Текст книги "Первый курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– А на самом деле?

– Отдал их встреченному отряду Дома Серебряной розы, с условием, что их всех примут в Дом по полному ритуалу.

– Ну ты прямо Ангел Милосердия. Даже полный ритуал потребовал.

– После полного ритуала никто из них уже не мог претендовать на имя нашего Дома. Вот так он и прекратил свое существование.

– Вот, уже узнаю братика. А то какой-то слишком добренький получался.

– Это еще не все. Узнав от неофитов о том, что именно случилось в Ночь Черного пламени, Серебряная роза обвинила Фиолетовую хризантему в демонопочитании и отступничестве. Те кинулись искать отряд Мантикоры, чтобы доказать свою невиновность. Фиг они нашли, а не моих людей: я к тому моменту уже увел их из нашего мира. Так что Дом Фиолетовой хризантемы был стерт объединенным Светлым воинством.

– А дальше?

– Узнав о том, что Великий дом был уничтожен всего лишь одним демоном, остальные Великие дома, в величайшей тайне, но регулярно стали обращаться к Повелителю Всего-и-Ничего, и влияние Архитектора судеб сильно увеличилось.

– Красиво.

– А вот дальше... Я даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать...

– Говори.

– В общем, помнишь того певца, которого мы как-то вместе слушали?

– Того русского?

– Да. Так вот... когда я слушал одну его песню... Он как все видел.

– Что за песня? У него много хороших.

– Когда из чрева лошади на Трою

Спустилась Смерть, как и положено – крылата

Над избиваемой безумною толпою

Кто-то крикнул – это ведьма виновата.

– Даже так?

– Именно так. Теперь ты – Скайла Горевестница, Проклятый Оракул. Оказывается, ты позавидовала своему брату, который наследовал власть, и прокляла свой Дом, призвав могущественного демона из Хаоса. Демон разрушил Дом, и ты уже торжествовала победу, когда раненый и умирающий Глава Дома сумел убить твое тело, чтобы спасти твою душу. А дальше идут многосложные рассуждения о том, как следует воспитывать Оракулов, чтобы эта история не повторялась.

– Хм... А что... Вполне себе легенда. Ничем не хуже многих других.

– Я боялся, что ты это хуже воспримешь.

– Я ничего не могу изменить. Так что и переживать по этому поводу – не собираюсь. Ты-то как?

– Лучше. Знаешь, наверное стоило давно это тебе рассказать.

– Ты не знал. И я – не знала. А теперь – иди спать.

– И правда. Я же выполнил указание профессора и полностью успокоился... А пузыречек, пожалуй, припрячу – вещь хорошая, глядишь – пригодиться.

– СПАТЬ. Немедленно.

– Иду, иду.

Утро туманное.

Утро было... нелегким. Эх, если бы я не пообещал декану... Полный оборот разом разрешил бы все проблемы... Но данную ситуацию вряд ли можно отнести к "угрожающим жизни". Поэтому пришлось выпутываться, используя менее радикальные средства. К счастью, способности мантикоры к регенерации весьма обширны, так что восстановиться – было только вопросом времени. С другой стороны, алкоголь – яд весьма широкого спектра действия, так что, отловить и залечить все полученные повреждения... Это была та еще задачка. А уж как представляю попытку разрешить ее, не имея доступа к Тьме и характерному для Темных путей преобразованию боли в Силу... В общем, что там долго рассуждать. Я справился, и это – главное.

Миа уже ждала меня в гостиной. И вид у нее был... Сказать, что не выспавшийся... не то, чтобы совсем ничего не сказать... но и полного представления о проблеме такое описание явно не давало.

– Герми, что с тобой?

– Мне... мне приснился кошмар.

– Расскажи. Глядишь, станет легче.

– Мне снилось, что я стою в зале... Стены затянуты серой тканью. И еще – на них висят щиты с гербами. То есть, я откуда-то знаю, что там должны быть гербы, но рассмотреть их не могу.

– Кай, не нравится мне это. Совсем не нравится.

– Да уж. Пьяный демон – это страшно. А уж пьяный демон-псайкер...

– Хоть ты не издевайся.

– Ставь защиту от подслушивания. Директору ни к чему слышать эту историю.

– Хорошо. Спасибо профессору Снейпу за то, что научил.

