Текст книги "Его позывной - "Антей""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Летом 1951 года учебные роты Одесской спецшколы вывезли за город. Ребята своими силами построили летний лагерь, установили палатки на крутом морском берегу. Купались, загорали, устраивали спортивные тренировки и сдавали нормы комплекса «Готов к труду и обороне».

Осенью 1951 года Одесскую летную спецшколу передали в военно-морское ведомство. Вместо «спецовской» формы юным курсантам выдали настоящие морские «робы». Школа теперь готовила не просто летчиков, а летчиков военно-морской авиации. Детская Жоркина мечта увидеть море и стать моряком неожиданно вернулась в его жизнь, хотя теперь в несколько ином качестве: юный курсант загорелся желанием стать военно-морским летчиком. Небо и море – эти две стихии стали неразрывны в его планах на будущее.

Морская форма сразу подняла ребят ступенькой выше в отношениях как со сверстниками, так и – что для них было особенно важно в их юношеские годы – со сверстницами. По воспоминаниям друга юности Георгия Шонина Валентина Лапшова, они с Георгием и Сашей Зинченко в праздничный день 1 мая 1952 года отправились погулять в городской парк имени Шевченко:

«Для этого нам пришлось пройти через весь центр Одессы. Это была самая лучшая прогулка в нашей жизни. Три бравых и симпатичных матросика в парадной форме и белых перчатках идут мимо женских школ, которые в это время собираются на демонстрацию. Не передать, сколько было радости и поздравлений с обеих сторон. Нас очень звали пойти с ними на демонстрацию, но мы твердо держали фасон. Прошли мимо трех женских школ. Таких нарядных девичьих цветников я никогда больше не видел».

Увы, это была одна из последних прогулок друзей. 28 июля 1952 года на морском аэродроме Ейского авиационного училища произошел случайный взрыв авиационной бомбы. Валя Лапшов был серьезно ранен, а Саша Зинченко – погиб… Судьба уберегла Георгия Шонина от беды. Каким-то чудом в тот день его не оказалось рядом с друзьями…

В августе 1952 года Георгий Шонин успешно закончил два курса Одесской спецшколы ВВС. Но… В тот год было принято решение о реорганизации системы военного образования в стране, и Одесская летная спецшкола была расформирована. Курсантов распределяли по другим военным учебным заведениям. Георгию повезло – он был направлен в Двенадцатое военно-морское ордена Ленина авиационном училище имени И. В. Сталина в городе Ейске. Училище находилось на территории Северокавказского военного округа и славилось своей неплохой летной и технической базой, опытными военно-педагогическими кадрами и славной историей. Создано оно было еще в 1918 году по личному распоряжению Председателя Совета народных комиссаров В.И.Ленина. Именно в этом училище поднялись в небо более 200 будущих Героев Советского Союза, пятеро летчиков – дважды Героев: Кузнецов, Мазуренко, Степанян, Раков, Челноков. В этом же училище учились прославленные и легендарные покорители неба Ляпидевский, Леваневский, Молоков и Доронин. Все преподаватели авиационной «альма-матер» Георгия Шонина прошли через горнило Великой Отечественной войны и познали и горечь поражений, и радость побед.

Правда, сразу в курсанты училища вчерашних «школяров» из Одессы не взяли. Сначала Георгия Шонина зачислили на годичные подготовительные курсы. Он с удвоенной силой налег на учебу. В 1953 году подготовительные курсы были успешно закончены, и Шонин получил на руки свидетельство о среднем образовании.

Хотя авиационное училище и называлось Ейским для конспирации, но в самом городе Ейске его не было – вся учебная база располагалась в краевом центре, в Краснодаре. Георгий Шонин всерьез готовился стать курсантом этого военного учебного заведения, но его судьбе было угодно сделать еще один крутой вираж. После экзаменов и прохождения специальной медицинской комиссии Георгия для продолжения обучения откомандировывают на север, в военно-морское авиационное училище начального обучения в Ленинградской области.

И снова начались наряды и караулы, усиленная теоретическая подготовка и изучение материальной части самолетов. Кроме авиационных дисциплин будущим летчикам преподавали и общевойсковую подготовку. Тактическая подготовка «в поле» проходила при любой погоде – в дождь, в жару, в стужу курсантов учили окапываться, обороняться, наступать. Учили стрелять и ходить в штыковую рукопашную атаки. И, конечно же, весомой частью учебного процесса была строевая подготовка. На асфальтированной площадке плаца часами маршировали учебные роты юных курсантов.

