Текст книги "Не стояли звери около двери..."

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Долг учеников в том и состоит, чтобы вовремя поправить заплутавших учителей. Поправить, подправить и превзойти. И пойти вперед, используя в правильных пропорциях их идеи и творчество. Шагать все дальше и дальше к сияющим высотам коммунизма.

Он встал из-за стола, потянулся, хрустнув костями, и подошел к окну. Уже стемнело и в оконном стекле четко обозначилось его отражение. Пепельно-серые брови над глубоко посаженными небольшими карими глазами слегка приподнимались к переносице. Щеки уже давно округлились и чуть обвисли вниз. Лоб покрылся глубокими морщинами.

«Старею, – с легкой грустью отметил он. – Да и работа не из легких. Страшно подумать, судьба едва ли не третьей части Земли – в моих руках… Гм, а если разобраться, и всего земного шарика… Н-да… Тяжела она, дорожка в светлое будущее… Терниста и ухабиста… И очень важно не ошибиться, не дрогнуть на этом пути, не сбиться с курса!»

Он поправил чуть покосившуюся перевернутую пирамидку из шести геройских звездочек на своем пиджаке и снова взглянул в окно.

Над кремлевскими башнями одна за другой зажигались яркие рубиновые звезды светлого коммунистического будущего.

3

Закончив разговор с Генеральным секретарем партии, Вячеслав Владимирович Ведерников, он же – Рудольф Сикорски, отключил радиотелефон и удовлетворенно потер руки. Все шло в полном соответствии с разработанным им и детализированным до тончайших нюансов планом. А это означало, что все шло просто замечательно.

Он замурлыкал под нос популярную эстрадную песенку, и по-арестантски заложив руки за спину, прошелся по кабинету.

Всю эту дурацкую затею с побегом осужденных писателей-фантастов за границу задумал лично сам Лихачев. Пробило, понимаешь ли, нашего старичка на склоне лет на рискованные политические авантюры. Да, стареет Лихач, стареет... Сдает потихоньку свои позиции. Хватило духу долбануть бомбами по мятежной армии предателя Калинина, ввести войска к мятежным чехам и полякам, решительно скрутить в бараний рог всю эту гнилую интеллигенцию – эстрадных певичек, самовлюбленных актеришек, дешевеньких сатириков-юмористов. А вот на писателях-фантастах наш старичок сдох... Сломался психологически. Зубки свои партийные обломал…

Правда, Сашка Берсенев, – доктор наук, светило отечественной и мировой психиатрии, закадычный друг еще со студенческих времен, – говорит, что дело тут не только и не столько в старости. Просто у Лихача есть какой-то психологический «пунктик». Что-то там у него такое было в молодые годы, что незримой цепью намертво связало его со Строгановыми. Есть, есть в прошлом нашего дорогого товарища Лихачева какая-то психологическая связочка! Если и не цепь, то та самая ниточка незримая, которая прочнее каната.

Сначала Вячеслав Владимирович долго пытался найти эту психологическую «ниточку». Есть такие ниточки, которые, если их умело тянуть, могут вывести на ой какие перспективы. Человек ведь как кукла-марионетка – весь в ниточках. Вот только правильную найти нужно – и, глядишь, он уже полностью в твоей власти, и делай с ним из-за кулис все, что пожелаешь. А пожелать можно многое, мало желаний никогда не бывает. Но потом, покопавшись в тайно собранном на Лихача досье, махнул рукой – лень, пусть само собой все идет. Все равно все под надежным контролем, под его контролем. Зачем искать одну ниточку, если однажды можно чикнуть ножничками сразу все ниточки?

Полгода назад, сразу после ареста Строгановых и всех прихвостней из их литературной банды, Лихачев вызвал Вячеслава Владимировича в свой рабочий кабинет на Старой площади, почти час говорил на самые общие темы, а затем неожиданно приказал подготовить план тайной переброски фантастов на Запад.

