Текст книги "Магия Мериты (СИ)"

Автор книги: Сергей Григоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

В первый раз он состарился в своем мире тогда, когда задумал сотворить желаник. Ему пришлось совершить не одну тысячу попыток, чтобы добиться требуемого результата. В созданных им конструкциях допускался обратный ход времени, позволялось передвигаться по временной оси в произвольную сторону. У обитателей тех реальностей сначала не было особой нужды придумывать приспособления для удовлетворения своих желаний попутешествовать. Однако постепенно Промысл стал чинить препятствия для их перемещений во времени. Досадные помехи – все равно что возводить заборы для людей на излюбленных ими тропинках. Чем больше он старался, тем изощреннее выдумывались способы преодоления созданных им препонов. Наконец, виртуальные творцы создали методы, нейтрализующие любые ухищрения Промысла. Магу оставалось только понять их да приспособить для использования в условиях человеческого мира.

Неожиданно желаником заинтересовался Марк. Уж больно близко физические принципы, заложенные в конструкции этой игрушки, напоминали столь любимые им методы управления квантовыми состояниями элементарных частиц. Марк с блеском повторил опыты младшего товарища, заодно построив и абстрактную математическую теорию подобных устройств. Месенн, чтобы не остаться в долгу, чуть ли не двадцать лет просидел в Мастерской, но открыл Абсолютные силы. Марк, восторгаясь, сразу нашел им применение… Что это – взаимопомощь или соревнование амбиций? Месенн затруднился бы ответить на этот вопрос, но испытывал искреннее удовлетворение от того внимания, которое уделял ему старший товарищ.

Как-то Марий проговорился, заявив, что магическая цивилизация скакнула вперед благодаря соперничеству-соревнованию между Моаром, Маратом и Михаилом. Ни до, ни после этого в присутствии Месенна ни один маг не произносил имя «Марат». Да и Михаил вспоминается ими разве что из вежливости…

Интересно, конечно, изучать миры, разительно отличающиеся от привычного. Однако это непрактично. Слишком много сил уходит на доводку получаемых новых технологий. Пока следует ограничиться теми реальностями, в которых фундаментальные физические постоянные те же, что и в мире людей…

Помощники Месенна, утомленные долгим молчанием мага, начали беседу.

– Вот мы строим-строим свои вселенные, а куда они пропадают потом, когда мы забываем про них? – допытывал Мечтатель у Энциклопедиста.

– Они, вероятно, продолжают существовать или в виде сверхмалых «черных дыр», или в виде очень быстрых биений, распространяющихся в бесконечно удаленных от нас измерениях пространства. Именно поэтому они оказываются недоступными нам, как только маг прерывает связывающую временную нить.

– Но в чем тогда смысл их существования? Пребывать и отсутствовать. Жить непонятно для чего… нет, мне бы не хотелось оказаться в подобной ситуации.

– Можно подумать, что ты существуешь только потому, что кто-то в тебе нуждается.

– Да, именно так. Я жив потому, что так повелел мой хозяин.

– А сам он ради чего живет?

– Потому что так хочет.

– Это не объяснение.

– Почему? Его воля – высшая мера всех вещей.

– Здесь – да, а в других мирах? Например, там, где он родился человеком?

– И там его желания много значат.

– Не увиливай, – встрял Критик. – Ты прекрасно знаешь, что люди живут только для того, чтобы жить, и задумываются над миллионами различных проблем, кроме этой, наиболее важной – ради чего они появились на свет и существуют до сих пор. Одним словом, заполняют свое время глупостями вместо того, чтобы заняться серьезным делом.

– Ты чересчур строг.

– Такова моя функция.

– А я вот что надумал. Маги создают новые миры, а вдруг ту Вселенную, в которой они появились, тоже создал кто-то разумный? Скажем, какой-нибудь сверхмаг. А сейчас наблюдает за нами, как мы за своими творениями.

– Какова же цель его стараний?

– Ну, я не знаю. Надо подумать, поанализировать, поисследовать. Ах, да, одна из рабочих гипотез – ради того, чтобы люди нашли смысл существования.

– Ты сам себе противоречишь. Ты только что был согласен с тем, что люди не ищут смысла жизни.

– Между мирами людей и магов есть одно принципиальное отличие, – сказал Энциклопедист. – Творения магов получают виерную энергию извне, а во Вселенной людей она добывается из электромагнитной.