– Он – очень ценный союзник.

– Вот еще бы ты подсказала, будет ли союзником МакГонагалл.

– Это еще не решено.

– Какой-то мужчина с яркими, почти золотыми волосами...

– Хм... если это то, что я думаю – волосы не почти, а на самом деле золотые. Буквально.

– Ты прав, братик. Ты прав. Это оно и есть.

– И в лазурных одеждах вышел перед собравшимися. Он говорил, что намерен очистить Честь и Имя Дома, я правда не поняла от чего: мужчину прервала светловолосая девочка в серебристом платье. Она что-то говорила об отсеченных ветвях и о шторме... правда я не очень поняла... И еще... Мне кажется, что они говорили на каком-то другом языке, не по-английски... Но я их почему-то понимала, хотя и не полностью. И мужчина обошел девочку, обнял ее и начал успокаивать, а потом...

– Потом он убил Оракула, так?

– Откуда ты знаешь?

– Это – легенда об Отсеченной ветви и Проклятом Оракуле. Я вспоминал ее этой ночью. Прости, наверное, это я передал ее тебе по нашей связи.

– Но за что убили эту девочку?

– Она напророчила Главе падение его Дома. И Глава постарался защитить Дом, в надежде, что со смертью Оракула пророчество развеется. Но вышло – с точностью до наоборот. Кровь Оракула скрепила проклятье, и Великий Дом пал.

– То есть тот мужчина, что мне приснился...

– Да. Перед ним было множество путей, и он выбрал наихудший: попытался разрубить узел Пророчества одним ударом. Если подумать, то Том Реддл поступил точно так же.

– Реддл?

– Это настоящее имя Того-кого-не-называют.

– Так вот почему ты вспоминал эту легенду...

– Да, они чем-то похожи.

– Твои родители и эта девочка?

– Нет, золотоволосый Глава Дома и Реддл. – Пожалуй, использовать титул, на который настроена сигналка – не стоит. Слишком уж близко получатель сигнала. Того и гляди – услышит то, что ему знать не надо.

– Но почему?

– Они оба выбрали самый худший способ борьбы с пророчеством. И не избежали проклятья.

– Но... ты же говорил, что Темный лорд еще вернется...

– Он стоял в шаге от победы, а теперь до нее снова годы пути. Да и проклятье никуда не делось. Более того: оно лишь усилилось. Жаль, но этот занимательный разговор придется прервать.

– Почему?

– Скоро завтрак, и наши соученики начинают просыпаться. Не стоит им слышать слишком многое.

– Хорошо. Идем.

За завтраком самым интересным событием было получение Роном письма. Любоваться его лицом в процессе чтения инструкций было... забавно. Ему явно не хотелось приглашать меня... Но приказ есть приказ... Но очень не хотелось... Но приказ. Я и не думал, что у Рона настолько выразительная мимика.

Сжав руку Миа, я показал ей глазами на столь интересное представление... И тут же пожалел об этом: девочка чуть не подавилась пудингом. Пришлось постучать ее по спине, чтобы она могла нормально дышать. Поскольку использовать технику отсечения слежки, сидя в одном зале с Дамблдором было бы опрометчиво, я воспользовался связью Метки.

– Ну и как тебе представление?

– Класс! Цирк уехал, клоуны – остались.

– Это еще что. Сейчас он нас будет к Хагриду приглашать. Вот где будет Театр одного актера.

– Уже считал его?

– А то!

– И что в письме?

– Приказ пригласить нас на чай к лесничему, причем обязательно – вдвоем.

– Мне отказываться?

– Ладно уж, не будем издеваться над бедным малым. Я ему даже чуток подыграю.

– Зачем?

– Я же говорил: у меня есть план страшной мсти. И поход к Хагриду в этот план вполне укладывается.

– Не возражаешь, если я над ним чуток поиздеваюсь?

– Буду даже рад.

