Текст книги "Его позывной - "Антей""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Правда, наметанный на человеческих отношениях глаз журналиста Ярослава Голованова подметил некоторые психологические нюансы в экипаже Волынова и Шонина. Много позже в своей книге «Заметки вашего современника» Ярослав Голованов признается:

«Волынов – отличный парень, смелый, волевой человек, но как раз контактировать он не очень умеет. Это я заметил ещё в 1966 году, когда он собирался лететь с Жорой Шониным на рекорд продолжительности. Он как-то не по-доброму упрям. Он давит, а не убеждает. А дома он другой».

Но жизнь космонавта состоит не только из подготовки к космическому полету. Звездный городок рос и строился. Продолжалось строительство административных, хозяйственных, тренажных и учебных корпусов, жилых домов, закладывались новые улицы и аллеи. Еще в сентябре 1964 года был сдан в эксплуатацию первый жилой дом Звездного. А в начале 1966 года строители предъявили к сдаче первый жилой дом – башню. Руководство ЦПК сделало подарок женам космонавтов и приняло решение начать заселение новостройки в праздничный день 8 марта. С самого утра, одна за другой, к подъездам дома начали подъезжать загруженные домашними вещами грузовые машины. Космонавты занялись разгрузкой прибывших машин и переносом вещей в квартиры, помогали друг другу. Многое в доме Георгию Шонину и другим новоселам пришлось переделывать уже после заселения. До середины апреля каждый вечер в доме стучали молотки и жужжали электродрели. Постепенно ребята обустраивались в новом жилье, вешали картины, светильники, прикрепляли карнизы. На новоселье Юрий и Валентина Гагарины пригласили к себе самых близких друзей из группы космонавтов – чету Леоновых, Андрияна Николаева, который до зачисления в отряд служил в Смоленске, и Георгия Шонина с супругой…

В планах руководителей ЦПК было и строительство в Звездном городке Дома культуры. Строителей ДК распределили по бригадам, в каждой было по пятнадцать – двадцать человек. В основном, это были комсомольцы. Во главе каждой бригады бригадиром поставили космонавта. Шонин и другие космонавты, естественно, могли работать только после окончания занятий и в выходные дни. И работа закипела. Бригады трудились без перерыва на ужин и не только выполняли, но и значительно перевыполняли взятые на себя обязательства. Дом культуры в Звездном был построен в рекордные сроки. 14 октября 1967 года состоялось его торжественное открытие.

Продолжался и карьерный рост Георгия Шонина. 4 апреля 1966 года ему было присвоено очередное воинское звание – подполковник. Вместе со своим командиром Борисом Волыновым он успешно сдал на «отлично» комплексную тренировку по программе 15-20 суточного длительного полета на космическом корабле «Восход–3» (заводское обозначение 3КВ №6).

Борис Волынов, Георгий Шонин и их дублеры Георгий Береговой и Владимир Шаталов уже фактически приняли «Восход–3» к эксплуатации. Программа полета тоже была утверждена, и космонавты были готовы к ее выполнению. Теперь оставалось только вылететь на Байконур, вывезти на стартовую позицию ракету-носитель с космическим кораблем и отправиться в самую длительную по тем временам космическую экспедицию.

Из записей Ярослава Голованова, опубликованных в книге «Заметки вашего современника»:

«Ещё в прошлом году Королёвым был задуман довольно жестокий космический эксперимент: 15-суточный полёт на «Восходе-3». Просто прожить 2 недели в такой адской тесноте, даже ничего не делая, очень трудно. Первый экипаж: Борис Волынов и Георгий Шонин. Ездил к ним в Звёздный городок, расспрашивал, написал о них два очерка. После смерти Сергея Павловича со сроками всех космических стартов полная неразбериха. Борис попросил меня поговорить с Каманиным, разузнать у него, когда же они всё-таки полетят. Мне кажется, Каманину доставляет какое-то садистское наслаждение мучить этих ребят неведением относительно их будущего».

