Текст книги "Первый курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Тепло улыбаясь девочке, я устроился в соседнем кресле и обратил внимание на книгу, которую она читала. Несколько удивившись, я прочитал на черной коже тяжелого переплета название: «Темные Лорды и их преступления».

– Гермиона, это тебе действительно интересно?

– Да.

– Но...

– Я никак не могу понять, что толкает этих людей на такое... Подлость, предательства, убийства, пытки... Зачем все это?

– Три причины.

– Какие?

– Страх, жажда власти, и стремление нести добро.

– Добро? – Меня даже встряхивает от бури эмоций, обрушивающихся на девочку.

– А ты думаешь, инквизиторы, отправляющие на костер всех попавшихся ведьм – желали им зла?

– Но...

– Они всячески стремились очистить их души от греха (в основном – взывая к покаянию при помощи пыток), и лишь от тех, кто оказывался закоренелым грешником, и не желал покаяться даже при столь активной помощи – отказывались, передавая их в руки светской власти.

– ... – На несколько секунд повисло молчание. Кажется, такая трактовка действий Следственного комитета при Его Святейшестве, Гермионе в голову не приходила.

– Или возьмем Гелларта Гриндевальда. Вот уж кто всячески хотел только добра.

– Но...

– Он пытался построить идеальный мир. Между прочим, вместе с Альбусом Дамблдором. Но, жить в идеальном мире могут только идеальные люди. А что делать с остальными? Вот и образуются такие символы Добра и Всеобщего блага, как Нурменгард.

– А... откуда ты знаешь? – Вытаскиваю из книги формуляр. С одной стороны он практически пуст, и фамилия Грейнджер замыкает коротенький список, в котором более нет ни одной знакомой фамилии. Переворачиваю его, и показываю Гермионе свою фамилию в двух позициях от края. – Но я никогда не видела...

– Я частенько засиживаюсь допоздна. Впрочем, мы заговорились. Пора идти на завтрак.

За завтраком Гермиона была тиха и задумчива. Похоже, наш утренний разговор никак не мог уложиться в ее представления о мире, где добро – всегда есть добро, а зло – отвратительно, но непонятно.

А потом полярная сова принесла мне приглашение от Хагрида.

– Герми...

– Да?.. – Так... кажется, девочка еще не вынырнула из своих размышлений.

– Нас Хагрид на чай приглашает. Пойдешь? – Вообще-то он приглашал только меня, но, вспоминая описанное в книге чаепитие с Роном – не думаю, что Хранитель ключей станет возражать.

– А Драко, Дафна...

– Не думаю, что это доставит им удовольствие.

– Почему?

– Когда Хагрид вел меня по Косому переулку, он так расписал Слизерин, что если бы я ему поверил – до сих пор считал бы, что Драко от черта отличается только отсутствием хвоста, рогов и копыт. А так... – сама видишь.

– Хагрид соврал тебе? Но тогда...

– Нет, не соврал. Просто он... он очень простой человек – сказали: «Слизерин – плохой», значит в любом слизеринце все должно быть плохо. Ну так как, пойдешь со мной?

– Пойду.

Собственно чаепитие у Хагрида не запомнилось практически ничем, кроме постоянных попыток лесничего объяснить «неразумным детям», какой опасности они себя подвергают, общаясь «с этими нехорошими слизеринцами», и рассказами о коварстве тех, кто на этом факультете учится. Это было бы скучно, если бы Гермиона каждый раз не бросалась на защиту друзей. Хагрида это расстраивало (видно было невооруженным взглядом), но попыток он не прекращал. Я молчал, прихлебывая удивительно вкусный чай, и лишь уходя, ответил на очередную реплику Хранителя ключей «Это же все знают!»:

– Долгое время все знали, что земля плоская. А потом выяснилось, что это... не совсем так.

И под расстроенным взглядом лесничего мы двинулись к замку.

– Гарри, мне Хагрид не понравился. Почему он так старается рассорить нас с друзьями?

– Это-то понятно. По-своему он пытается нас защитить. Но вот кто и зачем так его настроил против Слизерина – действительно интересно.

– ... – Девочка задумалась, но, судя по всему, не пришла ни к какому выводу, и решила оставить проблему «на потом». – Гарри, а ты заметил газету?

