Текст книги "Не спеши умирать в одиночку"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

9

– А вас уже выпустили? – деликатно осведомился я. Секретарша изумленно уставилась на Тамару, и я счел нужным пояснить: – Я вас видел в отделении милиции вчера днем...

– Если уж вас отпустили, – процедила сквозь безупречно белые и ровные зубы Тамара, – то меня и подавно. – Она вновь уставилась на меня, и доброты в этом взгляде было столько же, сколько кислорода в открытом космосе. – Так вот, значит, кого я должна благодарить за смерть своего мужа! Охранничек...

– Что-то я не вижу, чтобы вы убивались по нему, – не сдержался я. – И вины-то моей тут нет, потому что Георгий Эдуардович сам послал меня за сигаретами, а когда я вернулся, то он уже был готовый...

Я не уточнил, что табачный киоск находился в паре метров. Если из моих слов Тамара сделает вывод, что я бегал за блоком «Мальборо» на другой конец города – так даже лучше. Сначала я подумал об этом, и лишь потом – что я слишком грубо разговариваю с женщиной, которая только что потеряла мужа. Возможно, любимого. Нет, серьезно. Такое тоже случается.

– Извините, – поспешно сказал я и поднялся с дивана. – Я немного...

– Переживу! – отрезала Тамара. – А что вы тут вообще делаете?

– Так я вроде бы здесь работаю, – напомнил я. – Георгий Эдуардович меня взял на работу...

– И здорово же вы справились с этой работой! – выдала мне в ответ Тамара и вздохнула. – Впрочем... – Она снова посмотрела на меня, уже без явной неприязни или по крайней мере умело эту неприязнь скрывая. – Раз уж Джорджик вас нанял на работу, то работайте.

– Ага, – воодушевился я. – Как раз за этим я сюда и пришел, но вот Юля... Так что мне теперь делать?

– Работать, – многозначительно сказала Тамара, подошла к кабинету своего мужа и дернула дверную ручку.

– Закрыто, – подсказал я. – И опечатано.

– Вижу, – мрачно сказала Тамара. – Вот тут и потребуется поработать. Вам.

– Мне? То есть...

– Надо бы высадить эту дверь, – деловито сказала Тамара, отошла в сторону и присела на краешек секретарского стола, как бы предоставляя мне поле для деятельности.

– Но она опечатана, – напомнил я.

– Я вижу, не слепая, – резко отозвалась Тамара. – Но мне нужно, чтобы она была открыта. И немедленно. Если вы, – ее палец с длинным наманикюренным ногтем вновь показал в мою сторону, – работаете в этой фирме, то вы работаете на меня. И я хочу, чтобы вы высадили эту дверь.

Я посмотрел на госпожу Джорджадзе, потом – на дверь. Дверь выглядела более безобидной.

– Ладно, – сказал я и отошел для разбега. – Только вся ответственность ляжет на вас...

– Естественно, – сказала Тамара. – Не на вас же.

В этой реплике сквозило презрение, и я отреагировал как бык на красную тряпку – ринулся вперед, наклонив голову. Но не на Тамару, а на дверь.

Я врезался в дверь, раздался хруст, дверь прогнулась, но осталась на своем месте. Тамара скептически хмыкнула. Тогда я снова отошел и дважды пнул в район замочной скважины. Дверь держалась.

– У Джорджика были явные просчеты в кадровой политике, – будто бы себе под нос пробормотала Тамара. Я услышал и так врезал ногой, что дверь вылетела аж со свистом.

– Вот! – торжествующе сказал я, глядя на жалко болтающиеся обрывки милицейской бумажки с синей печатью.

– Давно пора, – бросила мне Тамара, как хозяйка бросает псу кость, и стремительно прошла в кабинет, миновала стол, сдвинула плечом кресло с резными подлокотниками и оказалась перед встроенным в стену сейфом. Я забеспокоился, что сейчас последует указание взломать сейф, но Тамара оказалась лучше подготовленной к мероприятию, чем я думал. Она вытащила из сумочки ключи и быстрым движением отперла замок.

