Текст книги "Первый курс (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Итак, думаю всем присутствующим понятно, что директор Дамблдор нам не друг. Со мной все согласны?

– Да, Гарри. – Что ж. Если такое сказала Миа, в решении слизеринской части нашей команды я даже не сомневаюсь.

– Тогда нам нужен Темный лорд.

– Гарри, ты собираешься...

– Нет, Герми. С предыдущим Темным лордом у меня, как бы это сказать... "непреодолимые личные разногласия". Я имею в виду, что нам нужен новый претендент на этот звонкий титул.

– И кто же это будет? – Драко улыбается, но в его ауре проступает некое неудовольствие. Ах да... я же просил подумать, о том "кого они с Дафной достаточно не любят".

– Я тут много думал, и решил, что не могу доверить столь ответственную роль никому, кроме Гарри Поттера. Так что, придется пойти на поклон к предыдущему Темному лорду, и нагло украсть его идею. Позвольте представиться: претендент на титул Темного лорда, лорд Морион. Прошу любить – кивок в сторону Миа, отчего она аж зарделась, – и жаловать.

– Значит, мы – Внутренний круг Темного лорда? – Миа соображает быстро.

Драко, под моим одобрительным взглядом вытягивает левую руку, и на ней загорается Метка. Миа смотрит на это с изумлением.

– Значит, я буду третьей в Круге?

– Нет, Герми. Третьей ты не будешь ни в коем случае. – Девочка погасла, кажется, она меня неправильно поняла, и надо быстро исправлять ситуацию. – Ты есть, и всегда будешь Первая.

– Но...

– Протяни руку и пожелай увидеть.

Миа выполняет сказанное, и с некоторым удивлением видит проступающий на коже рисунок.

– Значит, вместе с Феро...

– Я всегда знал, что ты очень умная ведьмочка. – Прижимаю девочку к себе, опасаясь, что она оттолкнет меня за такой обман... Но нет – я ясно ощущаю встречное движение. – Раз по этому поводу больше нет вопросов, продолжу представление. – На мне скрещиваются несколько недоуменных взглядов. – Леди Аметист, глава Дома Аметист. – Приподнимаю руку Миа, чтобы все стало ясно, о ком я говорю.

– Но... почему? – Драко недоумевает, а девочки – улыбаются. Похоже, они знают ответ. Но, лучше я его озвучу.

– Считается, что аметист помогает сохранить ясность мышления в любой ситуации. По-моему, очень подходит.

– И правда, что это я...

– Хорошо. Я продолжаю. Принц Дерианур*, наследник Алмазного дома. – На этот раз недоумевают слизеринцы, а улыбается – Миа.

– Сын рода Малфой не может не быть бриллиантом в любой короне, если уж не собирается надевать собственную. – Браво, Миа! Я и сам не выразился бы точнее. А вот насчет короны... это еще не решено.

/*Прим. автора. Дерианур – "море света" (перс.) – бриллиант 182 карата, один из исторических бриллиантов. Украшал трон персидских шахов вместе с Кохинором*/

– Ты права, Герми. И, наконец, последняя по порядку, но не по значению – леди Нефрит*, что, для понимающих, прозвучит более чем весомо. – Теперь на меня удивленно смотрят все трое, но рассказывать историю леди Нефрит, Видящей Дома Вуэйн я сейчас не хочу. Не то, чтобы я желал девочке именно такой судьбы... Но та леди смогла совместить любовь и власть, и закончила свою жизнь тогда, когда сочла нужным, даже собственную смерть повернув на пользу своим планам. На мой взгляд, это – более чем достойно.

/*Прим. автора: о судьбе леди Нефрит арр Вуэйн см. трилогию Анастасии Парфеновой "Танцующая с Аутэ"*/

Дети радовались нехитрой проделке... Истинное значение событий пока оставалось выше их понимания. Мир прошел точку невозврата. Принятие новых имен означало принятие новой судьбы. Я слышал, как над миром пронесся стон разорванных цепей чужих планов. Как с жалобным звоном осыпались бриллиантовой крошкой несокрушимые стены Пророчеств, направляющих жизнь людей. Древний змей в своем непостижимом дворце, что всегда рядом, поднял свою огромную голову и одобрительно посмотрел на меня. Архитектор Судеб молчал. Но его невнимание само по себе было одобрением.