– Подумаешь, великая разница! Общего гораздо больше. Хотя бы то, что все рукотворные миры рождаются из одной точки – и Вселенная людей образовалась в результате Большого Взрыва.

– Это еще никто строго и убедительно не доказал, – возразил Критик.

– Естественно, что подобный эксперимент никто, вероятно, никогда и не сможет воспроизвести. Однако все теории, объединяющие известные космогонические факты, почему-то начинают говорить о начальной сингулярности.

– Ну и что? Один сказал, а остальные повторяют, как попугаи. Массовый психоз, всеобщее зомбирование научной общественности – и ничего другого.

– Ну, скажем, количество подтверждений образования Вселенной в результате Большого Взрыва постоянно растет.

– Да сколько бы их ни было, у меня не укладывается в голове, что все эти невообразимые пространства, триллионы и триллионы звезд и планет «выползли» из одной точки, – категорично заявил Критик.

– Ты используешь неверную мысленную модель, – мягко возразил ему Мечтатель. – Ты представляешь себя как бы сбоку, рядом, наблюдающего, как вся материя в момент Большого Взрыва так и брызжет во все стороны. Но этих-то «сторон» в то время просто-напросто не было! Пространство образовывалось вместе с веществом и излучением. Уравнения, описывающие этот процесс, должны быть совсем иными…

– Не знаю, не уверен.

– Не уверен – подумай еще и еще раз. О существовании Большого Взрыва уже свидетельствует множество фактов. Кроме того, сейчас, вероятно, можно ускорить процесс получения новых косвенных доказательств, используя кое-какие дополнительные источники. Например, поискать Центр Космоса и определить, чем он отличается от всех других местечек.

– Это что еще за Центр?

– Ну, если был Взрыв, значит, где-то осталось место его возникновения. Как его найти? Очень просто: по законам механики оно должно совпадать с положением общего центра масс материи Вселенной.

– Ничего не выйдет, ты не сможешь рассчитать положение вселенского центра, – возразил Критик. – Очень много скрытого вещества – того, которое не видно ни в один телескоп. К тому ж неопределенность с границами. А самые удаленные массы со своей огромной скоростью разлета несут громадный импульс. Нет, ничего не выйдет.

– Можно предложить иной путь. От первых мгновений жизни Вселенной осталось так называемое реликтовое излучение – электромагнитный фон, который в настоящее время можно считать покоящимся. Астрономы давным-давно определили, что наша Галактика движется относительно реликтового излучения. Осталось лишь посмотреть в противоположном направлении да умножить среднюю скорость движения на возраст Вселенной.

– Маленькая неувязка, – торжественно заявил Критик. – Галактика образована вторичными звездами.

– Ну и что? Не понимаю, в чем проблема.

Критик промолчал, считая ниже собственного достоинства разъяснять очевидное. Пришлось вмешиваться Энциклопедисту.

– Дело в том, – пояснил он, – что вещество Галактики содержит ощутимое количество атомов всех элементов Таблицы Менделеева. В то же время теории Большого Взрыва утверждают, будто бы в начальный период образовавшееся вещество состояло только из самых легких элементов – водорода и гелия. Появление, например, углерода, необходимого для зарождения белковой жизни, считается невозможным. Разрешение видимого противоречия следующее. Из первичных водорода и гелия образовались первые звезды. Основная их часть завершила свое существование взрывами сверхновых, в ходе которых были синтезированы более тяжелые элементы. Получившиеся после этих взрывов сгустки вещества, как представляется, взаимодействовали между собой весьма сложным образом, изменяя величину и направление скорости движения. И уже спустя продолжительное время из них стали формироваться новые звездные системы, давшие первые ростки жизни. «Мы выросли на прахе давно умерших звезд», – сказано кем-то в незапамятные времена. Наша Галактика принадлежит к подобным вторичным образованиям, и направление, в котором она движется относительно реликтового излучения, мало что может сказать о положении начальной точки расширения Вселенной.

– Ну, хорошо. Если нельзя с приемлемой точностью определить Центр, то следует бросить все силы на детальное воспроизведение процесса появления Жизни.

– Зачем?

– Чтобы подтвердить или опровергнуть естественность ее появления.

– Много было таких попыток. Однако все они почему-то рано или поздно добирались до одного и того же неразрешимого вопроса: что первично – курица или яйцо?

– Ты полагаешь, что этот вопрос принципиально неразрешим?

– Полагать и предполагать – твоя функция. Я же обязан выявить изъяны твоих предложений.