Потом она громко выругалась и с досады треснула кулачком по сейфу. О чем тут же пожалела. Сейф все-таки был металлический.

– Черт! – Тамара обернулась ко мне и к секретарше. – Я ничего не понимаю!

– А что такое, Тамара Олеговна, что случилось? – ангельским голоском пролепетала секретарша.

– Тут пусто! – потрясенным голосом заявила Тамара. – Тут нет ни-че-го! Абсолютно!

– Ну-у, – задумчиво затянула Юля. – Я даже не знаю...

– А кто знает?! В этом сейфе должны быть деньги! Их там нет! Кто знает, куда они делись?! – Тамара перевела взгляд на меня, и я немедленно замотал головой, открещиваясь от очередного обвинения. Я еще хотел пробурчать что-нибудь насчет того, что человек я новый, ничего не знаю, ничего не видел и ничего не слышал. Но тут Тамара выпрямилась и резко хлопнула себя ладонью по лбу, как будто ее осенила неожиданная идея. Юля от этого звука вздрогнула.

– Стоп! – сказала Тамара. – Стоп. Мне все ясно.

Это милиция. Вчера они здесь были и забрали из сейфа все деньги. Сволочи! Вот я им сейчас... – Она схватила со стола телефонную трубку и стала набирать какой-то номер, наверное, милицейского начальника или же адвоката, во всяком случае того, кто мог задать вороватым ментам жару. Я хотел упомянуть схожий случай с блоком «Мальборо», но меня опередила Юля.

– Да не лазили они в сейф, – сказала она.

– Ты-то откуда знаешь? – Тамара не прекратила тыкать пальцами в кнопки.

– Так я же здесь была. Я все видела. Я протокол подписывала. Они просто зашли, посмотрели, в стол залезли... А в сейф они не забирались. Ключей-то у них не было. От кабинета ключи были у Георгия Эдуардовича в кармане, а от сейфа у него не было ключей...

– Ну да, – Тамара нахмурилась и положила трубку, хотя оттуда уже раздавался недоуменный голос. – Точно. Ключи от сейфа он оставил дома. Вот они.

– Поэтому они все оставили как есть и опечатали кабинет, – продолжила Юля. – В сейф они не залезали.

– Спасибо, я поняла, – резко отозвалась Тамара, захлопнула дверцу сейфа. – Значит, деньги взял кто-то другой.

Она подхватила свою сумочку и решительно направилась к выходу. Мы с Юлей поспешно отступили в сторону, чтобы не оказаться на пути этой убитой горем женщины. Шаги гремели в коридоре по направлению к двери, но вдруг Тамара остановилась, и я услышал:

– А вам особое приглашение нужно?

– Это она кому? – шепотом спросил я у Юли. Юля молча показала на меня. Тут же последовало официальное подтверждение.

– Эй, охранник! Как вас там?!

– Александр, – напомнил я и сделал шаг к коридору.

– Шурик, – язвительно сказала Тамара. – Ну-ка, за мной. Раз Джорджик скончался, теперь вы работаете на меня. И без вопросов! – повысила она голос, чтобы подавить в зародыше мое возможное сопротивление.

Я посмотрел на загадочно улыбающуюся секретаршу Юлю с волосами цвета вороньего крыла и щербинкой между передними зубами. И понял, что мне в любом случае нужно отсюда выбираться.

– Иду! – громко крикнул я и побежал за Тамарой.

И вот так это и случилось, я выскочил из холла в коридор и тем самым выскочил из одной жизни и попал в жизнь совсем другую. Поначалу этого даже не заметив.

А по большому счету это был ПэЦэ почище того, что случился в понедельник. Каждый новый день – новый ПэЦэ. Тенденция, однако.