Стеклянный шарик в Отделе Тайн Министерства магии отныне был хранилищем совершенно бессмысленных слов. Они утратили Силу, способную направлять судьбы людей. Конечно, появятся новые пророчества, да и некоторые из старых еще могут проявить свою мощь. Но именно то, которое направляло судьбу Гарри Поттера – отныне необратимо разрушено.

– Гарри... или, наверное – Морион, так ведь будет правильнее?

– Да, Миа Аморе, леди Аметист. Так – правильно.

– Я все понимаю. Ведь ты не зря дал нам новые имена. И мы последуем за тобой.

Шок обрушился на меня. Я не говорил ничего по связи Метки. Я не пропустил ни одного обрывка смысла во внешние слои, где их могла бы ухватить легилемент-новичок, такой как Миа... Но она поняла меня. Поняла полнее, чем я считал возможным. Это значит...

– Да, Мори. Ты расплатился по всем долгам, и теперь можешь торить собственный путь.

– Спасибо, Кай!

– Не за что.

Зеркала истины.

Блики играли с салочки с тенями на волнах Черного озера. Прижимая к себе девочку, что может стать моим спасением, я напряженно размышлял: не стану ли я ее погибелью? Скольких мне пришлось оставить позади на моем долгом и темном пути? Имею ли я право втягивать ее в эти кровавые игры? В дни гордых побед и страшных разгромов я не знал таких сомнений. Я вел за собой людей. Многие из них по дороге своих желаний шли за мной... к смерти. Да, двигая фигуры по доске Великой игры, я никогда не делал исключений для себя. И если я считал нужным – фишка, изображавшая меня, бестрепетно отправлялась под удар. Поднимаясь из небытия перед троном Господина перемен, я всегда знал, к какой цели я стремлюсь. И вот теперь, в двух шагах от этой самой цели меня охватили сомнения.

– Гарри, не надо!

– Что, Миа?

– Не надо мучить себя. Я все равно буду с тобой.

– Ты не понимаешь всей опасности...

– Мне все равно. Гарри... ты не понимаешь, что такое – когда никому, кроме родителей годами не дела до того, жива я или уже мертва... Я ведь нарочно старалась выпендрится, выучивала все, что задавали, тянула руку на всех уроках... Ты думаешь, я не понимала, как это раздражало одноклассников? Но все-таки... Если меня хотят убить – значит я жива. Ведь даже те, кому я помогла на уроках... Их отношение ко мне не менялось. Совершенно. Даже когда ты учил меня взламывать щиты Рона, меня задело даже не то, какой он видит мою внешность – я не заблуждаюсь на ее счет... Но он в упор не видел меня. Для него меня нет. Просто нет.

Прижимаю к груди вздрагивающую девочку. Конечно, можно было сейчас переломить ее настроение, вызвав жалость к себе: рассказать пару историй (совершенно подлинных) из детства Гарри – и все. Но с моей стороны это было бы хуже, чем прямая ложь. Поэтому я молча глажу непослушные каштановые волосы, пропуская их между пальцами. Миа продолжала лепетать. Ее слова были путанными, и, частенько – невнятными. Временами она начинала противоречить сама себе. Но все это было неважно. Теперь я отчетливо понимал, как глуп был сам, обсчитывая ситуацию и сомневаясь минуту назад. Я никогда не оттолкну ее. Хотя, может быть, это и было бы для нее благом. Но, в конце концов, я же не претендую на кабинет директора Хогвартса, его запасы лимонных долек (хотя и не прочь их несколько поуменьшить) и славу всеобщего утешителя. Всеобщее благо меня никогда особенно не привлекало. Значит, будем думать не о Благе, а о том, как уменьшить возможный вред. И, прежде всего, стоит остановить истерику. Выплакаться бывает полезно, но срываться в штопор тоже не стоит.

– Так. Отставить истерику. У нас еще есть о чем подумать.

– Гарри?

– Успокойся. Я не оттолкну тебя. Ты нужна мне, а я – зачем-то нужен тебе. И так будет, пока нас не поглотит что-то большее. – И я улыбнулся, вспоминая мохнатую змею.

