Текст книги "Донор"
Автор книги: Сергей Чилая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
Он стал в компании неформальным топ-менеджером, находившим оптимальные решения для череды возникающих проблем, поскольку научился каждый раз заново постигать механизмы достижения максимальной эффективности в бизнесе. Решение Босса распродать компанию вступило в силу, и БД принялся за дело, прекрасно сознавая, что прилагает накопленные знания и опыт, чтоб лишить себя работы. Однако распродажа происходила трудно и не столько из-за завышенной цены компании и ее "дочек"... У большинства местных покупателей просто не было достаточного финансового ресурса, чтобы серьезно посягать на недвижимость и бизнес Большого Босса, а зарубежные стратегические инвесторы, занятые в нефтебизнесе, не спешили принимать решения из-за набиравшего силу мирового экономического спада, из-за неустойчивой цены на нефть, из-за непредсказуемости экономических шагов президента-каратиста, предпочитавшего политические решения экономическим, из-за идиотского противостоянии России и Латвии, похожего на возню, затеянную носорогом и хомячком... В общем компания и бизнес не продавались...
В это экономически смутное время БД удалось провести успешную операцию с самой любимой Боссовой "дочкой", специализирующейся в шоу-бизнесе, рестораторстве, гэмблинге, владеющей огромным концертным залом и несущей убытки из-за непрофесионального менеджмента.
С "дочкой", заложенной в банке, надо было срочно делать что-то, но Босс не желал расставаться с любимой игрушкой и покрывал все расходы.
– Если не х-хотите потерять "д-дочку", надо с-сдать ее в рент, говорил однажды БД, следя, как лицо Босса наливается кровью. – И к-как можно скорее.
Получив в ответ с кучей ругательств категорическое "нет!", БД не послушал и принялся искать компанию-оператора. Почти месяц просидел за компьютером и телефоном, рассылая предложения, анализируя ответы. Почтовый ящик компьютера дымился, но нужного оператора не было... Представителей нескольких иностранных компаний он все-таки пригласил для знакомства.
– Джентльмены! – говорил БД, прохаживаясь по кабинету. – Нам не н-нужен топ-менеджер, даже самый гениальный... Нам нужна к-компания-оператор, компания-менеджер, к-которая взяв в рент комплекс, станет управлять им, избавив нас от неумелых забот о его п-процветании...
Джентльмены наперебой предлагали услуги, но БД, научившись подражать Боссу, не очень вежливо останавливал их, не забывая шутить:
– В рент п-предлагается комплекс стоимостью в два десятка миллионов долларов, п-поэтому наличие у компании-оператора некоторых основных п-принципов оптимального управления не может возместить отсутствия д-достаточной финансовой мощи... Желательно также д-достаточно глубокое знание местного законодательства, налоговой п-политики, менталитета бандитов-чиновников всех уровней и жителей страны... Вы должны изучить эти вещи так, как с-студенты-медики изучают в-венерические болезни.
– You are trying to kill two birds with one stone, – разачарованно сказал кто-то из них.
– As well be hanged for a sheep as for a lamb, – ответил БД, улыбаясь и зная, что место оператора пока свободно...
Когда вдруг объявилась смешанная российско-английская компания, зарегистрированная на одном из океанских островов, он сразу понял: it will fill the bill... Ипригласил их в Ригу. Приехали два джентльмена, покрытые до самых глаз бородой и плесенью, больше похожие на биндюжников, что работали на причалах сухих грузов компании, чем на сдержанных англичан, занимающихся шоу-бизнесом и гэмблингом. Однако ближе к ночи БД не узнал их, увидев в холле гостиницы двух элегантных джентльменов, поджидавших его, чтоб отправиться в поход по самым злачным местам Риги. Им сразу понравился БД, потом комплекс, потом Рига, и через два дня они приняли условия. Оставалась ерунда: познакомить Босса с почти реализованной идеей ренты и с прибывшими англичанами... БД оттягивал знакомство, пока это не стало неприличным. Он знал, что трусит, что не его это дело принимать столь серьезное решение в одиночку, но что-то толкало его на переговоры с англичанами, как когда-то заставляло укладывать на стол неоперабильных больных...