Вячеслав Владимирович фыркнул, вспомнив свою первую реакцию на слова престарелого генсека. Он поначалу чуть дара речи не лишился, услышав из уст генерального такое: чтобы врагов народа – и вдруг за границу? Немыслимо! Совершенно невозможно! Шутить изволите, товарищ Генеральный секретарь?

Однако Лихачев не шутил. С лихорадочным блеском в глазах, часто заикаясь и сбиваясь с речи от нервного перевозбуждения, он тут же изложил свой план будущей секретной операции. Достаточно, кстати, продуманный план, это нужно признать. Хотя во многом и откровенно дилетантский. А местами – так и просто смешной.

Ну, вот, к примеру, Лихач даже заранее дал клички-псевдонимы всем участникам предстоящей операции. И не сам их выдумал, а просто позаимствовал. Взял из книг все тех же братьев Строгановых, разумеется. Сам Лихачев сделался Леонидом Андреевичем Горбовским. Он, Вячеслав Владимирович Ведерников, первый заместитель председателя ПГБ, стал Рудольфом Карлом Людвигом Сикорски, или просто – Рудольфом Сикорски. Начальник третьего оперативного отдела Ян Генрихович Лациус был переименован в некого Максима Каммерера. И все это в целях якобы конспирации... Вот ведь старческий бред, а?

Вячеслав Владимирович из интереса набрал в спецхране книг братьев Строгановых и целых полдня убил на то, чтобы детально уяснить для себя, с кем и с чем ему и его людям предстоит иметь дело в ходе предстоящей тайной операции. И, кстати, кто такой этот Рудольф Сикорски, фамилией которого его нарек занявшийся планированием побега писателей генсек?

Оказалось, что ничего общего у книжного Сикорски с настоящим Вячеславом Владимировичем Ведерниковым нет. Книжный Сикорски был лыс, высок и худ, а реальный Вячеслав Владимирович, напротив, – седоволос, невысокого роста, с хорошо заметным, нависающим над ремнем пивным животиком. А уж о схожести характеров говорить и вовсе не приходилось...

Мысленно посмеялся Вячеслав Владимирович и над псевдонимом самого Лихачева – Леонид Андреевич Горбовский. «Правильно решение – самое доброе»… Ха-ха… И только потом до него дошло: Горбовский из книг Строгановых – член Мирового Совета, едва ли не его председатель. Гм, это куда же наш Лихач метит? Куда целит? Ну, ну…

Поначалу Вячеслав Владимирович относился ко всей этой лихачевской затее с освобождением фантастов только как к чудачествам постепенно выживающего из ума престарелого генсека. Игрища полудетские, понимаете ли… А потом, когда с помощью глубоко внедренной в полуподпольные клубы фантастов агентуры состоялся секретный слет «эльфов» в Подлипках и поначалу бредовые желания первого лица в партии и государстве начали обретать конкретную плоть тайного заговора, превращаться из любительского весьма расплывчатого замысла в реальный план грандиозной операции, новоиспеченный Рудольф Сикорски быстренько просчитал все возможные варианты развития событий и прикинул, как эту лихачевскую свистопляску вокруг «фантастов-педерастов» можно организационно разрулить и использовать с ощутимой собственной выгодой.

С некоторых пор Вячеслав Владимирович стал в определенной степени тяготиться собственной должностью. По коридорам Лубянки уже несколько десятилетий гуляла злая шутка о том, что самые крупные враги народа появляются как раз из зампредов председателя ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ-ПГБ. Первый зам, мол, никогда не становится председателем. Зато шишек и тумаков перед неизбежным дембелем отгребает от партийного руководства что называется «по самое не хочу». Н-да... Карьерный тупик, короче говоря, уважаемый товарищ Ведерников-Сикорски. Тупик, из которого никак не выберешься. А выбраться так хочется! И с хорошей перспективочкой бы выбраться. Куда-нибудь, например, в Совмин, денежными потоками порулить, или – на худой конец – в МИД, по миру всласть покататься.

