Текст книги "Не стояли звери около двери..."

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Только в августе 1989 года, уже с началом «перестройки», редакция «Техники – молодежи» и лично Василий Захарченко обратились в ЦК ВЛКСМ с просьбой отменить решение 1984 года по «антисоветской» публикации романа Артура Кларка. Постановление Секретариата ЦК ВЛКСМ было отменено 9 января 1990 года.

Василий Захарченко отделался достаточно мягким наказанием. А вот за клубы любителей фантастики советское государство в лице партийных и комсомольских органов взялось всерьез. Правда, жесткость реакции в различных регионах страны партийных чиновников была разной. В некоторых городах ограничились формальными профилактическими беседами с руководителями клубов, а в некоторых республиках специальными постановлениями, дублирующими по своей сути документ из ЦК КПСС, требовали применения к «виновникам» решительных мер. Когда в Москве стригли ногти, в провинции зачастую отрубали пальцы.

Вспоминает Виталий Пищенко (Новосибирск):

«Руководство новосибирской «Амальтеи» пригласили в обком партии (помнится, ходили Михаил Михеев, Александр Бачило и я). Расспросили, взяли почитать наши рукописные журналы (потом, естественно, вернули) и пожелали успехов. Всё, на этом «погром» завершился».

Ираклий Вахтангишвили:

«Было постановление! По Грузии я лично читал, и подписано оно было Эдуардом Шеварднадзе (руководитель Компартии Грузии в 1984 году – С.Ч.)! Такие вещи без указания из Москвы не делались! Там говорилось не о закрытии клубов, а о более жёстком контроле над ними, а каждый реализовывал на местах, как умел...

Я читал именно постановление ЦК КП Грузии, принятое на заседании именно этого органа. Этот документ попал мне в руки по глупости председателя Общества Книголюбов республики, ибо на нем стоял гриф «ДСП» (для служебного пользования – С.Ч.) и «вернуть в трёхдневный срок». Я говорю о том, что сам видел и читал!»

Во многих городах сразу же были перекрыты все возможности выхода клубов любителей фантастики в средства массовой информации. Вспоминает писатель Павел Амнуэль, живший в те годы в Баку:

«Когда первая передача (о фантастике – С.Ч.) была снята и смонтирована, вышло известное постановление ЦК о клубах фантастики.

Начальство долго колебалось – пускать ли передачу в эфир. В конце концов, пустили в рабочий день (точнее – ночь) в начале первого. К тому времени была уже снята, но еще не смонтирована вторая передача. Эту пленку попросту размагнитили. На том вся затея с телевидением и закончилась».

Роман Арбитман (Саратов):

«Партийная газета «Коммунист» опубликовала статью «По обочине» с осуждением полосы «Клуб любителей фантастики» в железнодорожной многотиражке. Редактор получил выговор. Полосу прекратили. На три года фамилия «Арбитман» исчезла со страниц этой газеты. Думаю, в большинстве КЛФ были похожие истории...»

Вспоминает бессменный (с 1977 года!) председатель клуба любителей фантастики в Ростове-на-Дону Михаил Якубовский:

«Клуб «Притяжение», по сути, разогнали. Партийные боссы рассуждали примерно так: ну и зачем собираются эти странные люди? С какой целью? Ездят по всей стране на собрания, причём за свой счёт, объединены общей идеей… Неужели антисоветчина?! Помню, как нас проверяли нынешние не последние в городе люди. Однажды я специально подготовил доклад под названием «Фантастика революции». Беспроигрышный вариант! Проверяющий к нам претензий вроде не имел. Казалось, проникся нашим увлечением. Но потом один большой писатель обвинил «Притяжение» в недостаточной политической зрелости и в 1984-м клуб прекратил существование на целых три года» (газета «Вечерний Ростов», № 10-11, 20 января 2012 года).

