Текст книги "Его позывной - "Антей""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Сергей Павлович жестом пригласил всех к одному из шаров. Тут гостей ждали одетые в белые халаты смуглый с четкими, несколько заостренными чертами лица ведущий конструктор по кораблю Олег Генрихович Ивановский, его заместитель – молодой, с кудрявой шапкой волос Евгений Александрович Фролов и худощавый, с редкой сединой на висках проектант Константин Петрович Феоктистов.

Представив специалистов летчикам, Королев положил руку на корпус шара:

– Вот это кабина, или спускаемый аппарат космического корабля. Корабль – сложный и уникальный летательный аппарат. В различных его системах работает более двух с половиной сотен электронных ламп, более шести тысяч различных транзисторов, около шести десятков электродвигателей и до восьмисот различных электрических реле и переключателей. Многочисленные приборы и механизмы соединены между собой электрическими проводами общей протяженностью в пятнадцать километров и девятьюстами штепсельными разъемами. И вот вся эта непростая, прямо скажем, техника должна работать безукоризненно четко, надежно. Задача, как видите, вполне современная...

Летчики поднялись на площадку и со всех сторон обступили шар, заглядывая в него через входной люк.

– А кабина-то больше, чем в реактивном, – заметил Валерий Быковский. – Просторная, уютная...

– Вот только ручки или же штурвала управления недостает, – недоуменно заметил Павел Беляев.

– Чистая работа! – не удержался Павел Попович.

– А где же кресло пилота? – спросил Виктор Горбатко.

– Приборного оборудования куда меньше, чем в самолете, – удивился Андриян Николаев.

– Вероятно, все автоматизировано, – предположил Георгий Шонин.

Выждав, когда первые страсти поутихнут, Сергей Павлович вкратце рассказал летчикам о конструкции корабля и главных принципах действия его оборудования, различных систем.

– А как же возвратиться на Землю на этом бескрылом шарике? – раздался недоуменный голос.

– Я ждал этого вопроса, – повернулся Королев к спрашивающему. – Разрабатывается тормозная двигательная установка. Она выведет корабль на траекторию спуска, затем произойдет отделение спускаемого отсека от агрегатного. Дальше – торможение сопротивлением атмосферы, и наконец – спуск при помощи парашютных систем. Есть два варианта в самом спускаемом аппарате или отдельно от него. Предпочтительнее пока второй. На нужной высоте срабатывает катапульта, и космонавт, покинув корабль, достигнет земли на индивидуальном парашюте.

Главный конструктор взглянул на летчиков, знал, что больше всего они не любят пользоваться катапультой. Помолчав, продолжил:

– Я знаю, тренируют вас с хорошим запасом прочности. Без этого нельзя. И центрифуга, и барокамера, и термокамера, и парашютная подготовка, и все прочее – это крайне необходимо».

Хотя за занятия с будущими космонавтами отвечали десятки и сотни людей, но в целом вся ответственность за подготовку советских пилотов космических кораблей была возложена на помощника Главнокомандующего ВВС по космосу генерал-лейтенанта (позднее – генерал-полковника) авиации Николая Петровича Каманина.

В своей книге «Самые первые» Георгий Шонин напишет:

«Немногословный и сдержанный, даже немного суховатый, Николай Петрович был примером отношения к своему служебному долгу. Даже внешне он импонировал нам. Раз и навсегда установленный жесткий распорядок дня (ранний подъем, обязательная физзарядка, строгий режим питания, систематические занятия спортом – бег, лыжи, теннис, бассейн) – и это в возрасте далеко за пятьдесят – способствовали тому, что он находился в прекрасной спортивной форме. Я не оговорился – и еще раз повторяю – в прекрасной спортивной форме. Ведь даже нам, тренированным и по возрасту, годящимся ему в сыновья, было трудно тягаться с ним на теннисном корте. Порою мне казалось, что Николай Петрович никогда ни в чем не сомневался, не чувствовал растерянности, что для него все ясно и понятно. Прямой и цельный, он и нас хотел видеть такими же...»

Не забывали в первом космическом отряде и о партийно-политическом воспитании будущих покорителей Вселенной. Уже 3 апреля 1960 года состоялось первое партийное собрание отряда космонавтов. Секретарем партийной организации был избран Павел Попович, а его заместителем Андриян Николаев. 30 мая 1960 года состоялось первое партийное собрание коммунистов всего Центра подготовки космонавтов. Обсуждались задачи создания учебной базы и организации подготовки космонавтов к полету в космос. 30 июня 1960 года комсомольцы Центра подготовки космонавтов провели первое организационное собрание.