– Ладно, не будем трогать всю Жизнь. А почему бы не восстановить генеалогическое древо человека? Если мне не изменяет память, возраст самых древних останков кроманьонцев, биологически неотличимых от современного человека, составляет где-то сорок пять тысяч лет. До сих пор не ясно, откуда они взялись. Когда-то полагали, что они произошли от неандертальцев, но генетический анализ опроверг эту гипотезу. А жаль – неандертальцы были значительно сильнее и, вероятно, умнее человека. Почему они вымерли, до сих пор представляет загадку. Тем не менее, прямой предок человека так и не найден, и его происхождение загадочно. Может, и в самом деле он является продуктом творения какого-то разумного существа?

– Так это или нет, вряд ли твое предложение достойно приложения наших сил.

– Почему? Вот создаст хозяин новый инструмент, тогда и…

– Я предвижу, что нас ожидают непредвиденные трудности. В глубокой древности подмечено, что Создатель – если Он, конечно, существует – проявил исключительную изобретательность, пытаясь скрыть свое участие в сотворении мира.

– Да, я тоже буду скрывать свое существование, чтобы мои творения придумали способ доказать, что я есть, – сказал Месенн, выбираясь из бассейна. Привратник услужливо набросил ему на плечи халат.

– Ждем указаний, – обрадовался Экспериментатор.

– Будем создавать мир, максимально приближенный по всем параметрам к человеческому. Все фундаментальные физические константы зададим абсолютно такими же. Из внемировых сущностей в нем будут только три – Промысл и ангелы Счастья и Горя. Их задача – обеспечить нужную направленность эволюции проявившегося разума, направив его усилия на поиски доказательств моего существования. Темпоральный геометрический преобразователь готов?

– Да, вот как он выглядит, – Экспериментатор подкатил ближе рабочую модель преобразователя. – Око нового мира формируется как вращающаяся сфера. За один ее оборот внутри будет проходить примерно миллиард лет. Скорость вращения можно произвольно изменять, однако крутиться она, к сожалению, будет только в одну сторону. При нулевой скорости вращения время внутри остановится. Так будет удобно?

– Да, вполне. Молодец, ты справился с поставленной задачей. А какого радиуса действия Промысла ты добился?

– В переводе на наши мерки – до сотни тысяч световых лет.

– Пренебрежимо малая величина, – прокомментировал Критик. – Фактически весь создаваемый мир будет находиться постоянно вне зоны его влияния.

– Промысл сможет свободно перемещаться во внутреннем объеме. Тамошнее пространство не будет для него препятствием.

– С какой скоростью он сможет двигаться?

– С любой.

– И ангелы так же?

– Конечно.

– Этого недостаточно, – не унимался Критик.

– Вы все до сих пор не можете осмыслить масштабы Вселенной, – поддержал его Мечтатель. – Чтобы оказать хотя бы минимально ощутимое влияние на эволюцию аналогичной конструкции, ангелы должны получить возможность присутствовать сразу во многих местах. Они должны уметь создавать двойников, точные копии самих себя.

– Интересная мысль, – сказал Месенн. – Разве я думал о такой возможности?

– Да, думал. Но не осознавал.

– Молодец, что подсказал. Так, сколько ангельских фантомов может поддерживать стандартная компьютерная система одновременно?

– Очень много – около пяти тысяч, причем каждый из них сможет вести диалог с аборигеном произвольного вида, в любых условиях окружающей среды, создавая полную иллюзию физического присутствия.

– Ха! По моим понятиям это ничтожно мало. Вот элементарный расчет. Типичная галактика содержит где-то сто миллиардов звезд. Пусть только около одной из миллиона сможет образоваться разумная жизнь. Следовательно, ангельских копий понадобится сто тысяч. Но это еще не все. Общее число галактик измеряется триллионами. Если Промысл со своими ангелами задержится у каждой минут на пятнадцать – вероятно, это минимальное время, чтобы оказать какое-нибудь воздействие, успеть хоть что-то сказать аборигену о том, как он должен себя вести, чего добиваться в жизни, к чему стремиться, то в следующий раз он окажется в той же галактике спустя каких-то «жалких» десять-двадцать миллионов лет. О каком управлении созданным миром вообще может идти речь?!

– Вероятно, Промыслу следует выделять только самые удачные цивилизации, которые смогут объединить усилия близлежащих собратьев по разуму на решение поставленной задачи, – возразил Критику Мечтатель – Например, в человеческой Вселенной раса людей, можно считать, в настоящее время опекает около двадцати видов разумных, в будущем это число, очевидно, увеличится.

