почему они не могут пить тот «кофе»? Какой чистый синий цвет! Илин вспомнил вдруг название: васильки. Когда-то такими цветами были выстланы луга бескрайней страны, где жили его предки.

Тягучие раздумья прервал звуковой сигнал, оповещающий о получении нового, из ряда вон выходящего, совершенно несхожего с другими сообщения. Так и есть, компьютерная почта доставила необыкновенное послание: Меример, его закадычный друг, вконец зачудил, послав приглашение на личную встречу. В последний раз Илин по-настоящему – не через экран компьютера, а «живьем» – был в гостях… невозможно вспомнить, когда. Вместе с Елен? Наверное, да. И то когда дети были совсем маленькими… или еще раньше? Как видение далекого прошлого перед внутренним взором промелькнула какая-то шумная вечеринка. Они с Елен, видимо, танцуют. Когда это было? Неужели на своей свадьбе? А позже – что, никаких встреч с друзьями? Да как же так? Такая долгая жизнь за плечами… вот и Извещение поступило…

Словно боясь опоздать, Илин лихорадочно подготовил ответ: да, конечно, он обязательно будет, он давно хотел встретиться лично, поговорить. Почему они должны все время общаться на расстоянии?

Итак, сегодняшний вечер он проведет в гостях. Илин покатал на губах необычное словосочетание «в гостях». Надо бы приготовиться. Как это сделать? Несомненно, следует одеться по-праздничному. Он наденет чистую сорочку – их у него много, Елен любила, когда он менял их перед обедом. Брюки тоже сойдут, стоит лишь пропустить их через гладильный аппарат. А вот хорошей куртки у него нет. Что ж, займемся приобретением новой.

Когда-то, вроде бы, существовали специальные учреждения с диковинным названием «магазин». Туда заблаговременно свозили все, что могло понадобиться, и люди, испытывая в чем-нибудь нужду, приходили и забирали нужную им вещь. Тысячи, миллионы, миллиарды людей. И вещей каждому надо было очень много. А как быть, если, скажем, вам нужна шляпа, вы выбрали понравившуюся, а она оказалась не вашего размера? А в случае, если вам предлагают тысячу разных шляп, но вы не можете решить, какую из них взять? Элементарная экономия материальных ресурсов потребовала опережающего развития рынка услуг, то есть чтобы вам своевременно подсказали, куда пойти за шляпой, посоветовали, какую взять, а то и сшили бы специально для вас. Постепенно массовое производство потребительских товаров кануло в Лету. Илин, с непривычки потратив полчаса, сделал индивидуальный заказ на изготовление куртки, перебрав неимоверное количество вариантов, предлагаемых услужливым компьютером, и вволю налюбовавшись своим изображением в обновке на экране.

Заказ обещали исполнить через два часа. Меример ждет его к шести вечера. Сейчас только двенадцать. Что ж, пора приступать к обычным занятиям. Вчера он остановился на… И только Илин углубился в разбор сложных физических построений, как снова поступило экстренное сообщение. На сей раз предложение о беседе. Поморщившись – кому понравится, если его оторвут от любимой работы? – Илин перевел компьютер в режим видеотелефона. Экран высветил лицо незнакомого молодого человека.

– Разрешите представиться, – сказал тот. – Я Реб Елов, районный координатор. Вы получили Извещение?

– Не понимаю вопроса. Я же отправил подтверждение.

– Ага, стало быть, получили. Мой звонок – формальность. В этом деле любые накладки должны исключаться. Я обязан задать вам три вопроса.

– Только вопросы? Мои ответы вам не нужны?

– О, конечно-конечно, и получить от вас ответы. Как же иначе? На первый мой вопрос вы уже ответили. У вас есть какие-либо возражения по существу?

– По существу чего?

– Ну… как бы это поделикатнее сказать? Вы протестуете по поводу посылки вам Извещения?

– Конечно.

– Возможно, я нечетко выразился. Вы можете назвать какие-нибудь негативные последствия для общества, обусловленные… э… посылкой именно вам… э… Извещения? Полагаете ли вы, что ваши права как достойного члена общества несправедливо ущемлены? Вы, как я знаю, ученый. Может быть, вы желаете ходатайствовать о предоставлении вам определенного срока для завершения какой-либо работы, имеющей важное общественное значение?

– Вероятно, я уже закончил главную работу своей жизни. Но подожду с ответом на второй ваш вопрос, дожидаясь третьего.