Наблюдать за продолжением представления было не менее интересно. Если обычное поведение Рона за столом было довольно типично для представителя большой, но небогатой семьи, и выражалось принципом "хватай быстрей, а то не хватит", то теперь он пытался, впрочем без особого успеха, изображать аристократа. От Меток пришла новая, сдвоенная волна сдерживаемого хохота. Судя по всему, потуги Рона не остались незамеченными и за столом Слизерина. Впрочем, времени до занятий осталось немного. Пожалуй, стоит ускорить исполнителя главной роли в спектакле "Герой в смятении или Приглашение на чай". Я отставил недопитый сок, поднялся из-за стола, и демонстративно взмахнул рукой в сторону кабинета истории, якобы поторапливая Миа. Девочка поняла меня правильно, и поторапливаться не спешила. Но на Рона эта небольшая пантомима подействовала. Он даже оставил недоеденную порцию и кинулся к нам. Хе! Думаю, директор еще выскажет ему свое неодобрение в связи с продемонстрированным уровнем актерского мастерства. Впрочем, надо отдать Рону должное: время он рассчитал вполне прилично. И, подходя к дверям Большого зала, я услышал его голос:

– Гарри?

Приглашение на чай.

Естественно, что остановились мы с Миа только после того, как свернули за поворот, и из Большого зала увидеть нас стало невозможно.

– Миа, вот тебе очередное задание: узнай, что он думает о Хагриде вообще, и об этом поручении – в частности.

– Играешься?

– Это не только тренировка. Если бы не возможность навесить это задание на тебя – пришлось бы самому.

– Ладно. Сделаю.

– Миа!

– Я же сказала, что сделаю. Но за это – не расскажу, как собираюсь поиздеваться над Роном.

– Ну и хорошо. Скоро сам узнаю.

– Вот именно. Будет сюрприз.

– Гарри! Гермиона!

– Рон?

– Ребята, Хагрид приглашает нас на чай. Вы пойдете?

– Герми?

– Ой, как замечательно! А то Дафна так убивалась, что не смогла пойти в прошлый раз! Ведь Хагрид так интересно рассказывает о разных зверюшках! Я пойду, приглашу ребят!

Я говорил, что у Рона замечательная мимика? Забудьте. Это были ничего не значащие мелочи. А вот теперь!

– Миа, ты – гений. Эйс! Прямо на вылет. Гейм, сэт и партия!

– Гарри, позволь сказать тебе, что я ничего не понимаю в твоих эмоциях.

– Миа, ты его сделала!

– Разве?

– Он теперь не знает, что и делать. С одной стороны: привести слизеринцев к Хагриду, и позволить им услышать некую важную информацию... а то и прославиться – нет, Рональд Уизли на это не пойдет. А с другой – если сейчас начать наезжать на Слизерин – ты можешь взбрыкнуть, и тогда – прости-прощай выполнение приказа.

– Я просто счастлива, что смогла угодить Вам, мой Лорд!

– Не издевайся. Тем более, что Рон немного пришел в себя. Кажется, он сейчас попробует тебя отговорить.

– Гермиона, понимаешь...

– Пока – не очень.

– Хагрид, он... не слишком любит Слизерин. Наверное, он не обрадуется, если к нему в гости придут Гринграсс и младший Малфой. – Хм... А я и не думал, что родственник близнецов может быть совсем уж тупым.

– Нелюбовь к Слизерину, это – предрассудок. И с ним надо бороться.

– Зачем? Ведь мы говорим о слизеринцах! Они – змеи!

– И что? Змеи – это не люди?

– Гермиона!

– Рональд?

– Ладно, Миа. Потихоньку отступи. А то мы к Хагриду так и не попадем. По крайней мере с Роном. А нам туда нужно. И Рону – в особенности. Кстати, ты выяснила то, что я тебе задавал?

– Да. Хагрида Рон очень ругает, и думает, что если бы не «эта тупая гора» директор передал бы информацию ему, а уж он-то, такой весь из себя хитрый, ни за что не передал бы ее тебе, а воспользовался ею сам.

– Думаешь, такие мысли остались для директора тайной?

– Ни в коем случае.

– Отлично. Кстати, проникла чисто. Следов я не вижу. Пять баллов Гриффиндору.

– Ага. Если бы они еще и реально появились...

– Поговорю с профессором Снейпом – появятся.

– Так вот почему...

– Да. Мы с ним договорились. Он относится к тебе так, как если бы ты училась на Рейвенкло. То есть, не держит за свою, как слизеринцев, но и не давит, как гриффендорцев. Все, что ты заработала на зельях – ты добилась сама и честно.

– Спасибо.

– Не за что.