Понятное дело, если операция по освобождению фантастов пройдет нормально, Кузьма Егорович исполнительности и верности Вячеслава Владимировича не забудет. Тут главное шепнуть старику вовремя: дескать, засиделся очень верный партийный товарищ на посту первого зампреда ПГБ. Пора верного товарища двигать наверх. Есть, есть свои, надежные люди в окружении генсека, которые нашепчут в старческое ухо эти сладкие слова. Ну, и сам Вячеслав Владимирович, конечно, постарается не оплошать. Тоже подсуетится. И тогда можно будет сказать, что новое хорошее назначение – уже почти что в кармане.

Да... Все бы хорошо, но есть еще и Политбюро ЦК. Которое ни сном, ни духом не знает о лихачевской затее с фантастами. А в составе Политбюро есть товарищ Полозов Иван Демьянович, второй секретарь ЦК. Который, учитывая преклонный возраст нашего дорогого Лихача, если не сегодня, так завтра станет у руля партии и государства. Не в обиду, конечно, Кузьме Егоровичу будет сказано, но Лихачев по сравнению с Полозовым – это все равно, что генсек Черненок рядом с товарищем Сталиным. Крутоват наш Иван Демьяныч, ох, крутоват! И когда через год или два сядет товарищ Полозов во главе стола на заседании Политбюро ЦК, разве ж мало найдется умников, которые побегут к новому начальству с чемоданами компромата? Гм, нужно быть очень наивным, полагая, что нынешняя лихачевская затея по тайному освобождению фантастов-диссидентов рано или поздно не будет извлечена на свет Божий. Всплывет, обязательно всплывет вся эта наша тайная операция! Шептуны помогут всплыть. Ну, и что тогда? «Как же это ты, Вячеслав Владимирович, – спросит товарищ Полозов, – скатился до того, что позволил уйти за кордон матерым врагам советского народа? Почему своевременно не дал знать об идейных ошибках товарища Лихачева нашему ленинскому Политбюро?» А как дашь знать в ЦК, если сейчас вся власть в руках у Кузьмы Егоровича? Попробуй только заикнись... Н-да, сурово сдвинутся брови Ивана Демьяновича и покатится головка Вячеслава Владимировича с плеч. И, пожалуй, просто отставкой здесь уже не обойдется. Тут явно разжалованием пахнет и хорошим сроком. Если даже не «вышаком».

Вот так, дорогой друг Рудольф Сикорски. Куда не кинь – всюду клин. Замараться в этой лихачевской возне с фантастами – плохо, а не замараться – еще хуже. Вот и думай, новоиспеченный товарищ Сикорски, шпион космических масштабов, руководитель КОМКОНа-2 и Странник-Экселенц. Думай, как спасти свою шкуру. Чтобы, значит, и рыбку поймать и ноги не промочить.

Он и думал. С первых дней операции думал. Ночами не спал, все мысленно рисовал разные варианты своих действий в сложившейся ситуации.

Решение оказалось до смешного простым. Ему нужно просто постараться угодить всем – и нынешнему генсеку Лихачеву, и будущему партийному вождю Полозову.

Хотите вы, уважаемый Кузьма Егорович, освободить фантастов? Нет вопросов, освобождаем. Имитируем нападение на конвой, сажаем Строгановых и всю компанию в туристический автобус и везем к финской границе. Там пересаживаем в АН-2 на полевом аэродроме и машем им вслед белым платочком. Встречай, мол, Европа борцов с коммунистическим режимом.

А вы, любимый народный вождь Иван Демьянович, хотите, чтобы преступники, растлевающие народные души своей псевдолитературной стряпней, понесли заслуженное наказание? Чего уж проще! Мы заранее вводим в состав группы «эльфов» своего человечка. Чтобы, значит, контролировать всю операцию изнутри. И даем ему маленький такой приборчик размером с половину спичечной коробочки. Радиомаячок, значит. Чтобы АН-2 в воздушном пространстве Финляндии не потерялся и все время был под дистанционным контролем наших служб радионаблюдения. И агент наш по инструкции должен включить маячок сразу же, как только самолет пересечет финскую границу. Нет никаких сомнений, что товарищ «Родник», – наш агент то есть, – выполнит это простенькое задание и запустит радиомаячок. Потому что очень верный товарищ. Очень надежный и многократно проверенный агент. Одни словом, лучший из лучших агент.