Утро. Суббота. Середина августа. БД усадил англичан в машину, задраил окна, включил кондиционер и вставил в CD-плейер диск с импровизациями Чарли Паркера. Уже из машины он позвонил Боссу, предупредив о визите...
По тому, как по приезде Босс ринулся в атаку, громко выкрикивая привычные ругательства, БД понял, что кто-то успел сильно наябедничать. А разъяренный Босс с наслаждением унижал его, не обращая внимания на оторопевших иностранцев, втоптывая обеими ногами в мраморный настил, огораживающий лужайку перед Домом.
Он страдал от отднообразных криков Босса. Ему было стыдно перед англичанами. Он чуть не плакал, переминаясь с ноги на ногу, но вдруг почувствовал, что страх исчез, и в одну из пауз переводящего дух работодателя, спокойно заметил:
– There is the worst thing when the question "Who is the scabby sheep in a flock?" Тhe flock determines. – И добавил по-русски: – К-кто вам н-наябедничал? К-кто из с-стада?!... We're going away, Boss! And you're losing the сomplex by your own greediness and foolishness.
Он повернулся к англичанам:
– Let's drive back, gentlemen and please accept my apologies for the inconveniences you have been caused. I'm sure in a week you will get the Big Boss letter with his pardons and his invitation to visit him once more. – И уже садясь в машину, злорадно подумал:
"Сейчас нас остановит охрана у ворот и попросит вернуться, или я ничего не понимаю ни в бизнесе, ни в Боссе..."
Толстый охранник в шортах и майке, с пистолетом в кожаной сумке на животе, в которой торговцы держат деньги, склонился к БД и прошептал в ухо:
– Хозяин просит вернуться.
"Пусть катится ко всем чертям!" – весело подумал БД и принялся ждать, когда можно будет протиснуть машину в медленно открывающиеся ворота. Ворота раскрылись и, постояв недолго, стали медленно сходиться. Раглядывая хорошо знакомые автоматические створки, напоминающие ограду Летнего сада в Ленинграде, БД торопливо перебирал в уме варианты, уже зная, что сейчас повернет обратно и как ни в чем не бывало приступит к переговорам, становясь поочередно то на сторону Босса, то англичан, чтобы сладилась наконец эта сделка – единственная альтернатива сохранения комплекса и репутации Босса.
Через два часа Боссова яхта "Quееn" вышла в залив. Босс рулил сам, дав капитану возможность сервировать стол на верхней палубе.
Англичане продолжали изредка подрагивать телами, вспоминая матерное загородное утро, но были очень довольны переговорами. Стратегические вопросы будущего сотрудничества были успешно решены в течение получаса, хотя БД знал, что хорошее начало ничего не значит. Остальные полтора часа ушли на экскурсию по Большому Дому. Довольный хозяин, не подумавший извиниться перед БД, лично таскал англичан по многочисленным апартаментам, путая их предназначение, показывая уникальный охотничий инвентарь, старинную мебель, картины, аквариум с зубастой акулой, содержание которой обходилось на порядок выше, чем оплата услуг БД, коллекцию водных мотоциклов, дельтапланы, снаряжение для подводной охоты, свою любимую кухню-операционную с металлическими стенами и электронной начинкой... пока наконец БД не заявил по-русски:
– Вы с-совершенно задрочили их экскурсией, Босс. Еще немного, и они испытают оргазм.
Услышав знакомое слово, джентльмены неуверенно заулыбались, мучительно стараясь понять суть реплики БД, а он не стал ничего объяснять и, повернувшись к хозяину, добавил:
– Добрый т-тиран от злого н-ничем не отличается...
Когда под-вечер яхта возвращалась обратно, БД братался в каюте с подвыпившими английскими джентльменами, а трезвый довольный Босс сидел на носу яхты в тяжелом бамбуковом кресле, привезенном БД из Малазии, и привычно дымил сигарой, запивая мерзкий дым "Кока-Колой".
