Текст книги "Не спеши умирать в одиночку"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

8

– Нет, – сказала Тамара, глядя на меня как на сумасшедшего. – Нет, даже и не заикайся.

– Я тебя с собой не тащу, – продолжал я уговаривать. – Ты просто отвезешь меня по этому адресу и подождешь в машине, пока я осмотрю квартиру. Это очень просто и совсем безопасно...

– Безопасно – это секс в водолазных скафандрах, – пробурчала Тамара. Она яростно терла глаза, а потом с ненавистью смотрела на человека, лишившего ее здорового ночного сна. То есть на меня.

– Между прочим, – раскрыл я вонючий бумажник, – у него при себе было восемьсот долларов. Может, ему заплатили из денег твоего мужа?

– Ага, и они складированы на квартире этого киллера, куда ты сейчас собираешься меня тащить? Дудки, – устало проговорила Тамара. – Полный бред, – сказала она, заводя мотор. – Идиотизм, – это было сказано, уже когда мы отъехали от офиса. – Бред сивой кобылы...

С такими комментариями мы полчаса спустя подъехали к обшарпанной пятиэтажке, ощетинившейся на мир самопальными телевизионными антеннами всех мастей. Ночью дом походил на огромного прямоугольного ежа с непропорционально маленькими иглами.

– Давай иди, – напутствовала меня Тамара. – Там как раз его дружки собрались на поминки, тебя только не хватает...

– В этой части дома, – возразил я, – свет ни в одном окне не горит.

– Они затаились, – мрачно заявила Тамара. – Они тебя заманивают...

Напрасно она меня пугала. Мне и так боязно было лезть в эту квартиру. В квартиру покойника. Однако суперменский экстаз все еще не прошел, я чувствовал, что мне везет, и собирался использовать это везение до конца.

Дверь я открыл без труда. Потом на цыпочках обошел квартиру, чтобы выяснить, нет ли здесь еще кого. Но было пусто. Я осмелел, включил фонарик и стал довольно бесцеремонно обследовать комнаты, опять-таки точно не зная, чего я ищу. Надеяться обнаружить дневник киллера с подробными описаниями всех заказов было глупо, поэтому я просто осматривал все, на что падал луч фонарика. В первую очередь я забрал блокнот, что лежал возле телефонного аппарата. И это оказалась единственная ценная находка, потому что больше ничего стоящего в поле моего зрения не попало. Киллер жил довольно скромно, лишь холодильник выделялся размерами и содержимым. Грустно, но всем этим продуктам предстояло пропасть без толку.

Напоследок я заглянул в туалет и в ванную комнату. Тоже ничего особенного. Или...

Я посветил на полочку. Вот тебе и раз. Вот тебе и заказчик. Мысль была настолько абсурдной и кошмарной, что я поежился. А потом вышел из квартиры словно пристукнутый по голове.

Но и после этого я все равно не знал главного – зачем.

9

– Где мои деньги? – сонно спросила Тамара, вздрогнув от звука открывшейся дверцы.

– Денег нет, – сказал я. – Есть только это, – я показал блокнот.

– И что с того?

– Посмотри, может, найдешь здесь знакомые фамилии и телефонные номера.

– Делать мне больше нечего, как читать в два часа ночи всякие блокноты...

Я взял Тамарину руку и вложил в нее блокнот.

– Тут должен быть телефон человека, который нанял киллера, чтобы убитв тебя и меня. И этот человек тебе знаком, ты же помнишь – он должен был приехать, чтобы опознать нас, прежде чем...

Тамара нехотя взяла блокнот и стала листать страницы.

– Нет, – сказала она. – Я тут никого не знаю...

– А ты глаза открой, тогда, может быть, найдешь знакомых.

Открывать глаза Тамара решительно отказывалась, и тогда я напомнил, что мы до сих пор стоим у подъезда дома, где жил покойник. Это напоминание подействовало, Тамара протерла глаза, и «Ягуар» медленно двинулся прочь.

Вождение в полусонном состоянии отнимало у Тамары много сил и внимания, поэтому она не сразу заметила, как я вытащил из бардачка изрядно помятый список прошлых и настоящих сотрудников «Талер Инкорпорейтед». Я положил его перед собой, а рядом положил еще более помятую копию записки Джорджика к депутату Веретенникову.

