355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Григоров » Магия Мериты (СИ) » Текст книги (страница 21)
Магия Мериты (СИ)
  • Текст добавлен: 11 июня 2020, 14:30

Текст книги "Магия Мериты (СИ)"


Автор книги: Сергей Григоров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Объяснение

– Лара!

У Вэра сорвался голос, и он, стыдясь своей слабости, вскочил и, шатаясь, бросился по ступенькам. Он крикнул раньше, чем узнал ее, и, поднимаясь, испуганно смотрел вверх – не ошибся ли? Может, начались галлюцинации? Но нет, все верно. Это она. Вся в белоснежно белом, смеющаяся, с лукавинкой в искрящихся глазах. Похожая на утренний, только что распустившийся цветок. Как долго ждал он этой встречи!

Лара, перепорхнув через несколько ступенек, поддержала его, неуклюжего, обняла за плечи. Ужасно кружилась голова, вновь наполнившись красным туманом. Защипало глаза, и Вэр вынужден был закрыть их. Но все равно образ Лары остался с ним.

– Бедненький ты мой. Как же тебя помяли!

Невообразимо приятно чувствовать ее участие и заботу. Но «помяли» – не слишком уместное слово. Что за ним – легкая насмешка, высокомерие? Вэр распрямляется. Пусть у него вид неважнецкий и в голове гудит набат, но все равно он победитель.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Ты мне запомнился совсем иным. И встречу нашу я рисовала себе по-другому. Познакомься, это Месенн.

Сопровождающий ее юноша чуть наклонил голову в знак приветствия и со скучающим видом стал спускаться.

– Здравствуй, Лара. Как я желал увидеть тебя!

– Здравствуй, Вэр. Пойдем, тебе надо присесть.

Они спускались, держась за руки. Долго же мечтал Вэр о такой близости.

– Здравствуй… – Лара словно пробовала это слово на вкус. – Знаешь, Вэр, у нас приветственные слова совсем выпали из речи. Вероятно, в этом виноваты маги. Они никогда не здороваются и не прощаются. Остальные, как всегда, берут с них пример. Я, кстати, иногда за собой тоже замечала – бывает, за день так напрыгаешься по разным удаленным друг от друга местам, встретишь так много людей, то только что проснувшихся, то уже заканчивающих рабочий день, что забываешь, кого ты увидела сегодня впервые, кого – в десятый раз. Не знаешь, с кем уместно поздороваться, кому пожелать спокойной ночи. Вот так и отмирает у нас старый добрый обычай приветствовать друг друга при встрече.

Голос ее звучит нежным колокольчиком.

– А почему маги не здороваются?

– Им трудно ориентироваться в нашем мире. Они умеют управлять своим ходом времени и живут в ином ритме.

– В ином?

– Вэр, я расскажу тебе о нас все, что знаю сама. Как наш консул, ты должен многое знать. Марк взял меня с собой специально для того, чтобы я посвятила тебя в наши обычаи, нашу культуру и искусство. Готовься, с завтрашнего дня тебе поочередно будут читать лекции я и… еще один человек. Ты, вроде бы, знаком с ним. Его зовут Рольф Тенер.

– Рольф? Что-то припоминаю, – туман в голове не прояснялся, – а, это один из диспетчеров вашего Техцентра на… забыл, на какой планете. Их у вас больно много.

– Да, именно он. Он рвался сюда участвовать в галактическом шош-турнире. А заодно и обрисовать тебе наши потребности в производственной сфере.

– Садитесь, пожалуйста, – Рюон засуетился, подвигая им кресла в роли радушного хозяина. – Жаль, не могу предложить ничего достойного момента. Автоматы, видимо, не выдержали предпраздничной нагрузки. Да и жара стоит небывалая.

– Да, жарко у вас. Небольшой ветерок не помешал бы, – капризно надула губки Лара. – Месенн, может, ты достанешь нам мою любимую смесь? Положи в нее побольше льда. И о Марке позаботься.