10

Я еще стоял и зачарованно смотрел на красный сверкающий «Ягуар» Тамары, похожий скорее на игрушку, нежели на настоящее транспортное средство, когда вслед за нами на крыльцо выскочила Юля:

– Тамара Олеговна!

– Да?

– Что я теперь милиции скажу? Дверь-то взломана! А они обещали сегодня зайти...

– Скажи, что ночью забрались воры, – недолго думая, приказала Тамара.

– Воры? – Юля наморщила лоб, прикидывая, насколько правдоподобно будет звучать эта версия в ее устах. – А что они украли? Они же должны что-то украсть...

– Ну так укради что-нибудь, – посоветовала Тамара. – Телефонный аппарат. Спрячь себе в стол и скажи, что пропал. Все понятно?

Юля кивнула, а я осторожно кашлянул.

– Это что, бронхит или желание высказаться? – с иронией спросила Тамара.

– Надо еще протереть дверцу сейфа, – посоветовал я. – А то милиция найдет там ваши отпечатки, Тамара Олеговна, и у них появятся новые основания подозревать вас.

– В чем?

– В убийстве мужа, – сказал я негромко, но достаточно, чтобы услышала Юля. Глаза у нее загорелись так, как обычно горят глаза у одной женщины, когда она слышит о неприятностях другой, более красивой и богатой.

– Протри дверцу, Юля, – сказала Тамара. – Как ни странно, – она покосилась на меня, – но идея здравая. Может быть, Джорджик в вас все-таки не ошибся...

– Джорджик? – Я залез в машину на переднее сиденье.

– Так я его называла, – пояснила Тамара, садясь за руль. – Жорик Джорджадзе. Сокращенно – Джорджик. Он не любил это прозвище, говорил, что это звучит как собачья кличка...

– Так и звучит, – согласился я и был удостоен очередного скептического взгляда.

– Мой муж, как хочу, так и называю, – заявила Тамара, и машина рванула с места. Тамара, на мой взгляд, странновато смотрелась за рулем – не по-женски хищно вцепившись в рулевое колесо и вытянув вперед шею, опять-таки напоминая при этом какую-нибудь хищную птицу, типа грифа.

– Высматриваете, кого бы раздавить? – не удержался я.

Вместо ответа Тамара прибавила газу. Мне оставалось только молча сидеть рядом, смотреть на дорогу и вдыхать аромат «Шанель». Запах, знакомый мне с детства. Я хотел было сказать об этом Тамаре, но потом решил, что она не оценит комплимента и увидит в нем либо намек на возраст, либо на вышедшие из моды духи. Когда женщина за рулем, говорить подобные веши опасно для жизни. И я промолчал, довольствуясь общим ощущением – шикарная машина, шикарная женщина и я с ними. Правда, в непонятном качестве, но это уже детали.

Внезапно Тамара свернула к бровке и остановила машину.

– Пошли! – скомандовала она и вылезла наружу. Я последовал ее примеру, но с опаской – судя по напряженному выражению лица, Тамара могла запросто вытащить из сумочки пистолет и грохнуть меня на месте. Кто ее знает, что там в сумочке. В моих представлениях, богатые бизнесмены непременно дарили своим женам оружие. Маленькие блестящие «браунинги», которые легко умещаются в сумочках между косметичкой и портмоне.

Я захлопнул дверцу и выжидающе посмотрел на Тамару.

– Охранник? – риторически спросила она. – Ну так охраняй.

– От кого? – не понял я.

– Сейчас поймете, – она обогнула «Ягуар» и неожиданно ухватила меня под руку, а потом куда-то потащила с непреодолимой силой. До этого момента я думал, что выражение «коня на скаку остановит» – всего лишь красивая фраза из рекламной кампании по продвижению русской женщины на международный рынок, но тут... «Бедная та лошадка», – подумал я, втаскиваемый в какие-то стеклянные двери.

Я огляделся, ощутил запахи и с удивлением понял, что меня приволокли в ресторан. Такого со мной еще не бывало. То есть в ресторане я бывал, иногда приводил туда разных женщин, но чтобы меня, да еще женщина! Что-то не то происходит с этим миром.