Через полгода, усилиями юристов обеих сторон был подготовлен контракт, передающий управление Комплексом компании оператору. В Риге несколько раз побывало удивительно приятное их Первое лицо: интеллигентный пятидесятилетний американский еврей. Проницательное и умное Первое лицо сразу усекло, какие выгоды сулит игорному бизнесу маленькая стабильная Латвия, стремившаяся попасть в Европейский Союз.
Как всегда, нормальному развитию бизнес-событий стали мешать обстоятельства, которые придумывали люди. Вначале банк-кредитор отверг аренду комплекса, рассчитывая заполучить его в собственность в обмен на невыплаченный долг... Первое лицо привезло из Москвы неприметного человека, который убедил несговорчивый банк... Потом закапризничал Босс.
Проект зашатался, не успев начаться. Все погрязло в недоверии, нарастающем раздражении, крючкотворстве, противоречий в местном законодательстве... Первое Лицо перестало наезжать в Ригу. Затихли переписка и звонки.
Старый еврей, видя нерешительность Босса, заявил на очередном Совете:
– Я сам позвоню Первому лицу и обо всем договорюсь!
– Позвони, дорогой! Позвони! – оживился Босс.
– Я п-против звонков, – попытался возразить БД. – Ваш Майкл действует на н-нервы Первому лицу и н-ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Главное даже не в этом. Нам нечего с-сказать. Что вы собираетесь п-предложить им, Майкл? Ничего? Я так и д-думал.
Вечером позвонил Старый еврей и сказал:
– Я обо всем договорился с Первым лицом! Он был очень вежлив и дружелюбен.
– А вы х-хотели, чтобы он, к-как Босс, сразу п-послал вас за т-тридевять земель? Любопытно, о чем вы д-договорились? Выкладывайте.
– Ну... – начал тянуть тот, – ничего особенного не было... Он сказал, что по-прежнему готов сотрудничать с нами и что надо искать новые решения.
Утром следующего дня позвонило Первое лицо. БД ждал этого звонка и слонялся по кабинету, не находя места.
– Зачем вы дали этому придурку мой приватный телефон, Борис?
БД молчал, понимая, что Первое лицо и не ждет ответа.
– Я потратил много денег на полеты к вам, на гостиницу для себя и моих сотрудников. Но больше всего мне жаль упущенного времени... Найдите сначала взаимопонимание между собой... Я готов обсуждать предложения... Вы знаете это... Нужна свежая идея. – Он положил трубку.
БД растерянно вертел в руках замолчавший телефон, как вдруг опять раздался звонок.
– Простите, Борис! – сказало Первое лицо. – В этой истории вы виноваты меньше всего. У нас еще не принято благодарить и платить за светлую голову и хорошие идеи... С удовольствием увижусь с вами, если позовете...
Позже БД сказал Боссу:
– К с-сожалению, из затеи с рентом комплекса ничего не вышло... М-можем себя утешать, что не п-по нашей вине... Из-за б-банка, который хочет получить к-комплекс, а потом... п-продать...
Босс положил ноги на стол и принялся пальпировать гениталии:
– Мои переговоры с владельцем банка ни к чему не приведут. Он опять пообещает инихуянесделает! – начал возбуждаться Босс.
– Давайте отдадим комплекс оператору, – сказал БД, ожидая взрыва.
– Как это "отдадим"? – удивился Босс. – Во-первых, он нам вроде как уже почти не принадлежит, если продолжатся сбои в выплатах по кредиту... Когда сможем почувствовать первые сдвиги, если отдадим, как ты думаешь?
– Ну, обычно первые сдвиги лучше всех видят психиатры, – улыбнулся БД. Босс энергично снял ноги со стола и задумался, привычно уставясь в окно. БД продолжил:
– По д-документам девяносто п-процентов долей комплекса п-принадлежат головной компании, то есть вам. Остальные десять – вашему к-капризному п-приятелю-музыканту. Надо воспользоваться этим. Компания п-передает свои п-права на владение, п-подчеркиваю, владение комплексом компании-оператору... П-подождите, не перебивайте... Отдаем им часть долей... Обычно – оптимальное соотношение: тридцать и семьдесят... Мне кажется с-сегодня им надо п-предложить семьдесят...