Позднее Михаил Якубовский дополнил свои воспоминания о гонениях на КЛФ во второй половине 1984 года:

«Наш клуб, скажем, не был формально ликвидирован. Просто пригнал любимый комсомол три десятка активных «любителей приключений», и клубу фантастики сменили направление работы. И все меры, которые там рекомендуются (в документах ЦК КПСС – С.Ч.), были к «Притяжению» приняты. Занимался этим отдел культуры обкома КПСС. Были и вызовы в парткомы по месту работы и учёбы, и попытки увольнения, и увольнения.

Наш клуб был при Обществе книголюбов. В 1984 году меня и Сергея Битюцкого вызвали в областное правление и строго предупредили о категорическом запрете участия в «Аэлите-84». Билеты на самолёт мы уже взяли, фамилии известны. Угроза была проста: закрытие клуба. Пришлось сдать, что не спасло «Притяжение» от фактического разгона в ноябре того же года».

В марте 1988 года журналист С.Симеок в газете «Комсомольская правда» изложил некоторые подробности разгона ростовского клуба «Притяжение» осенью 1984 года:

«Секретаря городского общества книголюбов В.Г.Гречко пригласили на бюро горкома партии, после чего общество книголюбов провело заседание и постановило: клубу «Притяжение» переписку прекратить, чтение западной фантастики сократить, провести встречи по Продовольственной программе и школьной реформе.

В 1984 году зачастили комиссии. Из ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов – С.Ч.), горкома комсомола, общества любителей книги РСФСР, из Министерства культуры. Комиссии требовали справки о работе, сами что-то писали, но никому в клубе не показывали. Пришел человек «сверху», посидел на занятиях, сказал «Все хорошо», и ушел.

Вскоре потребовали переписку. Всю, за все годы.

Пришел другой человек «сверху». Прослушал лекцию «Фантазия, рожденная революцией». Ничего не сказал.

Вскоре потребовали список членов клуба с указанием места работы. Членов клуба стали вызывать в кабинеты. Спрашивали: «А не говорите ли вы там что-нибудь этакого?» И советовали: «Ты больше туда не ходи». Многие испугались и советам вняли.

Чтобы закрыть клуб, неплохо бы объяснить конкретные причины, но, оказывается, необязательно. Торжество закрытия и без этого прошло элегантно и демократично. На очередное заседание обреченного клуба пришел секретарь городской организации общества книголюбов В.Г.Гречко, с ним представитель горкома комсомола и еще тридцать человек – якобы члены клуба любителей приключений, который якобы существовал при горкоме ВЛКСМ. Накрыли стол красным и перешли к голосованию. Сначала решили очистить клуб от тех читателей, кто еще и пишет фантастику (в «Притяжении» почти все). Проголосовали за то, чтобы они впредь посещали литературное объединение «Дон». Тридцать человек (пришедшие) проголосовали «за», семнадцать человек («Притяжение») – «против». Тот, кто не пишет, должны были составить новый клуб любителей приключений и научной фантастики. Тем же соотношением голосов выбрали и нового председателя. «Нового» спросили, чем он собирается заниматься в клубе. Новый сказал, что собирается оправдывать доверие. Клуб стал работать по плану. 1. Лекция о международном положении. 2. Лекция о происках ЦРУ. И через полгода новый председатель на вопрос: «Чего один-то сидишь?» смог только пожаловаться: «Горком комсомола не обеспечил явку».

Вспоминает Андрей Чертков, который в 1984 году учился на историческом факультете Николаевского педагогического института и активно участвовал в деятельности местного клуба любителей фантастики:

«В 1983-1984 годах между клубами велась активная переписка, весной 1984 года эта переписка резко прекратилась, и два года на почтовом фронте вообще было полное затишье, и только с 1986 года начались робкие попытки восстановить старые связи. До 1984 года в стране было уже около сотни клубов, многие из них, судя по всему, в 1984 году прекратили свое существование и не возобновляли свою деятельность. Клубных активистов выгоняли из комсомола и из партии с последующими проблемами на работе, и это не единичный факт.

