Текст книги "Не стояли звери около двери..."

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

В этом случае можно предположить, что начавшееся давление на клубы любителей фантастики в 1984-м и 1985-м годах продолжилось бы до полного «решения вопроса». Можно с уверенностью утверждать, что конвент «Аэлита-84» стал бы последним собранием клубов в истории советской фантастики. Скорее всего, уже в 1985 году последовали бы «кадровые решения» по журналам «Уральский следопыт» и «Литературное обозрение» – по аналогии с кадровыми решениями по редакции «Техники-молодежи» в 1984 году. Без сомнения ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ не оставили бы без внимания и тот факт, что Свердловский обкомы партии и комсомола допустили проведение на подведомственной им территории «аэлит» – мероприятий фактически всесоюзного масштаба, более того даже им в какой-то степени содействовали. Такая «идеологическая близорукость» вполне могла привести к организационным последствиям – областное партийное и комсомольское руководство могло бы лишиться своих постов. По крайней мере, первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Николаевич Ельцин был бы выведен из состава обкома и назначен с понижением на хозяйственную должность где-нибудь за пределами Свердловской области.

Вполне возможно, что на смену свердловским «Аэлитам» ЦК ВЛКСМ был бы инициирован некий «фестиваль любителей приключений и фантастики» в Москве. Конечно же, его «делегатами» стали бы тщательно отобранные комитетами комсомола на местах «настоящие любители фантастики». Еще более вероятным выглядит создание некого «объединенного форума советской молодежи», который должен был аккумулировать в себе все ранее неформальные молодежные движения – почитателей фантастики и детективов, авторской песни, клубы кинолюбителей и другие.

Понятно, что в таких условиях независимое движение КЛФ в СССР выжить уже не могло. Можно прогнозировать, что часть наиболее активных участников клубов продолжила бы собираться в буквальном смысле «на кухнях» – как иногда собирались «барды», «туристы» и другие «неформалы» в СССР. Конечно, в данном случае такая деятельность тоже не осталась бы без внимания социалистического государства, но теперь «подпольными» КЛФ в первую голову заинтересовались бы органы государственной безопасности. Очень возможно, что эта вторая волна интереса государства к клубам и их участникам закончилась бы уголовными делами. В ряде случаев активистам КЛФ инкриминировали бы спекуляцию (например, торговля книгами) или даже «антисоветскую деятельность» (например, чтение «самиздатовской» литературы или книг зарубежных фантастов, которые не издавались в СССР).

В условиях жесткого партийно-комсомольского прессинга вряд ли были бы возможны и неформальные литературные семинары, в частности семинар под руководством Бориса Натановича Стругацкого. Можно только гадать, как сложились бы литературные судьбы молодых авторов, которые в нашей, состоявшейся реальности в них участвовали. Вполне возможно, что для многих из них писательская деятельность оказалась бы вообще невозможной или свелась только к работе «в стол».

Более того, «холодные идеологические ветры» не могли не ударить и по уже известным писателям-фантастам. Так, советские читатели никогда бы не увидели в опубликованном виде романы «Гадкие лебеди», «Хромая судьба», «Град обреченный», «Отягощенные злом» и многие другие произведения братьев Стругацких. Даже публикация третьей части трилогии о Максиме Каммерере «Волны гасят ветер» могла бы оказаться под вопросом, поскольку в романе фактически речь идет о появлении некоей «сверхрасы» в коммунистическом обществе. Сложности могли бы возникнуть и с переизданием уже ранее изданных произведений – в первую очередь это касается «Пикника на обочине», «Сказки о тройке», «Второго нашествия марсиан» и других. Не исключен и вариант, при котором при массированной травле братьев Стругацких фактически вынудили бы к эмиграции из СССР. Впрочем, этот вариант маловероятен: наученное в 70-х годах горьким опытом Александра Солженицына и других писателей-эмигрантов, советское руководство все-таки уяснило, что лучше иметь «зажатого и непечатного» автора внутри страны, чем свободно пишущего в зарубежье.