Генерал Каманин, однако, был ни причем. У нового полета в космос неожиданно оказался довольно широкий круг недоброжелателей и в среде военных, и среди конструкторов, и среди медиков. Предложения отменить полет стали все громче звучать и на уровне партийного руководства, и в Совете Министров СССР.

Как известно, вода и камень точит. Старт очередного советского космического корабля в 1966 году так и не состоялся. 10 мая полет «Восхода-3» на заседании Государственной комиссии фактически был отменен. Госкомиссия посчитала, что длительная экспедиция в космосе Волынова и Шонина ничего не даст ни науке, ни обороне.

Из воспоминаний дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Бориса Валентиновича Волынова (журнал «Новости космонавтики», № 3, 2003):

«В мае 1966 года мы сдали комплексные экзамены и готовы были вылететь на космодром. Но… сначала вылет перенесли на неделю, потом на две, а затем – окончательно отменили. И это при том, что на космодроме были полностью готовы к старту ракета – носитель и корабль «Восход–3» (3КВ № 6). Была проделана огромная работа по его созданию, транспортировке на космодром, проведены все проверки и электрические включения с имитацией работы во время космического полета. Инженеры, инструкторы, врачи трудились, вкладывая элементы творчества, не считаясь со своим временем, когда рабочий день порой становится чрезмерно велик. Кроме того, было затрачено немало времени и сил на подготовку экипажа. А на этапе непосредственной подготовки вся жизнь космонавта состоит только из самоотверженной работы, до предела изматывающей, с перерывами на ночной сон – только для того, чтобы восстановить свои возможности воспринимать новую информацию… Причина отмены полета 3КВ № 6 мне неизвестна».

Правда, еще в те годы среди журналистов, писавших о космических полетах, «гуляла» и другая версия отмены полета «Восхода-3». Якобы космонавт Волынов «не глянулся» кому-то из руководства в ЦК КПСС. И главная причина того, что Борис Валентинович «не глянулся», – мать у Волынова была еврейкой по национальности.

Кроме того, после аварийной ситуации во время посадки «Восхода–2» (тогда Павел Беляев и Алексей Леонов смогли посадить космический корабль в нерасчетном районе на Земле только после перехода на ручное управление спуском) у некоторых высокопоставленных товарищей из ЦК КПСС и Советского правительства стало складываться мнение, что корабль «Восход», сделанный Королевым и его товарищами на скорую руку, не очень надежен. Более того, изготовление дополнительных экземпляров космического корабля этой серии также якобы серьезно мешало своевременному изготовление нового и более совершенного космического корабля «Союз». Поэтому был отменен не только полет «Восхода–3», но вскоре и вся программа «Восход» была закрыта.

Юрий Гагарин понимал психологическое состояние своих друзей – Бориса Волынова и Георгия Шонина, – мечта которых совершить космический полет, снова удалилась куда-то в туманное будущее, и пытался хоть отчасти разрядить ситуацию, приободрить ребят. Георгий Шонин вспоминал:

«Июнь. Воскресенье, жаркий день. Уже в который раз пересматриваю свой конспект по термодинамике. Послезавтра экзамен в академии. Вдруг телефонный звонок. Поднимаю трубку.

– Жора, все выучил? – узнаю голос Юрия. – У меня здесь есть пара вопросиков, объяснишь?

– Попытаюсь.

– Тогда бери свои книжки – и айда в Химки! Выкупаемся, освежимся. Там и разберемся с этими энтальпиями и энтропиями. Идет?

Через час Юрий уже стоит в одних плавках за штурвалом катера. На его голове замысловатый головной убор то ли африканского, то ли южноамериканского происхождения. На шее завязанный по-докерски яркий платок. Валерий Быковский и я, блаженно щурясь на солнышко, беззлобно заводим Юрия:

– Эй, кэп! А эта калоша не развалится?