В апреле 1984-го после десятка допросов во время госэкзаменов зажали меня так, что был такой момент, когда я сидел на крыше нашей 9-этажной общаги, свесив ноги, и думал, что жизнь кончилась, потому что завтра меня обещали отправить в камеру и устроить обыск у моих партийных родителей в Севастополе. Я чудом удержался на краю, не сделал этот шаг, а потом как-то пронесло, давление снизили и в камеру не посадили. Но это вполне могло бы быть. И поэтому шуточки по поводу 84 года я воспринимаю не так, как другие.

… Я ничем не торговал, только сам печатал переводы, сам переводил, редактировал и менялся по почте, и занимался этим едва ли год; ну, еще кое-что купил для себя (увы, ничего не сохранилось)... Но «незаконный промысел» мне пришить так и не смогли, хотя и хотели... Меня месяц допрашивали раз в 2-3 дня, при этом я параллельно готовился и сдавал госэкзамены – и даже сдал их прилично, с одной лишь тройкой (кажется, по политэкономии или по научному коммунизму, не помню точно). Да, у нас в Николаеве явно тоже готовили показательный процесс, и для них в клубе явно кто-то стучал, как я понял в процессе допросов, или кого-то они прокрутили через свою мясорубку раньше меня, но этот кто-то, в отличие от меня, не предупредил товарищей... А потом, в какой-то момент, их явно что-то отвлекло, допросы прервались на неделю (а я всё сдавал и сдавал экзамены), и потом они решили ограничиться комсомольским собранием с исключением «из партии» (из комсомола), разоблачительной статьёй в газете, но не стали добивать меня до конца, и я даже получил диплом, – но втихую, в ректорате, а не на выпускном вечере... Но почему это так произошло, я не знаю».

Что касается упомянутой Андреем Чертковым «разоблачительной статьи – публикации некого Н.Шпаковского в николаевской газете «Южная правда» от 30 июня 1984 года, – то в ней, как в зеркале, хорошо отражаются методы работы тогдашней партийно-идеологической репрессивной машины. Сначала следует удар «по площадям» – в целом по всему клубу любителей фантастики, информация о котором подается в заведомо уничижительной и оскорбительной форме:

«КЛФ «Арго». Это не моторная лодка, не мопед новой модификации и даже не стиральный порошок, а клуб любителей фантастики – общественная организация, о которой мало кто знал, ибо заметных и полезных действий за ней но наблюдалось. «Арго» – дитя городской организации общества любителей книги. Оно родилось от чрезмерной любви отдельных членов этого общества к НФЛ – научно– и ненаучно-фантастической литературе. Отцы справили дитяте родины, радуясь, что отныне можно отчитываться о наличии клуба читательских интересов, и подбросили свое недоношенное чадо в Дом культуры железнодорожников. Железнодорожники приняли «аргонавтов», как пассажиров: доедут себе до станции назначения и рассеются в толпе. Посему люди, которые по воскресеньям собираются в малом зеле, не вызвали особого интересе тех, кто должен заботиться об эффективности культурно-массовой работы. А жаль. Публика собиралась весьма интересная – эрудиты в направлении развития современной техники, НФЛ, даже библии и йоги. Они бы могли без особой подготовки доказать, например, что на Марсе будут яблони цвести».

«Потоптавшись» в целом по КЛФ, некто Шпаковский переходит на персоналии:

«…Главное, подчеркнем, только тогда можно двигаться вперед и достичь положительных результатов, когда в голове – не мешанина материализма и мистики, а марксистко-ленинское мировоззрение, когда опорой служит наука наук – диалектика природы, общества и общественного сознания. Это должен бы знать студент IV курса исторического факультета Николаевского педагогического института Андрей Чертков, энергично взявшийся руководить клубом «Арго». Но, как выяснилось на комсомольском собрании первичной организации, где состоял не учете Чертков, этот студент брал на лекциях знания будто напрокат, чтобы сдать экзаменаторам, а убеждения его формировали сомнительные дискомузыка и фантастика.