Первоначально первый космический полет человека ориентировочно и слишком оптимистично был намечен на 5 ноября 1960 года – канун очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Но уже летом 1960 года стало ясно, что эти планы далеки от реальности. Космический корабль «Восток», на котором предстояло штурмовать космос, не был еще готов даже к испытаниям в беспилотном варианте. Молодые космонавты пока учились разбираться в космической технике на тренажере – имитаторе космического корабля.

«Первый космический тренажер, – напишет позднее Георгий Шонин. – Его облепила со всех сторон небольшая группа старших лейтенантов во главе с инструктором Целикиным. Первые тренировки по отработке навыков в управлении космическим кораблем. Мы внимательны, сосредоточенны и почти не шевелимся вот уже несколько часов».

В конце июня фактические руководители подготовки советских космонавтов Н.П. Каманин и Е.А. Карпов решили, что готовить к первым полетам сразу двадцать человек нерационально. Отсутствие в ЦПК своей учебно-лабораторной базы, количество имеющихся на тот момент тренажеров космического корабля «Восток» (всего один!) не могли обеспечить одновременную и качественную подготовку такого большого количества космонавтов. Поэтому из первых двадцати будущих покорителей космоса выделили «ударную» шестерку. В ее состав первоначально были включены Валентин Степанович Варламов, Юрий Алексеевич Гагарин, Анатолий Яковлевич Карташов, Андриян Григорьевич Николаев, Павел Романович Попович и Герман Степанович Титов.

В первую очередь при отборе в лидирующую группу учитывали «габариты» будущих космонавтов, результаты различных нагрузочных проб, успехи в теоретических занятиях, уровень физической подготовки. Почему в «шестерке» не оказалось Георгия Шонина? Просто те, кто отбирал лидирующую группу, посчитали, что кандидат Борис Валентинович Волынов слишком широк в плечах, а кандидат в космонавты Георгий Степанович Шонин – слишком высок.

Однако, вскоре по медицинским показаниям из состава «шестерки» выбыли Валентин Варламов и Анатолий Карташов.

Валентин Варламов купался в озере и при прыжке в воду повредил позвоночник в районе шеи. 24 июля 1960 года он поехал с друзьями из отряда космонавтов купаться на Медвежьи озера, которые находились недалеко от Чкаловской. С берега к суку дерева была привязана веревка-«тарзанка». Первым с нее прыгнул Валерий Быковский – удачно. За Быковским прыгнул Георгий Шонин. Вошел в воду, вынырнул и крикнул оставшимся на берегу ребятам, что здесь мелковато, и он поцарапал лицо. Валентин Варламов не обратил внимания на предостережение Георгия и прыгнул следующим. Через пару секунд он появился на поверхности воды, держась за шею ниже затылка. Вылез на берег, быстро оделся и незаметно для остальных купающихся в озере космонавтов пошел в сторону шоссе. На попутной машине Валентин Варламов добрался до госпиталя.

Сначала после рентгеновского снимка врачи предположили, что у него в результате удара головой о дно озера произошло смещение позвонков. Но более глубокое медицинское обследование показало, что у Валентина произошли компрессионные множественные переломы шейных позвонков. После такой травмы разрешить ему полет в космос медики уже не рискнули. 6 марта 1961 года Валентина Варламова отчислили из отряда космонавтов, но он остался служить в Центре подготовки космонавтов. Но судьба и в дальнейшем не была к нему благосклонна. 2 ноября 1980 года у себя дома Валентин Варламов поскользнулся на кафельной плитке в ванной комнате, ударился головой об радиатор парового отопления и скончался от кровоизлияния в мозг.