Правда, не знает товарищ агент, что не только маяк запустит нажатая его пальцем черная кнопочка на приборчике. Сигнальчик придет и на смонтированный прямо под кабиной пилота радиодетонатор специально изготовленной и заложенной в самолет мины...

Кузьма Егорович будет, конечно, очень недоволен тем, что его любимые фантасты так и не добрались до свободной Европы. Кузьма Егорович будет хмурить брови, раздраженно кричать и топать ногами. Но мы-то тут причем, дорогой Кузьма Егорович? Мы со своей стороны сделали все так, что комар носа не подточит. А катастрофа в небе над Финляндией... Просто летчик Жилин не справился с управлением самолетом. Летчик Жилин на радостях после взлета принял на грудь целый стаканчик водочки. И даже закусывать не стал, дурашка. Ну и по пьяни не удержал самолет на сверхнизкой высоте... Вот и «черный ящик» это подтверждает. Тот самый, который финны нашли на месте катастрофы случайно сбившегося с курса советского грузопассажирского самолета. И поверьте, дорогой Кузьма Егорович, мне искренне жаль, что так все произошло. Но надо жить дальше. Вот тут у меня в папочке несколько интересных задумок, которые можно реализовать, если в Совмине или в МИДе окажется доказавший вам свою преданность человек...

Ну, а вам, уважаемый Иван Демьянович, можно сказать и всю правду. Как на духу. Да, ваш предшественник Лихачев явно выжил из ума. Да, он хотел сохранить от народного возмездия выкормышей западных подрывных центров. Но долг коммуниста, верного ученика ленинской партии, конечно же, выше лояльности к спятившему на старости лет генсеку. Приговор приведен в исполнение. Так сказать, при попытке к бегству.

«Вот так и будет, – подумал Вячеслав Владимирович, остановившись перед висевшим в кабинете зеркалом и стряхнув едва заметную пылинку с рукава мундира. – Вот так все и произойдет. Будут и новая должность, и новые перспективы»...

И новые большие звезды на погонах.

4

– Четыре «десятки», три «девятки» и «восьмерка», – сообщил инструктор, оторвав взгляд от окуляра. – Неплохо, товарищ полковник!

– Угу! – Ян Генрихович довольно кивнул и принялся перезаряжать пистолет.

В последние годы у него выработалась привычка: перед каждой операцией приезжать сюда, в тир управления ПГБ на юго-западе столицы, и тренироваться в стрельбе. Стрельба давала ему возможность немного успокоить нервы и сосредоточиться. Всаживая пуля за пулей в появляющиеся в дальней части стрелкового зала мишени, Ян Генрихович приводил в порядок мысли и выстраивал планы предстоявшей в ближайшем будущем работы.

Вот и сейчас дело намечалось весьма и весьма серьезное.

Завтра он выезжает на дачу, где четверо суток ему придется тренировать и натаскивать банду молодых «клюфистов». Конечно, при ином раскладе он бы перепоручил должность инструктора кому-нибудь из своих подчиненных. Кому-нибудь из десятков вертящихся под ногами майоров, капитанов или старлеев с минимальным оперативным опытом. Но в данном случае... В данном случае ставки в будущей игре слишком высоки, чтобы рискнуть передоверить непосредственное исполнение операции кому-нибудь постороннему.

К операции с этим «клюфистским» отребьем Лациуса привлек первый зампред ПГБ Вячеслав Владимирович Ведерников. Сначала Ян Генрихович воспринял предложение организовать побег этих писателишек как одну из стандартных проверок, которые периодически проводились среди сотрудников ПГБ: тебе в любое время от кого угодно могло поступить самое заманчивое предложение, на которое нужно было всего лишь правильно среагировать. Так, как надо среагировать. По велению партийной совести, то есть.

Поэтому полковник и не удивился неожиданному предложению своего непосредственного начальника поучаствовать в явно антиправительственной операции. Значит, таковы условия задачи. Условия предстоящей оперативной проверки. Проверки, которую проводят, быть может, перед выдвижением его, Лациуса, на более высокую должность.