– Капитан! Послушай, капитан. Тебе работнички не нужны? Нет? ...Жаль, счастливчик. А то бы мы тебе наработали.

– Сеньор! Где вы потеряли свой роджерс?

Мы видим: эти подначки ему нравятся.

– Бунт на корабле? Не потерплю! Как только обнаружу среди этого окияна необитаемый остров, высажу. Из тебя, Жора, сделаю Робинзона, а из тебя, Валерий, поскольку ты посмуглее, – Пятницу! – улыбается нам в ответ Юрий, не забывая внимательно следить за фарватером и давая отмашки флажком то слева, то справа...»

Пожалуй, единственным, кто не отступил от намерения отправить Волынова и Шонина в космос, оставался генерал Каманин. Он до самого конца 1966 года был уверен, что ему все же удастся «пробить» полет «Восхода–3». Поэтому ни основной, ни дублирующий экипажи пока не расформировывались. 23 мая Каманин отправил Волынова, Шонина, Берегового и Шаталова в отпуск, а через два месяца, 23 июля, приказал возобновить подготовку к полету с тем, чтобы выполнить весь объем тренировок к 15 сентября 1966 года.

Но Николай Петрович Каманин уже поднаторел в аппаратных интригах и хорошо понимал, что только его усилий вряд ли хватит, чтобы пробить брешь в бюрократической стене, которая стала на пути осуществления длительного полета советских космонавтов на корабле «Восход–3». Поэтому Каманин закрепил космонавтов, которые входили в состав экипажей корабля «Восход», еще и за другими космическими программами:

1. «Восход» – Волынов, Шонин, Береговой, Шаталов;

2. Орбитальный корабль «Союз» («7К-ОК») – Гагарин, Комаров, Николаев, Быковский, Хрунов, Горбатко, Воронов, Колодин;

3. Космический корабль многократного использования ракетно-самолетного типа «Спираль» – Титов, Куклин, Филипченко, Береговой, Шаталов;

4. Военный орбитальный корабль «Звезда» («7К-ВИ») – Попович, Губарев, Артюхин, Гуляев, Белоусов, Колесников.

5. Военная орбитальная станция «Алмаз» – Беляев, Шонин, Матинченко, Демин, Заикин, Воробьев, Лазарев.

6. Межпланетный корабль «Л-1» (облет Луны) – Волынов, Добровольский, Воронов, Колодин, Жолобов, Комаров, Быковский.

7. Межпланетный корабль «Л-3» (экспедиция на Луну) – Леонов, Горбатко, Хрунов, Гагарин, Николаев, Шаталов.

Поскольку для испытательных полетов нового космического корабля «Союз» экипажи уже были практически сформированы и начали подготовку к первому полету, Георгий Шонин оказался «приписан» к очень перспективной теме военной орбитальной станции «Алмаз», которая создавалась в конструкторском бюро Владимира Николаевича Челомея. Пройдут годы и станет ясно, что это была очень удачная конструкторская разработка. Достаточно сказать, что «потомки» «Алмаза» успешно трудились и в составе орбитальных комплексов «Салют–6», «Салют–7» и «Мир», и сегодня работают как составная часть Международной космической станции. Впрочем, в 1966 году будущая орбитальная станция «Алмаз» существовала еще только на бумаге…

Увы, в 1966 году Георгию Шонину снова не удалось слетать в космос. Это был год, когда советские космонавты впервые с начала эры пилотируемых полетов в космос вообще не стартовали в космическое пространство. После завершения полета «Восхода-2» в марте 1965 года возникла пауза в полетах советских космонавтов, длительностью более двух лет. Это было очень странно на фоне блестящих успехов американской пилотируемой программы «Джемини». За 1965-1966 годы американцы выполнили десять успешных полетов на околоземную орбиту. Были осуществлены длительные полеты в космос, продолжительностью от 5 до 14 суток, стыковки на орбите с ракетной ступенью «Аджена», выходы космонавтов из корабля в открытый космос и многочисленные научно-технические и военные эксперименты. На этом фоне ярких успехов «молчание» Советского Союза было необъяснимым. В середине 60-х в СССР даже стали ходить слухи, что пилотируемую космонавтику вообще «прикрыли» после снятия Н.С.Хрущева с постов Пер в ого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.

