Текст книги "Первый курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Конечно, Гарри. – Гермиона выглядит удивленной. С чего бы это? Ах, да! Я же, по идее, «не знаю», что она любит учиться и сидеть в библиотеке. Ладно, спишем на уже заявленные способности.

– А как же умение знать «все обо всем»? Не работает? – А вот и Драко ехидничает.

– Работает. Но так, как само пожелает. А поиск в библиотеке – работает так, как надо.

– Хихикс.

– Помолчи, Кай.

Я расслабленно сидел рядом с Гермионой, грелся в ее теплой ауре, участвовал в пикировке с Драко, выслушивал цинично-остроумные ремарки Дафны. Давненько мне не было так хорошо. А за окном проплывали незнакомые пейзажи. Колеса неутомимо вращались, приближая нас к Хогвартсу.

Встреча с Замком

Когда мы приехали к платформе Хогвартс, на перрон сразу хлынула толпа школьников. В толчее очень просто было потеряться, но мы вчетвером старались держаться друг за друга. Так что, когда над толпой воздвиглась живая башня по имени Хагрид, и зычный голос разнес по платформе призыв «Первокурсники, ко мне!», мы двинулись к нему тесной группой.

После того, как я осознал, что едва не попал под подчиняющее заклятье, моя дремлющая паранойя резко обострилась. Теперь я старался постоянно контролировать периметр защиты моего разума. За все века моей жизни мне встречались буквально считанные личности, кто мог бы преодолеть иммунитет порождения Хаоса к подчинению. И вот, теперь мне встретилось и такое. Правы все-таки Стражи с их девизом «Невозможного – не существует», и я очередной раз в этом убедился.

Естественно, первым, кто попал под подозрение о вмешательстве в мое мышление, немедленно оказался Хагрид, который, как-никак, был со мной практически весь тот день. Так что, когда мы снова встретились, я накинул на него тончайшую телепатическую сеть и начал отслеживать ауру, стараясь заметить признаки, по которым можно было бы определить подделку. К некоторому моему удивлению, таких не обнаружилось. И аурное, и телепатическое сканирование показывало человека увлекающегося, безалаберного, не слишком умного, но доброго и верного. Что ж. Значит, ему можно верить. Естественно, учитывая, что «говорим – Хагрид, слышим – Дамблдор». Все, что Хагриду скажет директор, тот выполнит, в полной уверенности, что именно так – лучше для всех. «К общему благу!».

Лодки, которые должны были перенести нас через озеро, вмешали по четыре человека, так что наша компания не разделилась. Хрустально-темная вода озера отражала мое имя. Свет факелов дрожал и колебался, создавая совершенно нереальные картины. И вот, после крика Хагрида «пригнитесь!», перед нами появился замок Хогвартс.

Вынужден признать свою ошибку: читая книгу, я представлял себе скорее загородную резиденцию высокопоставленного феодала. Но Хогвартс строили задолго до появления таких сооружений, поэтому нашим взорам открылся не изящный дворец, но грозная крепость. Высоко возносились толстые стены из серого гранита, над ними возвышались боевые башни. От многих других замков Хогвартс отличало наличие не одного, а сразу четырех донжонов, видимо – по одному на факультет. Хотя за состоянием оборонительных сооружений никто не следил: лес подобрался к самым стенам, ров местами заплыл, а стерегущие заклятья истрепались, и, кое-где, даже погасли – замок все равно оставался сильным укреплением. И тот, кто сможет подчинить себе охранные чары – сможет обороняться в нем от противника, имеющего серьезное численное и магическое преимущество.

Но сегодня замок готовился встречать не врага, стремящегося ворваться за стены силой или хитростью, а новых учеников. Флаги трепетали на ветру, стены были освещены магическими огнями, в небе переливалось сияние, которое я считал возможным увидеть разве что за Полярным кругом.

Хагрид дождался, пока из последних лодок не высадятся на берег новички, и трижды ударил кулаком в ворота. Ворота застонали, как будто в них лупили тараном, и со скрипом открылись. Встречать нас вышла высокая суровая женщина в изумрудном платье.

– Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, – сообщил ей Хагрид.

– Спасибо, Хагрид, – кивнула ему волшебница. – Я их забираю. Следуйте за мной.

