Текст книги "Оружейник Хаоса (СИ)"
Автор книги: Сергей Юрченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Анрио! – мои размышления прервал голос Гермионы, донесшийся до меня через завесу Тьмы, отрезавшую меня от мира.
Я предпринял усилие. Тьма двигалась вокруг меня. Но это не имело значения. Ничто не имело значения. Только звавший меня голос, и усилие, предпринимаемое, чтобы не застыть в вечном покое Абсолютного Порядка и Милосердия, предлагаемого Тьмой. Серебро Хаоса пело в моей крови даже здесь, где крови, равно как и прочего тела, по сути не было. И рвался вперед, туда, куда меня звала Она.
Тьма расступалась, пропуская меня. Вообще, Она – милосердна, и многое прощает своим адептам... И именно поэтому среди них так много полных неадекватов, уверяющих, что «Тьма их вынуждает». Фигня. Вынуждает их только собственное безумие и потакание собственным желаниям. Тьма же дает силу для их исполнения, и укрывает от погони, если уж нарвались на более сильного противника. Такова уж ее природа.
Тьма стала наливаться прозрачной синевой справа алой страстью слева. Смешиваясь, цвета образовали пурпур. Смерть-и-Возрождение. Шаиш открыл мне Путь и я шагнул на него.
Пришел в себя я в ставшем уже практически родным Больничном крыле. Дышать мне было... тяжеловато, поскольку на моей груди мирно посапывала замечательная головка с чуть вьющимися каштановыми волосами. А вот левую руку отлежала уже головка белокурая. Как мы все вместе поместились на узкой больничной койке – понятно не было, но подниматься, чтобы это выяснить, я не спешил, приняв объяснение «это – магия, Гарри».
Поскольку за окном, видимым с моего положения, было темно, а состояние мое описывалось скорее терминами, которые не стоит употреблять в приличном обществе, я некоторое время помедитировал, запуская восстановление, и погрузился в сон, признаться – не вполне приличного свойства. Впрочем, когда одетая в одни белые шелковые ленты Луна сбилась с очередного шага в своем крышесносящем танце и закричала: «Гермиона, он вернулся!», я сообразил, что мои сны – отнюдь не обязательно только мои. Легкий ветерок Той Стороны все еще охлаждал мои щеки, иначе, боюсь, об них можно было бы прикурить.
Впрочем, надо сказать, девочки не только не стали ругать меня за подобное, но даже и не стали выдумывать себе иную одежду, прильнув ко мне с двух сторон.
А утро началось с ожидаемого скандала. Как ни странно, но начала его не мадам Помфри. Как раз школьный колдомедик, зайдя ко мне утром, и обнаружив в моей постели сразу двух девочек, только хитро подмигнула мне. Впрочем, учитывая, что в отличие от сна, в реальности мы все были одеты, подозревать нас в чем-то более неподобающем, чем сон в одной кровати – не приходилось. А вот Молли Уизли, за какой-то нерожденной тварью припершаяся в больничное крыло – такой же лояльности отнюдь не проявила. Вопль, который она издала был вполне сравним с боевыми криками некоторых из слабейших демонов варпа. Впрочем, для человека, никогда не соприкасавшегося с варпом иначе, чем через посредство волшебной палочки, даже это было вполне себе достижением.
Через некоторое время громкость и интенсивность криков снизилась, и уже можно было разобрать, что подлинный глава семейства Уизли обвиняет меня в том, что я опоил девочек приворотными зельями, и что меня нужно осудить, отправить в Азкабан, и, главное – оштрафовать, почему-то – в пользу семьи Уизли, которую я оклеветал и опорочил, а сам...
Подошедшая на крики мадам Помфри заявила, что проводила полную диагностику детей не далее, как вчера вечером, когда их доставили в бессознательном состоянии, и никакого воздействия зелий не было обнаружено. Впрочем, добилась она только того, что миссис Уизли включила в свои обвинения и ее, заявляя об укрывательстве, сговоре, и «вообще они тут все заодно!»