– У меня стресс, – между тем шептала Тамара мне на ухо. – У меня стресс, потому что вчера у меня убили мужа, а сегодня я обнаружила, что куда-то исчезли все его деньги – со счетов, из сейфа в офисе... Мне просто не на что его хоронить, хорошо, земляки мужа согласились помочь. Но мне от этого не легче! Денег все равно нет! Я просто вся издергалась за последние несколько часов, да еще милиция со своими дурацкими вопросами! Короче говоря, у меня стресс, а стресс я обычно убиваю тем, что нажираюсь как свинья!

– Боже, – сказал я, представив Тамару хлебающей черепаший суп из миски.

– Ваша задача – не дать мне обожраться, – инструктировала Тамара. – Оттаскивайте меня, убирайте от меня еду, понятно? Я могу просто потерять над собой контроль!

– Кажется, это уже началось, – сказал я в ответ, увидев, с какой жадностью Тамара схватила ресторанное меню.

Пока я садился за столик, она успела надиктовать официанту список страницы на две. Я просто закрыл ей рот ладонью и кивком головы велел официанту убираться. Как только он отошел, Тамара укусила меня за палец.

– Ну ЁТМ, – расстроенно сказал я. – Там же мяса совсем нет. Одни кости.

– Просто нужно быть повежливее, – объяснила Тамара. – Я просила одергивать меня, а не заталкивать кулак мне в рот...

Короче говоря, на мою долю осталось еще три укуса, прежде чем Тамара закончила обедать. В завершение я не без удовольствия хлопнул ее по пальцам и отобрал вазочку с мороженым, которое с садистским причмокиванием съел сам.

– Ладно, – сказала Тамара. – Это ерунда, это у вас получилось. Посмотрим, что вы будете делать теперь...

– То есть? – насторожился я, наблюдая, как Тамара раскрывает сумочку. Мысль о маленьком блестящем «браунинге» снова посетила меня, но дело оказалось совсем в другом.

– Так-так, – сказала она, выворачивая внутренности кошелька. На стол упало несколько пятирублевых монет.

– Так-так, – сказал я. – Что это значит?

– Я же объяснила только что: Джорджика не стало, а его денег я найти не могу. Обычно он каждую неделю давал мне по тысяче долларов на карманные расходы...

– Ну?

– Он выдавал их по понедельникам!

– То есть вчера он...

– Вот именно, не успел. У меня пусто, – Тамара трагическим жестом бросила кошелек передо мной.

– Ага. Извините, – осторожно начал я, подозревая, что жены богатых бизнесменов не все понимают в этой жизни. – Если у вас нет денег, то зачем тогда было идти в ресторан и наедаться тут на... – я взял с блюдца тактично сложенную пополам бумажку со счетом, прочитал цифру и вздохнул. – Наедаться на крупную сумму. Или, может быть, вас с Джорджиком здесь обслуживают в кредит?

– Нет, не обслуживают, – Тамара оставалась совершенно невозмутимой, что подтвердило мою прежнюю гипотезу: богатые люди – это особые люди, а их жены – это еще более особые люди. – А у тебя случайно не завалялось в карманах? – спросила Тамара. Когда дело коснулось денег, она сразу же перешла на «ты».

– Нет, – твердо сказал я. – Не завалялось. Джорджик заплатил мне двести баксов...

– Вот видишь!

– ...на покупку костюма. Я их потратил, как видишь.

– Двести долларов – это был аванс, как я понимаю? Ну так нужно этот аванс отрабатывать, Александр, – решительно заявила Тамара. – Я заела свой стресс, и теперь я хочу уйти отсюда. Твоя задача – прикрыть мой отход...

