Текст книги "Донор"
Автор книги: Сергей Чилая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Он самозабвенно всматривался в дисплей, позабыв обо всем, понимая лишь, что, пока глядит в COMPAQ, тот будет выпечатывать строчку за строчкой, в которых заключен смысл его нынешней жизни, то есть тех нескольких часов или минут, что ему отведено прожить в Марфиной подсобке при женском православном монастыре под Ригой...
Тексты, которые он научился вызывать, не подозревая, как это делается, продолжали появляться на дисплее, ритмично, без перерывов, и в этом, как он теперь понимал, состояло его умение и предназначенье, или то, что зовут даром Божьим... Оставалось немногое: дописать до конца, которого он не знает, и прочесть написанное, чтоб растиражировать и рассказать другим...
Кто-то тормошил его, вырывая COMPAQ из рук. Он сумел открыть глаза и увидел Марфу, склонившуюся красным потным лицом без гемангиомы. Она била его по щекам, чтобы привести в чувство, но он не испытывал боли: лишь странно моталась голова из стороны в сторону, пока глаза не углядели Пал Палыча, сидящего на низком столике напротив.
Он разлепил разбитые губы, его голова по-прежнему болталась по сторонам, и невнятно произнес:
– В этот мир мы п-приходим в муках и п-покидаем не без труда... За что вы м-меня так? – и сильно сосредоточился, насколько это было возможно, чтобы расслышать ответ...
Чекист прошелся по комнате, словно собираясь с мыслями, и сказал негромко, в самое ухо БД, полумертвого от наркотиков и побоев:
– Пожалуйста, перескажите текст последних, ненаписанных страниц "Хроник". Там разгадка... Для вас, для нас, для всех...
– М-мне с-сейчас не вспомнить даже н-начало "Евгения Онегина"...
БД заметил, как чекист сел на стол напротив, отвел назад огнутую в колене ногу и со всей силы направил башмак в лицо... Ему не было больно... Он только почувствовал, как рот наполнился горячей кровью, соленой и густой. Подождав немного, он сглотнул ее и сказал:
– Вы п-перебарщиваете, товарищ... Когда вспоминаю, что Бог с-справедлив, с с-содраганием думаю, что он сделает с вами... Вот COMPAQ, з-забирайте... Н-не мучайте т-только... Там все... в-весь текст... Вы и так... знаете б-больше м-меня... в семь раз... Т-такая т-тревога в душе...
– "Смысл жизни в беспокойстве и тревоге", любили повторять вы нам, сказал чекист без сострадания и снова въехал башмаком ему в лицо. БД успел разглядеть на подошве ненавистной обутки прилипшее птичье перо и улыбнулся удивленный, успев прошептать:
– Это Блок...
– Все, что держит ваш сраный COMPAQ, мы с Марфой знаем наизусть! – Пал Палыч кричал, понимая, что упускает инициативу, как во время их первой встречи в Тбилиси. – Даже в сегодняшнем тексте нет того, что нас интересует... Оно у вас в голове, и я должен вытрясти его оттуда... Любой ценой!
– Я... я разделяю ваше л-любопытство и с-согласен п-претерпеть еще, если это п-поможет... Т-только не делайте очень б-больно... С-спрашивайте, гражданин н-начальник... – БД замолчал, с удовольствием втянул в себя запах дорогого мыла, исходящий от Пал Палыча, и стал искать глазами Марфу, в надежде еще раз заглянуть под юбку с трусиками-стрингами. Марфа, почуяв это, подошла и уселась на полу напротив, разведя согнутые в коленях ноги.
– Два вопроса, БД. Только два! – засуетился отмытый от грязи чекист. Первый, я только что задавал, – самый важный. Он больше всего интересует наш департамент: содержание двух-трех последних страниц "Хроник", в которых сформулированы представления об оптимальном будущем...
– Вы просто гад, Пал Палыч! – миролюбиво заметил БД. – Кто говорил, что каждый подонок – чей-то хороший знакомый? Л-лучше меня ведь знаете, что рукопись не закончена, и п-последние с-страницы – такая же тайна для меня, к-как для вас... С-сечете п-поляну? Их нет в голове, п-поэтому вам не выбить их оттуда, к-как ни с-старайся, и ваш департамент остается с носом... Единственное, ч-что м-могу: "Мой дядя, с-самых честных п-правил...".