– Сложно было не заметить.

– Но ведь ты рассказывал, что вы с Хагридом ходили в Гринготтс именно 31 июля. Получается, банк пытались ограбить именно в тот же день...

– Более того, попытались что-то забрать из того самого сейфа, который опустошил Хагрид.

– Как интересно!

– Более чем. Но у нас пока нет оснований для каких-либо выводов.

Разумеется, у меня они были. Более того – у меня на руках был практически весь расклад. Но форсировать события – не в моих интересах. Пока Том Реддл не вернется, отвлекая от меня часть внимания директора, – лучше и мне особенно не высовываться, плыть по течению и соответствовать сценарию. Ну, за исключением навязываемого общества. Так что я взял девочку за руку, и дальше мы шли молча.

Разговор

Как и ожидалось, с окончанием Подготовительного курса и началом Основного стало полегче. Выматывающий марафон закончился, и начались нормальные занятия. Теперь можно было не только бездумно отлеживаться после занятий, медленно приходя в себя, но и погулять, пообщаться с друзьями, почитать книги. С другой стороны, это означало новый виток враждебности к Гермионе: появились время и силы на изобретение гадостей. Так что время и возможность для разговора с Драко удалось улучить не сразу. Получилось это после занятия по трансфигурации. Того самого «спички в иголки». На нем Гермиона смогла заострить спичку, а у меня спичка осталась спичкой... адамантовой. Поэтому пришлось ее тихо сунуть в карман и заменить на заранее приготовленную деревянную, сказав, что «ничего не вышло». После занятия Дафна увела Гермиону в библиотеку (что было совсем не трудно), а мы с Драко пошли «прогуляться и проветрить мозги».

Драко порывался заговорить, как только мы вышли из главного здания. Пришлось остановить его жестом. Мы дошли практически до опушки Запретного леса, прежде чем исчезло давящее ощущение чужого взгляда.

– Вот. Здесь можно и поговорить.

– Почему именно здесь?

– Тут – граница следящих чар.

– Следящих чар?

– Должны же преподаватели знать, чем занимаются ученики?

– А как же тогда близнецы Уизли ухитряются проказничать?

– Значит, система наблюдения замыкается лично на директора, и некоторые вещи он допускает. «На то и щука в море, чтобы карась не дремал». Так о чем ты хотел поговорить?

– О Темных Метках... и Темных лордах.

– И то, и другое – во множественном числе?

– Да.

– Хорошо. Я слушаю.

– Я бы заговорил с тобой раньше, но Дафна...

– Видящая, как всегда, права.

– Почему?

– Пока что я не хочу обсуждать столь... неоднозначные вещи при Гермионе.

– Но ведь...

– Ее ввела в магический мир МакГонагалл. Человек директора. Подозреваю, ей качественно промыли мозги, и убедить ее в том, что Тьма – не всегда Зло, может оказаться задачей нетривиальной.

– Согласен.

– Так что – подождем. Есть у меня... некоторые мысли.

– Подождем. Но, я хотел поговорить не об этом.

– Да?

– Я хочу предложить новому Темному лорду свою службу.

– Ты уверен?

– Да. – Драко попытался опуститься на колено, но я остановил его.

– Не стоит. Хоть нас и не слышат, но кто-нибудь может увидеть.

– Хорошо. Тогда...

– Просто, скажи то, что считаешь правильным.

– Я, Драко Малфой, наследник семьи Малфой, предлагаю Темному лорду свою службу и свою верность, уж какие бы они не были.

– Черный камень иного мира приветствует тебя, Драко Малфой, во Внутреннем круге.

С этими словами рисунок, придуманный мной еще во времена руководства небольшой сектой почитателей Познающего, возникает на руке Малфоя. Черные линии некоторое время четко видны на коже, а потом – гаснут и исчезают.

– Странное ощущение. Она исчезла, но осталась.

– Именно так. Я – не Реддл, и не могу себе позволить подставлять своих вассалов, обеспечивая их столь... заметными особыми приметами. Метка будет видна, только если ты захочешь этого.

– А что она еще может?

– Я пока только начинаю свой путь в этом мире... Так что может она немногое. С ее помощью я могу позвать, и могу ответить на Зов. Причем, и в том, и в другом случае никакие антааппарационные щиты помехой не станут.