– Гермиона, а давай мы сегодня сходим к Хагриду без слизерницев, и ты сама у него спросишь, можно ли их привести?

– Ну как тебе? Ведь может же, когда хочет.

– Вот только хочет он почему-то редко.

– Видимо, не хочет подражать близнецам.

– А стоило бы... Глядишь и самому легче стало жить.

– Не спорю.

– Хорошо, Рон. Так мы и сделаем. Но вот объясни: что Драко и Дафна сделали лично тебе, что ты их так ненавидишь?

– Они – сизеринцы!

– Знаю. И что?

– Да они грязнокровок за людей не считают!

– Как раз Драко и Дафна считают меня человеком, и ни разу не оскорбили. В отличие от Лаванды Браун, которая учится на одном с нами факультете.

– Они все служат Тому-кого-нельзя-называть!

– Метки я у Драко не видела. А если судить по высказываниям, то кое-кто на Гриффиндоре получит ее гораздо раньше.

– Как ты можешь так говорить?

– Совершенно спокойно. Если кто-то слово в слово повторяет мысли В...

– Миа, не стоит.

– Того-кого-нельзя-называть, то почему не предположить, что в случае его возвращения, этот кто-то к нему присоединится? А почему – не стоит?

– На это прозвище реагирует специальное заклятье. Хорошо, если оно просто дает знать автору, где это прозвище произнесено, а ну как и полностью передает разговор?

– Ой!

– Вот именно. Эвфемизмы – не роскошь, но суровая необходимость.

– Но ты же...

– Я умею блокировать следилку.

– Хорошо.

– Гермиона, Лаванда – она хорошая...

– Я заметила.

– Нет, правда... Да, мы идем, или нет?

– Хорошо. Пойдем. Вот сделаем домашнее задание – и сразу пойдем.

– Браво! Так его! Я люблю тебя, Миа!

– Я знаю, Гарри.

– Морион. Или Мори.

– Ой. Прости, еще не привыкла.

– Ничего, привыкнешь.

– Гермиона, а может, наоборот: сначала сходим к Хагриду, а потом – будем заниматься?

– Рон, завтра у нас зелья. Профессор Снейп наверняка снимет кучу баллов, если мы не подготовимся.

– А то он не найдет к чему придраться, если подготовимся.

– Хм... Гарри?

– Да, Гарри, а ты чего молчишь?

– Слушаю. Вы так замечательно общаетесь...

– Но, все-таки, что ты думаешь?

– Гермиона, боюсь, что Рон прав. Домашнее задание можно сделать и вечером. А вот если нас поймают после отбоя... Извини, Миа, но так действительно надо.

– Ладно. Но ты мне сильно задолжал.

– С меня – желание.

– Идет. Хорошо. Но мы должны вернуться не позднее восьми часов. А то не успеем в библиотеку.

– Хорошо, Гермиона. Я прослежу.

– Только не забудь, Гарри.

– Не забуду.

– А теперь, мальчики, идите в класс, а я сбегаю, договорюсь с Дафной, что в библиотеке мы встретимся позже.

– Отлично, Миа. Его опять перекосило.

– Я так и подумала. – И девочка убежала по коридору. А мы пошли на урок.

Чаепитие.

О занятиях рассказать практически нечего. Чары, История магии и сдвоенная Трансфигурация прошли совершенно обычным образом. Единственный момент, который вырвал меня и серой рутины – это то, что Миа не пропустила возможности поиздеваться над Роном, мило поболтав с Дафной на переменке перед Трансфигурацией, которая у нас была вместе со Слизерином. Рона не просто крючило. Его в полной мере плющило и таращило. Вот интересно... Близнецы отнюдь не выделяют Слизерин относительно других факультетов. И шутки их сыплются на всех, практически равномерно. Разве что Хаффлпаф они стараются не задевать. Но уж Рейвенкло, Слизерину и Гриффиндору попадает практически поровну. Откуда же тогда такая ненависть у их младшего брата? Уж не позаботился ли директор о соответствующем настроении своей пешки? И если позаботился, то как: зельем, заклятьем, или банальными беседами, промывающими мозги до сухости умопомрачительной? Надо бы проверить.

– Миа.

– Да, мой Лорд.

– Не издевайся, пожалуйста.