– Это ты чего делаешь? – спросила Тамара.

– Сличаю почерки, – сказал я. – И кажется, это писал один и тот же человек.

– Юлька, наверное, это писала, – равнодушно отозвалась Тамара.

– Что она писала список сотрудников – это понятно, ну а вот это произведение? – я ткнул пальцем в записку к Веретенникову. – Это же личное письмо, причем настолько личное, что ты понятия не имеешь, о чем здесь...

– Ты предлагаешь прижать Юльку к стене и расспросить, о чем это все?

– Мне кажется, я примерно представляю, о чем это, – сказал я. Тамара по инерции проехала еще несколько метров, а потом удивленно посмотрела на меня.

– Ты? Знаешь, о чем это?

– Догадываюсь, – не без гордости сказал я. – Мысли, знаешь ли, приходят не только к тебе.

– Ну, это только из-за моего положительного влияния, – скромно заметила Тамара. – С кем поведешься, от того ума и наберешься. Так что там насчет записки?

– Ты мне рассказывала, – напомнил я, – как Юлька соблазнила налогового инспектора и подвела его под видеокамеру. Тебе не приходило в голову, что видеокамера оказалась там очень кстати? И неужели ее там установили только в ожидании прихода какого-то завалящего налоговика?

– Ты думаешь, что это было приготовлено для кого-то другого? – Тамара рассеянно посмотрела перед собой, и взгляд ее наткнулся на записку. – Для Веретенникова?!

– Ход мыслей верный, – подтвердил я. – Но пока ты ошибаешься в деталях. Депутат городской думы – и вдруг будет заваливать кого-то на офисный диван?

– К тому же он не клюнул бы на Юлю, – спохватилась Тамара. – Он же голубой...

– Тем не менее видеокамера стояла в офисе Джорджика, и она наверняка работала, то есть это дело было поставлено на поток, понимаешь? В офисе всегда была одна Юля, а Джорджик просто сводил ее с нужными людьми...

– Вот это и есть тот бизнес, который давал Джорджику деньги?

– Ну еще торговля дискетами, само собой. Вспомни, чего он добивался от тебя в Москве. Тот мужик кричал Джорджику, что с ним такие номера не пройдут. Что это за «такие номера»? Наверняка в тех комнатах, куда советовал тебе подняться Джорджик, тоже стояли видеокамеры...

– Но тот мужик знал, чего ожидать от Джорджика...

– То есть в Москве его репутация была подмочена уже тогда... Вот он и развернул свою деятельность здесь, а параллельно занялся еще и дискетами. Ну а офис, фирма «Талер Инкорпорейтед» – это все было лишь прикрытие...

– Паразит, – сказала с чувством Тамара. – Вот ведь паразит, а? – Ее оживившийся взгляд снова упал на записку. – Но если он писал такое послание к Веретенникову, значит, он имел что-то и на этого депутата... Прочитай еще раз, что он там пишет.

– Он пишет: «Я очень огорчен, что вчера все так получилось, что вы себя так повели... У нас также в крови не прощать гостю, если он преступает черту порядочности и оскорбляет хозяина в его же доме...» Слушай, это случилось у вас дома. То, на чем Джорджик поймал Веретенникова, случилось у вас дома. Ты должна помнить, когда такое могло случиться! Что-то должно было показаться тебе подозрительным...

– Я же в лицо этого Веретенникова не помню, – с сожалением произнесла Тамара. – Как я могу вспомнить, когда он у нас был... И что там могло случиться?

– "...берет то, что принадлежит по праву хозяину дома", – напомнил я еще одну строчку из записки. – Лисицын правильно сообразил, тут можно подумать о жене хозяина дома. Ведь жена принадлежит ему по праву. Но Веретенникову ты на фиг не нужна. Тогда на что же он мог положить глаз? Точнее, на кого? Тоже принадлежащего Джорджику? Ну?

– Что «ну»? Откуда я знаю?

– Смазливый аккуратный мальчик, – сказал я. – Не реагирует на твои заигрывания. Ямочка на подбородке. Всегда вместе с Джорджиком.

