Текст книги "Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

27 октября первый вице-премьер И.Шувалов заявил журналистам, что президент занимается Посланием лично, а огласит, «когда оно будет в таком виде, что он сможет его представить Федеральному собранию».

К 27 октября, если верить И.Шувалову, Послание не было в таком виде, что его можно было представить Федеральному собранию. Тем более оно не было в таком виде 20 октябри. Но 20 октября его решили представить. А 21-го отменили решение…

Есть в стране кризис или нет… Не хочу здесь это обсуждать. Но то, что страна на нервах, всем очевидно. И зачем тогда фальстарт, усугубляющий нервотрепку?

Для справки: в период президентства Путина был случай, когда оглашение Послания было отложено на один день – в 2007 году из-за похорон Б.Н.Ельцина.

29 октября пресс-служба президента РФ официально сообщила, что Послание будет оглашено 5 ноября.

Уверен, что президент РФ Д. Медведев выступит 5 ноября с убедительным Посланием, отвечающим содержанию нынешней ситуации и перспективам на будущее.

Но произошедший сбой тянет на еще одну, вполне автономную и небезопасную мелочь. Особенно с учетом того, как именно этот сбой обсуждается. А не обсуждаться ведь он не может.

Мы уже рассмотрели разводку «Независимой газеты» (от 28 октября 2008 года): мол, «ученые боятся» впутываться в конфликт и так далее.

А вот что та же газета говорит в тот же день по поводу рассматриваемого нами сбоя (И.Родин, «Послание–2008: два в одном»):

«…Как сообщают разнообразные источники на Охотном Ряду, Медведев отказался от организации соответствующего мероприятия на прошлой неделе исключительно потому, что его не устроил состав разработчиков документа. Якобы не все медведевские люди получили допуск к подготовке текста Послания, а потому президент вроде как и отверг его в целом».

А кто формировал состав разработчиков документа? Не Медведев? А кто? Ведь это уже не разводка одних ученых с другими и одной программы с другой (а также политических субъектов). Теперь газета утверждает, что президент Медведев несубъектен (не контролирует состав спичрайтеров и интеллектуальных консультантов, допущенных к подготовке его ГЛАВНОГО документа)! Что он в последний момент (почему в последний?) обнаруживает, что кого-то не допустил и, и потому отменяет объявленное выступление в условиях, которые ну уж никак нельзя назвать безмятежными.

Я мог бы перечислять другие мелочи. И я хочу верить, что все эти мелочи в итоге не обернутся никакими дополнительными нагрузками на политическую систему, находящуюся в весьма специфическом состоянии. Но не обратить на мелочи внимание было бы аналитически непростительным.

В общем контексте перечисленных «мелочей» интервью (а я так считаю, что манифест) И.Юргенса, согласитесь, требует особого внимания. А ну, как политический процесс и впрямь переходит из ламинарного в турбулентное состояние?

Еще раз сказав «да не будет так!», займемся более тщательным рассмотрением высказываний лица, отрекомендованного как «близкое государю-императору», лица, явно желающего быть провозвестником реформаторства.

Что ж, история российских реформ весьма поучительна. И при реальных императорах были близкие к ним реформаторски настроенные особы. Одна из ярчайших – Сперанский. Не хочу проводить никаких параллелей. Хочу лишь сказать, что «государь-император» – это «государь-император». А «лицо близкое» – это всего лишь «лицо, близкое», и не более. Оговорив же это, займусь не лицами (близкими и не очень), а процессами. Конкретно – теми биениями между реформами и контрреформами, которые мы уже обсуждали, и которые кое-кто (прежде всего, А.Янов) пытается выдавать за циклы российской истории.