И прежде чем я успел возразить, Тамара встала из-за стола и, не без изящества покачивая бедрами, направилась к стеклянным дверям, за которыми ее ждал красный «Ягуар», похожий на игрушку. А меня ждал официант. И еще в мою сторону поглядывал широкоплечий мордоворот в черном пиджаке с золотыми пуговицами. На пиджаке белела ламинированная карточка с надписью «Служба безопасности», и этот гарант спокойствия, не сводя с меня глаз, медленно стал перемещаться по направлению к дверям ресторана. Возможно, это вышло у него совершенно случайно, но я нервничал, а потому подозревал всеобщий заговор против меня. Я только не был до конца уверен, входила ли в этот заговор Тамара, но судя по тому, что она была уже снаружи, а я – все еще внутри, – входила.

Если бы я еще минут десять посидел за столиком, напрягая мозги, которые вроде бы у меня были при последнем пройденном медосмотре, я, вероятно, придумал бы какой-нибудь хитрый способ, как выйти отсюда и не получить телесных повреждений. Но я не высидел и трех минут – не выдержали нервы.

Я встал, комкая в кулаке злосчастный счет, тоскливо поглядел на официанта, а потом рванулся с места к дверям. Все-таки во мне восемьдесят килограммов, и я думал, что, набрав приличную скорость, я смогу прошибить кого угодно, хоть типа в пиджаке с золотыми пуговицами, хоть сами стеклянные двери.

Тип в пиджаке это тоже просек, поэтому он не встал в дверях наподобие футбольного вратаря, он чуть припозднился и прыгнул мне наперерез, как в регби. Мы столкнулись в воздухе, будто два пушечных ядра, и с грохотом рухнули на пол под истерические вопли официантов и одобрительные аплодисменты прочих посетителей, которые расценили наш маневр как неслабое шоу.

От волнения я стал истерично молотить руками вокруг себя и практически сразу врезал локтем своему противнику в нос.

– Блин! – гнусаво вскрикнул тот и вскочил на ноги, зажимая кровоточащий орган обоняния. Лицо у него было очень обиженное.

Пока он занимался своим носом, я встал на четвереньки и кинулся наутек, толкнув стеклянную дверь лбом. Расстояние между дверью и раскрытой дверцей «Ягуара» я также преодолел на четвереньках, побоявшись тратить драгоценные секунды на перемену положения.

Почему-то Тамара громко хохотала, когда я втащил свое пыльное и ноющее тело в машину. Костюм за двести долларов я покупал не для того, чтобы ползать в нем по асфальту. Так я и сказал Тамаре. А она продолжала смеяться.

Я решил, что у нее истерика, и просто перестал обращать на это внимание. Главное – мы все-таки уехали от этого ресторана. Официант, правда, записал номер машины, но это уже были детали.

Так мне тогда казалось.

11

Отсмеявшись, Тамара сказала, что свою задачу я выполнил, пусть и неблестяще. Я спросил, как можно было блестяще выполнить эту задачу? Намазаться маслом и отвлекать внимание? Тамара сделала вид, что ничего не слышала, и я приободрился – наконец-то сумел заткнуть рот этой самоуверенной особе. Но тут я вспомнил, что у этой особы вчера прихлопнули мужа – отчасти по моей вине, – и мне снова стало стыдно. Чуть-чуть, просто чтобы не забыть, какое это чувство – стыд.

Будто прочитав мои мысли, Тамара вдруг начала вспоминать своего покойного мужа. Я понимающе покачал головой: все-таки она была вдовой. Не безутешной, а обычной. Смирившейся с тем, что определенный этап ее жизни закончился, когда тело Георгия Джорджадзе привезли в морг.

– Вот видишь, как это неразумно – рассчитывать отсидеться за широкой мужской спиной, – вещала Тамара. – В один прекрасный день этот муж ведет себя как совершенный идиот и позволяет расстрелять себя из автомата, совершенно не подумав при этом, что будет со мной. В результате остаешься одна, без денег, без работы и без широкой мужской спины. Не дай бог, еще выяснится, что Джорджика прикончили за долги, и теперь все эти долги повисли на мне! Как я буду расплачиваться? Пойду на панель? Но это пошло! Да и пахать там придется лет пятьдесят, прежде чем заработаешь приличные деньги. Опять же, охраны труда никакой...