Тамара резко ударила по тормозам, и «Ягуар» замер возле обочины дороги. Она низко опустила голову, почти к самому рулевому колесу, как будто снова собиралась уснуть. Только дергающиеся плечи и слабые беспомощные всхлипы говорили, что это не сон. Это печаль и боль.

Глава 10
Страх в ее глазах

1

Этот стресс Тамара уже не заедала, а запивала. Я взял в ближайшем круглосуточном магазинчике две поллитровые бутылки джина с тоником, и мы уговорили их в считанные минуты, пустив на закуску пакетик с орешками.

– Он тебе так нравился? – спросил я, когда джин кончился.

– Дело не в этом, – сказала Тамара, бесцельно вращая ручку настройки приемника, ловя обрывки слов и мелодий, чтобы тут же перескочить на другую волну. – Дело в том, что Джорджик – это как будто болезнь, как будто эпидемия... Он отравил всех, кто находился рядом с ним. Словно вирус, который косит всех подряд. Я же помню Юлю, когда она только пришла к нему на работу, она была тогда совсем другой... И Дима, Дима вообще был такой... невинный, что ли...

– Поэтому для него это все и кончилось перерезанными венами, – предположил я. – А для Юли в этом был какой-то кайф, ей понравилось...

Тамара заново листала киллерский блокнот, пока ее палец не ткнулся в знакомое сочетание цифр:

– Правильно, вот Юлькин телефон... Но как ты догадался? Ты же понял про нее раньше, ты понял про нее, когда вышел из той квартиры...

– Помнишь, как она собирала свои вещи? Она сложила всякие флакончики, дезодоранты, духи, туалетную воду... Я зашел в ванную комнату этого киллера и увидел там на полочке мужской дезодорант, крем после бритья, два флакона туалетной воды. Они лежали в стороне от других, завернутые в бумагу, как будто их недавно купили. Но в магазинах не используют такую оберточную бумагу, это был обрывок плаката с Леонардо Ди Каприо, я запомнил его тогда, он был в Юлиной коробке...

– Она что, заплатила ему парфюмерией?

– Скорее доплатила. Сделала подарок нужному человеку. К чему ей мужская парфюмерия, если встречи на диване в офисе закончились, и теперь ей некому предлагать побриться и принять душ... Это было толчком, а потом я подумал, что так аккуратно прибраться в офисе после убийства могла только женщина, причем женщина, для которой этот офис не был чужим. Помнишь, она убрала все до последней крошки, собрала объедки в пакет... И в то же время она, как непрофессионал, оставила в карманах киллера бумажник, ключи да и оружие бросила рядом с телом. Ей не пришло в голову, что это может стать ниточкой, ведущей к ней.

– Господи, – Тамара покачала головой, удивляясь прыти, проявленной бывшей мужниной секретаршей. – Как же она этот труп перла?

– Вот потому-то он и валялся так близко от офиса, сил у нее не хватило.

– И еще она тогда вдруг неожиданно заявилась утром! – вспомнила Тамара. – Когда ты ночевал в офисе, она вдруг пришла, у нее оказались еще одни ключи... И она еще не горела желанием отдавать нам список сотрудников! Черт, да мне давно нужно было понять, что с ней что-то не так!

– Но ты думала, что это обычные пакости, которые женщины из ревности делают друг другу, – напомнил я.

– Без ревности тут тоже не обошлось, – сказала Тамара. – Точнее, это началось с ревности, с желания прибрать Джорджика к рукам. Дальше было выполнение всего, что велел Джорджик... А потом это стало бизнесом. У них с Джорджиком был совместный бизнес. И теперь мне понятно, кто наложил руку на деньги Джорджика!

– У них был совместный бизнес, – продолжил я, – она знала о его финансовых делах... Может, она его и пристрелила? Там ведь вроде женщина была... Я сначала думал, что это переодетый мужик, но теперь...

– Сейчас мы ей устроим допрос по полной программе! – Тамара вцепилась в руль. – Сейчас мы из нее всю правду выбьем!

Ее глаза светились ненавистью, но я не знал, чем вызвана эта ненависть – то ли гневом из-за смерти Димы, то ли жаждой вернуть пропавшие деньги, то ли банальным желанием выцарапать глаза сопернице. Которая, судя по всему, пользовалась в последнее время куда большим доверием Георгия Эдуардовича, нежели законная супруга.