Карие глаза лучатся неистовым, невозможным счастьем. А потом девочка как-то очень быстро успокаивается. Похоже, меня сейчас засыплют вопросами. Слизеринцы, до этого сидевшие тихо, как мышь под метлой, расслабляются и начинают улыбаться. Кажется, они пришли к такому же выводу.

– Гарри... – Ну, вот, я же говорил! – А почему нам обязательно нужен именно Темный лорд? Чем хуже носитель Света?

– Так. Леди Аметист. Назначаю Вас аналитиком команды. И сразу первое задание: расскажите нам, какие преимущества воспоследуют из выступления под знаменами Света, и какие из этого будут следовать недостатки.

– Аналитик? Я?

– Конечно, ты не Клайд, и не Иллюзорный, но опыт – дело наживное. А вот мозги у тебя работают самым подходящим образом. Так что – натаскаем. Ну так что, расскажешь?

– Хорошо. Я постараюсь. Преимущества... Прежде всего – это отношение людей. Страх перед ночной темнотой у многих – почти инстинктивный. Да и деяния Темных лордов Гриндевальда и Воландеморта – реддловская следилка дергается, но я оперативно блокирую ее – не прибавили популярности этому знамени. Так что у нас будет меньше проблем с ресурсами, с пополнением, с контактами с официальной властью.

– Так. Неплохо. Ну а недостатки? – Девочка задумывается. Мысль о недостатках в положении Светлого Воителя, несущего возмездие во имя чего-то там эдакого, ей пока явно не приходила в голову. Но я был уверен, что если Миа напряжет мозги, то быстро разберется, что к чему.

– Недостатки... Сотрудничество! От Светлого будут ожидать сотрудничества с директором Дамблдором – Великим Светлым магом. И, будучи союзниками – мы окажемся в крайне невыгодном положении. Вспоминая, как он обращается с подопечными, с теми, кого должен, по идее – защищать и беречь, мне страшно даже представить, как он будет поступать с союзниками.

– Бинго! В яблочко. От себя добавлю, что все те ресурсы, о которых ты говорила в разделе преимущество Светлой стороны, директор уже давно сгреб под себя, и перетянуть на свою сторону хотя бы часть из них может оказаться неразрешимой задачей.

– Ну что же. Темный лорд умер. Да здравствует Темный лорд!

– Герми, в первой части твоего утверждения я бы не был так уверен.

– Почему?

– Потому, что директору все еще нужен Избранный. Более того, ему нужен абсолютно контролируемый Избранный. Похоже, нас еще ждут сюрпризы.

– Более того. – Вступает в беседу до сих пор молчавший Драко. – Когда я говорил с отцом, он сказал мне, что в этом году в школе хранится нечто, что можно использовать для возрождения Темного лорда, и что это нечто попытаются украсть.

– Думаю, о том, где это "нечто" хранится – двух мнений быть не может.

– На запретном коридоре только стрелку осталось нарисовать: "Воскрешающим Темного лорда – сюда!" – Дафна мило ехидничает. Впрочем, на Драко ее шутка произвела определенное впечатление, а значит, и цели своей она достигла.

– Думаю, в ближайшее время директор попытается слить нам с Герми информацию о том, что именно там лежит, и кто за этим охотится.

– Только зачем ему это?

– Побочный план – испытать Избранника Света. – При этих словах все присутствующие прыснули. Честно говоря, не удержался и я. – Думаю, в коридоре какие-нибудь не очень сложные преграды. А главный – понадежнее стравить Избранного и Темного лорда. Чтобы они точно не отвлекались от противостояния на наблюдение за манипуляциями дорогого директора.

– Неплохо. И как же тебе будут эту информацию сливать? – Драко выглядит заинтересованным. Похоже, уроки интриг были для него одним из любимейших предметов в курсе домашнего воспитания.

– Думаю, заморачиваться директор не будет, и использует уже налаженный, как ему кажется, канал – Хагрид-Рон.

– Думаешь, Хагриду директор настолько доверяет? – Это заявление Гермионы вызвало ехидную усмешку у Драко. Что поделать, хитроумному аристократу трудно оценить простодушного дикаря.