– Да ладно, тебе... Мори.

– Вот так лучше.

– Который Мементо.

– Тьфу.

– Ладно, что ты мне хотел сказать?

– Раз уж один известный человек снова решил предоставить нам свою рыжую голову для опытов...

– Опять его мозги потрошить? Сил моих уже нет.

– Сегодня будет кое-что новое.

– Да? Интересно.

– Будем искать следы чужого воздействия.

– Думаешь, найдем?

– Надеюсь. Директору, в общем-то, незачем было прятаться.

– Директору?

– Думаю, он немного подкорректировал психику Рона. Вот только прямым вмешательством, или просто беседами – пока не знаю. Будем разбираться.

– Что-то новенькое.

– Я знал, что тебе понравится.

А вот после занятий мы пошли в хижину Хагрида. Интересные вещи начались уже по дороге. Рон всячески пытался выставить себя героем, рассказывая о своих бессмертных подвигах на ниве борьбы с происками близнецов. Правда, создать себе героический ореол у него как-то не очень получалось. Миа все время сравнивала его проблемы с теми, которые обсуждались на заседаниях нашего маленького клуба, и фыркала по нашей связи о "житейских мелочах, которым уделяют неоправданно много внимания". Но вот чтобы повеселить и позабавить – они вполне подходили. Особенно весело было слушать сагу об эпической битве с пауком, в которого близнецы трансфигурировали игрушку Рона – плюшевого медведя.

– Миа, смотри: вот мы и отловили первое вмешательство. Грубовато, конечно, можно сказать – топорно, но действенно и надежно. Боязнь пауков ему навесили извне.

– Неужели – Дамблдор? Зачем ему это?

– Не думаю. Скорее – близнецы. Для директора – грубовато. Но ты сейчас не о смысле действий думай, а о техническом воплощении.

Я очередной раз выполняю слияние нитей, показывая Миа, как эта закладка видна мне. Девочку даже передернуло.

– Как... неопрятно. Мне тоже придется таким заниматься?

– Не обязательно. По желанию. Но, вообще говоря – умение довольно полезное.

– Но... это так... некрасиво.

– М-да... поторопился я.

– С чем?

– Надо было показать тебе не эту недоделку дилетантствующих гениев, а работу настоящего мастера. Впрочем, я сейчас отпущу слияние. Попробуй рассмотреть сама. Может я тебе и свое отношение передал...

– Хорошо, Гарри.

Несколько секунд Миа пыталась найти ту закладку, которую мы только что рассматривали.

– Ой... А так она даже ничего.

– Я так и подумал.

– Но почему?

– Я видел и гораздо красивее. Вот мне эта детская поделка и не нравится. И, в слиянии – ты тоже это почувствовала. А сама по себе конструкция вполне функциональна, и даже эстетически не совсем уж отвратна.

– Значит, может быть и лучше?

– И намного. Вот доберемся до директорских – увидишь.

– Хорошо. Я подожду.

А чай у Хагрида все такой же вкусный. К сожалению, того же нельзя сказать о его кексах. Они все так же твердокаменны, так что попытка их попробовать всерьез угрожает переломом челюсти.

– Мори! Смотри на Хагрида! Скоро сработает закладка от директора!

– Спасибо, Кай.

– Не за что.

Снова создаю слияние, и уже мы с Миа вдвоем внимательно смотрим за сознанием добродушного великана.

– ... а еще близнецы говорили, что в замке обитает какой-то Пушок, но кто это – не сказали.

А вот и активизация закладки. Да! Красиво, ничего не скажешь. Ничего лишнего, все в тему. И если бы не предупреждение оракула – я вполне мог и проморгать ее. Все-таки, уровень Дамблдора очень высок. Какое счастье, что пока что он практически не обращает на нас внимания. Боюсь, что дальше будет сложнее: когда директор решит, что надо контролировать каждый шаг... Впрочем, если все сделать правильно – он придет к этой мысли разве что к пятому-шестому курсу, когда противостояние с Реддлом будет его серьезно отвлекать.

– Миа, видишь?

– Ух ты!

– Теперь понимаешь, почему мне не понравилась поделка близнецов?

– Теперь – понимаю. Красиво.