– Сильно.

– Не очень. Возможно, в будущем мы сможем расширить ее функциональность.

– А как получилось...

– Что Герой и Надежда Магической Британии стал Темным?

– Да.

– Это знание пока преждевременно... Но время придет. Пока что скажу только, что жизнь в семье магглов, которая знает о магии и ненавидит ее – плохая почва для взращивания доброты и всепрощения. А пока... посмотри мне в глаза.

Взгляд Драко встречается с моим, и я окружаю память об этом разговоре барьером, который в свое время выдержал весьма пристальное внимание Инквизиторов. Хотя над сознанием Драко явно поработал сильный псайкер (подозреваю, что это был Снейп), но удержать щиты под напором директора он все равно не сумел бы. А достоинством установленной мной защиты была ее малая заметность. Если кто-нибудь (например, Дамблдор) захочет узнать содержание этого разговора – он «узнает», что мы обсуждали арсенал пакостей от близнецов Уизли, и то, что из этого арсенала стоит применить к Лаванде Браун за ее выпады в сторону Гермионы.

– Ух ты!

– Неплохо, правда?

– Да. – Драко просматривает фальшивое воспоминание. – Идея с превращающими помадками кажется мне... перспективной и многообещающей. – С этими словами мы снова входим в зону наблюдения.

– А, на мой взгляд – грубовато. Надо придумать что-нибудь более изящное. Ладно, еще подумаем. Как ты считаешь, Дафна захочет присоединиться?

– Если расширить круг получателей «сюрприза» за счет Панси – обязательно.

Драко явно понял вопрос, и ответил не только на тот, который был задан, но и на тот, который подразумевался. Так, продолжая болтать на безопасные темы, мы вернулись в Хогвартс.

Первые заклинания

Как это ни покажется странным, переход от подготовительных упражнений к реальному использованию магии дался мне очень тяжело. Иногда создавалось впечатление, что я, как и в годы странствий по Империуму, попал в зону особого внимания Архитектора Судеб, с его весьма специфическим чувством юмора. Про адамантовую спичку я уже говорил. Она, кстати, так и осталась адамантовой, даже когда все превращенные иголки давно вернулись в свое прежнее, спичечное состояние. Обычный светлячок «Люмос» в моем исполнении вспыхивал, как светошумовая граната, ослепляя всех, кто находился в одном помещении со мной, независимо от того, в каком направлении они смотрели. Усиленную версию, «Люмос Ма’ксима» я даже не пытался произнести, и профессор Флитвик меня всячески в этом поддерживал. И вот теперь я сидел в гостиной Гриффиндора и напряженно размышлял: что же я делаю неверно?

– Используй Силу, юный падаван. – Кай насмехается? Ну что ж, стоит вернуть насмешку.

– Смысл Великий нахожу в этой фразе я. Да. – И как теперь она отреагирует?

– А я, между прочим, серьезно.

– Хм?

– Что такое все эти размахивание палочками и бормотание заклинаний?

– Ритуал.

– Именно. Причем, при создании этого ритуала рассчитывали на человеческие параметры. А вот тебя назвать человеком в полном смысле этого слова...

– Так. Пожалуй, ты права. И что с этим делать?

– Я уже сказала.

– А намекнуть как-нибудь по другому не хочешь?

– Что ты делаешь, если у тебя нет какого-то компонента ритуала, или если приходится использовать неподходящий заменитель?

Пора бы уже привыкнуть, что слова Кай, даже если они кажутся бессмысленными – как правило, оказываются чуть ли не истиной в последней инстанции. В самом деле, замещение недостающего компонента или неподходящего заменителя Силой – это же основа основ демонической ритуалистики. Почему же я сам не догадался?

– Видимо, потому что уперся в решение «изучить людскую магию этого мира» слишком буквально.

– Кай, ты – гений.

– Знаю. Ну, что, пробуешь?

– Конечно!

Знак Логруса вспыхивает перед моими глазами. Силь движется не совсем по той траектории, которую нам показывали на уроке.

– Люмос!

Уже несколько раз попадавшие под мой Люмос гриффиндорцы стремительно отворачиваются. Но, на этот раз, крошечный огонек аккуратно загорается на кончике палочки, как и положено благовоспитанному люмосу.