Большое значение в подготовке молодых летчиков занимал спорт. Усиленная физподготовка ежедневно значилась в учебных планах. Кроме того, регулярно устраивались обязательные для всех кроссы на разные дистанции. Весной, летом и осенью часто проводились походы и марш-броски. Зимой – бег на лыжах.

В 1954 году Георгий Шонин окончил курс обучения в 93-м Военно-морском авиационном училище на станции Лебяжье Ленинградской области. За год учебы он успешно освоил теоретические основы пилотирования самолетов Як-11, Як-18 и МиГ-15.

Пройдут годы и журналисты спросят его на пресс-конференции перед космическим полетом:

– Георгий Степанович, какой самый памятный день в вашей жизни?

Он задумается всего лишь на мгновение, улыбнется и твердо ответит:

– 18 апреля 1954 года. Тогда я впервые на самолете ЯК-18 самостоятельно поднялся в воздух. Солнце светило в полный круг. И во мне все ликовало, сияло. Работал четко, как автомат…

Из книги Георгия Шонина «Самые первые»:

«Занимаю место в кабине самолета, по-хозяйски осматриваюсь и запускаю мотор. Стараюсь все делать не спеша и основательно. Но глуховатое инструкторское покашливание и его «спокойнее, спокойнее» свидетельствуют о том, что я все-таки спешу и волнуюсь. Последние указания, я закрываю фонарь и выруливаю на старт.

«Добро» в наушниках – это и разрешение на взлет, и на мой первый самостоятельный шаг в авиации.

В воздухе, где я остался наедине с небом, мне показалось, что сердце бьется громче, чем поет свою монотонную песню мотор. Нет, о полете простыми словами не расскажешь! Я торжествовал! Время пролетело одним мгновением. Сделал две посадки, зарулил, с сожалением вылез из кабины самолета. И хоть сам никогда не курил, достал из кармана комбинезона купленные заранее две пачки «Казбека» и угостил всех присутствующих. Такова традиция. Ребята поздравляют, хлопают по плечу».

Несколько раз курсанту Георгию Шонину выпадало летать над морем в непростых метеорологических условиях. Бездонно-голубое небо было прекрасно и величественно, но от взгляда на серо-стальную гладь морских просторов почему-то по-прежнему щемило сердце. Наивные детские мечты, которые, казалось бы, уже давно ушли в небытие… В глубине души молодого летчика они по-прежнему продолжали жить.

Летную практику курсант Шонин завершил более, чем успешно, и после сдачи государственных экзаменов осенью 1954 года получил распределение на второй курс Военно-морского авиационного училища в Краснодаре. За успехи в учебе и летной подготовке Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи наградил его Почетной грамотой.

Но перед возвращением в пенаты уже ставшего родным Ейского авиационного училища молодым курсантам – летчикам преподнесли «сюрприз» – организовали морскую практику в Кронштадте на паруснике «Седов», линкоре «Октябрьская революция» и крейсере «Адмирал Макаров». В официальном распоряжении об организации практики ее целью называлось «ознакомление с силами взаимодействия». А для Георгия эта практика стала новой встречей с детской мечтой о морских просторах. Именно тогда он и сделал уже окончательно и бесповоротно свой профессиональный выбор – стать не просто летчиком, а летчиком военно-морской авиации. Это были уже не юношеские мечты, а твердое мужское решение. Позднее Георгий Шонин вспоминал:

«С любопытством присматривались и приноравливались мы к морскому образу жизни. Для нас все это было новым и непривычным, начиная с команды «Подъем», подвесных кроватей и приверженности моряков к чистоте. На первых порах нам казалось, будто они только и делают, что изучают боевую технику или драят свой корабль. Мы также получили свое место и в БЧ (БЧ – боевая часть, так называется служба на корабле), и свой участок палубы или кубрика, который во время так называемых «малых уборок» (трижды в день: перед завтраком, обедом и ужином) и «больших уборок» (в субботу с утра и до обеда) должны были скрести и мыть, несмотря на их безупречную чистоту.