Никогда бы не были написаны и не увидели свет книги Кира Булычева «Заповедник для академиков», Сергея Снегова «Диктатор», Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ», «Гиперборейская чума», «Марш Экклезиастов», Вячеслава Рыбакова «Гравилет «Цесаревич», Василия Щепетнева «Марс, 1939» и многие другие. Более того, чтобы не «будировать вопрос о перспективах строительства коммунизма» в СССР вряд ли были бы переизданы «Час Быка» Ивана Ефремова, «Гость из бездны» и «Каллистяне» Георгия Мартынова, «Я вернусь через тысячу лет» Исая Давыдова и другие произведения советских писателей, в которых затрагивались бы перспективы будущего общества в стране Советов.

В условиях такого идеологического давления не могло быть и речи о публикациях большей части книг зарубежных авторов в Советском Союзе. Массовый советский читатель даже на рубеже двух тысячелетий так и не узнал бы имен многих талантливых фантастов из зарубежья.

Более того, обособленность СССР и стран социализма от остального мира могла бы привести к тому, что не возникла бы и глобальная всемирная сеть интернет. Вполне вероятно, что в социалистических странах был бы создан собственный «большой информаторий», но он бы существенно отличался от существующей «всемирной паутины» – в него вообще мог быть закрыт доступ частным лицам, либо такой доступ предоставлялся бы исключительно по разрешительной визе правоохранительных или партийно-комсомольских органов. Да и распространение персональных компьютеров могло быть строго нормировано. Очень вероятно, что в середине 90-х был бы создан советский аналог персонального компьютера, аппаратно и программно совершенно несовместимый с западными моделями. Еще более вероятно, что копировальная и множительная техника – в том числе, и обычные принтеры, – оказались бы под контролем различных «разрешительных органов».

Как следствие не возник бы ни советский интернет, ни советские социальные сети. Не было бы никаких библиотек в сети – кроме тех, которые были официально созданы в «большом информатории». При таком прессинге не состоялись бы как писатели многие нынешние авторы фантастической, приключенческой, детективной, исторической и многих других жанров литературы. Не появились бы ни «самиздатовские» авторы, ни блогеры. Зато пышным цветом бы цвели «литературные произведения» производственной, военно-патриотической, идеологически правильной и подслащенной бытовой направленности.

Допустим, что мир не скатился бы в пропасть ядерной войны, и советское руководство воздержалось бы от копирования «китайского пути к социализму» (а есть все основания считать, что сохранялась бы прежняя партийная линия борьбы с «маоизмом» и «китайским гегемонизмом»). Это значит, что к концу второго десятилетия двадцать первого века мы имели совершенно бы иную картину развития мировой цивилизации, чем та которую видим сегодня.

И вряд ли тот мир был бы лучше нынешнего.

2017 год

Антоний Часов

Давайте будем друзьями!

1. Давайте будем друзьями!

Шаттл-флайер бесшумно скользил в атмосфере, постепенно сбрасывая скорость и зарываясь в серое одеяло облаков.

– Мы разобьемся? – спросила Тань Жи Лин, зябко передернув плечами.

– Вряд ли, – ответил Георгий Милентьев и вздохнул. – Скорее всего, нас раздавит атмосферным давлением на высоте примерно от десяти до пяти километров.

– Хорошая перспектива, – Тань закрыла глаза, и расслаблено откинулась на спинку пилотского кресла. – Сколько у нас осталось времени?

Георгий быстро взглянул на циферблат механических часов на запястье левой руки, прикинул в уме и сказал:

– Минут двадцать пять – полчаса, не больше.

– И никаких жизнерадостных перспектив? – Тань снова открыла глаза и повернулась к пилоту.

– Ты же сама знаешь, – сразу построжел Милентьев и посмотрел ей в лицо. – Зачем спрашиваешь?

– Надежда умирает последней, – едва слышно произнесла биолог. – Так, кажется, у вас говорят?