– Ну ты совсемохуелголубчик! Мишенька прав: врачблядьдаже самый умный не в состоянии понять сущности бизнеса! – Босс вскочил и забегал по кабинету, выкрикивая ругательства. Однако по тому, как быстро стих его матерный энтузиазм, БД понял, что он согласится.
– За эти с-семьдесят п-процентов они не только станут управлять комплексом, но возьмут на себя в-выплату всех долгов по кредиту...
– Плюс мой постоянный месячный гонорар, – энергично добавил Босс, сильно пронизанный наконец этой идеей.
– П-плюс проценты от п-прибыли... И если их х-хорошенько п-попросить, станут щ-щекотать ваши эрогенные зоны д-дополнительными гонорарами.
– Звони Первому лицу! – подытожил Босс. – Остальным займутся юристы... – Он походил по кабинету, почесал промежность, видимо, проверяя готовность эрогенных зон к предстоящей щекотке, остановился у окна и, не поворачиваясь к БД, сказал:
– Молодец! Мудреешьблядьпрямо на глазах. Спасибо за верность.
– Верность, Босс, это отсутствие с-случая.
Босс помолчал, пережевывая, а потом бросил:
– С огнем играешь... Ладно, проси чего хочешь.
– Тогда, отойдите от окна. Загораживаете свет...
Босс резко повернулся и, улыбаясь, сказал:
– Задрочил ты меня...
– Это н-не я. Это Диоген вас т-так...
Глава 6. Изгнание
Его увольнение из компании произошло внезапно и нелепо. Он даже не успел обидеться или огорчиться, и не сделал ничего, чтоб остаться, будто заранее знал, что исход предрешен, и лишь суетно засобирался, нетерпеливо готовясь к встрече с последним своим прибежищем, выкрашенным серо-голубым, как экран дисплея.
Идея передачи прав на владение комплексом реализовалась быстро и легко, потому что устраивала всех, включая банк, на который опять надавил неприметный человек из Москвы. БД был в приподнятом настроении, поджидая официальной похвалы Босса и прибавки, и, когда тот позвонил и пригласил к себе, БД бросил все и помчался в пригород...
Он сел в машину, включил кондиционер, вставил в крутилку диск с пятью Большими концертами Генделя в исполнении Венского камерного оркестра и, погрузившись в необычайно мелодичное и глубокое A tempo giusto Первого Концерта, вдавил педаль газа в пол... Он был почти счастлив... Он знал, что сделал свое дело, что стал хорошим кризис-менеджером, находящим выход почти из любого тупика...
"Я научился выигрывать в ситуациях, лишенных стратегии выигрывания," подумал он и эта мысль ему понравилась. Поглядывая в окно на вращающийся лес портовых башенных кранов, он увидел за ними большой белый контейнеровоз с ярко-желтыми спасательными шлюпками, медленно швартующийся у одного из причалов компании. Вереница сорокафутовых фур выстроилась у ворот, пропуская состав цистерн с бензином. Он терпеливо ждал, автоматически пересчитывая вагоны и прикидывая, что теперь они с Даррел смогут позволить себе дачу в Юрмале.
Он гнал машину, прислушиваясь к пискам антирадарного устройства, удивляясь складским новостройкам и старым военным заводским корпусам с новенькими окнами-пакетами и модной пластиковой обшивкой из Канады, закрепленной на крошащихся кирпичных фасадах. Дорогу к Большому Дому недавно отремонтировали, и машина бесшумно плыла по еще свежему черному асфальту с ярко-зелеными каштанами вдоль дороги...
– Есть мнение, – забыв поздороваться сухо сказал Босс, подражая киношным партсекретарям, – что ты намеренно втравил меня в эту сделку по передаче комплекса... И получил от них хорошие дениги.
Босс замолчал, раскуривая очередную сигару. БД не расстроила эта первая фраза: он знал, что легко опровергнет ее, но тут до него дошло, что Босс ни разу не выругался.
– По твоей милости, я фактически потерял права на комплекс... Скоро надо мной начнет смеяться вся Рига, – патетика раздирала Босса на фрагменты.