Анатолий Карташов был зачислен в отряд последним. Чтобы догнать уже готовившихся товарищей, ему предложили вести подготовку по особой ускоренной методике. По этой ускоренной методике ему, в частности, требовалось пройти все испытания на центрифуге в течение всего одного дня. Предусмотрен был только пятиминутный отдых между тренировками, да и то, не сходя с кресла. В целом, вся эта «процедура» являлась вопиющим нарушением методики проведения тренировки на центрифуге. В результате 16 июля 1960 года у Анатолия Карташова при испытаниях на центрифуге на запредельной перегрузке 12 единиц обнаружились мелкие множественные кровоизлияния на спине. Карташов был направлен на дополнительные обследования в госпиталь, прошел их успешно и снова стал готовиться к космическому полету. Но в апреле 1961 года его по неизвестной причине не допустили к сдаче итоговых экзаменов со второй группой космонавтов. Анатолий Карташов обиделся и написал раппорт с просьбой отчислить его из отряда космонавтов. Поторопился, как были убеждены и Георгий Шонин, и его коллеги по отряду…

Итак, Валентина Варламова и Анатолия Карташова отчислили сначала из состава группы лидеров, а затем и из отряда космонавтов. В «шестерке» Варламова и Карташева теперь заменили Валерий Федорович Быковский и Григорий Григорьевич Нелюбов – однокашник Георгия Шонина по летному училищу. Георгию Шонину опять не повезло. Он по-прежнему считался «слишком высоким» для полета на космическом корабле «Восток» и числился только во второй группе кандидатов в космонавты.

Едва не распрощался с отрядом космонавтов и Валерий Быковский. Писатель Григорий Резниченко в книге «Космонавт-5» рассказал читателям об очень неприятном приключении, которое произошло с ребятами из первого отряда космонавтов:

«Лето праздновало свой первый яркий месяц. В один из жарких дней Валерий Быковский, Андриян Николаев и Георгий Шонин уехали за город. Долго бродили по лесу, спорили о чем-то, вспоминали, как леталось совсем недавно. И заблудились.

– Компаса у нас нет, – засмеялся Валерий, – но выяснить, где мы находимся, можно.

– Он мигом сбросил куртку, снял туфли и полез на высоченную разлапистую сосну.

– Вижу шоссе. И автобусы вижу, правда, далековато, – Валерий указал направление.

Шонина в тот момент, когда Валерий решил спускаться, будто черт за язык дернул:

– А выше-то залезть слабо?

Валерий, на мгновение заколебавшись, двинулся вверх. Добравшись до места раздвоения ствола, он полез по одной из веток. И тут огромное ответвление сосны, чего, видно, и следовало ожидать, рухнуло. Валерий с треском, ломая ветки и сучья, несся к земле…

Андриян оказался в стороне от дерева, а Георгий, чтобы помочь как-то, поймать, бросился к сосне, но Быковский уже лежал на земле.

Валерий упал на спину, точнее на лопатки. Рядом все еще колыхалась ветвь, сжатая крепкой рукой. Застонав, Валерий прохрипел:

– Эх, Жорики – Жорики… Что же ты меня не ловил!

Шонин стоял возле него на коленях и чуть не плакал, хлопал Быковского по щекам, словно пытаясь привести его в чувство.

– Да перестань ты меня хлопать, – криво улыбнулся Валерий. – Дай руку, помоги лучше встать.

Георгий подставил плечо, Андриян – тоже, и они поковыляли в сторону шоссе. Приехали на Ново-Басманную. Дома никого не было. В холодильнике стояла бутылка водки, и Шонин принялся растирать спину, особенно лопатки и позвоночник, шею.

– Крепче, посильней, – просил, отдуваясь, Валерий.

Георгий удваивал нажим, массируя упругое, натренированное тело, а Валерий настаивал:

– Не можешь сильней? Все силы растерял?.. Андриян, может, ты попробуешь?

Николаев, как показалось Валерию, массажировал основательнее.

Поздно вечером друзья вернулись в маленький домик на аэродроме. На очередной медицинской комиссии, к счастью Быковского, аппарат рентгена не обнаружил следов от недавнего падения. Судьба пощадила будущего космонавта-пять».

А вот 23 марта 1961 года произошла трагедия. Валентин Бондаренко, самый молодой слушатель в отряде космонавтов, заканчивал десятисуточный «марафон» в сурдокамере. Снял с тела датчики, протер места их крепления ватой, смоченной в спирте и, не глядя, отбросил ее в сторону. Использованная вата попала в спираль работающей электроплитки. Давление в сурдокамере было пониженным, что компенсировалось избыточным процентным содержанием кислорода. Вата загорелась. Валентин бросился ее тушить сам, забыв подать на пульт аварийный сигнал. Пламя перекинулось на шерстяной костюм Бондаренко, в сурдокамере начался большой пожар. Космонавта эвакуировали из сурдокамеры, но ожоги были настолько серьезными, что спасти жизнь Валентину Бондаренко не удалось даже после восьмичасовой операции в ожоговом центре…