Профессор повела нас по коридору. Гермиона откровенно удивлялась и восхищалась всем увиденным: высокими потолками, магическими огнями, живыми картинами. Драко старался держать себя «как и подобает истинному аристократу», но чувствовалось, что он поражен. А вот Дафна, казалось, полностью отключилась от восприятия окружающего. Видимо, сенсорная нагрузка на Видящую оказалась слишком велика. У меня же возникли свои проблемы. Едва войдя в ворота, я ощутил давящее сканирование. Замок хотел знать, кто входит под его своды. Я затаился за мощнейшими щитами, подставляя под сканирование память тела и магию крови. Через несколько секунд сканирование прекратилось. Я был признан достойным. Заодно решилась и еще одна проблема: теперь любой, кто обратится к магии Хогвартса, увидит не демона по имени Ксенос Морион, а Гарри Поттера.

– Кай, тебя посчитали?

– Нет. Я ведь не даром – Скрытная. А вот Силь, кажется, заметили.

– Жаль, но ничего не поделаешь.

Профессор провела нас мимо двери, за которой гудело множество голосов в маленький зал, где объяснила, что следующим событием в нашей жизни будет распределение по факультетам. После этого она посоветовала нам хорошенько подумать, и ушла, сказав, что «вернется, когда все будет готово к нашему появлению».

Хотя профессор просила «вести себя тихо», тишина после ее ухода продержалась не более минуты. Дети, переполненные впечатлениями, стали ими делиться. Основной темой было грядущее распределение. Причем встречались весьма причудливые варианты, на фоне которых зачет по схватке с троллем смотрелся вполне себе обыденно.

В какой-то момент через гудящую толпу протолкался рыжий мальчишка. Ну вот, похоже, пришло время для знакомства с Рональдом Уизли.

– Ты – Гарри Поттер?

Интересно, как он меня вычислил? Хотя... Кажется еще на платформе эта рыжая голова мелькала рядом с нашим великаном. Ах, Хагрид, простая душа, так подставил...

– Допустим, что я.

– Я – Рон, Рон Уизли.

– Очень приятно.

– Не думаю, что тебе стоит общаться с детьми Пожирателей Смерти. У них... не слишком хорошая репутация.

Драко собирался вспылить, но я остановил его взглядом. То, что у меня это получилось – говорит о высоком интеллекте и хорошем самоконтроле наследника семьи Малфой.

– Извини, но я привык сам определять круг своего общения. И в данной ситуации я, пожалуй, предпочту не изменять этой вредной привычке. – И я повернулся к Драко, полностью исключив рыжика из сферы своего внимания. Тот некоторое время хватал ртом воздух, а потом пропал в толпе. Похоже, второй раунд матча Поттер-Уизли опять остался за мной.

Распределение

Вернувшись, профессор МакГонагалл застала нашу толпу в гораздо более взвинченном состоянии, чем до ухода. Если предполагалось, что мы успокоимся и обдумаем свои предпочтения – результат был скорее обратный ожидаемому. Но, если учитывать визит приведений, стоит предположить, что хотели достичь совершенно другого – вывести нас из равновесия, сбить привычные щиты. И эта цель оказалась достигнута почти в полной мере. «Почти» – потому что, кроме меня еще, по крайней мере, один человек пребывал в состоянии спокойной отрешенности. Естественно, это была Дафна. Сенсорный шок, в который повергло Видящую созерцание Хогвартса изнутри, превратил живую, веселую и довольно ехидную девочку – практически в мраморную статую. Не понимаю, как она в других вариантах ухитрилась пережить Распределение, не упав в обморок? Потому как подпитывать ее Силой пришлось довольно интенсивно.

И вот мы вошли в Главный зал Хогвартса. Все выглядело так же, как и было описано в моей путеводной книге: высокий потолок, заклинанием превращенный в имитацию неба, четыре стола четырех факультетов и стол преподавателей. Отличалось только одно: в том, что другим представлялось знаменитой Распределяющей шляпой, я практически сразу разглядел боевой шлем с кольчужной бармицей. Правда иллюзия была наложена достаточно качественная, чтобы тот, кто брал ее в руки, ощущал мягкий фетр, а не холодную сталь.