– Гарри! У тебя получилось! – Гермиона подбегает ко мне и с радостным визгом повисает у меня на шее.

– Что, грязнокровка, радуешься, что у твоего дружка* наконец-то получился приличный люмос? – Лаванда Браун. Кто бы сомневался. Что ж. Надо продемонстрировать, что слово «грязнокровка» меня, мягко говоря, раздражает.

/*Прим. автора: напоминаю: разговор ведется по-английски. И использованное Лавандой слово «boyfriend» придает фразе оскорбительный оттенок, поскольку может быть понято и как «любовничек». При этом формально обвинить произнесшего в оскорблении не получится: основное значение именно «мальчик-друг»./

С хищной радостью отмечаю, что Рон Уизли стоит как раз между мной и Лавандой. Интересно, они так специально подгадали или само собой получилось? Но, независимо ни от чего, сейчас это сыграет мне на руку.

Прижимаю голову Гермионы к своей груди, и совершаю палочкой идеально выверенный, прямо-таки, по-школьному классический жест.

– Люмос!

Вспышка ожидаемо ослепляет всех, кроме Гермионы. Не отпуская голову девочки, телекинетическим усилием достаю из Ножен Небытия атейм. К счастью, он связан скорее с моей душой, чем с телом, и последовал за мной без дополнительных ритуалов. Зрачки вытягиваются в вертикальные щелки, а зеленая радужка заливается расплавленным золотом. Ослепление исчезает, и я четко вижу цель. Про то, что верю в себя и не замечаю препятствий – можно даже и не упоминать. Черный клинок огибает Рона и устремляется к Лаванде. Миг... И срезанные косички мягко падают на пол. Возвращаю себе человеческие глаза и снова погружаюсь в темноту. Что же. Скоро слепота пройдет, и последствия моей шутки станут очевидны.

Разбор полетов

Все время, пока мы пытались проморгаться после вспышки, Лаванда Браун разорялась по поводу «неумех, у которых даже простейший люмос получается через раз».

Гермиона, опомнившаяся намного раньше других (ее-то не ослепило), зашептала мне на ухо:

– Гарри, ты ведь специально сделал это?

– Сделал что?

– Вспышку.

– С чего ты взяла?

В этот момент наш разговор прервался «по техническим причинам»: Симус Финнеган увидел косички, лежащие у ног мисс Браун и не нашел ничего лучше, кроме как спросить их бывшую обладательницу:

– Лаванда, ты решила сменить прическу?

– Ты о чем?

– Если косички у тебя под ногами – значит, их нет у тебя на голове. По моему так. – Симус откровенно пародировал Винни-Пуха, но поняли это только трое из присутствующих в комнате: сам начинающий юморист, и мы с Гермионой. Герми прыснула, и снова прижалась ко мне, стараясь скрыть душащий хохот. Лаванда же, онемев, медленно переводила взгляд с одной косички, валяющейся у нее под ногами, на другую. От последовавшего за этим крика содрогнулся весь замок.

– ПОТТЕР!!!

– Да? И не зачем так орать. У меня неплохой слух... Был. До твоего вопля.

– Ты... ты это сделал!

– Сделал что?

– Это ты обрезал мои косы!

– Это как же? Ведь ты там, а я – здесь. У меня не настолько длинные руки.

– Это правда, Лаванда. Мы стояли тут вместе, и он не сдвинулся с места.

– Грейнджер, все знают, что ты скажешь что угодно, чтобы выгородить своего дружка...

В этот момент в гостиную, видимо привлеченные воплем Лаванды, зашли профессор МакГонагалл и профессор Флитвик.

– Что случилось?

– Мисс Браун утверждает, что я каким-то образом обрезал ее косички, находясь на расстоянии в полкомнаты от нее.

– Поттер, ты... ты... – Лаванда никак не могла произнести ни одного внятного предложения.

– Мисс Браун, успокойтесь. Рассказывайте, Поттер. – Профессор МакГонагалл в своем репертуаре: строга, но справедлива.