Мадам Пофри посмотрела не нее неприязненно, и предложила успокаивающее зелье и обратиться в Мунго по поводу расшатанных нервов. Надо сказать, это наша колдомедик поиздевалась. Цены на подобные услуги в Мунго высоковаты даже для меня. Если палочку можно купить меньше чем за десяток галеонов, а наборы подержанной одежды и не менее подержанных учебников на четверых детей – и вообще меньше, чем за галеон, то цена на «лечение невроза» в Мунго стартует с двухсот галеонов, и имеет явную тенденцию к возрастанию в ходе лечения. По крайней мере, так жаловался Малфой, когда нам довелось пообщаться после «Черноозерского мира».
Между тем, на арене цирка появились новые действующие лица. А именно – Верховный чародей Визенгамота, министра магии и глава Департамента магического правопорядка в сопровождении группы официальных лиц.
– ... – миссис Уизли тут же разразилась потоком обвинений, требуя действий от правоохранителей и исполнительной власти. Причем она снова включила обвинения в укрывательстве и преступном сговоре в отношении мадам Помфри.
Зря это она. Колдомедики – настоящая каста, и кастовое самосознание у них на высоте. Конечно, даже средний маг способен справиться с большинством проблем со здоровьем своими силами: самопальными зельями и заклинаниями. Но не со всеми, далеко не со всеми. И рассчитывать, что большой семье не придется обращаться в Мунго, особенно – учитывая, что формальный глава семьи бездумно подчинен ордену Феникса, великий магистр которого славен именно «бережным» отношениям к своим людям... В общем, недальновидно себя ведет миссис Уизли. Недальновидно.
– Мальчик мой, а что ты скажешь по этому поводу? – обратился ко мне Дамблдор.
В процессе вышеописанного скандала я сел на кровати. Но девочки отнюдь не стали смущенно разбегаться. Напротив, они уютно устроились с обеих сторон от меня, обнимая и поддерживая, и бросали ну очень недовольные взгляды на миссис Уизли. И только воспоминание о том, как пришлось потрудиться, чтобы предыдущее пророчество не захватило своей тенью слишком уж многих, позволило миссис Уизли избежать полноценного проклятья.
– Мадам Боунс, – обратился я к главе ДМП. – Я хотел бы подать заявление о клевете, оскорблении и ущербе деловой репутации...
– Да какая там у тебя репутация, ты, малолетний... – и тут, наконец-таки, в миссис Уизли прилетело давно ожидаемое «силенцио».
– Аврор Робартс, – жестко произнесла мадам Боунс. – Когда мы закончим с следственными действиями по текущему делу, Вы опросите свидетелей и потерпевшего согласно заявлению Анрио Поттера, – любопытно. Значит, Дамблдор действительно дал ход официальному переименованию. Это хорошо. – Мне представляется, что, по меньшей мере, обвинения в «оскорблении» выглядят вполне обоснованными. Однако, следует руководстоваться не моим, возможно – предвзятым, мнением, а служебными инструкциями. Так что делайте все по закону. Также, для расследования обвинений в клевете, Вам следует сопроводить мисс Грейнджер и мисс Лавгуд в госпиталь имени святого Мунго, – признаться, я в первый раз слышал, чтобы главную больницу МагБритании называли так официально. Обычно все говорят просто «Мунго», – для проведения экспертизы.
– Амелия, – попытался вмешаться Дамблдор. – Возможно, не следует подходить столь... формально? Ну поссорились, наговорили друг другу лишнего...
– Нет, Альбус, – покачала головой глава ДМП. – Боюсь, у нас имеется не просто «бытовая ссора». Как глава Департамента, я не могу игнорировать заявления сразу двух граждан Магической Британии. Тем более, что при любом раскладе, мы имеем либо отравление и покушение на изнасилование, либо – оговор, клевету и оскорбления. Дело надлежит расследовать и дать ему ход в законном порядке.
Доселе принудительно молчавшая Молли выхватила палочку. Скорее всего, она намеревалась снять с себя «силенцио» невербальной «финитой», но увы... И закон и прецеденты судебной системы трактовали такую ситуацию однозначно: как нападение на сотрудника правоохранительных органов при исполнении. Так что сразу несколько «ступефаев» надолго отправили многодетную мать в страну розовых пони.