Пока распределяли первых в списке, я обратил внимание, что волнение Гермионы уже отчетливо переходит в страх.

– Спокойнее, Герми. Это всего лишь старая шляпа.

– А если меня не направят на Гриффиндор?

– Ну и что?

– А ты?

– Я постараюсь договориться со шляпой, чтобы меня отправили на тот же факультет, что и тебя.

– Грейнджер, Гермиона. – Голос профессора МакГонагалл заставил Гермиону вздрогнуть.

– Иди. Ты – сильнее страха. Вперед.

Такой малости оказалось достаточно, чтобы Гермиона прошла к табурету, на котором лежала Шляпа уверенной твердой походкой. Как я и ожидал, как только артефакт оказался на ее голове, на весь зал прогремел вердикт: «Гриффиндор!»

– Григрасс, Дафна.

Видящая шла к шляпе откровенно пошатываясь.

– Что это с ней? – В голосе Драко звучало искреннее беспокойство.

– Когда это представление закончится – отведешь ее в вашу гостиную, посадишь лицом к стене и проследи, чтобы к ней никто не обращался, по крайней мере, полчаса.

– А что происходит-то?

– Сенсорный шок.

– Что?

– В положении Видящей есть не только преимущества, но и недостатки. В частности, сейчас она просто слишком много видит. Сознание не успевает обработать поступающий поток информации, и от этого ей плохо. Ей надо отдохнуть.

Дафна просидела под Шляпой с закрытыми глазами довольно долго, прежде чем артефакт принял решение направить ее на Слизерин. Когда же она встала с табурета, ей явно было лучше. По крайней мере, настолько, чтобы без проблем дотянуть до конца церемонии.

Распределение Драко прошло вообще без проблем: Шляпа выкрикнула «Слизерин» едва ли не прежде, чем оказалась на светлой голове.

И вот, дело дошло до фразы МакГонагалл, ожидаемо вызвавшей оживление во всем зале. Даже профессора за столом утратили скучающий вид.

– Поттер, Гарри.

Твердым шагом я прошел к табурету и надел на голову шлем Годрика Гриффиндора.

– Приветствую тебя, боевой шлем Гриффиндора, и благодарю за то, что помог Дафне.

– Такие, как ты – способны благодарить?

– А что ты знаешь о таких, как я?

– Ты прав. Почти ничего.

– Теперь ты знаешь немного больше: такие, как я, способны благодарить, и беспокоится не только за себя.

– Теперь знаю. И куда же тебя распределить?

– Гриффиндор.

– Почему? Слизерин предоставил бы тебе путь к величию.

– А нафига мне оно?

– Что же тебе нужно?

В ответ я сбросил шлему воспоминание о теплой ауре Гермионы.

– Что ж. Теперь я знаю о демонах немного больше, чем раньше. Гриффиндор!

– Надеюсь, ты не расскажешь обо мне?

– Я никому не говорю о том, что вижу в учениках... Да никто и не спрашивает.

– Спасибо.

– Не за что.

Вернув шлем на табурет, я, под приветственные крики гриффиндорцев «Поттер с нами!» прошел к столу своего факультета и устроился рядом с Гермионой. Для этого пришлось попросить распределенного несколько ранее Невилла Лонгботтома передвинуться на одно место левее. К счастью, Невилл не стал ударяться в амбицию, и спокойно уступил мне свое место. Теперь возле нас не было свободных мест, и, когда Рон Уизли получил направление за наш стол – ему пришлось сесть довольно далеко от меня и Гермионы.

Вскоре Распределение закончилось, и МакГонагалл унесла шляпу и табурет, а из-за стола преподавателей поднялся седой старик с длинной бородой – директор Дамблдор.

Новый дом

Поднявшись, директор произнес краткую речь, которую многие сочли проявлением старческого маразма. У некоторых даже хватило ума сказать об этом вслух. Я же посчитал, что эффект этой речи был специально просчитан: она продолжала ту стратегию, которая была начата с плаванья по озеру: оторвать детей от обыденного восприятия (даже того, которое так называется в чистокровных семьях) и подготовить к принятию нового волшебного мира. Так что речь профессора я принял спокойно.