Вэр внезапно увидел Марка, спокойно усаживающегося за соседний столик.

Юноша-маг пристально взглянул на Лару, застыл на некоторое время, потом согласно кивнул. И Вэр явился свидетелем подлинного чуда: серебряная волна пробежала по телу Месенна, правая рука его, чуть отставленная, на мгновение потеряла четкие контуры, еще миг – и в ней оказался поднос, уставленный высокими запотевшими стаканами.

– Разбирайте, – сказал Месенн, ставя поднос перед Ларой.

Рюон, захватив два стакана, отправился к Марку. Вэр, сделав первый глоток, ощутил полузабытый вкус – именно этот напиток они пили когда-то давным-давно на Элефантиде. Один стакан оказался лишним.

– А это кому? – спросил Вэр.

– Сюда спешит ваш третий товарищ, – пояснила Лара, и ее слова, казалось, породили прохладное дуновение. За первым последовало следующее, и вскоре Вэр наслаждался ровным бодрящим ветерком.

– Ну как, хорошо тебе? – участливо спросила Лара.

– Да, прекрасно. Рядом с тобой мне везде хорошо, – ответил Вэр давно заготовленной фразой. Ему вдруг показалось, что и Лара, и все окружающее – всего лишь сон.

– Сиди спокойно, отдыхай. Ничего не говори. Тебя удивили возможности Месенна?

– Ни капельки. Как только я стал работать в Инспекции, чувство удивления у меня атрофировалось.

– Не обманывай. Я же вижу твою растерянность. Месенн – маг. Он может делать копии любых предметов. Я как-то придумала для него такой коктейль из фруктовых соков и подала на таком же подносе.

– Как он это делает?

– О, лучше не спрашивай. Я боюсь утомить тебя путаными разъяснениями. Если откровенно, я сама имею очень слабое представление обо всех тех механизмах, которые используются магами. Поговори как-нибудь с Марком. Он специализируется на изучении точных наук, он объяснит. По крайней мере, даст необходимый тебе минимум знаний.

– И все же? Мне как-то неуютно делается вблизи настоящих, не обманных чудес.

– Чудес нет и быть не может. В нашем мире все объяснимо, причинно связано и имеет соответствующую материальную основу. Надо только уметь разглядеть, понять ее. Насколько я себе представляю, итог развития паранормальных способностей человека – овладение виерными полями. Это нечто вроде еще одного, пока неизвестного вам фундаментального взаимодействия, дополняющего и упорядочивающего известный ряд – гравитационное, слабое, электромагнитное и так далее…

– Постой-ка, – перебил Вэр. Самочувствие его оставалось неважным, но где-то на пределе сознаваемого вдруг забился плотный сгусток новых мыслей. Вероятно, рвались наружу обычно дремавшие скрытые силы, разбуженные пережитыми стрессами. – Я не силен в данной области, но, насколько наслышан, наши психодинамики постоянно говорят о каких-то п-полях. Это то же самое?

– Нет. Как бы поточнее сказать… п-поле – это разновидность электромагнитного, характерный спутник и, я бы сказала, аккумулятор виерных полей.

– Значит, вся наука Содружества на протяжении тысячелетий шла в тупиковом направлении, исследуя совсем не то, что надо было бы? А вы молчите про это?

– Вэр, – Лара удивленно выгнула брови, – я не ожидала от тебя такой остроты мышления. Ты поднял очень сложную тему. Давай, поговорим о ней в следующий раз, в другой обстановке. Это пока является одной из наших тайн.

– Тайн? А еще что вы утаиваете от остального человечества?

– Говоря предельно точно, мы не утаиваем, а ставим своеобразный эксперимент. Один и тот же эффект может иметь различные теоретические объяснения. Вероятно, существуют несколько правильных объяснений. Мы пытаемся понять, так ли это. Поэтому не вмешиваемся в ваши исследования в области психодинамики. Переданная Содружеству технология нуль-транспортировки также покоится на теории, в отношении которой существуют определенные сомнения. Маги, например, совершенно иначе рассчитывают свои перемещения по пространству. Наши планеты также сейчас соединяются нуль-туннелями, построенными по другой теоретической схеме. В общем, оставим пока эту тему.