Глава 60. Стороны Силы
После того, как из помещения Больничного крыла удалили главную возмутительницу спокойствия, Дамблдор безмолвным жестом призвал откуда-то свое кресло и устроился в нем. Остальным пришлось располагаться на менее удобных стульях, доставленных хогвартскими эльфами, а авроров – так и вовсе отправили «собирать доказательства по делу и опрашивать свидетелей».
Прежде, чем начать разговор, директор Хогвартса приосанился. Казалось, из-за его спины льются лучи Света Ясновзорного и Немилосердного. И, что самое худшее – я не мог прикрыться Тьмой. Слишком уж свежи были воспоминания о холодной, нечеловеческой логике, которой был подчинен Там, За Гранью. Логике, чуждой любых страстей, лишенной любых эмоций. Голой целесообразностью в достижении Цели... Воистину – «нет эмоций, есть покой!» Кажется, когда создатели Звездных Войн придумывали стороны Силы – они что-то перепутали.
Чтобы отстраниться от пронзающего Света, я изложил девочкам свои рассуждения. Поскольку кассету с фильмом мы смотрели летом у Грейнджеров все вместе, то Луна сразу поняла о чем я. А уж про Гермиону и вовсе смешно было бы упоминать. Она все поняла как бы не быстрее, чем я закончил говорить.
– А знаешь... – задумчиво протянула Гермиона, в то время, как серебристое сияние Белой Луны отгородило нас от остальных присутствующих в Больничном крыле, – ...ты можешь быть неправ. Кодексы... Они очень правильно составлены. Я ведь тоже ощутила... то, что ты почувствовал на Той Стороне. И тем, кто утонул в ледяном покое Тьмы – нужна причина, чтобы изменять свое состояние, чтобы двигаться. Нужна...
– Страсть, что дает силу? – с улыбкой вмешалась Луна.
– Именно, – согласилась Гермиона. – А вот тем, кто периодически теряет всяческие берега в попытках «принести наибольшее благо наибольшему числу людей» – нужен покой, чтобы остановиться, обдумать свои действия...
– ...и, возможно, смириться с тем, что помочь всем – они не смогут. Совсем, – дополнила Луна. – Ведь даже если кому-то не смогу помочь...
– «Смерти нет, есть Сила» – мысленно попросив прощения у Вечной леди, я процитировал строчку кодекса.
– Вот-вот, – кивнула Луна.
– Да... – я машинально потер рукой шрам, к которому уже не цеплялся осколок чужой души. – В там виде все это обретает некоторый смысл. Но все равно... получается, что что-то пошло очень не так...
– Скорее всего, – пожала плечами Гермиона, – кто-то из светлых, прогуляв занятия по важности самоконтроля, решил, что «избыть Тьму» – будет шагом к Всеобщему Благу. Результат получился... немного предсказуем. Несколько тысячелетий войны, по итогам которых правильных одаренных Тьмы – не стало. А те, что были Светлыми, от страха пасть на Темную сторону – пали, сами не заметив этого.
– «Страх – на темную сторону ведет», – процитировала Йоду Луна. – А правда... без привязанностей, без эмоций, только цель... Нежить ведь получается?
– А другая сторона, – продолжил я рассуждения, – в сражениях полностью утратила цель. Сказано же в Кодексе: «Через победу – цепи мои разорваны!» А ситхи вместо того, чтобы сделать следующий шаг – шагали от победы к победе до тех пор, пока не побеждали сами себя. Собирали все больше силы и могущества, все больше власти...
– ...все больше цепей, которые им следовало разбить? – продолжила цепочку выводов Гермиона.
– И поэтому понадобился Бейн! – сообразила Луна. – Джедаи пали, отказавшись от сути в пользу Слова. Перекос на Темную сторону стал страшен... и ситхари привнес равновесие – уничтожив Темный орден, оставив только двоих: «одного – чтобы стремиться к могуществу и другого – чтобы им обладать»... Одного – что застыл на краю, и другого – чтобы подтолкнуть остановившегося к следующему Шагу?!