Никогда – подчеркну еще раз – реформизм не оформлялся при действующем, сохраняющем позиции контрреформаторе. А значит – либо все как-то и впрямь рассосется, во что хочется верить (но зачем такое накапливать?), либо эксцесс будет больше, чем когда бы то ни было. И включать он будет в себя все сразу: разоблачение культа личности, антипартийных групп, возврат к чистоте ленинизма (прошу прощения – ельцинизма), реабилитацию жертв репрессий, разрядку международной напряженности… если тут еще и покаяние–2… тогда с приветом от перестройки. Второй и последней.

Еще раз подчеркну: Я НЕ ГОВОРЮ, ЧТО ТАК БУДЕТ, Я ГОВОРЮ, ЧТО ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. ЧТО СТРАНА ЭТОГО НЕ ВЫДЕРЖИТ. НЕ ТОЛЬКО ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА, НО И СТРАНА.

Глава XII. Медведев: от избрания до Послания – запись в полевом дневнике, 12 ноября 2008 года

4 ноября 2008 года Барак Хусейн Обама стал президентом США.

5 ноября 2008 года президент РФ Д.Медведев выступил с очень важным Посланием Федеральному собранию.

7 ноября 2008 года М.Ходорковский опубликовал явным образом альтернативный Посланию Медведева манифест.

Начну с Послания Медведева.

Оно состоит их трех равновеликих частей. Одна – внешнеполитическая. В ней заявлена позиция, которую я уже охарактеризовал как «И+» («равняясь» – в терминологии М.Ростовского).

Другая – внутриполитическая. В ней заявлена позиция «И-» («мирно», в терминологии М.Ростовского).

Есть еще и третья, практическая, часть (на какой срок кого будем выбирать и так далее). Об этом – потом. А сейчас о главном. О том, как Д.Медведев понимает, кто мы такие (в моей терминологии – «И-»). И как он понимает, что мы будем с «ними» делать, если «они» нас тронут (в моей терминологии – «И+»).

Проще всего сказать: «Поддерживаю «И+» (решительность в отпоре «их» посягательству на наши национальные интересы) и не поддерживаю «И-» (уподобление «нас» «им» в вопросе о ценностях)».

Но в том-то и дело, что нет двух разных «И-», а есть уже описанное мною биение:

Мы И бросаем «им» жесткий конкретный вызов («И+», оно же «равняйсь»), И столь же жестко деисториософизируемся («И-», оно же «мирно»). Что такое деисториософизация? Это констатация того, что «мы» являемся субъектом, который порочным образом хотел быть историософской альтернативой «им», но в последние пятнадцать лет образумился и стал «им» ускоренно уподобляться. Признаем это и капитулируем перед «ними»? ОТНЮДЬ!

Деисториософизируясь («И-»), мы одновременно наращиваем резкость нашего отпора «их» попыткам нас умалить («И+»).

Тем самым деисториософизация не позволяет нам вести с «ними» холодную войну (ведь нет расхождения ценностей и идеалов), но отнюдь не исключает (а в чем-то даже предполагает) возможность ведения войны горячей в качестве ответа на ущемление «ими» наших интересов.

«И+», предъявленное в Послании Д.Медведева, уже вызвало беспрецедентный международный скандал. Как гражданин страны и представитель определенного течения в общественно-политической мысли, я полностью поддерживаю президента в этом самом «И+». Но с деисториософизацией-то как быть? «И+», «И-», «И-», «И+»… Биения…

Медведевское «И+» слагается из оценки США как амбициозно-агрессивного зарвавшегося субъекта и предложений по осаживанию наглеца, предписывающего что-то остальному миру. Для осаживания наглеца (в случае, если он будет наглеть) президент РФ предлагает вполне конкретные и очень жесткие меры. Мы воздерживаемся (в этом случае) от снятия с боевого дежурства трех полков ракетной дивизии, дислоцированной в Козельске. Для нейтрализации американской системы ПРО мы (опять-таки в этом случае) развертываем в Калининградской области ракетный комплекс «Искандер». А также предусматриваем использование в этих целях ресурса ВМФ России. С территории Калининградской области мы (вновь лишь в этом случае) будем осуществлять радиоэлектронное подавление новых объектов системы ПРО США. Ну, а теперь об «И-».