А он уже смотрит на меня как на покойника, вдруг подумал Илин: вроде бы и забота во взоре, но явное желание отодвинуться подальше, как от зачумленного.

– Третий и последний пункт касается… э… есть ли у вас какие-либо пожелания, просьбы… в пределах разумного, конечно.

– Как говорится, последняя воля приговоренного?

– Ну, не надо так вызывающе. За вашими плечами такая жизнь. Вы же подписывали соответствующие бумаги, подавая прошение на второго ребенка. Пришло время платить долги.

– Да, пришло время платить по счету.

– Так как насчет вашего пожелания?

– Вы торопитесь?

– Нет-нет, что вы. В таком деле спешка недопустима. Однако мне сегодня следует переговорить еще где-то с тридцатью людьми вашего положения.

– Мне жаль вас, но свое последнее пожелание я все же выскажу. Это будет одновременно и просьба, и ходатайство, и опасение о возможном незаконном ущемлении моих прав.

– Я слушаю вас.

– Моя последняя статья должна быть напечатана в «Анналах физики». Вместе с двумя приложениями, написанными Меримером.

– Весьма неожиданная просьба. И это все?

– Да.

– Хорошо, хорошо. Но, сами понимаете, я не могу ничего сразу обещать. Я должен проконсультироваться. Как я могу найти вашу работу?

Илин назвал адрес статьи в компьютерной сети.

– Но я что-то не понимаю. Она же опубликована. Доступна каждому пользователю, – Реб Елов, не прерывая разговора, работал с соседним компьютером. Вероятно, просматривал запрошенную подборку трудов Илина. – Скажите честно, что вами движет. Тщеславие – опубликоваться в самом престижном научном издании – или что-то еще?

– Все много проще. Я хочу, чтобы научная общественность все-таки прочитала мой главный труд. То, что статья появилась в сети, ничего не значит. Каждый день там появляются десятки тысяч новых публикаций. У серьезного ученого просто не хватает времени, чтобы даже бегло просмотреть все, что может представлять хоть малейший интерес. А публикацию в «Анналах» обязаны прочитать все члены Академии. Я надеюсь, что кто-то по-настоящему заинтересуется.

– Понимаю, понимаю. Но меня беспокоит объем статьи. Да еще приложения… «Анналы» печатают такие большие работы? Может, вы сократите немного?

– Поверьте: то, что содержится в статье, достойно много большего объема. Сокращать я ничего не хочу. Да и, сами понимаете, доработка статьи потребует много времени и, тем самым, я украду у кого-то другого столь необходимые ему дни.

– Да-да, я не должен был предлагать вам такое. Но чем она вам дорога? Скажем, когда я обращусь в соответствующие инстанции, у меня первым делом спросят, в чем ее ценность? Что мне ответить?

– Разве не достаточно упоминания, что такова моя последняя воля?

– О, если бы! Пожалуйста, объясните популярно, как говорится, «на пальцах», в чем суть вашей работы. Я не специалист в этой области, мне будет трудно отстаивать вашу просьбу.

– Право, не знаю. Я давно не занимался популяризацией физических теорий.

– Но попробуйте.

– Хорошо. В моей статье затрагиваются проблемы, относящиеся к так называемым основам физической картины мира, точнее – излагается новый взгляд на механизмы квантово-механических взаимодействий. Существуют более чем достаточные основания полагать, что именно они задают всю структуру пространства-времени и некое единое «информационное» поле во Вселенной. Что вы так на меня смотрите? Непонятно? Хорошо, поясню на примерах. Скажем, два независимых источника выстреливают по частице, летящих параллельно друг другу, и обычные силы между ними не действуют. Однако давно экспериментально установлено, что эти частицы фактически мгновенно начинают вести себя как единое целое. То же самое происходит и в любом другом случае. Поэтому в квантовой механике каждую систему объектов стали описывать одной волновой функцией. Иными словами, приняли за аксиому, что любая частичка каким-то образом «чувствует» и свою соседку, и более отдаленную подружку, и вообще все мироздание. На вопрос, почему мир устроен именно так, пытались ответить множество раз. Я всего лишь предложил свою гипотезу, объясняющую почему, как и посредством чего передается информация о квантовых состояниях. И не противоречащую известным на сегодня экспериментальным данным.

– Вы говорите о теме статьи, но не о внутреннем ее содержании.

– М-да, вы правы. Мне надо специально подготовиться. Одно дело – написанная формула, совсем другое – ее интерпретация. Многомерные пространства со сложной метрикой, свертки, операторы обычными словами все это очень трудно описать.

