Текст книги "Магия Мериты (СИ)"

Автор книги: Сергей Григоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Теренс

Формальности заняли немного времени, и Вэр, покидая здание Инспекции, был впервые по-настоящему свободен. К чувству легкости, однако, примешивалась тревога – примерно так, вероятно, должен чувствовать себя парашютист над бездной: лететь приятно, а вот парашют-то надежен?

Вернувшись в гостиничный номер, Вэр первым делом поинтересовался, поступали ли какие-нибудь сообщения от Илвина и Рюона. Странное совпадение – письма от них пришли сразу после того, как Вэр покинул номер. Бывают же необъяснимые случайности…

Илвин был по-своему краток. Естественно, он отказался подписывать отчет и подал на Инспекцию судебный иск о защите его ущемленного права на особое мнение. Игнорировать результаты его изысканий – не халатность, а подлинное преступление. Виновные должны понести суровое наказание. Он обязательно добьется торжества справедливости. Однако сейчас ему недосуг подталкивать юристов. У него более важные дела. Он все-таки нашел возможность отправиться на Землю. Вылетает немедленно, а посему желает всего самого хорошего. Надеется по возвращению встретиться с Вэром и Радованом на Ценодва.

А Рюон-Радован, оказывается, тоже убыл с Ценодва. Но не обычным путем, а с помощью только что сданного в эксплуатацию н-туннеля. В своем письме он сожалел, что не успеет в дороге даже набросать принципы политики Содружества в отношении Мериты. А жаль – нет важнее этой темы на сегодня. Из Инспекции он, конечно же, ушел, чего и Вэру желает. Считает, что нынешнее руководство Содружества, пытаясь скрыть реальное состояние дел в новой меритской общине, обречено на проигрыш по всем позициям. Широкая общественность и Совет нового созыва потребуют максимум информации по Мерите – вот тогда-то и понадобятся материалы их группы. Вэру следует лишь продержаться короткое время или самостоятельно найти способ привлечь внимание к тому вопиющему факту, что им пытаются заткнуть рот.

Вэр разделял оптимизм Рюона. Интерес к меритцам огромен – одних встречающих на космодроме было вон сколько. Подготовить несколько статей, послать их в компьютерную сеть – их тут же зачитают до дыр. На что вообще надеется Рональд Грей со своей командой? Правда – материя тонкая. Можно делать вид, что не замечаешь ее, но бороться с ней, как говорится, себе дороже. Любой мыслящий человек тут же почувствует фальшь.

Его выгнали со всех постов, как какого-то недоучку. Вопиющее пренебрежение. А ведь имя его кое-что значит в ученом мире. Нажит определенный авторитет. В последние годы все важные издания по экономике выходили только после его положительного отзыва. Тысячи людей ловили его слово, привыкли полагаться на его мнение. В одночасье сложившуюся традицию не изменишь… Да, кстати, о публикациях. Его ждет гора корреспонденции.

Два последующих дня Вэр был занят разбором бумаг. Рассортировывал, классифицировал. Вносил в личный рабочий план все новые и новые пункты. Судя по всему, работы ему хватит надолго. Кроме того, следует поскорее довести до ума начатое на звездолете. Его новые воззрения вообще похожи на бомбу для большинства коллег-экономистов.

В груде корреспонденции содержалось несколько приглашений от различных общественных организаций, клубов и производственных коллективов прочитать лекции. Темы предлагались самые разные, но все подходящие моменту – его личные впечатления о меритской общине, современные проблемы экономики, что нового в хозяйственную жизнь внесет внедрение технологии нуль-транспортировки и прочее. Подобные выступления известных специалистов перед общественностью широко практиковались в Содружестве. Ранее Вэр неоднократно отзывался на такие просьбы. Сейчас он немедленно отправил свое согласие. Вот еще один способ расположить широкую общественность на свою сторону.