– "Нам умные не надобны..." – Девочка бросает на меня непонимающий взгляд. Странно, я ожидал, что она и сама сможет добавить пропущенное мной окончание. – Хагрид верит директору до такой степени, что всему, что он говорит можно верить примерно так же, как если бы услышали эти слова непосредственно от директора.

– Это точно. – Усмешка Драко становится откровенно презрительной.

– Ладно. Заседание нашего маленького клуба объявляю закрытым.

Память.

Магические огни на стенах Хогвартса стараются разогнать ночной мрак. Но власть Ночи велика. Она накрывает любой участок, который оказался так или иначе скрыт от Света. Вот и тот зубец стены, в тени которого уютно устроился я, любезно укрывает в своей тени. Замок спит. Уютно свернувшись в компактный клубочек, посапывает в своей кровати Миа. Драко, напротив, вытянулся, как будто проглотил шпагу. Даже во сне его лицо сохраняет гордый, даже немного надменный вид. Дафна ехидно улыбается. Не открывая глаз, она дергает рукой. Это явно означает "уйди, не до тебя сейчас". Конечно, если подойти формально, я этого не вижу. Но какая разница, если я точно знаю, что все обстоит именно таким образом. Что ж. Тем лучше. Значит, мой срыв не потревожит никого из тех, кого я хотел бы защитить.

– Асси!

– Да, Господин!

– Принеси мне бутылку красного вина и хрустальный бокал. Деньги возьми у гоблинов. – К счастью, Гринготтс открыт круглосуточно, так что проблем не должно возникнуть. Хотя...

– Господин Гарри, но ведь в Хогвартсе запрещено...

– Ты чья служанка: моя или Хогвартса?

– Ваша, мой Господин.

– Вот и выполняй мои приказы. А о том, как это согласуется с правилами – подумаю я.

Через несколько минут требуемое оказывается передо мной. Хорошая у меня домовушка: умная и расторопная.

По хорошему, следовало бы дать вину "отдышаться", но мне сейчас плевать на вкус и букет. Поэтому сразу наполняю свой бокал.

Конечно, в этом мире другие звезды, другое Солнце, и леточисление ведется совершенно другим образом. Но я просто чувствую, что сегодня – именно ТА САМАЯ ночь. И память снова становится опытным и умелым палачом. Чтобы хоть немного унять ее я и пью сегодня алое, как кровь, вино. Надеюсь, что моему нынешнему телу потребуется немного. А то... как вспомню последнюю попойку... Лучше бы не повторять. Но это уже как получится. Медленно цежу кроваво-красную жидкость... Так мне действительно легче. Немного, но все-таки. Сознание медленно заволакивает легкая дымка.

– Мори, Снейп идет по парапету.

– Слышу.

– Не хочешь убраться?

– Зачем?

– И правда...

– Не исключат ведь...

– Не исключат.

Похоже, Кай мной недовольна. Жаль ее расстраивать... Но все-таки...

– Поттер, что это Вы тут делаете?

– Асси!

Возле нас появляется второй бокал... и еще одна бутылка. Наливаю профессору и подвигаю к нему бокал. Как ни странно, Снейп спокойно берет его. В молчании мы выпиваем.

– Знаете, профессор, хотя моего сюзерена и называют Лжецом и Интриганом, он не лжет. Никогда не лжет. – Северус молчит и явно ожидает продолжения. – Он предпочитает сделать так, чтобы тот, кто говорит с ним – обманул себя сам.

– Это интересно, но никак не объясняет Вашего поведения.

– Хорошо. Я расскажу и покажу Вам. Начнем с начала. Когда девушка, которую любил один мальчишка, чье имя давно стерто, попала в руки сектантам Господина Обреченных, мальчик твердо решил ее спасти. Он обращался к Паладина Света, к Страже Порядка... Никто не знал хотя бы примерно, где ее можно найти. Свет и Добро, Порядок и Гармония заливали наш мир, но даже в этом сиянии слуги Несущего Чуму ухитрялись оставаться необнаруженными. И тогда мальчик понял, что ему нужны Сила и Знание. И если Силу найти было... не то, чтобы легко, но возможно, то Знание... И тогда он подумал о том, кого издавна называли Познающим. О Господине Перемен и Архитекторе судеб. Конечно, обратиться к нему – значило уйти от идеалов Порядка и Гармонии. Ведь даже благопожелание именем Инженера Времени было проклятьем. Но... Порядок оставил одну из доверенных ему жизней без помощи, и мальчик надеялся найти помощь в Хаосе. Благо, время у него было: ритуал, в котором должна была "принять участие" его возлюбленная – был назначен на строго определенный день, и до него было еще два месяца. Конечно, знание об этом считалось тайным и запретным... Но любое знание, особенно – тайное и запретное, рано или поздно становилось всеобщим достоянием. Тем более что похитители были столь любезны, что оставили на стене ее дома насмешливую надпись, повествующую о том, зачем им нужна невинная девушка. И тогда мальчик пришел к Вратам замка Повелителя Всего-и-Ничего...