– Как я понял, ваша работа чисто абстрактна. Никакого практического значения. Так?

– Нет ничего более ценного, практически значимого, чем правильная теория. Скажем, я нашел способ обойти фундаментальное ограничение, запрещающее движение материальных объектов со скоростью, превышающей скорость света. Образно говоря, вы можете переслать в удаленную точку пространства информацию о своем строении, а там как бы воссоздаться – мои формулы не отрицают такую возможность. Скорость передачи информации может быть очень большой, в миллионы и в миллиарды раз превышать световую. Вот вам и межзвездные перелеты. Еще одно интересное направление – процессы, влекущие уменьшение энтропии участвующих в них рабочих тел. Далее – новые источники получения энергии. Я понял, почему не удается построить вакуумные энергетические насосы. Дело-то, оказывается, в малом…

– Ничего не понимаю. Если вы в самом деле добились подобных достижений, то почему ваши коллеги по науке игнорируют это?

– Я уже называл причину: теорий, подобных моей, много. В этой области работает множество ученых. Успешно действует несколько научных школ.

– И все они не правы, а вы в одиночку претендуете на обладание истиной?

– Не совсем так. Я использовал все полезное, что сделано до меня. Все ранее созданные теории в чем-то правы. Замечали ли вы, что чем чаще встречается какое-нибудь слово, чем оно важнее, тем, как правило, больше у него синонимов? Так и в науке: чем фундаментальнее закономерность, тем больше у нее независимых описаний. Теорема Пифагора, например, имеет чуть ли не два десятка различных и доказательств, и формулировок. Как и вариационные принципы механики. Совершенно по-разному можно сформулировать один и тот же закон термодинамики…

– Но коли так, острой необходимости в публикации вашей теории нет, не так ли?

– Как раз наоборот. Пусть это звучит нескромно, но до меня были только намеки, я впервые дал четкие формулировки. Скажем, закон всемирного тяготения описывался многими до Ньютона, но только его работа внесла завершающий штрих.

– Что-то я не припомню, чтобы Ньютон жаловался на невнимание со стороны современников.

– Он подтвердил теоретические выкладки прямыми экспериментами. Однако в моем случае поставить убедительные опыты с однозначной трактовкой результатов ой как не просто. Это вам не измерение, скажем, веса или объема. Понадобятся громадные средства. Мой соавтор, Меример, проявил чудеса изобретательности, придумывая как создать условия, при которых реализуются предсказанные мною эффекты.

– Что ж, мне ясно ваше требование – публикация статьи в «Анналах», хотя ее полезность под вопросом. Я сделаю все, что смогу, и, естественно, сообщу вам результаты до… до свершения необратимых действий. Очень приятно было с вами познакомиться.

Рабочий настрой исчез. Илин пообедал и оставшееся время до выхода провалялся на диване.

Сердце екнуло в сладкой истоме, когда он оказался на улице. Точнее, однако, было бы назвать ее палубой. За всю жизнь он ни разу не ступал на настоящую землю – ту твердую основу, под которой принято понимать выступающую из мирового океана часть поверхности планеты Земля. Потомок народа, владевшего в незапамятные времена огромным массивом самого большого материка, родился на буровой платформе посреди ледового океана. Рос на искусственном острове, передвигавшемся по треугольнику «Гренландия – Бразилия – Шпицберген». Потом рукотворные острова объединили, образовав новый мегаполис посреди океана. Дали ему необычное имя – «Роза». Со временем «Роза», потеряв способность к перемещению, приткнулась к западной оконечности Африки в зоне тропического климата, чтобы тратить меньше энергии на жизнеобеспечение своего населения. Да и рост водорослей – главной основы для изготовления пищи – в тепле выше, следует лишь позаботиться о надлежащей циркуляции воды для насыщения ее кислородом.

Тропики, однако, не лучшее место для проживания человека, родившегося за полярным кругом. Илин никак не мог привыкнуть к влажной жаре. Раньше спасали кондиционеры. Сейчас их почти не включают, экономя электроэнергию. Предполагалось, что «Роза» будет черпать энергию ветра. С этим возобновляемым, экологически чистым источником, помнится, связывали большие надежды. Но оказалось, что и он не бесконечен. Если «забрать» много дуновений здесь, у западно-африканских берегов, то воздушные массы не смогут разогнаться над океаном, и без энергии окажется вся Южная Америка, а то нарушится и глобальная циркуляция атмосферы. Вот потому-то из более чем тысячи ветряков, размещенных по периметру «Розы», в лучшем случае работает с десяток.