Уже после первых уборок мы поняли, что фигура старпома с накрахмаленным носовым платочком, знакомая нам из книжек, – это далеко не мифическое, а вполне реальное лицо. На «Седове» им был коренастый, молчаливый, рыжеватый старший лейтенант. Как правило, под конец большой уборки он появлялся у нас в кубрике, доставал один и тот же белый платочек, от которого нас бросало в ужас, просовывал его в какую-нибудь щель за рундуком или трубопроводом. Потом долго и с отвращением рассматривал, поворачивался и выходил, не сказав ни слова. Это означало, что мы должны начинать все сначала.

Привыкшие к пространству аэродрома, мы никак не могли привыкнуть к быстрому перемещению по узким отсекам и крутым трапам, к большому количеству металлических частей, которые выступают в самых неожиданных местах на нашем пути. Уже на второй день на моей голове, казалось, не было живого места и образовалась одна сплошная шишка.

Моряки любят подшучивать. Многим из нас приходилось и макароны продувать от пыли, и точить наждаком якорь, и искать в соли вредителей.

Но все это детали. Главное – мы познакомились с условиями Военно-Морского Флота, с которыми придется столкнуться в будущей нашей службе в авиации ВМФ, привыкли к суровой жизни тех, кто руководит и обслуживает все эти крейсера, эсминцы, подводные лодки и катера, находясь в постоянной боевой готовности».

И снова годы учебы в авиационном училище… Георгию Шонину теперь предстояло овладеть не только теоретическими науками, но и летным мастерством. Училище по настоящему стало для Георгия вторым домом.

Кстати, вместе с Георгием Шониным в том же авиационном училище постигал азы летного дела и Григорий Нелюбов, который в будущем тоже окажется в составе самого первого отряда советских космонавтов, но судьба которого сложится совершенно иначе, чем космическая доля Георгия Шонина.

Казалось бы, при таком плотном графике теоретических и практических занятий, который был в Ейском авиационном училище, о какой общественной работе может идти речь? Только бы успевать учиться… Но нет, Георгий по-прежнему остается комсомольским вожаком и принимает самое активное участие в общественной жизни училища. Организация танцевальных вечеров, концерты самодеятельности, выпуск стенгазет – вот только малая часть того, что успевал делать курсант Шонин во внеучебное время.

И еще одна маленькая, но немаловажная деталь, которая очень точно характеризует Георгия Шонина. Но уже не как курсанта, а как человека.

В Краснодаре был детский дом, и в свои курсантские годы Георгий часто захаживал в него. Он сам потерял отца на войне и хорошо понимал, что такое безотцовщина. А многие из ребят, которые жили в детском доме в Краснодаре, вообще были круглыми сиротами. Курсант Шонин играл с детьми, рисовал с ними самолеты, пел песни и рассказывал разные занимательные истории…

Когда все-таки выдавались свободные от учебы и общественной работы дни, Георгий любил бродить по Краснодару. Улицы, бульвары, скверы… Он всей душой полюбил этот город. И город, казалось, в ответ улыбался ему – улыбками молоденьких девушек, которые иногда поодиночке, иногда группами гуляли по тем же проспектам, улицам и площадям. Сколько было этих легких увлечений и скоротечных курсантских романов? Кто знает…

Четыре года учебы и полетов пролетели как один день. Летали молодые авиаторы много. В те годы на топливе для крылатых машин не экономили, и будущих военных летчиков регулярно отправляли с учебных аэродромов в небесную высь. Летные навыки Георгий Шонин и его друзья оттачивали в пилотажных зонах над просторами Краснодарского края и Азовского моря.

Свои первые полеты Георгий запомнил на всю жизнь. Его самолет всегда шел ровно, уверенно и спокойно, как будто лодкой скользил в плотной и упругой воздушной среде. Крылатая машина словно становилась одни целым с юным пилотом, слушаясь малейшего движения рук Георгия, реагируя на едва заметные перемещения самолетных рулей. Сквозь стекло кабины Шонин поглядывал вниз и его взгляд выхватывал проплывающие внизу серебристые ленты рек и голубые ленточки ручьев, желтые пространства полей, светло-зеленые полосы лесопосадок и темные пятна лесов. А небо над головой раскрывалось куполом пронзительной синевы, бездонным и высоким.

