Текст книги "Донор"
Автор книги: Сергей Чилая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
"Господь не несет ответственности за наличие зла на земле... И не только потому, что не планировал сделать человечество счастливым, и мыслит, и действует масштабнее... Просто понятия добра и зла не являются для него детерминироваными и носят качественный, а не количественный характер, постоянно перетекая друг в друга, не аддитируясь при этом... Контролировать ход истории Ему гораздо интереснее и приятнее..." – БД посмотрел на пальцы, не коснувшиеся клавиш, и, вспомнив про Марфу, оглянулся...
Она стояла сзади, напряженно всматриваясь в экран: он слышал ее частое дыхание и чувствовал спиною, как она возбуждена.
– Как вы это делаете, БД? – спросила она с коротким нервным смешком.
– Что, Марфинька? – удивился он и, не оборачиваясь, протиснул руку меж голых монашеских бедер, и сразу обжигающий жар чужих гениталей проник в него и выжег в ненавистной двери эндокринной кладовой большую дыру... Он вновь был молод, полон сил и желаний и попытался притянуть ее к себе... И не смог.
– Каким образом появляется текст на дисплее, если вы не набираете его? – упорствовала Марфа, не двигаясь с места, и что-то в ее фразе и интонациях показалось странным, но мозг БД, как и пенис, переполненный кровотоком и сокрушительным желанием, отбросил мысль об этом. Ему не хотелось втягиваться в дискуссию, но он знал, что, не получив ответ, монашка не сделает и шагу, и, обернувшись, сказал, пораженный ее сосредоточенностью:
– Не з-знаю... П-почему это тебя интересует? – И понял, что она не собирается отвечать, и, раздражаясь, заорал, не замечая, что кричит: наушники продолжали вколачивать в него скрипичные концерты The Four Seasons, один за другим, и он пытался перекричать оркестр:
– Что ты т-толчешься за с-спиной, чертова девка! П-повернись! – Он вскочил, дернув ее за руку, и подумал: – "Похоже, общение с бесприютным народцем делает свое дело..."
Она послушно повернулась и склонилась, уперев руки в поручни кресла, изредка поглядывая на БД через плечо. А он замер, привычно пораженный совершеннством тела, белеющего перед ним, которое мог всегда заполучить без всяких усилий и делать с ним все, что захочет...
Он увидел вдруг, как густая прозрачная капелька, просочившись откуда-то из Марфиных глубин, замерла на выступах безволосой плоти, переливаясь в лучах встававшего солнца. Он коснулся ее и пальцы сразу проникли во влажную вязкую глубину и водоворот, втягивающий в себя все живое... .
Он не помнил, как расстегивал тугие металлические пуговицы кожаных штанов... Потому что увидел себя в нарастающем во времени приближении уже стоящим голым на безлюдном утреннем пляже далеко за Юрмалой: любимая тельняшка – давний подарок покойного Манькиного братана, заведовавшего военным госпиталем в Полтаве, – едва доходила до паха и была не в счет.
Он и Марфа переступали ногами в теплой, по колено, морской воде залива, стараясь посильнее насадить себя друг на друга. Марфа опиралась руками о большой мокрый валун, периодически накрываемый пенными волнами, которые бесшумно лопались и исчезали в пористых углублениях камня, а БД, стоя позади девки, ритмично вышагивал, как оловянный солдатик на плацу, с ружьем наперевес и ранцем на спине.
Что-то не ладилось сегодня. Он уже давно испытывал усталость от утомительными движений взад-вперед... Болела спина, солнце жгло немилосердно и было жарко монотонно двигаться в почти ирреальном беге на месте позади Марфы.
Высыхающая морская вода оставляла на теле полоски соли, стягивающие кожу. Он несколько раз собирался остановиться, понимая, что не сможет приблизить оргазм, но трепещущее впереди стройное тело распутной монашки, содрагаясь в конвульсиях, так яростно наслаждалось, что у него не хватало духа. К тому же длинные пальцы Марфы, с обгрызанными до крови ногтями, крепко держали основание пениса БД и, судя по всему не собирались расставаться с ним...