– Да, – кивнул я. – Флоты, армии, государства... Все это на выбранном пути было... лишним. И Бейн отказался от этого. Правда, «наследники» линии Бейна не поняли его мудрости, вновь набирая силу, участвуя в политике... Но Правило Двух работало с железной неумолимостью. Ученики освобождали Учителей, исполняя не волю давно мертвого ситха, но Кодекс. И Великая Сила освобождала их.
– Но ситхи стали такими, какими должны быть Посвященные Тьмы: спокойными, терпеливыми, коварными... – Гермиона улыбнулась. – Еще бы не стать, если на нетерепеливых, лишенных покоя и самоконтроля – обрушивалась вся мощь «Светлого» ордена. Естественный отбор! Зато светлые... все сильнее и сильнее отрицали собственную суть, все глубже и глубже погружались во Тьму, уверенные, что идут в Свете...
– И ситхари – снова вернул равновесие в Силу... Ой... – Луна вздрогнула. – А что это мы тут болтаем... а все...
Мы удивленно оглянулись. Барьер, что отгораживал нас от остальных собравшихся в Больничном крыле, потихоньку истончался. И через него стал потихоньку пробиваться голос мадам Помфри.
– ...сильно пострадали. Им сейчас необходимо побыть в обществе тех, кому они доверяют – то есть, друг друга, поболтать ни о чем, расслабиться. А не подвергаться допросу с применением условно разрешенных заклятий. И я им такую возможность дала. А если ты, Альбус, еще раз посмеешь активировать свою ауру в присутствии ментально нестабильных учеников – в следующее появление, что у меня, что в Мунго – получишь в качестве медицинского предписания трехлитровую клизму. Из скипидара. Чтобы мозги прочистило!
– Но нам необходимо... – начал было Фадж.
– Поте'рпите! – жестко прервала его мадам Помфри. – Дети сейчас под воздействием терапевтического заклинания, и неспособны отвечать на ваши вопросы.
– Но мне показалось... – зеленый котелок возмущенно качнулся.
– Вам показалось! – уверенно ответила колдомедик. – Дети – неадекватны. Они подверглись сначала воздействию дементоров, потом – того, с помощью чего они сумели отбиться... что бы это ни было. Это серьезно им повредило. Они могут путать реальность с бредовыми видениями... или же находиться под воздействием того, что уничтожило дементора. Однозначно я диагностировала ПТСР* и поражение Тьмой высокого уровня.
/*Прим. автора: ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство*/
– Но тогда – почему Вы допустили в палату миссис Уизли? – поинтересовалась мадам Боунс.
– Признаюсь, – вздохнула колдомедик, – я поступила не вполне этично. Не будучи уверенной в стабильности мальчика, я специально пропустила ту, которая с максимальной вероятностью выведет его из себя. Чтобы он мог канализировать свой гнев и разрядить его на подходящем объекте.
– Полагаю, Гарри показал себя с хорошей стороны, и смог справиться... – начал было Дамблдор, но колдомедик перебила его.
– Нет! Все очень плохо! Гарри не «справился». Он практически не испытывал гнева. Только цель – и средства ее достижения! Так, к Вашему сведению, и выглядит поражение Тьмой практически запредельного уровня. Его надо вытаскивать! И именно поэтому я заперла его и девочек, что тоже пострадали, хотя и меньше, в целительном заклинании, которое будет мягко напитывать их Силой и направлять к откровенности. Поговорят друг с другом на какие-нибудь отвлеченные темы, поссорятся, а может – и...
– Да как Вы можете... – вспылил было Фадж.
– Могу! – отрезала мадам Помфри. – Данное заклинание не относится к запретным. А то, что ход исцеления может не укладываться в Ваши пуританские взгляды, министр, не делает данное заклинание «темным»!
– Боюсь, – вздохнула мадам Боунс, – нам придется отложить опрос свидетелей...
– Свидетелей?! – вклинился Фадж.
– Именно – «свидетелей» – отрубила глава ДМП. – Уничтожение монстра высшей категории опасности – не содержит состава преступления. А к гибели мальчика, как показали все остальные свидетели этого... происшествия, Гарри и его подруги – не имеют никакого отношения! Так что, как бы Вам того не хотелось, но обвинить их не в чем! И опрашивать мы их можем только как свидетелей, но никак не в качестве обвиняемых!