– И что было дальше?

– Что я Вам рассказываю... Лучше просто посмотрите.

– Хорошо. Легилеменс.

...

Огромные ворота были сделаны из Серебра. Кровь Хаоса высоко возносилась над головой. Узоры, гравированные на ней, все время менялись. Они просили остановиться, и рассмотреть их повнимательнее... Они обещали раскрыть все тайны мира, рассказать о многом, очень о многом. Они просили остаться, и смотреть, смотреть, смотреть... Но мне нужна только одна тайна, а значит Вратам не судьба сегодня заворожить еще одного смертного, забрав его жизнь и душу, и оставив вечно созерцать собственное великолепие.

Много раз Светлое воинство пыталось сокрушить этот оплот Тьмы и Хаоса в царстве Добра. Стены замка были крепки, защищающие их адепты – отважны, поход обходился в несчитанные тонны золота и крови... А когда разбитое войско возвращалось обратно, совет Лордов Света раз за разом подтверждал экстерриториальность Замка, и свои обязательства не препятствовать проходу к нему любого желающего. Правда, желающих находилось немного. В том числе и потому, что мало кто из них возвращался назад... И еще меньшее число потом "жили долго и счастливо".

– Давненько здесь не было посетителей. Что тебе надо, ...? – Имя расслышать не удается даже в воспоминаниях. Когда-то я раз за разом бился головой в стену, пытаясь услышать его... А потом – бросил. Морион так Морион. Не все ли равно?

– Я думаю, что Всевластный повелитель Всего уже знает, что привело меня к его порогу.

– Повелитель Всего-и-Ничего. Так что, может – знаю, а может и нет. Говори!

– Мою невесту похитили слуги Повелителя Обреченных. Я хочу ее вернуть.

– Я не оказываю бесплатных услуг. Моя цена – высока.

– Я знаю. Назови свою цену.

– Ты будешь служить Архитектору Судеб. От тебя отвернутся все, кроме той, что истинно тебя любит. Люди пойдут за тобой, но никто не разделит твой путь, пока долг не будет выплачен.

– Хорошо. Уж моя-то невеста точно меня любит. И когда я ее спасу – останется со мной. – Могучий Владыка на троне загадочно улыбается...

– Отныне – вот твой путь. – Слева от трона открывается дотоле совершенно незаметная дверь. – И не забудь прочитать книгу.

– Благодарю, Повелитель.

– Зови меня сюзереном.

– Хорошо.

Воспоминание мигает. Некоторое время мы созерцаем кровавую муть, из которой время от времени всплывают залитые кровью каменные плиты, искаженные страшной мукой лица, мертвые и еще живые... А когда все успокаивается...

– ... И вот так я тебя вытащил.

– Ты сам стал таким же чудовищем, как они. Отойди от меня. Я больше не хочу тебя видеть.

И мир снова гаснет.

Истина в звездном свете.

Профессор Снейп медленно поднимает голову.

– Вот так, значит... Неудивительно, что ты до сих пор пытаешься запить такое предательство.

– Нет, профессор. Если бы этим все ограничилось... Наверное, я смог бы забыть и простить. Но... Повелитель Всего-и-Ничего не лжет никогда. И память об этом до сих пор горит негасимым пламенем.

– И что было дальше?

– Смотрите.

– Легилеменс. – Бросаю навстречу заклятью свои, и не только свои воспоминания.

...

Обрыв. Медленно несет свои смоляные воды река. На той стороне – только пыльные равнины. Одинокий челн болтается посреди фарватера. Возможно, стоит подозвать лодочника, и перебраться-таки на ту сторону? Ведь сюзерен солгал: у меня не осталось никого. А ведь было же ограничение: что так, кто меня любит, останется рядом. Но никого нет. Хотя...