Башмак Пал Палыча, покачавшись перед носом, въехал в лицо, заставив замолчать. Чекист подождал, пока он придет в себя, и сказал строго:
– Отложим первый вопрос... – Он помедлил, слез со стола и, подойдя к Марфе, носком башмака свел монашеские колени... – Сядь прилично! Ты на службе... – Повернулся к БД и продолжал: – От второго вам не отвертеться... – Он тянул время, будто опасался чего-то или стеснялся.
Наконец, решившись, он заговорил:
– Проблема создания частной лаборатории консервации органов все еще актуальна, – вышагивающий чекист взвешивал каждое слово. – И вы, по-прежнему, – самая подходящая кандидатура...
"Господи! – подумал БД. – Значит он тоже втянут в этот уголовный бизнес торговли донорскими органами... Не может быть... Эфэсбэшный сотрудник... Или теперь, назвав извлечение органов из здоровых молодых людей частным бизнесом, можно не испытывать угрызений и не бояться угодить в тюрьму... Обрывки мыслей, что еще путались в голове БД, вдруг сформировались в вопрос: – Кто недавно говорил, что я самая подходящая кандидатура?... – И, уже вспоминая, спросил чекиста:
– Если горит ваш д-дом, ч-что с-станете выносить в п-первую очередь?
Пал Палыч удивленно уставился на него и с неохотой сказал:
– Все самое ценное, разумеется... Почему вы спрашиваете?
– Значит у вас, т-товарищ майор, в б-бизнесе этом и своя к-корысть есть, а не т-только долг эфэсбэшный... Вот и с-спросили п-про свое главное... А что вас интересует б-больше: т-тексты рукописи, хранимые в COMPAQ или с-способы выращивания органов для т-трансплантации? Что из них п-побудило вас п-пойти в бродяги? Что?!
Пал Палыч смотрел тревожно и молчал.
– Можете не отвечать... Мне не интересно... А зачем п-подключили к своему уголовному интересу бандитскому пожилую женщину с-с красно-синей с-сумкой и.остальных д-девок-реплик, что ошиваются вокруг?
– Для бродяги вы излишне проницательны, – удивился не сильно чекист.
– Значит, вы п-полагаете, – перебил БД, – что с-сотрудничество с КГБ и с-создание частной лаборатории, п-потрошащей здоровых м-молодых людей и детей, являются с-событиями п-примерно одного п-порядка?
– Ваш приятель Кузьма говорил правду: "С твоим благородством, Рыжий, привокзальный сральник прибирать..." – огрызнулся чекист.
– Если с-станет надо – п-приберу... Не х-хуже меня знаете, – сказал БД и вытащил изо рта зуб. – П-похоже, этот второй вопрос вас интересует гораздо с-сильнее... Значит, п-подпольная лаборатория стала вашим с-собственным делом, и вы с-совмещаете с-с-служение государственным интересам с интересами с-собственного н-нелегального бизнеса... В нем п-причина вашего энтузиазма...
– Не собираюсь отчитываться, – сказал чекист. – Забудьте о подпольной лаборатории... В России давно другие времена... Это вполне легальный респектабельный исследовательский центр, финансируемый частным капиталом, в котором доля государства не превысит десяти-пятнадцати процентов... Пожелаете, центр будет при Академии медицинских наук, захотите – при Минздраве... Ростов удобней, потому как меньше выплат начальствующей публике... Доля здоровых людей, попадающих туда не превысит трети... Мы, пожалуй, сможем обойтись и без вас, если сообщите принципы консервации органов и состав перфузионных сред, с которыми вас знакомили во время путешествий... по Мирозданью...
БД заворочался в кресле, с трудом усваивая сказанное...
– Выкладывайте, что знаете, БД, и вы свободны! – наседал коллега по бездомной жизни. – Схема устройства и состав перфузата, и тогда ваш "Мерседес" за оградой ждет вас... Езжайте на все четыре стороны... Жизнь так коротка!
– П-по с-сравнению с чем? – удалось улыбнуться БД, прежде чем на него обрушился град ударов...