На самом деле причина временного прекращения советских пилотируемых полетов в космос в 1965-1966 годах была иной. Руководители советской космической программы просто надеялись, что вот-вот начнут летать корабли «Союз», но эти новые космические аппараты еще не были готовы к эксплуатации. Первый пуск «Союза» намечался только на декабрь 1966 года. В своем дневнике генерал Каманин вынужден был с горечью констатировать:

«Вчера (8 декабря 1966 года – С.Ч.) вечером провели заседание Госкомиссии.

В заключение выступил Мишин и доложил, что для пуска корабля «Союз» № 1 целесообразно выехать на полигон 12 декабря, пуск осуществить 15 или 16 декабря, управление полетом вести из Евпатории; если пуск пройдет нормально и все испытания будут удовлетворительно закончены до 5 января, то полет со стыковкой двух пилотируемых кораблей «Союз» можно будет выполнить до 29 января 1967 года. Слушая выступление Мишина, я вспомнил июньское совещание у Смирнова, когда он (Смирнов) фактически «зарезал» пуск «Восхода-3» (Волынов и Шонин были полностью готовы осуществить 16-18-суточный полет). Тогда Смирнов мотивировал отмену пуска «Восхода» необходимостью сосредоточить все усилия на подготовке пусков «Союзов» в октябре-ноябре этого года. Проходит декабрь, скоро будет два года, как в СССР не проводятся пилотируемые полеты. Виноваты в этом, в первую очередь, ОКБ-1, Смирнов и секретарь ЦК КПСС Устинов».

Испытание дублерством

Работы по созданию многоцелевого космического корабля «Союз» Сергей Павлович Королев и его соратники начали еще в 1962 году. Первоначально планировалось, что летать космический корабль начнет с четвертого квартала 1964 года. Но из-за организационных, технологических и финансовых проблем изготовление космического корабля «в металле» все откладывалось и откладывалось. Только во второй половине 1965 года в сборочных цехах фирмы Сергея Павловича Королева появились первые «Союзы».

Как только первый экземпляр «Союза» был собран (еще без полного монтажа приборного оборудования), Королев пригласил на «смотрины» космонавтов, которым предстояло летать на новом корабле. Среди приглашенных был и Георгий Шонин.

В ОКБ-1 приехали Юрий Гагарин, Владимир Комаров, Валерий Быковский, Евгений Хрунов, Георгий Шонин, Виктор Горбатко, Владимир Шаталов и другие.

В сборочном цеху космонавты с нетерпением бросились рассматривать новый космический корабль. Стали прикидывать его примерный вес, длину и общий объем. Походили вокруг корабля и сосчитали количество иллюминаторов.

– Привет, орелики! – Королев незаметно подошел к увлеченно разглядывавшим «Союз» гостям. – Ну, как вам новая машина? Нравится?

– Вот это корабль! – Юрий Гагарин не скрывал своего восхищения. – Раза в два больше наших «Востоков» и «Восходов»!

– Форма и размеры очень необычные, – высказал мнение Георгий Шонин. – Этот отсек похож на шар, этот – на автомобильную фару, а этот – на цилиндр с «крылышками».

– Хорошо, что иллюминаторов на корабле много, – сказал Борис Волынов. – Можно будет много фотографировать. И обзор хороший.

– Сергей Павлович, а вы нам расскажите об устройстве корабля? – Евгений Хрунов вопросительно взглянул на Главного конструктора.

– Вкратце – можно. А подробнее – сами узнаете, на занятиях. Еще и экзамены сдавать потом будете, – Королев улыбнулся.

