Текст книги "Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

В принципе могут существовать (и реально в истории существовали) религиозные люди с визионерским опытом Тьмы (причем именно той Тьмы, которую я здесь исследую), продолжающие вопреки своему опыту поклоняться Творцу (Свету).

Итак, есть «граммы» признанного визионерского опыта, связанного с контактом визионеров с Тьмой, и «миллиграммы» такого опыта, полученного (и признанного) вне гностических (и не просто гностических, а гностическо-ликвидационных) общин верующих.

Признав, что речь идет о «миллиграммах» (и оговорив, что «миллиграммы» – это не ноль, а вполне ощутимая величина), спросим себя: «А почему, собственно, этими «миллиграммами» надо так пристально заниматься?»

Ниже я разберу собственно религиозные обстоятельства, приводящие к необходимости подобных занятий. Но сначала оговорю, что если бы речь шла только об этих религиозных обстоятельствах, то при всей их огромной важности заниматься ими в рамках исследования проблем развития я бы не стал. Может быть, я написал бы по этому поводу религиоведческую статью, но не более того.

Однако есть нечто, связанное с собственно научным опытом. Необходимо признать, что ученые и впрямь (причем все чаше) наталкиваются в своих – совершенно невизионерских – исследованиях на нечто, сходное с этой самой Тьмой. Той Тьмой над Бездной, объем визионерских контактов с которой я метафорически оценил выше, говоря о «граммах» и «миллиграммах» в их соотношении с «тоннами» обычного визионерского опыта.

И тут я возвращаюсь к проблеме Тьмы и «темного» в том виде, в каком она существует в современной физике. Общая теория относительности Эйнштейна (существенно развитая в дальнейшем его учениками и последователями) позволила построить теоретическую модель Вселенной. Но физика, пусть и самая теоретическая, взыскует экспериментальных данных. И без них очень легко превращается в схоластику или фэнтези. При жизни Эйнштейна экспериментальных данных, позволяющих опровергнуть или подтвердить космологические модели, созданные на основе Общей теории относительности, было очень мало. Но уже в 70–80 годы XX века количество экспериментальных данных стало стремительно возрастать. Это было связано как с совершенствованием аппаратуры (по преимуществу радиотелескопов, но не только), так и с совершенствованием методов использования этой аппаратуры. А дальше начались мучительные попытки согласовать теоретические модели, основанные на Общей теории относительности, и новые экспериментальные данные.

Напоминаю информированному читателю (и информирую читателя неинформированного) о том, что Общая теория относительности Эйнштейна предполагает (а) наличие единого четырехмерного пространственно-временного континуума, в котором четвертое измерение – это время, и (б) несводимость этого четырехмерного пространственно-временного континуума к геометрии в духе Декарта, в которой все четыре оси – это устремленные в бесконечность прямые.

Строго говоря, декартовым (даю разъяснение гуманитариям) надо называть трехмерное пространство, к которому все привыкли и в котором оси задают нормальные, понятные человеку геометрические параметры, знакомые каждому по средней школе (и жизни) – длину, ширину и высоту. А в Специальной теории относительности (точнее, в ранее созданной обобщенной геометрии Минковского) появляется четвертое временное измерение, да еще в виде комплексной переменной.

Зная, что комплексные переменные z = х + iy тоже проходили в средней школе, я могу еще, не впадая в грех усложнения, разъяснить гуманитарному, но школьный курс знающему читателю, что ось времени t в Специальной теории относительности Эйнштейна является мнимой осью. То есть не осью t, а осью it. В таком пространстве Минковского пространственно-временной интервал Δf определяется – почти по декартовским правилам для длины, ширины и высоты – формулой Δf = Δх2 + Δу2 + Δz2 + (iΔtc)2, где i – мнимая единица, а с – скорость света.