Определением предельно допустимых квот на использование ветра занято специальное подразделение Метеорологической службы, но и без сложных расчетов Илин, как физик, чувствовал порочность самой идеи опоры на ветряные электростанции. Ясно ведь, что ветер зарождается из-за неравномерности нагрева солнцем земной поверхности – а разве может быть эффективным с точки зрения термодинамики преобразователь тепла в электричество?

Неподалеку от его жилища обосновался один из некинов, древний, заросший седыми волосами старик с черной, испещренной морскими ветрами и многими годами кожей. Илин как-то узнал его имя – Алнор – и порой перебрасывался с ним приветственными жестами через стекла оранжереи. Старик любил, застыв на много часов, разглядывать цветы. Как и все некины, Алнор довольствовался минимумом вещей – куском материи и переносным компьютерным пультом. Один из легендарных основателей их движения – утверждали, что, звали его Диогеном – пользовался туникой и плошкой для еды. Жилище ему заменяла бочка. Сейчас бочка не нужна – на «Розе» множество незанятых укромных местечек. Посуда тоже не нужна – всю пищу можно есть прямо из термосов. А без выхода в компьютерную сеть не проживешь.

Проходя мимо, Илин церемонно приподнял головной убор, получив взамен поклон Алнора. Интересно, сколько еще лет старый некин, смакуя каждое мгновение своей жизни, просидит здесь, выискивая невидимую линию горизонта, эту границу грязной воды и запыленного воздуха? Потребности у него минимальны, детей не заводил – Извещение может вообще обойти его стороной. Что, если он и есть тот символ будущего, означающий отказ от всех материальных благ?

– Очень рад приглашению, – сказал Илин, расположившись в маленькой комнатушке Меримера, – но хотелось бы знать причину столь необычного приглашения.

– Я получил Извещение и решил устроить прощальный ужин. Распить бутылку вина, простоявшую у меня лет эдак сорок, не меньше.

– Знаешь, я тоже сегодня получил Извещение. Но это не повод для гульбы. Как я слышал, еще где-то месяц – не меньше – дается для завершения всех дел…

– Месяц? Не думаю. Ты что, новости вообще не смотришь? Я же рекомендовал тебе хотя бы раз в неделю переключаться на общий информационный канал. Горят угольные пласты Восточной Сибири – последнего стратегического резерва углеводородов. Новая экологическая катастрофа глобального масштаба.

– Как их смогли поджечь-то?

– Да кто их знает? Смогли – сдуру сделаешь и не такое. Так что никакого месяца у тебя нет. Я советую, не откладывая в долгий ящик, попрощаться с детьми, подумать о последнем желании.

– Я уже говорил с координатором. Еще удивился, помню, что так быстро он до меня добрался.

– Вот как? И что ты ему сказал?

Илин вкратце передал свой разговор с Ребом Еловым.

– Мысли у дураков сходятся, – сказал Меример, внимательно выслушав. – Я тоже имел разговор с этим молодым человеком. И высказал в общем-то аналогичную просьбу. Только, в отличие от тебя, у меня нет надежды, что главный результат моих научных изысканий будет надлежащим образом донесен до широкой общественности. Поэтому я попросил устроить мне встречу с Ортовером.

– Это еще кто такой?

– Я его вычислил. Это духовный наставник одной из религиозных сект, провозгласившей своей главной задачей поиск пути спасения человечества. Заметь: не само спасение, а только определение способа, как это сделать. Ортовер – псевдоним, настоящее его имя не известно. Мне удалось раскопать, что руководимая им организация обладает огромной мощью, но еще не знает, куда направить свою силу. Помаленьку балуется, впрочем, в правильном направлении – евгеника, парапсихология.

– Ты полагаешь, что сможешь его убедить?

– Да, надеюсь. У меня просто нет иного выбора. Официальные власти никогда не решатся на тот эксперимент, который я предлагаю.

– Ты имеешь в виду свою идею насчет сверхчеловека? Но ведь это потребует столько времени! При наилучшем отборе поколений десять-пятнадцать. Постоянный контроль… Нет, одной группке людей такое не под силу.

– Речь идет не о группке, а достаточно большой организации, сплоченной одной идеологией.

– Что ж, прости, но буду предельно откровенен. Я не верю, что ты сможешь его убедить. Даже у меня, твоего, я надеюсь, достаточно близкого товарища, проработавшего с тобой многие годы и, поверь, преклоняющегося перед твоим умом, даже у меня остаются сомнения. Затевать такой многолетний эксперимент, втягивать в него тысячи людей – для этого необходима полная убежденность.