А вот к другой его выходке спокойно отнестись не получилось. Дамблдор попытался пошарить у меня в мозгах, и прочесть память. Причем само по себе это не могло меня расстроить: в конце концов, он – директор и отвечает за безопасность всех учеников. Но вот то, КАК это было сделано... Доблестный профессор не потрудился даже замаскировать свое вторжение, не говоря уже о какой-либо защите собственного разума. Псайкер средней руки из числа служащих Архитектору Судеб выжег бы ему все мозги за такое оскорбление. Мое положение не предполагало таких действий, поэтому, вместе с «добытым» у меня воспоминанием о посещении лавки Олливандера профессору отправился слабенький телепатический посыл, основной задачей которого было оставаться незамеченным, а побочной – помочь профессору чуть-чуть больше доверять одному из его учеников.

От телепатических игр и созерцания бороды директора меня отвлекла резкая боль в правом виске. Так... Помнится, в книгах шрам, вместе с пойманным в него куском чужой души, служил неплохим «детектором Реддла». Вот. Точно. Квирелл заговорил со Снейпом и повернулся затылком ко мне.

– Гарри, что с тобой? – Беспокойство Гермионы окатывает меня теплой волной, снимая боль.

– Ничего. Устал, наверное. Голова разболелась. Все уже прошло.

– Может быть, тебе надо зайти к врачу?

– Пока, наверное, не стоит. Если высплюсь, и снова разболится – тогда пойду. Спасибо, что беспокоишься обо мне. – Накрыв ее ладошку своей, я постарался передать ей восхищение ее теплом. Вряд ли она сейчас сможет понять мой посыл, но все равно – он должен быть приятен. Гермиона слегка покраснела, но руку не забрала.

– Я же говорила, что она – хорошая девочка.

– Спасибо, Кай, что поддержала меня.

– Всегда пожалуйста. – В моем сознании всплывает образ девушки в серебристом платье, делающей изящный реверанс.

После хорового пения гимна «кто в лес, кто по дрова» и строго директорского предупреждения о недопустимости посещения Запретного леса и коридора на третьем этаже, новичков отправили осваиваться в помещениях факультетов. Староста факультета, представившийся как Персиваль Уизли, провел нас ко входу в башню Гриффиндора. По дороге он предупредил нас о том, что лестницы «иногда меняют направления». Если при этом у Вас появилась картинка прямых пролетов, с грохотом поворачивающихся на шарнирах – забудьте это. Лестницы в Хогвартсе – не механические, а волшебные. Они совершенно неподвижны, и, частенько, только дойдя до конца лестницы, понимаешь, что пришел совсем не туда, куда собирался. Впрочем, как правило, это означает, что туда, куда ты собирался – тебе на самом деле не надо. Зато, если куда-то очень торопишься – лестница может привести тебя прямо к дверям нужного кабинета, минуя долгие блуждания по коридорам.

Перси привел нас к картине, изображавшей пухленькую женщину на фоне какой-то античной постройки.

– Чтобы войти, надо сказать пароль. Сейчас это «Капут драконис».

Портрет отодвинулся, пропуская нас в гостиную. «Капут драконис»... Это кто же тут такой оптимист? Нет, я не особенно боюсь встречи с драконом... Главным образом потому, что даже в нынешнем своем состоянии я в любой момент могу свалить в Хаос, и фиг кто меня оттуда выкопает. Но вот если встать и сражаться, чтобы обеспечить этот самый «капут»... Да истинный дракон меня в три движения размажет по половине мироздания. Хотя... Если здесь обитают эти крылатые ящерицы, называемые драконами по чистому недоразумению, из-за весьма отдаленного внешнего сходства... Тогда выпендрежный пароль еще как-то можно понять. Но все равно, я бы поостерегся: а вдруг сюда занесет истинного? Они же в людей перекидываются на счет «раз»...

Новый дом. (Драко).

После Распределения и торжественного обеда, чтоб его гарпии ели, я вихрем подлетел к Дафне. Кажется, она уже готова была упасть прямо на месте. Пришлось предложить ей руку, за которую она уцепилась, как утопающий за спасательный круг.

– Смотри только в пол перед собой. Глаз не поднимай. Я проведу тебя.

– Спасибо. Так – действительно легче. Сам додумался?