Весной 1956 года курсантам предстояло сдать государственные экзамены, затем пройти осеннюю летную практику и, наконец, – получить долгожданные офицерские звания. В аттестационном листе Георгия Шонина против всех сдаваемых дисциплин значились только отличные оценки. У него были все шансы окончить обучение в училище с отличием, по первому разряду. Но не получилось… Накануне экзамена по физкультурной подготовке Георгий сорвался с перекладины и растянул связки. Правая рука опухла и очень болела. Пальцы почти не сжимались в кулак. Друзья – курсанты предлагали Георгию пойти к врачу, взять справку и перенести экзамен на другой день. Но Шонин отказался. Он не любил отступать и пасовать перед трудностями. Решил, что до завтрашнего экзамена все само собой пройдет. Он только перетянул потуже бинтом поврежденную руку и утром пошел сдавать экзамен вместе со всеми. И снова перекладина… Боль в руке не дала возможности выполнить все упражнения четко. В результате – четыре балла в графе по физкультуре…

Эта четверка по физподготовке на выпускных экзаменах и стала причиной того, что в 1957 году Георгий Шонин окончил Ейское Военно-морское ордена Ленина авиационное училище имени И. В. Сталина по второму, а не по первому разряду. Но он почти не горевал по этому поводу. Первый или второй разряд – какая разница? Ведь достигнуто главное: теперь в его документах в графе «специальность» значилось короткое, но емкое словосочетание «военный летчик».

По окончанию летного училища 2 февраля 1957 года Георгию Шонину было присвоено первое офицерское звание – лейтенант.

Отпуск по окончанию училища молодым лейтенантам не дали – обстановка в мире была тревожной. И четверо выпускников из Ейского авиационного сразу же отправились на Балтику: Виктор Качалов, Леонид Линник, Олег Разумков и Георгий Шонин. 26 февраля 1957 года Георгий Шонин прибыл к своему первому месту службы. Он стал летчиком 935-го истребительного авиационного полка Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота.

Молодые офицеры быстро адаптировались к настоящей армейской жизни и вошли в боевой строй. Дружба и товарищество, соединившие их на учебных аэродромах в Ейске, только окрепли. Сердцем и душой их группы был Георгий Шонин – жизнерадостный и общительный парень, хороший друг и надежный товарищ. В войсковой части о нем тогда говорили: «Он тянется к людям, и люди тянутся к нему».

Мечты и реальность… Судьба улыбнулась Георгию Шонину: он мечтал о море и мечтал о небе. И судьбе было угодно объединить его юношеские мечты в одну профессию – морского летчика.

Из книги А.Романова, Л.Лебедева, Б.Лукьянова «Сыны голубой планеты»:

«Когда летал над морем, душа замирала. Никто, наверное, не знал, как ему в эти минуты было хорошо, какое это счастье – чувствовать, что самолет послушен каждому твоему движению. Тогда-то он, наверное, и понял, что полет – это не только гул мотора, не только голубая безграничная высь и земля, плывущая под крылом. Полет – это целый мир, полный счастья, мудрости и волнения, мир, в котором человек ощущает свою силу».

Но жизнь человека – это не только профессия. Есть еще и увлечения, то, что сегодня принято называть хобби. Во время службы на Балтике Георгий Шонин серьезно увлекся спортом. Особенно ему полюбились занятия бегом. Результат увлечения не замедлил сказаться: когда в воинской части проводили традиционную летнюю спартакиаду, Шонин занял в беге на 1500 метров первое место, пробежав дистанцию с очень неплохим для спортсмена – любителя результатом 4 минуты 52,3 секунды.

Как один из самых перспективных летчиков войсковой части, которых планировалось в будущем выдвигать на административные и командные должности, в мае 1957 года Георгий Шонин был принят в члены Коммунистической партии Советского Союза.

В конце пятидесятых советская военная реактивная авиация только формировалась. Создавались новые авиационные полки и доукомплектовывались офицерским составом уже ранее созданные. Приказом командования ВВС 27 декабря 1957 года Георгий Шонин был переведен в 789-й гвардейский истребительный авиационный полк 237-й гвардейской истребительной авиационной дивизии Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота, который располагался в Мурманской области. Ему была определена и новая должность – старший летчик. К месту службы требовалось отбыть немедленно. Новый, 1958 год Георгий встретил в дороге.

Обустраиваться долго на новом месте службы Шонину не дали. С первых дней пребывания в новой части начались учебные полеты. На борту его самолета-истребителя значилась цифра «52». Сначала были полеты парами – ведущий и ведомый, потом начались полеты всем звеном. Казалось, мощные авиационные турбины своим ревом будили само небо. Серебристые машины стремительными молниями мчались над замерзшей землей и темной гладью моря, острыми иглами вспарывали серые облака.