Глава 61. Темное исцеление
Ломай хребты им свирепым туром!
Груз Луны врезается в шею пытающегося пробежать мимо нас врага, и сокрушает ему сразу несколько позвонков. Вообще-то, Луна в своей оружейной форме не выглядит достаточно тяжелой, чтобы вот так перебить хребет, полностью проигнорировав сопротивление кольчужной бармицы... Но магия умеет много гитик. Так что изменять свою массу, начисто игнорируя любые законы сохранения, Луна научилась уже давно. И мне случалось пробивать ее ударом гранитный блок.
Напейся крови во славу Тюра!
Взмах клинка Гермионы взрезает грудь набегающего врага. И полету адамантового лезвия ничуть не мешает тяжелая кираса.
Твой взор горящий пылает сталью
Огненное проклятье обрушивается сразу на троих врагов, стоящих достаточно близко друг к другу, знаменуя окончание этой короткой схватки.
И рядом слава с отвагой встали!
Диагноз мадам Помфри был однозначен: поражение сознания Тьмой. И чтобы избавиться от потусторонних холода и рациональности нам требовалось испытать сильные эмоции. А поскольку для эмоций, относящихся к домену Сияющего принца, Лоеша Змея – мы еще недостаточно взрослые, пришлось искать исцеление в Медной Цитадели.
Хорошо, что в варпе можно найти что угодно. И Владыка Вечной войны никогда не отказывает тем, кто ищет себе врагов. Плохо то, что для «безупречного героя, что всех поведет за собой» – нужны не только «мерзкие враги», подлежащие безусловному истреблению, но и «беспомощные жертвы», чтобы мерзость врага и необходимость в его истреблении были очевидны. Так что к тому моменту, как мы оказались на этой перегороженной упавшим деревом лесной дороге, небольшой кортеж уже был остановлен, охрана – перебита, и разбойники развлекались, пытая пленников и насилуя пленниц. Самое оно, чтобы обрушить на наши слишком остывшие во Тьме головы алую ярость Акши.
Первые враги умерли прежде, чем вообще поняли, что на дороге они больше не одни. Гермиона чисто сняла голову шкафообразного мужика со спущенными штанами, уже примеривавшегося к кричащей девушке, руки которой удерживали два ублюдка размером поменьше.
Шаг вперед, и одному из тех, кто «всего лишь держал», Луна прилетает прямо в переносицу, вбивая обломки кости в уязвимый мозг.
Где-то на пятом трупе, рухнувшем на дорогу, разбойнички сообразили, что их, собственно, убивают.
Разумеется, ни о какой «честной схватке» речи не шло. Мы пришли «убивать, на куски разрывать и купаться в крови». Без чести, без совести, без пощады. Ярость захлестывала нас. Страсть стала Силой.
Но вот, наконец, врагов просто не осталось. Остались трупы... и жертвы. Та девушка, мимо которой мы прошли первой, билась в истерике, не в силах подняться. Голова с искаженным похотью лицом, смотрела на нее широко раскрытыми глазами, так и не сумевшими увидеть убивающее его оружие.
Я сбросил с клинка Гермиона чужую кровь, и убрал ее в истекающие светом проклятья ножны. В те времена, когда Астрономическая башня еще не обрушилась на меня, я, наверное, упал бы на колени, и избавился от съеденного, опустошая желудок. А, скорее всего, не дожил бы до этого момента. Но уроки Мастера не прошли даром. Если бы Дамблдор увидел нас в этот момент, он, наверное, сказал бы, что наши души не просто «расколоты», они «распались». В пыль, в прах, в каленый пепел. Но из этого пепла мы втроем, как фениксы, поднялись сильнее, чем были.
Я запустил сканирующее заклятье, проверяя местность на наличие врагов. Вполне ожидаемо, что выжившие практически не испытывали ко мне благодарности. Страх, отчаяние, ненависть...