– Или понимание, что иного не дано.

– Почему не дано? Если подтвердится моя теория, то человечество сможет освоить практически неисчерпаемый источник энергии, научится преодолевать галактические пространства. Получит возможность обосноваться на миллионах новых планет. Что еще нужно-то?

– По крайней мере успеть до надвигающегося хаоса собрать в кучку оставшиеся ресурсы и внедрить в практику твои теоретические изыски. Я поясню свою мысль, а пока давай выпьем, потому как разговор у нас предстоит долгий.

Судя по тому, как была запечатана бутылка, возраст вина был гораздо больше, чем предполагал Меример. Штопора, естественно, не оказалось, и они вдвоем потратили много времени, расковыривая пробку лазерной указкой. Пьянея от одного запаха, разлили вино в пластмассовые стаканчики и просмаковали первые капли.

– Чудо, – сказал Илин. – Не помню, пил ли я хотя бы раз в жизни подобный напиток. Но начинай свой разговор. Я готов слушать тебя до бесконечности. Вернее, до тех пор, пока не закончится этот божественный нектар.

– Хочу обратить твое внимание на то, что у нас разный менталитет. Ты – физик до кончиков ногтей, я – законченный математик. Мы по-разному воспринимаем действительность. Вот, ты употребил слово «бесконечность», вкладывая в него смысл «долго». Так долго, что я либо успею высказать все, что хочу, либо устану и просто-напросто усну. Так?

– Ты как всегда прав.

– А для меня бесконечность есть нечто недостижимое, и я никогда не использую его в другом значении. Различное отношение к подобным терминам является всего лишь одним из многих подтверждений качественной разницы между твоим и моим мышлением. Типичная схема твоих умозаключений следующая. Ты строишь физическую модель, определяешь параметры одного порядка и начинаешь каким-либо образом оперировать ими. Кроме рассматриваемых ты, как говорится, держишь в уме множество других величин – гораздо меньших, влиянием которых ты пренебрегаешь, и много больших, которые задают тебе внешние условия или нечто такое, что лежит вне поля твоего зрения. Иными словами, ты мыслишь только строго ограниченными понятиями. Так?

– Очень грубо, но можно согласиться.

– Я выделяю суть. Так вот, любая ограниченная в чем-то мысль таит неточность. Пусть твоя теория верна – если откровенно, она, скорее всего, действительно правильная. Ты как физик говоришь: вот вам новые способы получения энергии, вот вам возможность добраться до звезд – берите, и о будущем можно не беспокоиться. Я же, как математик, говорю: благодарю, я воспользуюсь твоим подарком для того, чтобы, наконец-то, задуматься о будущем. Чтобы было понятнее, я позволю себе нарисовать образную картинку. Кстати, говорят, что один из моих далеких предков был известным писателем, так что у меня должно получиться неплохо.

Меример сделал длинный глоток из своего стаканчика.

– Представь себе, что некая группа людей оказалась на маленьком островке, богатом плодовыми деревьями, всевозможной дичью, изобилующем родниками с чистейшей водой. Одним словом, в земном раю. Что они начинают делать? Естественно, первым делом баловать свое тщеславие, то есть выяснять, кто самый сильный, самый умный, самый красивый и прочий самый-самый. Между спорами и драками повырубили деревья, истребили живность, вытоптали родники и признали превосходство самых хитрых. А потом задумались, как жить дальше. Увидели неподалеку остров побольше, но как доплыть до него? Лодку не построишь – дерева-то уже нет. И тут появляешься ты: ура, я придумал воздушный шар. Естественно, что все, кто захотел, перелетают на соседний остров – не остров даже, а огромный материк, – и все начинается сначала? Хорошо, пройдет еще некоторое время – что дальше? Нового материка-то нет ни вблизи, ни вдали.

– Весьма пессимистическая картинка. Пока твои людишки будут осваивать материк, что-нибудь придумают.

– Внезапно поумнеют? Такого не бывает.

– Ну нельзя же охватывать все разом.

– Почему?

– Да потому что нельзя.