– Нашлись добрые люди, подсказали.

– Понятно. – Дафна улыбнулась, похоже, что ей действительно понятно, кто мог быть источником столь нераспространенной информации.

Поднявшись по нескольким лестницам*, мы подошли к портрету, закрывающему вход в помещения факультета Слизерин. Паролем были слова «чистая кровь», что вызвало у меня усмешку: сравнивая «грязнокровку» Грейнджер и «благородную» Паркинсон я без сомнений сделаю выбор в пользу Грейнджер, а уж если вспомнить Кребба и Гойла...

/*Прим. автора: В этом тексте я предполагаю, что факультеты располагаются симметрично в одинаковых башнях-донжонах. Я же предупреждал – АУ*/

Общая гостиная факультета была очень уютной. Мягкие переливы зелени уютно сочетались с серебром. Несколько каминов обеспечивали возможность образовать несколько групп, не мешающих друг другу. Я уже собирался повернуть одно из кресел к стене и усадить в него Дафну, когда в помещение влетел крестный.

– Приветствую новичков в семье. Я не оговорился: я считаю наш факультет семьей, со всеми вытекающими последствиями. Одним из них является то, что никакие проблемы семьи не могут быть вынесены на суд третьих лиц. Из этого следует, что я всегда поддержу своих учеников перед любыми преподавателями, и постараюсь избавить вас от наказаний, назначаемых другими преподавателями. Но, не стоит радоваться безнаказанности: нарушителям я назначу наказание САМ. О нем никто с других факультетов не узнает, но, поверьте мне, оно будет не менее действенным. Если же я решу, что ваше поведение задевает интересы Дома...

Крестный не договорил, но его все поняли. Я же, зная крестного как весьма жесткого, чтобы не сказать – жестокого человека, сделал вывод «попадаться крайне не рекомендуется».

– А теперь, все подняли глаза, раскрыли уши. Смотрим на меня и внимательно слушаем... – Дафна дернулась, но я сжал ее руку, и шепнул «глаза в пол», а сам внимательно посмотрел в глаза Северусу.

– Крестный, не заставляйте Дафну смотреть на вас. У нее сенсорный шок. – Я точно знал, что Северус легко прочтет направленную ему мысль, и не ошибся.

– Мисс Гринграсс, сядьте и закройте глаза. Мистер Малфой, проследите, чтобы мисс Гринграсс была осведомлена обо всех правилах. Я проверю, и если она не справится – спрошу с Вас.

– Спасибо, крестный. – Ответ Северуса меня порадовал, так как давал легальные основания быть рядом с Дафной, не вызывая подозрений.

Десятиминутную лекцию профессора Снейпа я постарался запомнить дословно. А по ее окончании – задал несколько вопросов, чтобы уточнить места, показавшиеся мне непонятными, чем вызвал удивленно-уважительный взгляд крестного на меня, и одобрительный – на Дафну.

Когда черная мантия крестного скрылась за дверью, я присел возле кресла Дафны.

– Ты как?

– Уже лучше. – Девочка отвечала, не открывая глаз, из чего я сделал вывод, что она храбрится, не желая показать свое истинное состояние.

– Сиди здесь. Ни с кем не разговаривай. Будут доставать – посылай ко мне, а уж я найду им следующее... место назначения.

– Наверное, мне лучше пройти в спальню и лечь... – Голос выдавал нежелание этого делать. Я оглянулся и сразу понял причину этого.

– Пожалуйста, дождись моего возвращения, хорошо?

– Хорошо. Я подожду.

Оставив Дафну, я подошел к обладательнице черных глаз, в которых, впервые за все время нашего знакомства светилась мысль.

– Мисс Паркинсон, злость Вас несказанно красит. Если Вам понадобится кого-нибудь обаять – не стесняйтесь обратиться ко мне: я найду, чем Вас разозлить.

– Если мне понадобится кого-нибудь обаять, я обойдусь и без Вашей помощи, Малфой.

– Замечательно. Но прошу запомнить: наше недопонимание – только наша проблема. Затронув же мисс Гринграсс, Вы переведете проблему в область отношения семей. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Интересы семьи. (Драко).