2

Летние ночи до смешного коротки, и пока мы добирались до Юлиного дома, чернота неба уже не была такой абсолютной.

Тамара вспоминала за рулем, и это тоже проясняло многие загадочные прежде веши:

– Я теперь понимаю, что там имеется в виду, – она покосилась на записку. – Раз это касается Димы, то я припоминаю один вечер, это было в субботу, недели две назад... Но это было не у нас дома, это было на даче, за городом... Джорджик уже года полтора строил дачу, но никак у него не получалось завершить эту стройку. Только первый этаж более-менее отделан, и вот там он организовал небольшую вечеринку... Как водится, была куча людей, которых я не знала, была Юля и был Дима. Мне все это запомнилось, потому что Диме в конце вечеринки стало плохо. Я тогда подумала, что он выпил лишнего, но теперь... Теперь я не знаю, что они там с ним сделали. Я видела, что в начале вечеринки с ним все было отлично, он улыбался... А потом он куда-то пропал... Хотя на таких вечеринках этому не удивляешься, все куда-то пропадают, а потом рано или поздно находятся... Тем более что я за ним персонально не следила, Джорджик попросил меня посмотреть за каким-то банкиром. Посмотреть не в том смысле, про который ты подумал, – немедленно уточнила Тамара. – В смысле, поухаживать, подливать ему вино, разговаривать с ним... И я слишком поздно заметила, что Дима какой-то не такой – бледный, даже испуганный... Я подошла к нему, но он не стал со мной разговаривать, сразу куда-то ушел, как будто боялся меня.

– Или ему было стыдно того, что с ним произошло... – предположил я. – И потом он уволился, потому что не хотел больше общаться с Джорджиком, который использовал его. Но это не избавило Диму от презрения к себе, от чувства позора... И тогда он выпил водки и лег в ванную, приготовив опасную бритву. А Джорджик принялся писать записку Веретенникову, потому что тот теперь был у него на крючке... А вдруг Веретенников с перепугу нанял киллеров для Джорджика, чтобы вся эта история не вышла на поверхность?

– Разве ты еще не понял, – вздохнула Тамара, сбавляя скорость на подъезде к девятиэтажному панельному дому. – Гадать, кто мог убить Джорджика, – бесполезно. Миллион людей имеют основания, чтобы убить этого урода. Я сама, чем больше о нем узнаю, тем больше жалею, что это не я отправила его на тот свет. Но, конечно, я сначала бы выяснила у него, куда он задевал наши деньги, а уже только потом взялась бы за автомат, пулемет или что там еще можно использовать в борьбе с этим злобным противным вирусом по имени Джорджик... Так что Веретенников – это лишь один из многих, и ему пришлось бы встать в очередь желающих прикончить Джорджика. Причем он оказался бы в хвосте, потому что свое основание получил лишь недавно. Юля тоже могла стоять в этой очереди, и теперь все зависит от того, сумеешь ли ты, Шура, ее разговорить...

– Саша, – поправил я. – А что до разговоров, то беседовать придется через дверь. Вряд ли она нам откроет в такое время суток, да еще и после всего, что случилось. Лучше подождать до утра, подкараулить ее, когда она выйдет из дома...

– Хватит ждать, – решительно заявила Тамара. – Пора кончать эту бодягу. Мы же не убивать ее приехали, я ей это объясню хоть через дверь... А ты так и не разжился оружием до сих пор?

Я отрицательно покачал головой.

– Напрасно, – упрекнула меня Тамара. – Мог бы киллерский пистолет подобрать.

– Кто знает, сколько он до того человек перебил из этого пистолета, – сказал я. – Я не самоубийца, чтобы таскать с собой такую штуку. И не думаю, что против Юли мне понадобится оружие. Если она дверь не откроет, так мы просто поболтаем. А если откроет и дело дойдет до рукопашной, я уж как-нибудь с ней справлюсь...

– Посмотрим, – сказала Тамара. – Не надо недооценивать женщин.

Мы вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. При свете лампочки железная дверь Юлиной квартиры холодно мерцала, вызывая мысли о бесполезности биться в такую дверь головой.