… Экипаж во главе с, так сказать, капитаном А.Чертковым сбился с курса, и «Арго» выбросило на чужой берег просто в грязь.

… Комсомольцы по заслугам оценили деяния А.Черткова. Он исключен из членов ВЛКСМ».

Ну, и как же обойтись в остро-партийной публикации без навешивания всяческих клеветнических ярлычков? Их гражданин Шпаковский на газетной странице развешивает множество.

Прежде всего, следует обвинение членов КЛФ в «идеологической диверсии»: «Аргонавты» забыли хрестоматийную истину о партийности литературы и пытались распространять любую писанину».

От идеологической неустойчивости один шаг к «религиозному мракобесию»: «Отдельные члены клуба ударились в мистику – провозгласили образцом фантастики и прогностики... библию».

И как тут походя не вспомнить о «низком моральном уровне» несчастных «аргонавтов» и их – не к ночи будет помянут! – «космополитизме»? «Глотая без разбора низкопробную фантастику, как рыба приманку, члены КЛФ считают, что нет ничего легче, чем писать фантастику. Садись за машинку и лупи по клавишам, как обезьяна, на задумываясь, куда тебя занесет. Буйная лошадка фантазии, не сдерживаемая четкими идейными убеждениями, носила их по таким мирам, что они забывали, к какому роду-племени принадлежат и перед кем до конца дней своих в неоплатном долгу».

Теперь от нематериальных сфер пора переходить к материальной основе «преступной деятельности» клуба и «шить дело» под конкретные статьи уголовного кодекса: «Деятельность клуба направлялась главным образом на приобретение того, чего нет на рынке, и окутывалась какими-то непонятными для постороннего человека тайнами… В спекуляции у наших «аргонавтов» твердые позиции. Некоторые любители фантастики до того набили на этом деле руку, что загребают бешеные деньги. Только через клуб «Арго» реализовано этой самиздатовской литературы почти на 400 рублей. Эти деньги пахнут криминалом».

Мало «экономических преступлений»? Добавим еще обвинение в клевете на государственные органы, антисоветизме и антикоммунизме: «Горе-книголюбы из «Арго» готовы нюхать что угодно, провозгласив: «Нет плохой фантастики, а есть плохие издатели, которые мало насыщают книжный рынок НФЛ». Это уже поклеп на Госкомиздат и отход от элементарной логики. …Отдельные «аргонавты» смотрят на мир сквозь очки ископаемого белогвардейца».

Конечно, столь бурная «антисоветская деятельность» КЛФ не может не иметь связи с «зарубежными подрывными центрами» – по крайней мере, духовных и мировоззренческих. Фактическим координатором «фантастов-диссидентов» из николаевского КЛФ пламенный партийный публицист Н.Шпаковский назначает американского писателя Рэя Брэдбери: «Сейчас это перепуганный буржуа, которого переехала боевая техника военно-промышленного комплекса США. Буржуй верно служит своему классу, включившись в «крестовый поход» против коммунизма, упражняясь в фантастике на антисоветскую тематику».

Под занавес статьи автор задает читателям риторический вопрос: «Так что же делать с «Арго»?»

И вот тут в статье вместо ожидаемого ответа – карать «огнем и мечом»! – повисает пауза: а ведь центральные партийные органы так толком и не сказали, что, собственно, делать с этими фантастическими «гадкими утятами». Сразу сечь головы и лепить уголовные срока или маленько подождать? Рубанешь с размаху – а вдруг прогадаешь? И сам под удар подставишься: «Что ж это ты так, Николай Николаевич, поторопился? А не поработать ли тебе, дорогой товарищ, не в светлых кабинетах обкома партии, а где-нибудь заместителем директора дома культуры поселка Мухоморье?»