– Хорошо, пусть контакты будут производиться всего с одной цивилизацией из миллиона. Но это позволит уменьшить только необходимое количество копий ангелов, а повторить воздействие не удастся ни на одну расу разумных. Деятельный период в жизни рядовой цивилизации вряд ли больше нескольких десятков тысяч лет. Далее, как утверждает современная наука, они либо погибают, либо замыкаются на решении чисто внутренних проблем.

Критик, как всегда, прав. Его железная логика разбила много предложений Мечтателя. По его рекомендациям, не следует создавать ни один мир, эволюцию которого ты не сможешь предсказать заранее. Чисто машинный ход рассуждений. Но в том-то и дело, что новое и неожиданное всегда появляется как продукт избыточно богатого многообразия, все нюансы бурления которого принципиально нельзя предугадать.

Человечество, казалось бы, своей историей дало яркий пример невообразимо сложной эволюционирующей системы. А породило всего два фундаментальных изобретения – колесо, позволившее механизировать труд, и разрядную систему записи чисел, давшую возможность создать простые алгоритмы счета. Все. А неужели в природе не существует ничего другого, соизмеримого по важности и простоте с этими достижениями? Наверняка есть! Как до них добраться? Один виден путь – через создание новых многообразий, по своим возможностям сопоставимым с миром людей.

Таким же образом приходится действовать и в случае, когда возникает потребность в чем-либо другом, несравнимом по важности с колесом. Не представляется, каким образом можно было бы теоретически добраться, например, до конструкции телескопа. А как в тиши кабинета додуматься до идеи плавания?

У него, Месенна, пять помощников потому, что с большим числом роботов ему было бы трудно работать. Они постоянно совершенствуются, начинают проявлять индивидуальность. И, тем не менее, у них нет по-настоящему собственных мыслей и идей – все, что они говорят, есть продукт мышления их хозяина. Следовательно, их союз на самом-то деле является тривиальной системой из одной человекосилы, и его помощники сами по себе так и не могут сделать ничего по-настоящему нового.

– Да, твои оценки впечатляют, – сказал Месенн Критику. – К сожалению, я не знаю, как можно уменьшить масштабы создаваемого мира.

Это было горькой правдой. Маги пользовались виерными полями, не представляя в деталях все задействованные ими механизмы, как, например, в свое время большинство людей – радиоприемниками. Нажмешь на кнопочку, покрутишь колесико – играет музыка. В принципе понятно, что возникает она не из ничего, но как устроен приемник, в деталях мало кто знал. Так и виерные поля: управление ими сводилось фактически к определению конечного результата – они сами формировали задуманное.

Маги уверенно брались за создание и новых реальностей, и даже копий того мира, в котором находились сами, обладая весьма неполными познаниями о внутренней структуре пробуждаемых ими сущностей. Располагаемый инструментарий заполнял лакуны их знаний. Марий любил объяснять это следующим образом: бросая камень, можно не заботиться о его дальнейшем движении – он «автоматически» будет следовать мировым законам, даже тем, о которых никто пока не знает. И если на его пути встретится неожиданность, скажем, возникнет какое-либо препятствие, он не сплохует, не побежит за советом к бросившему его.

Месенн вдруг понял, какая неприятная мысль исподволь колола его. Марий взял на себя главную задачу – обеспечить магам безопасность. И Марк сосредоточился на важном – разобраться в сложном механизме работы виерных полей, как можно больше узнать о фундаментальных законах окружающего мира. А он, Месенн, как зеленый мальчишка, все еще играет с непонятными предметами.

– Копии ангелов следует делать в виде самостоятельно существующих фантомов. Отрабатывая заложенную программу, они будут существовать, скажем, несколько сотен или тысяч внутренних лет, – предложил Мечтатель.

– А ты просчитаешь с достаточной точностью изменения окружающей среды, эволюцию направляемой ими цивилизации? Не окажутся ли они тормозом прогресса или даже посмешищем для аборигенов?

– Если возникнет такая угроза, Промысл может вернуться, изменить их программу.

– Оставив без внимания другие области мира, иные, может быть, более обещающие цивилизации?

– Поддержание постоянной связи представляет сложную техническую задачу, – прекратил дискуссию Энциклопедист. – Я не представляю, на какие физические закономерности можно будет опереться, чтобы реализовать мгновенную связь на произвольное расстояние. Нет, это нереально.