– Ты... – завопила девица, пытающаяся удержать остатки некогда богатого, но сейчас – разваливающегося платья. – Почему ты так поздно?! Я скажу отцу, чтобы тебе ничего не заплатили, наемник! Надо было поспешить!
Я прошел мимо нее, не обращая внимания на то, что разорванный лиф уже не мог удержать.
– Луна? – спросил я, указывая на тело, лежащее неподалеку. Грудь голой девушки, на раскинутых в стороны ногах которой алела отметка сорванной печати, практически не двигалась. Но нефритовое дуновение Гирана подсказывало мне, что она еще жива.
Луна скользнула вперед, меняя форму. Из нас троих у нее лучше всего было с медицинскими чарами. Девочка опустилась на колени рядом с умирающей, и воззвала к силе, сосредотачиваясь для лечения. Я же стоял над ней, положив руку на рукоять Гермионы.
– Эй! Ты что там делаешь?! – снова завопила та, что начала этот односторонний разговор. – Какого твоя девка занимается этой простолюдинкой, когда у меня все болит?
Признаться, я слушал ее только потому, что ее визгливый голос немного отвлекал меня от хрипов умирающих. Но вот отвечать ей... я считал излишним. Медленно поворачиваясь на одном месте, я сканировал округу, ожидая новый признаков внимания Хозяина Медной цитадели.
– Ах ты... – голос девицы, так и не соизволившей представиться, сорвался на визг, когда она рванулась к Луне, демонстрируя, что никаких действительно серьезных повреждений у нее нет. Признаться, я мог бы перехватить ее рывок, но не счел нужным. Луна и в человеческой форме сильна и опасна ничуть не менее, чем в виде кистеня.
Впрочем, в данном случае это не потребовалась. Свою волю решила проявить Гермиона. Видимо, спич про «простолюдинку», которой не следует помогать, пока у дворянки не залечены царапины, как-то пересекся с памятными оскорблениями «грязнокровки». Так что Гермиона сама вылетела из ножен и плоской стороной клинка прошлась по округлым ягодицам.
– Ты!!! Как ты смеешь! Тебя казнят за такую наглость!!!
Я ухмыльнулся, и впервые ответил.
– Если бы я хоть на секунду поверил твоему визгу – ты бы уже лежала тут, вместе с остальными. И все выжившие подтвердили бы, что тебя убили до моего прихода.
Как ни странно, но видимо в этот момент к ней резко вернулись разум и способность понимать намеки. По крайней мере, намек на то, что «а кто не захочет в это поверить – до прихода подмоги не доживет» – она поняла,
– Я все, – Луна поднялась от исцеляемой. – Что смогла – сделала. По меньшей мере – она выживет. И... и не получит... – Луна запнулась, – ...последствий.
Я молча кивнул, признавая авторитет и навыки Луны в тонком деле целительства. Раз она сказала, что больше сделать нельзя – значит нельзя. Впрочем, усилившееся дуновение Гирана говорило мне, что серьезных проблем со здоровьем у пострадавшей не осталось, и она скоро придет в себя.
– А с этой что? – Луна хищно улыбнулась. По всей видимости, как бы не была она увлечена своей работой, пассажи девицы не прошли мимо ее внимания. – Будем лечить? Или пусть живет?
– Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается! – ответил я хорошо известной истиной полевой медицины. – Сколько? – уточнил я у Луны. Курсы боевого предвидения прошли мы все втроем... но на горизонте больше минуты Луна и тут делала нас с Гермионой, как стоячих. И если я мог только смутно почувствовать приближение кого-то испуганного и злого, то Луна наверняка сможет сказать и кто приближается, и зачем, и когда здесь будет.
– Пять минут, – кивнула Луна. – Потом можем уходить.
Она вновь обернулась оружием, намекая, что ее неплохо бы и почистить.
Я улыбнулся тому факту, что могу улыбаться, а не только просчитывать «оптимальное решение». Страсть, дающая силу, вырвала нас из опасной зоны. «Ситхари принес равновесие в Силу».
Из небытия варпа я извлек походный набор для ухода за оружием, и принялся отчищать Луну от искажающих ее прекрасный облик потеков крови. Когда же эта часть работы была выполнена, я обнажил Гермиону, и продолжил уже с ней.