Он почувствовал, как в рот ему заливают знакомый алкоголь из тяжелой бутылки толстого стекла, и увидел Марфу, прижимавшую горло бутылки к его губам. Он поискал глазами Пал Палыча.
– Я сейчас п-постараюсь рассказать все, что з-знаю, – заторопился БД, вздрагивая от перенесенных побоев и удерживая глазами неясные очертания чекиста-бродяги напротив, и неожиданно сказал:
– Значит, это вы к-командовали п-парадами, отдавая распоряжения о моих т-транспортировках в Мирозданье за секретами длительной к-консервации? Вы п-периодически п-приказывали убивать меня... не до конца, и еще спрашиваете, как в паршивом фильме: "П-почему на вас все время охотятся?". Вы в т-темной шерстяной шапке с-стояли за с-спинами бандитов в рижском п-предместьи, когда они отправляли меня на тот с-свет...
Чекист щелкал тумблерами "Walkman". Подошла Марфа со шприцом в руке, а БД продолжал, крепчая духом и удивляясь своему бесстрашию:
– Б-боюсь разочаровать вас, с-старина, но в неземных лабораториях за т-титановыми стенами ничего нет... Одни м-муляжи... К-классно сделанные образцы-копии несуществующего и нефункционирующего оборудования, которые т-трепетно собирали для меня бывшие к-коллеги и друзья, п-понимая это и не п-понимая... Только оболочки м-механизмов, п-приборов, имитация п-перфузионных растворов и сред...
– Вы хотите сказать... – растерянно начал Пал Палыч, тяжело поднимаясь со стола и отбрасывая ненужный "Walkman".
– Хочу! – все больше смелея, перебил его БД. – Вашему департаменту и вам лично, дорогой т-товарищ майор бесприютный, изменила чекистская п-проницательность... Продолжать?
– Говорите, БД! Говорите... Не паясничайте только. – Пал Палыч еще сопротивлялся.
– Т-там, куда вы меня отправляли, как в к-командировки, п-периодически убивая, нет конкретных знаний, ни к-количественных, ни к-качественных... Т-только контуры, корпуса... Не из папье-маше или пластмасы, но из дорогого неизвестного металла, м-муляжи того, что вы хотите увидеть и узнать: устройства для неограниченнной во времени к-консервации органов без начинки, новое оружие м-массового п-поражения, лекарственные п-препараты, п-побеждающие неизлечимые болезни, новые средства связи... Бесконечная ярмарка будущих открытий, словно безумная м-мадам Тюффо выстроила футурологический музей в Мирозданье...
БД покосился на шприц в руке Марфы.
Бывший коллега по бездорожью растерянно опустился на низкий столик, понимая, что БД говорит правду:
– Значит, все напрасно?
– Н-напрасно для вас, для тех двух, что п-приезжали в Тбилиси и уговаривали организовать лабораторию-бойню, а вы подключили эфэсбэшный департамент, грузинов, чиновников...
– А для вас? – угрюмо спросил Пал Палыч.
– Я только что с-старался объяснить: открытия п-приходят к тем, кто подготовлен к их п-пониманию...
БД уселся удобнее, взглянул на гематому в локтевом сгибе, куда Марфа вводила психотропное средство, и заявил, нахально улыбаясь:
– А чтобы решить к-ключевую п-проблему т-трансплантологии и обеспечить клиники неограниченным запасом п-пригодных к п-пересадке органов, их не надо к-консервировать... Это т-тупиковое направление...
– Значит, там, где вы бываете, трансплантацию считают бесперспективной? – удивился полковник-майор от ФСБ.
– Органы надо выращивать, т-товарищ, – вещал БД, высокомерно поглядывая на Пал Палыча, – как выращивала когда-то Кэрол к-клеточные культуры для выстилки мембран искусственного сердца, как выращивают на грядках огурцы, как растут грибы, и н-начинать надо с т-теплиц... Да, да... С создания теплиц... Это направление в овощеводстве с-сулит такие п-перспективы, над которыми, объединившись, станут работать исследовательские центры многих стран, и вы уже не сможете никого убить...
– Почему? – искренне удивился Пал Палыч.