Вот как характеризует президент Д.Медведев соотношение между новой и старой Россией:

«В России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата. А отдельный человек с его правами и свободами, личными интересами и проблемами воспринимался в лучшем случае как средство, а в худшем – мак помеха для укрепления государственного могущества. Повторю, так было на протяжении веков. И хотел бы привести слова Петра Столыпина, который говорил: «Прежде всего, надлежит создать гражданина, и, когда задача эта будет осуществлена, гражданственность сама воцарится на Руси. Сперва гражданин, а потом гражданственность. А у нас обыкновенно проповедуют наоборот»».

Возникает сразу несколько вопросов (точнее, «вопросительных замечаний»).

Вопрос № 1. Сказать, что в России на протяжении веков ГОСПОДСТВОВАЛ некий нехороший культ государства, можно, только если где-то этот культ НЕ ГОСПОДСТВОВАЛ. Где? Ежу ясно, что на Западе. Не в Китае же и не в Африке.

Вопрос № 2. Утверждение о том, что на Западе на протяжении веков господствовал хороший культ, а в России плохой, оригинально? Никоим образом. Это классическое западническое либеральное утверждение о порочном культе государственности в России. Только начни цитировать предтеч – и окажется, что вполне патриотичный лидер попадает в совсем чужую ему компанию. Включающую много кого – вплоть до В.И.Новодворской.

Вопрос № 3. Что такое порочный культ государства и мнимой мудрости административного аппарата? Это ведь не гидропоника (культ отдельно, народ отдельно). На гидропонике не продержаться и года. А тут столетия. Да какие! Создается огромное государство, побеждающее Наполеона и Гитлера… Нет уж – или-или.

Или есть сверхсложная историософски обусловленная система (наша судьба, наше предназначение, наша миссия, наконец), выковыривать из которой негативы бессмысленно. Система, ценная вообще и особо ценная в условиях формирующегося всемирного тупика… Или… или мы историософские банкроты, поклонники порочного многовекового культа государственности. Но тогда все по Чаадаеву… Мы прискорбный урок для человечества, ходячее историософское заблуждение. Со всеми, так сказать, вытекающими…

Заблуждение – штука страшная. Породило оно в нас, упорствующих столетиями, социальные, культурные и прочие ПАТОЛОГЕМЫ, от которых теперь избавляться надо.

ТАКОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ И ЕСТЬ ДЕИСТОРИОСОФИЗАЦИЯ.

Вопрос № 4. Но заблуждение-то откуда взялось? Для одних (мягких деисториософизаторов) его навязали нам чужаки, заразившие нас этой тяжелой болезнью. Для других (жестких деисториософизаторов) народец наш – монстр. И нечего на чужаков пенять (кстати, раз речь идет о столетиях, то чужаки, как понимаем, самые разные).

Демократия для монстра? Для тяжелого больного? Помилуйте! Деисториософизация с демократией несовместима. Как несовместима она и с духовным суверенитетом. Суверенитет чего? Историософского заблуждения? А как без духовного суверенитета отстаивать политический?

Ссылается наш президент на Столыпина. А кто такой Столыпин? Непорочный министр в порочном государстве, исповедующем порочный культ?

Кстати, приведенная Д.Медведевым фраза Столыпина адресует к весьма проблематичному и совершенно антидемократическому (а не наоборот) методу – социальному конструированию. Сначала царизм, передоверившись русскому Бонапарту, позволит ему сконструировать гражданина (читай – кулака), потом передаст вожжи в руки Бонапарта (Петра Аркадьевича), а потом… будет суп с котом. Возможно, демократическим.

Французский Бонапарт преуспел потому, что, в отличие от Столыпина, опирался на восходящий исторический поток, рожденный Французской революцией. И граждан он не конструировал, а получил в качестве исторического дара. Со Сталиным было то же самое. Петр I – вот пример российского успешного социального конструирования. Но Петр не проклинал столетия культа государства, а возвел этот культ в бесконечную степень. И потому его революция сверху стала революцией развития. Только потому!