Поэтому, вылив на клуб любителей фантастики огромную бадью политических помоев, некто Шпаковский завершает свой опус идеологически обтекаемой формулировкой, втулив в нее обязательную цитату из речи недавно избранного генсека:

«Исчерпывающий ответ на вопросы идеологической и воспитательной работы в целом следует искать в решениях июньского (1983 года) Пленума ЦК КПСС. А в данном случае надо обратиться и к другому партийному документу большом глубины и силы – речи товарища К.У.Черненко на Всеармейском совещании секретарей комсомольских организаций. Константин Устинович подчеркнул: «Формы работы не могут быть застывшими, окостенелыми. Они нуждаются в постоянном развитии. Нельзя к тому же не учитывать и присущего молодежи стремления к новому».

Конечно, гневные филиппики и истерические выпады партийных «шпаковских» попортили нервы участникам николаевского КЛФ, а Андрею Черткову едва вообще не сломали жизнь.

Но, пожалуй, наиболее трагически закончился «наезд» партийно-комсомольских органов на клуб любителей фантастики в Омске. Вспоминает писатель и журналист Андрей Коломиец:

«В восемьдесят третьем году при областной юношеской библиотеке был создан клуб «Алькор». Помещение помогла тогда выделить Лидия Васильевна Щербакова (директор областной библиотеки детской и юношеской книги – С.Ч.). Первым председателем клуба был писатель Дмитрий Войцик. В составе «Алькора» были заметные личности: Екатерина Маркова – зав. отдела читального зала, Евгений Новицкий, Борис Нартов, Сергей Павлов-младший. Но вышло постановление ЦК, посвящённое неформальным объединениям… В «верхах» было решено фактически уничтожить клубы фантастов и самодеятельной песни.

Первого председателя омского КЛФ «Алькор» Диму Войцика летом 1984-го вызвали в областное управление Комитета государственной безопасности и объяснили, что «Алькор» нужно закрыть. Параллельно это объяснили директору областной юношеской библиотеки, при которой он существовал. Дима объявил о роспуске клуба, после чего вышел на крыльцо покурить, ему стало плохо с сердцем, «скорая» приехала поздно. Ему было всего 30 лет....

Свидетелями его смерти были все члены «Алькора». А я, спустя несколько месяцев, спросил после написания очередной объяснительной у куратора из КГБ о Диме Войцике, так он ответил, что типа парень не понимал, так начальник отдела жестко объяснил ему, что к чему. Дима о подробностях беседы не рассказывал, просто объяснил, что надо клуб закрывать...»

К счастью, до уголовных дел и политических репрессий в этой атаке на клубы любителей фантастики со стороны комсомольско-партийной своры не дошло, но организационно КЛФ были практически раздавлены и взяты под плотный контроль органами ВЛКСМ и КПСС. Материалы же по ответной реакции «с мест» по-прежнему аккумулировались в Отделе по агитации и пропаганде и лично просматривались его руководителем Борисом Стукалиным. Для чего? Не только с целью контроля надлежащего исполнения местными партийными организациями решений ЦК КПСС, но и в качестве материала для нового витка партийных интриг. Константин Черненко был неизлечимо болен, и вот-вот должна была начаться решающая схватка за верховную власть в стране. В декабре 1984 года планировалось проведение всесоюзной партийной конференции по вопросам идеологии, на которой умело препарированная и рассортированная информация о росте «идеологически чуждых влияний» в Советском Союзе должна была серьезно пошатнуть – если не вообще торпедировать – претензии Михаила Горбачева на верховную власть и в партии, и в СССР в целом. Одним из примеров такого роста «чуждых социализму явлений» «под носом» у идеолога Горбачева должна была стать информация о фактически «антисоветской» и «антисоциалистической» деятельности широкой сети клубов любителей фантастики – опасного вольнодумства, от которого якобы рукой подать до создания массовой политической оппозиции. Призрак аналога польской «Солидарности», но под знаменами КЛФ, казалось бы, готов был вот-вот родиться на необъятных просторах Советского Союза. Понятно, что в таких условиях «осажденной врагом крепости, в которой завелся еще и внутренний враг», путь к власти «либералу» Горбачеву был бы заказан. Ситуация требовала «сильной руки». Такой сильной рукой и должен был стать «партайгеноссе» Григорий Романов.