Георгий и в новой части нес службу на «отлично».

Но не успел толком освоиться на новом месте – и снова в дорогу, снова перевод в другую военную часть. С 17 марта 1958 года Георгий Шонин принял должность старшего летчика 768-го истребительного авиационного полка 122-й истребительной авиационной дивизии Военно-воздушных сил Северного флота.

Летний Север встретил «балтийца» Шонина не слишком приветливо – дождливыми, пасмурными и унылыми днями. Серая пелена дождя на фоне покрытых нетающим снегом сопок рождала в душе Георгия невеселые мысли…

Место, где Георгию предстояло нести службу, – поселок военного гарнизона Луостари (ныне переименованный в Корзуново) расположен северо-восточнее Мурманска. В те годы его бесполезно было искать на страницах обычных географических атласов. Секретная база советских ВВС была обозначена только на полетных картах. Здесь располагался военный аэродром, на котором базировались сразу три авиационных полка 122-й авиационной дивизии. Два из этих полков – 78-й и 768-й – считались боевыми, или, как принято было говорить у военных летчиков, были полками первой линии. Вооружены эти два полка были самолетами «МиГ – 17». Третий полк – 769-й – являлся учебным полком или полком второй линии. Полк был оснащен самолетами «МиГ-15Бис». В этом полку молодые летчики, которые только прибыли из авиационных училищ, учились летать в условиях Заполярья, ожидая перевода в полки первой линии.

Север, Заполярье… В этих суровых краях все было иначе: день летом длился двадцать четыре часа, ночь зимой тянулась целые сутки. Бесконечно длившуюся полярную зиму сменяло короткое и холодное полярное лето. Круглосуточно светившее в ясную погоду солнце сбивало человека с привычного суточного ритма. С высоты полета самолета вся местность внизу казалась практически безориентирной. От горизонта и до горизонта уныло тянулись сопки, покрытые снегом, который не успевал таять даже летом. В низинах встречались бесчисленные пятна темно серых, однообразных озер. Это почти полное отсутствие наземных ориентиров могло сбить с толку даже опытных летчиков. Вот поэтому прибывших в Заполярье новичков сначала хорошенько «натаскивали» в учебном полку на полеты в новой обстановке, в новых – и очень не простых! – погодных условиях. Шонину и его друзьям – летчикам приходилось летать над скалистыми сопками и лесами, над стальной гладью океана и посверкивающими холодными бликами бесконечными ледяными полями. Это была настоящая суровая закалка для молодого пилота.

Главной же особенностью Заполярья была близость государственной границы. Всего в семи километрах от Луостари находилась Норвегия – член Северо-Атлантического альянса. Американские самолеты, размещенные на военных базах на норвежской территории, были частыми «гостями» в приграничном небе, держали в постоянном напряжении советские авиационные части. Были случаи, когда звездно-полосатые «гости» якобы не нарочно пересекали и линию государственной границы, углубляясь на советскую территорию на десяток-другой километров, открыто провоцируя советских летчиков.

Потенциальный противник был в буквальном смысле почти на расстоянии вытянутой руки. Поэтому летали в Луостари много. Целых четыре летных дня в неделю для каждого из трех полков не давали «простаивать» взлетно-посадочной полосе. В воздухе стоял едва ли не постоянный гул реактивных двигателей. Рев моторов взлетающих боевых машин был привычным звуковым фоном для живущего своей жизнью военного гарнизона. Во многих семьях летчиков знали боевые позывные мужей и отцов и, слушая по домашним радиоприемникам эфир на ультракоротких волнах, были в курсе всех летных дел. И бывали случаи, когда по повторяющимся безответным запросам руководителя полетов, семьи летчиков сразу же узнавали о случавшихся в заполярном небе катастрофах, бежали в отчаянии на командный пункт…

Потом, уже через много лет, Георгий Шонин напишет в своей книге «Самые первые»:

«Крайний Север. Голубое, удивительно чистое небо. Ослепительное солнце. Безмолвные заснеженные сопки, как часовые в тулупах, затаились на окраинах заполярного аэродрома. Мороз градусов двадцать. Метет небольшая поземка. Все как вчера, как год, сотню или, возможно, как и тысячу лет назад.

По тропинке, протоптанной среди сыпучих заносов от аэродромного домика к штабу части, ступая один за другим, идем мы – небольшая группа молодых летчиков».