Закладка срабатывает, лишь чуть-чуть сдвигая потоки мышления полувеликана. А потом – исчезает, не оставив и следа. Работа профессионала. Чуть-чуть ослабить и без того не сильный контроль, чуть-чуть добавить желание похвастаться – и готово. Ничего лишнего.

– Откуда они про Пушка узнали?

– Не знаю. Они мне как-то не докладывались. А Вы откуда знаете?

– Это ж моя собачка. Купил ее у одного... э-э... парнишки, грека, мы с ним в прошлом году... ну... в баре познакомились, – пояснил Хагрид. – А потом я Пушка одолжил Дамблдору – чтоб охранять... – Повисает пауза на несколько секунд. Потом, очевидно отчаявшись дождаться реакции от нас с Гермионой, снова влезает Рон

– Что охранять?

– Ничего. Вы лучше про это дело забудьте. И про Пушка, и про то, что он охраняет. Эта штука только Дамблдора касается, да Николаса Фламеля.

– Ага! Значит тут замешан некто по имени Николас Фламель! – Рон аж светится от удовольствия.

– Миа, проверь, пожалуйста: он для себя старается, или рад что приказ выполнил?

– Я тебе что: штатный легилемент?

– А кто-то говорил, что не боится занятий...

– Я и не боюсь. Но это... скучно и противно.

– Успокойся. Вот когда Драко себя осознает – будем его в четыре руки натаскивать, а там, глядишь, он уже будет штатным легилементом.

– ...

– Ты проверяй, пока Рон не успокоился.

– Хорошо. ... Для себя. Про приказ он уже забыл и радуется тому, что так ловко что-то из Хагрида выудил.

– Н-да... непревзойденной хитрости маневр.

– Га... Мори!

– Да?

– А почему директор воспользовался этой закладкой? Почему просто не попросил Хагрида?

– Так ведь лесничий наш, как бы это сказать... он очень уж прямодушен. Если его уговорить соврать – вранье будет заметно за версту. А тут... он и сам уверен, что проболтался совершенно случайно. К тому же, теперь он будет чувствовать за собой вину... и станет еще уязвимее для манипуляций директора.

– Ох...

– Привыкай, Миа. Это и есть – политика. Искусство возможного. Маневры, интриги, использование ближнего и дальнего...

– Одним словом – дерьмо.

– Не без этого. Но мы уже сидим за столом Великой Игры. И встать сможем, только проиграв последнее – наши жизни.

Поиски истины.

И вот начались поиски Фламеля. Миа сгорала от любопытства, а Рона сжигала жажда славы. Так что почти каждый день после занятий мы втроем шли в библиотеку и копались в книгах, повествующих о достижениях более-менее современных магов. Идею об этом я подкинул ищущим лично, пробормотав, что раз "дело касается Фламеля", значит – он еще жив. У мертвого ведь нет дел? Так что, каждый вечер я наслаждался сам и сбрасывал Драко и Дафне картинку Рона Уизли, роющегося в книгах. Это было непередаваемо. Лень и нелюбовь к чтению заставляли Рона немедленно покинуть столь несимпатичное ему место. Но честолюбие требовало остаться, подсказывая, что с нас станется найти нужную информацию, а ему ничего не сказать. Поскольку для него такое поведение было бы не просто естественным, но единственно возможным – он серьезно считал, что все остальные могут поступать только так. Кстати, хотя сама методика была принципиально порочна, но результат она, в данном случае, дала верный: я-то точно знал, кто такой Фламель, чем он занимается, и что хранится в запретном коридоре. Но радовать Рона этим известием – не собирался. А вот выражение лица Миа серьезно напрягало мою, обычно покладистую и сонную совесть. Так что, однажды, когда ребята уже направились в очередной раз к библиотеке, я перехватил Миа.

– Герми. Нас тут Драко приглашает на прогулку. Пройдемся. С Дафной поболтаешь. Никуда этот Фламель от нас не денется.

– Но Гарри!

– Нет, Рон. Сегодня мы идем гулять. Если хочешь – можешь пойти с нами. – Ага. И со слизеринцами. Ждите.

– Но... нам же надо найти...

– Нам? Мы с тобой прочитаем по паре страниц и выпадаем в осадок, а Герми вспахивает гранит науки как плуг – весеннюю пашню. У нее уже круги под глазами. Нет, если хочешь – можешь идти в библиотеку и искать сам. А Гермиону я все-таки вытащу на прогулку. Ей надо отдохнуть.