Такое четырехмерное пространство Минковского, в котором все оси сохраняют прямолинейный характер, свойственный осям обычного декартового пространства, но временная ось становится мнимой и калиброванной скоростью света, не до конца, как мы видим, разрывает связи с декартовым пространством. И на нем построена Специальная теория относительности.

А вот Общая теория относительности как раз и разрывает не только с пространством Декарта, но и с усложненной модификацией такого пространства, которая называется пространством Минковского. Общая теория относительности открыла эффект искривленности пространства—времени, связала эту искривленность с гравитационным полем, ввела тензор кривизны пространства—времени, получила экспериментальные доказательства своей правоты, замерив искривление светового луча в гравитационном поле с помощью сложных астрофизических экспериментов. Словом, совершила настоящую парадигмальную революцию, масштаб которой осознали только специалисты, способные разобраться во всем этом по-настоящему.

Поскольку я здесь не ориентируюсь только на подобных специалистов, то в тонкости, которые на языке средней школы совсем уж невозможно изложить, вникать не буду. А вот одно из шуточных стихотворений, которое специалисты по теоретической физике сочинили, пытаясь шуткой смягчить парадигмальный ужас, возникающий у них по мере понимания новизны мира, где действует Общая теория относительности Эйнштейна, приведу:

 
Был долго мраком мир окутан.
«Да будет свет!» И вот родился Ньютон.
Но сатана недолго ждал реванша.
Пришел Эйнштейн – и стало все, как раньше.
 

Меньше всего я тут хочу противопоставлять весьма сомнительную белизну риз реального Ньютона «демонизму» Эйнштейна. Я всего лишь констатирую, что уже на этапе разработки Общей теории относительности Эйнштейна у тех немногих, кто ее понимал, возникла глубокая метафизическая оторопь, которая впоследствии перешла в метафизический же шок.

Оторопь превратилась в шок через десятилетия после смерти Эйнштейна, когда результаты тонких экспериментальных исследований на радиотелескопах были сопоставлены с теоретическими моделями, полученными с помощью Общей теории относительности. Тут вдруг оказалось, что пространство—время нашей Вселенной поразительно мало искривлено. И очень близко к декартовому (а если точнее, к пространству Минковского).

Но ведь доказательства искривленности пространства-времени, полученные ранее, остались! Они были не только не опровергнуты, но и подтверждены дополнительно. Так откуда же эта близость искривленного пространства-времени к неискривленной геометрии Декарта—Минковского?

В детали постэйнштейновских теоретических исследований, давших ответ на этот вопрос, я уж совсем не могу вводить читателя. Прошу поверить мне на слово, что речь идет об абсолютно респектабельных научных исследованиях. Оговорить это необходимо, поскольку есть еще и не совсем респектабельные научные исследования чересчур теоретического характера, приближающиеся к схоластике в силу своей принципиальной оторванности от всякого эксперимента. А есть еще и совсем не респектабельные научные исследования, подозрительно близкие к поверхностным псевдомистическим вымыслам.

То, что я здесь буду излагать, это общепризнанная научная теория, подтвержденная какими-то экспериментами и не являющаяся экзотикой или штучным андеграундом для диффузного, но вполне реального сообщества респектабельных теоретических физиков. Я вовсе не хочу сказать, что респектабельный – это хороший, а нереспектабельный – это плохой. Я всего лишь утверждаю, что если в этих теоретических дебрях еще и уйти с тропы респектабельности, то попадешь куда угодно. То есть просто куда угодно! А потому лучше все-таки оставаться на этой тропе, что я и делаю.

Итак, постэйнштейновская теоретическая физика, совершенно не желая опровергать Эйнштейна, но отвечая на вызов новых экспериментальных радиотелескопных данных, вынуждена была признать, что псевдодекартовый, неестественно близкий к модифицированной Минковским декартовой четырехмерной модели с чисто мнимой временной осью характер нашей Вселенной может быть объяснен только в случае, если плотность материи во Вселенной очень близка к так называемой критической плотности. Критическая плотность – это параметр, рассчитанный на основе все той же Общей теории относительности. Что это за параметр?