Но следующий разговор о побеге из тюрьмы группки зарвавшихся бумагомарателей состоялся в месте, которое даже теоретически не могло предназначаться для проведения стандартных операций по проверке сотрудников ПГБ, – прямо в рабочем кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Лихачева. И когда престарелый генсек впервые назвал Лациуса нелепой фамилией-псевдонимом «Каммерер», Ян Генрихович понял, что дело затевается очень серьезное. С хорошей внутренней интригой дело. Которое, – если только не пороть горячку и тупо не следовать в показной верности планам Лихача, а поступить с умом, – сулит неплохие личные перспективы. И прежде всего, карьерные.

Откровенно говоря, начальник третьего оперативного отдела ПГБ полковник Лациус терпеть не мог генсека Лихачева. Страна на пороге третьего тысячелетия – особенно после афганского мятежа армии Калинина – несмотря на все усилия партии и ПГБ стремительно катится в пропасть. Трещит по всем швам социалистическая экономика, явно не выдерживая навязанной СССР еще во времена американского президента Рональда Рейгана гонки ракетно-космических вооружений. Энтузиазм строителей коммунизма, присущий советскому обществу в первые годы Советской власти, на девятом десятке лет существования страны победившего социализма бесследно выветрился и сменился полной апатией и пессимизмом населения. Чтобы конкурировать на равном уровне с Америкой, НАТО и их прихлебателями по всему миру, сегодня нужна не просто политика сдерживания империализма, а самое решительное наступление по всему фронту. Точнее по всем фронтам: экономическому, идеологическому, пропагандистскому. А главное – надо отказаться от того половинчатого курса обновления страны, который вел Лихачев в течение всего срока своего правления. Страну нужно не тащить в будущее за уши, а менять резко и радикально. Пусть с большой кровью, но менять. Не жалея летящих в стороны сухих щепок и срубленных голов.

Время Брешневых, Черненок и Лихачевых уходит безвозвратно. Сегодня первой мировой социалистической державе нужен уже другой руководитель. Жесткий и решительный. Такой, каким в свое время был товарищ Сталин. Лидер, который будет не спасать клюфистскую плесень, а просто и без лишних слов поставит к стенке и самих Строгановых, и всю их писательскую шатию-братию. А всех участников подпольных клюфистских клубов распорядится немедленно выловить и отправить в исправительно-трудовые лагеря. Творческий труд где-нибудь на урановых рудниках кого угодно быстро излечит от избытка фантазий и лишних мыслей в голове.

К счастью, такой решительный и жесткий человек, способный повести за собой страну к новым высотам и победам, в Политбюро ЦК партии есть. Иван Демьянович Полозов уже давно готов взять всю полноту власти в свои руки. Взять и очистить страну от накопившейся скверны и разжиревших номенклатурных перерожденцев. Таких, например, как шеф полковника Лациуса Вячеслав Владимирович Ведерников. Время мягкотелых и вальяжных «Рудольфов Сикорски» прошло так же, как и время Лихачевых. Настало время настоящих учеников товарищей Ленина и Сталина – людей, точно знающих, чего они хотят и лично для себя, и для державы в целом.

А Лихачевым и всем прочим «Сикорски» нужно просто помочь вовремя уйти. Для этого крайне необходимо, чтобы сторонники решительных перемен объединились в единую силу. В единый разящий кулак. И чем скорее такое объединение свершится, тем будет лучше для всех. И для огромной страны тоже.

После разговора в кабинете у Лихачева на Старой площади Ян Генрихович провел бессонную ночь. А утром был уже в приемной у Полозова.

Второй секретарь принял полковника Лациуса и очень внимательно его выслушал. Потом снял очки и принялся неторопливо протирать стекла носовым платком. Закончив процедуру, вернул очки на нос и только после этого осведомился:

– Ну, и чего же вы хотите, товарищ полковник?

– Решительных действий, – Лациус чуть наклонил свою бритую налысо голову.