Горбачев и его сторонники, напротив, рассматривали предстоящую идеологическую конференцию как возможность впервые презентовать на общественном уровне «прогрессивные идеи» протоперестроечной политики.

Схватка за власть двух политических бульдогов была неотвратима. Вся система клубов любителей фантастики сделалась всего лишь пешкой в большой политической шахматной игре двух кланов внутри КПСС.

Вадим Андреевич Медведев (в 1984 году заведующий Отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС, с 1986 по 1990 год – секретарь ЦК КПСС – С.Ч.) в книге «В команде Горбачева: взгляд изнутри» делится своими воспоминаниями о событиях осени 1984 года:

«Пожалуй, крупнейшей вехой утробного процесса перестройки явились подготовка и проведение в декабре 1984 года Всесоюзной конференции по идеологической работе. Вначале она задумывалась как обобщение годичного опыта работы по выполнению постановлений июньского (1983 года) Пленума ЦК КПСС по вопросам идеологической работы, но затем, в процессе подготовки совещания, постепенно вылилась в самостоятельную, крупную общественно-политическую акцию.

Докладчиком утвердили Горбачева как второе лицо в партии, по традиции курирующее идеологическую сферу. По мысли Михаила Сергеевича Горбачева (и мы его в этом поддержали), в докладе должны были прозвучать новые, принципиально отличные от привычных, оценки общественно-политического развития страны, новые подходы к решению стоящих перед нею задач. Вокруг подготовки и проведения конференции развернулась, по сути дела, борьба между прогрессивной и консервативной тенденциями в партии, и как в зеркале отразилось неблагополучие в ее руководстве.

Проект доклада вобрал в себя достигнутые на тот момент результаты аналитической работы Горбачева и его группы. Это, по сути дела, был основной предперестроечный документ, хотя и не свободный от традиционных клише, иначе его просто бы не приняли. В то же время доклад отличался явной новизной. В нем давалась реалистичная и максимально критичная для того периода оценка развития страны и в обобщенном политическом виде сформулирована задача ускорения социально-экономического ее развития, в значительной мере по-новому были поставлены многие проблемы обществоведения.

Перспектива выступления Горбачева с таким докладом вызвала настороженность и ревность со стороны Черненко и группировавшихся вокруг него людей, таких как В.А.Печенев, Р.И.Косолапое, претендовавших на роль монопольных законодателей в идеологической сфере. Пользуясь беспомощностью Черненко в данных вопросах, они бесконтрольно влияли на выработку идеологических установок, расстановку кадров в этой сфере и т. д. Под их влиянием находился заведующий Отделом пропаганды ЦК Б.И.Стукалин. Их активно поддерживал и тогдашний секретарь ЦК по идеологии М.В.Зимянин.

Наконец, настал момент, когда Горбачев решил познакомить с проектом доклада более широкий круг людей. И тут началось... Косолапов, к которому Горбачев лично обратился, вернул текст не самому докладчику, а в его аппарат с несколькими незначительными, чисто стилистическими поправками. В ход пошла версия, что материал сырой, недостаточно продуманный и т. д. Об этом, в частности, мне сказал Зимянин, когда я по делам Отдела науки был у него.

По существу развернулась кампания дискредитации не только доклада, но и идеи самой конференции. В нее втянули и Черненко, которому внушили мысль, что якобы в докладе Горбачева недооцениваются июньский (1983 года) Пленум ЦК и доклад Черненко на нем. Предложили на открытии конференции выступить Черненко, но это оказалось нереалистичным, да Черненко, видимо, и сам понял, что его выступление рядом с Горбачевым высветило бы для всех, кто есть кто.