В этих суровых северных условиях природа словно подталкивала людей быть ближе друг к другу, делиться с друзьями и радостями, и бедами. Рождалось и постепенно крепло чувство единой полковой семьи, крепкого боевого товарищества. В окружавших его людях, Георгий Шонин находил черты многих, о ком в детстве читал в книгах, – прославленных зимовщиков – папанинцев, моряков – челюскинцев, летчиков – североморцев.

«В 1958 году к нам с Балтики прислали для боевых полков пополнение морских летчиков, которых называли «балтийцами», – вспоминает подполковник в отставке Петр Мороз. – Среди них был и Георгий Шонин, весельчак, гитарист, певец, душа компании. Неудивительно, что он сразу вписался в коллектив соседнего 768-го полка, где был избран парторгом эскадрильи».

Адаптацию Георгия Шонина на новом месте службы облегчило и то, что в полку оказалось несколько его старых знакомых еще по Одесской летной спецшколе. Первая труба оркестра спецшколы, в котором играл и Георгий Шонин, Михаил Андрейченко с радостью встретил прибывших с Балтики ребят и прочитал им шутливую ознакомительную лекцию на тему «Что такое Север и с чем его жуют».

Шонин и на новом месте службы начал свою летную карьеру очень неплохо. Командование по достоинству оценило его летное усердие и мастерство. 30 ноября 1958 года Георгий Шонин становится военным летчиком 3-го класса.

Жизнь молодого офицера состояла, однако, не только из полетов и совершенствования боевого мастерства. Георгий пополнил холостяцкую «дружину» гарнизонного общежития и постепенно начал жить ее интересами. Обычными развлечениями стали лыжные прогулки и занятия в спортзале, который общими усилиями в неслужебное время построили в гарнизоне. В части все играли в хоккей, даже командир полка. Георгий Шонин тоже освоил коньки и постепенно стал заметным игроком в полковой хоккейной команде. Летом авиаторы с удовольствием играли в волейбол и футбол. А еще начинался сезон сбора морошки, голубики и белых грибов. И, конечно, никак нельзя было обойтись без вечерних костров, шашлыка с поджаренными грибами и песен под гитару.

Но основным увлечением для Георгия и большинства его друзей стала рыбалка. Многочисленные мелкие озера и река Печенга, протекавшая вблизи городка, могли сделать рыбаком любого. И как не свирепствовал местный рыбнадзор, а семгу, водившуюся в местных водах, все равно ловили…

Служба в полку шла своим чередом. Вскоре к молодому офицеру, хорошо зарекомендовавшему себя в летной работе, подоспело и очередное офицерское звание: 20 февраля 1959 года Георгий Шонин пришил на свой китель погоны старшего лейтенанта.

Именно здесь, на Северном флоте, Георгий Шонин познакомился с будущим первым космонавтом планеты Юрием Гагариным, который в те годы служил в соседнем 769-й полку, базировавшемся в поселке Луостари-Новое Мурманской области. Правда, Юрий Гагарин был не морским летчиком, а «пехотинцем» – так морские асы в шутку называли летчиков ВВС и ПВО.

Знакомство двух будущих покорителей Вселенной состоялось на спортивной площадке. Георгий Шонин так описывает свою первую встречу с Юрием Гагариным:

«В день открытия спортивного сезона в гарнизоне Миша Андрейченко (знакомый Георгия Шонина еще по Одесской летной спецшколе – С.Ч.) в роли капитана баскетбольной команды, ставя передо мной задачу на игру, сказал:

– Забудь обо всем и держи вот того маленького! – и кивком головы указал на самого низкорослого игрока из команды наших соперников. – Ростом он, правда, подкачал, но шустрый и верткий. Да и глаз у него верный. Ты с ним не заскучаешь.

После игры я подошел к своему подопечному. Мне понравилось, что во время игры он не обращал внимания на мои граничащие с фолом попытки задержать его, самого результативного нападающего.

– Доставил ты мне хлопот, парень! Давай познакомимся. Георгий! Проще – Жора.

– А я уже слышал про тебя. Ты балтиец! Гагарин моя фамилия. Юрий Гагарин. А насчет игры учти: я сегодня не в лучшей своей форме. Вот встретимся в следующий раз – тогда держись, пехота! – и заулыбался белозубой улыбкой».