– Я тренировал Люмос. Профессор Флитвик наверное уже сказал Вам, профессор МакГонагалл, что у меня вместо обычного фонарика получаются мощные слепящие вспышки. – Профессор подтверждает сказанное кивком головы. – И вот сегодня у меня получилось нормальное заклинание. А когда я попробовал снова – опять вышла вспышка. Все мы оказались ослеплены на короткое время. Видимо кто-то, кого мисс Браун сильно расстроила своими практически про-Воландемортовскими высказываниями, счел момент подходящим, чтобы внести изменения в ее внешность. – Обратите внимание, ни слова прямой лжи. Я мог бы повторить то же самое и под действием веритосериума. Даже если бы он мог на меня действительно подействовать.

– Мисс Браун?

– Я вошла, когда этот... этот... наколдовал вспышку, а когда я пришла в себя... мои косы... это точно он!

– Мисс Браун, я бы не советовала Вам разбрасываться голословными обвинениями. Кто еще может сказать, что произошло?

– Мы болтали... – а это близнецы Уизли.

– С Ронни, когда произошла...

– Вспышка и мимо...

– Нас никто не...

– Проходил, хотя мы...

– Располагались между...

– Поттером и Браун. – Спасибо, ребята. Я запомню. С меня причитается.

– Но...

– Помолчите, мисс Браун. Поттер. Десять баллов с Гриффиндора за то, что использовали опасное заклинание в гостиной. – Справедлива, но строга. Профессор МакГонагалл вызывает уважение.

– Но профессор, где же мне тренироваться? Я и так отстаю от соучеников.

– Если у Вас есть желание позаниматься дополнительно – подходите в мой класс, я найду Вам подходящий полигон, и прослежу за безопасностью.

– Спасибо, профессор Флитвик. А можно, я буду приходить на эти занятия не один?

– Разумеется. Мы должны поощрять стремление учеников к знаниям.

– Еще раз спасибо.

– Мисс Браун. Я советовала бы Вам следить за своими высказываниями. Я уже получила несколько сигналов, что высказываемые Вами мысли не соответствуют духу факультета. Возможно, Вам стоило бы задуматься о переводе на Слизерин. – Ого! Браво, профессор МакГонагалл! Браво! – И, наконец, о том, кто совершил это. – Профессор указывает на до сих пор лежащие на полу косички. – Что бы ни наговорила девочка, это вряд ли может послужить основанием для столь... жестокой шутки. Я бы советовала принести извинения. – Шутите, профессор? Не раньше, чем она извинится за «грязнокровку».

Профессор выдерживает паузу, но никто не выражает желания признаться в содеянном. Покачав головой, МакГонагалл покидает гостиную, увлекая за собой Флитвика.

Что ж. Прикинем баланс. В минусе – те самые десять баллов, от которых мне ни холодно, ни жарко. В плюсе – осознание сути проблемы, и того как с ней бороться, дополнительные занятия, благодарность Гермионы, перспектива налаживания отношений с близнецами, даже если это – часть директорского плана. В сумме – день прожит не зря.

Страшные тайны. (Гермиона)

Меня трясло перед закрытыми дверями. Сказать кому, что ботаника и заучку Грейнджер может трясти перед началом столь желанных дополнительных занятий – не поверят. Мало того, засмеют. А вот стою и трясусь.

– Котенок, успокойся. – Так меня еще никто не называл. Дрожь куда-то ушла. Странно, но я сейчас действительно ощущаю себя кошечкой, которую сильная уверенная рука почесывает за ухом. Осталось только заурчать. – На небе – солнышко. В коридоре никого, кроме нас с тобой. Дафна, Драко и профессор Флитвик скоро придут. Все хорошо. – Вглядываюсь в зеленые смеющиеся глаза.

– Гарри...

– Да?

– Ведь это ты сделал.

– Сделал что?

– Косички...

– Ну, надо же. Девушка, которая лично засвидетельствовала, что я не приближался к столь надоевшим косичкам – обвиняет меня в их уничтожении. А говорят еще, что паранойя не заразна.

– Гарри, ты либо сделал это сам, либо покрываешь кого-то.

– Герми, объясни, на кой бы мне это понадобилось?

– Ты обиделся на то, как она отзывалась о твоих неудачах в чарах. – Мальчик сползает по стене, не в силах сдержать смех. Я ошиблась?