– Это не ответ. Ты просто не хочешь признать, что не нашел настоящего решения. Человечество уже почти уничтожило родную планету. Через несколько лет – пусть, через несколько десятков лет – наступит состояние, когда население Земли начнет катастрофически сокращаться. Не думаю, что кто-то сможет разумно управлять этим процессом, и мне не хотелось бы жить в то время. Кстати, и не придется. Но это так, к слову. Пусть до наступления всеобщего хаоса удастся освоить нащупанные тобою технологии. Далеко не очевидное предположение, учитывая, что ресурсы планеты тают прямо на глазах, а для калибровки твоих энергогенераторов придется возводить довольно сложные и большие космические сооружения. Однако что будет, если у людей появится возможность расселиться на многих тысячах планет? Качественно – ничего. Если не через сто, так через тысячу, пусть – миллион лет, но придет катастрофа. Ты же сам консультировал меня, вспомни: согласно твоему любимому второму закону термодинамики, в ходе любого производственного процесса происходит увеличение энтропии, то есть отходов образуется больше, чем чего-то полезного. Не важно, в каком масштабе это происходит, важно одно: рано или поздно человечество будет окружать «рукотворная природа», состоящая из одного только мусора. Так?

– Но одна планета и целая Вселенная – это системы совершенно разного порядка.

– Саранча обглодала ветку за минуту, дерево съест за час, весь лес за неделю – качественно ничего не меняется. Пойми: мало выпустить человечество в космос, его надо качественно изменить.

– Каким образом?

– Я, конечно, тоже не могу охватить все разом, но предлагаю: выведение людей с высокоразвитыми паранормальными способностями.

– Опять эта идея-фикс? Это я уже неоднократно слышал от тебя.

– Повторю еще раз, памятливый ты мой. Теоретическое обоснование моего предложения просто, как гвоздь. Логика безупречна. Сейчас каждому при рождении выдается генетический паспорт. Очень немногие обладают паранормальными способностями, и я определил, какие сочетания человеческих генов ответственны за телекинез, чтение мыслей и так далее. Статистика наука точная, ее не проведешь. Известно, как можно усилить активность отдельных генов. Остается «малость» – в течение нескольких поколений провести целенаправленный отбор. На выходе сверхчеловек, единственный видимый в настоящее время шанс вырваться из замкнутого мирка нашей Вселенной. Все остальное досадные помехи, а главная из них в том, что чем более развит человек, чем больше он знает и умеет, тем более самостоятелен. Во все времена люди отказывались размножаться по чужой указке. Как их заставить?

– Следует позаботиться о надлежащем воспитании?

– А право на личную жизнь? А любовь? А чувство свободы? Нет, здесь далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Необходима предельная осторожность при искусственном сдвиге общепринятых этических норм. Вот тебе пример: официальное признание права на эвтаназию, безболезненную смерть с целью прекращения мук неизлечимого больного. Долго она пробивала себе дорогу, долго спорили об этической стороне дела, но уступили наконец, и что теперь? Люди пообвыклись в новых условиях и додумались до легализации принудительной смерти лишних членов общества. Таких, как я да ты. Конечно, я понимаю, тяжелая экологическая обстановка, предельный циклооборот ресурсов, планета просто не в состоянии содержать все еще растущее население. Если кто решил прожить нормальную жизнь – воспитать детей, дождаться внуков – пожалуйста, живи до… того, как получишь Извещение. Но я не ропщу и не жалею о прожитом. Я счастлив, что мой уход хоть на немного, но продлит жизнь моим потомкам. Так ведь?

– Надо надеяться.

– Меня, правда, немного беспокоит один этический парадокс. То, что тела принявших добровольную смерть подвергаются глубокой переработке, и полученная органика вновь используется в пищевой промышленности. Тем самым все мы в некоторой степени превратились в каннибалов. С другой стороны, было бы нерационально терять столь ценное сырье… Но не будем о грустном. Поговорим о нас. Кстати, ты тоже носитель паранормальных генов. Скажи честно, у тебя в роду были фокусники или шаманы?

– Не знаю, – рассмеялся Илин. – Математики были, философы тоже были, а вот про цирковых артистов и колдунов родители и другие родственники ничего мне не говорили.

– Единственное, что меня смущает – это то, что четко выделяются две генетические линии, дающие своим обладателям необычные таланты. По логике вещей, они должны бы дополнять друг друга, но я не смог понять, так ли это…

Они еще долго сидели, попивая драгоценный напиток маленькими глотками. Потом вышли на палубу «Розы» и пытались увидеть звезды. Но уже много лет на ночном небе проглядывала только Луна, из года в год добавляющая к былой своей серебряной желтизне новые и новые кровавые оттенки. Все остальное поглощала небесная муть.