Поясню так, чтобы, не греша против истины, сделать это доступным для гуманитария.

Есть модель Вселенной, полученная на основе Общей теории относительности. В модель эту, как и в любую модель, надо вводить параметры. Один из параметров – средняя плотность вещества во Вселенной.

Вводим в модель плотности, резко превышающие ту плотность, которую называют «критической». И оказывается, что тогда наблюдаемое расширение Вселенной еще 8–9 миллиардов лет назад должно было смениться сжатием. Но ведь не сменилось!

Вводим в модель плотности, существенно меньшие той самой средней (или «критической») плотности, от которой мы все отсчитываем. Тогда оказывается, что наблюдаемые в экспериментах данные также не должны иметь места. О каких данных идет речь? Ну, например, о неоднородности температуры так называемого реликтового излучения. Начни я сейчас описывать подробно, что такое реликтовое излучение, – я опять-таки потеряю не склонного к изучению теоретической физики читателя… прямо по модели из американских фильмов: «Мы его теряем!»

Ну, был на ранних этапах существования «горячей» Вселенной момент, когда в первичной плазме «остывшие» фотоны уже не могли разрушать возникающие атомы водорода и гелия и эти фотоны начали, остывая, свое бесконечное странствие по теперь уже практически «радиопрозрачной» Вселенной… Ну, можно измерить параметры этих фотонов и выявить несоответствия значений этих реальных замеренных параметров (угловых размеров потоков и прочего) теоретическим значениям параметров, которые следуют из введения в модель Вселенной плотности вещества, меньшей, чем критическая…

Все это детали. Нам здесь достаточно зафиксировать, что введение в модель Вселенной плотности вещества меньше критической невозможно по причине одних несоответствий (несоответствий имеющимся экспериментальным данным). А введение в модель Вселенной плотности больше критической невозможно по причине других несоответствий (несоответствий факту существования Вселенной, которой при плотностях вещества больше критической уже не должно было быть).

Хорошо… Убедились в том, что плотность вещества во Вселенной должна быть строго определенной и назвали эту строго определенную плотность критической. Уже, согласитесь, все достаточно странно. Почему, собственно, плотность должна быть именно таковой? Но это еще не та странность, от которой «едет крыша». В конце концов, какой-то эта плотность должна быть. Что ж, оказалась она именно таковой, и мы с вами живем.

Кстати, это не единственный случай странности. Слишком много уже данных о том, что любой из множества реальных вариантов развитии Вселенной, кроме одного-единственного варианта, привел бы к отсутствию не только жизни и человека, но и вещества, материальных форм в том виде, в каком мы их имеем, и так далее.

Но загадка с этой самой критической плотностью – не только в том, что Вселенная в нашем варианте возможна лишь в слишком узком коридоре значений параметров, таких, как плотность. А в том, что наблюдаемое во Вселенной вещество (а его при нынешнем развитии науки уже можно наблюдать в качестве вещества именно вселенского) никак не может обеспечить этой самой, совершенно необходимой, критической плотности. Читатель, проходивший физику в средней школе и знающий, что есть формула: E = mc2, связывающая массу m с энергией Е, надеюсь, не испугается, столкнувшись с понятием «масса—энергия». Это понятие вводится для того, чтобы охарактеризовать сумму имеющихся масс вещества как таковых и тех эквивалентов этих масс, которые находятся не в состоянии вещества, а в состоянии энергии.

Так вот, сумма наблюдаемых масс как таковых и масс, как бы состоящих из энергии и рассчитываемых на основе соотношения между массой и энергией, в 20 раз меньше той массы—энергии, которая необходима для того, чтобы обеспечить Вселенной искомую критическую плотность! Ученые, абсолютно убежденные в том, что критическая плотность необходима, задались вопросом: «А где находится 96 % спрятавшейся от нашего обнаружения массы—энергии?» И подразделили спрятавшуюся массу—энергию на спрятавшуюся массу m (названную «темной массой») и спрятавшуюся энергию Е (названную «темной энергией»).