Надеюсь, Панси поняла меня правильно... Так что, проводив Дафну, насколько смог (то есть до подножия лестницы, ведущей в спальни девочек), я отправился к себе. Говорят, что на других факультетах спальни сделаны на четверых, «для привития командного духа». Логика и философия Слизерина такого подхода категорически не приемлют. Каждому из нас нужно личное пространство. Хотя бы – для плетения интриг. Так что, заложив в заранее созданные кем-то из преподавателей охранные чары свои параметры, я постарался усилить охрану своей комнаты артефактом, которым мне подарил отец в честь поступления в Хогвартс. Следующий разговор не предполагал наличия свидетелей.

Так что, только успокоившись относительно возможностей сверстников подслушать его, я достал зеркало, и отправил вызов. Теперь аналогичное зеркало в Малфой-Меноре завибрировало и стало издавать красивую мелодию. Через некоторое время мое отражение, кажется, резко повзрослело.

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй, сын. Как доехал?

– Неплохо.

– Говорят, ты сильно поссорился с Панси? – Уже знает. Интересно, кто постарался? Неужели крестный? Нет, вряд ли.

– Знаешь, отец, я сейчас работаю над альтернативным вариантом. Когда вся аргументация будет подготовлена – я представлю его на твое рассмотрение.

– Ты считаешь, что можешь найти вариант, который будет более выгоден, чем предложенный мной?

– Отец, ты же сам учил, что учитывать надо не только выгоды, но и потери. И, да, я считаю, что по суммарной полезности в долгосрочной перспективе мой вариант будет более выгоден.

– В долгосрочной?

– При моей жизни если и скажется, то слабо, и вряд ли сможет перекрыть выгоды от союза с Паркинсонами, но вот если брать в расчет еще хотя бы два поколения – выгоды моего решения будут несомненны. Впрочем, мне надо еще проверить некоторые побочные ветви, чтобы аргументировать свой вариант на семейном совете.

– Хорошо. Я рассмотрю твое предложение. Но если оно окажется неудовлетворительно...

– Я думал представить свои соображения на следующей неделе, но если Вы ставите вопрос настолько жестко – мне понадобится несколько больше времени.

– У тебя есть время. Но не затягивай сверх необходимого.

– Спасибо. Я подготовлю выступление к моему приезду на рождественские каникулы.

– Хорошо. А теперь... Что с твоим заданием?

– Поттер?

– Да.

– Я с ним познакомился.

– И как?

– Перетянуть его на твою сторону – было бы сильным ходом. Но я не уверен в его возможности.

– Хм?

– Более того, я не стал бы исключать вероятности того, что у НЕГО получится перетянуть меня на СВОЮ сторону.

– То есть, на сторону Дамблдора?

– Я бы не стал так уверенно говорить.

– Даже так?

– Именно так.

– И что заставило тебя придти к столь... неординарному выводу?

– Сегодня я, в первый раз в жизни, видел, как накладывают Темную Метку.

– ... – отец поражен до онемения – ты... уверен?

– Более чем.

– Значит... Темный Лорд – возродился?

– Нет. Это была новая Метка нового Лорда.

– Это объясняет, почему моя Метка осталась неактивна. Оцени, смогут ли Лорды договорится?

– Я бы сказал – нет. Противоречия слишком глубоки и конфронтация фактически неизбежна.

– Тогда нам следует воспользоваться опытом предков.

– Отец?

– Когда глава рода ударялся в мятеж – наследник становился подчеркнуто лоялен существующей власти. И наоборот, если с мятежниками связывался наследник – глава рода занимал максимально лояльную позицию. Тогда, при любом результате: удастся ли властям подавить бунт, или благородные повстанцы свергнут кровавого тирана – семья получит возможность, как минимум, продолжить существование.

– В лучшем случае – упрочить свои позиции, а победитель сможет вытащить проигравшего.

– Желательно, но не обязательно. Главное – сохранить семью.

– Тогда я воздержусь от того, чтобы назвать тебе имя нового лорда и первого соратника в его Внутреннем круге.

– Играть краплеными картами надо честно. Но... сама информация о существовании нового Лорда – многого стоит. Так что... В школе находится артефакт, способный помочь в возрождении прежнего Лорда. Его постараются выкрасть.

– Спасибо, отец. Я учту.

– Спокойной ночи, сын.