Я как раз заканчивал ухаживать за Гермионой, когда стук копыт несущихся галопом лошадей стал слышен даже тем, кто не обладал усиленными варпом чувствами. Снова убрав Гермиону в ножны, а Луну – подвесив к поясу, я поднялся на ноги и провалился в собственную тень.
– Добрый мальчик, – услышал я, покидая залитую кровь поляну, – в живых оставил. А мог бы и...
***
Повторное обследование мадам Помфри дало обнадеживающий результат. Нам, всем троим удалось более-менее справиться с последствиями принятых решений. Тьма отступила, как всегда – не признавая поражения, готовая вновь предложить помощь и поддержку. А происшествие на неизвестной дороге неизвестного мира так и осталось ничего не решающим эпизодом. Кто и куда там ехал, попавшись в руки перебитым нами разбойникам – ведомо разве что Архитектору Судеб. Хотя и не буду зарекаться, что не вернусь туда...
Глава 62. Волшебное следствие
В Мунго нас так и не отправили. Вместо этого госпиталь святого Мунго в лице его лучших представителей прибыл к нам. Обследование затянулось надолго. Видимо, медики все никак не могла поверить, что мы смогли-таки справиться с «глубоким поражением сознания эманациями Тьмы» без посторонней помощи. Но, вдоволь намахавшись палочками, и заставив нас постоять и полежать в десятке оперативно развертываемых колдовских рисунков, колдомедики признали-таки, что им не мерещится. Ну, а заодно и проверили нас на воздействие разного рода галюциногенных и подчиняющих составов, к каковым относятся и любовные зелья.
С моими недостаточными познаниями в медицине я быстро потерялся в мешанине цветовых вспышек, мелькающих линий и возникающих в воздухе надписей. Однако, Луна, решившая в большей степени специализироваться в этом направлении, понимала явно больше. Она, закусив нижнюю губу, что выглядело необыкновенно мило, вглядывалась в результаты диагностики, и иногда что-то переспрашивала у окруживших нас колдомедиков. Иногда даже я кое-что понимал. Однаком большая часть общения была понятна мне не более, чем если бы диалог шел на китайском или японском языке. Даже, подозреваю, что в последнем случае я мог бы понять больше, обратившись к провидческому трансу Азир. Сейчас же мне просто не хватало знаний. Мое дело просто – «бить морда», оперативно корректировать сложные и многоходовые планы, подготовленные Гермионой, чтобы они не разваливались от собственной тяжести, ну и, может быть, спешно подлатать, не дав врезать дуба на месте тем, до кого не дойдут руки у девочек. Может быть, когда-нибудь я и вернусь к этой части образования, закрыв дыру в собственных знаниях, но пока... Как любит говорить леди Аметист «никто не в силах впихнуть невпихуемое». И нам приходится прибегать к некоторой специализации ради общего выживания.
Надо сказать, на колдомедиков Луна произвела некоторое впечатление. По крайней мере, ранее отмахивавшиеся от нее, как от досадной помехи, целители, начали прислушиваться к ее вопросам, давать пояснения, а потом – и согласились с некоторыми ее предложениями.
Признав нас достаточно адекватными для общения с людьми, мадам Помфри простилась с коллегами и впустила в выделенную нам палату Амелию Боунс и пару авроров. Один из них, невысокий сероглазый человек с жесткими волосами, встал у дверей, демонстрируя готовность препятствовать побегу допрашиваемых. Что-то в его внешности показалось мне знакомым... но вспомнить его я так и не смог. Возможно – мы встречались в «иной жизни». Другая же, невысокая (по плечо низкому товарищу), уселась на больничную койку, и, достав из-под мантии планшет*, приготовилась записывать.
/*Прим. автора: в данном случае имеется в виду офицерский планшет, а не планшетный компьютер*/
– Под протокол, – глава ДМП кивнула помощнице. – Допрос свидетелей, – аврор у двери поморщился, но протестовать не стал, – по делу о происшествии, повлекшем гибель несовершеннолетнего Захарии Смита.