За время преподавательской деятельности Вэр выработал свои правила подготовки к занятиям. Он не писал развернутых выступлений, прорабатывая одни сухие тезисы. Однако всегда, не надеясь на свой талант импровизатора, отдельно набрасывал и темы «лирических отступлений», придумывал шутки и подбирал пригодные к случаю крылатые выражения. Особое внимание уделялось им поиску ярких примеров и ассоциаций – в конце концов, именно от них зависело качество восприятия слушателями того, что он пытался до них донести.

В порядке подготовки к будущим лекциям он кратко изложил итоги своей работы в составе инспекторской группы на Элефантиде и результаты изысканий, полученные им во время обратного полета. Прочитал и остался очень доволен получившимся трудом. Пусть эти материалы понятны только настоящим специалистам, зато сразу чувствуется их неординарность и глубина. Это надо срочно опубликовать. Доработать детали и цепочки доказательств можно будет потом, в ходе обсуждения в ученом мире.

Боясь, что возникнут какие-нибудь сомнения, и он не решится на публикацию статьи, Вэр отправил ее в Фонд текущей научно-технической информации и – адресно – всем знакомым-экономистам. Пусть поизучают его творение, поудивляются достижениям Вэра Корева, настоящего научного лидера.

Никогда ранее он не ощущал такого подъема. Мир прекрасен. Жизнь чудесна. Он докажет свою правоту всяким там греям и лонренкам. Илвин и Рюон оставили его один на один с бюрократической машиной Содружества. Но он не сплошает, ему будет, чем удивить своих друзей. А там и Лара прилетит сюда. Как долго еще ждать встречи с ней! Вот если б завтра или послезавтра она появилась бы на Ценодва…

Его грезы прервало сообщение о получении новых посланий по компьютерной почте. Пришло два письма. В первом администрация «Астории» вежливо просила освободить номер, поскольку негде размещать прибывающих на Генеральную ассамблею Содружества. Второе было от Гуго Ван Теренса – приглашение пообедать вместе.

Конечно, он покинет эту гостиницу, как только завершит неотложные дела и подыщет новое жилье. А вот кто такой Гуго Ван Теренс? Ах да, тот соискатель докторской степени, которому, вероятно, как никому другому применительно к этому случаю подходит характеристика «не по Сеньке шапка». Приглашение на сегодня. Идти или отказаться? Наверняка же будет оспаривать очевидные вещи, приводить надуманные доводы, каяться в ошибках, тайно надеясь на получение от Вэра положительного отзыва. Хоть и неприятен будет разговор, но встретиться все же надо. Как никак, за него хлопотал сам Белинский.

Вэр отправил Гуго Ван Теренсу сухое уведомление о принятии его приглашения, на всякий случай отдал распоряжение своему компьютерному секретарю подготовиться к освобождению номера и отправился на прогулку. Засиделся он в четырех стенах.

Вторая Центральная, сокращенно-уменьшительно Цения или Ценодва, являла собой довольно удобную для проживания человека планету, почти вся поверхность которой была покрыта водой. Значительная часть суши принадлежала всему Содружеству, а центр самого большого материка был отдан так называемой Зоне. В ней располагался планетарный космодром с обеспечивающими производствами и, если можно так выразиться, мозг, сосредоточие и источник политической мысли Содружества – Галактический Совет с многочисленными обслуживающими учреждениями исполнительной власти и прочими заведениями федерального значения. Зона вобрала в себя все, что было нужно для труда и отдыха ее обитателей, и за все годы пребывания на Ценодва Вэр не покидал ее пределов.

Меньше года прошло с того момента, как Вэр в последний раз неспешно прохаживался по безупречно прямым улицам Зоны – здесь они назывались линиями, – а взгляд его улавливал много перемен. На «макроуровне», конечно, все вроде бы было прежним. Громады зданий Дворца Содружества, Всемирного Информатория, «Астории», Парка развлечений, Центра знаний и Главного диспетчерского пункта так же, как и ранее, полукольцом окружали поле планетарного космопорта. Однако их тихий и какой-то особенно уютный университетский городок превратился в сплошную строительную площадку. Сменились вывески на большинстве знакомых зданий. Тенистые парковые аллеи заполнились новыми павильонами и летними кафе. Да и народу явно прибавилось.

Гуго Ван Теренс ждал его, как и было условленно, у старого входа в университетский городок. Вэр издалека приметил бросившуюся к нему фигурку.

– Очень рад, очень, – заверил Гуго Ван Теренс при рукопожатии. Ладонь его была мягкой и влажной. Самым примечательным в облике социолога были губы – непропорционально большие, плотоядно красные, они, казалось, жили сами по себе. Хозяин их что-то говорил – они нехотя кривились, выдавливая из себя необходимые звуки. Гуго Ван Теренс молчал – а губы его постоянно трепетали, то успокаивались на мгновение, а то вдруг рождали рябь судорог.

– Вы остановились в «Астории»? Хорошее заведение. Славится отличной кухней. В иные времена можно и не вылезать из нее. В иные, но не сейчас. Ныне совершенно особое время. Преддверие всемирной ассамблеи. Вы, конечно, заметили перемены вокруг?

– Ну а как же? Словно попал в незнакомый мир.

– Нам несказанно повезло – оказаться в этом месте в это самое время. Галактическая конференция бывает достаточно редко, где-то раз в двадцать-тридцать лет. Собираются представители почти всех населенных планет. Представляете, что это значит – доставить такую массу народа в одно место? И какого народа! Все сплошь полномочные представители, политическая элита Галактики. Необычайно яркие люди. Но у них свои проблемы, у нас – свои, не так ли?

– Да, наверное.

– Они будут решать вопросы вселенского масштаба, а мы? Мы будем просто наслаждаться жизнью. Разве можно упустить такую возможность? Сейчас со всей Галактики везут сюда все самое удивительное, самое восхитительное. Музеи и выставки переполнены. Но нельзя охватить все разом. Нельзя пренебрегать чувством меры. Еще в глубокой древности было сказано, что воспитанный человек – это человек, имеющий чувство меры. Следует точно рассчитать свои силы и возможности и ни в коем случае не перебарщивать с новыми впечатлениями. Поэтому я, например, выделил для себя только одно направление. Какое? Сейчас каждый день устраивается дегустация блюд какой-либо дальней общины. Где и как еще удастся все это попробовать? Вот я и стал, если можно так выразиться, временным чревоугодником. Вы порицаете мой выбор?

– Да нет, почему же? Могло быть и хуже.

– Ха-ха, – рассмеялся Гуго Ван Теренс, – куда уж хуже-то? Я не успеваю добраться и до десятой доли всех предлагаемых кушаний. Ах да, давайте-ка зайдем в это кафе. Я как раз шел сюда. Да и время подходящее – с момента моей последней трапезы прошло почти два часа. Перед встречей с вами я успел теоретически подковаться, чтобы по достоинству оценить то, что нам могут предложить. Готов быть вам каком-то смысле экскурсоводом.

– Может, все же поговорим на улице? Я не голоден.

– А кто-то говорит о голоде? Я тоже сыт. Я не предлагаю вам насыщаться, я предлагаю наслаждаться новыми ощущениями. Право дело, вы не пожалеете. А потом поговорим. Никуда от нас не денутся наши земные дела и хлопоты. Пойдемте, прошу вас.

– Ну хорошо. Только ненадолго.

– Конечно! Через три часа будет открытие дней Блезира. Уж где-где, а там умеют брать от жизни все. Я не хотел бы пропустить сие мероприятие.

Когда они уселись за единственный свободный столик, Теренс полностью взял инициативу на себя.

– Сидите и слушайте меня. Я устрою вам настоящий праздник. Вы знакомы с ремитской кухней?

– Нет, не приходилось.

– Удивительное государство. Ремитское общество фактически вернулось в эпоху феодализма. Развело у себя графов-лордов, восстановило вассальные отношения, рыцарские турниры и дуэли. Конечно, расцвели и непременные атрибуты средневековья – дворцовые интриги, кинжальное право, реки крови и прочие поражающее воображение украшательства. И при этом Ремита прочно удерживает за собой место главного галактического поставщика специй и пряностей.

– Я не знаю всех тонкостей ее внутреннего устройства, но внешне она весьма достойный член Галактического Содружества.

– Да разве кто говорит про нее плохо? Отнюдь. Мои симпатии полностью на ее стороне. Вы что-нибудь слышали про ремитский щавель?

– Не помню.

– А зря. Многие почтенные люди утверждают, что это нечто бесподобное. На первый взгляд, ничего сверхъестественного. Так, зелень непримечательного вкуса. Если строго объективно – просто кислятинка. А копни чуть глубже, оказывается, у нее есть одна интересная особенность. Она усиливает вкусовые ощущения мясных блюд. Мелочь, не так ли? Но вот именно такие нюансики превращают нашу жизнь в праздник.

– Возможно, – неуверенно пробормотал Вэр.

– Вы что-нибудь закажете себе?

– Нет-нет, я сыт.

– Ну, право, даже не знаю, что мне делать с вами… – озадаченно протянул Гуго Ван Теренс.

– Вы заказывайте, что хотите. Я просто посижу.

Неодобрительно покачав головой, Гуго Ван Теренс взялся за меню.

– Искусство жить постигается с большим трудом, – назидательно промолвил он, закончив священнодействовать с заказом. Губы его трепетали в предвкушении. – Самое бесхитростное – погоня за количеством удовольствий. В молодости, когда сил невпроворот, а философское отношение к суровой действительности еще не выработано, мы, как правило, все такие. Однако с возрастом постигаешь простую истину, что все приедается. А если удовольствия много, оно надоедает с катастрофической скоростью. Начинают гнаться не за количеством, а за качеством наслаждений. Какие только изыски ни придумываются! Но тоже тупиковый путь: достигнув вершины, далее не знаешь, к чему стремиться. Мир становится пресным. Пропадает интерес. Есть ли выход? Да, есть. Надо научиться управлять своими желаниями. Порой от черствой корочки хлеба получаешь больше удовольствия, чем от любого пирожного. Все дело в умении чувствовать.

Принесли соусник с неприглядным зеленоватым содержимым и груду тарелочек с по-разному приготовленным мясом. Гуго Ван Теренс, отрезав микроскопический кусочек, обмакнул его в соус, долго изучал, затем поднес ко рту и, закрыв глаза, начал сосредоточенно жевать. Губы его отразили сложную гамму переживаемых чувств.

– Ух-ты, – наконец проговорил он, – никогда не думал, что это может быть так вкусно. Вы не желаете попробовать?

– Нет, благодарю, – отрезал Вэр. Собеседник раздражал его.

Отрезая кусочек мяса из другой тарелки, Гуго Ван Теренс заговорил с придыханием:

– Я, пожалуй, готов открыть вам величайшую тайну человечества, над которой лучшие умы ломали голову не одно тысячелетие. А разгадка ее тривиальна. Как всегда, от великого до смешного один шаг. Точнее, нет никакого шага – это одно и то же. Так вот, давным-давно была сложена легенда о первородном человеческом грехе. Вроде бы первые люди оступились в чем-то, а все их потомки страдают от этого – купаются в несчастьях, страдают, болеют и все такое прочее. Умирают, наконец.

– Меня мало интересовал этот вопрос, – откровенно признался Вэр.

– А напрасно, напрасно. Почему мы, люди, не можем получить от жизни все удовольствия и блага – это очень важная тема. Ответ же прост, как гвоздь: мы просто не можем понять, что никто никогда и не изгонял нас из рая! Живем мы в том мире, в котором появились и рождаемся для наслаждений. Право дело, здоровому человеку доставляет удовольствие любое ощущение, все без исключения телесные чувства! Когда физически устал – приятно полежать, отдохнуть. Долго находился без движения – приятно размяться. Проголодался – можно с огромным удовольствием поесть. Причем наибольшее наслаждение приносят, как это ни странно, самые незатейливые вещи. Так, если испытываешь сильную жажду – нет ничего приятнее глотка обыкновенной чистой воды, при сильном голоде – кусочка хлеба… Наше настоящее проклятие в том, что мы просто-напросто не в состоянии понять эту очевидную истину…

Словесный водопад прервался из-за необходимости тщательного пережевывания очередного кусочка мяса. Вэр воспользовался создавшейся паузой.