Некоторое время они молчали, глядя в стекла носовых иллюминаторов, за которыми однообразной чередой скользили облака, похожие на посеревшую от пыли вату. Освещение за бортом было примерно такое же, как на Земле в пасмурный день. Сквозь прямоугольные окошки иллюминаторов – два в носовой части и пара по бокам, слева и справа, – света проникало совсем немного, и в пилотской кабине царил полумрак.

«Со стороны мы сейчас смотримся просто замечательно, – с иронией отметил Милентьев. – Чуть полноватый, белобрысый мужчина с круглой башкой и повышенной лопоухостью – что уж тут поделаешь? И стройная, изящная, черноволосая женщина со слегка удлиненным лицом и антрацитового цвета глазами… Квазимодо и принцесса из сказки… Инь и янь… А вместе – два смертника за полчаса до казни…»

– А если нас попробуют спасти с Базы? – робко поинтересовалась Тань. – Если Стелла уже подняла тревогу, и они успеют?

Милентьев снова воззрился на часы:

– Так… Связь пропала минут пятнадцать назад. Снижаться мы тоже стали почти сразу же…

Он наморщил лоб, соображая. База – «бублик» диаметром около двухсот метров, подвешенный на металлокерамических канатах к подбрюшью связки из десяти гигантских дирижаблей, – Стелла Уилсон в диспетчерском пункте у основания выступающей вниз центральной ступицы. На обзорных локаторах метка их флайера видна, как и прежде, но внезапно пропал радиосигнал. Стелла, разумеется, начнет вызывать замолкнувший шаттл на всех возможных каналах. Примерно через минуту «Умник» – бортовой компьютер – сообщит ей, что «борт 07» теряет скорость и снижается. Стелла Уилсон тотчас же даст сигнал тревоги. Конечно, командор Игорь Лосев откликнется немедленно. Положим еще минуту на объяснение ситуации и принятие решения. «Аварийная группа, на вылет!» Команда из четырех человек – Ясухиро Минамото, Максим Степаненко, Людвиг Джемиссон и Нгэбе Лубанга – собирается в шлюзовом отсеке, надевает скафандры, готовит оборудование к работе. Ребята – обученные и тренированные. Профессионалы. Значит, на все – про все полагаем примерно пятнадцать минут. Калькулируем: в общем, получается семнадцать минут. Старт двух шаттл-флайеров. Отход от базы, разгон. И плюс около получаса на полет в нашу сторону с одновременным снижением, – чтобы перехватить нашу замолкнувшую и падающую колымагу. Итого: чуть больше трех четвертей часа после пропажи сигнала. Так… А мы к тому времени будем на высоте…

– Нет, не получается, – Милентьев тряхнул головой. – Мы уже зароемся слишком глубоко в опасную зону.

– Они могут рискнуть… – голос Тань дрогнул.

– Они обязательно рискнут, – на щеках Георгия заходили желваки. – Но не безрассудно… Шесть трупов вместо наших двух – это, знаешь ли, не самый лучший результат спасательной операции. Плюс три загубленных за один вылет шаттл-флайера.

Жи Лин уныло опустила голову.

– Можно попробовать пожить чуть-чуть дольше, – кашлянув в кулак, сказал Милентьев. – Мы можем запереться в контейнерном отсеке…

– Зачем? – Тань иронически фыркнула. – Сбережем себе нервы и не увидим, как атмосфера будет плющить пилотскую кабину?

– В контейнерном отсеке нет иллюминаторов, – пояснил пилот. – Сначала давление раздавит стекла, а потом уже будет корежить металлические конструкции.

– Если мы залезем в контейнерную, есть шанс спастись?

– Может быть, давление не раздавит отсек до самого момента падения…

– Но при падении?... – Тань осеклась.

– Скорость все равно будет слишком высокой, чтобы мы могли выжить, – сказал Милентьев. – Думаю, мы сверзимся на поверхность при пятидесяти метрах в секунду.

– …И погибнем от ударной перегрузки, – полушепотом констатировала биолог. – Ведь так?

– Так, – согласился Георгий.

– Тогда какой смысл перебираться в контейнерный отсек? – Тань горько улыбнулась. – Чтобы продлить агонию?