Подготовка советских космонавтов велась в глубокой тайне. Фамилии еще не летавших в космос пилотов засекречивались вплоть до середины 80-х годов прошлого века, до самого начала «перестройки». Советскому народу откровенно врали об отсутствии серьезных проблем и трагических случаев при подготовке космических полетов. В книге Б.Лукьянова «Мы верим, друзья, караваны ракет…» приводится цитата из дневника некого инженера-испытателя Л.Марьянина, который «решительно опровергает вымыслы зарубежной печати»:

«За все время подготовки советских космонавтов не было ни одного несчастного случая или вообще какого-либо неприятного случая. Это следует отметить в связи с отдельными высказываниями в зарубежной прессе о якобы имевших место в СССР авариях при подготовке космических полетов. Никаких аварий ни с кем не было».

С конца июня 1960 года лидирующая группа из шести слушателей-космонавтов получила приоритет и при проведении различных тренировок, и при доступе к тренажерам будущего космического корабля «Восток». Остальные четырнадцать будущих покорителей космоса тоже продолжали подготовку, но по программе с гораздо меньшей интенсивностью. В чем это выражалось? Первая группа получила приказ заниматься по 14 часов в сутки, вторая имела «щадящий» режим занятий – всего лишь по 10-12 часов в сутки.

Впрочем, Георгий Шонин и его товарищи по отряду космонавтов не только тренировались. Иногда старались отдохнуть, расслабиться. В том числе и с помощью традиционного «народного способа расслабления». Анатолий Карташов уже много позже вспоминал:

«Как-то в воскресенье мы с ребятами немного загуляли. У одних семьи еще не приехали, другие были холостяками. Пошли в деревню Солнцево. Там забегаловка, продавали закуску и спиртное. И патрули туда реже совались. Взяли по бутылке, нашли местечко на солнышке под соснами за каким-то сараем. Уселись, выпили по рюмке-второй. И тут Гриша Нелюбов встает: «Все, парни, хватит. Завтра работать». Господи, да мы же молодые, крепкие. Что летчику две рюмки? Я в отряд только прибыл. И как-то сразу бросилось в глаза, что Гришка все время пытается командовать. Они с Жорой Шониным окончили училище летчиков-истребителей морской авиации. Но Шонин был нормальным хлопцем. А Нелюбов бахвалился: дескать, морской летчик на голову выше сухопутного, относился к нам с высокомерием. Вот я и решил его осадить: «А это что еще за замполит выискался? Ты кто такой?» Все, в том числе и Гагарин, засмеялись, вздохнули с облегчением. Видать, Гришка всех достал своим стремлением верховодить. И пьянка успешно продолжалась.

Кстати, со временем, когда программа подготовки уплотнилась, мы выпивать стали реже. А Юрка Гагарин и вовсе избегал мальчишников. Нелюбов же любил погусарить. За что и вылетел из отряда. А потом и вовсе печально закончил. Я позже, во время службы на Дальнем Востоке, в госпитале встретился с бывшим врачом его части... Он рассказал, что Гриша спился и попал под поезд – то ли самоубийство, то ли просто по пьяни».

В 1960 году в жизни Георгия Шонина произошло еще одно важное событие – он женился.

Этому предшествовала цепочка событий, с будущей женитьбой Шонина непосредственно никак не связанных. 15 мая 1960 года со стартовой площадки космодрома Байконур был запущен первый советский космический корабль – спутник (заводской индекс 1КП). Это был простейший прообраз будущего пилотируемого корабля «Восток». Хотя на нем еще не было системы жизнеобеспечения для космонавта и не устанавливалась тепловая защита, первый корабль – спутник через четыре дня космического полета по командам с Земли произвел имитацию спуска. Однако, из-за отказа одного из блоков системы ориентации тормозной импульс двигателя был направлен не в ту сторону, в какую требовалось для входа герметичной кабины корабля в земную атмосферу. Поэтому корабль-спутник вместо спуска перешел на более высокую орбиту. Обо всех этих перипетиях испытательного полета на следующий же день было честно и открыто сообщено в информации Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС).