– Продайте машину, – предложил я. – Ваш «Ягуар», «Вольво» Георгия Эдуардовича – в сумме неплохо получится.

– Вот спасибо! – возмутилась Тамара. – И что потом, на автобусе ездить? Хотя... – Она поджала губы, вспомнив о чем-то неприятном. – Денег-то у меня все равно нет. Тормознет сейчас мент, так что – танцем живота с ним расплачиваться? Черт! Какое гадское это чувство, когда нет денег!

– Иногда полезно его ощущать, – вставил я. – Чтобы не потерять связь с народом.

– Что? – покосилась на меня Тамара. – Это что – социальная критика? Приколы у тебя такие?

– Просто вырвалось, – смиренно заметил я.

– Держи в следующий раз при себе, – скомандовала Тамара. И добавила уже более мягко: – Ты тоже не думай, что я дочь Рокфеллера. Я в институте училась на втором курсе, когда Джорджик на меня глаз положил. А до этого и у меня постоянно были гадские чувства... Правда, у меня и фигура поэтому была дай бог, безо всякой диеты.

– Ну, с тех пор вы немного отъелись, – снова не сдержался я.

– Ах ты скотина неблагодарная, – тут же ответила Тамара. – Это ты кому сказал? Жене человека, который тебя пригрел, взял на работу, аванс заплатил...

– Кстати, давайте объяснимся, – предложил я. – Ну, взял меня Георгий Эдуардович на работу. Только ведь его больше нет. И что теперь? Фирма у него какая-то странная, я так понял, что больше в ней никто и не работает. Куда я теперь денусь?

– Будешь работать на меня, – непререкаемым голосом сказала Тамара. – Ты будешь мое наследство.

Я поморщился.

– Ну аванс же ты должен отработать, – предложила другой мотив Тамара.

– Проползание на коленях от ресторана до машины стоит двухсот долларов.

– А чувство вины? Если бы ты действительно охранял Джорджика, он бы остался жив. Ты же схалтурил, не отрицай.

– Я не схалтурил, – настойчиво повторил я. – Я просто отошел за сигаретами, как меня попросил Георгий Эдуардович. А даже если бы не отошел – вряд ли бы я закрыл Джорджика от пуль собственной грудью.

– Какой же ты тогда охранник? – удивилась Тамара.

– Нормальный охранник, – сказал я. – Вот какой у нас президент, такой я охранник. Какой Джорджик бизнесмен, такой я и охранник. Кстати, он мне говорил, когда брал на работу, что бизнес у него тихий и спокойный, без криминала, поэтому бронежилет мне не понадобится, и вся охрана будет заключаться в сопровождении Георгия Эдуардовича в поездках по городу. Вот и поездили, – саркастически заключил я. – То ли ваш Джорджик соврал, то ли искренне заблуждался. Что у него был за бизнес?

– А я откуда знаю? Мне-то до его бизнеса не было никакого дела, пока он мне давал деньги...

– Но сейчас-то уже не дает, так что пора задуматься, – предложил я.

– Я задумалась, – сказала Тамара. – Я задумалась и поняла, что ровным счетом ничего не знаю про бизнес Джорджика. Куда-то он ездил, кому-то звонил... И вот доездился. И я вместе с ним.

Голос ее стал грустным, но лично мне было непонятно, кого она жалеет – то ли Георгия Эдуардовича, то ли саму себя.

– Значит, – Тамара бросила на меня быстрый взгляд, – ты, Александр, не горишь желанием со мной работать? Наследством быть не хочешь, аванс считаешь отработанным. Помочь бедной женщине, оказавшейся в беде, тоже не желаешь.

Я скептически хмыкнул – бедная женщина на «Ягуаре».