– С точки зрения земного законодательства, мы станем первыми людьми, которые достигнут поверхности Венеры, – Милентьев попытался изобразить улыбку, но получилось плохо. – Можно будет собой гордиться!

– У тебя черный юмор, Жора…

– Извини, – пилот виновато потупил взор.

– Очень не хочется умирать, – тихонько произнесла Жи Лин после паузы. – Очень хочется жить. Жить и работать. Любить.

Милентьев не ответил. Он чуть потянул на себя руль высоты, стабилизируя флайер по крену. Механические тяги остались последними элементами системы управления, которые продолжали работать после того, как пропало электричество.

– Ты записала параметры той гадости, которая нас атаковала? – спросил пилот после молчания.

– Записала, – Жи Лин пожала плечами. – Только какой в этом смысл? Сам же сказал, что мы грохнемся на поверхность со скоростью около полусотни метров. Плюс там внизу давление за девяносто атмосфер и температура в районе полтысячи по Цельсию… Да и будут ли нас вообще искать?

– Нужно быть оптимисткой, – Милентьев все-таки состроил на лице бодрую улыбку. – Конечно, будут. Я уверен, что Лосев вывернет Венеру наизнанку, но найдет то место, где мы с тобой…

Он закашлялся. Тань Жи Лин отвернулась к боковому иллюминатору. Ее душили слезы.

Разрядник, – гигантский, никто таких раньше не встречал, – атаковал их минут двадцать назад. Это произошло, когда шаттл-флайер, описав в атмосфере гигантскую петлю длиной более трехсот километров и рассыпав вдоль траектории полета несколько десятков воздушных биозондов, уже шел к Базе.

Никто раньше не видел, как атакуют добычу разрядники. Никто даже толком не знал, как они вообще добывают электричество из атмосферы для жизнедеятельности. Экспедиция работала над Венерой всего второй месяц, и каждый день приносил все новые, и новые сенсационные открытия. Атмосфера – совершенно не пригодная для жизни человека – на высотах от примерно пятидесяти до пятнадцати километров буквально кишела жизнью. Десятки летающих существ, похожих на парусники, медуз, птиц, воздушных змеев. И вообще ни на что не похожих.

Разрядник относился к категории последних: плоское округлое свечение в облаках, обычно его диаметр не превосходит сотни метров. Периодически плюется молниями по пролетающим мимо существам. В том числе и по атмосферным шаттлам землян. Наверное, так он охотится. Электрический разряд небольшой мощности. Никакого вреда такая молния флайерам принести не может. В общем-то, как люди полагали до сих пор, разрядник – существо почти не опасное.

Тот разрядник, который атаковал их «борт 07», имел в диаметре более полукилометра и внезапно проявился в виде едва заметного лилового пятна, когда они уже были почти над его центром. Тань немедленно стала снимать его фотокамерой сквозь стекло иллюминатора. И даже успела попросить Георгия слегка отклониться от маршрута полета, чтобы выполнить фотосессию еще и в другом ракурсе. Милентьев молча кивнул, но сделать ничего не успел.

Блин за окнами вдруг стремительно стал темно-синим, приподнял края и через несколько секунд превратился в фиолетовую трубу, внутри которой теперь оказался шаттл-флайер. Молнии ударили сразу со всех сторон. Пространство вокруг летательного аппарата засветилось, словно кто-то щелкнул выключателем и зажег гигантский костер, состоящий из мириад лучистых извивающихся стрелок. Вся электроника, все энергетические системы выключились моментально. Сдохли немедленно и четыре мощнейших авиамотора, обеспечивавших полет крылатого небесного корабля. В исправном состоянии остались только встроенные в скафандры радиопередатчики. Но толку от них не было никакого: их мощность была слишком мала, чтобы напрямую связаться с Базой.

Атака длилась от силы долю секунды, потом агрессор просто исчез. Растворился в сером небе, словно его и не было. А флайер превратился в безжизненное тело, постепенно теряющее скорость и высоту.

Милентьев сглотнул ком в горле, и вперил взгляд в носовые окна. Главное достойно держаться до последнего. Он зыркнул на часы. Пятнадцать – двадцать минут. И все… Можно будет расслабиться навсегда.