– Гермиона?

– Наверное, Гарри прав. Я устала, и могу пропустить что-нибудь важное.

– Хорошо. – Глаза Рона вспыхивают неким, почти мистическим, озарением. Кажется, он уверен, что именно сегодня ему обязана улыбнуться удача. Ню-ню. Если в чем-то уверен я, то это в том, что в книгах из списка, который мы заготовили на сегодня, Фламель не упоминается ни разу. Конечно, Герми порывалась внести в список многотомные "Деяния алхимиков", но я поинтересовался "интересны ли нам дела людей, живших лет триста назад?", и первый, единственно важный том – отправился обратно на полку, в компании с еще тремя. Так что пусть Рон наслаждается жизнеописанием "выдающегося зельевара современности" – профессора Снейпа. Ему полезно.

Я видел, что Миа не терпится поговорить, так что, немного отойдя от замка, я накрыл нас Отсечением и Невниманием.

– Все, можешь говорить спокойно.

– Гарри, а вдруг он найдет?

– И что?

– ... – Девочка аж задохнулась.

– Миа, послушай. Что нам даст, если мы узнаем: кто такой Фламель?

– Мы сможем понять, что спрятано в запретном коридоре.

– Благодаря любезности лорда Люциуса, мы и так знаем, что там спрятан артефакт, способный воскресить Реддла. Насколько нам нужно уточнение конкретного вида этого артефакта?

– А вдруг он и нам пригодится?

– И ты хочешь его украсть? Похоже, наше общество на тебя плохо влияет.

– На меня плохо влияет общество директора. После Полога мне так и хочется сделать ему какую-нибудь гадость.

– Ага. И любопытство мучает. Так?

– Ты и сам отлично знаешь, что прав. Зачем спрашиваешь?

– Хм... если тебе так хочется узнать, кто такой Фламель, и что лежит в запретном коридоре, то почему бы не спросить у того, кто это точно знает?

– Ага. У директора.

– Зачем такие крайние меры. Можно и поближе найти.

– Например?

Я достаю из кармана коробочку с шоколадной лягушкой и протягиваю ее Миа. Благодаря Кай я точно знаю, что именно та коробочка, которая мне нужна, и уже несколько дней таскаю ее с собой.

– Спасибо, Гарри, я не хочу.

– А я говорю – ешь. И слушай. – Девочка, как зачарованная, открывает коробочку и ловит пытающуюся спастись бегством лягушку. – За последние четыре дня я не менее трех раз отводил твои шаловливые, но крайне прелестные, ручки от книг, в которых упоминался Фламель.

Теперь с девочки можно писать аллегорию Удивления. Ротик чуть приоткрыт, застыв в очередном движении, глаза широко распахнуты, и полная неподвижность. Но через несколько секунд шок проходит.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?

Беру девочку за руку и любуюсь ее тонкими пальчиками. Руку она не отдергивает, а это уже хороший признак.

– Я сказал, что у тебя прелестные ручки.

– Нет! Перед этим.

– А! Перед этим я сказал, что в книгах, которые мы отбирали для чтения, Фламель не упоминается точно. Я об этом позаботился.

– Но... – Девочку снова заклинивает. Пока она не сказала чего-нибудь, о чем мы потом пожалеем, я забираю у нее из руки забытую коробочку, достаю оттуда вкладыш с портретом Дамблдора, переворачиваю, и протягиваю ей.

– Прочитай внимательно.

– Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, Мастер трансфигурации, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс... и что?

– Читаем дальше: "известны его совместные работы с величайшим алхимиком Николя Фламмелем, единственным создателем Философского камня".

– Гарри!

Повинуясь безмолвному щелчку пальцами, передо мной возникает огненный провал, в которые и отправляется вкладыш с Дамблдором.

– Зачем ты это сделал?

– Волшебный портрет мог слышать наш разговор. А я не хочу проверять, способен ли он его передать оригиналу.

– И где же он теперь?

– Где-то в Хаосе.

– Но, Гарри, откуда ты...

– Я же еще в поезде говорил, что иногда знаю то, о чем знать в принципе не могу. Так что, еще до того, как мы спустились к сейфу 713, я уже знал, что Хагрид собирается забрать оттуда Философский камень.