Он подошел вплотную к кораблю:

– «Союз» весит почти семь тонн и состоит из трех соединенных между собой отсеков. Первые два – орбитальный отсек и спускаемый аппарат – это обитаемые отсеки. Орбитальный – предназначен для труда и отдыха космонавтов, спускаемый аппарат – для возвращения космонавтов на Землю. Третий отсек, вот этот, похожий на цилиндр с «крылышками», как сказал Жора, – это приборно-агрегатный отсек. Он необходим для размещения бортовой аппаратуры и оборудования основных систем космического корабля, его двигательной установки, которая обеспечивает полет корабля, проведение маневров на орбите и возвращение на Землю.

Королев помолчал несколько секунд, окинул взглядом космонавтов и, довольный их сосредоточенным вниманием, продолжил:

– Прежде всего, наш новый корабль – это многоцелевой и многоместный космический аппарат. В нем смогут совершить полет экипажи с численностью до трех человек. Вот эти «крылышки» на приборно-агрегатном отсеке – это солнечные батареи. Они намного увеличивают энергетические возможности «Союза». Это позволяет нам разместить на борту космического корабля различную энергоемкую научную аппаратуру для самых разнообразных исследований и экспериментов. Перед нами открываются совершенно новые перспективы в космонавтике, ребята!

Увы, Сергею Павловичу Королеву не суждено было проводить в полет первый «Союз». 14 января 1966 года он умер на операционном столе во время сложной хирургической операции…

В 1966 году разработка космического корабля «Союз» вступила в завершающую стадию. Предполагалось, что во второй половине года состоятся два-три полета нового корабля.

Первый запуск космического корабля «Союз» в беспилотном варианте был осуществлен 28 ноября 1966 года. Советский Союз из соображений секретности скрывал сам факт подготовки к полетам нового пилотируемого корабля. Поэтому в средствах массовой информации беспилотный «Союз» был представлен как искусственный спутник Земли «Космос–133». К сожалению, космический корабль не удалось вернуть на Землю из-за неправильного задействования исполнительных органов управления движением и стабилизации. 30 ноября 1966 года корабль был ликвидирован системой аварийного подрыва.

Второй испытательный беспилотный запуск был запланирован на 14 декабря 1966 года. Но в момент запуска двигателей ракеты-носителя произошло их аварийное отключение. С ракеты-носителя сняли электропитание. Однако, через 27 минут неожиданно сработала система аварийного спасения космического корабля. В результате произошел взрыв ракеты-носителя прямо на стартовой позиции. Была разрушена площадка № 31, на которой для старта в космос была установлена ракета-носитель с космическим кораблем «Союз». При взрыве были человеческие жертвы.

Третий испытательный беспилотный запуск космического корабля «Союз» под наименованием «Космос–140» состоялся 7 февраля 1967 года. В целом орбитальный полет корабля прошел нормально. После двухсуточного полета на «Союзе» была включена двигательная установка, и он пошел на посадку. Но в результате ненормальной работы системы ориентации спускаемый аппарат вместо управляемого спуска совершил баллистический спуск. Во время полета в атмосфере Земли от тепловых нагрузок у него прогорело днище. В довершение ко всему спускаемый аппарат сел не на грунт, а на лед замерзшего Аральского моря. После посадки корабль достаточно длительное время не могли обнаружить из-за его приземления (точнее – приводнения) в нерасчетном районе. За это время лед под разогретым во время спуска в земной атмосфере космическим кораблем растаял, и спускаемый аппарат затонул.

В феврале–апреле 1967 года результаты трех беспилотных пусков космического корабля «Союз» были тщательно проанализированы. Из трех запусков полностью успешным не был ни один. В первом полете корабль не вернулся на Землю, второй запуск вообще не состоялся из-за взрыва ракеты на старте. Во время третьего полета спускаемый аппарат прогорел, и если бы на борту космического корабля в этом полете были космонавты, они неминуемо бы погибли.