Ему показалось, что впереди среди облаков мелькнули какие-то тени. Пилот прищурил глаза, всматриваясь. Никакая оптика на борту не работала с момента электрической атаки.

– Какие-то серые комки поднимаются снизу, – Милентьев кивнул в сторону передних иллюминаторов. – Слева направо и вверх!

Жи Лин проследила за его взглядом и потянулась к цифровой фотокамере, которая лежала на приборной полочке около левого окна.

– Это же флоатеры! – Желтоватое лицо Тань озарилось улыбкой.

– Маловаты они для флоатеров, – сказал Георгий, всматриваясь в рой из нескольких десятков особей, плывший среди облаков. – Флоатеры крупнее раза в два, или даже в три.

– Значит, это какой-то новый вид! – констатировала биолог, беспрерывно щелкая фотокамерой. – Я назову их флоатерами Милентьева!

– Только вряд ли об этом кто-то узнает, – буркнул под нос Георгий.

Флоатеры были похожи на множество широких светло-серых юбок, одна на другую нанизанных на кожистый внутренний стержень. Юбки поднимались и плавно падали вниз, складывались, морщились, закручивались, обеспечивая движение и маневренность флоатеров в атмосфере. Вблизи их еще толком никто не видел – впрочем, как и всех других местных живых существ, – у первой экспедиции землян в атмосферу Венеры просто не было на изучение всей этой живности ни времени, ни технических средств: открытия животного мира внутри газовой оболочки «младшей сестренки Земли» в таких масштабах просто никто не ожидал.

– Там, слева и сверху, кажется, еще что-то движется, – Милентьев пристально смотрел в ватные клочья облаков. – Какой-то прямоугольник…

Тань отлипла от фотокамеры и тоже уставилась в пространство за окном. Удивленно присвистнула:

– Ого, да это же хантер!

– Воздушный змей с двумя килями и шестью какими-то отростками по три снизу и сверху, – произнес пилот, рассматривая животное за стеклом иллюминатора. – А что, прямо таки красавец! Кстати, он летит в сторону флоатеров!

– Хантер – это хищник, – Жи Лин снова защелкала фотоаппаратом. – Маша Серова и Нил Мербольд полторы недели назад смогли заснять его нападение на флоатеров. От бедных воздушных медуз только клочья полетели. Шесть отростков на его теле – это что-то вроде ртов или даже голов.

– Ага, значит, венерианский шестиглавый Змей Горыныч собирается позавтракать! – Георгий фыркнул. – А вот не получится!

Он зафиксировал штурвал, расстегнул ремни безопасности и выбрался из кресла. Тань удивленно воззрилась на пилота:

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь отогнать эту пакость от мирно пасущихся флоатеров, – со смешком сообщил Милентьев. – Турель над нашей кабиной имеет механический привод. Авиапушка в исправном состоянии.

– Но зачем? – Жи Лин округлила глаза. – Жора, пойми… Это – здешняя жизнь. У нее свои порядки и законы… Мы не должны вмешиваться!

– А я не хочу за пятнадцать минут до собственной смерти стать свидетелем кровавой расправы! – пилот оскалился. – И, знаешь ли, имею на это полное право!

– Жора, возьми себя в руки! – Тань привстала из кресла.

– Можешь считать это моим предсмертным капризом и подать на меня рапорт в вышестоящие инстанции! Правда, мне кажется, что мы предстанем перед этими инстанциями быстрее, чем туда дойдет твоя жалоба!

Он полез по лесенке в стрелковую башенку.

– А ты фотографируй! – крикнул сверху уже спокойно. – Будем считать стрельбу маленьким экспериментом по изучению повадок местных обитателей!

Тань молча покачала головой, опустилась в кресло и снова уставилась в окошко фотокамеры.

Хантер тем временем круто развернулся в пространстве между облаками, и теперь стремительным клином падал на стайку флоатеров. Не оставалось уже никаких сомнений в его намерениях. Хищник атаковал добычу.