– П-потому что органы с-станут расти сами по себе, не в людях, а на грядках, в м-матках-модулях. Одну такую матку-грядку мне удалось вырастить ... почти. – БД помолчал, копя силы для следующего заявление, и наконец сказал:
– Л-любое открытие, п-появляясь на свет, уничтожает тех, кто топчется п-поблизости...
– Тогда я убью вас, заранее...
– М-меня н-нельзя убить, – улыбнулся БД.
– Почему?
– П-потому что я – В-вечный, Вечный Ж-ж-жи...
Он не успел закончить: нервы чекиста не выдержали, и он принялся избивать БД: руками, ногами, а потом оторванной от стены деревянной доской с толстыми гвоздями, служившей Марфе вешалкой...
Он опять держал на коленях COMPAQ с быстро бегущими строчками:
"Я действовал с хорошими... намерениями, которые, подобно лучу света, способны пронизать и обогреть мир, и тогда вера состоит в том, что мы верим всему, чего не видим, и награда за эту слепую веру – возможность увидеть все то, во что верим... как видит Вечный Жид... как увижу скоро я сам... и научу других... "
Он не чувствовал, как Марфа обмыла окровавленное лицо, надела на голову беспроводные стерео-наушники, неcлышно звучавшие "Весной" из "Четырех Времен Года", и отвернулась, чтоб не видеть, как Пал Палыч обвязывает шею толстой веревкой, зафиксированной в крюке под потолком. Вместе они перенесли его на стол и замерли в нерешительности...
– Просто наклоните стол, – сказала Марфа, подумав... – Он скатится... И вышла из подсобки...
Глава 8. В кладовке Мирозданья...
Страшная своей непреложностью череда недоводимых до конца убийств БД, если можно соотнести множественное число этого слова с бытием одного человека, ставшая для него привычной, как грипп, как редкое бритье, видимо, сделали свое дело, убыстрив процесс перехода в новое агрегатное состояние: не было ни бассейнов с дорожками, ни многоярусных трибун, переполненных гудящей толпой, не было и моря с теплой соленой водой... Вообще не было воды и ее отсутствие ощущалось, мешая...
Когда он понял, что вновь способен думать, он был уже фрагментом Мирозданья, знакомого и привычного, и совсем не удивился, увидев Кэрол. Она сидела у кромки бассейна на крыше дома в Нью-Йорке, опустив ноги в голубую воду. Он обрадовался: встрече, воде ли, и, расставив руки, и глупо улыбаясь, шагнул к ней, но в самый последний момент передумал и прыгнул в зовущую голубизну, и поплыл мощно, погрузив лицо в воду, равномерно вынося руки на поверхность, взбивая пену прямыми ногами.
Наплававшись, он взобрался на бортик и стал искать глазами полотенце, и тогда Кэрол носком стопы пододвинула к нему черный купальный халат с голубой полоской "NIKE" на спине и, улыбаясь, сказала:
– It looks like as if there is no water at all in your place, poor fellow. It is insufferably dull for Aquarius.
– Hi, Carol! Least of all I have been waiting for... to see you in this swimming-pool... Only corpses dwell in this space I thought... How did you get there?
– Здесь не так пусто... Однако доступ сильно ограничен и селекция очень жесткая... – Кэрол вытянула ноги из воды и перебралась в шезлонг. На ней были только трусики для плавания. Загорелые груди, чуть полноватые, мирно дремали под солнцем.
– Я бы сказал – жестокая, но даже это слово кажется слишком мягким, БД смотрел на нее, поражаясь совершенству тела и удивительной, вызывающей свежести кожи, эластичной и упругой даже на глаз...
– Почему вы тогда так настойчиво стремитесь сюда? – спросила она.
БД оторопел, пораженный, и, уже готовясь парировать, понял, что она права, и все это время, даже не подозревая, он только и делал, что лез на рожон, лишь бы пробраться в этот странный, неизъяснимо привлекательный мир неограниченных возможностей.
– Значит, тебе тоже... пришлось претерпеть немало, если поселили здесь, – подвел он итог, рассматривая молодую женщину. – Только как тебе удалось в таком юном возрасте попасть сюда? ... Неужто?! – он растерянно замер от мысли, что с Кэрол могли расправиться, как расправились с Филимоном.