– Значит, будем разговаривать, – сказала Тамара и откашлялась. Я надавил на кнопку звонка и прислушался: звонок послышался из-за двери дальним тихим металлическим шорохом. Больше ничего не было слышно.

– Как в гробу, – Тамара нахмурилась, скрестила руки на груди и прислонилась к стене, настроившись, как видно, на долгое ожидание. Я упрямо жал на кнопку еще и еще, прильнув ухом к прохладному железу двери. В какой-то миг мне послышался шорох в недрах квартиры, но потом все снова растворилось в вязкой тишине.

Тамара отчаянно боролась с зевотой и, видимо устав от томительного молчаливого ожидания, шагнула вплотную к двери и начала говорить:

– Юля? Юля, я знаю, что ты дома! Юля, это Тамара, слышишь меня? Юля, открой, нам надо поговорить! Только поговорить! Я одна, то есть не совсем одна, но это не страшно. Мы тебе ничего не сделаем, мы просто поговорим! Меня интересуют только деньги Джорджика, и больше ничего... Остальное – это твое личное дело! А если ты потратила немного денег Джорджика, то это пустяки. Отдай остальное, и на этом мы разойдемся, я не буду сообщать в милицию насчет всех твоих штучек... Юля! Юля!

На этот крик души никто не ответил. Тамара откашлялась и продолжила взывать к запертой двери.

– А если там действительно никого нет? – тихо спросил я.

– Как это нет? Не говори глупостей, – отмахнулась Тамара. – Она там, она меня слушает, я это чувствую...

– А что ей там делать? Ее попытка убить нас провалилась, она испугалась и уехала из города. Вместе с деньгами.

– Ты так не говори! – с неожиданной злостью Тамара ткнула пальцем мне в грудь. – Куда еще она уехала?! Она же не испугалась нанять киллера, так чего ей теперь бояться?! Юля! Юля!! Открывай, или будет хуже!

Тамара надрывалась еще минут пять, а потом бессильно опустилась на корточки, обхватив голову руками. Мне стало ее жалко – грустную женщину в розовом халате, которую я варварски вытащил из теплой постели ночным звонком.

– Иди в машину, – сказал я. – Вздремни пока, а я еще покричу немного. Может, отзовется наша Юля. Может, она просто крепко спит.

– Хорошо, – кивнула Тамара и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться. Потом она устало потащилась по лестнице вниз, а я принялся насиловать тишину собственными выкриками, которые казались мне сейчас особенно мерзкими и по тембру, и по содержанию.

– Юля, это бесполезно, – говорил я, обращаясь к дверному глазку. – Юля, мы тут будем сидеть под дверью круглые сутки, пока ты не выйдешь к нам... Если хочешь, можем поговорить через дверь. Мы поговорим и разойдемся, честное слово. Юля! Юля! Юля!!

И когда я выкрикнул это имя в третий раз, словно в ответ на мое обращение, внизу, то ли в подъезде, то ли на улице рядом с дверью, треснул пистолетный выстрел.

Вслед за ним послышался короткий женский вскрик. Я кинулся по лестнице, уже зная, что увижу внизу.

И я материл себя на ходу за свою беспросветную тупость, причем ЁТМ было самым приличным из всех выражений.

3

Я вылетел из подъезда, и первое, что бросилось мне в глаза, – распахнутая дверца «Ягуара» и женская фигура, пытающаяся завести машину. Этой женщиной была не Тамара.

– Стой! – рявкнул я, и женщина в ту же секунду выскочила из машины, бросившись наутек. Я кинулся следом, и тут же неприятный холодок пробежал у меня по спине, когда я заметил в руке бегущей Юли пистолет. Но повернуться и пристрелить меня ей почему-то не пришло в голову.

Погоня продолжалась минуту, не больше. Я догнал Юлю, толкнул ее в спину, одновременно схватив за правое запястье и выкрутив руку с пистолетом назад. Юля, взвизгнув, упала на колени и тут же разжала пальцы, выпуская оружие.

– Не убивайте меня! – вскрикнула она, низко наклонив голову, так что черные волосы почти касались асфальта. – Пожалуйста...