– Герми. Во-первых, на правду – не обижаются. Люмос у меня действительно получился только один раз. А во-вторых, даже если бы это было не так – ты серьезно думаешь, что меня заботит мнение обо мне Лаванды Браун?

– Гарри, ведь ты специально прижал меня к себе, чтобы я не видела вспышки. Ты знал, что получится именно вспышка, а не светлячок. Заранее знал. И ты не отпустил меня после вспышки, чтобы я не увидела, как срезают косички. Вывод: ты либо знаешь того, кто это сделал, либо срезал их сам. – Кажется, что Гарри сейчас рассмеется, и объяснит, какая я дурочка, но потом его взгляд резко меняется. Выглядит это так, как будто он слушает кого-то, кого не слышит никто больше.

– Ладно, котенок, тебе признаюсь – это действительно сделал я.

– Но... Но зачем? Если тебе не важное мнение...?

– Понимаешь, слово «грязнокровка» меня раздражает и само по себе, а будучи примененным к тебе – просто бесит. Несказанно. – В зеленых глазах мелькают золотые искры. Только что их не было. Что бы это значило?

– Тебя заботит мнение Лаванды Браун обо мне?

– На мнение мне плевать. В отличие от оскорблений.

– Но ведь ты сам сказал – на правду не обижаются. Я и правда магглорожденная.

– Обретенная.

– Какая разница? Магглорожденная, Обретенная, грязнокровка – эти слова обозначают одно и то же.

– Разница – огромна. Когда-нибудь я объясню тебе. А пока – просто поверь.

– И все-таки?

– Хорошо... я не хотел затрагивать такие вещи, но...

– Да?

– Если бы те, кто так гордится своей чистокровностью, понимали, что происходит – у дома твоих родителей уже стояла бы очередь из желающих заключить брачный контракт.

– А что происходит?

– Вырождение.

– Ты уверен? – Ой, а я даже не заметила, как подошли Дафна и Драко.

– Конечно. Вспомни рассказы о деяниях магов прошлого – сейчас их просто не способны повторить.

– Раньше и Солнце было ярче, и мед слаще. – Драко явно не хочется соглашаться с Гарри.

– Хорошо. Возьмем сегодняшнее поколение чистокровных. Кого из них стоит уважать? Тебя, Дафну, Уизли (не всех), может быть еще кого-то со Слизерина, с кем я не знаком... А вот обратных примеров – сколько угодно. Кребб, Гойл, Паркинсон, Браун, мне продолжать?

– Не стоит. То, что ты говоришь – страшно.

– Но он прав. – Дафна смотрит на нас, как будто у нее под ногами пропасть.

– М-да, моя задача усложняется... – Драко тяжело вздыхает.

– Держись. У меня есть идея.

– Какая? – Среди безнадежности и неуверенности мелькает надежда.

– Сопоставим генеалогические древа Малфоев и Поттеров, и посмотрим, что получится. Что-то подсказывает мне, что с Паркинсонами вы и так слишком близки.

– Думаешь?

– Почти уверен.

– А для полной уверенности – добавим и древо Гринграсс. – Мне немного стыдно, что я ничем не могу помочь друзьям.

– А Гермиона поможет нам все это анализировать. Поможешь?

– Конечно. – Тут я вспоминаю, с чего, собственно, начался разговор. – А как ты...

– Позже, и не здесь. – Гарри смотрит в дальний конец коридора, где уже показалась маленькая фигура профессора Чар.

– Вы пришли на дополнительные занятия вместе с Гарри?

– Да, профессор.

– Тогда – проходите.

Дополнительные занятия

Как ни странно, но дополнительные занятия проходили не в привычном кабинете, в котором профессор Флитвик вел основной курс Чар. Когда мы вошли, он закрыл дверь, и потом – взмахом палочки – открыл другую, до этого момента остававшуюся совершенно незамеченной.

– Итак, Гарри, судя по тому, что Люмос у тебя все-таки получился, ты понял, в чем твоя проблема.

– Да, профессор.

– Расскажешь? А то мне даже не удобно, что я, преподаватель с многолетним стажем не смог научить весьма сильного и талантливого волшебника даже зажигать Люмос.

– Вы мне льстите, профессор. Но основную проблему Вы уже упомянули.