На русский язык слово «темная» иногда переводят как «скрытая» («Скрытая масса», «скрытая энергия»), но это абсолютно неправомочно. Поскольку пальма первенства тут за англосаксонской физикой, а она прямо говорит о dark (dark matter, dark energy), то от слова «темная» никуда не уйдешь. Dark – это не «скрытая», это «темная».

14 мая 2009 года на орбиту была выведена единая европейская обсерватория «Гершель», которую начали сооружать еще в 1982 году. Стоимость обсерватории – 1,1 млрд. евро. Главный ее компонент – специальное зеркало диаметром в 3,5 метра, сделанное из карбида кремния. Зеркало должно работать при сверхнизких температурах, принимая излучение Вселенной от нижней части инфракрасного диапазона до субмиллиметровых волн. «Гершель» изучает Вселенную в видимом, ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах волн. Основная задача трудоемкого и дорогостоящего проекта – уточнение наличия или отсутствия этого самого dark (темной массы и темной энергии).

Привожу этот пример только затем, чтобы показать, что проблема dark интересует не оккультистов и научных фантастов, а научное сообщество. Причем настолько интересует, что оно тратит на уточнение всего, что касается этой проблемы, огромные усилия и средства. И добивается результатов.

Каких результатов? Окончательных? К сожалению, нет. Об окончательных результатах тут говорить рано. Есть несколько астрофизических гипотез. Говорю лишь о респектабельных гипотезах, дабы не сбиться в этих дебрях с хоть какой-то научной тропы.

Начну с гипотез, касающихся природы так называемой «темной массы».

Первая гипотеза связывает эту природу с так называемыми малыми черными дырами. Напомню, что черная дыра – это объект с такой огромной плотностью, которая создает особо искривленное гравитационное поле, не позволяющее нам проникать в окрестность этого объекта. То есть слишком искривляющее световой луч и в силу этого создающее особую закрытость исследуемого объекта от исследователя. Согласно рассматриваемой гипотезе, существуют не только большие, но и малые черные дыры. Их масса не превышает массу крупного астероида, но их плотность огромна. Они, как считают, сохранились с ранней эпохи возникновения Вселенной. Недавно появилась теория, утверждающая, что такого рода черные дыры вовсе не редкость. И что вполне вероятно нахождение одной или двух из них даже в нашей Солнечной системе, в пределах орбиты планеты Плутон.

Вторая гипотеза, касающаяся природы темной массы, связывает эту природу с так называемыми стерильными нейтрино, не вступающими ни в какие иные взаимодействия, кроме гравитационных. К иным взаимодействиям, в которые стерильные нейтрино не вступают, относятся электромагнитное взаимодействие, взаимодействие сильное и взаимодействие слабое. Стерильные нейтрино, согласно теории, могут обладать собственной массой-энергией в сто тысяч раз большей, чем масса-энергия обычных нейтрино (электронных нейтрино, мюонных нейтрино и тау-нейтрино). Но эти стерильные нейтрино способны превращаться в нейтрино обычные. В свою очередь, обычные нейтрино могут превращаться в нейтрино стерильные. В этих превращениях участвуют особые частицы – так называемые бозоны Хиггса.

Что такое бозоны Хиггса? Это частицы, являющиеся переносчиками особого поля, которое в квантовой физике высоких энергий как бы отвечает за появление массы у всех элементарных частиц. Сейчас бозонами Хиггса начинают заниматься с особой тщательностью. Новый ускоритель (Большой андронный коллайдер), недавно достроенный в Европейском центре ядерных исследований в Швейцарии, должен заняться именно обнаружением бозонов Хиггса.