Не прошло и суток, как прозвучавшей в эфире информацией заинтересовались разведывательные службы США. Вывод аналитиков ЦРУ был однозначен: фразы из сообщения ТАСС о том, что «в течение последних лет в Советском Союзе проводятся научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по подготовке полета человека в космическое пространство» и что корабль – спутник – это и есть такой космический корабль «для длительных полетов человека в космическом пространстве», не являются обычной «коммунистической пропагандой». Советский Союз действительно приступил к испытаниям космической техники для запуска космонавтов на околоземные орбиты. Разведслужбы принялись усиленно искать на территории СССР место, где начата подготовка отряда советских космонавтов. Этот интерес, в свою очередь, не был упущен разведывательными органами Советского Союза. Советская разведка спешно проинформировала об усилении активности западных спецслужб руководство Военно-воздушных сил СССР.

Поэтому в конце июня 1960 года приказом Главкома ВВС маршала К.А. Вершинина отряд космонавтов было предписано перевести в Подмосковье, в район аэродрома Чкаловская. Именно это место вскоре станет известно всему миру как Звездный городок. Впрочем, создаваемый военный городок тогда, конечно, еще не был «Звездным», а носил скромное название «41-й километр» (иногда его еще называли «Зеленый городок»).

Сам выбор места базирования будущего Звездного городка был обусловлен тремя причинами. Во-первых, территория, на которой он должен был расположиться, была закреплена за Военно-воздушными силами СССР. Во-вторых, она находилась вблизи аэродрома, где будущим космонавтам предстояло осуществлять тренировочные полеты на невесомость. В-третьих, территория будущего Звездного городка оказалась относительно недалеко от ОКБ-1 С.П.Королева, где космонавты из-за отсутствия собственной тренажерной базы должны были приступить к изучению реальной ракетной и космической техники.

Новое место базирования Центра подготовки космонавтов ВВС представляло собой большую поляну, размер которой составлял примерно два на полтора километра. Размещалось это место в красивом смешанном лесу. Будущий городок космонавтов должен был расположиться в 43 километрах от Москвы по Северной железной дороге. Это тоже было очень удобно: с одной стороны, база космонавтов размещалась недалеко от столицы, а с другой стороны оказывалась надежно скрыта от глаз иностранных дипломатов и работников зарубежных посольств, которые по совместительству занимались еще и разведывательной деятельностью.

На территории Центра подготовки космонавтов в трех зданиях разместили штаб и тыловые подразделения. Будущих космонавтов – опять же в целях обеспечения секретности и безопасности – рядом с административными зданиями тогда решили не селить. Всем им и личному составу будущего Звездного городка для жилья выделили квартиры в поселке Чкаловский, который находился от ЦПК на расстоянии 6-7 км.

Из воспоминаний Бориса Смирнова, фотографа и кинооператора Центра подготовки космонавтов:

«Трудно поверить, но в начале 60-х годов Центр подготовки космонавтов был почти что нищей организацией. Весь он тогда помещался в одном двухэтажном доме неподалеку от платформы «41-й километр» по Монинской ветке Ярославской железной дороги. Там были и учебные классы, и столовая, и штаб. Из транспорта – два «газика» и один автобус. Когда кончался казенный бензин, будущим космонавтам, чтобы поехать по делам в Москву, приходилось сбрасываться по рублю».

На перебазирование в Подмосковье будущим космонавтам командование щедро дало трое суток. У холостяка Георгия Шонина было очень немного вещей, и он управился с переездом раньше всех – всего за несколько часов. Поскольку Шонин почти два года не был дома, в Балте, не видел своих родных и близких, он попросил руководство ЦПК ВВС отпустить его в краткосрочный отпуск на трое суток. Ему дали разрешение, и он отправился домой, «на побывку».

Было летнее время, в южном направлении, на Одессу, билетов на самолет не оказалось. Поэтому Шонин поездом добрался до Киева, а оттуда самолетом вылетел в Одессу. Во время полета одному из пассажиров стало настолько плохо, что самолет совершил вынужденную посадку на одном из маленьких аэродромов. К счастью Георгия Шонина, одновременно на том же аэродроме сел самолет Ан-2 местных авиалиний, который летел в Балту. Георгий моментально сориентировался и пересел в него. В Балте он оказался в рекордно короткий срок.

И тут судьба еще раз улыбнулась Шонину. Позднее он вспоминал:

«Два дня пролетели незаметно. Стал собираться в дорогу. И здесь приезжает в отпуск Лида из Заполярья (Георгий и Лидия познакомились еще во время службы Шонина в Заполярье. И если бы не этот внеплановый отпуск Георгия Шонина из-за переезда на новое место базирования отряда космонавтов, им бы, возможно, так и не суждено было связать свою судьбу – С.Ч.). Разговор с мамой, с Лидой! Короче говоря, я побежал на почтамт телеграфировать в Москву и просить еще пару дней в связи с бракосочетанием».