– Но зачем вы поступаете подобным образом?

– Видишь ли, то, что мы не добились успеха в развитии той или иной теории, еще не говорит о ее порочности. Возможно, вы увидите то, что проглядели наши ученые. Это особый разговор. Марк разъяснит тебе нашу позицию. Давай, поговорим о другом.

– Хорошо. Рассказывай дальше про эти свои поля… как ты их назвала?

– Виерные поля нельзя физически измерить, а действие их проявляется опосредованно. Они как бы формируют все наблюдаемые величины, ответственны за реализацию конкретных квантовых состояний микрочастиц. В каком-то смысле эти поля есть порождение Сложности – важнейшей и неотъемлемой составляющей нашей реальности. Марк говорит, что они являются специальным механизмом Сложности для своего саморазвития и, в частности, именно благодаря им жизнь эволюционирует от амебы к человеку. Человеческий мозг – очень сложное творение природы, он может сам генерировать виерные поля. А мозг мага – управлять ими. Первооткрывателем этих полей… нет, скорее, первым, кто понял, как ими пользоваться, был Моар. Ты слышал выражение «гений желания»?

– Может быть. Это что-то мифологическое, не имеющее однозначного толкования.

– Любой, кто владеет искусством управления виерным полем, есть гений желания: все, что он ни пожелает, исполнится. Для него не существует почти никаких ограничений. Он в состоянии перешагнуть через многие незыблемые физические законы, может изменить направленность времени, создать локальные темпоральные завитки…

– Ну, такого не может быть. Как, например, выполнить желание «хочу все знать»?

– Не придирайся, пожалуйста, к словам. Я художник, а не учитель и, тем более, не естествоиспытатель. Я имела в виду материальные желания. Вот, например, я заказала Месенну сделать совершенно необычную, невозможную вещь – он сотворил желаник.

– Ты так и не сказала тогда, на Элефантиде, как он это сделал.

– Ну, я не знаю всех деталей. Только общую канву. Ты вдумайся, что это значит – управлять временем. Сделал себе маленькое ответвление от общего потока, локализовал его в пространстве – и появилась новая реальность, которая виртуально может существовать целую вечность. Со своими законами, разумными обитателями. Это же нечто невообразимое! Марк рассказывал, что за всю свою магическую практику он создал десятки тысяч разнообразнейших миров. А Месенн из-за меня сотворил, как он признался, вовсе необычную виртуальную реальность и до тех пор мучил ее обитателей, пока они не придумали технологию изготовления желаника. После этого он просто перенял ее и сделал мне изумительный подарок.

– Вроде бы Марк тебе дарил эту вещь.

– Да, Марк тоже мне дарил желаник. Первый у меня перестал работать.

– Хорошо. Свое время, замкнутое пространство… Это я понимаю. Но откуда взять вещество для нового мира, его материю?

– Ничего ты на самом деле не понимаешь. Энергия-масса порождается самим временем. В нашей Вселенной, например, общее количество протонов определяет, сколько еще мгновений она будет существовать, и наоборот. Это же так просто! Я раскрыла эту связь, нашла исчерпывающую последовательность образов, заслужив даже похвалу Марка.

– Ты была хотя бы в одном из миров, созданных магами?

– Нет. Все их виртуальные конструкции, не проявляющиеся в нашем мире, доступны только тому, кто их создал. Даже другой маг не может в них проникнуть.

– Почему?

– Марк мне объяснял, но я, откровенно говоря, не поняла. Я рисую главным образом людей, их души, моделирую этические абстракции. Я просто не в состоянии охватить все сферы деятельности магов… А хороший ветерок придумал Месенн, правда? Я никак не привыкну к тому, что он маг. Мы росли вместе. Я старше, и взрослые часто оставляли его на мое попечение. Детское его имя Александр. Кстати, Марка раньше звали Владимиром. У нас обычай: когда кто-то проходит последний экзамен на звание мага, он выбирает себе новое имя, начинающее на букву «М». Месенн очень быстро прошел все ступени обучения, но полноценным магом стал уже после того, как мы с тобой познакомились.