Гипотеза стерильных нейтрино объясняет наличие темной массы тем, что есть частицы, имеющие большую энергию-массу, но практически не вступающие в большинство физических взаимодействий.

Гипотеза малых черных дыр связывает существование необнаруживаемых масс не с такими частицами, а с телами.

Еще одна гипотеза менее респектабельна, но существенна для нашего исследования. А также хоть и менее респектабельна, но не вполне маргинальна. Речь идет о наличии так называемых скрытых измерений. То есть о том, что Вселенная на самом деле имеет не четыре эйнштейновских измерения, а семь, одиннадцать или даже двадцать семь. Однако эти дополнительные скрытые измерения, обсуждаемые в ряде так называемых «суперструнных» теорий, проявляются лишь на сверхмалых расстояниях (порядка 10–33–10-37 м). На этих же расстояниях, иногда именуемых «планковскими», именно эти скрытые измерения определяют гравитационное взаимодействие. И через это свое вмешательство обеспечивают эффект дополнительной массы.

От краткого обзора того, что касается темной массы, перейдем к тому, что касается темной энергии.

Уже первые модели Вселенной, созданные на основе Общей теории относительности Эйнштейна, показали, что Вселенная, подчиняющаяся Общей теории относительности, должна быть слишком неустойчивой. Она слишком быстро должна начать опять сжиматься, возвращаясь к привычной сингулярности. Для построения не столь неустойчивых моделей Эйнштейн был вынужден ввести в свою теорию дополнительное скалярное поле. Он назвал его «лямбда-член», понимая, что фактически речь идет о допущении наличия… АНТИГРАВИТАЦИИ! Для Эйнштейна гравитация как единое первоначало значила примерно то же самое, что для Фрейда – Эрос. Признание наличия антигравитации для Эйнштейна было столь же мучительным, как для Фрейда признание наличия Танатоса.

Позже Фридман нашел нестационарные решения в рамках Общей теории относительности, позволяющей описать расширяющуюся Вселенную без лямбда-члена. Эйнштейн с восторгом принял эти решения Фридмана и заявил, что ошибочно ввел лямбда-член. Однако впоследствии оказалось, что решения Фридмана, избавляя от лямбда-члена, порождают другие, практически непреодолимые теоретические трудности. Оказалось также, что лямбда-член Эйнштейна и связанное с ним лямбда-поле очень убедительно описывают наблюдаемое расширение Вселенной. Это стало ясным уже после первой серии экспериментов с телескопом Хаббла.

Тем не менее лямбда-поле очень долго считали неким не слишком обязательным теоретическим артефактом, не имеющим внятного физического объяснения. Однако в 60-е годы советский физик Эраст Глинер опубликовал теоретические работы, представляющие лямбда-поле как фундаментальное свойство физического вакуума. Глинер приписал вакууму, во-первых, определенную плотность энергии, а во-вторых, отрицательное внутреннее давление, подобное тому, которое имеет место в растянутой резинке.

Работы Глинера были теоретически абсолютно корректны. Но они реанимировали то, что космологический истеблишмент не хотел признавать, – лямбда-член, лямбда-поле, Тьму. У истеблишмента психологического не было на руках отказа Фрейда от Танатоса. И потому Танатос не отвергали, но замалчивали. У истеблишмента космологического на руках был отказ Эйнштейна от лямбда-члена и лямбда-поля. И потому этот космологический истеблишмент просто вывел работы Глинера за рамки космологического мейнстрима.

Вывести-то он вывел… Но физика – не теология. В физике неустранимо господствует Его Величество Эксперимент. В 90-е годы XX века были введены в действие космические радиотелескопы, позволяющие осуществлять систематические серии наблюдений за далекими взрывами сверхновых звезд. Поскольку теория звездных взрывов к этому моменту была достаточно хорошо разработана и практически подтверждена, астрономы иногда называют эти сверхновые звезды «стандартными свечами».

Наблюдения за «стандартными свечами» показали, что на больших межгалактических расстояниях не действует экспериментальный закон Хаббла, гласящий, что линейное равномерное расширение Вселенной подчиняется правилу, согласно которому скорости разбегания объектов всегда пропорциональны расстоянию между ними.

Ну, так вот… В 90-е годы выяснилось, что сверхновые звезды, находящиеся на больших расстояниях, разбегаются не пропорционально расстоянию между ними, а с ускорением. Это придало новую убедительность теории Глинера. А тут еще Глинер в начале 80-х годов эмигрировал в США и стал широко публиковать свои ранее малоизвестные исследования.

Напомню, что, по Глинеру, физический вакуум обладает отрицательным внутренним давлением и определенной плотностью энергии. То есть свойствами лямбда-поля. Только это отрицательное внутреннее давление в сочетании с плотностью энергии вакуума может обеспечивать ускоренное разбегание объектов во Вселенной. Иных источников ускоренности нет. Теория Глинера отвоевала себе место в космологическом мейнстриме. А вместе с ней была реабилитирована и теория лямбда-члена Эйнштейна, то есть теория антигравитации.

Почему это так важно для наших метафизических размышлений? Потому что во всех ультрагностических метафизиках гравитацию называют «зловещим изобретением Демиурга», создающим вампиризм Форм, чудовищную «концентрационную Вселенную», от которой надо избавиться. Одно дело, когда оппонента у гравитации нет. Тогда можно сказать: «А где что-то, противостоящее вашему Демиургу? Где эта самая Тьма, Иное? Если ничего такого нет, если гравитация не имеет антагониста, то тогда она порождена каким-то универсальным безальтернативным началом. То есть началом благим».

С момента возвращения теории Глинера в космологический мейнстрим вам укажут на лямбда-член и отрицательное давление в обладающем энергетической плотностью вакууме как на источник антигравитации, то есть на эту самую метафизическую Тьму.

Кроме того, в последнее десятилетие появились упоминания и о моделях первичного вакуума. Еще рано говорить о респектабельности этих моделей, но в них темная энергия считается исходным свойством первичного физического вакуума. А рождение Вселенных («большие взрывы») объясняется отклонениями этого правакуума от равновесных значений («квантовыми флуктуациями в планковском вакууме»).

Согласно данным моделям, темная энергия – это неотъемлемый атрибут первичного вакуума. Она, как и этот вакуум, существует до появления Вселенной. Вселенная же своим возникновением обязана первичному вакууму, а значит в чем-то и его атрибуту – темной энергии. Вселенная, как минимум, «плавает» в океане темной энергии и пронизана этой энергией. А как максимум, является продолжением и порождением этой энергии.

Раз уж я начал обсуждать и не до конца респектабельные модели, то какое я имею право не упомянуть Релятивистскую теорию гравитации Анатолия Логунова? Логунов – ученый с мировым именем. Бывший ректор нашего МГУ. Его теория широко известна далеко за пределами России. В своей теории Логунов отказывается от самых «проблемных» моментов Общей теории относительности (черных дыр, первичной сингулярности при рождении Вселенной, темной материи и темной энергии). Вместо всего этого вводится изменяющееся во времени гравитационное поле Вселенной. Изменениями гравитационного поля во времени Логунов объясняет, в том числе, и скрытую массу-энергию Вселенной. Остается только определить источник данного изменения. Борясь с Эйнштейном вообще и лямбда-членом в частности, Логунов фактически перемещает казус с лямдба из Вселенной как таковой в непонятную сферу надвселенских источников, вызывающих изменение гравитационного поля.

Есть еще теории (более маргинальные, нежели логуновская, но тоже не до конца маргинальные), превращающие все фундаментальные константы теоретической физики (скорость света, постоянную тонкой структуры, входящую во все уравнения взаимодействий в микромире и т. д.) в эволюционирующие переменные. Фактически, это вариации на тему Логунова. Эти вариации, как и Релятивистская теория гравитации Логунова, не дают объяснения первопричин «переменности» фундаментальных констант (гравитации – у Логунова, всех констант – у авторов других подобных теорий).