Было совершенно ясно, что космический корабль «Союз» нуждается в серьезной доработке и дополнительных беспилотных испытаниях. Но близился Всемирный день солидарности трудящихся 1 мая. Но на дворе был 1967 год – год пятидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции. По сложившейся в Советском Союзе традиции эти праздники нужно было встретить новыми победами в космосе. Поэтому на три подряд неудачных беспилотных испытательных полета руководители советской космонавтики просто закрыли глаза и приняли решение о проведении первого пилотируемого полета на космическом корабле «Союз».

«Союз-1» с космонавтом Владимиром Михайловичем Комаровым на борту стартовал 23 апреля 1967 года. После выхода на орбиту Комаров доложил, что не раскрылась одна из двух панелей солнечных батарей. Это значит, что корабль получал только половину положенного электропитания. Кроме того, вышел из строя датчик солнечно-звездной ориентации. Владимиру Комарову приходилось вручную ориентировать корабль.

В это время на Байконуре готовили к старту второй космический корабль «Союз» с экипажем из трех человек – командир корабля Валерий Федорович Быковский, бортинженер Алексей Станиславович Елисеев и космонавт-исследователь Евгений Васильевич Хрунов. Запуск «Союза–2» должен был состояться 24 апреля 1967 года. «Союз-1» должен был сблизиться и состыковаться с космическим кораблем «Союз-2». Космонавты Алексей Елисеев и Евгений Хрунов должны были перейти через открытый космос из «Союза-2» в «Союз-1». Затем космические корабли расстыковывались и поочередно возвращались на Землю.

Но выявленные серьезные замечания к работе бортовых систем «Союза-1» делали невозможной реализацию всей этой программы космического полета двух кораблей. Поэтому было принято решение о досрочной посадке «Союза-1» и отмене запуска второго корабля. 24 апреля 1967 года была включена двигательная установка космического корабля, произошло разделение его отсеков и спускаемый аппарат начал спуск в земной атмосфере. Владимира Комарова с нетерпением ждали на Земле. Но произошла катастрофа…

Из-за технологических нарушений при изготовлении спускаемого аппарата космического корабля не смогли полностью выйти из парашютных контейнеров и раскрыться ни основной, ни запасной парашюты «Союза-1». Корабль с большой скоростью ударился о землю. От удара взорвались двигатели мягкой посадки на спускаемом аппарате. Начался пожар. Приборная доска в спускаемом аппарате оторвалась и отрубила обе ноги космонавту Владимиру Комарову…

Когда спасатели на вертолетах добрались до места посадки корабля, обломки спускаемого аппарата еще горели. Только через несколько часов из груды обгоревшего и искореженного металла, в которую превратился «Союз», смогли извлечь останки Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Владимира Михайловича Комарова…

Главный маршал авиации К.А.Вершинин настоял, чтобы все космонавты, которые готовились летать на «Союзах», – в том числе, конечно, и Георгий Шонин, – лично присутствовали на вскрытии тела Владимира Комарова. Главком ВВС считал, что таким образом достигается некий воспитательный эффект: живые будут знать, на что они идут и чем рискуют.

Космический корабль «Союз-2» был возвращен на завод для проведения дополнительных испытаний бортовых систем. После доработок снова начались беспилотные испытания. 30 октября 1967 года была осуществлена первая автоматическая стыковка двух кораблей «Союз», запущенных на орбиту под названиями «Космос-186» и «Космос-188». Правда, стыковка была только механической, осуществить полный контакт двух кораблей не удалось.

Эксперимент с автоматической стыковкой было решено повторить. 15 апреля 1968 года два беспилотных «Союза» («Космос-212» и «Космос-213») осуществили стыковку, но уже с полным механическим и электрическим соединением кораблей. Внешне космические корабли отличались друг от друга только конфигурацией стыковочного узла: «активный» стыковочный узел имел форму штыря, а «пассивный» – конуса. В процессе стыковки «активный» космический корабль приближался к «пассивному». Штырь его стыковочного агрегата входил в ответный конус на «пассивном» корабле и фиксировался. После этого начиналось стягивание состыкованных кораблей, и они образовывали единый комплекс (так называемую «экспериментальную орбитальную станцию). Стыковочный агрегат этого типа так и назывался – «штырь-конус».