– Вы и в самом деле намерены встать на пути у Кузьмы Егоровича Лихачева, полковник? – На лице Ивана Демьяновича появилась снисходительная улыбка. Он смерил Лациуса скептическим взглядом серо-стальных глаз. – Можете не сомневаться, даже если вы вдруг доберетесь до уровня Политбюро с вашей информацией о готовящемся с ведома Лихачева побеге клюфистов из тюрьмы, члены ЦК партии единодушно примут сторону Кузьмы Егоровича. Таковы уж принципы политической власти в нашей стране, товарищ полковник. Начальник не может ошибаться, пока он начальник.

– Я знаю, – Лациус чуть прищурил глаза, изучая выражение лица собеседника. – Я не настолько наивен, чтобы идти с сообщением об измене Лихачева к вашим товарищам, Иван Демьянович. Лихачев сейчас неуязвим.

– Гм... Тогда я не понимаю цель вашего прихода ко мне, полковник, – около рта Полозова залегли жесткие складки.

– При теперешнем политическом раскладе Лихачева нельзя свалить изнутри Политбюро, – с готовностью пояснил Лациус. – Однако он весьма уязвим для внешнего воздействия.

– То есть? – левая бровь Полозова вопросительно изогнулась.

– Я думаю, что в наших интересах дать возможность событиям развиваться естественным образом. Мы подготовим и проведем всю операцию строго по планам Лихачева и Ведерникова. И действительно выпустим всех этих писак за рубеж.

– Не понимаю, – Полозов тряхнул головой. – Я что-то пока не улавливаю суть вашего замысла, полковник. Выражайтесь конкретнее и яснее!

– После побега фантастов в Финляндию, мы переправим на Запад аудио– и видеозаписи всей подготовительной части операции. Съемки тренировок клюфистов на секретной базе ПГБ в Подмосковье, задушевные беседы Лихачева и моего шефа о ходе подготовки всей этой акции, видеоотчет о разыгранном нападении на тюремный конвой... Все это непременно попадет в буржуазные средства массовой информации. С нашими комментариями, конечно. Лихачев будет представлен как тайный либерал в Политбюро. Как сторонник самого тесного сотрудничества с капиталистическими странами. И одновременно, как политический интриган самого низкого и дешевого пошиба. Это будет грандиозный публичный скандал, Иван Демьянович. Скандал, который обязательно бумерангом вернется обратно в нашу страну – такую информацию невозможно скрыть...

– Да, это будет хороший скандал… – Полозов отвел взгляд от лица собеседника и задумался. – И, конечно, после такого скандала позиции Лихачева в партии и государстве существенно пошатнутся...

– Разумеется, – Лациус энергично кивнул. – Даже те ваши товарищи по ЦК и Политбюро, которые сегодня стоят на позициях Лихачева, неминуемо придут к выводу, что выживший из ума человек, грязный интриган и наполовину уже изменник Родины не может руководить крупнейшей в мире ядерной державой. Вам, Иван Демьянович, – или людям, уполномоченным вами, – останется только выступить с инициативой кадровых перемен.

– Занятно, занятно... – Полозов нервно постучал пальцами по поверхности стола и снова поднял на Лациуса холодный и колючий взгляд. – Ну, а что вы хотите для себя, полковник? Что-то мне не очень верится, в то, что вы числитесь по разряду бескорыстных служителей наших партийных идеалов. Или я не прав?

– Я хочу приложить все свои силы, чтобы работать под вашим непосредственным руководством, Иван Демьянович, – Лациус снова склонил голову в легком поклоне. – Нашей стране нужен новый порядок.

– Да, стране нужно обновление, – Полозов широко улыбнулся. – Но обновление невозможно без новых и хорошо проверенных в деле кадров. Не так ли, товарищ Лациус? В частности, без нового, решительного и умного человека на посту руководителя ПГБ...

Колесо подготовки операции стремительно завертелось. «Каммерер» – Лациус прилагал теперь все силы, чтобы оказать и Лихачеву, и Ведерникову-Сикорски максимальную помощь в предстоящем деле. Буквально из кожи лез, стараясь предусмотреть и спланировать малейшие детали операции.