– Нет, вы неправы, – спокойно заметила Кэрол. – В Америке нет Пал Палычей и Марф... Не перебивайте! Может быть, и есть... не знаю... Желаемый эффект был достигнут другим способом... Эту работу сделал мой муж...
– Не слишком ли сильно они управляют? – спросил БД, уже зная ответ, и Кэрол, поняв это, промолчала и плавно, без брызг, сползла в бассейн, приглашая следовать за собой.
Он замешкался, развязывая пояс на халате, и вспомнил, что Кэрол, призывно глядевшая на него из воды, тоже Водолей, как Филимон, как Этери с Полом, как Даррел и Лиз, как он сам...
Он прыгнул и, приблизившись к ней, заглянул в глаза, чтобы почувствовать трепет желаний, и ничего не увидел. Она спокойно и внимательно смотрела на него, изучая, словно наблюдала в микроскоп клеточные митозы или конформацию белков, а рука между тем, нащупав плоть БД, принялась требовательно и строго теребить ее, и он, удивленный этим, почувствовал себя на приеме уролога.
– Кэрол! Судя по твоим неумелым действиям, эту работу тут не любят. Лучше выложи, что знаешь.
Он почувствовал, как она обрадовалась.
– Вы здесь самый информированный из нас, с очень высоким потенциалом... Навигатор... Может, поэтому вам достается сильнее... Но всему приходит конец, – она смущенно улыбнулась и выпустила пенис из рук. – Вы единственный, кто может позволить проникать сюда и возвращаться обратно по собственной воле... Ступайте на свой чердак, чтоб сохранить эту способность...
– Ваша жизнь здесь похожа на сон, что снится Богу, – заметил БД, глядя на нее и, помедлив, добавил: – Чертов чекист, что следует за мной, как Жувер, придуманный Гюго, сильно интересовался вопросами экстракорпорального хранения органов, перед тем, как отправить меня сюда...
Кэрол, которая оттолкнулась от стенки бассейна обеими ногами, но еще не погрузила в воду лицо, повернулась и спросила заинтересованно:
– Почему вы не сказали ему всю правду? У нас сотрудничество с секретными службами считается почетным долгом...
– Я еще не знаю всего, чтобы делать публичные заявления...
Кэрол перестала кружить в бассейне, ухватилась за бортик:
– Много лет назад на сочинском базаре, распивая с Оскаром кахетинское вино, вы прекрасно сформулировали идею получения органов для трансплантации... Я ведь тоже пыталась когда-то делать подобное, выращивая клетки для мембран искусственного сердца.
– Я вернулся, Кэрол. И не просто вернулся... – заговорил БД. – Похоже, я решил проблему... Я выложил ее Пал Палычу и теперь чувствую себя мичуринцем-предателем... Я знаю, как создать клон-матрицу: бесполое биологическое существо, без мозгов, конечностей, органов пищеварения... Эта матка-Маня, как я ее называю, уже живет, наращивая мышцы и систему жизнеобеспечения. Незнакомые помошники мои погружают в нее вместе с нативными стволовыми клетками, сердечные, почечные, печеночные и просто мышечные клетки эмбрионов, которые делают ее полиморфной и необычайно резистентной, помогают самообучению и умению обеспечивать дозревание рудиментов до функционально полноценных органов, готовых к трансплантации, лишенных антигенной активности... И тогда мы сможем, наконец, создавать вечных людей-химер, о которых несбыточно и странно мечтали древние греки, тщательно описывая мифологические существа с головами львов, туловищами коз и хвостами драконов, как на фронтоне доме, в котором я живу... Хотите взглянуть на матку-Маню?
Кэрол улыбнулась и, уже собираясь погрузиться в голубую воду, приветственно взмахнула рукой:
– Спасибо! Помните, вы единственный, кто может периодически бывать здесь... Слышите? Короля играет свита... Ваши слова...
– Не мои, – растерянно произнес он вслед... – Играет... но только на сцене... В жизни – по другому... Короля играет король и, если делает это плохо, свита прогоняет его, лишает трона, королевства и насилует любимую женщину...