– Вообще-то дел у меня нет никаких, – осторожно проговорил я. – Вообще-то работа мне нужна...

– Ну так в чем же дело? Решайтесь! – Тамара воодушевленно надавила на газ, одновременно поворачивая вправо. – Давайте поработаем... – Она почему-то опять перешла со мной на «вы».

– Так вы же бедная женщина, – ответил я ее же словами. – А за работу обычно платят.

– Какой вы меркантильный! – укоризненно произнесла Тамара. Я хотел ляпнуть что-нибудь насчет натуроплаты, но удержался. Хотя грудь Тамары постоянно держал в поле своего зрения. – Ну, а если деньги Джорджика отыщутся...

– Уже интересно, – прокомментировал я.

– ...тогда я смогу вам заплатить.

– Это совсем другое дело, – сказал я, думая при этом, как объяснить Тамаре, что интересует меня не столько денежная сторона дела, сколько возможность получить стабильную приличную работу. Ну и хорошо оплачиваемую, само собой. Георгий Эдуардович, как мне казалось еще в пятницу, предоставил мне именно это. Но господина Джорджадзе уже не было в живых, и мне приходилось все искать заново. Предложение Тамары выглядело не слишком привлекательным, потому что я чувствовал – это занятие на пару недель от силы. В конце концов деньги Джорджика обнаружатся в какой-нибудь коробке из-под ксерокса, лежащей в подвале на даче, а после этого мои услуги вряд ли понадобятся женщине, переставшей быть бедной. Да и вообще – таскаться сутки напролет с Тамарой, терпеть ее выходки, мириться с перепадами настроения... Кошмар.

Тамара остановила машину возле двухэтажного кирпичного домика, на котором висела солидная табличка « Интерпродтрест».

– Это что? – осведомился я.

– Я хочу одолжить денег, – пояснила Тамара. – Здесь работает один знакомый Джорджика, он сейчас занимается организацией похорон... Я думаю, он войдет в положение и даст мне с полтысячи долларов на текущие расходы.

– Интересно, – сказал я, – почему бы нам было не заехать сюда сначала, одолжить пятьсот баксов, а потом уже поехать в ресторан и пообедать как приличным людям?! – Я гневно посмотрел на Тамару и демонстративно отряхнул колени недавно купленных брюк, которые после проползания по асфальту выглядели уже не столь шикарно.

– Так у меня же был стресс, – пояснила Тамара. – А когда у тебя стресс, обо всем остальном забываешь. Честное слово. – И она приложила ладонь к левой груди, но только я ей не поверил. Просто еще раз посмотрел на грудь.

Тамара оставила меня сидеть в машине, а сама пошла в дом из красного кирпича. Я включил приемник, и «Европа-Плюс» ударила по мне сразу из четырех колонок. Минут через пять дверь «Интерпродтреста» отворилась, но по ступеням спустилась не Тамара. Это вообще был мужчина, точнее – молодой парень лет двадцати с хвостиком. Что примечательно – кавказской наружности. Недолго бы он вот так погулял по центральным улицам города, неизбежно бы нарвался на проверку документов. Однако здесь парень чувствовал себя вполне уверенно и беспечно. А вот я отчего-то заволновался.

Засунув руки в карманы синих спортивных штанов, парень неторопливо приблизился к «Ягуару», равнодушно посмотрел на меня и тихо сказал:

– Пошли.

– Чего? – пытаясь звучать круто, сказал я.

– Вылезай, брат. Пошли, разговор к тебе есть.

– Какой еще разговор?

– Э, – парень раздраженно дернул плечом, – пошли, узнаешь.

– Ну вот что, – начал я, но тут же осекся. Попытка быть крутым провалилась.

– Пойдем, брат, – настойчиво повторил парень, демонстрируя мне «парабеллум». – Там люди ждут. Тебя ждут.

Я вылез из «Ягуара» и зашагал к кирпичному домику, подозревая, что ничего хорошего внутри меня не ждет.