Есть государство, и оно сверху хочет создать граждан. До конца лояльный гражданин – это просто подданный. Значит, нужен не вполне лояльный гражданин. А что значит не вполне лояльный? В нем нет нового исторического всеобщего содержания, которое есть у гражданина, совершающего великую революцию. У «гражданина для революции» есть и абсолютная нелояльность к наличному государству, и «нечастная» страсть, сулящая новое государство. А вот у гражданина, конструируемого сверху, такой «нечастной» страсти нет. У него есть страсть только «частная» – в ней он чуть-чуть не подданный, за счет нее он не вполне лоялен, но не более того. Так вот именно «частная» страсть, страсть-ублюдок, как раз и достаточна для того, чтобы старое государство разрушить, а новое не создать.

Столыпин – охранитель, а Петр – революционер на троне. Петр мог разбудить большую страсть и одновременно по-крупному усмирить ее, приумножая культ государства. Столыпин был просто охранителем. И потому мог разбудить только «частную» страсть, недостаточную для нового государственного строительства. Да он о нем и не мечтал. Когда же оказалось, что мелкая страсть чревата понятно чем, его отозвали. А Горбачева не отозвали. И разбуженная им «частная» страсть пошла вразнос.

Рецепт очистительной революция сверху – большая страсть и готовность резко усиливать, а не ослаблять культ государства. Тогда революция сверху может быть революцией развития. В любом другом случае – это перестройка, то есть деструкция. Революция снизу, неся в себе большую страсть, рождает настоящего Бонапарта и не приводит к деструкции.

А эта верхушечная игра в условного гражданина… Она опаснее всего.

Ельцин ведь тоже, озверев от бюрократизации, поиграл под конец в «гражданина-олигарха» (других граждан бывший секретарь обкома не обнаружил). Но понял абсолютную разрушительность этой игры и для государства, и для себя лично. Так появился Путин, укрепивший условный квазибонапартизм, рожденный Ельциным в 1993 году. Подлинным бонапартизмом тот бонапартизм не стал. Да и путинский тоже. Исторической страсти на это не хватило. Всего-то ведь был в основе взбудораженный Горбачевым квазигражданский, частно-мелкотравчатый контингент.

Революция сверху как апелляция к большой, отнюдь не частной, страсти своего актива – и резкое укрепление государственности. Или это – или «перестройка–2».

Вопрос № 5. Д.Медведев говорит о СТОЛЕТИЯХ этого самого порочного культа? За это уцепятся. Когда конкретно возобладал порочный культ? При каком царе? Порочно царство? Империя?

Если империя, то День народного Единства – это день фактического зачатия романовской империи. И что мы празднуем? А если царство… В любом случае – поверьте опытным людям – власти не поздоровится. Медведеву же в первую очередь.

Вопрос № 6. Д.Медведев одновременно с утверждением, которое я развернуто анализирую, заявил (цитата): «Наш народ духовно и нравственно богат. Нам есть, чем гордиться, есть, что любить».

Полностью солидаризируюсь с этим утверждением. Но нельзя проводить деисториософизацию («И-») и говорить о духовном богатстве народа («И+»). Ведь в этом случае неминуем вопрос: ЧЕМ духовно и нравственно богат народ, создавший порочный культ государства и сформированный этим порочным культом? Очевидное отсутствие ответа на подобный вопрос породит серьезнейшие политические последствия.

Вопрос № 7. Д.Медведев, говоря об ужасе культа государства, господствовавшего на протяжении веков, ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ, И ИМЕННО ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ, этому ужасу СТАРОГО государства, благость государства НОВОГО. Мы имели порочный культ на протяжении веков, и (цитата) «ПОЭТОМУ принятие в 1993 году Основного закона, провозгласившего высшей ценностью человека, его жизнь, его права и собственность, стало беспрецедентным событием в истории российской нации».