– Привет, братец.

– И тебе – доброго дня. Зачем пришел?

– Оракул объявила, что ты станешь угрозой для Дома. И меня попросили помочь тебе перебраться на ту сторону.

– Бывает. И как ты хочешь этого добиться?

– А вот так!

Чужой клинок с легким шелестом проходит над моей головой. Ну уж нет! Если я решу перебраться на ту сторону – это будет мое решение, и навязать его мне никто не сможет. Я выхватываю свой меч. Брат всегда был сильнее меня. В фехтовании, в магии, в риторике... во всем. Но это было до того, как я прочитал Книгу и принял ее запретную, отравленную Силу. Пространство кипит от ужасных боевых проклятий и пляшет джигу. Клинки сшибаются и плачут искрами от разочарования, не в силах добраться до такой слабой и уязвимой плоти, не имея возможности напиться горячей крови.

Кажется, что схватка зашла в тупик: я немного сильнее и быстрее, но при этом не хочу убивать. Возможно – пока не хочу. А это вполне может открыть для меня дорогу на тот берег. Значит, надо что-то придумать и быстро. Отвлекаюсь от схватки, положившись на рефлексы тела, и начинаю сплетать заклятье. Когда же я возвращаюсь к реальности – положение мое уже плоховато: без присутствия разума, на одних рефлексах сражаться можно... но – против такого же "рефлекторного" бойца, или же против откровенного быдла. Брата же учили как бы не лучше, чем меня. И теперь, когда я отдал рисунок боя ему на откуп, он уже сумел запутать меня в эту сеть, и я не вижу другого пути, кроме как подставиться под удар. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал. Клинок брата удовлетворенно урчит, облизнув мою кровь. На лице моего врага появляется удовлетворенное выражение: он уверен, что уже победил. Вот только пролитая кровь активирует уже сплетенное заклятье, завершая ритуал.

Изолирующие чары рушатся на нас как скала. Это и есть главная слабость бойцов моего рода: собственных сил всегда не хватает, даже на обычное фехтование. Страшна привычка полагаться на Источник Дома. Однако, удовлетворение не исчезает с лица брата: похоже, что он не разочарован даже и перспективой отправится на тот берег вдвоем. Вот только он ошибается. Я поднимаю клинок и спокойным, уверенным шагом подхожу к упавшему.

– ... но как ты можешь?

– Молча.

– Что тебе нужно от меня? – Умный у меня братец. Понял, что убить его я мог и раньше.

– Я хочу узнать подробности. Почему это сестренка посчитала меня угрозой семье.

– Ты никогда этого не узнаешь. И даже если ты убьешь меня – за мной придут другие...

– Может, и придут, но ты этого никогда не увидишь. А насчет "не узнаешь"... То, что мне нужно – знаешь ты, и этого достаточно.

Конечно, телепат я очень и очень слабый, но против врага, лишенного даже элементарной защиты, которая погасла вместе с Источником – хватит и этого. Вглядываюсь в когда-то родные, а теперь – ненавидящие глаза.

...

Главный заклинательный покой Дома сегодня убран в траурные тона. Торжествующе-алая обивка заменена переливающейся серебряной тканью. Вместо золотых лент – повязаны белые. Но все равно, зал производит впечатление торжественности. Давно уже не собиралось в нем столько людей. Главная и побочные ветви, родичи по замужеству и принятию, представители младших Домов и кровные вассалы: все здесь. Значит, событие, которое я вижу чужими глазами – более чем важное.

– Сегодня мы очистим Имя и Честь Дома...

– Остановись, отец! – Из толпы выскальзывает девочка.

– Скайли? Что ты здесь делаешь? Я же просил тебя поиграть наверху.

– Отец, то, что ты делаешь – неправильно. Сегодня мне было видение...

– Молчи, дочь! – Но девочка уже в трансе.

– Не отсекайте ветвей, ибо ветвь отсеченная станет проклятием древа, и стены Дома падут, не выдержав шторма.

– Девочка моя, зачем тебе это?