– Что-то мешало?

– Видишь ли, в честь рождения мага ему дарят звезду. Для нас внезапно погасшая на небосклоне звезда – радостное событие, означающее появление нового мага. То светило, которое изначально предназначалось Месенну, оказалось с планетами, на которых зародилась жизнь. Пришлось искать другое.

– Как это – дарят звезду?

– Выбрасывают ее из нашей реальности. Маг помещает ее в специальный пространственно-временной кокон, чтобы впредь использовать ее энергию-массу для своих нужд. Например, чтобы угостить нас этим приятным напитком.

Лара сделала большой глоток.

– Меня долго занимал вопрос: а что остается от звезды, подаренной магу? Можно ли в нашем мире найти след от нее? Спросила у Марка, он толком ничего не объяснил. Стала рисовать – получается, что погасшая звезда у всех знакомых мне магов на месте третьего глаза. В древности говорили о сказочных существах с горящим глазом во лбу. Оказывается, это подаренная им звезда. Красивый образ, правда?

Вэр почувствовал, что земля вновь поплыла у него под ногами.

– Я не могу представить, что Месенн – создатель новых миров, высший судья и повелитель неисчислимого множества их обитателей… Ой, Месенн, я уже все выпила. Сделай мне, пожалуйста, еще.

Юноша-маг молча подошел и протянул ей новый полный стакан.

– Спасибо, дорогой. Ты когда убываешь обратно?

– Сегодня. Информацией я насытился предостаточно. Там, дома, сброшу все в наш Информаторий. А здесь мне порядком надоело. Это место – маг показал в сторону Дворца Содружества – похоже на банку со скорпионами: чуть ли не каждый норовит ужалить соседа. Как только Дикий Маг придет в транспортабельное состояние, мы немедленно отправляемся на Колар. Я не хочу оставлять его одного ни на минуту.

– Дикий Маг?

– Это один из здешних, – пояснил Месенн. – Я называю его таким образом потому, что он сам вытравил из памяти свое имя, данное ему при рождении. Парадоксальный человек. Обладает уникальным потенциалом – почти как у меня – но до сих пор не постиг самых элементарных приемов обращения с виерными полями. В то же время большой мастер в области психоанализа. Нам есть, чему у него поучиться, а его необходимо ознакомить с азами нашего магического образования.

– Ты думаешь, он согласится в таком-то возрасте сесть за школьную парту вместе с детьми?

– Вероятно, Марий выработает для него индивидуальную программу обучения.

– Постой-ка, – начал Вэр, следуя за внезапно озарившей его мыслью, – а ведь можно добиться и исполнения желания «хочу все знать». Так, маг может создать новый мир, принудить его обитателей изобрести нужную ему технологию или сформулировать какой-нибудь фундаментальный закон природы, а потом просто перенять у них соответствующую информацию. Твой пример с желаником подтверждает допустимость подобных действий.

Месенн сел рядом, вслушиваясь в слова Вэра.

– Таким образом, кстати, можно браться за исследование совершенно непосильных задач. Скажем, найти способ прослеживания от начала до конца причинно-следственных цепочек. Построить, например, мир, идентичный нашей Вселенной, и заставить ее обитателей строго доказать, сама по себе возникла их реальность, или была специально создана каким-то разумным существом. Впереди у них, как ты говоришь, вечность – пусть займутся этим вопросом на досуге. Наверняка же рано или поздно найдут ответ.

– Вэр, я не знаю, что ответить. Я не задумывалась над подобными вещами. Я пробовала понять чувства обитателей рукотворных миров…

Через площадь, широко размахивая руками и блестя капельками пота на лысой макушке, несся Илвин Ли. Короткие приветствия – его сообщение настолько важно, что нельзя терять ни минуты – и он прилип к Марку. Месенн откинулся в кресле, прислушиваясь к разговору за соседним столом.