– Спокойной ночи, отец.

В зеркале снова отражается моя ошарашенная физиономия. Это я так выглядел перед отцом? И он не сделал мне замечания? Похоже, он и сам оказался в шоке. Вот только лицом он владеет намного лучше меня.

Я растянулся на постели. В свете полученной информации откровенный разговор с Гарри становился настоятельной необходимостью.

Начало занятий

На следующий день начались занятия. Вспоминая книгу, я ожидал, что первыми уроками у нас будет трансфигурация (превращение спичек в иголки) и чары (левитация пера). Я ошибался. Всю первую неделю мы действительно занимались с профессором МакГонагалл... Но никаких перьев мы не левитировали и иголок не превращали. Мы учились... правильно держать палочку, правильно ей взмахивать, и точно повторять за профессором совершенно бессмысленные сочетания звуков. Называлось все это «Подготовительный курс искусства заклинаний». Профессор показывала нам простейшие жесты палочкой, и требовала, чтобы мы повторяли их снова и снова, пока они не стали получаться автоматически. Потом последовали несложные связки. Естественно, чистокровным волшебникам, и даже полукровкам этот курс давался легче: им родители уже объясняли и показывали все это. Но даже у них МакГонагалл находила ошибки.

Я справлялся с заданиями за счет того, что для тотемного оборотня привычным является сознательный контроль работы мышц. Но и мне приходилось нелегко. Что уж говорить о Гермионе: когда мы возвращались в гостиную Гриффиндора, она едва сдерживала слезы, а ее руки ходили ходуном, сотрясаемые судорогами. К счастью, тут я мог ей помочь: искусство псайкера включало в себя возможность принудительно расслабить мышцы оппонента. Вообще говоря, это было задумано как боевой прием, но в данном случае – очень помогало. А Тьма, невидимым плащом лежащая на моих плечах – забирала чужую боль.

Когда мы в первый раз устроились в гостиной, и я стал ласкающими движениями массировать руки девочки – на нас пялились практически все присутствующие. А известный своим нечеловеческим чувством такта Рон Уизли затянул что-то про «тили-тили тесто». К счастью, Гермиона этого даже не заметила – так ей было плохо. А я... после того, как убедился, что девочка больше не чувствует боли – я сходил в спальню, принес оттуда подушку и, слегка, по-дружески, запустил ей в Рона. Ну и что, что его унесло метра на два и впечатало в стену? Ведь это не более чем дружеская шутка? И вообще, не понимаю, с чего бы это так злиться...

Естественно, рукомашествами и языкломными выражениями Подготовительный курс не ограничивался: нам начали читать лекции и задавать материал для самостоятельного изучения по таким курсам, как Гербология и Астрономия. Последний курс считался особенно важным, так как предполагалось, что особенности действия и возможность произнесения многих сложных заклинаний, сотворения ритуалов и варки зелий – зависят от расположения звезд. Но пока что мы изучали этот предмет в некотором отрыве от остальной магии, практически как единственную маггловскую науку в изучаемом курсе.

Несколько раз я ловил на себе заинтересованный взгляд Драко. Однажды он, как бы случайно, задел правой рукой запястье левой, где у Гермионы скрывалась Метка. Похоже, он хотел переговорить со мной с глазу на глаз. Но пока что я не хотел говорить о таком при Гермионе, равно как и не считал возможным оставить ее без поддержки даже ненадолго. Хотя Гриффиндор и считался «демократичным» и «терпимым к магглорожденным» факультетом, но спесь аристократии волшебного мира никуда не девалась. И отношение к Гермионе колебалось от сдержанно-терпимого до откровенной ненависти и попыток травли. Особенно этим отличались «некоронованные королевы» курса: Лаванда Браун и Парвати Патил, считающие меня своей законной добычей, и возмущенные присутствием около меня «грязнокровки». (А Вы думали, что в сказку попали? Где если «храбрый», то автоматически «добрый» и «умный»? Забудьте). К тому же, Гермиона своими успехами раздражала тех, кто вслух не соглашался с идеями Реддла только потому, что считал его методы «излишне радикальными». А таких, предполагающих, что «по умолчанию» у грязнокровки не должно получаться лучше, чем у потомственных волшебников, набиралось не мало. Обнаружив в числе последних и Рона Уизли, я совершенно не удивился: его выдающиеся способности к зависти не являлись секретом для читателей саги. Так что Гермионе практически постоянно требовалась моя помощь и защита. Тем не менее, накал чувств постепенно спадал, и ситуация из «острой» фазы постепенно переходила в «хроническую».