"Слишком долго все было хорошо," – подумал БД, догадываясь, что менеджмент компании не стерпел его бурного спурта и взял успешный реванш, вылив на БД цистерну мазута. Ему стало страшно... Груз бездарной и потому непобедимой лжи расплющил БД по поверхности вишневого паркета. Но как оправдаться в том, чего не делал? Он не знал и, наверное, уже не узнает и сказал первое, что пришло в голову:
– Вы, к-как Д-даррел: задаете вопрос, с-сами на него отвечаете, а п-потом объясняете мне, п-почему я ответил неправильно.., – он улыбнулся и с надеждой поглядел на Босса, но тот яростно сосал сигару, делая вид, что не слышит...
– Что я должен с-сделать? – спросил БД, когда пауза стала невыносимой.
– Ты должен был думать, когда затевал это... Нет ничего тайного... – и он принялся излагать школьную цитату из Библии, а потом посмотрел на БД и заорал: – Сколько ты получил от Первого лица?! Молчишьблядь?! Ты уволен!
– In the beginning was the word... Вначале б-было с-слово... Молчание б-было п-потом... П-поймите: подписанный контракт с оператором – лучший выход. З-знаете не хуже м-меня... Просто м-мудрая н-несправедливость... Вы с-сохраняете лицо, с-сохраняете п-позиции в комплексе при п-принятии решений, получаете стабильный п-помесячный гонорар и участвуете в п-прибылях. Среди учредителей ваше п-положение самое п-предпочтительное...
– Ты меня обманул! – перебил Босс. – И подставил! – Он по-прежнему почти не матерился.
– Н-ну что вы з-заладили: обманул, обманул! – крикнул в сердцах БД. Вы ведь н-не в-верите в это! К-то вас п-понудил к такому шагу? Кто?!
Босс не собирался отвечать на крики БД. Он ковырялся с сигарой и старался не глядеть в его сторону.
– Х-хорошо... – вяло согласился БД. – Увольняйте... Вы обрекаете меня на н-нищету... Мне п-просто некуда идти... Даррел, узнав, что я п-потерял работу, не п-пустит д-домой...
– Живи здесь, у меня! – оживился Босс и стал спускаться в бассейн. Ночлег и еда у тебя будут дармовые.
– Босс! – голос БД дрожал. – Вы т-только что всего двумя словами, стоя ко мне спиной, п-приговорили к... к ... самому с-страшному, п-поверив этим сукиным детям из совета компании... Унизили, оставили без работы, без жилья, без д-денег, старым таким... Всем этим я с-стал в одну минуту из-за... п-примитивной лжи бездарных менеджеров... Лжи, которую невозможно п-проверить, если не хотеть. П-помните про злые языки, что страшнее п-пистолетов? Один из этих п-пистолетов выстрелил в меня, в лицо... Я н-не ранен... Я убит! – Он не вытирал слез, которые легко и свободно текли по щекам. Только голос дрожал и густел еще больше...
– Вы сами т-теперь с-сукин с-сын, Босс! – подумав, негромко сказал БД в заложенный нос, почти не видя ничего сквозь мокрые очки. – Да, да... Б-беспринципный с-сукин сын, который выставил меня за дверь, з-забыв все, что я с-сделал для компании! Все равно вы – п-продавец цветов, в к-каком бы золоченом дворце не жили... и разбогатели по недоразумению....
БД знал, что это неправда, что он несправедлив к Боссу, что тот талантлив в бизнесе, честен, наколько это возможно, порядочен и умен, но остановиться не мог:
– Без меня этот чертов к-комплекс стал бы собственностью б-банка. Много лет я был для вас Ангелом в белом и уберег и укрепил компанию, хотя вы не очень-то верили в это... Д-думаете, изгнав меня, вы удержите его за спиной? – Он пошмыгал носом, размазал ладонью слезы, еще больше запачкав очки... Он не помнил, сколько простоял так посреди холла, поглядывая на плавающего в бассейне Босса, в надежде, что тот изменит решение... И, не дождавшись, медленно побрел к машине, спиной надеясь услышать запоздалый призыв...