И сразу вспомнил тех грузинских парней, что в домике спасателей на ночном пляже в Поти остервенело насиловали юную Даррел, бросив для удобства прекрасное тело на край стола, и забытая ненависть, изгнанная навсегда из памяти, вернулась, требуя мщения...
БД оглянулся по сторонам: бассейн был пуст...
– Труба зовет! – подсказывало ему что-то и сразу все исчезло: нью-йоркский дом Кэрол с голубой водой в бассейне на крыше, небоскребы окрест, отражающие фасады друг друга, величавые и чистые, будто умытые дорогим пахучим детергентом, яркий солнечный день с самолетиком в синем небе, рисующим дымным следом "Coca-Cola", всегда волнующий запах океана, мерный, успокаивающий гул огромного города – так, должно быть, дышит очень большое животное – и что-то еще, совершенно непередаваемое, что и делало этот город Нью-Йорком...
Он не предпринимал усилий, даже мысленных, чтобы оказаться здесь, на безлюдном песчаном пляже, освещенном тревожно проглядывающей сквозь быстрые облака луной, прислушиваясь к шорохам камыша под ветром и недалекому мерному шуму волн...
Когда по белому флагу с красным крестом на длинном шесте он узнал домик спасателей, его затрясло от ненависти, прошлой беспомощности и стыда. Он еще успел удивиться:
– Что во мне может трястись, если я фрагмент? – Но времени для размышлений не оставалось: он уже заглядывал в окно...
Грузины сидели за столом, в центре которого возвышалась большая бутыль с вином. Еда на газетах, беспорядок в комнате, душная вонь, перебивающая запахи моря – все было знакомо. Они мирно беседовали с благостными лицами.
Он проник в комнату и остановился в растеряности, не зная еще, что сделает с ними.
– Они сейчас так же беззащитны, как мы тогда, – подумал он, мазнув взглядом по их лицам, но успел отвести глаза к стене – в ней выжглась большая дыра. Грузины замерли, уставившись в отверстие с обгоревшими краями...
– Ну давай же! Сделай что-нибудь, – настегивал себя БД. – Они должны заплатить за это, запомнить на всю жизнь.
Он постоял в нерешительности и понуро выбрался через дыру наружу...
– Вы опьяать за свое, БД! – услышал он знакомый голос без дна, с завораживающими модуляциями на гласных, в котором укоризна была отчетливо слышна. – Открываайтэ глазаа... Похоже, в этот раз за вас прыынялыс ваши луучшие друзя... Не ожидаала подобного нэпрофессионалызма от Павел Палыча... Тэпер эты люды из ФСБ даже повьесыт нэ умэет. – Она впервые рассмеялась нездешне и заразительно, будто смеялся большой, всегда счастливый ребенок, выросший в благополучной семье, и БД тоже улыбнулся. Улыбаться, лежа на полу с обрывком веревки на шее, было неудобно, и он сел, легко и свободно, и не удивился, и начал громко смеяться вместе с женщиной, все больше привязываясь к ней...
"Странно, – подумал он, разглядывая женские колени и бедра, расположенные на уровне его глаз, обтянутые толстыми дешевыми чулками в рубчик. – Она совсем не старая... Временами очень красивая и доступная... Почему она так несексуальна в отличие от остальных?
– Постараайтэс вспомныть, что случилось с вами сегодня, – сказала она, перестав смеяться, и, сняв сумку с плеча, присела на низкий столик возле него.
– Я... встретил... К-кэрол, – неожиданно для себя сообщил он, впервые вспомнив событие, приключившееся с ним там, но она не отреагировала. Он нащупал руками веревочную петлю на шее и попытался ее развязать, забыв про ее просьбу, и вдруг добавил, делая паузы между словами:
– Эти чертовы... г-грузинцы... не те, что на ч-чердаке... д-другие... в Поти, что над Даррел тогда н-надругались... – Он опять замолчал, принявшись за веревку, но тут же продолжил, оживляясь:
– Я оскопил их, сделав евнухами. Может, когда они узнают п-про это, с-станут п-пользоваться библиотекой, если гарем т-теперь им не по силам...