– Что ж, придется, вероятно, смириться с тем, что некоторые зоны создаваемого мира будут совершенно неуправляемы, – с грустью сказал Мечтатель.

– Причем очень и очень обширные, – подлил бальзама на его душу Критик. Потом тихо добавил: – Точнее, управляемой будет пренебрежимо малая часть конструкции…

– А вот когда они додумаются до доказательства нашего существования – какими они нас будут представлять? Всесильными и бессмертными, бесконечно мудрыми, существующими вечно? Или все же поймут, что мы и они просто принадлежим разным потокам времени, и опишут нас такими… неухоженными, какие мы есть? – спросил Мечтатель, настроившись на невеселый лад. – А будут ли они испытывать по отношению к нам хоть какую-нибудь благодарность за то, что мы сотворили их из хаоса, дали жизнь?

Ему никто не ответил.

– Да с какой стати, спрашивается, они должны нам быть благодарны? Только из-за того, что мы вытащили их из небытия? Но мы ведь даже не представляем себе сейчас, как они будут выглядеть. Создаем их без любви и сострадания, без намерения оказать какую-нибудь помощь в их чаяниях… Мы абсолютно равнодушны к ним и предельно рациональны. У нас чисто утилитарный подход. Мы чего-то ждем от них, не предлагая ничего взамен.

– Ну, не все так мрачно, – привычно возразил Мечтателю Критик. – Если наши создания последуют по пути, указанному Промыслом, Ангел Счастья позаботится об их достойном вознаграждении.

– А отступи они чуть в сторону – за дело примется Ангел Горя?

Ни у кого не нашлось, что сказать. Молчание, однако, продолжалось недолго.

– По-моему, кто-то в древности нарисовал следующую грустную картину, – сказал Мечтатель. – Создатель построил совершенный, абсолютно гармоничный мир. В нем родился деятель, который, не представляя всей сложности задачи, задумал повторить акт творения. В созданном им, уже не вполне гармоничном мире нашелся другой демиург, который стал лепить уже что-то явно убогое, а в его создании появился следующий творец, и так далее. Люди же возникли в мире, очень далеком от совершенства, полным злобы и несправедливости…

Энциклопедист, словно отвечая Мечтателю, стал перечислять стародавние и забытые мифы и легенды на тему творения. Месенн не слушал.

Так. Как только заработает эта модель, следует всерьез заняться поисками возможности произвольным образом устанавливать масштабы создаваемых вселенных. Это первое. Второе – и более важное – необходимо помочь Марку в его физических исследованиях. Как ни крути, а это основа основ. И параллельно – наконец-то научиться не только наблюдать со стороны за жизнью своих виртуальных конструкций, но и самому телесно существовать в них. Приглашать в них друзей. Не только магов, но и обычных людей. А также научиться посещать миры, созданные другими магами.

– Вот бы создать вселенную, в которой можно жить так, как ее исконные обитатели, – сладко запел Мечтатель. – Войти в нее обладая силой, способной перекраивать ее реальность по своей прихоти. Воспитывать целые цивилизации. Строить галактики и отдельные планеты, а на них возводить новые сказочные города. Приглашать гостей. Придумывать невообразимые чудеса…

Надо, кто же спорит. Даже Критик молчит. Но как это сделать? До сих пор миры, созданные каким-нибудь магом, доступны только его виртуальным творениям. Единственный раз произошло взаимопроникновение реальностей, созданных Маратом и Моаром, да и то на одно неуловимое мгновение.

Теоретически сгусток виерной энергии, порождаемый мозгом мага, представляет собой волну, хаотично распространяющуюся в бесконечном множестве измерений пространства. Вот если бы ее остановить, превратить в «стоячую», – тогда вроде бы должна появиться возможность путешествовать между рукотворными мирами, проникать в них телесно. Для этого нужна малость: надо генерировать виерные поля противоположного знака. Маги не умеют этого. Кто умеет?

Давняя легенда утверждает, что Меример выделил две линии развития паранормальных способностей человека. Меритские маги есть продукт одной из них. Где вторая? Всемирный Информаторий не содержит ответа на этот вопрос, и Месенн зря потратил время, перетряхивая его внутренности. Илвин Ли утверждает, что второй полюс расцвета магических способностей – Ремита. Так ли это, не известно, но хочется… верить.

– Мы создадим прекрасные миры, – пропел Мечтатель, – для Восставших из Праха…

Месенн встряхнул головой, отгоняя мысли, которым пока было не место даже здесь, в Мастерской.