Мирные будни

Утро в компании младшего (из присутствующих в Хогвартсе) Уизли добрым быть не может по определению. Рон храпит так, что сотрясаются даже стены, обитые алым бархатом. Другим моим соседям – Дину Томасу и Симусу Финнегану – этот храп не слишком мешает. Они без сомнений и колебаний задействуют встроенные в кровати артефакты, создающие звуконепроницаемый полог. Мне так же поступить мешает привычная паранойя. Так что – придется терпеть, пока храп не перейдет окончательно в разряд «шум фоновый, безопасный» и не перестанет восприниматься. То есть, еще как минимум пару дней. А до тех пор мое утреннее настроение зашкаливает за отметку «шторм», и регулярно выливается на окружающих в виде ехидных комментариев. Так что по утрам товарищи по факультету стараются держаться от меня подальше. Разумеется, за исключением Гермионы, на которую выплескивать утреннее раздражение я просто не мог.

Не улучшало моего состояния и торжественное, ало-золотое оформление всего подряд во всех помещениях факультета (и как еще унитазы в цвета Дома раскрасить не догадались – непонятно). Не спорю: на площадях и парадах такая гамма более чем уместна. Но в помещении, где приходится постоянно жить... раздражает. Не удивительно, что Гриффиндор – самый боевой факультет... и обладатель максимального числа штрафных баллов за драки. Сейчас-то стало немного полегче: при помощи Кай как внешнего наблюдателя мне удалось «прикрутить» восприятие, снизив насыщенность, и слегка затемнив цвета красной части спектра. И теперь, вместо торжествующего Пламени Анора я вижу уютный и успокаивающий Огонь Удуна.

Однако, я разворчался... А между тем, есть способ превратить настроение в хорошее. Достаточно быстро привести себя в порядок, спуститься из спальни, все еще сотрясаемой храпом и... Точно: возле камина уже устроилась Гермиона, с очередной книгой. Способности девочки уже успели проявиться в полной мере, обеспечив ей (как и прошлой реальности) репутацию зубрилки и заучки. Однако не многие осознавали (скажу с гордостью: только те, кому подсказал я, то есть Драко и Дафна), что возможности Гермионы по поиску и пониманию информации могли существенно облегчить жизнь тем, кто мог этими возможностями полноценно воспользоваться. В частности, гораздо проще было разобраться практически в любом сложном и непонятном вопросе, прочитав эссе на эту тему от Гермионы, чем перерывая горы учебников. К тому же, у меня создавалось стойкое ощущение, что составители последних учебников, которые Министерство «рекомендовало к применению в учебном процессе» уже не знали, что бы такое изменить в методике преподавания, чтобы оправдать потраченные гранты. Так что разобраться в их умствованиях – было не легким трудом. Мы с радостью пользовались предоставляющимися возможностями, естественно, стараясь отплатить за это, помогая девочке в тех областях, где книжные знания оказывались бесполезными, либо недостаточными. К примеру, я частенько прихватывал руку Гермионы «на внешний контроль», помогая ей правильно совершить и запомнить сложный жест, плюс, как уже упоминалось, – помогал снять боль и расслабить сведенные судорогой после тяжелых занятий мышцы. Драко подсказывал в тех случаях, когда нас могло подвести недостаточное знание этикета, обычаев и традиций (конечно, если бы все они были описаны в книгах – Гермиона и тут быстро стала бы лучшим экспертом, но чего нет, того – нет). Помощь же Видящей была поистине всеобъемлюща. К примеру, только Дафна могла, пройдя вдоль огромного стеллажа с книгами «по теме» ткнуть пальцем в те три, или четыре тома, которые и обеспечивали Гермиону всей необходимой информацией. Такой подход изрядно экономил всем нам время и силы. Так что наша команда ухитрялась спокойно подготовить четыре домашних задания за время, намного меньшее, чем у остальных уходило на одно.