Вы понимаете? БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫМ СОБЫТИЕМ!

За всю нашу тысячелетнюю историю самое беспрецедентно позитивное – это ельцинская Конституция! Меньше всего хочу дискредитировать нынешнюю Конституцию. Не хватало только добить еще и ее. Но чем выше ее возносят, тем для нее это опаснее. Даже не хочу подробно рассуждать, почему. Это так очевидно. Покажут пальбу по Белому дому, референдум «да-да-нет-да» и спросят: «Это то беспрецедентно позитивное, что противостоит предшествующему историософскому заблуждению?»

Вопрос № 8. На минутку предположим, что мы и впрямь перешли в 1993 году историософскую черту (чего, безусловно, не было) и разорвали на бумаге (Конституция – это разрыв на бумаге) с порочным культом, господствовавшим столетиями. Как должен был бы оформляться переход от разрыва на бумаге к разрыву на деле?

Порочная практика, осуществляемая столетиями, не может выкорчевываться даже самым умным и судьбоносным правовым документом.

Мало Конституции, нужен субъект, который день за днем, месяц за месяцем, год за годом будет выкорчевывать въевшуюся в плоть и кровь порочную практику. Субъект этот должен существовать автономно от государства и как некая его антитеза. Ну, так – представьте себе – и возник подобный субъект в 90-е годы. Его можно назвать «граждане-олигархи». Ельцин за этих граждан ухватился в 1996 году, поняв, что бюрократия пробуксовывает. А граждане-олигархи принялись выкорчевывать порочный культ государственности – вместе с самой государственностью. И очень лихо.

Довыкорчевывались до катастрофического государственного кризиса 1998–1999 годов. Окончательный триумф граждан-олигархов означал очередной развал страны. Путин этого не допустил. И стал корчевать корчевателей. Государство было спасено, а выкорчевываемый гражданами порочный культ… При Путине бюрократия (которую уничтожить можно только вместе с государством) усилилась, ее реальные антагонисты (олигархия и криминалитет) признали это усиление и стали играть по новым правилам.

Культ, знаете ли, не Конституцией руководствуется. Вы ему хучь американскую, хучь французскую. А уж ельцинскую… «А Васька слушает да ест». И что прикажете делать? Бюрократию снова уничтожать? Как? Вместе с государством? Культ снова выкорчевывать – чьими руками? Граждан-олигархов? Тех самых, которых Путин приструнил? «У меня для вас других выкорчевывателей нэт». А эти выкорчевывают прежде всего государство, а уж потом какой-то там культ. Им государство распилить надо, а не на культ размениваться. И распилить его им надо побыстрее.

Совершенно согласен с президентом Медведевым в том, что государство – это средство и только средство. Вопрос лишь – чье средство и средство чего.

Государство – это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Где деисториософизация – там нет исторического предназначения, а значит, нет и народа. Но чье тогда средство государство? И средство чего?

Д.Медведев отвечает: «Сильное государство и всесильная бюрократия – это не одно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка. Для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая – смертельно опасна для него» (по тексту понятно, что гражданского общества. – С.К.).

Итак, государство – это средство, находящееся в руках гражданского общества и используемое им…

Но Кремль не Высшая школа экономики. И не РГГУ. Пусть они грезят, а Кремлю надо что-то делать с «классом 0,5», иначе он с Кремлем что-нибудь сделает.

Что же касается гражданина…

Гражданин – понятие, меняющееся в зависимости от исторической эпохи. Есть гражданин античного полиса. Так он без рабов ни тпру, ни ну. Сообщество граждан античного полиса – это гражданское общество? А кто рабы?

Существует представление, сформировавшееся в XVIII–XIX веках, согласно которому есть государство и гражданское общество как сфера, охватывающая все многообразие социальных связей, лежащих между индивидом и государством. Но ведь еще надо знать, каково это многообразие. И что оно думает насчет государства. Мы передадим ему в руки государство – и что оно с ним будет делать? А ну как срочно распиливать? И почему это оно должно что-то делать с государством, а не государство с ним? Гегель, Например, считал, что государство должно руководить гражданским обществом, а не наоборот.

А еще есть представление о гражданском обществе как совокупности всех сообществ. Общества любителей рыбной ловли и эсперанто будут использовать государство для обеспечения порядка и развития в условиях дебюрократизации и деисториософизации? «И+», потом «И-», потом «И-» и так далее.

Аристотель, Локк, Фергюсон, Мэдисон и так далее – все понимали гражданское общество по-своему. Для Мэдисона гражданское общество – гарантия от тирании (в нашем контексте читайте – от тирании Медведева). Для Локка гражданское общество – это система неприродных сообществ (семья – это для него природное сообщество, а вот другие сообщества – это политическое, гражданское общество).

Все это хорошо для умного разговора и не имеет отношения к реальной политике. Что же имеет отношение? То, что для ОЧЕНЬ КОНКРЕТНЫХ И ВЕСЬМА ВЛИЯТЕЛЬНЫХ СИЛ гражданское общество – это антагонист государства и его могильщик. Причем эти, повторяю, ОЧЕНЬ КОНКРЕТНЫЕ И ВЕСЬМА ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ интересует не любое государство, а государство, представляющее опасность. И, соответственно, они (Сорос прежде всего, но не только) вплотную занимаются гражданским обществом.

Но, может быть, гражданское общество следует вырвать из их рук и передать в руки подлинных ревнителей государства? Внимательный исторический анализ показывает, что только в очень специфичной англосаксонской культуре, от которой мы особо далеки, выработаны какие-то (тончайшие и деликатнейшие) механизмы сотрудничества государства и гражданского общества. Причем в критической ситуации эти механизмы ломаются.

В любой другой культуре гражданское общество – это или фантом, или враг государства. Не бюрократии, а государства. И в этом смысле инструмент в очень определенных руках. И в чем такая ценность этого самого гражданского общества? Ведь соответствующий контингент пытается доказать, что без гражданского общества страна существовать не может, и ссылается на всю мудрость мира, которая якобы солидарна в этом вопросе. На самом деле никакой такой солидарности нет и в помине.

Для Канта гражданское общество – это этап в движении к «обществу граждан мира». Для Гегеля гражданское общество – момент в историческом развитии, который уже преодолен (снят) в форме прусского государства. Маркс считал, что гражданское общество – это буржуазия, и только. А использование государства гражданским обществом как своего средства – это просто обнажение классовой природы явления, то есть того, что государство в эпоху буржуазии – это государство, которое служит интересам буржуазии. Он, кстати, имел для этого не только лингвистические основания (burgerlich – это и «буржуазный», и «гражданский»).

Сейчас все в большей степени становится ясно, что Маркс был прав.

Но бог с ними, с Марксом, Кантом, Гегелем, Мэдисоном, Локком и Аристотелем. Это все теория, практикой будет Сорос. Д.Медведев в других местах своего Послания говорит Соросу и оранжевым «цыц», а тут… «И+», «И-», «И-», «И+».

«Burgerlich»? Ради бога! Если нашему «burgerlich» как классу нужно государство в качестве средства самоутверждения в мире, если оно ему нужно дозарезу, если оно любимо им, то пусть оно его делает и им пользуется. Но это как суп из топора. Нельзя сделать государство (никакое вообще, а сильное и великое тем более), не выполнив сотни условий. При том, что на сегодняшний день в России не выполнено ни одно из этих условий. И Послание Медведева, увы, не приближает нас к пониманию того, будут ли условия выполнены и что для этого сделает власть. Ответственная отнюдь не только перед «burgerlich», не правда ли?

Государь (не государь-император, по М.Ростовскому, а просто законно избранный глава государства) не может передать государство в качестве средства «классу 0,5». Он может либо создать другой класс, либо отделить этот класс от государства. Так что мы делаем с капитализмом в России?

Мы преобразуем «0,5» во что-то другое? Мы отсекаем от совокупного «burgerlich» его нездоровую часть, она же «0,5»? Мы предельно дистанцируем «0,5» от государства? Или мы, как считает Юргенс, подчиняем государство интересам «0,5»?

Но тогда при чем тут «Искандеры» в Калининградской области??? А главное, что мы все-таки делаем? Сейчас, пока еще не поздно?

Дополнительно к уже сказанному берусь с цифрами на руках доказать, что по всем сколько-нибудь реальным критериям в нынешней России гражданское общество системно замещено криминалитетом. Власть, называя бюрократию смертельным врагом ОТСУТСТВУЮЩЕГО (и – что еще хуже – СИСТЕМНО ЗАМЕЩАЕМОГО КРИМИНАЛИТЕТОМ) гражданского общества, на что обрекает страну?

Д.Медведев говорит, что бюрократия должна помнить свое место и не «кошмарить» бизнес?

Кто-то ждет, что я ему в пику заору: «Должна «кошмарить»! Должна!»? Не дождетесь! Я вовсе не призываю бюрократию «кошмарить» этот самый бизнес. Я хочу знать: это «бизнес 0,5» или другой бизнес? И даже если это «бизнес 0,5», дело не в том, чтобы его «кошмарить», то есть побуждать делиться с «бюрократией 0,5». Дело в том, чтобы решать больную «проблему 0,5», понимая, что, если ты не решишь ее, она порешит тебя.

Решать можно по-разному – мягко, жестко. Всегда желательно решать мягко, но главное – решать эффективно, не прячась от живых мучительнейших проблем в утопию гражданского общества, сооруженную «академишн», чей «несоросовский» настрой надо, извините, еще доказать.

Но разве нет очевидной для всех омерзительной и губительной бюрократическо-воровской оргии?

Есть. Но только бороться с ней надо соразмерно проблеме. А у нас проблема сама по себе, а борьба сама по себе.

Борьба – это когда какое-то семейство Двулучанских (генерала-отца и сына) бичуют за эту самую оргию. Семья и впрямь из госсредств себе добыла кредит, если считать в долларах, почти в 7 миллионов.

А проблема – это когда 130 тысяч семей военнослужащих не получают квартиры. Я не хочу сказать, что квартира стоит миллион долларов. Но даже если она стоит 100 тысяч долларов (а это не так), то кто-то украл 13 миллиардов долларов, а не 7 миллионов. И до тех пор, пока «академишн» будут упражняться в абстрактных этюдах на тему о гражданском обществе, легко превращаемых в конкретные «оранжевые» этюды, 13 миллиардов будут сами по себе, а борьба останется «приколом» по поводу 7 миллионов, то есть 0,05 % искомой суммы.

Вор – бюрократия? Да! Надо бороться? Да! Но бороться или «прикалываться»?

Политический подход к реальной борьбе таков.

Класс и народ строят государство.

Фетишизация государства (а о ней, по сути, говорит Д.Медведев в своих порицаниях порочного культа, столетиями господствовавшего у нас) и впрямь означает, что класс как субъект, народ как субстанция, история как Содержание попадают в капкан Формы (то есть бюрократии), освободившейся от своего Содержания, а не выражающей его. Иногда же – и уничтожающей Содержание (превращенная Форма).

Превращение – это когда Минобороны начинает уничтожать оборону, Минобразования – образование и так далее. И это – «кранты».

Что делать власти, если она подобное уловила? Поглаживать по головке превращенную Форму? Ни в коем случае.

Власть, отвечая за Содержание, должна в этом случае адресоваться к субъекту, субстанции и истории – то есть к классу, народу и историческому предназначению (укорененному в традиции, с которой воевать нельзя, плюс устремленному в будущее). В рамках ЭТОЙ адресации МОЖНО преодолевать бюрократическое превращение.

Но на кой ляд тогда в Послании перечеркнули традицию (если столетиями господствовал порочный культ – какая традиция)? И почему нет будущего? Ходорковский лепечет о том, что мы стоим на пороге смены парадигмы мирового развития, и тут же комически саморазоблачается, называя эту смену парадигмальности концом эпохи Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер. Вот уж эпоха-то! Но если бы не этот курьез, то получилось бы, что в Послании о новой исторической эпохе и кризисе как именно ее провозвестнике ни слова, а Ходорковский-то о-го-го! Аж новая парадигма!

На самом деле, и кризис (который сгладится, а потом опять обострится), и многое другое – это начало общемировой катастрофы, являющейся наказанием за распад СССР и метафизические слагаемые этого распада (крах коммунизма как отказ от истории). Это навязанный нам и миру историософский крах. Не преодолеем мы его – миру конец и нам тоже.

Преодолеть – не значит скопировать то, что рухнуло. Но это значит ревальвировать свою историософию, а не девальвировать ее. Деисториософизация – это предельная девальвация. «Искандеры» в качестве «И+» не скомпенсируют такое «И-», а биения к хорошему не приведут. В конце концов, дело же не в том, чтобы любой ценой развязать ядерную войну, а в том, чтобы избежать войны и сохранить Родину. Но в условиях деисториософизации подобное невозможно.

Россия нужна миру не как историософский капитулянт, а как историко-культурная личность, обращенная в будущее. А мы миру… Нате вам, гражданское общество… То бишь бифштекс «0,5» под соусом «оранжи», приготовленный на кухне мистера Сороса.

Преувеличение? Помилуйте! Против России ведется реальная финансовая война. Прочитайте незамыленным взглядом интервью Юргенса и… подымайте брошенную перчатку «0,5». Не прячьтесь в умствования по неуместному гражданскому поводу. Речь идет о политической и социальной стабильности в апреле-мае 2009 года, о судьбе власти, судьбе страны.

Владимир Путин 31 октября на совещании по экономическим вопросам сказал по поводу антикризисных мер: «Все эти меры будут работать только в том случае, если мы перекроем спекулятивный отток капитала из России». Полностью поддерживаю в этом премьер-министра. Но спрашиваю: КАК мы этот поток перекроем? Пресса это путинское высказывание ВИРТУОЗНО проигнорировала, обрезав цитату. Подчеркиваю – ВСЯ пресса (к вопросу о гражданском обществе, «burgerlich» и так далее).

Но как же все-таки перекрывать поток, являющийся, как я уже показал, «потоком 0,5»? Это можно делать двумя способами – капитулируя или совсем иначе. Иначе это делал не только Сталин, но и Рузвельт. И мы точно знаем, как. По беспощадности методы перекрытия были вполне сопоставимы во сталинскими. Они были изящнее, но не более того.

Ну, хорошо, ни Сталин, ни Рузвельт нам не урок. Но перекрывать-то как-то надо! И вот Юргенс предлагает перекрыть этот «поток 0,5», капитулируя. Это отвратительно и бесперспективно. Мы, затаив дыхание, ждем, что скажет Медведев.

Он, в отличие от Юргенса, не капитулирует (отнюдь!!!), но и поток не перекрывает. По сути – это равнозначно тому, чтобы открыть загон и кинуть в сонное еще стадо «0,5»… нет, не гранату Ф–1, но солиднейший взрывпакет.

Медведев вытирает ноги о юргенсовские рекомендации (и слава богу). Медведев очень сильно напрягает отношения с Западом (смотри многочисленные отклики на его Послание, сравнимые только с откликами на мюнхенскую речь Путина), – и слава богу. Но что с «0,5»? После такого Послания капиталы «класса 0,5» должны побежать из страны уже не рысью, а галопом.