Супруга Георгия Шонина – Лидия Федоровна (до замужества Шумилова, дата рождения – 18 января 1934 года) вскоре перебралась жить к мужу. Сначала была домохозяйкой, а через несколько лет устроилась на работу радиотехником в Доме космонавтов Звездного городка. Сразу после свадьбы Шонины жили в Звездном в трехкомнатной коммуналке, которую делили с семьей кандидата в космонавты Валентина Бондаренко. Потом у них появилась отдельная квартира.

Впрочем, в 1960 году «медового» месяца у молодой пары не получилось: Георгию пришлось срочно возвращаться в Москву, где его ждали сурдо– и термокамеры, центрифуга и парашютные прыжки.

Из воспоминаний Ивана Акандиновича Колосова – кандидата медицинских наук, полковника медицинской службы в отставке, который в 1960–1976 годах проходил службу в Центре подготовки космонавтов в должностях помощника ведущего врача, ведущего врача и начальника Лаборатории летно-космической подготовки:

«Рабочий день у меня начинался с 7 утра на зарядке вместе со слушателями-космонавтами. В 8.30 мы разъезжались на тренировки или на полеты и домой возвращались в 20-21 час. На тренировки нам приходилось ездить в Москву, Подлипки, Томилино и Раменское. Работали слушатели и врачи много и с большим желанием. Помыслы у всех нас были одни – как можно лучше провести тренировку. К концу дня все сильно уставали, но ночной сон полностью восстанавливал силы, и на следующий день мы вновь ехали на тренировки».

Все те испытания и тренировки, о которых речь шла выше, потом назовут «общекосмической подготовкой» (ОКП). Ее и сегодня – правда, в несколько ином виде – проходят все кандидаты в космический полет. Георгий Шонин прошел ОКП с 16 марта 1960 по 6 марта 1961 года. Прошел успешно. 22 февраля 1961 года ему было присвоено очередное воинское звание – капитан.

Подготовка показала, что явного лидера по всем параметрам среди космонавтов нет. Борис Волынов был лучшим парашютистом, Валерий Быковский лучше других перенес испытания в сурдобарокамере, Андриян Николаев – на центрифуге, а Георгий Шонин – в термокамере. Юрий Гагарин и Герман Титов не были лидерами ни в одном из направлений подготовки, но везде, как правило, занимали второе или третье место.

Итак, космонавты были готовы к космическому полету. Постепенно доводился до требуемого уровня надежности и космический корабль «Восток», на котором одному из них предстояло совершить первый пилотируемый орбитальный полет вокруг Земли. Шли испытания кораблей-спутников, пассажирами которых были собаки. К сожалению, второй корабль с собаками Лисичкой и Чайкой на орбиту не вышел из-за аварии двигательной установки первой ступени. Следующая попытка запуска животных в космос с возвращением их на Землю была предпринята 19 августа 1960 года. В этот день впервые в мире удалось запустить в космос, а затем вернуть на Землю живыми и здоровыми собак Белку и Стрелку вместе с другими живыми организмами.

Успех, как известно, окрыляет. 11 октября 1960 года Никита Сергеевич Хрущев подписывает Совместное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором запуск человека в космос объявляется особо важной задачей и намечается на декабрь 1960 года.

Но жизнь очень скоро внесла коррективы в намерения советских политиков и конструкторов. 24 октября 1960 года на Байконуре в результате взрыва на стартовой позиции баллистической ракеты Р-16 погибли 108 испытателей космической техники. Советскому руководству нужен был приоритет в космических исследованиях. Но не любой ценой. Королеву позвонили из ЦК партии и дали новое указание: не спешить с пилотируемым стартом, дабы не уронить престиж социалистического государства и не рисковать людьми.

Но даже если оставить в стороне мнение из «очень высоких кабинетов», успешное проведение летно-конструкторских испытаний корабля-спутника в августе 1960 года в любом случае еще предстояло закрепить новыми удачными пусками беспилотных кораблей. Сергей Павлович Королев не собирался рисковать жизнями испытателей космической техники и принял твердое решение: только после двух удачных полетов беспилотных кораблей с собаками на борту мог последовать первый полет человека в космос.