Поэтому по настоянию Черненко – и Горбачев, чтобы не обострять ситуацию, не возражал – в Серебряный бор (где работала «группа Горбачева» – С.Ч.) был направлен Стукалин для корректировки доклада.

Должен сказать, что его вклад выразился лишь в нескольких искусственно сконструированных ссылках на выступления Черненко. Появилось решение – предпослать докладу письменное приветствие со стороны Генерального секретаря.

Но дело этим не кончилось. Буквально накануне конференции Черненко позвонил Горбачеву и предложил ...отменить ее. Но на этот раз Горбачев решительно возразил. Ставились палки в колеса и дальше. Ввели ограничения на публикацию материалов конференции в прессе. «Коммунист», редактором которого был Косолапов, вообще отказался напечатать доклад, что было беспрецедентно для органа ЦК. Косолапов предложил Горбачеву написать на основе доклада статью, что, конечно, было отвергнуто. Та же линия проводилась и при издании сборника материалов конференции – ограничение объема, тиража и т. д.

Мы не раз в то время и позднее обсуждали, в чем же причина такого яростного противодействия, которое было оказано Горбачеву со стороны названных лиц?

… Они возомнили себя незаменимыми талантами, всесильными визирями при слабом правителе, почувствовали дурманящий вкус власти. Черненко или кто-то другой наподобие его их бы вполне устраивал, но не Горбачев.

На общественность же конференция произвела большое и глубокое впечатление. Горбачев заявил о себе как крупном политическом лидере, глубоко разбирающемся и в экономике, и в политической жизни, и в международных отношениях, владеющем методами научного мышления и научного подхода к актуальным проблемам общественного развития».

Разумеется, в докладе Горбачева на конференции о клубах любителей фантастики и «пятой колонне антисоциалистических элементов» не было ни слова. Необходимость активно давить клубы любителей фантастики отпала – это была уже ненужная мелочь по сравнению с предстоящей схваткой за власть.

Но схватка в том виде, как ее планировало «консервативное крыло» аппарата ЦК КПСС, так и не состоялась. «Консерваторы» предполагали, что Константин Черненко пробудет у власти хотя бы еще год – до партийного съезда в 1986 году. Но старый генсек скончался уже в марте 1985 года, у руля страны стал Михаил Горбачев…

СССР начал радикально менять свой политический курс, началась «перестройка». Тут уж партийным элитам было и вовсе не до «каких-то КЛФ». Даже умеренные репрессии и нажим на любителей фантастики прекратились. Ослаб контроль, клубы снова становились независимыми и начинали расти и общаться друг с другом.

Суммировав изложенные выше факты, несложно прийти к выводу, что «особое внимание» структур КПСС и ВЛКСМ к неформальным клубам любителей фантастики весной-летом 1984 года связано не с какой-то случайностью или заранее планировавшимися процессами установления партийно-идеологического контроля над новорожденными неформальными общественными институтами. Шла банальная по самой своей сути борьба за власть в тогдашнем политическом руководстве страны. «История с КЛФ» была лишь некоей «идеологической миной», которую намеревалось использовать одна группировка против другой. В этой «мине» «детонатором» служила публикация романа Артура Кларка в журнале «Техника-молодежи», а «взрывчатым веществом» – умело препарированная в Отделе по пропаганде и агитации ЦК КПСС информация о деятельности клубов любителей фантастики в СССР. Конечно же, тот период развития советской фантастики требует дополнительного изучения и серьезного анализа, но, – по крайней мере, пока! – сформулированная нами выше версия наиболее полно и логично описывает весь массив фактов на ниве советской фантастики в те годы.