– Ну, Вэр, – кокетливо улыбнулась Лара, – от тебя веет таким жаром, что я допиваю вторую порцию в то время как другие едва пригубили.

– Я…

– Не надо. Я вижу твои чувства. Давай, условимся поговорить о наших личных отношениях как-нибудь в другой раз.

– Когда?

– Я буду предельно откровенна, – Лара внезапно погрустнела, – только тогда, когда я окончательно буду убеждена, что не нужна Марку.

– Лара!

– Да, Вэр, да, – голос ее посуровел. – Пойми, он серьезно болен. Я не могу оставить его без своей поддержки.

Канула в небытие вечность, прежде чем Вэр решился нарушить молчание.

– Судя по его внешнему виду, он здоровее всех нас вместе взятых!

– Это не так. Марк болен. Болен тем, что неудержимо, день за днем рвутся связи, удерживающие его в нашем мире. Каждому человеку дано тело и дан разум. Тело – источник чувств и желаний. Мысль тоже может приносить наслаждение. Пока бренная оболочка требует заботы о себе, человек зависим от окружающих. Однако став магом, он приобретает полную свободу. Существует одновременно как бы в двух мирах – в нашем и в своем рукотворном коконе. Здесь – неустроенность, хлопоты, невзгоды. Там он всесильный владыка. Велико искушение навсегда остаться в своем мире. Умереть для остальных, как говорит Марий. Я не знаю, чем Марк окружил себя там – он особо не распространяется на эту тему, – но я вижу, что своими чувствами он все больше и больше отдаляется от нас.

Лара замолчала, готовая заплакать. Как хотел Вэр взять на себя ее боль и… хотя бы чуть-чуть прикоснуться к пряди ее волос. Упало мгновение, и сидящая напротив него женщина спрятала свои заботы.

– Маги ведь и мыслят совсем иначе, чем мы. Для обыкновенного человека, например, свободные мечтания занимают исключительно важное место в духовной жизни. Только в безудержном полете фантазии большинство людей может найти полное самовыражение. А у магов не так. Для них самое важное, жизненно необходимое – жесточайший самоконтроль. Почему? А представь, что получится, если маг непроизвольно сформирует какое-нибудь вещное желание.

– Ты же говорила, что им ничто не мешает желать всего, что только может прийти в голову.

– Ну, я опять выразилась не совсем точно. Виерные агенты подчиняются своим строгим законам. Скажем, если бы Месенн просто пожелал бы создать у себя в руке поднос со стаканами, его виерное поле принялось бы исполнять приказ таким образом, чтобы суммарные энергетические затраты на осуществление данного процесса были бы минимальны. И что бы получилось? Наши коктейли образовались бы из наших тел! Представляешь? Поэтому-то он уходил на мгновение в свой кокон, чтобы выполнить мою просьбу. Но это так, единичный и не самый впечатляющий пример качественного отличия магов от нас… Я говорила, что они свободны? С одной стороны, вроде бы и так. Но на самом-то деле наоборот. Чем больше возможностей, тем труднее ими воспользоваться. Мне их так жаль…

За соседним столиком Илвин повысил голос:

– Так вот, я выяснил, что интересующая вас информация сохранилась лишь в одном банке генетических данных на Земле. Действительно, следуя завещанию Ортовера, его последователи разделились на две группы. Про первых вы знаете больше меня. А вот вторые! Вторым для колонизации была выделена…

Илвин застыл, театрально разведя руки в стороны, а потом почти выкрикнул:

– Ремита!

– Реми…? – начал переспрашивать Месенн, и серебряная волна вновь пробежала по его телу.