Помощница мадам Боунс старательно записывала. И только стремительно потемневшие, а потом – снова вернувшие начальный цвет кончики волос намекнули мне: кто именно сейчас находится в нашей палате.
– Итак, я хотела бы знать, что произошло на экзамене по защите от Темных искусств?
Переглянувшись, мы решили возложить должность докладчика на Гермиону. Из нас троих именно у нее всегда лучше всего получалось сформулировать в словах описание того, что мы видели, слышали или же чувствовали. И Гермиона не подвела. Лаконично, возможно, даже несколько суховато, но весьма подробно описала она все, что наблюдала, или же могла наблюдать ученица третьего курса. Ни слова лжи или же искажения истины. Правда и только правда. Не вся. Но ведь Абсолютная Истина – есть привилегия Начавшего Начало, не так ли?
Выслушивая показания Гермионы, Амелия Боунс время от времени поглядывала на собственные руки. Я обратил внимание, что камень в ее перстне – александрит, меняющий цвета, время от времени чуть-чуть менял оттенки, когда Гермиона скользила по узкой грани между «не упоминанием несущественных деталей» и «ложью умолчанием», опасно приближаясь к последней. Мне стало ясно, что глава ДМП носит артефакт, позволяющий определять ложь. Ну что ж. Я обратил внимание Гермионы на свои рассуждения, и она стала формулировать свой рассказ еще осторожнее. Лжи в ее показаниях просто не было. А вот мне надо будет задуматься, и максимально точно сформулировать свои показания.
– ... Гарри упал в обморок, и мы с Луной, убедившись, что дементоры удалились, понесли его в Больничное крыло. Собственно, на этом все.
– Хорошо, – мадам Боунс кивнула. – У вас есть, что добавить?
Разумеется, «что добавить» у Луны было. Но вот разобраться во взаимоотношениях лунопухов, нарглов, черных летунов и визгосветиков неподготовленному человеку было весьма нелегко. Что уж говорить об артефакте, который может только определить: верит ли человек тому, что говорит. Луна же, как мы неоднократно убеждались на уроках леди Аметист, всегда верит тому, что говорит, даже когда точно знает, что она – лжет. Как ни странно, но мадам Боунс ни разу не прервала показания, лишь иногда направляя их уточняющими вопросами, когда Луну начинало совсем уж заносить куда-то не в ту степь. Более того, несмотря на явные сомнения морщившегося помощника у двери, глава ДМП махнула рукой стажеру, выполнявшей роль стенографистки, показывая, что показания мисс Лавгуд необходимо запротоколировать так же, как и чуть ранее – показания мисс Грейнджер.
– Хорошо, – повторила мадам Боунс. – Мистер Поттер, у Вас есть, что добавить?
Разумеется, у меня было что добавить.
– Должен сказать, что, как признанный наследник Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк, я располагаю доступом к библиотеке Дома, в которой, согласно решению Визенгамота в деле «Корона против Малфоя» от 17 декабря 1792 года, могут хранится сведения о ритуалах, признанных Министерством Магии Великобритании темными... -
Мадам Боунс кивнула, а вот аврор, охраняющий вход – поморщился. Мракоборцы борются с этим постановлением, «допускающим распространение мрака» дольше, чем Дамблдор. И, в отличие от Великого Белого у них даже есть успехи: удалось протащить постановление Визенгамота о выводе из-под действия упомянутого прецедента некоторых книг и артефактов... Собственно, тогда, летом после первого курса, Малфой-старший и заметался потому, что у него чуть было не обнаружили предметы именно из этого списка. Но компромисс, позволивший аврорату сделать это, заключался в том, что изменения и дополнения в этот список внести, конечно, можно... но не меньше, чем голосами двух третей полного состава Визенгамота. И с тех пор, как этот список был принят – в него добавили только два предмета: филактерии любого вида и «кинжал Черного Одеона», описание которого занимало пять футов пергамента. Разумеется, у меня на Гриммо хранится кое-что из этого списка, но книги, о которых я сейчас веду речь, хоть и «запрещены к хранению и распространению обывателями», но в распоряжении глав Домов находиться могут и должны.