– Потому что ... – имя снова гаснет – мой брат. И я не хочу, чтобы он не смог снова увидеть меня. Он – мой брат, и я люблю его, как брата.

– Хорошо, девочка, успокойся...

Глава Дома обходит Оракула, обнимает ее. Девочка успокаивается... И в этот момент ей в грудь входит клинок Хранителя Чести Дома – кинжал Главы.

– Сегодня мы очистим Имя дома от склонившихся перед Хаосом!

В этот момент глаза девочки, лежащей на полу, открываются. Этого не может быть в принципе: удар был точен и должен был оборвать жизнь сразу... Но это – есть. И тихий голос громовым ударом сотрясает весь зал.

– Кровью моей вы превратили ложное пророчество в истинное. Теперь – бегите, если можете, но Дому ... – название опять гаснет в памяти – не быть больше.

Глаза снова закрываются. Моя сестренка, та, что любила меня, и готова была остаться со мной – мертва.

...

Выныриваю из чужой памяти.

– Вот, значит как... – И я поднимаю клинок. Мой враг беспомощен. Он никак не может защищать свою жизнь. Но я привел его к этому в честном бою. А у Скайли не было даже такого шанса.

– Брат, ты не можешь... Ведь мы же родичи... – А вот теперь страх сотрясает моего врага. Да, я знаю, что боится он не смерти, а того, что умрет, не выполнив приказ Главы. Мне это безразлично. Чужой страх становится моей Силой.

– А вы помнили об этом, когда Глава Дома убивал Оракула? Нет уж. Вы отреклись от меня. И я принимаю Отречение, и Отрекаюсь сам. Не может быть мира между нами.

Серебряный клинок в моих руках гаснет. Теперь он непригоден для боя – серебро слишком мягкий металл. Но на один удар его хватит. Глаза моего врага застывают в смерти.

...

Над замком Хогвартс снова мерцают звезды. Чтобы хоть как-то успокоить кровавую ярость, я залпом выпиваю бокал кровавого вина... И замечаю как бы зеркальное отражение своих действий: профессор Снейп делает то же самое.

– Ну что же, Поттер. Принимать какие-либо меры – бессмысленно. Но я требую, чтобы Вы не спускались в обитаемую часть Хогвартса, пока полностью не успокоитесь. Если не сможете справится сами – выпейте это.

Профессор протягивает мне пузырек с Успокаивающим зельем.

– Спасибо, профессор.

– Не за что.

Снейп уходит, а я снова смотрю на звезды.

– Прости, сестренка, что я использовал эти воспоминания таким образом... Но мне очень нужен союзник. Чтобы защитить...

– Я не в обиде.

– Кай?

– Ну надо же... За шесть веков ты так и не заметил, что имена Скайла и Кайгерн сокращаются одинаково.

Брат и сестра.

– Кай? – Рукоять меча как будто сама собой возникает в моей руке

– Ну да. Я это. Я.

– Так что же ты молчала все это время?

– «Все это время» – это что-то около минуты.

– Как это?

– Ты с такой силой швырнул в профессора последнее воспоминание, что оно досталось и мне. И оказалось ключом к моей памяти.

– Странно, а ехидничала так, как будто знала об этом все шестьсот лет.

– Прости, братик, но вспомнить собственную смерть – событие неординарное. Вот и заносит меня.

– Это ты прости, сестренка...

– Да, кстати, объясни мне, чего ты так злишься каждый год? Вроде все, виновные в моей гибели уже встретились с Лодочником?

– Не все. – Клинок лежит у меня на коленях, и я ласкающим движением провожу рукой по лезвию.

– И кто это сподобился пережить Ночь Черного Пламени?

– Я.

– Не понимаю.

– Это защищая меня ты пошла против Главы Дома. Это я должен был разобраться в том, что сказал Меняющий пути устами своего аватара. Это я должен был вытащить тебя... Сестра, я предал тебя. И не могу даже просить прощения. Потому, что такое – не прощают...

– Дурачок. Такое – действительно не прощают. Потому что тут нечего прощать. Архитектор судеб развешивал куда худшую правду на ушах демонов, древних, как сама грязь. И ничего – кушали, не давились, еще и добавки просили. По сравнению с ними ты и сейчас – в лучшем случае – подросток, чуть старше Миа. А уж тогда – и вовсе был младенец. И требовать от себя способности с ходу разобраться в извивах мысли того, кого не зря зовут Интриганом... Ты хочешь слишком много.