– Но зачем ты тогда...

– Зато ты очень достоверно изобразила испепеляющее любопытство. Знай ты ответ заранее – сыграть столь же хорошо у тебя бы не получилось.

– Как с Хагридом...

– Да. В точности. Я воюю с Дамблдором его же оружием, и сказать по правде, я не уверен, в чем разница между нами, и есть ли она вообще.

Усаживаюсь на пожелтевшую осеннюю траву и опускаю голову. Даже я сам не могу сказать, сколько в том, что я сейчас делаю, игры, а сколько – настоящего. К счастью, доля искренности оказывается достаточной, так что через несколько секунд девочка садится рядом и обнимает меня. В ответ я обхватываю рукой ее талию, притягиваю к себе, и мы молча сидим. Просто сидим рядом, наслаждаясь молчанием и близостью.

Осенняя прогулка.

Хотя я и пригласил слизеринцев на прогулку, чтобы отпугнуть Рона, сейчас их появление было... несколько неуместно. Однако, и "не заметить" их было бы крайне невежливо и недостойно. Так что я слегка приподнял полог Невнимания, позволяя Видящей заметить нас. К счастью, ребята поняли ситуацию очень правильно: они устроились рядом с нами и молча обнялись, копируя нас с Миа.

К сожалению, конец ноября не располагал к длительным посиделкам: было уже довольно прохладно. По утрам трава оказывалась покрыта инеем, а низкие серые тучи угрожали разразиться не то холодным осенним дождем, не то ранним снегом. Так что, несмотря на глубокую душевную теплоту и уют, физическому телу скоро стало довольно прохладно.

– Так, ребята. Встаем и перемещаемся вон туда. – Я указал на ажурную беседку неподалеку. Ученики Слизерина поднялись сразу. Миа же потребовалось несколько секунд, чтобы очнуться от наваждения.

– Ой, ребята, а вы давно подошли? – Спросила она, заметив Драко и Дафну.

– Не очень.

– И как это я вас не заметила...

– Ты была так погружена в свои переживания, что мимо могло стадо мамонтов промаршировать под барабанный бой.

– Драко, не преувеличивай. Меня же она сразу услышала.

– Так то – тебя...

Переместившись в беседку, мы сразу почувствовали себя лучше. Судя по всему, на беседку были наложены стационарные согревающие чары. Впрочем, стационарные подслушивающие – тоже присутствовали, так что накладывать Отсечение пришлось по новой. А вот с Невниманием я на этот раз не стал заморачиваться: в конце концов, мы вполне легально заявили свой выход как прогулку, и если бы нас не смогли высмотреть из замка в течение сколько-нибудь долгого времени – вполне реально было дождаться объявления тревоги и всеобщих поисков, как это было, когда мы скрылись, чтобы посовещаться после операции в вечер Хеллоуина. Тогда только вмешательство профессора Снейпа в его неподражаемом стиле спасло всю команду от неприятностей.

– Гарри, и долго ты собираешься "искать" Фламеля? – Миа уже очнулась достаточно, чтобы задавать вопросы.

– По крайней мере, до Рождественских каникул.

– Почему?

– Пока мы ищем ответ на загадку директора, он вряд ли будет много думать над тем, чтобы подкинуть нам новую.

– Тихо! Крестный идет.

– Уверен, Драко?

– Да. Я его всегда чувствую. Боюсь, что и он меня – тоже.

– Ничего страшного.

На всякий случай я снимаю Отсекающие чары, и мы дружно углубляемся в обсуждение последней проделки Близнецов. Один семикурсник с Рейвенкло позволил себе, в пылу полемики, употребить в отношении Анжелины Джонсон слово "грязнокровка". Так что теперь он щеголял редкостным ирокезом, раскрашенным во все цвета радуги. И любые попытки избавиться от такой экстравагантной прически неизменно проваливались. Даже после того, как он побрился наголо – прическа отросла за пару часов. Так что теперь мы, все вчетвером, усиленно обсуждали, каким образом был достигнут столь интересный эффект. К сожалению, зная близнецов, можно было спокойно утверждать, что это – результат действия какого-то зелья. Мы же хотели соорудить заклинание, активирующееся при произнесении определенного (понятно – какого) слова.