После гибели Владимира Комарова генерал Каманин уже не надеялся, что возродится космическая программа «Восход». Корабль считали устаревшим и бесперспективным, а после аварийной посадки «Восхода–2» с космонавтами Павлом Беляевым и Алексеем Леоновым в пермской тайге – еще и не совсем надежным. Поэтому в первой декаде мая 1967 года генерал Каманин распорядился отработать три программы подготовки экипажей только для космических кораблей «Союз». Первая программа – для поднятия уровня подготовки космонавтов Андрияна Николаева, Валерия Быковского, Евгения Хрунова, Алексея Елисеева, Виктора Горбатко и Валерия Кубасова, которые должны были лететь на «Союзе–2», была рассчитана на 30 суток. Вторая и третья программы рассчитывались на два месяца и имели целью завершение подготовки экипажа в составе Георгия Берегового, Владимира Шаталова, Петра Колодина, Владислава Волкова и ускоренную подготовку командирами кораблей «Союз» Бориса Волынова и Георгия Шонина.

23 мая 1967 года, всего через месяц после катастрофы «Союза-1», были заново сформированы экипажи космических кораблей для первой стыковки на орбите двух пилотируемых космических аппаратов. Готовить было решено сразу двенадцать человек в составе шести экипажей для двух космических кораблей «Союз» – активного и пассивного:

А) Активный корабль «Союз»: основной экипаж – Г.Т.Береговой, дублирующий экипаж – Б.В.Волынов, резервный экипаж – Г.С.Шонин;

Б) Пассивный корабль «Союз»: основной экипаж – В.Ф.Быковский, А.С.Елисеев, Е.В.Хрунов; дублирующий экипаж – А.Г.Николаев, В.В.Горбатко, В.Н.Кубасов, резервный экипаж – В.А.Шаталов, П.И.Колодин, В.Н.Волков.

С июня 1967 года Георгий Шонин начал подготовку по программе стыковки двух космических кораблей серии «Союз» в качестве командира третьего (резервного) экипажа активного корабля. Реально это означало, что, по крайней мере, в ближайший год он в космических полетах участвовать не будет. Для Георгия это был шаг назад после закрытия программы полета космического корабля «Восход-3». Радовало лишь то, что он все-таки оказался «записан» в одну из реальных космических программ, а не находился, как большинство его коллег по отряду космонавтов, в «режиме поддержания тренированности».

Правда, в 1967 года у Георгия Шонина появился небольшой шанс поучаствовать в советской лунной программе. Советская ракета–носитель Н-1 должна была вывести на траекторию полета к Луне межпланетный корабль «Л-3» и посадочный лунный корабль «ЛК».

Советская пилотируемая лунная программа преследовала, прежде всего, политические цели: подтвердить лидерство СССР в исследовании космоса и опередить США, первыми высадить человека на Луне, а затем вернуть его обратно на Землю. Откровенно говоря, уже во второй половине 1967 года шансов на достижение этих целей не было практически никаких. Несмотря на гибель трех американских астронавтов (Вирджила Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чаффи) во время пожара на космическом корабле «Аполлон» 27 января 1967 года, США ощутимо вырвались вперед в лунной гонке. Советская ракета-носитель еще только проектировалась и собиралась на заводе. А Америка уже располагала готовыми к полетам ракетами «Сатурн–1» и «Сатурн–1Б» и практически готовой сверхмощной ракетой «Сатурн–5». У американцев на стадии полной готовности к полету были уже и основной блок космического корабля «Аполлон», и лунный модуль для посадки и старта с Луны космонавтов. У СССР еще не было ни своего лунного корабля Л-3, ни лунного корабля ЛК. Единственным шансом для Советского Союза первым высадить на Луне своего космонавта было катастрофическое развитие программы «Аполлон»: если бы у американцев произошло две-три катастрофы с человеческими жертвами, то Конгресс США мог бы просто закрыть всю эту космическую программу.