– Ту-дух! Ту-дух! Ту-дух! – гулко ударила пушка где-то над потолком пилотской кабины.

Жи Лин увидела, как три светящиеся длинные стрелы вонзились в пространство между хантером и флоатерами.

Хантер, конечно, никогда не имел дела с земными пушками. Но какие-то инстинкты подсказали ему, что эти три похожие на молнии стрелы крайне опасны, и лучшим решением будет оставить в покое флоатеров и убираться прочь по добру и по здорову. Охотник резко распластался перпендикулярно линии своего полета, тормозя, свернулся в веретено и юркнул вниз, в густые сизые облака.

Флоатеры, впрочем, тоже были испуганы и всей стаей немедленно припустили в противоположном направлении.

Тань фотографировала беспрерывно. Кадры действительно получались сенсационными. Вот только увидит ли их кто-нибудь? Сердце девушки сжалось.

Милентьев спрыгнул с лесенки в башенку на пол и снова уселся в пилотское кресло. Повернулся к Жи Лин и весело подмигнул:

– Мы, конечно, из-за стрельбы потеряли несколько метров скорости, но вряд ли такую мелочь стоит принимать во внимание. Зато спасли этих милых симпатяг!

– Ох, Жора! – биолог тихо рассмеялась. – Милые симпатяги, говоришь? Ну-ка, представь себе такую картину: ты пришел на рыбалку, разложил удочки, рыбки в воде вертятся почти рядом. И вдруг какой-то инопланетный охламон прошлепал по воде вдоль берега…

– Э… – Милентьев озадаченно крякнул. – Ну, если посмотреть на ситуацию в таком ракурсе… Да черт с ней, с рыбой, главное – настроение!

– Ой! – Тань вскрикнула и снова уставилась в иллюминатор. – Смотри, там еще флоатеры! Целая стая! И какие крупные!

Сверху, из облаков, на стремительно уходящую прочь стайку маленьких флоатеров в буквальном смысле рухнул отряд их более крупных собратьев.

– Что, опять охота? – Милентьев недовольно скривился. – Слушай, да у них тут полный беспредел! Джунгли какие-то!

– Обычная жизнь животных в природе, – биолог пожала плечами и снова принялась за съемку. Сделав несколько кадров, снова повернулась к пилоту:

– Знаешь, а что-то не очень похоже на охоту…

Милентьев заинтересовано подался вперед. Шаттл-флайер после стрельбы основательно клюнул носом, и теперь флоатеры – и прежние, маленькие, и догнавшие их, большие, – оказались почти за верхним краем окна. Приходилось наклоняться и выгибать шею вверх, чтобы их увидеть.

Крупные флоатеры окружили мелких со всех сторон. Маленькие воздушные «медузы» как-то сразу успокоились и зависли на месте.

– Боже мой, – Тань охнула. – Как я сразу не догадалась! Да это же дети и родители, а вовсе не два разных вида!

– Да? – Милентьев наморщил лоб. – А что, похоже… Детский сад на прогулке в сопровождении воспитателей. Только взрослые заболтались между собой, поотстали, и детишками едва не полакомился местный зверюга…

– Но нашелся добрый человек с соседней планеты, который, пролетая мимо, спас малышей! – Жи Лин тихонько засмеялась. Щеки ее чуть порозовели.

– Люблю делать добрые дела, – пилот улыбнулся в ответ.

Ему понравилось, что Тань хоть на несколько минут отвлеклась от того, что их вскорости ждало.

Биолог снова направила фотокамеру на флоатеров и охнула:

– Жора, кажется, эти взрослые особи заинтересовались нами!

Пилот выглянул в переднее окно. Стайка детей осталась вверху под облаками, а крупные флоатеры стремительно снижались, приближаясь к шаттл-флайеру.

– Они что же, собираются нас атаковать? – Милентьев недовольно поднял брови. – Добей падающего? Вот уж твари неблагодарные…

– Мы до сих пор не знаем, чем они питаются, – сказала Тань. – Вполне возможно, что они воспринимают нас как вполне доступную еду.