У меня не было желания с ней разговаривать, поэтому я осторожно подобрал пистолет, засунул его в карман, а затем схватил Юлю за ворот кожаной куртки и рывком поставил на ноги. Она испуганно смотрела на меня, губы ее дрожали, а колени в буквальном смысле подгибались, поэтому я тащил ее за собой почти волоком.

Теперь меня интересовал другой вопрос: то розовое пятно, что я заметил боковым зрением во время погони – это Тамара лежащая или Тамара стоящая? Возможно, из соображений гуманизма мне стоило раньше позаботиться о здоровье Тамары, но соображения здравого смысла требовали сначала разобраться с тем, кто стрелял, а потом уже оказывать первую помощь пострадавшим от стрельбы.

Юля сориентировалась раньше меня.

– Тамара Олеговна, – заверещала она перепуганным поросенком. – Не убивайте меня, не надо! У меня случайно получилось, случайно! Тамара Олеговна!

Стена дома была грязно-белого цвета, на этом фоне розовый халат Тамары выделялся ярким пятном, а вот лицо ее сливалось со стеной. Тамара, бледная как смерть, все еще неподвижно стояла на том месте, где застал ее выстрел. Встретившись со мной глазами, она вздохнула и как-то расслабилась, после чего сделала один осторожный шаг вперед. Я не сразу сообразил, что у нее с волосами, но потом понял, что это пыль, выбитая пулей из стены и осевшая Тамаре на голову.

– Тамара Олеговна! – вопила Юля, не переставая, и я был вынужден слегка треснуть ей коленом по заду, после чего секретарша заткнулась.

Тамара медленно приблизилась к нам, осмотрела Юлю с ног до головы, будто видела ее впервые в жизни, а потом коротко и тихо сказала:

– Дура.

– Тамара Оле... – снова начался поросячий визг, и я отвесил Юле подзатыльник, чтобы обеспечить тишину.

– Надо отъехать отсюда, – сказал я. – Она орет как резаная, да еще этот выстрел...

– Поехали, – кивнула Тамара.

– Поговорим у меня на квартире, – заикнулась было Юля, но я пригрозил ей поездкой в багажнике, и она поспешила прикусить язычок.

Тамара очень долго заводила машину, а потом очень медленно отъезжала от дома, так что Юля успела окончательно прийти в себя и понять, что ее вроде бы не собираются убивать. Эта мысль ее воодушевила. Она принялась поправлять прическу и вытирать размазавшуюся тушь.

– Ты что, с третьего этажа выпрыгнула? – спросил я.

– Зачем прыгать? У нас там пожарная лестница, – пояснила Юля. – Я услышала, как вы орете, и сразу вниз полезла... Ой, Тамара Олеговна, а что это вы в халате?

– Рот закрой, – мрачно процедила сквозь зубы Тамара.

– Тамара Олеговна, вы не обижайтесь...

Я удивленно посмотрел на Юлю – впервые я слышал, чтобы в таких обстоятельствах просили не обижаться за неточный выстрел.

– Саша, ты забрал у нее пистолет? – спросила железным тоном Тамара. – Дай-ка мне, я-то уж не промахнусь...

– Уй! – заорала было Юля, но я подавил попытку брыкаться в зародыше. Одной пощечины оказалось достаточно. – Сволочи... – пробормотала Юля, пережив этот удар. – Убийцы...

– Я это не могу слушать! – взвилась Тамара. – Кто – убийцы? Мы – убийцы?! А ты тогда кто – юный пионер, что ли?! Кто в меня сейчас стрелял возле подъезда?!

– Это все нервы, – поспешно заговорила Юля. – Все нервы, Тамара Олеговна, честное слово! Я же решила, что вы меня убивать пришли! Вот я и дала деру, а как вас увидела у подъезда, так не сдержалась...

– Зачем это нам тебя убивать?

– Ну как же... – нерешительно посмотрела на затылок Тамары Юля. – Все затем же. Затем, зачем вы Георгия Эдуардовича убили...

– Ты, девочка, совсем свихнулась? – Тамара остановила машину. – Кого это я убила? Джорджика?

– Ну да, – Юля посмотрела в окно, увидела там пустынную дорогу и снова запаниковала. – Только меня не убивайте, я ведь никому ничего не расскажу, я уеду из города, я вам все имена отдам, все адреса, все кассеты...