Потом, уже после космических полетов Гагарина и Шонина, сослуживцы Юрия и Георгия будут очень гордиться тем, что их небольшой поселок «делегировал во Вселенную» сразу двух своих «жителей». В конце 60-х годов среди летчиков Луостари будет в ходу шутка:

«У армянского радио спрашивают: «Какова площадь поселка Луостари?

Радио отвечает: «Десять процентов от территории Советского Союза».

«Почему?!»

«Потому, что набор в отряд космонавтов проходил равномерно со всей территории СССР. А среди двадцати советских космонавтов – двое из Луостари».

Кстати, недалеко от гарнизона Луостари в поселке Килп-Ярв служил морским летчиком еще один будущий кандидат в космонавты – Иван Аникеев. Хотя Шонин, Гагарин и Аникеев служили в разных полках, но иногда их служебные дорожки пересекались. Впервые это случилось ранней осенью 1959 года.

Проводились очередные авиационные и морские учения. Выполнившие часть летной программы самолеты один за другим садились для дозаправки на аэродром гарнизона Килп-Явр на Кольском полуострове. Погода внезапно резко испортилась. Подул сильный северный ветер, облачность выросла до 8-10 баллов. Нижний край облачности проходил где-то в пределах 300-400 метров. Периодически срывался мелкий противный дождь.

Из-за ухудшения погоды звено морских самолетов, на одном из которых летел Георгий Шонин, приземлилось на аэродроме Килп-Ярв. Их дозаправили топливом, но долго не выпускали в воздух. Летчикам даже разрешили покинуть самолеты и отдохнуть в инженерном домике около аэродрома. Здесь, на отдыхе, впервые встретились вместе три будущих кандидата в космонавты – Юрий Гагарин, Георгий Шонин и Иван Аникеев. Но, разумеется, ни один из троих тогда и предположить не мог, что всего через полгода они станут слушателями в самом первом отряде советских космонавтов…

«Запишите меня в космонавты!»

1959 год стал переломным в судьбе Георгия Шонина. В тот год в Советском Союзе начался отбор в первый отряд космонавтов.

Честно говоря, в те годы Георгий не мечтал о космосе. В октябре 1957 года полетел первый спутник. Потом, всего лишь через месяц, в космос отправилась собака Лайка. Летчики между собой заговорили, что скоро должен полететь человек, но все склонялись к мысли, что будет это не завтра. Лет через пять – семь, никак не раньше.

Но так долго ждать не пришлось. Пилотируемая космонавтика стремительно входила в жизнь человечества.

Еще в конце 1957 года, оценивая перспективы развития ракетно-космической отрасли в целом, Главный конструктор Сергей Павлович Королев пришел к убеждению, что ракета Р-7, которая использовалась для запусков советских искусственных спутников Земли, при установке на нее дополнительной третьей ступени вполне может стать надежной основой для первых полетов в космос человека.

Но как убедить руководство страны, что пилотируемый полет нужен? Как пробиться на самый верх с таким предложением? Никита Сергеевич Хрущев был в восторге от успешных полетов первых спутников. Королев не без оснований считал, что идею послать в космос человека Хрущев тоже поддержит. Но с другой стороны существовало так называемое «военное лобби», выражавшее интересы советского военно-промышленного комплекса. Представители этой группировки склонялись к мнению, что космос нужно использовать, прежде всего, в военных целях. Например, для размещения на орбите ядерного оружия или спутников – фоторазведчиков. Полет человека в космос был очень далек от этих актуальных для начала 60-х годов военных задач.

Королев решил пойти на небольшую хитрость. Поскольку тогдашнее руководство страны всегда старалось учитывать мнение Министерства обороны СССР при финансировании новых разработок, Главный конструктор решил сделать в вопросе о необходимости создания пилотируемого космического корабля своими союзниками именно тех, кто мог бы воспрепятствовать его планам отправить человека в космос, то есть самих военных. Нужен военным спутник-фоторазведчик? Значит, сделаем спутник-фоторазведчик! Но такой, который – при определенной его переделке – сможет стать и первым космическим кораблем для полета человека в космос.

И завертелось колесо «бюрократической подготовки» к будущему космическому рейсу. Сначала Королев попросил давнего энтузиаста исследований космического пространства Михаила Клавдиевича Тихонравова коротко обосновать техническую возможность пилотируемых полетов. Тихонравов, который еще с конца 40-х годов был горячим сторонников штурма ближнего космоса пилотируемыми ракетными системами, вместе со своими сотрудниками справился с работой быстро и качественно.