ЭПИЛОГ

– …та? – закончил Месенн, прорывая мембрану входа. Привратник, дернув Рычаг Времени, протянул ему Шлем Мария. В момент возвращения Шлем направит в Магическую Паутину, выращенную в мозгу мага, полный отчет о его здешнем пребывании. Постепенно считываемая в обычном мире, эта информация через подсознание будет преобразовываться в жизненный опыт, знания и способности, полученные им здесь.

Маг оказался в Средоточии своих миров, созданном им в форме безграничного зала с чуть изогнутым цилиндрически потолком. Это место он называл Мастерской. Здесь было сумрачно и прохладно. Никаких украшений, кроме замысловатых геометрических узоров на полу, когда-то служивших наглядным пособием для иллюстрации сложных математических закономерностей. Вдали колыхалось зарево над энергетической Бездной – она была подсоединена к Мастерской специальным пространственно-временным коридором. В свое время долго пришлось ломать голову над этой конструкцией. Соединение получилось надежным и допускало минимум хаотичных протечек. В возникающих сполохах оживали причудливые тени нескольких циклопических сооружений мрачного вида – памятников давно завершенным проектам. Месенн уже не помнил, когда и ради чего они им возводились. В обычном мире эти артефакты давно подернулись бы налетом вечности, покрылись бы слоем пыли, как бы скукожились, кое-где потрескались, а то и притонули бы под наносами неизвестно откуда взявшегося песка. Здесь они забывались, но не старились.

В Мастерской царили свои законы. Главный из них – ничего лишнего. Апофеоз аскетизма, чтобы не зародилось предательское, пусть даже неосознаваемое желание задержаться здесь надолго. Роскошь засасывает в омут удовольствий, что не только отвлекает, но и подтачивает хрупкое желание творить. Вот почему все удобства только для работы и во имя нее. Отдыхать и наслаждаться жизнью следует в другом мире, среди обычных людей, а здесь – только труд.

– Долго же тебя не было, – с укоризной протянул Критик. – Экспериментатор давно слоняется без дела, а Мечтатель так вообще впал в депрессию. Ты проявляешь преступную халатность, позволяя впустую растрачиваться нашим талантам и возможностям. Мы, твой самый ценный ресурс, вынуждены прозябать, старея, в праздности. Какая безответственность!

– Время? – бросил Месенн. Здесь он, как правило, ограничивался односложными выражениями. Шлем Мария улавливал малейшие электромагнитные импульсы его мозга и через антенны, встроенные в потолок, транслировал мощным компьютерам. Те, используя постоянно совершенствуемые программы, расшифровывали его мысли и сообщали их всем обитателям Мастерской. Одного слова, мановения руки или движения глаз оказывалось достаточно для точного приказа.

– Почти миллиард, – сказал Энциклопедист. Это был понятный ответ на поставленный вопрос. Маг поинтересовался, насколько время в Мастерской идет быстрее, чем в том мире, который он только что покинул. Ему сообщили, что соотношение скоростей временных потоков составляет девять порядков – секунда там растягивается примерно в тридцать лет здесь. Нет абсолютно никаких причин торопиться.

Привратник, угадав неоформленное желание, сотворил бассейн с пузырящейся розовой водой. Месенн, скинув одежду, с удовольствием нырнул.

– Я пытался добиться большего ускорения локального времени, – сказал Экспериментатор, – но в Барьере Моара начинают возникать какие-то подозрительные колебания.

– Интересно было бы поисследовать, от чего зависит его устойчивость, – вставил Мечтатель. – На Коларе, помнится, соотношение скоростей темпоральных потоков без труда достигалось в тысячу раз больше, чем здесь.

– Теоретически не существует никаких пределов. Локальная скорость времени может быть какой угодно, – дал справку Энциклопедист. – Все определяется техническими параметрами оборудования.

– А какими именно?

– Переадресуй этот вопрос Марку, – приказал Месенн Привратнику.

– Скоро вы всю физику замкнете на нем, – проворчал Критик. – А мы что будем делать?

– Не беспокойся, у меня забот хватит.