Он вдруг понял, что виной всему стерео-наушники "Sennheiser" без проводов, продолжавшие надрываться в его голове скрипичными концертами The Four Seasons c отчетливо звучавшей незнакомой раньше темой. Пораженный этим открытием, он сорвал наушники и замер, погрузившись в тишину летнего пляжного утра, подумал и надел их на голову монашки. Она не сразу отреагировала, увлеченная гормональной бурей, а когда услышала тревожный и мощный призыв скрипок Largo из Первого Концерта, удивленно остановилась, прислушиваясь, и, благодарно улыбнувшись, распрямилась, наконец повернулась к нему лицом и, глядя на распухший от бесцельных усилий пенис, грациозно уселась на камень-валун, бесстыдно широко расставив согнутые в коленях ноги.
Он будто прозрел и приобрел широкоформатное зрение: бесконечный пустынный пляж с мелким желтым песком, частые кабины для переодевания, стройные густые сосны за дюнами и два белых танкера почти на горизонте; один – глубоко осевший под тяжестью нефти, второй – почти паривший над водой... Песок легонько шуршал, перекатываемый волнами. Пахло иодом, нефтью и только что испеченным хлебом.
Его взгляд скользнул по Марфе, застывшей на мокром камне, похожем на гигантскую картофелину, размокшую, а потом задубевшую в соленой морской воде. У него защемило сердце, так прекрасно было ее тело – словно теплый белый мрамор застыл, распластавшись, на валуне... Солнце вставало у нее за головой, она знала об этом и не старалась спрятать котлету на щеке...
– БД, – негромко позвала Марфа и, приподнявшись, придвинула себя к нему. Мрамор исчез, растворившись в камне...
Ему не хотелось выбираться из Марфиных глубин, и он ласкал мокрую кожу, обтягивающую идеальный скелет с кое-где гипертрофированными мышцами.
Она вдруг нервно задвигалась, высвобождаясь:
– Стучат. Я открою?
– Открывай. – БД приходил в себя, с удивлением разглядывая знакомое кресло, нехитрую утварь и мебель, покрытые густым налетом муки. – Твои аппартаменты, – и стал натягивать поскрипывающие штаны.
Она опустила майку и вышла. Он ловил приглушенные голоса в коридоре и вдруг увидел под креслом свою сигару: большая, едва надкуренная, выступавшая из алюминиевого пенальчика с наклейками, она лежала на полу странной, нездешней вещью... Он встал на колени, чтобы достать ее из-под кресла, и, подняв футляр, оглянулся в поисках зажигалки.
– Доброе утро, БД! – Пал Палыч непривычно равнодушно смотрел на него, успевая вторым зрением оглядеть подсобку. – Не часто вижу вас на коленях, добавил он и поднес зажигалку к сигаре БД, склонившись над ним, удивляя запахом свежевымытого тела и дорогого мыла.
– Что-нибудь с-случилось? – спросил БД, оставаясь на коленях. Он был поглощен залежалой сигарой, которую никак не удавалось раскурить: влажный горький дым раздражал бронхи, вызывая натужный кашель и слезы.
– Будет лучше, Борис Дмитрич, если мы сразу, без интродукций, приступим к делу! – Голос Пал Палыча был строг и звучал по-командирски отрывисто. Однако не это удивило БД, заставив пристально снизу-вверх посмотреть приятелю в лицо. Его поразила отрешенность бывшего чекиста, и предчувствие опасности завладело и погнало прочь с колен, окрашивая припорошенные белым поверхности подсобки в фиолетовые цвета... Мучительно собирая в кулак расстраченные на Марфу силы, он принялся судорожно перебирать события последних дней, которые могли стать причиной визита Пал Палыча; мозг работал со скоростью большей гораздо, чем COMPAQ, листая зрительные и вербальные образы...
Ему удалось раскурить сигару. Забытым движением он отряхнул белую пыль с грязных штанов и вольготно уселся в неудобное кресло, продолжая дрожать от страха... Посмотрел на Пал Палыча и сказал спокойно:
– Не знаю н-ничего более важного и п-перспективного на свете, чем то дело, к-которым мы только что занимались с Марфой... Кстати, где она? П-похоже, вы с-сильно раскомандовались, п-поручик.
Он продолжал говорить, цепенея от страха, не понимая, что происходит и не узнавая Пал Палыча. Разглядывая знакомую фигуру, он прикидывал, сможет ли одолеть чекиста в случае нужды, и сомневался.
"Этого сумасшедшего, что так странно и страшно прохаживается перед моим носом, наверное, учили в их могучем заведении всяким премудростям рукопашной борьбы... Нет! – прервал он себя. – Это я сам схожу с ума," – и сказал:
– Что-то не т-так, Пал Палыч... П-простите, мне вдруг п-показалось, что вы явились сюда с какой-то г-гнусной целью... Мне теперь м-мерещатся п-порой всякие чудеса: от алкоголя, с-старости, м-может, COMPAQ виноват... или к-книга, что пишу, дурно влияет...
– Все так... Вы сейчас все выложите... Все, что знаете... Слышите? – не очень охотно сказал бывший лучший чекист. – Вы постигли многие премудрости в неземных путешествиях, куда отправлялись по своей либо чужой воле... Похоже, Пал Палыч стыдился себя или необычности интересовавших его событий, но что-то заставляло его действовать именно так.
– Н-не п-понимаю...
– Марфа рассказывала, что вы... смогли... – чекист помедлил, подбирая формулировки, – как вы вернули с того света своего бывшего хозяина, попавшего в автомобильную катастрофу неподалеку от монастыря... Газеты писали тогда, что Босса спасло чудо... А вы никому не сказали, даже ему...
"Не сказал," – подумал БД и сразу выпукло и ярко увидел морозное декабрьское утро с сильным туманом, заледенелую дорогу, неповоротливый Боссов "Lincoln" цвета слоновой кости, уткнувшийся искореженным капотом в ствол могучего каштана возле автобусной остановки, от которой осталась лишь груда стекляшек, скрученный в жгут металлический каркас и клочья цветной бумаги с портретом девушки-худышки, рекламирующей молотый кофе "Merrild", и услышал звук мотора завернувшего за поворот автобуса или грузовика. Этот натужный рев, когда-то мощного, а теперь старого дизельного двигателя, он слышал, когда сильный удар, похожий на взрыв, заставивший задрожать кирпичные стены, сдернул его с кресла в Марфиной подсобке...
Он опасливо приблизился к машине: восемь мощных аудио-колонок надрывались дурным шлягером про вишни в саду у дяди Вани, сотрясая деформированный кузов. Он заглянул в салон: два раздутых воздушных мешка безопасности прижимали окровавленные головы Босса, на месте водителя, и охранника, сидящего рядом, к подголовникам кресел. Шея охранника была наполовину перерезана чем-то тупым – он сразу догадался, что металлическим прутом арматуры с автобусной остановки, – и уже не кровоточила. Он перешел на сторону Босса и увидел, как рулевое колесо вместе с одеждами погрузилось в сплющенную грудную клетку. Потом он увидел кровь в ухе – верный признак перелома основания черепа – и тонкую струйку крови изо рта. Мучительно долго открывал заклинившую дверцу. Потом так же долго разбивал боковое стекло.
Тело Босса не поддавалось, прижатое рулем. Сервомеханизмы кресла не работали, и ему пришлось ударом ноги сломать спинку сиденья. Он вытащил Босса из машины и уложил на снег, привычно нащупал место на запястье и не нашел пульса... Поднял веки, поглядел на зрачки, потом задрал рубаху, еще раз ужаснувшись деформации грудной клетки, приложил ухо к груди и не услышал сердечных тонов...
"Ветеринарная лечебница в ста метрах отсюда, – равнодушно подумал он, аккуратно заправляя Боссову рубаху в штаны и застегивая пуговицы куртки... Там, наверное, есть операционный стол и лампа, и инструменты... По-крайней мере, умрет он не на обочине..." – Мысли перемещались в голове с большой неохотой, и он не подстегивал их, будто уже понимал, что привычный хирургический опыт давно ушел из него и что теперь это не самое главное.
Он присел перед Боссом на корточки, чтоб взвалить его на себя, потом спохватился и стал искать мобильный телефон, не нашел., и уже хотел идти в подсобку, но, вспомнив, нагнулся и легко высвободил новенькую Nokia из сжатых пальцев хозяина... Диспетчер Скорой помощи сильно удивился, когда он сообщил фамилию пострадавшего и попросил прислать травматологическую бригаду... БД еще раз взглянул на охранника, стащил с него окровавленную куртку и прикрыл Босса...
– Теперь его надо дотащить до ветеринарной лечебницы... На плече не понесу: сломанные ребра вконец раздерут легкие и сердце, и усилят кровотечение... Тогда на вытянутых руках... Сколько смогу... Может, встречная машина попадется по дороге... – Он опять присел, протиснул под Босса руки и тяжело встал, сразу почувствовав, как закружилась голова и стало сильно резать в низу живота, и медленно пошел с вытянутыми руками, стараясь не трясти чужое тело... Машин не было...
БД вошел в предоперационную и стал тщательно мыть руки....
– Кэтино! – попросил он лаборантку. – Погляди, побрит ли он?
– Побрит, помыт и помазан... Вы собирались начать с торокотомии?
– Да... Скажи, чтоб без меня не вскрывали... и пусть все показатели выведут на дисплеи... Вытри фартук.
– Нечего выводить, БД батоно! Изолинии везде, как у Пола когда-то...
Он быстро вскрыл грудную клетку и, потрясенный, отшатнулся, и закрыл глаза... Мешанина из обрывков легочной ткани, бронхов и осколков ребер была обильно сдобрена сгустками крови и бронхиальным секретом.
– Похоже, по нему слишком долго ездил трактор, – сказал он, поворачиваясь к Лабораторной публике...
– ...или танк, – закончил печально Дыхалочник, взявшийся неведомо откуда. – Размываемся, БД... Нам тут нечего делать: случай не операбельный... Ваши ассистенты сами зашьют рану. Покойный Пол по сравнению с этим парнем был просто невредим...
– ... Целехонек! – поправил Зураб.
БД открыл глаза: с месивом в ране лучше не стало.
– Дыхалочник! Спасибо, что пришли на помощь. Лучше вас с проблемами в грудной клетке Боссса никто не справился бы. Вы... тоже умерли?
– Очень трудно превратиться из уважаемого всеми хирурга-пульмонолога с кучей званий и орденов в ненужного старика, даже если старик этот безбедно живет в Америке... Я ввел себе фентанил внутривенно, Борис...
– Попробуем другую хирургию... – БД повернулся к анестезиологу и нежно сказал: – Сильно не старайтесь скоррегировать гомеостаз, Далинька. Он, похоже, умер... Просто слегка повентилируйте легкие, чтоб совсем не спались...
– БД! – Дыхалочник старался отжать его от стола. – Спасибо, что позвали нас... Ваш хозяин не просто труп: тело побывало в мясорубке...
– Знаю, что в мясорубке и что хирургическое мастерство давно оставило меня, – сказал БД. – Взамен пришло другое умение... Не спрашивайте, какое и откуда оно... Увидите... Вообразите: мы оперируем Пола... Мы не просто команда, мы одно существо: умелое и умное, с неограниченными возможностями... Ассистируйте! Больше от вас ничего не требуется... Нателла! Длинные пинцеты и иглодержатели, и грудные ножницы, изогнутые... Пусть поставят The Four Seasons... Нет, не в джазовой аранжировке... Бостонский симфонический оркестр... Я недавно услышал там новую музыкальную тему: странно тревожную, пугающую, но такую прекрасную, будто Вивалди, даже не подозревая, зарезервировал ею возможность пришествия нового времени года, прекрасного и счастливого для всех, в котором каждый определяет погоду на земле.
– Вы хотите сказать Пятого времени года? – удивился Зураб.
– Да! Как третья сторона пластинки, на которой написана самая лучшая музыка, которую надо научиться слышать, как услышал ее знаменитый реппер 2 PAC Shakur. Шакур ... Теперь я понимаю, почему вы, Зураб, не родились кардиохирургом, – сказал БД, продолжая безостановочно работать руками в ране, и улыбнулся. – Вы – прирожденный метеоролог...
Подошла Кэтино и сказала шопотом:
– Прибыл Пол... Спрашивает, может – ли ассистировать?
– Нечего задавать дурацкие вопросы. Пусть поторопится с мытьем...
Пол вошел в операционную, лучезарно улыбаясь, и привычно встал напротив, положив большой живот, почти пятьдесят лет раздуваемый грузинским вином и спиртом, на край операционного стола, и спросил, нежно:
– Этот парень стоит того, Боринька, чтоб ты так надрывался?
– Он джентльмен, Пол... Насколько можно быть джентлменом в Латвии..... Займемся делом, мальчики...
– Может, послать за Даррел? – сказал Зяма, ни к кому не обращаясь...
– Здесь не бывает живых, – среагировал кто-то из публики, и БД подумал: – "Значит, Дали с Нателлой тоже умерли," – и сказал вслух:
– А что Горелик с Грэгом? Надеюсь, с ними все порядке?
– Грэг кооперируется с ростовской публикой, что достает тебя, – сказал Пол и, помолчав, добавил: – А Горелик возится с шампиньонами в вивариуме, никого туда не пускает и ждет твоего возвращения, чтоб выращивать органы...
– "Значит, это Грэг навел на меня бандитов," – подумал БД и еще раз окинул взглядом реконструированные бронхи и ставшие внешне почти приличными легкие:
– Похоже, в грудной клетке мы навели порядок. Зашиваем...
– Дренажи ставить? – спросил Зураб, зная ответ, и добавил: – Теперь в живот, БД?
– После грудной клетки проблемы в животе кажутся банальной бытовой травмой, и Боринька справится с ними, если просто положит руку на кожу, сказал Пол, привычно гордясь и смазывая брюшную стенку йодинолом...
Картина в животе была ничуть не лучше: разрывы кишечника, печени, кровь, желчь, кишечное содержимое, обширные гематомы в брыжжейке...
"Как у той пьяной девки Мани в Свердловске с бутылкой из-под "Шампанского" во влагалище..." – подумал БД.
Когда они закончили, наведя порядок и в животе Большого Босса и тот стал быстро приходить в себя, БД еще несколько мгновений прислушивался к финальному tutti оркестра, потом улыбнулся потрясенной Лабораторной публике и сказал:
– Похоже, джентльмены, я опять становлюсь предводителем... Только не спешите с выводами... Всем спасибо! Дыхалочник, вам больше всех... Это другая хирургия... Пол! Подойди... Постарайся понять, когда вернешься: нельзя использовать один и тот же сосуд, как ковш для вина и ночной горшок...
Он прислонил Босса к переднему колесу машины, прикрыв окровавленной курткой охранника, наклонился к самому уху и сказал негромко:
– Откройте г-глаза, Босс... Вы в п-порядке... Если б не б-боялся, что зарок нарушите, д-дал бы глотнуть из горла... С-сейчас п-приедет С-скорая... А охранник п-погиб... Не н-надо с-самому вести машину и г-говорить по двум т-телефонам... – Он услышал сирену Скорой помощи и заспешил в подсобку...
БД успокоился и, перестав бояться, с вызовом поглядел на приятеля-чекиста:
– С-спрашивайте, старина. Не х-хуже меня знаете: "Nothing is secret, that shall not be made manifested", – вспомнил он недавние слова Босса про тайное, сделавшееся явным. – Т-только объясните раньше, какого черта вы заявились в такую рань, п-прервав наш с Марфой утренний к-коитус, и угрожаете расправой? Если п-помните, и в добрые советские времена я не шибко п-пугался вашего з-заведения...
– Не пугался, потому что не пугали... Сгоревшая Лаборатория не в счет...
– З-значит вы... вы п-подожгли... Вы все-таки оттуда. Не м-может быть...
– Что не может быть? – переспросил чекист.
– Что пожар в Лаборатории – дело ваших рук, что п-при нынешнем своем п-положении я п-продолжаю интересовать ваше д-дерьмовое ведомство...
– Больше, чем раньше. – Пал Палыч поискал глазами стул и, не найдя, уселся на низкий столик напротив. – Вот мое удостоверение действующего офицера ФСБ, ока государева.
БД придвинулся, стараясь разобрать фамилию, но все плыло, кружась в бесшумном танце вместе с куском блестящего пластика в руках чекиста.
– "Почти год он терпит лишения ради сомнительной возможности постоянно наблюдать за мной," – подумал БД и опять не поверил.
– С-сдается, у меня к вам б-больше вопросов. П-первый я сейчас задам...
– Не поясничайте! Шутовство не поможет. Выкладывайте, что знаете...
– Мы уже ц-целый час т-толчем воду в с-ступе, препираясь... Ни одного вопроса по с-существу, а вы г-говорите "шутовство"... Странная н-нерешительность для офицера ФСБ... А если откажусь отвечать и п-пошлю вас... А м-может, вы с-совсем не око, а так, катаракта, б-бельмо. Здесь вы н-нелегал... В чужой с-стране... Латвия – н-независимое государство... М-международный скандал... Или вы со м-мной расправитесь, как с п-профессором Белозерским? – Он испугался вопроса и замолчал...
– Белозерский стал непредсказуем... А вы.... вы нужны, потому я здесь... – И вдруг, словно кто стеганул кнутом, вздрогнул и спросил резко:
– Что вы и меете в виду, говоря о Белозерском?!
– КГБ... в-ваши люди... п-повесило его... Это п-правда?
– Что?! Кто вам сказал? – вопрос впервые прозвучал так растерянно.
– Он с-сам... Ф-филимон... П-профессор Белозерский... П-после той встречи на ч-чердаке с грузинцами... Они тоже из ФСБ?
– Где?! Где вы встречались с Белозерцевым?
– Это он в-встречался с-со мной...
– Как это было? Пожалуйста, соберитесь, БД, и расскажите все, что кажется... – он замялся на мгновение, – странным и необычным из того, что происходит с вами.
– М-меня н-никто не уполномочивал, и я не х-хочу делать это для вашего з-заведения... Я сам многого не п-понимаю и страшусь, но что-то гонит меня вперед и...
Он не успел закончить, скрипнула дверь и в комнату вошла Марфа, без платка: в современных непривычно чистых и тщательно подобранных одеждх...
Он вскочил, удивленный и обрадованный, собираясь выложить ей всю правду о сукином сыне чекисте, пристающем с дурными распросами, надеясь в душе, что все это – неудачный розыгрыш, как вдруг, вглядываясь в любимые черты, с ужасом обнаружил отсутствие гемангиомы – розового мясного фарша, размазанного по правой щеке. Он растерялся и, пораженный, забыв дышать, молча стоял перед нею, и фраза из Рильке стучала в голове громче и громче: "Терпеть дар женщины... Терпеть дар женщины..."
– М-может, скажешь, б-барышня, чего хочет от меня ФСБ российская? спросил БД, медленно постигая происходящее. – Или ты из д-другого ведомства... и с-служишь по п-п-призванию, а не за н-народные гроши? Иди тогда во МХАТ... Я старый, больной п-придурок, влюбился с головой... Так с-старшеклассник влюбляется в ф-фигуристку на к-катке... Я кожей чувствовал в тебе д-двойное дно, которое п-принимал за глубину, за дар Божий.
Пал Палыч нетерпеливо пережидал, пока БД постигнет новую реальность, и нервно постукивал ногой о пол.
– Хватить придуриваться, БД! – сказал он, решив, что пора действовать. – Что вы видели там, в своих путешествиях?
– Если не знать к-куда направляешься, любой п-путь приведет т-туда, улыбнулся БД.
– Не советую шутить...
– Жизнь с-стала отнимать у меня с-слишком много времени и с-сил, чтоб относиться к ней с-серьезно, – от страха он продолжал дразнить Пал Палыча.
– Послушайте, БД. Давайте спокойно поговорим, – сказал чекист.– Я тоже успокоюсь. Попробуйте кратко сформулировать результат своих путешествий... Не так изощренно, как в книге, из которой ничего не понять, кроме одного...
– З-значит, вы з-забрались в COMPAQ? Н-несанкционированный д-доступ... З-знаете, чем это г-грозит? – неуверенно спросил БД.
– Вы законченный придурок, если не понимаете, что происходит!
– Л-любопытно, ч-что же? – с интересом спросил БД.
– Вернемся к рукописи, – устало сказал Пал Палыч. – Вы намеренно ничего не соообщаете в ней... Там нет конкретных сведений... Вы так много видели всего, а ваши "Хроники" – ни про что... Мы детально проанализировали их, надеясь найти хоть какие-то сообщения, и не нашли...
– П-привередничаете. П-писал я н-не руководство для сотрудников ФСБ, с-сказал БД задумчиво и, прозрев, вдруг заговорил, все более удивляясь: Эта к-книга п-предназначена для таких, как я интеллигентских Вечных Жидов, п-постоянно изгоняемых и вновь п-призываемых, всегда с-способных делать то, что другим не п-под с-силу; высоко адаптивных, готовых п-прощать и каждый раз начинать с-сначала, и нести свой крест, п-потому как больше некому нести... Эти л-люди, когда п-прочтут, п-поймут...
БД замолчал и погрузился в раздумье, пытаясь понять происходящее.
– Почему за вами охотятся и хотят убить?... Или не хотят? – старался Пал Палыч вернуть БД в Марфину подсобку. – Может быть, это входит в программу: увидеть ваши реакции и экстраполировать нужные решения? Или они действуют по Талейрану, распиная, чтобы потом воскресить и основать новую религию? Или таким образом они обучают вас чему-то? Кто они, эти... люди? БД не собирался отвечать. Он слушал, открыв рот, понимая, что в проницательности и умении формулировать бывшему лучшему чекисту не откажешь.
"Все равно, как бы он ни старался, я вижу: он ходит вокруг да около, боясь задать главные вопросы, ради которых ошивался подле меня, – подумал БД, забыв страх, и склонился в поисках тяжелой бутылки с алкоголем под креслом, и сразу почувствовал на шее тонкий шнурок, сдавивший сонные артерии. Он мог дышать, но мозговой кровоток был блокирован и все вокруг поплыло ускоряясь..
"I have fallen on my face... – успел подумать он, теряя сознание... So he is hunting for me too...
Он пришел в себя, стараясь прогнать красную пелену перед глазами и вспомнил пушкинского Годунова, почему-то на английском: "...and bloody boys revolve before the eyes" – а потом увидел склоненное лицо Пал Палыча, спокойное и терпеливое, и поодаль, в углу подсобки, Марфу в красивых одеждах, без котлеты на прекрасном лице, сидящую на полу спиной к стене, с разведенными коленями, обнажившими светлые штанишки – string-undies, скрутившиеся в полоску, застрявшую в так хорошо знакомой плоти...
"Сука! – подумал БД. – Трусы надела, будто на службу заявилась..."
– Я сейчас потяну за шнурок на вашей шее посильнее и вам конец, уверенно помыкал бывший коллега по бродяжьей жизни, и БД не сомневался, что он выполнит обещанное, как кто-то из их шайки выполнил свое, задушив Филимона .
– Что говорил Белозерский? – непоследовательный Пал Палыч был дружелюбен и мил и, видимо не все понимая и опасаясь сказать или спросить лишнее, менял темы.. – Проблема настолько серьезна, что вам одному она не по зубам... Поймите, наконец, вы – модель с высоким потенциалом, как ваш любимый осел Гиви с искусственным желудочком сердца... А Марфа, она вроде ослицы из институтского вивариума. Мы в одной команде... и хотим избавить вас от ненужных проблем, и помочь принять правильное решение.
Тут БД искренне расхохотался.
– Вы меня удивляете, Пал Палыч, как тот чужеземный бык... Я никогда не п-помыслил о с-сотрудничестве с вашим д-доблестным ведомством даже в самые б-благостные для меня временя... Н-неужто, думаете, с-сегодня, когда мне п-просто нечего т-терять, буду это д-делать? – БД замолчал, в задумчивости разглядывая Марфину промежность, страдая и наслаждаясь потерей.
– Будете! Еще как! А не будете, никто не узнает про ваши успехи с органами-клонами, и книга останется незаконченной, и никто ее не издаст: ни ваш сын, ни Большой Босс, ни Учитель. Я забираю COMPAQ с собой. Погодите делать волны: все копии текста, что были на дискетах, я давно изъял.
– Я введу ему "правду-матку", – сказала Марфа, ни к кому не обращаясь, и свела колени.
– Введи, – Пал Палыч продолжал командовать парадом.
– Что это, М-марфа? – испуганно спросил БД..
– Через пару часов вас найдут повешенным и расценят это, как самоубийство, – Пал Палыч все больше раздражался.
БД старался преодолеть мучительный страх перед уколами и подавить инстинкт самосохранения.
– Ф-филимон-то живет, дорогие т-товарищи-чекисты! П-пусть не здесь, но живет! – вдруг нагло скалясь, сказал он. – Р-работает и, как я п-понимаю, успешно, и никогда не п-простит того, что вы с-сделали с ним... А вдвоем мы с-страшная разрушительная с-сила для вас... К счастью, общество наше п-постепенно м-меня...
Он не успел закончить: Пал Палыч потянул за шнурок, и БД высунул красно-синий язык... Потом он почувствовал, что по ноге потекла горячая моча...
Когда он стал приходить в себя, то с ужасом увидел, как бывшая монашка профессионально тычет шприц с иглой в локтевую вену... Ему не хотелось говорить с Марфой и просить о сострадании: это было бы так же бессмысленно, как ожидать подаяния от статуи, – и медленно погрузился в мир больших разноцветных шаров, легких, почти невесомых, которые подхватили его, лопаясь от нагрузки и тут же возникая вновь, становясь больше и красивее, и, опутанный шарами, он поплыл, наслаждаясь парением...
– Когда вам пришло в голову взяться за "Хроники"? – послышался голос Пал Палыча.
– С-своими с-стараниями и вопросами вы п-попросту возводите меня на п-пъедестал... Я становлюсь п-полководцем на бронзовом к-коне...
Чекист раздраженно потянул за веревочку на шее.
– ...Мне к-кажется, это н-началось еще в Л-лаборатории, в Тбилиси... покорно сказал БД. – Я не знал т-тогда, что это будет к-книга... Я п-просто искал себя и что-то во мне т-твердило, что главное не с-сделано, не н-найдено и даже не идентифицировано... Возможно, п-первой это п-почувствовала Этери и не удивилась и сказала тогда: "Н-найти с-себя невозможно, БД... С-себя можно т-только создать" – но помогать не с-стала... или с-стала, но делала это очень...
– Постарайтесь покороче, БД! – услышал он. – Кассета в "Walkman" рассчитана на тридцать минут...
БД замолчал и стал погружатья в сон...
– Не спите! – Марфа трясла его за рукав.
Он медленно просыпался, вспоминая и переваривая вопросы, и, странное дело, ему все больше хотелось находить ответы, и отвечать... себе, другим.
Он попытался открыть глаза и не смог и произнес путано и невнятно, будто про себя читал текст с экрана COMPAQ:
"Главные цели Мирозданья сокрыты в нем самом и, может быть, по воле Творца, и если это так, то нам никогда не узнать, кто владеет нами и чего от нас хотят, не побывав там... И если этот Мир закрыт для нас, это вовсе не значит, что он останется таким и в будущем... Я столько раз.. раз... стоял... стоял... перед лицом... смерти... смерти... пусть не по своей воле... воле... чтобы только... проникнуть туда и... кажется проник... и.... прикоснулся...."
БД говорил все медленней, и Пал Палыч с Марфой исчезли, словно поняли, что завершили миссию свою и больше не нужны... Он привычно расположил COPMAQ на коленях и поднял крышку, ожидая, пока закончится инсталляция... Потом быстро отыскал последние строчки текста: "Контролировать ход истории Ему гораздо интереснее... и приятнее" – положил пальцы на клавиши и замер.
"Если Евангелие есть действительно слово Божие, то сущность его – в наиболее непонятных и загадочных словах, с которыми никак не может сладить разум... – выпечатал он и согласился.... – Нагорная Проповедь воспринималась историческими христианами, как противоположное тому, что сказано там на самом деле... Поэтому "что угодно" может означать, "что угодно еще"... "Сын Божий умер – это дает мне мужество, в этом истинная вера!". Один воспринимает этот текст, как явную нелепость, другому он кажется истиной. Credo quia absurdum! Верую, ибо невероятно! Для одного рушится мир, для другого этой фразой он создается заново. И Мирозданье, не желая говорить с нами на доступном языке, нетерпеливо постукивает ногой, поджидает предназначенных... для переговоров: тех, кто недостоин, но на кого указует перст Божий, кто не просто ждет, но готовится к встрече... с собой, кто подготовлен к пониманию..."