– То есть?

– Слишком много силы. Ритуал ее не сдерживает и рассыпается. Вот и получается – вместо ровного горения – вспышка.

– Да... это, наверное, возможно. Но вот только такого еще в моей практике не происходило.

– Все когда-то происходит в первый раз.

– И что же ты сделал, чтобы справиться?

– Пришлось перерабатывать жест.

– Покажи, пожалуйста.

– Хорошо. Люмос! – Светлячок мирно загорается на кончике палочки.

– Да, действительно, исполнение неклассическое. Но что-то в этом есть... Люмос. – Профессор в точности повторяет мой жест. Светлячок появляется и у него. – Пожалуй, так даже проще. Но сам жест – не очень удобный. И как ты до этого додумался? – К счастью, у нас с Кай было время подумать над ответом на этот вопрос.

– Вы рассказывали на уроке, что слово задает цель, а взмах палочкой наполняет заклинание Силой. А среди жестов, которые Вы показывали, был и жест, останавливающий Силу. И я подумал, что если выполнить его не до конца...

– Логичное рассуждение. Но теперь это заклинание опасно. Если ты ошибешься, и проведешь палочкой больше, чем надо...

– Заклинание начнет откачивать Силу из меня, и я, в лучшем случае, заработаю магическое истощение. – Это, конечно, вряд ли... Хотя, если вместо Силь – мой Источник на полной... Будет ой. Но вот только магическим истощением там и не пахнет.

– Откуда..? – Достаю из своей безразмерной сумки книгу «Высшие чары». В библиотеке Хогвартса она в запретной секции... А у Флориша и Блоттса – есть в свободной продаже. И ее даже можно заказать совиной почтой.

Профессор внимательно осматривает книгу. Особого внимание удостаивается титульный лист с нанесенным логотипом магазина и экслибрис покупателя.

– Н-да. Запрещаем. Прячем. А одиннадцатилетний подросток просто берет и заказывает в магазине.

– Такова жизнь, профессор. Надеюсь, я не сделал ничего запрещенного правилами школы? В четыреста тридцать семь запрещенных к доставке в школу предметов данная книга – не входит. Я проверил, прежде чем заказывать. – Драко, Дафна, и Герми ошеломленно молчат. Хотя... в карих глазах Герми потихоньку начинает разгораться какое-то нездоровое сияние.

– Нет, разумеется, ничего запрещенного. Школа не может запретить ученикам приобретать дополнительные пособия. К тому же, в отличие от большинства книг из Запретной секции – в ней нет ничего, что было бы запрещено законом. Она просто слишком сложная, и не входит даже в дополнительные курсы. Ты много в ней понял?

– На самом деле, я только искал в ней приемы контроля Силы. И, естественно, особое внимание я уделял тому, как они выполняются, и какие могут быть «неучтенные последствия». А вот почему это так, и как это работает – темный лес. От книги на китайском эти разделы отличаются только тем, что шрифт латинский.

– Приятно услышать, что нынешние ученики обращают внимание не только на возможности магии, но и на ее опасности. – Еще бы. Те кто поступает иначе – долго в Хаосе не живут.

Светлячок профессора гаснет. Я тоже отпускаю свой.

– Что-то не так. Он не должен гаснуть без команды.

– Приходится все время поддерживать светлячка, а как только прекращаю это делать – он гаснет.

– Но ведь это же неудобно!

– Да, но это – единственный способ, который я нашел, чтобы вообще как-то выполнить это заклинание.

– Хорошо. Значит так, ребята. Я понял, чем мы будем заниматься на нашем факультативе. Мы будем изучать конструирование заклинаний. Раньше этот предмет входил в число обязательных, а сейчас – его убрали даже из дополнительной программы. Если кто-то считает это сложным и ненужным – можете уйти в любой момент. – Ага, как же. Глазки-то уже вовсю горят... Интересно же. И мне – особенно. – Итак, начнем с того, что разберем, как же именно работает Люмос, и к чему привели те изменения, которые внес Гарри...