По большому счету трудно назвать происшедшие в 1984 году события полным погромом клубов любителей фантастики. До физических погромов дело не дошло, а вот общий идейный и организационный погромы некоторых клубов все же состоялись. Кроме того, неоспоримы и персональные репрессивные действия идеологического характера в отношении руководителей ряда КЛФ, закончившиеся, по крайней мере, в одном из зафиксированных случаев смертью репрессируемого в результате чрезмерного психологического воздействия на него со стороны советских карательных органов. Можно с уверенностью констатировать тот факт, что в период с мая по декабрь 1984 года по едва народившейся структуре КЛФ в СССР был нанесен мощный организационно-идеологический удар. В результате этого часть клубов потеряла свою независимость и самостоятельность, а некоторые подверглись «перепрофилированию» до такой степени, что вообще утратили все признаки КЛФ. Стремительно растущее в начале 1984 года движение клубов хоть и не было сломлено окончательно, но понесло серьезный идейный, моральный и организационный ущерб.

Разумеется, если бы в подковерной драке за власть верх взяла бы «консервативная группировка» в ЦК КПСС и декабрьская идеологическая конференция прошла бы по ее сценарию, то – и это можно с уверенностью утверждать! – для окончательного закрепления «линии идеологического Пленума ЦК КПСС (1983 года)» и «воплощения в жизнь решений и рекомендаций декабрьской (1984 года) идеологической конференции партии» в 1985-м и в последующие годы была бы продолжена политика давления и в целом на все движение клубов любителей фантастики, и на его отдельных участников.

По мнению известного специалиста по истории второй половины двадцатого века Чеслава Сэмюэля Волянецкого возможная альтернатива происходившим после 1984 года событиям выглядит так.

Состоявшаяся в декабре 1984 года идеологическая конференция КПСС констатирует серьезные недостатки в работе партии в идеологической сфере. В качестве примера приводится спонтанно возникшая в СССР на рубеже 70-х и 80-х годов система клубов любителей фантастики, «потенциально направленная против социалистической идеологии». К началу 80-х годов диссидентское движение в Советском Союзе было практически полностью разгромлено органами государственной безопасности. Поэтому в целом неполитическая структура КЛФ – лучшее доказательство того, что в стране возможно существование независимых от КПСС структур. Как утверждают идеологи из консервативного крыла партии, клубы потенциально опасны для социализма своим вольнодумством, межклубными связями и общими массовыми мероприятиями. Со временем из этой структуры вполне может вырасти «идейный аналог польской «Солидарности». Следовательно, нужно либо разгромить все движение на корню, либо взять его под свой плотный идеологический контроль, выхолостить и поставить в общий ряд контролируемых комсомолом и партией общественных организаций. При этом часть наиболее активных и несговорчивых активистов и руководителей КЛФ вполне можно провести по криминальным статьям уголовного кодекса, приписав им антисоветскую пропаганду или даже экономические преступления.

Фактическое поражение «группы Горбачева» в декабре 1984 года существенно сказывается на шансах ее лидера стать новым Генеральным секретарем ЦК КПСС после предстоящего ухода с этого поста Константина Черненко. Соответственно усиливается группировка консерваторов, делающая ставку на Григория Романова (как запасной вариант еще рассматривался Виктор Гришин, руководитель партийной организации в Москве). Если допустить, что Константин Черненко не умер в марте 1985 года, а благополучно дотянул до февраля 1986 года и 27-го партийного съезда, то можно предположить, что на этом съезде – точнее, на пленуме ЦК КПСС в рамках съезда, – состоялось бы либо избрание нового Генерального секретаря ЦК КПСС, либо негласно, но четко был бы обозначен преемник Константина Черненко на этом посту. При таком раскладе шансы Горбачева на верховную власть в партии, а затем и в стране были несколько меньше, чем шансы Романова – считалось, что Романов пользуется большей поддержкой партийных руководителей с мест и советского военно-промышленного комплекса. На фоне ястребиного клекота о «растущей военной угрозе со стороны мирового империализма» и о «внутренней идеологической пятой колонне» Григорий Романов действительно мог получить либо сразу пост Генерального секретаря ЦК КПСС, либо карт-бланш на власть после смерти Константина Черненко.