Дел и в самом деле невообразимо много. Сейчас он соберется с мыслями, и начнет работать. Маг бросил взгляд на своих роботов. Критик, похожий на огромный кактус, застыл рядом, придумывая новую колкость. Над ним легкой дымкой повис Мечтатель. У него самая трудная задача – докапываться до малейших нюансов мыслей мага и добывать из них новые идеи. Трепетным железным лабиринтом неисчислимых рук, голов и ног замер Экспериментатор, ожидающий нового задания. Энциклопедист, бездонный кладезь знаний, скромно отъехал подальше. Привратника, как обычно, не было видно – он не любит маячить на глазах, но в каждое мгновение готов выполнить любое задание. Здесь, в Мастерской, только ему доступна магическая энергия хозяина, а посему он должен всюду поспевать.

Хорошие у него помощники. И возможности их с каждым годом все выше и выше. Однако все равно настоящий творец здесь один – он, Месенн. Машина, какую бы сложную программу она ни использовала, какие бы эвристические хитрости ни применяла, останется в оковах формальной логики. А давно известно, что точное доказательство имеют лишь тривиальные истины – даже в элементарной арифметике находятся выражения, которые нельзя математически строго ни доказать, ни опровергнуть.

Человека можно сравнить с мыслящей машиной. Когда-то даже было модно проводить подобную аналогию. При этом, однако, почему-то было принято «забывать», что программу поведения человека создавал тот бурлящий неожиданностями мир, в котором появился и совершенствовался великим множеством ушедших поколений его род. Количество воздействий и разнообразие жизненных ситуаций перешло в качество – способность генерировать новые мысли. А сколько программистов надо загрузить работой, чтобы добиться такого же эффекта для компьютера?

Вэр Корев только что четко сформулировал то, что они, маги, делают уже давно – создают искусственные миры с тем, чтобы перенять у их обитателей новые знания и изобретения. Да, умеет нетривиально мыслить координатор, и предложение его насчет инструментария, позволяющего вскрывать причины наблюдаемых событий, довольно интересно. А главное, легко реализуемо при использовании существующего задела – почти готового Ангела Счастья.

Первоначальную конструкцию этой Сущности создал Мерк. Правда, он называл ее по-иному – Демон Радости. Он много экспериментировал с искусственными носителями человеческих чувств и эмоций. Свою мастерскую, по его словам, он превратил во дворец какого-то восточного владыки. Прекрасные здания, предоставляющие максимальную роскошь всех мыслимых удобств, великолепные сады и парки, необозримые охотничьи угодья. Множество машин, имитирующих толпы слуг и приближенных, угождающих, развлекающих и плетущих интригу за интригой. И он, всесильный владыка, в эпицентре страстей…

Комиссия магов, созванная Марием, так и не определила, что произошло с Мерком, почему он не смог покинуть свой чудный мир. Безжизненное тело его, брошенное на Альфе, на всякий случай поместили в негэнтропийную капсулу, но всем почему-то сразу стало ясно, что возвращение сознания мага в него крайне маловероятно.

Мерк ушел от них. Незадолго перед уходом он послал другим магам подарок – сонм дивных существ, олицетворяющих человеческие страсти и пороки. Марий окрестил их исчадиями греха и посоветовал сдать в утиль. Месенн, тогда еще начинающий маг, не внял совету. Уничтожить сотворенное разумом никогда не поздно, гораздо практичнее попытаться найти ему применение.

С тех пор прошло меньше года в мире людей, но Месенн проработал в Мастерской не один век и убедился в своей правоте по поводу наследия Мерка. На основе его демонов Радости и Печали он создал светлого Ангела Счастья и темного Ангела Горя.

Много трудностей преодолено им на этом пути. Счастье ведь не только внутреннее состояние мыслящего существа, необходима соответствующая материальная подпорка. Голодный человек довольно скоро поймет, что его ощущение благополучия обманчиво. Замерзающий прозреет еще быстрее. В то же время, бедняк обрадуется и куску хлеба, а богач останется недовольным удвоением своего состояния. Очень непростым делом оказалось провести грань между достаточным и необходимым материальным обеспечением счастливого состояния. Сейчас – Месенн очень хотел верить в это – трудности позади, и он сумеет построить тот мир, который давно задумал. Предложение Корева явилось лишь дополнительным толчком для осуществления запланированного.