Женщина улыбнулась его старой шутке, но он понял, что она ждет от него совсем другого и, уже зная и еще не веря самому себе, буднично произнес:
– Мне н-нужен COMPAQ. Б-боюсь, забыть. – И стал оглядывать комнату.
– COMPAQ увез Пал Палыч, – сказала она без акцента. – Он забрал машину, ваш бумажник, телефон... и Марфу... Вам предстоит все это вернуть... Но прежде поговорим, чтоб вы не забыли, что писать станете... – Она встала со стола и принялась расхаживать по подсобке, изредка поглядывая на БД.
– Пал Палыча интересовали два вопроса: с-содержание н-ненаписанных страниц "Хроник" и с-способы длительной к-консервации донорских органов, сказал БД, будто беседовал с аспирантом-новичком.
– С-стараясь удовлетворить любопытство, вел он себя не всегда по-джентльменски, – продолжал БД, – и с-старался убить меня... И если к-корыстный интерес к пробемам к-консервации я могу п-понять, то нездоровое любопытство к финалу н-незаконченной книги выходит за рамки моей к-компетентности...
– "Everything was in confusion, as in the Oblonskys' house...", только сильнее, потому что поменялось социальное устройство России и ее окраин... Наступило Пятое Время Года... Вы почувствовали и поняли это раньше других...
– П-послушайте! – перебил ее БД. – COMPAQ никогда не станет п-печатать эти п-правильные слова, которые больше п-подходят молодежной газете... Он говорит другим языком, непонятным Пал Палычу и таким, как он, и я не собираюсь делать его п-понятным...
– Вас выбрали, я говорила – почему, сформулировали миссию и стали готовить к ней, отправляя в путешествия, где вы набирались опыта и знаний...
– Ради чего?
– Вы заявили, что не станете пользоваться языком, которыми говорят газеты... Ищите другие слова, БД.
Он бросился к двери, уже не удивляясь странной легкости в суставах, хорошо поставленному дыханию, отсутствию привычных болей в груди, в животе, в спине, даже в простате... Он подумал вдруг, что из этого хорошо знакомого списка застарелых болезней чья-то могучая рука просто вычеркивает строчку за строчкой. Ударом ноги он вышиб дверь.
– Куда вы так заспешили, БД? – ирония в голосе женщины остановила его. – Все можно сделать отсюда.
Он послушно вернулся в подсобку и растерянно остановился, преданно глядя ей в глаза... Как вдруг увидел свой "Мерседес", быстро перемещавшийся в сторону Риги с Марфой за рулем. Она уверенно вела машину, глядя на сидящего рядом Пал Палыча. На заднем сиденье подрагивал плоский ящик COMPAQ и, завернутый в газеты, холст с покосившейся часовней на переднем плане...
БД не стал прислушиваться к разговору и, резко повернув руль вправо, успел нажать на тормоз, чтобы удар был не слишком сильным... Он видел, как вылетел, пробив лобовое стекло, чекист, как безжизненно повисла залитая кровью голова Марфы.
Он направился к перевернутой машине, взглянул на окровавленное лицо девушки и, убедившись, что она жива, вытащил из кабины и аккуратно уложил на молодую апрельскую траву. Потом вернулся к машине. Через разбитое стекло достал с заднего сиденья холст и COMPAQ. Подойдя к чекисту, скользнул вдоль позвоночника пальцами, перевернул на спину и, пробормотав: "Смерть – еще не доказательство, что ты жил" – вернулся в подсобку.
– Вам сейчас позвонят, – сказала женщина, улыбаясь. – Вы забыли в машине телефон и документы.
– Т-там люди: С-скорая помощь... п-полиция... жители окрестных хуторов, – он перечислял и перечислял, оглядывая "Мерседес" и надеясь, что длинный список избавит от повторного визита к машине...
– Ученик из вас неважный, – сказала она, прервав его бесконечный перечень. – Время теперь такая же реальность, как шейный платок, что у вас в руках... Зачем вы забрали его у Марфы? – Стоя на безлюдной дороге у разбитой машины, БД удивленно разглядывал черный с коричневым шейный платок, свой недавний подарок Марфе,. Он сунул платок в карман, потоптался немного, вынул его обратно, повязал вокруг шеи и двинулся к Пал Палычу
"Значит время для меня теперь – что-то вроде хорошо знакомого маршрута городского автобуса," – подумал он, вынимая из кармана чекиста телефон.