– Я бы хотел поговорить о вашей квалификационной работе…

Гуго Ван Теренс замахал руками.

– Ах, прошу вас, не надо о пустяках, – сказал он, закончив пережевывание. – Я хочу попросить вас вообще забыть о моем труде. Как будто бы не было его, и вы ничего не видели. Хорошо? Давайте, сегодня вообще не будем говорить о своих заботах и проблемах. Право дело, то, что сейчас я пытаюсь постичь, для меня важнее тысячи диссертаций…

Вернувшись в «Асторию», Вэр разгадал причины внешне поведения Гуго Ван Теренса. Оказывается, защита его докторской диссертации уже состоялась. Прошла она, согласно ходатайству Конрада Белинского, по упрощенной схеме. В связи с переездом подобных ускоренных заседаний ученого совета было несколько, и для Гуго Ван Теренса не было сделано экстраординарного исключения.

Легко выяснилась и причина повышенного внимания Конрада Белинского к персоне Гуго Ван Теренса: светские хроники сообщали, что единственная дочка маститого ученого вышла замуж за молодого доктора социологии. До чего же противны эти закулисные истории!

Ладно, Вэр ничего не имеет против самого Гуго Ван Теренса. Из кожи вон лезть на брачном ложе – далеко не самый худший способ завоевать себе авторитет в ученом мире. Там попадаются экземпляры и похуже, готовые хоть топить своих соперников в погоне за славой. А у Вэра свой путь – труд и только труд. Кстати, лучший способ отвлечься от неприятных мыслей. Настала пора приступить к доработке статьи, начатой при возвращении с Элефантиды. Итак, в чем были рюоновские замечания?..

Несколько дней Вэр занимался составлением запросов статистических данных и их обработкой. Провел несколько серий новых расчетов, получая огромное удовольствие от работы. Статья явно получалась и должна была произвести настоящий фурор среди специалистов. Закончить бы ее до встречи с Ларой. Он показал бы ей первые восторженные отзывы…

Постепенно, впрочем, усталость брала свое. Стала раздражать роскошь «Астории». Приходилось совершать над собой усилие, чтобы не поваляться лишнее мгновение в постели, не поблаженствовать под мягким душем, отвлечься от приятной музыки. Пешие прогулки приносили новые соблазны.

Подготовка к Генеральной ассамблее шла полным ходом. Каждый день прибывали новые и новые делегации, и Вэр постоянно сталкивался в фойе гостиницы с незнакомыми людьми. Улицы заполнились красочными павильонами, демонстрирующими достижения далеких миров, осваиваемых человечеством. Необычайно разнообразной была культурная программа.

Убедившись в невозможности объять необъятное, Вэр по примеру Гуго Ван Теренса сосредоточился на одном – на дегустации экзотических блюд. Фабрики кулинарии организовывали непрерывную серию конкурсов. Как пройти мимо этого?

Вернувшись в гостиничный номер после очередной трапезы – делегация с Диснейды запекла целиком огромное чудище, отдаленно напоминавшее земного осьминога, и приглашала попробовать его всех прохожих – Вэр вновь получил послание от администрации «Астории». Его еще раз просили освободить номер. Гостиница ведомственная, предназначена главным образом для размещения сотрудников Межзвездного Флота. Пока Вэр работал в Инспекции, он имел полное право проживать здесь, но сейчас, когда он стал безработным…

А он и забыл про свое обещание съехать отсюда. Надо подыскать себе новое жилье. Не такое роскошное и более приспособленное для творчества.

Оказалось, что зря Вэр медлил с переездом – весь жилой фонд Зоны был уже занят. Пожалуйста, свободных мест для проживания на территории, находящейся под юрисдикцией Содружества, пока еще много. Но все они далеко от космопорта. А это неудобно. Вот прибудет Лара – что, придется для встреч с ней перелетать через всю планету?