Какое же это благо – товарищество магов. Все они обладают различными талантами, своими предпочтениями и увлечениями. Марк, например, специализируется в точных науках, а его «конек» – физика. Фактически все современное снаряжение мага создано Марием. Он, Месенн, за короткое по людским понятиям время своей магической практики уже стал признанным авторитетом во всем, что касается случайности и неопределенности.

Краса и гордость Месенна – Промысл, умеющий целенаправленно воздействовать на Случайность в вещном мире и на человеческую волю в духовном. Пределы могущества этого творения до сих пор остаются неизвестными, а последствия его отдельных воздействий на окружающую среду поражают. Дабы спрятаться от нескромных глаз, Месенн прихватил с собой Промысла с минимальным радиусом действия на Ценодва. Несмотря на предпринятые экстраординарные усилия, он так и не был обнаружен спецслужбами Содружества. Казалось бы, все хорошо. Но тот кавардак, что произошел в музее часов, сбои в работе поисковых машин Всемирного Информатория заставляют с предельной осторожностью пользоваться Промыслом впредь.

Добиваясь какого-либо неожиданного результата, совершая новое открытие или изобретение, маги дарят их всем себе подобным. Этот незыблемый порядок установил Марий, старейшина их магического братства. Он же до мельчайших нюансов, до простейших элементарных алгоритмов, следовать которым по плечу любому компьютеру, отработал процедуру виерного дублирования. Благодаря этому сейчас каждый маг может сотворить сколько угодно абсолютно точных копий любого предмета.

Первопроходец магического искусства, Моар, научившийся оперировать виерными полями и получивший благодаря этому способность управлять локальным временем, додумавшийся до создания собственной вселенной, сотворил Барьер – виерный вихрь, возвращающий тело и душу мага в то состояние, в котором они обитали в момент ухода из обычной реальности. Маги получили возможность жить «у себя», в своем Средоточии миров, сколь угодно долго. Беда оказалась в том, что полученными ими «там» новыми знаниями и умениями приходилось овладевать повторно. Моар тратил массу сил и времени на обучение тому, что он постиг в своем мире. Череду все усложняющихся записывающих устройств прервала Паутина Мария – удивительная конструкция, умеющая запоминать и передавать через подсознание огромное количество информации. Маг, вернувшийся в обычный мир, состарившийся вроде бы всего на одно неуловимое мгновение, в считанные часы воскрешал в памяти опыт многих лет пребывания в созданной им реальности.

Однако усложнение магической техники чревато появлением новых угроз. Михаил, сподвижник Моара, до сих пор наотрез отказывается ускорять ход времени в своем Средоточии миров. И Барьер Моара упорно отвергает. Он, видите ли, не знает, сколько «своего» времени сможет пробыть в созданной им виртуальной реальности, чтобы не потерять возможности вернуться назад. Десять лет, пятьдесят, сто, пятьсот? А вдруг за это время его мышление настолько изменится, что он не захочет возвращаться? И даже если он вернется – где гарантия того, что новая информация, бешеным водопадом ворвавшаяся в его мозг из Паутины Мария, не сведет его с ума?

Вероятно, Мерк погиб именно таким образом – потонув в взлелеянном самим собою море наслаждений. А может, изучая человеческие пороки, настолько изменил свою сущность, что не смог найти обратной дороги из своего райского ада…

Основываясь на собственном богатом опыте, Марий не рекомендует задерживаться в своем Средоточии миров более чем на пять месяцев. Оптимальный, по его мнению срок, – около сотни суток. И первоначальное желание от души поработать не успевает пропасть, и обратная адаптация проходит безболезненно. Месенн, по молодости склонный к риску, неоднократно задерживался у себя в Мастерской на десятилетия.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю