Текст книги "Не спеши умирать в одиночку"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

9

И кстати, о страхе. Страх – это сильная штука в том смысле, что он заставляет делать многие вещи, которые не будешь делать по доброй воле. Сейчас страх заставил меня быть внимательным. Страх заставил меня обдумывать свои действия.

Поэтому, когда Лисицын вернулся в кабинет и сказал, что машина в офис ушла, а стало быть, наш сигнал не оставлен без внимания и мы можем спокойно идти домой в ожидании информации, – я никуда не ушел.

Точнее, вышел из лисицынского кабинета, рассыпаясь в благодарностях, но в коридоре я перестал улыбаться.

– Иди к Арчилу, если он еще сидит в том кабинете, – велел я Тамаре, – и поговори с ним по-родственному. Выясни все насчет Шоты и Гиви...

Тамаре было несколько непривычно плясать под мою дудку, но идея была здравая, поэтому она поправила прическу, подвела губы и отправилась обрабатывать своего «пасынка».

А я прислонился к нагретой солнцем стене коридора и стал думать, что же еще можно выяснить внутри этого здания, прежде чем выйти наружу и нос к носу столкнуться с прежними опасностями, которые лишь притаились в последние дни, но не исчезли. В этом я был уверен. Мне было страшно, и страх заставлял мои мысли шевелиться.

«Записка», – вспомнил я. Записка, которую Джорджик написал Эмилю Петровичу Веретенникову. Лисицын поторопился убрать ее в стол. Если записка не вписалась в ту схему, которую придумал подполковник, это еще не значит, что от записки нет никакого проку. Ведь зачем-то Джорджик это писал. Если там имелась в виду не интрижка Веретенникова с Тамарой, то там имелось в виду нечто другое...

Проблема заключалась в том, что я не обладал феноменальной памятью и не мог теперь воспроизвести текст записки. Эту проблему нужно было решить.

Я отошел за угол, чтобы Лисицын, выйдя из кабинета, не увидел меня. Мне же было видно отражение лисицынской двери в оконном стекле – тонкое, колеблющееся, едва уловимое. Но страх заставлял меня быть внимательным.

Я ждал, время шло, но ничего не происходило. Потом открылась соседняя дверь, и оттуда появилась улыбающаяся Тамара. Я поманил ее к себе.

– Вот есть у грузин какое-то природное обаяние, – заявила с ходу Тамара, – что у Джорджика, что у этого мальчика...

– Спокойно, – сказал я. – Потом расскажешь про обаяние...

– Не хочешь про обаяние, тогда слушай про другое. Все примерно так, как ты говорил. Гиви устроил Арчила на квартиру, но Арчил не говорил никому про свои намерения до тех пор, пока не узнал, что Джорджика убили. Тогда он...

Скрипнула дверь, и бледное отражение Лисицына выскользнуло в коридор. У меня заколотилось сердце – но подполковник пошел в другую сторону. И он не закрыл кабинет. Это означало, что он вернется через считанные минуты. И я рванулся вперед, бросив Тамаре на ходу:

– Когда он пойдет обратно, задержи его в коридоре! Как хочешь, но задержи...

– Ничего, если я ему отдамся? – поинтересовалась Тамара и встала у дверей лисицынского кабинета, когда я вошел туда. Я чувствовал запах ее духов. Я слышал гудение кондиционера, я слышал голоса людей во дворе, доносившиеся через открытую форточку. Все это отвлекало меня, но страх сделал меня собранным и аккуратным.

Я подскочил к столу, выдвинул ящик и схватил записку, благо та лежала сверху. Перечитывать ее и запоминать текст не было времени. С запиской в руке я прыгнул в противоположный конец кабинета, к копировальному аппарату. Он нагревался целую вечность, а когда я открывал крышку и клал туда записку, в коридоре послышался голос Лисицына. Лист бумаги проползал свой путь целую вечность.

Громко рассмеялась Тамара, я выхватил теплую копию записки и торопливо смял ее, засовывая в карман брюк. Оригинал я сунул в стол и отпрыгнул в сторону как раз в тот миг, когда Тамару отодвинули в сторону, и Лисицын вошел в свой кабинет.

Пару секунд он недоуменно смотрел на меня, застывшего посреди кабинета как заблудившаяся статуя. Потом он раскрыл рот для вопроса, но я опередил его:

– Думал, вы здесь... А вас нет.

– Что ты хотел, Саша? – спросил Лисицын, внимательно оглядывая кабинет. Я вспомнил, что оставил включенным копировальный аппарат, и похолодел. Конечно, я не сделал ничего такого, за что меня можно было расстрелять, но до этого момента Лисицын мне доверял, причем это было доверие не столько мне, сколько сыну моего покойного отца. Кажется, сейчас я это доверие утрачивал.

– Лев Николаевич, – наобум ляпнул я. – А вы не думаете, что с убийством Джорджадзе как-то связан Гиви Хромой?

– Хм, – Лисицын присел за стол, и что более важно – он не смотрел в сторону ксерокса. – Гиви Хромой связан практически со всем, что происходит в городе. Вопрос – в какой степени. Пока таких данных у меня нет. Кстати, – он поднял глаза. – Ваш сигнал насчет трупа в офисе «Талер Инкорпорейтед» также оказался ложным.

– Что?!

– Ложным?! – Тамара посмотрела на меня и, наверно, увидела на моем лице смесь изумления и страха, такую же, как я увидел на ее лице. – То есть там нет трупа?

– Там нет трупа, – подтвердил Лисицын. – Там есть небольшой беспорядок, там действительно взломана дверь в кабинет Джорджадзе, но трупа там нет. Следов крови также нет. Не знаю, зачем вы все это выдумали...

– Мы не выдумывали! – Тамара сложила руки на груди, словно в молитве. – Честное слово! Там был труп!

– Значит, труп ушел погулять, – сказал Лисицын без тени улыбки на лице. – И закончим на этом. Саша, Тамара Олеговна, если вы мне понадобитесь, то вас вызовут повесткой, – его голос был подчеркнуто официальным. – А еще я прошу вас не совершать необдуманных поступков.

– Каких, например?

– Вы знаете, каких, – сказал подполковник. – Вы их совершаете ежедневно. В том числе и сегодня. В том числе и здесь.

Страх сделал меня особенно чувствительным, и сейчас я понял, что подполковник Лисицын мне больше не доверяет.

Что ж, теперь мы были на равных. Потому что я не доверял ему с самого начала.

Глава 8
Тамара на свежем воздухе

1

Меня аж передернуло, когда ключ повернулся в замке и перед нами за дверью открылся коридор, тот самый, по которому в субботу вечером мы пробирались впотьмах, чтобы в итоге получить пистолетом по башке. С каждым разом офис «Талер Инкорпорейтед» нравился мне все меньше и меньше, но только Тамару было не остановить.

– Этого не может быть, – твердила она всю дорогу от отделения милиции, и то же самое раздавалось сейчас, когда Тамара целеустремленной походкой рванулась мимо меня вперед по коридору. – Не может быть, чтобы он вот так взял и исчез! Они что-то напутали, они не туда заехали, они зашли в другой офис...

Я медленно двинулся следом, чтобы дать Тамаре время разобраться в ситуации и сделать нужные выводы. Но когда я достиг того проклятого места, где субботним вечером имел несчастье сидеть у стены с заклеенным ртом, Тамара еще не смирилась с потерей трупа. Она упорно искала тело, заглядывая под столы и под кресла, носясь по комнатам и зло хлопая дверями, когда обнаруживалось, что комнаты пусты.

Я сел на диван и стал дожидаться окончания этого стихийного бедствия.

– Его нет! – сказало стихийное бедствие пять минут спустя, и это был факт, который бросился мне в глаза буквально с порога.

– Обрати внимание, – сказал я, – нет его пистолета, его термоса, его пакета с едой. Крошек и тех не остаюсь.

– Пакет с едой могли забрать менты, – предположила Тамара. – И термос тоже.

– Ну это ты уж загнула, – не согласился я. – Зачем им плесневелая колбаса и черствый хлеб?

– Они все тащат, – сказала Тамара. – Вон подполковник твой – все намекал, что ему неплохо бы пару компьютеров подарить...

– Компьютеры – это не колбаса, – заметил я.

– Плевать на колбасу, куда труп делся?!

– Или его кто-то забрал, – попытался рационально мыслить я, – или это был не труп.

– Как это – не труп? Эта каратистка так ему врезала, что мозги из ушей полезли!

– Лично я мозгов не видел.

– Но ты щупал ему пульс! – вспомнила Тамара. – Ведь щупал? И ты сказал, что пульса нет! А теперь говоришь, что это мог быть и не труп!

– Я не большой специалист по щупанию пульса, – скромно заметил я. – Я мог и ошибиться...

– Убивать надо за такие ошибки! – свирепо заявила Тамара. – Хотя теперь скорее всего так и будет. Киллер, которому врезали по башке и не дали доделать работу до конца, должно быть, становится очень злым. Он нас будет убивать долго и мучительно...

– Давай рассмотрим другую версию, – предложил я, потому что идея о долгой и мучительной смерти мне как-то не очень понравилась. – Это был труп, но его забрали.

– Кому нужен труп? Это же не колбаса, не шоколадная паста, – резонно заметила Тамара. – И он ведь тяжелый.

– Труп нужен заказчику, – сказал я. – Чтобы замести следы. Ведь труп имеет отпечатки пальцев, имеет фамилию и имя, имеет домашний адрес. Можно установить, с кем покойный встречался в последнее время... Это дает ниточку к заказчику. А раз нет трупа, то нет и ниточки, все шито-крыто. Заказчик увидел нас на крыльце, понял, что дело провалено, и уехал. Но потом вернулся, проник в офис, увидел труп и забрал его. И колбасу с термосом забрал.

– И крошки со стола смел? – недоверчиво спросила Тамара. – Ничего себе... Стоп! – она радостно улыбнулась. – Ха, это все фигня, твоя версия – полная фигня.

– Почему это?

– Ты забыл – заказчик приезжал на такси! И что, он потом вернулся на такси обратно, оставил машину у крыльца, забрался внутрь, погрузил тело в багажник такси и поехал потом за город закапывать труп? Есть, конечно, таксисты со сдвигом, им бы такие приключения понравились, но шанс, что заказчик поймал именно такого таксиста, – один на миллион!

– Значит, – рассудил я, – заказчик сделал все сам. Вернулся пешком, а потом на собственном горбу вытащил труп киллера...

Я представил, как бедный заказчик надрывается под своей тяжкой холодеющей ношей, шатается, спотыкается на ступенях, едва не падает вместе с трупом, но упорно тащит неудачливого киллера все дальше и дальше...

Мне стало немного жаль беднягу.

– Между прочим, – сказал я Тамаре, – ты напрасно жалуешься на свою невезучесть – мол, и мужа у тебя убили, и деньги пропали, и мужики попадаются тупые да сволочные... Есть варианты и похуже.

– Это кто? Разве что какая-нибудь дурочка из бразильского сериала, – самокритично отозвалась Тамара, разглядывая лак на ногтях. – Больше некому.

– А заказчик? Смотри, он уже три раза пытался нас убить, и все без толку. Сначала мне порезали руку, потом убили тех двоих из «Статуса», а в последний раз и вовсе хорошо получилось – свернули киллеру шею, и пришлось этот труп потом тащить на собственной спине. Вот невезуха!

– Час назад ты убеждал меня, что за всем стоят Гиви и Шота. Они убили Джорджика, а потом подставили Арчила. Но тогда получается, что они и есть заказчики. А если они и есть заказчики, тогда чего они мучились три раза, если могли убить тебя и меня гораздо проще?

– Тогда это не невезуха, тогда это... Тогда это были инсценировки! Они притворялись, что хотят нас убить, а сами...

Моя мысль зашла в тупик, и Тамара это поняла.

– Короче говоря, Шура, невезуха – это у нас с тобой. Мы все так же ничего не знаем. Чем дальше в лес, тем больше дров. То есть тем больше людей, имевших желание прибить Джорджика. Сегодня Арчил добавился. Но вот как все это увязать вместе? – Тамара схватилась за голову. – Ума не приложу... Это какая-то куча-мала, куда наваливают и еще, и еще, и еще... Тут и Шота, и Дима, и Арчил, и этот депутат-педераст...

– И еще вот это, – напомнил я, вытащив из кармана дискету.

– Ты что же, все время ее с собой таскаешь?

– Так оно надежнее, – сказал я.

– Ну тогда что ты мне ее показываешь?! – завопила Тамара. – Вставляй ее в компьютер, раз уж ты притащил ее сюда! Вали еще в эту чертову кучу! А я сейчас просто сойду сума...

Я прошел в кабинет Джорджика и включил компьютер. Зажегся экран, забегали какие-то буковки и цифры, я сунул дискету в дисковод и стал ждать. На экране ничего не менялось, пока не подошла Тамара и не клацнула какой-то клавишей.

– Вот так, – с чувством явного интеллектуального превосходства сказала она. – Я же как-никак в институте год проучилась до того, как замуж вышла. Я кое-что умею...

Она смотрела на экран, наклонившись вперед и прижавшись к моему плечу большой теплой грудью. Я понял, что работать с компьютером мне нравится. Нравится настолько, что я чересчур увлекся приятными ощущениями и не заметил, когда на дисплее появился текст.

Заметила Тамара.

– Это что еще за фигня? – подозрительно произнесла она, клацнула другой клавишей, и текст побежал вверх. – Ты знаешь, что это такое? – спросила она меня. Я отрицательно помотал головой.

– Знаешь, что я тебе скажу? – пробормотала Тамара, глядя, как строчки текста и какие-то странные загогулины несутся на экране. – Мне эта фигня очень не нравится...

Тут я с ней был согласен. Мне и самому эта «фигня» не нравилась. Теперь нужно было понять, что это такое.

2

Вали до кучи. Именно так все и шло. Причем мы с Тамарой как будто находились в самом низу, а на нас сверху летели разные непонятные предметы, события, люди, слова. Мы едва успевали от них отмахиваться, едва успевали закрывать головы руками, но просто немыслимо было разобраться в причинах, по которым лился на наши бедные головы этот поток, разобраться, почему сначала падает одно, а потом второе, и не наоборот.

Точно можно было сказать лишь одно – камушком, который сдвинул с места эту гнусную лавину, был все тот же Джорджик, Георгий Эдуардович Джорджадзе. Черт бы его побрал.

– Надо было отдать это в милицию, – сказала Тамара, выходя на крыльцо и закрывая за собой дверь офиса. – Про деньги Джорджика тут ничего не написано, значит, нет смысла держать дискету у себя. И я вообще не поняла, про что там написано.

– Я тоже не понял... – признался я, оставив при себе подозрение о том, что это какая-то техническая документация. Тамару нужно было убедить, что дискета имеет ценность и ее нельзя никому отдавать. – Но, может быть, это шифр? Может быть, там есть все про деньги Джорджика, только это нужно расшифровать?

– А кто расшифрует? Ты?

– Найдем такого человека, – пообещал я. В каком-то смысле текст на дискете и вправду был шифром, понять его мог только сведущий в этой сфере человек. – А Джорджик разбирался в технике?

– Понятия не имею, – бросила Тамара, садясь в «Ягуар». – Я теперь уже ни в чем не могу быть уверенной! Может, он был подпольным лауреатом Нобелевской премии по физике! Только мне он об этом забыл сказать!

Она захлопнула дверцу и уставилась перед собой.

– Что, опять сидеть дома как мышки? – тихо спросила Тамара.

– Есть другие предложения?

– Я хочу сделать что-то такое, – стиснув пальцы в кулаки, сказала Тамара, – чтобы этот бардак наконец кончился! Если надо кому-то дать по башке, я готова! Если надо кому-то выцарапать глаза – пожалуйста! Только скажите кому, потому что сама я ни черта не понимаю, могу ошибиться и сделать инвалидом невинного человека.

– Мы сейчас поедем за город, – успокаивающе сказал я. – Там живет мой дядя. И он нам поможет разобраться...

– С дискетой?

– И с дискетой, и вообще. – Я осторожно положил руку Тамаре на плечо и приступил к сеансу расслабляющего массажа. – Он очень толковый мужик, он разбирается в таких делах...

– А что же ты к нему раньше не съездил?

– Я ездил, он меня выслушал и дал очень толковый совет. Найти охранника Диму – это была его идея...

– Он тебе дал совет, после которого мы нашли труп! – ежась, сказала Тамара. – А сейчас он даст еще совет, и мы еще отыщем пару покойников! Грандиозно! – Она вдруг резко повернулась ко мне. – И что это там за партизанские действия? Куда это там твоя рука лезет? Ты совсем обалдел?

– Это массаж, – сказал я, поспешно убирая руку. – Ты разволновалась, я хотел тебя успокоить...

– Успокоитель нашелся! Ха! – Тамара завела мотор. – Вы, мужики, можете о чем-нибудь другом думать, а? Забот невпроворот, трупы то находятся, то пропадают, а он мне знай за шиворот лезет! Молодец!

– Я думаю, – заверил я и полез в карман брюк, откуда вытащил смятое послание Георгия Джорджадзе депутату Веретенникову. – Я думаю вот об этой бумажке...

– Нашел о чем думать!

– Но ведь зачем-то Джорджик писал это Веретенникову! Ведь какой-то смысл есть в этом письме...

– Очень странное письмо, – отозвалась Тамара, выруливая на улицу. – Я не думала, что Джорджик на такое способен... Я вообще не знала, что у него есть такие знакомые. Хотя... Хотя у нас дома кого только не было. И Джорджик далеко не со всеми меня знакомил.

– Ага, – я разгладил на ладони листок. – Вот смотри: «Не может быть и речи о тех делах, которые мы с вами обсуждали на той неделе». У твоего мужа были какие-то дела с Веретенниковым, а потом Джорджик написал эту записку и пригрозил, что не будет делать эти дела...

– А Веретенников обиделся и убил Джорджика, – сказала Тамара. – Еще один потенциальный убийца. Как его звали – Эмиль? Ничего себе имечко... Если бы ты мне показал фотографию, я, может, и вспомнила бы, заходил он к нам или нет. А что касается дел между ними – тут я пас. Это тайны Джорджика...

«Ягуар» набирал скорость, пробираясь по городским улочкам к загородному шоссе, чтобы там уже окончательно отбросить все условности и понестись стремительным красным зверем по горячему асфальту.

Снова, как и во время поездки с Лимонадом, я чувствовал себя все уверенней и безопаснее с каждым километром, который мы преодолевали после поста ГИБДД на выезде из города. Тут никто нас не мог найти, и Шота с Гиви, Лисицын с Васей, Арчил, Дима, Лимонад и даже депутат Веретенников казались персонажами странной и страшной сказки, откуда мы с Тамарой сейчас волшебным образом выскочили.

Мы обгоняли пыльные «Жигули» и побитые временем иномарки, вызывая завистливые взгляды. Кому-то со стороны казалось, наверное, верхом блаженства – нестись на красном «Ягуаре» с шикарной женщиной.

Мне же, как, может быть, и Тамаре, блаженством казалось другое – прекратить безумную гонку, остановиться, лечь на траву и уснуть, чтобы, проснувшись сутки спустя, совершенно не заботиться о случившемся за это время, не заботиться о чужих смертях и о чужих словах...

Счастливые часов не наблюдают, но я-то наблюдал за часами. Я вообще старался быть внимательным. Страх научил меня этому, а страх хороший учитель.

Очевидно, все это было отчетливо выписано на моем лице, потому что ДК, открыв нам дверь, невозмутимо сказал:

– Все хуже, и хуже, и хуже.

Я не стал с ним спорить.

3

ДК посмотрел на красный «Ягуар», еще более внимательно посмотрел на Тамару и одобрительно заметил:

– Ты выгодно поменял того мальчика на эту девочку. Девочка мне нравится больше.

– Я давно уже не девочка, – устало бросила Тамара, сняла туфли и пошла по газону босиком. Потом она вдруг легла, широко раскинув руки и блаженно закрыв глаза.

– Ты ее совсем загонял, – сказал ДК. – А девочек нужно холить и лелеять. Иначе они теряют товарный вид.

– Я отношусь к категории «б/у, но в хор. сост.», – ответила Тамара, не открывая глаз. – А загонял меня вовсе не ваш племянник, другие люди меня загоняли... Их так много, а я совсем одна, и никто мне не может помочь.

– Бедняжка, – ДК подошел поближе и откровенно любовался возникшей на его газоне картинкой. – За рулем этого «Ягуара» она смотрится особенно несчастной. А сейчас зеленый фон подчеркивает ее уязвимость. Как ее зовут?

– Тамара, – сказал я, чувствуя, как во мне пробуждается какое-то новое ощущение. Почему-то мне был неприятен вид ДК, разглядывающего коленки Тамары. Мне это казалось неприличным. Мне казалось, что ДК не должен ТАК на них смотреть. А Тамара не должна так лежать.

– Тамара, – повторил ДК, – мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой... Это я не про себя, Саша, это я про тебя. Вы ведь с Тамарой ходите парой?

– Случается, – ответила Тамара. – Но я устала ходить, я хочу лежать, причем хочу лежать в таком безопасном месте, где на меня не наступят. Где мне не будут задавать всякие глупые вопросы...

– Это безопасное место, – сказал ДК. – Я все-таки пустил ток по всему периметру. Я также пристрелял свою винтовку, а противопехотные мины подвезут послезавтра. Тамара может чувствовать себя в полной безопасности. Когда Тамара захочет, ее занесут в дом. Я так долго рассматриваю девушку, потому что девушки редко забредают на мой участок, – пояснил мне ДК. – Вот и все, Саша, никаких грязных мыслей.

– А я и не думал, – сказал я, глядя в сторону. – И вообще... Я ей не муж, не жених. Я ей никто. С чего мне волноваться?

– Саша, – шепотом сказал ДК, – ты не можешь быть ей никем. Потому что мужчина – это всегда мужчина по отношению к женщине. А сцена, которую ты сейчас наблюдаешь – женщина на траве и двое мужчин рядом, – имеет целью привлечь внимание одного мужчины и пробудить таким образом ревность в другом. Ясно?

Я промолчал. Ревность? У меня? К ней? Какой кошмар. Хуже всего, что Тамара все это тоже понимает.

– Это все древние игры, – приободрил меня ДК. – Им быстро учатся, и не твоя вина, что кое-какие трюки ты еще не выучил. Тебе было недосуг. Ведь и сейчас ты приехал не лирики ради...

– Да, – кивнул я и протянул ДК дискету. – Из-за этой штуки убили человека.

– Только одного? – деловито спросил ДК. – Тогда это просто безделушка. Один мой знакомый убил из-за дискеты восемнадцать человек, в том числе трех женщин. А потом и его самого убили из-за той же дискеты.

Его карие глаза смотрели на меня с усмешкой, как бы спрашивая: «Ты веришь в то, что я говорю? Веришь? Напрасно. Не веришь? И это тоже неправильно...»

– Как-то вы сказали, что ничего не понимаете в компьютерах, – напомнил я, глядя на дискету в пальцах ДК. Тот улыбнулся:

– Но ведь ты мне не поверил на слово? Ты ведь нашел коробку из-под ноутбука? Все верно, так и надо было сделать.

– Зачем все это? Зачем эти загадки?

– Кто постоянно сталкивается с загадками, тот в конце концов научится их разгадывать, – сказал ДК. – Не будешь же ты мотаться ко мне каждый раз, как столкнешься с чем-то непонятным. С такой дискетой. С такой девушкой. С такой жизнью. Мальчик становится мужчиной только тогда, когда овладевает искусством разгадывания загадок. А моя роль – дать тебе еще пару пинков в этом направлении. Так что подставляй задницу.

– Всегда готов, – сказал я.