Учесть нужно было все возможные факторы воздействия. В том числе и личные, человеческие качества. Каммерер самым внимательным образом изучил агентурные досье и персональные дела всех участников операции. Чуть ли не на месяц зарылся в подробное чтение уголовных дел сидящих в камерах на Лубянке фантастов. Потом взялся за чтение их книг. Но в отличие от Ведерникова, потратил на них не половину дня, а почти целых две недели. И к своему удивлению, обнаружил в этих книгах кое-что весьма и весьма любопытное. То, что вполне могло быть перенесено на почву реальной советской действительности и стать серьезным подспорьем в политической модернизации страны.

Вот, например, придуманный Строгановыми КОМКОН-2. Комитет по контролю за развитием науки и технического прогресса. А ведь какая богатая идея, если распорядиться ею с толком! Следить за перспективным развитием науки не только в нашей стране, но и во всем мире. Следить, чтобы вовремя отсекать все то, что не нужно, все то, что сегодня или завтра может оказаться вредным. Так, а если пойти чуть дальше в наших мечтах и планах и следить не только за наукой? А литература? А музыка? А изобразительное искусство? Поклонников разных «попов-артов» и «рэпов-роков» в стране просто не возникнет, если они не возникнут и на самом Западе. Это будет уже даже не идеологическая оборона. Это будет наше развернутое идеологическое наступление. Наш идейный триумф во всем мире.

А башни – психоизлучатели из «Островной обители»? «Противобаллистическая защита», ха-ха... Разве не прелесть сам замысел такого дистанционного воздействия на население? Да, пока нет еще в нашем распоряжении таких вот башенок, чтобы за один присест выворачивать наизнанку мозги разных там идеологических выродков. Но есть ведь обычные радио и телевидение, кино и пресса. Разве важно, чем промывать головы человеческому быдлу? Главное – это результат. А он будет одинаков в обоих случаях.

Или вот идея использования «Бойцовых котят» из «Адского парнишки»... Гм, а почему бы и вправду не посылать наших курсантов из военных училищ в Афганистан? Для стажировки в условиях реальных боевых действий. Польза для дела укрепления армии будет несомненная. Молодежь возмужает, поднаберется жизненного опыта.

Так что у этих Строгановых и их учеников можно даже кое-чему подучиться. Кое-что перенять и творчески домыслить, а затем воплотить. С учетом наших советских реалий, конечно.

– ...Приготовьтесь к стрельбе, товарищ полковник, – напомнил о себе инструктор.

Мишени в конце стрелкового зала уже сменились. Ян Генрихович закрыл левый глаз, прицелился и начал стрелять.

Ему показалось, что вспышки выстрелов, которые отражались в боковых зеркальных витражах, чем-то напоминают вспыхивающие звезды.

Вспыхивающие звезды его счастливой судьбы.

5

...Эх, пожрать бы чего-нибудь!

Нет, все-таки Петрович скотина. «Особый режим содержания, особый режим содержания»... Какой там, к хренам собачим, он особый, если кормят по-прежнему три раза в день? И пайки... Гм, ну, пайки, конечно, все-таки стали чуть больше. Тут кто бы и спорил. Но все как-то пресно. Слишком уж обычно, что ли... Могли бы и расстараться для своего агента, козлы пэгэбэшные. Нет, экзотики, пожалуй, не надо. Зачем, например, омары в винном соусе в тюремной камере? Глупость... Но вот обычную еду из ресторана, салатики там всякие, витаминчики... Вот этого ассортиментика могли бы и подкинуть, сволочи. А так... Двойная порция еды с тюремной кухни. Большое спасибо, дорогой Павел Петрович за вашу заботу о своих новоиспеченных кадрах!

И с выпивкой, кстати, тоже могли бы посодействовать. Коньячок там какой-нибудь… Ну, ладно, пусть импортные – это шик, да еще по нынешним безалкогольным временам. Но хотя бы обычный армянский... Или винца бы бутылочку подкинули... Да любой алкоголь пошел бы за милую душу после почти полугодового воздержания в этом каземате! Так нет же. Зажилили. Экономят. Козлы они и есть козлы. Шкуры! «Особый режим содержания», твою мать!