– Ну, да… – Георгий скептически ухмыльнулся. – Если окажется, что венерианские флоатеры питаются случайно залетевшими к ним инопланетными летательными аппаратами, – это точно будет сенсация века!

– Не похоже, чтобы они собирались нас атаковать, – Жи Лин задумчиво наморщила лоб. – Смотри, флоатеры разделились на две группы и охватывают нас слева и справа!

– Может, у них такая тактика охоты? – предположил Милентьев. – Заходят со всех сторон на потенциальную жертву и только потом нападают.

Но существа за окнами и не думали атаковать шаттл-флайер. Они поднырнули под него, и всплыли с обеих сторон корпуса прямо под крыльями.

– Мне их уже почти не видно, – сказала Тань, выглядывая в боковой иллюминатор. – Крылья закрывают обзор.

Шаттл-флайер ощутимо качнуло и слегка приподняло вверх.

– Черт меня побери, – Милентьев округлил глаза и вцепился пальцами в подлокотники кресла. – Кажется, эти ребята за окном пытаются удержать нас в атмосфере!

Жи Лин прилипла лицом к поверхности стекла и вскрикнула:

– Жора, они действительно толкают нас вверх!

Пилот взглянул в окно по другую сторону кабины. Флоатеры были скрыты крылом шаттл-флайера, но по смещению облаков можно было заметить, что летательный аппарат действительно стал постепенно приподниматься вверх.

– Интересно, – Тань нервно облизала губы, – насколько у них хватит сил?

Милентьев взглянул на часы:

– Спасатели должны быть уже где-то на подлете. Если, конечно, наши расчеты и предположения верны…

Он включил передатчик в скафандре, но эфир по-прежнему только потрескивал помехами.

Шаттл-флайер перестал проседать в атмосфере и постепенно поднимался ввысь.

– Смотри, – вскрикнула биолог. – Еще флоатеры!

Сверху и сбоку к ним приблизились две большие стаи атмосферных «медуз». Каждая из них разделилась надвое, заходя под левое и правое крыло летательного аппарата землян. Мгновение – и флоатеры как-то сцепились друг с другом, словно взялись за невидимые руки друг друга. Крылья шаттл-флайера словно удлинились за счет вытянувшихся рядов венерианских существ. И если флоатеры под крыльями просто толкали кораблик вверх, то выступающие за кромки плоскостей обитатели Венеры еще и синхронно колебались, двигаясь снизу вверх и обратно, словно качались на гребне невидимых волн. Шаттл-флайер существенно прибавил в скорости и стал быстрее набирать высоту.

– Интересно, куда они нас ведут, – тень обеспокоенности мелькнула на лице Тань Жи Лин. – В какое-нибудь свое воздушное гнездо?

– Они практически не изменили направление нашего полета, – пилот на секунду задумался. – А это значит, что флоатеры тащат нас в сторону Базы! Тань, кажется, у нас появился шанс на спасение!

– Нужно попытаться понять то, что сейчас происходит, – биолог сжала кончиками пальцев виски. – Итак, мы находились в аварийной ситуации и падали. Случайно наткнулись на стайку детенышей флоатеров и отпугнули нападавшего на них хантера. После этого появились взрослые особи… Которые как-то оценили ситуацию. И попытались помочь нам!

– А потом явились еще две стаи больших флоатеров и стали помогать первым, – с блеском в глазах продолжил Милентьев.

– Может, первые позвали подмогу?

– Тань, а ведь все эти действия предполагают достаточно высокий уровень мышления флоатеров!

– Способность взаимодействовать друг с другом!

– И развитую систему коммуникаций!

– Если не вообще разум! – Жи Лин снова ухватила позабытую ею фотокамеру и занялась съемкой ритмично двигавшихся за окнами «дополнительных крыльев».

– Кажется, они действительно спасают нас, – Георгий задумчиво потер подбородок. – Понимают, что мы падаем, и выталкивают вверх и вперед… Как раз в сторону нашей Базы!

– На Земле есть морские животные, – биолог на секунду оторвалась от работы, – которые по отношению к терпящим бедствие людям ведут себя так же.