– Какие имена ты мне отдашь? – Тамара повернулась назад. – Тех, с кем ты на диване кувыркалась? Тех, кого Джорджик шантажировать хотел?

– Не только хотел, он уже давно с некоторых получает деньги...

– И я убила Джорджика, чтобы прибрать к рукам этот его бизнес? – поинтересовалась Тамара. – Так ты это представляешь?

– Так оно и есть, – уверенно ответила Юля. – Вы же мне сами сказали тогда...

– Что я тебе сказала?!

– Вы мне сказали: «Я про все твои делишки с Джорджиком знаю, поэтому ты должна понимать, какие у меня к тебе чувства! Твое время истекло, девочка! Ты должна уйти, раз и навсегда». Я очень хорошо ваши слова запомнила, потому что я очень вас тогда испугалась. Я тогда поняла, что именно вы и убили Георгия Эдуардовича, чтобы всем одной владеть... И чтобы меня, значит, прикончить потом.

– Я имела в виду совсем другое, – проговорила слегка растерянная Тамара. – Я имела в виду, что у вас с Джорджиком были шашни...

– Это само собой, – махнула рукой Юля. – Но вы же сказали: «Твое время истекло!» И так зло это сказали, что я едва там в обморок не упала! Раз вы мужа заказали, то уж секретаршу вам убить – раз плюнуть...

Тамара, будто потеряв дар речи, посмотрела на меня и развела руками. Я понял, что продолжать беседу с Юлей предстоит мне.

– Но ты все-таки не упала в обморок, – напомнил я. – И решила нанести встречный удар, да?

– Какой встречный удар? – захлопала ресницами Юля. – Это вы про Павлика?

– Какого Павлика? – теперь растерялся я. – Был еще и Павлик?

– Ну тот, которого вы убили в офисе...

– Это который нас чуть не убил в офисе! – сердито поправил я. – Павлик! Ты наняла этого уголовника, чтобы он нас с Тамарой прикончил, а сама теперь кричишь, что мы убийцы!

– Но вы-то его убили, – упрямо повторяла Юля. – А я-то никого не убивала. Я только труп таскала на себе... Знаете, как страшно ночью тащить на себе мертвеца! И тяжело к тому же! А когда Павлика убили, я еще больше испугалась, даже пистолет себе купила, сидела дома, чтобы вы меня не подстерегли... Но теперь вы меня не убьете? Я вам отдам тот список. Вы злились, наверное, очень, что его не нашли?

– А мы его искали? – удивленно спросила Тамара.

– Ну да, конечно. Тогда утром, помните? Я тоже пришла за списком, а вы меня выгнали из офиса. Я сразу поняла, что вам нужен список. Но вы его не нашли, потому что вы не знали, где он спрятан.

– Ну и где он был спрятан? – бесцветным голосом спросила Тамара, устав удивляться потоку сюрпризов, которые валились на нее как метеоритный дождь.

– В кресле Георгия Эдуардовича, – радостно засмеялась Юля. – В том самом, где леопарды вырезаны. Мне еще так смешно было, когда вот он, – Юля ткнула в меня пальцем, – сидел в этом кресле, но не знал, что сидит на списке...

– Что же ты, Шура, – посмотрела на меня Тамара, – проворонил список. Нехорошо.

– Я вам его прямо сейчас отдам, – спохватилась Юля и полезла куда-то за пояс черных джинсов. Я с неподдельным интересом следил, как Юля ловко нащупывала спрятанную в укромном месте бумажку, а потом изобразил на своем лице радость, когда список появился на свет.

– Чудесно, – с прежней интонацией изломанного робота произнесла Тамара. – Теперь я смогу шантажировать полгорода.

– Нет, тут только восемнадцать человек, – уточнила Юля. – А видеокассеты у меня дома. Потом можем съездить, я вам все отдам.

– Не хочешь ничего оставить себе на память? – Тамара наконец пробудилась к жизни и немедленно съязвила: – Все-таки часть твоей личной жизни...

– Не только моей, – сказала Юля.

– Ну да, – Тамара вспомнила про другую приманку, на которую ловил свою добычу Джорджик. – Димина личная жизнь там тоже есть... Кажется, ему это не очень нравилось.