Вэр отправил гостиничной администрации свои извинения. Он готов освободить номер, но, к сожалению, другие гостиницы в Зоне также заняты. Уезжать же далеко он не может, так как ждет звонка одного очень известного и уважаемого человека. Тот не будет разыскивать его неизвестно где.

В тот же вечер Вэру позвонил Конрад Белинский. После обязательных, но ничего не значащих приветственных фраз, учитель перешел к главному.

– Прочитал я тут твои опусы. Занятно.

Поскольку молчание затягивалось, Вэр позволил себе нескромность:

– И каково ваше впечатление?

– Мое впечатление в том, что ты совершенно напрасно полез в политику. Я же неоднократно повторял тебе: мы экономисты. Наше дело – консультировать, давать рекомендации. Мы должны брать на себя ответственность только за правильность наших советов. В качестве координатора того или иного производственного проекта мы ответственны только за грамотность принимаемых организационных решений. Ты не внял моим советам.

Вот так. Всяк сверчок знай свой шесток. Вэра обвинили в том, что он занялся не своим делом. Однако кто укажет, где свое, а где чужое дело? Кто очертит те рамки, в которых тебе надлежит существовать?

– Так уж вышло. Я не виноват.

– А кто виноват? Как всегда, старик Белинский за то, что плохо учил? Не ожидал я от тебя такого. Считал лучшим учеником…

– Извините за доставленные… неудобства.

Подходит ли здесь это слово – «неудобства»? Отчасти Белинский прав. Нечего лезть в большую политику. На то есть другие люди, профессионалы. Вэр выполнил свою работу, и совесть его должна быть чиста. Что же не дает ему угомониться?

– А видели ли вы мой отзыв на работу Гуго Ван Теренса?

Белинский возмущенно почмокал губами.

– Видел, не видел – какая разница? Одним доктором наук больше или меньше – разве что меняет? Гуго, конечно, звезд с неба не хватает. Он сам это понимает и не стремится занять какой-либо руководящий пост в научных кругах. Так что особого вреда он не причинит. А вот польза от него может быть. Кто-то ведь должен освобождать таких, как я… да и ты, от рутинных дел.

И вновь замолчал. Когда выдерживать паузу стало невыносимо, Вэр повторил свой первый вопрос:

– Учитель, так каково ваше мнение по поводу моих новых изысканий – я имею в виду свои выводы о неуправляемости Содружества.

– Свое мнение я скажу ученому. С политиком разговаривать не буду, – отрезал Белинский. Потом добавил: – Приезжай сюда, на Ценотри. Здесь и поговорим.

– Но мне сказали, что я исключен из преподавательского состава факультета.

– Института экономики, мой мальчик. Наш факультет получил статус отдельного учебного заведения. В этом, кстати, есть и твоя заслуга. И кто тебе сказал, что ты исключен?

– Его имя, кажется, Рональд Грей.

– Он не прав, – Белинский никак не прореагировал на Грея. Не ясно, был ли известен ему этот человек, или нет. – Уволить тебя может только общее собрание преподавателей института. Так что приезжай быстрее. На базе твоей кафедры организуется целый факультет. Работы невпроворот. К тому ж затерялась большая часть наших архивов.

– Хорошо. Я приеду. Чуть позже.

– Это когда же – позже?

– Я должен встретиться с одним человеком.

– С кем?

– Он скоро прилетит сюда. И пробудет немного времени. Я должен подождать его на Ценодва.

– Когда я сказал «приезжай», я имел в виду твой немедленный вылет. Мне жаль, что мои просьбы игнорируются. Прощай.

Последние слова Белинский бросил, как гранату в амбразуру дота, и отключился. И почти сразу от администрации гостиницы опять пришло напоминание о нежелательности его дальнейшего проживания. Вроде бы позвонил ему уважаемый человек, и далее нет причин откладывать переезд. Вэр стал искать другое пристанище. Вне Зоны. На территории, не подвластной центральным органам Содружества, были обязаны предоставлять приют любому человеку.