Как назло, началась черная полоса неприятностей. Очередной запуск корабля-спутника состоялся 1 декабря 1960 года. Выведение на орбиту и сам полет в космическом пространстве прошли нормально. Но при возвращении на Землю случилась беда. Из-за нерасчетного угла входа в плотные слои атмосферы корабль вместе с собаками Пчелкой и Мушкой пошел на посадку по продолжительной пологой траектории и должен был сесть за пределами территории Советского Союза. Секретный космический корабль не должен был попасть в чужие руки. Поэтому система аварийного подрыва объекта уничтожила беспилотный корабль еще в верхних слоях атмосферы.

22 декабря состоялся следующий пуск, но вновь произошла авария: раньше положенного времени выключилась двигательная установка третьей ступени, и корабль произвел аварийную посадку в лесах Якутии, недалеко от города Туры. К счастью, летевшая в космос собака осталась жива.

Следующие пуски кораблей–спутников инженеры и конструкторы готовили с особой тщательностью. Они должны были стать «зачетными» перед запуском в космос человека.

9 марта 1961 года состоялся полет четвертого космического корабля-спутника. Собака Чернушка и одетый в скафандр космонавта манекен «Иван Иванович» облетели Землю и успешно приземлились.

Пятый корабль–спутник стартовал 25 марта 1961 года. Полет собаки Звездочки и еще одного манекена также прошел практически без замечаний.

На запуске с космодрома пятого корабля–спутника присутствовала в полном составе вся лидирующая «шестерка»: Валерий Быковский, Юрий Гагарин, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович и Герман Титов. Будущие космонавты были доставлены на аэродром «Ласточка» на космодроме тремя самолетами «ИЛ-14» по два человека в каждом. Это делалось для страховки: даже при аварии двух самолетов одновременно обязательно останется в живых третий состав космонавтов.

Сергей Павлович Королев и военное руководство ЦПК посчитали, что пилотам, готовящимся к космическому полету, необходимо воочию увидеть пуск ракеты-носителя. Будущие космонавты наблюдали запуск ракеты-носителя с космическим кораблем со смотровой веранды первого измерительного пункта с расстояния чуть меньше одного километра. Зрелище уходящей в высь ракеты потрясло их. До сих пор они воспринимали ракету-носитель несколько отстраненно, абстрактно, всего лишь как некий объект, который должен помочь им выйти на орбиту. А 25 марта они увидели всю ту мощь, на вершине которой им предстояло подняться в космос.

3 апреля 1961 года Никита Сергеевич Хрущев провел очередное заседание Президиума ЦК КПСС. Один из вопросов повестки дня – решение о запуске советского человека в космос. Президиум ЦК партии дал «добро» на запуск во второй декаде апреля 1961 года космического корабля «Восток» с человеком на борту.

В тот же день 3 апреля 1961 года вторая группа слушателей-космонавтов – Аникеев И. Н., Беляев П. И., Волынов Б. В., Горбатко В. В., Заикин Д.А., Комаров В. М., Леонов А. А., Рафиков М. 3., Филатьев В. И., Хрунов Е. В. и Шонин Г. С. – сдала выпускные экзамены по курсу общекосмической подготовки. Экзамены у лидирующей группы приняли еще раньше.

Комиссия, которая принимала экзамены, была весьма серьезной и представительной по своему составу: председатель комиссии – генерал-лейтенант Каманин Н.П., члены комиссии: военные медики генерал-лейтенант Волынкин Ю.М., генерал-майор Бабийчук А.Н., полковники Карпов Е.А., Яздовский В.И., академик Сисакян Н.М., главный конструктор завода №918 «Звезда» (изготовление скафандра, кресла космонавта и носимого аварийного запаса) Алексеев С.М. и другие.

В книге «Мировая пилотируемая космонавтика» сама процедура выпускных экзаменов описана достаточно подробно:

«В ходе экзамена каждый слушатель из кабины макета ЗКА (так конструкторы и заводчане-изготовители именовали космический корабль «Восток» – С.Ч.) в течение 40-50 мин докладывал об оборудовании корабля, о действиях космонавта на различных этапах полета. По ходу доклада члены комиссии задавали вопросы. Особое внимание уделялось навыкам ориентации корабля перед включением тормозной двигательной установки. На следующий день в ЦПК состоялся экзамен по теоретическому курсу космического полета. Каждый слушатель тянул билет с тремя вопросами и отвечал после 20-минутной подготовки. Затем следовало несколько дополнительных вопросов».