Нет, но с другой стороны, конечно, лучше все-таки стало. Тут Павел Петрович свое слово сдержал. Вот в одиночную камеру перевели... Гм, хотя когда я об этом попросил, у бедняги Петровича прямо глаза на лоб полезли. Сидит, воззрился на меня немигающим совиным взглядом и похохатывает тихонько. Будто сдвинулся маленько.

– В чем дело? – недовольным тоном осведомился я.

Что приятного в том, когда над тобой смеются? Да и Пал Петрович просто так хихикать не станет. Это я уже успел прочно усвоить за время нашего общения.

– Ах, Николай Львович, рассмешили, – Петрович взмахнул рукой, тряхнул головой. – У нас в тюрьме зэки наоборот в общие камеры просятся. В одиночке сидеть ой как не сладко. И не поговоришь ведь ни с кем...

Ха, не поговоришь... А шесть месяцев подряд видеть перед собой только щекастую перелыгинскую рожу – это как? Слушать его высокоумные рассуждения на политические темы. Ах, этот злодей Лихачев! Ах, этот тоталитарный режим! Свихнуться же можно!

– Ну, да ладно, – Павел Петрович улыбнулся, пожал плечами. – Распоряжусь, вас переселят на оставшееся до начала операции время в камеру-одиночку. Это же, слава Богу, не надолго. Дней через десять вас уже отправят на поселение.

– А куда отправят? – я сразу насторожился. Как-то не хотелось мне оказаться где-нибудь на ледяных ветрах Колымы или в жарких казахстанских степях.

– Не волнуйтесь, – Павел Петрович усмехнулся. – Как я вам и обещал, поедете очень недалеко от Москвы. Владимирская область. Места там – почти курортные. Зона, конечно, но вы будете совершенно на особом положении. Жить и работать вам предстоит в библиотеке войсковой части, которая охраняет заключенных. Режим передвижения у вас будет свободным, но в границах зоны, естественно. Как мы с вами и договаривались, годик подышите свежим воздухом, а там и амнистия подоспеет.

– Амнистия точно будет? – Мне страшно не хотелось оказаться лохом. За чистосердечное признание и все свои заслуги перед следствием трубить потом полный срок – это, знаете ли, не входило в мои планы...

– Будет, будет, – Павел Петрович уверенно закивал. – Какой бы был смысл затевать нашу с вами игру, если бы вы тянули зэковскую лямку на всю катушку? Вы мне уже сейчас нужны, Николай Львович. Ну, в крайнем случае, через годик. Писатель, вернувшийся из зоны... Непримиримый борец с коммунистическим режимом... Ореол мученика и большие тиражи ваших книг на Западе будут обеспечены.

– Ну, книги еще написать нужно, – осторожно напомнил я. – Хотя, конечно, и некоторые прежние мои работы подойдут...

– И прежние работы пойдут в дело, и будущие, – в голосе Павла Петровича сквозила железная уверенность. – В течение ближайшего года вы столько напишите! Куда там Александру Сергеевичу с его Болдинской осенью! Книги, рожденные в советских застенках, тайно вывезенные с риском разоблачения на границе... Разве это не то, что будет воспринято там, на Западе, на «ура»? Пойдет, Николай Львович, пойдет. Даже и не пытайтесь спорить. Можете полностью довериться моему опыту и знанию психологии западных политиков и обывателей! Они будут глотать ваши книги так, как голодные рыбки в пруду глотают жирненьких червячков!

Да, психолог Петрович действительно неплохой... Знаток человеческих душ… Тут перед ним нужно снять шляпу. Меня, например, он перетащил в свои союзники в течение всего лишь одной беседы. Полутора часов обычного разговора наедине с ним хватило, чтобы подающий надежды молодой писатель-диссидент сделался преданным сторонником существующего строя. Более того – глубоко внедренным агентом госбезопасности. Так сказать, тайным столпом коммунистического режима.