Все остальное произошло быстро и просто: звонок к Даррел, звонок в компанию с просьбой привезти личные вещи из кабинета... Он отправился ночевать на вокзал и удивился непривычной чистоте и парадности залов. Через полчаса двое полицейских подошли и попросили документы. Потом они попросили его покинуть здание вокзала. БД направился к ближайшей гостинице, таща на плече теннисную сумку, набитую одеждой.
Подходя к гостинице, он заметил, что за ним следует высокий худой мужчина, удивительно заметный на ярко освещенной пустынной площади. БД обернулся и уставился на него. Мужчина нерешительно остановился, словно раздумывая: подойти ближе или повернуть назад. БД подождал и вошел в вестибюль. Когда через минуту хлопнула входная дверь, БД знал, что следом вошел незнакомец.
– Не спешите с аккредитацией, – сказал высокий старик с легким латышским акцентом, дружелюбно глядя на БД. – Мне кажется сегодня вам нужен собеседник...
– Сегодня мне нужна т-только выпивка... Та, что лежит в сумке... П-проваливайте! – БД повернулся к пожилой женщине за стойкой.
– Я бы не горячился так, – голос за спиной принадлежал интеллигентному человеку. – Не бойтесь меня... Я будущий друг... Пойдемте...
"Пед!" – подумал БД и, протягивая женщине лицензию водителя, сказал: Одноместный номер, пожалуйста. Самый дешевый... Можно без туалета...
Мужчина за спиной тихо рассмеялся. Не злобно и не страшно. БД обернулся. Очень худой, старый и очень высокий, он добродушно глядел на БД. Поношенная одежда, которой на нем было слишком много, несмотря на теплую ночь, давно небритое и немытое лицо в глубоких морщинах и... очень дорогие бифокальные полихромные очки в круглой золоченой оправе, копирующей послевоенную моду.
"Четыреста-шестьсот долларов за оправу. Дает беспризорник," – подумал БД, улыбаясь в душе.
– Чтоу ваам угоодно, тоуваарисч? – имитируя латышский акцент, спросил БД. – В одну кроуват с ваамы все равно нэ льягу, даже еслы вы бывши латышски стреелниек... и ордэноносец... Нэ надэйса...
– Я художник...
– Может, и художник, но г-гомик, точно.
– Нет. Просто художник... Год назад со мной произошло то же, что сейчас происходит с вами. Не возражайте... Хочу помочь...
События сегодняшнего дня медленно раскручивались перед БД, и он, еще не приняв решения, протянул руку и забрал у женщины за стойкой, завороженно слушавшей их диалог, лицензию.
– Хорошо. С-спасибо. П-пойдемте, если вы знаете, что п-произошло...
– Давайте сумку, – протянул руку Высокий.
– Ну уж нет! С-сумку я понесу сам...
Лифт поднял их на пятый этаж приличного дома в центре города. Выше они поднялись пешком. Высокий открыл чердачную дверь и пропустил БД вперед. Большая мастерская, с кипами холстов на подрамниках, аккуратно сложенных на полках, сколоченных на скорую руку из тоненьких неструганых досок, едва выдерживающих непомерную тяжесть картин, в свете слабой лампочки, закрепленной очень высокой под остроугольной готической крышей, больше всего походила на парусник, груженный контрабандным хлопком...
Продавленный диван, крытый пледом в красно-синюю клетку, засаленное кресло, настольная лампа на полу... Больше на чердаке не было ничего, лишь по всей длине мастерской наклонная крыша сходилась с полом.
БД ошеломленно оглядывался, порываясь уйти.
– У меня тут редко бывают гости, – сказал Высокий. – Предпочитаю одиночество... Даже в выпивке... Есть один хороший приятель. Заходит иногда. Познакомлю... Опустите сумку. Не бойтесь... Если вам некуда идти, не стоит начинать с гостиницы, даже с самой дешевой... Располагайтесь. Никого не жду... Я старый холостяк.
О-о! – оживился БД. – Значит вдовство вам не грозит...
Высокий исчез, и БД остался один, нервно переминаясь. Он все-таки опустил сумку на пол и сразу почувствовал облегчение. Погруженный в себя, он не помнил, сколько простоял неподвижно.