Но США учли горький опыт катастрофы на «Аполлоне» 27 января 1967 года и существенно доработали свою космическую технику, – как космические корабли, так и ракеты–носители. За все время эксплуатации американских ракет-носителей «Сатурн–1Б» и «Сатурн–5» не было ни одного аварийного пуска. Зато советские ракеты «Протон» с лунным кораблем для облета Луны Л-1 «регулярно» падали на землю, «улетали за бугор», как мрачно шутили советские ракетчики. Что касается советской лунной ракеты Н-1, то она взрывалась во всех четырех пусках, причем во втором и третьем пуске последствия взрыва были очень тяжелыми, поскольку пришлось восстанавливать практически полностью разрушенную стартовую площадку.

Кроме того, уже на этапе проектирования советская лунная программа Л-3 уступала американскому «Аполлону» по всем параметрам: если у американцев на Луну высаживалось сразу два астронавта, то советский космонавт совершал посадку в одиночестве. Советская космическая техника самими ее создателями считалась настолько ненадёжной, что перед посадкой пилотируемого лунного корабля с космонавтом в районе высадки должны были сесть и быть наготове запасной беспилотный лунный корабль и автоматический «Луноход» для перевозки космонавта к запасному кораблю в случае аварии основного лунного корабля. При падении на спину космонавт, одетый в советский лунный скафандр «Кречет» не мог подняться самостоятельно. Поэтому скафандр был оборудован специальным обручем для перекатывания упавшего космонавта со спины на живот.

С 12 по 14 декабря 1967 года прошла серия совещаний в Центре подготовки космонавтов Военно-воздушных сил, Центральном конструкторском бюро экспериментального машиностроения (так стало теперь называться конструкторское бюро, которым ранее руководил Сергей Павлович Королев) и Министерстве общего машиностроения.

«Обсуждали перечень лунных тренажеров, состав группы космонавтов «Л-3» и программу подготовки экипажей для экспедиции на Луну, – вспоминал позднее генерал-лейтенант Н.П.Каманин. – Мы согласились с включением в состав группы «Л-3» космонавтов Константина Феоктистова, Алексея Елисеева и Владислава Волкова. Теперь согласованный состав этой группы включает 10 кандидатов от ЦКБЭМ – Феоктистов К.П., Елисеев А.С., Волков В.Н., Кубасов В.Н., Макаров О.Г., Севастьянов В.И., Рукавишников Н.Н., Яздовский В.А., Гречко Г.М., Никитский В.П. – и столько же от ЦПК ВВС – Леонов А.А., Николаев А.Г., Быковский В.Ф., Хрунов Е.В., Горбатко В.В., Волынов Б.В., Шонин Г.С., Куклин Н.А., Филипченко А.В., Волошин В.А. Трудно сейчас предугадать, кто из них будет первым на Луне, но твердо известно, что таким счастливцем может стать лишь кто-то из этого списка».

Но это все еще были планы на бумаге, которым, увы, суждено было остаться бумажными. Советский космонавт так и не ступил на поверхность Луны…

Впрочем, в конце 1967 – начале 1968 года Георгия Шонина мало заботили перспективы лунной программы Н-1 – Л-3. Он готовился к защите дипломного проекта в Военно-воздушной инженерной академии (ВВИА) им. Н. Е. Жуковского, по специальности «Пилотируемые воздушные и космические летательные аппараты и двигатели к ним». Защита состоялась 6 января 1968 года и прошла блестяще. Георгий Шонин защитил дипломный проект на «отлично» и получил квалификацию «летчик–инженер-космонавт».