Развитие же рассматриваемой нами группы теорий (если они не окажутся блефом), опять-таки, вернет нас к вопросу о надвселенских источниках эволюции. То есть к вопросу о той же Тьме. А также к вопросу о Проявленном и Непроявленном (что абсолютно тождественно вопросу о Тьме).

Ведь о чем говорят по сути все рассмотренные нами – грубо и вкратце – данные о темной энергии и темной материи? О том, что есть Проявленная масса и Проявленная энергия. А есть масса и энергия Непроявленная (темная). Проявленное – это атомы, элементарные частицы, фотоны, известные типы нейтрино в виде излучения. Все это в разных вариантах составляет первые проценты (примерно 4 %) совокупной массы-энергии Вселенной. Еще 23 % – Непроявленная темная материя. А 73 % – Непроявленная темная энергия, антигравитация, являющаяся фундаментальным неотъемлемым свойством физического вакуума.

Что осталось рассмотреть для того, чтобы сложилась первичная картина светской метафизики? То есть метафизики, связывающей свою метафизичность с физическими открытиями последнего столетия, а не с мистическими прозрениями и религиозными текстами.

Наверное, надо рассмотреть тот горячий праисторический (довселенский) мир Гута-Линде, в пределах которого скорость «раздувания» пространства (не разлетания материи, а раздувания пространства) была резко выше скорости света. А также тот мир расширения уже возникшей Вселенной, мир Гамова, в котором «сваривалось» окружающее нас вещество. Надо рассмотреть до коллективную жизнь первочастиц и их превращение в первичную кварк-глюонную плазму. Надо рассмотреть и «соединяющиеся миры», о которых, между прочим, писал не безответственный фантаст, а великий советский физик Александр Фридман. Тот самый Фридман, который так впечатлил Эйнштейна, что тот отказался от лямбда-члена. Вот каков вывод Фридмана:

«Когда соединяющая миры перемычка утончается до размеров геометрического кванта, пространство в ней становится неустойчивым, состоящим из отдельных «кусков», как битый лед в полынье. Такое дробленое пространство не может задержать переход энергии из одного мира в другой…»

Позже идеи Фридмана о соединяющихся, но как бы «замкнутых внутри себя» мирах развил О.Клейн. И такие миры были в честь Фридмана названы «фридмонами».

Мир Фридмана – не фэнтези, а строгое, пусть пока и чисто теоретическое, научное построение. Но это мир, в котором через сузившуюся до размера около 10–33 сантиметра тонюсенькую пуповину струится поток энергии, не позволяющий пуповине сжаться до конца. Остается точечный «прокол» из одного мира в другой. Если новых миров образуется много, то Вселенная станет похожа на гроздь винограда со сросшимися ягодами.

Представление о гроздьях вселенных… Представления о раздувании первичных сверхмалых «праядер» первоматерии, имеющих размеры порядка 10–33 сантиметра… О первичной сингулярности, взрыве праатома, связи параллельных вселенных…

Физика ли все это? И да, и нет. Скорее, это некий стык между физикой и схоластикой, физикой и фэнтези. Он может оказаться продуктивным или контрпродуктивным с научной точки зрения. Двигаясь по этому саду расходящихся тродцрк, можно на что-то натолкнуться. А можно и провалиться в необязательную чудаковатость. А также полностью забыть о судьбах развития. Так что, согласись, читатель, надо на чем-то остановиться.

Известная психологическая рекомендация гласит, что в подобных случаях останавливаться надо именно в тот момент, когда мысль о необходимости остановиться тебя посетила первый раз.

Потом будет поздно. Вот я и останавливаюсь. Такие рассуждения, особенно с рассчетом на читателя, не погруженного полностью в мир современной теоретической физики, как ремонт. Их нельзя завершить. Их можно только волевым способом прекратить.

Для меня было важно доказать, что Вселенная как остров, плавающий в прафизическом океане Тьмы, – это, как минимум, корректный космологический образ, питающий собой абсолютно светскую метафизику. А точнее – две метафизики: черную и красную. Пройти мимо данного обстоятельства, как минимум, неумно. Обсуждение Вселенной как острова во Тьме будет вестись все более бурно. В это обсуждение будут вбрасываться все новые данные. Перемычка, подобная фридмановской, через которую в малокомпетентные миры будет закачиваться информация о Тьме из высококомпетентных миров, будет работать как насос, меняя мировоззрение человечества. В какую сторону – красную или черную?

Мне это крайне небезразлично. А тебе, читатель?

Между тем это будет происходить не только на стыке физики и идеологии, но и на иных стыках. Не только крупные (и крупнейшие) физики (как астрофизики, так и физики-теоретики, отнюдь не обязательно занятые Галактиками и Вселенной) начинают говорить о темной материи, темной энергии. Причем говорить нечто, весьма и весьма близкое по своему содержанию к тому, что говорят о Тьме визионеры. На Тьму же наталкиваются и психологи, анализируя сознание и подсознание своих пациентов и участников психологических экспериментов.

Ученые, исследующие внешний мир (физический и не только), ученые, исследующие внутренний мир (сознание, психику в целом), чуть ли не инструментально (и в любом случае – совсем не визионерски) обнаруживают эту самую Тьму. Обнаруживают и шарахаются в сторону… И снова обнаруживают… И снова…

Я уже говорил о том, что из физиков на Тьму первым натолкнулся Альберт Эйнштейн. Он-то сам никак ее не назвал. Но все, что он добыл, занимаясь Общей теорией относительности, однозначно выводит на проблему Тьмы.

А теперь – от физики к психологии. Тоже, между прочим, наука, не правда ли?

В психологии о чем-то, аналогичном Тьме, окружающей и «пропитывающей» расширяющуюся Вселенную Эйнштейна, заговорил Зигмунд Фрейд.

Теперь пора обсудить то, как именно Фрейд на это самое нечто, аналогичное Тьме, наткнулся. Очень многие ученые связывают с Первой мировой войной принципиально новый этап в развитии системы, построенной Фрейдом еще в довоенный период. В своей статье «Зигмуд Фрейд – выдающийся исследователь психической жизни человека» М.Г. Ярошевский пишет:

«Среди военных врачей имелись и знакомые с методами психоанализа. Пациенты, которые теперь у них появились, страдали от неврозов, сопряженных не с сексуальными переживаниями, а с травмировавшими их испытаниями военного времени. С этими пациентами сталкивается и Фрейд. Его прежняя концепция сновидений невротиков, возникшая под впечатлением лечения венских буржуа в конце XIX века, оказалась непригодной, чтобы истолковать психические травмы, возникшие в боевых условиях у вчерашних солдат и офицеров. Фиксация новых пациентов Фрейда на этих травмах, вызванных встречей со смертью, дала ему повод выдвинуть версию об особом влечении, столь же могучем, как сексуальное, и потому провоцирующем болезненную фиксацию на событиях, сопряженных со страхом, вызывающих тревогу и т. п . Этот особый инстинкт, лежащий, наряду с сексуальным, в фундаменте любых форм поведения, Фрейд обозначил древнегреческим термином Танатос, как антипод Эросу – силе, обозначающей, согласно философии Платона, любовь в широком смысле слова, стало быть, не только половую любовь (тем самым значение либидо расширялось до любовного влечения к окружающим людям и любым предметам, а также духовным ценностям). Под именем Танатоса имелось в виду особое тяготение к смерти, к уничтожению либо других, либо себя. Тем самым агрессивность возводилась в ранг извечного, заложенного в самой природе человека биологического побуждения».