Зелья

Занятие с Флитвиком прошло очень интересно, но и вымотало всех нас несказанно. Теперь я понимаю, почему он не стал проводить это занятие в учебном зале, а повел нас в свою лабораторию. Мы экспериментировали с Люмосом. Каждый из нас старался внести осмысленные изменения в заклинание, а потом мы опробовали то, что получилось, одев специальные, закрывающие глаза, маски. Драко даже поинтересовался, почему бы не использовать затемняющее заклятье, на что профессор ответил, что заклятье может распасться при контакте с неправильно сработавшими чарами, и техника безопасности требует материальной защиты глаз при работе с неапробированными световыми заклинаниями. Так что, занятие получилось интересное, но утомительное. И мы договорились встречаться три раза в неделю, после занятий.

А на следующий день у нас были зелья. Я и так догадывался, что с этим предметом будут проблемы. Но, когда Кай посоветовала мне заготовить заранее несколько боевых щитов, и подготовить воспоминание о моем появлении в этом мире – я понял, что это будут не проблемы, а ПРОБЛЕМЫ.

К счастью, занятия у нас были вместе со Слизерином, так что наша четверка уселась компактной группой. Первогодки обоих факультетов громко болтали, смеялись, и выясняли временами непростые отношения, когда появился ОН.

Автор моей путеводной книги описывала его похожим на летучую мышь... не знаю, не знаю... Мне показалось, что в его фамилии совершенно зря изменили одну букву*. Те же мягкие, плавные движения, сменяющиеся стремительными, грозными рывками. А мантия, развевающаяся за спиной как крылья... Ну крылья, и что? Я мало крылатых змей видел?

/*Прим. автора Снейп (Snape) – очень похоже на snake– змея./

Ожидаемые проблемы начались буквально сразу же после его появления в классе. Снейп произнес вступительную речь о важности и необходимости его предмета, и посмотрел на меня. Только свежеприобретенная привычка контролировать внешний периметр помогла мне заметить, что я, по сути, уже подвергаюсь атаке. М-да. Это – не Дамблдор. Хоть и атакует жалкого первачка, но делает это со всем уважением: оборонительные бастионы в боевом режиме, вместо стремительного кавалерийского натиска – осторожная разведка и осада. Противник, достойный всяческого уважения. Такому не навесишь закладку доверия... И наспех вырванным из контекста воспоминанием его не обманешь – будет копать и докопается.

Что ж. Не хочется, но придется идти в открытую. Спасибо Кай за подсказку – я готов и к такому развитию событий.

С легким печальным звоном осыпается прозрачная стена пассивной защиты, и на ее месте с грохотом смыкаются боевые щиты. На это уходит меньше секунды субъективного времени, но противник успел среагировать, и мои атакующие нити оказываются перехвачены. Серьезно. Профессионал. И начался поединок. Игра разума, схватка воли в бушующем водовороте эмоций. Стремительные удары эмпатических таранов сменялись хитрыми логическими ловушками на грани распада сознания.

В какой-то момент мне показалось, что я не смогу удержать щиты. Такого противника мне еще не попадалось среди смертных. Пожалуй, он вполне способен пообщаться с Архитектором Судеб, и даже остаться после этого в своем уме. И тогда я вспомнил еще один совет Кай, и слегка приоткрыл свои щиты, своими руками создавая уязвимую точку. Естественно, никакой атаки не последовало – профи на такой примитив не ловятся. Поэтому я завязал схватку на совершенно другом уровне, делая вид, что «забыл» про оставленную уязвимость. Схватка неожиданно затянулась. Я уже подумал, что заготовка не сработала, и готовился изобретать что-то новое, когда Кая крикнула: «Следи!». И правда – сторожевая нить, предусмотрительно оставленная у дыры в защите была чуть-чуть сдвинута. На пару волосков, на мельчайший оттенок смысла – но сдвинута. Красиво. Опять, вместо «штурма и натиска» тончайшее скрытное проникновение. Теперь, зная на что смотреть, я замечаю, что подготовленное к показу воспоминание потихоньку просматривают, не забывая наносить все новые и новые удары. Превосходных степеней уже не хватает. Если бы не Кай, с ее пророчествами – я бы уже проиграл... или, скорее – сорвался на обмен ударами чистой Силы... что в данной ситуации – равноценно проигрышу. А так... Еще остается надежда свести схватку к ничьей, которая будет основой союза. Такими профессионалами не разбрасываются.