– Скайли...

– Зови уж меня Кай. В конце концов, Скайлой я была всего четырнадцать лет, а Кайгерн Скрытной – ... немного больше . – Последняя фраза сопровождается ощущением необидной насмешки.

– Кай...

– В конце концов, это было мое решение. Я же Оракул. Я знала, что мне грозит, и, как видишь – даже подготовила себе путь отступления.

– Так значит ты...

– Я напророчила себе, что обязательно окажусь рядом с тобой. Как видишь, пророчество исполнилось.

– Хм... до этого мне казалось, что Боги Хаоса неодобрительно относятся к пророчествам... кроме тех, которые изрекают сами.

– Во-первых, мое пророчество удачно наложилось на обещание Познающего. А во-вторых, я сформулировала его в виде проклятья. А уж проследить за исполнением проклятья для любого из Темной четверки...

– Кай, ты – гений!

– Вот так уже лучше. А теперь расскажи-ка ты мне: как пал наш Дом?

– Что там рассказывать... Как ты напророчила, так и пал.

– Подробнее. А то с мечом ты на эти темы почему-то не откровенничал.

– Когда я прикончил братца Мэтью, то понял, что исполнять Проклятье Отсеченной ветви придется мне: больше просто некому.

– И ты кинулся в лоб, крушить все вдребезги и пополам?

– Если бы я сделал такую глупость – мы с тобой могли и не встретиться.

– Не могли. Два моих проклятья должны были надежно защитить тебя. Тем более, что последнее было предсмертным.

– ... Спасибо, Кай!

– Не за что. Ты продолжай, продолжай.

– Хорошо, продолжаю. Я не стал торопиться. Какое-то время я работал, изображая из себя скорее Руку злой судьбы, чем Карающий меч: собирал и сливал информацию, перехватывал гонцов, устраивал рукотворные случайности, копил силы и деньги. В конце концов – стал известным кондотьером. Своего рода Семнадцатилетний капитан. Сейчас-то я понимаю, что сработал я тогда грубо и прямо. Что получилось у меня все скорее благодаря помощи Господина перемен, чем благодаря моим собственным скромным талантам.

– Скромным талантам. Ну-ну. Скромность паче гордыни. Но ты продолжай.

– В общем, дела Дома шли все хуже и хуже.

– Это понятно. С таким-то «благожелательным вниманием».

– Младшие Дома потихоньку отпадали, пытаясь найти защиту и покровительство у других Домов.

– И как, получалось?

– А то! Они же уже не принадлежали к нашему Дому, и у меня не было повода их преследовать. Более того – я им иногда помогал, и вести об их благополучии только подстегивали процесс.

– Хм... Неплохо.

– А когда Дому стало уже совсем плохо, отряд Мантикоры предложил свои услуги Фиолетовой хризантеме.

– Странно. Я не могу вспомнить, как назывался наш Дом...

– Видимо, над твоим телом все-таки провели малый обряд Отречения. И хорошо еще, что не полный ритуал – а то и имя твое не смогли вспомнить.

– Так вот... я не могу вспомнить название нашего Дома... Но помню, что Дом Фиолетовой хризантемы – наши враги.

– Были.

– Что?

– Они были нашими врагами.

– А что же с ними стало?

– Слушай дальше. Отряды Фиолетовой хризантемы осадили главную, а к тому времени – и единственную резиденцию нашего Дома. У Главы Дома еще оставалось кое-какое влияние, поэтому они не слишком боялись: стены дома были крепки, а оставшиеся союзники – спешили на помощь. Но первыми до резиденции добрались Мантикоры. В ту ночь я в первый раз принял демоническую форму, и выбил ворота Пламенем Хаоса. Я до сих пор удивляюсь, но мои люди последовали даже за демоном. Когда же я вновь показался в проломе – в замке оставались в живых только женщины и дети младше четырнадцати лет. Хризантемы требовали прикончить и их, но я выторговал их жизни себе. А после Ночи Черного пламени никто не решился оспорить договор. Кажется, они решили, что я собираюсь зверски замучить всех пленных... или принесу их в жертву своему покровителю.