– Время – это океан, а вы капитан и штурман на корабле, на подлодке... или самолете, что движется во всех направлениях, и скорость непривычно высока, – услышал он голос женщины с сумкой.
– Куда мы теперь? – молча спросил он, давая понять, что теперь их двое.
– По мне, вам лучше вернуться к Нилсу, на чердак, – ответила она, не принимая его предложения. – Вы еще не сделали главного...
– Г-главного, говорите?! – взорвался БД. – Каждый раз..., – он на мгновение задумался, – даже т-теперь, вы п-помыкаете мной... Г-гоните на чердак, к ч-чертовому ноутбуку, к-как на службу... П-поймите, я живой. Живой! Когда я возвращаюсь, я не просто улицу перехожу... Я опять реагирую на с-события, как человек, а не как...
Она внимательно слушала его, а потом сказала:
– Вам звонят.
Он взглянул на экран трубки и удивленно произнес:
– Тбилиси...
– Ответьте! – БД показалось, что женщина засобиралась...
– Не уходите! – попросил он, нажимая клавишу и прикладывая трубку к уху.
– З-здравствуйте, – и замолчал надолго, замерев лицом и вслушиваясь в далекий голос с сильным грузинским акцентом...
– Из п-правительства Грузии звонят, – повернулся он к женщине, волнуясь и удерживая трубку возле головы... М-можно вернуться... Н-новые п-помещения для Лаборатории... Финансирование... – Он слушал трубку, внимательно глядя в лицо женщины, словно она принимала решения. А она отвернулась к окну и принялась разглядывать дубы с молодой листвой...
– Боитесь п-пропустить момент, когда п-появятся желуди? – обиженно спросил БД, продолжая слушать трубку.
– Скажите грузинам, что подумаете, – сказала женщина. – Грузия, даже нищая, все равно рай...
– ...зато в аду более п-приятное общество... – Он привычно опустился в кресло и вновь прижал трубку к голове. – С кем я говорю? Х-хорошо... Я согласен... Трех-п-пяти дней мне х-хватит... Д-досвидания...
Он нажал кнопку отбоя и сказал спине у окна:
– Я согласился вернуться... С-стану садовником, чтоб выращивать волшебные органы-овощи. – Он задумался: – Мне т-теперь кажется все чаще, что п-покойный Кузя был п-прав: Грузия и впрямь больной Солярис, к-который я и такие, как я, создали сами, с-став беженцами.
– Вы стали беженцем из своего времени, – перебила женщина, отходя от окна.
– Стал! – легко согласился БД. – П-потому и искал П-пятое время года...
Опять зазвонил телефон.
Не глядя на экран, БД нервно нажал клавишу ответа:
– Да! Что вам угодно? ... Я не к-кричу... Здравствуйте, Босс. Нет... Х-хорошо... П-пожалуйста... – Он вертел в руках трубку, нажимая клавиши, чтобы удостовериться по регистру входящих звонков, что последним звонил Большой Босс. – Сейчас здесь п-появится Большой Босс, – нервно сказал БД и посмотрел на женщину. Она подернула плечем и не ответила. – Л-любопытно, какого ч-черта ему надо? – БД вышагивал по комнате, тыкаясь в стены. С-слишком много событий... – Он остановился. – Даже ч-чересчур...
– Здорово, Борис! – Босс стоял в дверях подсобки с сигарой в руке и неуверенно улыбался. Сзади возвышался жилистый охранник из кожи и костей.
– З-з-з-здравствуйте, Босс! – выжидательно сказал БД и замолчал, наблюдая, как тот разглядывает убогую мебель, переводя взгляд с предмета на предмет, пока не уткнулся в двадцатиграммовый стеклянный шприц со следами крови на стенках, валявшийся посреди комнаты...
– Мне позвонили, сказали, ты вляпался в нехорошую историю и попросили подъехать. – Босс взглянул на БД, помолчал, задвинул ногой шприц под кресло и опять уставился в спину женщины у окна.