– Дельфины! – воскликнул Милентьев. – Конечно же, дельфины! И значит, флоатеры…

Он не договорил. В динамиках скафандров что-то затрещало, и в эфир прорвался взволнованный голос Людвига Джемиссона, руководителя спасательной группы:

– Борт «ноль – семь», вижу вас на радарах! Жора, Тань – на связь!

Тань радостно взвизгнула, уронила фотокамеру в кресло и закрыла лицо ладонями.

Милентьев сделал глубокий вдох, пытаясь унять рванувшееся из груди сердце. Щелкнул ногтем по микрофону, подвигая его ближе к губам:

– Здесь «семерка»! Людвиг, я тебя слышу!

Голос почему-то сделался хриплым и сдавленным.

– Слава Богу, Жора! – из динамиков накатила волна восторга. – Мы вас нашли! Скоро выйдем на прямую видимость!

– «Седьмой», захожу сверху, буду брать флайер в захват – вклинился в разговор Ясухиро Минамото. – Ребята, вы странно выглядите. Так, словно у шаттла выросли крылья, и он ими машет!

Жи Лин громко рыдала в соседнем кресле.

– Внимание, парни, – кашлянув, сказал Милентьев. Он изо всех сил старался говорить убедительно и спокойно. – Прошу вас сбросить скорость шаттл-флайеров до минимума и пока не подходить к нам вплотную. Постарайтесь просто идти параллельным курсом. Наблюдать и фотографировать. И включите все видеокамеры.

В эфире повисла долгая пауза.

– Жорик, у вас все нормально? – в голосе Джемиссона звучало беспокойство. – Вы со стороны и в самом деле выглядите как-то необычно…

– Все в порядке, Людвиг, – успокоил пилот. – Просто мы летим домой не одни… Нас сопровождают.

– Кто?!

– Наши будущие друзья, – сказал Георгий Милентьев и, засмеявшись, добавил. – Венерианские атмосферные дельфины!

2. Письмо, отправленное из Москвы в Ленинград 7 июня 1967 года

«Дорогой Боб!

Только вчера отрапортовал тебе, что «Полдень, ХХII век» успешно и без замечаний миновал цензуру, а нынче вся наша работа едва не пошла прахом.

Утром, часиков так около десяти, явились ко мне два исключительно вежливых человека в возрасте что-то около сорока из… Некой Конторы, упоминать настоящее название которой у меня нет никакого желания. Ты знаешь, что такие ребята просто так в гости не ходят.

После того, как они промотыляли у меня под носом своими красными книжечками, мне было без всяческих предисловий и рассюсюкивания заявлено, что «Полдень, ХХII век» в том виде, в каком он прошел цензуру, опубликован быть не может.

На мой вопрос «а в чем, собственно…», было сказано, что претензии Конторы вызывает только один из наших рассказов.

Боб, если ты стоишь, то сядь!

Запрету Конторы подверглась маленькая новеллка «Давайте будем друзьями!», которую мы написали в один присест во время моего последнего приезда к тебе.

Я повторил свой вопрос, но теперь он касался только этой злосчастной новеллы. Что крамольного обнаружилось в тексте об атмосферной базе на Венере?

Мне ответили. Ответ оказался настолько сногсшибательным, что получив его, я едва ли не минуту приходил в себя, пытаясь осмыслить и упорядочить услышанное.

Честно говоря, ни с чем подобным мне еще в жизни сталкиваться не приходилось. Уверен, что и тебе тоже.

Оказывается, осенью позапрошлого года к Венере были запущены две космические станции – одинаковые, как братья-близнецы. В их спускаемых аппаратах были установлены научные приборы и размещены металлические глобусы Земли, внутри которых находились вымпелы с изображением советского герба.

Так вот, при подлете к Венере в феврале прошлого года обе станции подверглись мощному лучевому энергетическому воздействию неустановленной природы. В результате одна из станций сгорела в венерианской атмосфере, а вторая пролетела мимо планеты на расстоянии в несколько тысяч километров.