– Что правда, то правда, – вздохнула Юля. – Георгий Эдуардович ему какие-то таблетки давал, чтобы он легче переносил... Но Диме все равно не нравилось. Вот он и уволился в конце концов, хотя Георгий Эдуардович ему очень нравился. Как мужчина.

– Ты знаешь, что Дима умер?

Если Тамара думала, что после этого вопроса Юля упадет в обморок или по крайней мере зальется горькими слезами раскаяния, она ошибалась.

– Вы и его убили? – вздохнула Юля, глядя Тамаре в глаза.

– Тьфу ты, черт! – выругалась Тамара. – Это вы с Джорджиком его убили, ясно тебе?

– Но деньги-то он брал, – возразила Юля. – Если бы ему совсем противно было, так не брал бы деньги! И уволиться мог раньше! Он же этого не сделал... Конечно, тот тип, под которого его Георгий в последний раз подложил, он совсем противный был, совсем мерзкий такой...

– Последний раз – это на даче? – уточнил я.

– На даче, – кивнула Юля. – То ли Георгий Эдуардович тогда с таблетками переборщил, то ли этот тип извращенцем оказался... Короче, Дима потом очень плохо выглядел. Но, кстати, этот тип, – оживилась Юля, – он должен был очень большие деньги Георгию дать! Он в каком-то финансовом комитете работал, и Георгий говорил, что он может дать очень большие деньги. Это он Диме говорил, а я случайно услышала... Так что вы зря его убили.

– Дима покончил с собой, – сказала Тамара. – Мы его не убивали, ясно?

– Так я не про Диму.

– А про кого?

– Про этого извращенца. Про мерзкого типа, которого тогда на даче Георгий обрабатывал. Я же в газете читала – его нашли убитым. Вы, наверное, к нему без видеокассеты пошли, – сочувственно произнесла Юля. – А он вам поэтому не захотел платить. Вы разнервничались, совсем как я сегодня, и его...

– Веретенникова убили? – Я схватил Юлю за плечи и слегка встряхнул. – Ты читала в газете, что убили Веретенникова? Депутата городской думы?

– Я фамилию не помню, – сказала Юля, с опаской поглядывая на меня. – Но что депутат – это точно. И рожу его я на фотографии узнала. Но теперь у нас таких проколов не будет, потому что у вас будет список, у вас будут кассеты...

– Заткнись! – рявкнула Тамара, и Юля испуганно вжала голову в плечи. – И запомни раз и навсегда: мы никого не убивали. Ни Джорджика, ни Диму, ни Веретенникова. Даже Павлика твоего мы не убивали, хотя стоило бы. И нам не нужны твои кассеты и твои списки!

– Bay! – не выдержала Юля. – Так это вы мне оставите?! Bay!

– Дура! Тебе не радоваться надо, а бояться, потому что кто-то убил Джорджика, кто-то убил Диму и Веретенникова, а следующей в этой компании запросто можешь оказаться ты! Поэтому сейчас мы отвезем тебя домой, ты закроешься на все замки и не будешь выходить из квартиры!

– Долго?

– Сколько нужно, столько и будешь сидеть!

– Ясно, – поспешила согласиться Юля и стала засовывать свой список в прежнее укромное место.

– И последний вопрос, – устало произнесла Тамара. – Где деньги Джорджика?! Куда он их дел?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Юля. – Деньги – это была чисто Джорджикова забота. Он сам деньги получал с клиентов, а потом уже со мной расплачивался, с Димой, с бухгалтером... Я вам одно скажу, – сказала Юля, и Тамара впилась в нее напряженным взглядом. – Георгия Эдуардовича убили в понедельник, а во вторник вы, Тамара Олеговна, полезли в сейф. Денег там не было. Но ведь их и в пятницу на предыдущей неделе не было. Пустой был сейф. Я случайно заметила, когда Джорджик оттуда какие-то фотографии доставал. А неделей раньше Джорджик вернулся из Москвы и был очень злой. Вот так. Выводы делайте сами.

Тамара вздохнула, посмотрела на часы и сказала, глядя перед собой и ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я хочу спать.

– Это правильно, – немедленно поддержала ее Юля. – Я читала в одном журнале, что чем больше спишь, тем лучше кожа на лице. Для вас это очень важно, Тамара Олеговна...