Высокий возник внезапно, заставив вздрогнуть. Он держал в руках металлический поднос с бутылкой латышской водки "LB", дымящимся стеклянным кофейником и парой стаканов. Он прошагал к дивану, не обращая внимания на БД, поставил поднос на пол.
– Меня зовут Нилс, – сказал он, протягивая стакан с водкой. – Я уже говорил, что я – художник. Эта мастерская – моя собственность... Хочу закончить ремонт, – тоскливо добавил он и выжидательно посмотрел на БД.
Меньше всего БД хотелось исповедоваться, и он, придвинув свой стакан к стакану Нилса, молча влил в себя теплую дешевую водку, застрявшую обжигающим сгустком на пути к желудку. Содрогнувшись телом, он привычно пошарил взглядом в поисках съестного на столе и, не найдя ничего, затаился, поджидая, пока обжигающая все на своем пути порция спиртного достигнет желудка, чтобы, согревшись там, проникнуть в кровь, преодолевая по дороге от желудка к капиллярам множество клеточных мембран...
– Сигару? – с пониманием предложил Высокий.
– Д-давайте еще по рюмке, – вяло сказал БД и, порывшись в сумке вытащил бутылку "Бурбона", сделанного в Польше.
После нескольких рюмок он поймал себя на том, что под бормотанье Нилса продолжает горестный и бессмысленный разговор с Большим Боссом и не находит веских аргументов в свое оправдание... Когда через полчаса он понял, что все беды сегодняшнего дня надежно вытеснены бушующей в крови смесью польского виски и местной водки, его стала переполнять благодарность к Высокому. Как смог этот этот старый пень – он успел забыть его имя – разглядеть БД в приглушенной ночью вокзальной жизни, почувствовать и понять весь ужас приключившегося с ним и почти силой заставить пойти за собой? БД с трудом продрал глаза и посмотрел окрест: Высокий, похожий на полураскрытый складной нож, спал, сидя на полу подле него, уткнув голову в возвыщающиеся колени.
"Похоже, все идет к тому, чтоб мне было сподручней стать Мессией... и взяться за перо, – подумал БД, вспоминая Этери. – Страданий, надеюсь, теперь будет в избытке, а веры мне хватало и без того." – И, счастливо улыбнувшись, сполз с кресла, поближе к Высокому...
Глава 7. ФСБ: миссия в женском монастыре
"Как оставаться объективным, анализируя собственный субъективный опыт, если анализ действует, как мощный наркотик, окрашивая события в цвета сиюминутной реальности, придавая им такую эмоциональную насыщенность и напряженность, что организм реагирует на них, как на всамделишные: выделяет желудочный сок или извергает сперму, втягивает голову в плечи, от страха прикрывая ее руками, или вызывает спазм коронарных артерий такой интенсивности, что боли в сердце достигают силы ишемической атаки; отчаянно любит, сопереживая, или так же страстно ненавидит, испытывает то жалость, то ярость, то голод, то вдруг мучительный стыд или эндогенную тоску... И чем выше способность и умение вызывать прошлые события из памяти и находить в словаре своем нетрадиционные и точные вербальные формулировки, описывающие происходящее, тем острее и ярче ощущения..." – БД мельком взглянул на экран COMPAQ, поставил многоточие и закрыл глаза, поджидая, когда пальцы вновь каснутся клавиш...
Он сидел в неудобном кресле, покрытом тряпьем, с компьютером на коленях, в дорогих беспроводных радио-наушниках "Sennheiser", недавно украденных где-то и подаренных ему вездесущими "alley-apple". Наушники ловили с компьютерной крутилки CD-Rom чистое объемное звучание "The Four Seasons" Вивалди, и ему казалось, что мощные звуки скрипок в Четвертом концерте L'inverno – "Зима" – в фа-миноре заставляют вибрировать стены Марфиных апартаментов.
"А я и не должен быть объективным," – подумал БД, вслушиваясь в мощное Allegro non molto Первой части и привычно погружаясь в знакомую скрипичную глубину, в которой тренированное ухо вдруг уловило никогда не слышанный доселе новый, еще более глубокий музыкальный слой...
В подсобке пахло свежеиспеченным хлебом. Конус света старой настольной лампы с эбонитовым абажуром, с трудом рассеивающий полумрак, царящий в комнате, казался странно белым от поднятой в воздух мучной пыли: БД привычно держал открытыми окна, и вольный апрельский ветер ворошил все окрест... Его нынешнему агрегатному состоянию, которое он называл комфортным равновесием в некомфортной среде, "Четыре Времени Года" подходили как нельзя лучше, если бы не эта более глубокая, не укладывающаяся в привычные "Времена" музыкальная тема с ее тревожной, незнакомой, пугающе прекрасной мелодией.
Марфа в пекарне негромко постукивала чем-то, укладывая горячие хлебы на многоярусные деревянные решетки вдоль стен, но он ничего не слышал, напрягая в ожидании сигнала застывшие над клавиатурой пальцы...
И пальцы дрогнули и заметались по клавишам в рваном блюзовом ритме, и побежали слова на мониторе:
"Как понять и объяснить пользу общения с вольным народцем рижских подвалов и чердаков и их непреложную значимость для выполнения задуманного? Достанет ли сил, умения и способностей? Сможет ли он, не становясь банальным, или смешным, или просто скучным, рассказать, как занимается любовью прилюдно, как, изощренно выстраивая в мозгу одну модель консервации за другой, приходит к идее выращивания органов-клонов и реализует ее, как, смирившись, ест отбросы, старательно избегает смерти, грозящей ниоткуда, как постоянно таскает на плече COMPAQ, боясь, что забудет распечатать очередную порцию строчек, периодически сваливающихся с небес, как почти искренне верит, что компьютер способен сам набирать тексты на цветном дисплее из жидких кристаллов, а уж редактировать – и подавно...".
Он выключил COMPAQ, потушил настольную лампу, взглянул на светлеющее за окном пространство, заполненное толстыми кряжистыми стволами монастырских дубов с едва заметной весенней листвой, и положил ноги в тяжелых зимних ботинках желтой кожи на стол, мучительно вспоминая, куда мог сунуть окурок дорогой сигары.
– Доброе утро, БД! Я принесла горячий хлеб... Попробуйте. – Марфа стояла боком к нему в короткой спортивной майке "Adidas", под которой не было ничего и протягивала кусок дымящегося хлеба, переступая от нетерпения босыми ногами. В горячем воздухе пекарни ее лицо раскраснелось и покрылось капельками пота, которые теперь высыхали на глазах. От нее пахло жареным тестом, молоком и веяло такой неистребимой чистотой, душевной и телесной, что он, в который раз, удивленно таращил глаза, пораженный невероятной комбинацией пороков и благочестия...
Она склонилась, чтобы положить хлеб на кусок газеты возле его ног на столе и задравшаяся майка обнажила круглые ягодицы, стройные бедра и части небрежно выбритых гениталий, влекущих к себе с дъявольской силой.
Надпочечники выстрелили адреналином, все загудело вокруг. Заколоченная дверь эндокринной кладовой натужно заскрипела, в попытке приоткрыться... Он почувствовал, как рвется наружу пенис, наливаясь силой и твердея, чтобы поскорее прикоснуться к вожделенному куску выбритой плоти. Дверь кладовки чуть приоткрылась, и ручеек тестостерона несильно потек по капиллярам, перебираясь в крупные сосуды, растворяясь в них и призывая к действиям...
Он любовался подружкой с наклонностями нимфоманки, которая, приподняв майку, ласкала матово светящееся тело, наслаждаясь его совершенством. В такие моменты ей не нужен был никто, и БД понимал это, и старался не мешать, терпеливо поджидая, когда наступит его черед. А Марфа, увлекаясь собственным телом, негромко постанывала, заметно страдая от отсутствия зеркал.
Чувствуя почти полную непричастность к происходящему, БД загрустил и, помедлив, поднял крышку компьютера, рассеянно гляда в черный еще экран. Когда дисплей, наконец, ожил, инсталлировав привычную картинку Microsoft Word, он уже знал, что сейчас высветится на нем:
